Дискуссия о креативности: международный аспект

Рост значимости человеческого капитала и ужесточение конкуренции городов за этот ресурс в последние десятилетия стали центральными темами в исследовании пространственных аспектов развития экономики. Практически общепризнанно, что глобальная конкуренция территорий, прежде всего городов, играет возрастающую роль в формировании экономической динамики, что связано с особым значением человеческого ресурса для современной экономики. Конкурентоспособность территории зависит от ее привлекательности для человеческого капитала, а также от тех возможностей его развития, которые она предоставляет. Подходом, конкретизирующим механизмы реализации данных идей, все чаще становится концепция «креативности», которая имеет ряд различных интерпретаций.

Наибольшую известность в данной сфере приобрели работы американского социолога Ричарда Флориды, который рассматривает проблемы креативности через ее носителей — креативный класс.

С точки зрения Флориды, креативность, то есть способность создавать новые формы, «превратилась в основной источник конкурентного преимущества». При этом автор отличается от многих сторонников теорий креативных индустрий как двигателя экономического развития тем, что рассматривает в качестве главных факторов, определяющих пространственную локализацию таких индустрий, не предприятия, а людей. «Место превратилось в главный организующий компонент нашего времени, переняв многие функции, выполнявшиеся раньше фирмами и другими организациями». А креативные профессионалы — основной ресурс и фактор производства постиндустриальной эпохи.

По мнению Флориды, креативный класс состоит из двух частей: ядра людей, «занятых в научной и технической сфере, архитектуре, дизайне, образовании, искусстве, музыке и индустрии развлечений, чья экономическая функция заключается в создании новых идей, новых технологий», и креативных профессионалов, которые работают в бизнесе и финансах, юриспруденции, здравоохранении и смежных областях деятельности. Для решения профессиональных задач им также требуется «независимость мышления и высокий уровень образования и человеческого капитала».

Поскольку креативные специалисты концентрируются там, где наиболее полно удовлетворены их специфические потребности, город должен соответствовать представлениям креативного класса о комфортной среде. Если раньше основные требования работника состояли в стабильной зарплате и приемлемых условиях труда, которые обеспечивала им фирма, то сегодня фирма уже не может полностью удовлетворить более многосторонние потребности креативного класса.

Его представители менее зависимы от конкретной работы, чем другие слои населения, они предпочитают большое количество слабых связей малому числу сильных связей, что повышает их мобильность.

Возможность активного образа жизни, культурного разнообразия, постоянного накопления опыта может обеспечить лишь место, где человек живет. Креативный специалист ищет работу в выбранном месте, а не живет там, где нашел работу.

Флорида выделяет следующие приоритеты креативного класса при выборе места жительства.

• 1. Сильные и слабые социальные связи — формальное различение двух классов межличностных отношений по критерию частоты и длительности контактов. Примером сильных связей являются родственники и друзья, слабых — соседи, знакомые, знакомые знакомых, формальные контакты на работе. Родственники и близкие друзья знают друг друга и, по существу, сообщают индивиду одну и ту же информацию. Напротив, знакомые принадлежат к разным социальным кругам, не связаны между собой и потому имеют доступ к разным источникам информации.
• 2. Образ жизни, который хотят вести креативные специалисты, принципиально отличен от традиционного формата, диктуемого индустриальной эпохой. Для них важна возможность яркого, насыщенного проведения досуга: как культурного, так и спортивного.
• 3. Обязательной функцией общественных пространств города становится обеспечение беспрепятственного общения людей в любое время суток, что необходимо для установки и поддержания слабых связей, реализации спонтанных творческих проектов.
• 4. Одной из ключевых характеристик места должно быть его разнообразие, что подразумевает наличие в городе представителей любых культурных, политических, религиозных взглядов, любых рас и национальностей. Подобная атмосфера воспринимается креативным классом как индикатор открытости среды новым идеям и возможностям.
• 5. Наряду с открытостью и космополитичностью город должен обладать некими уникальными характеристиками, своей аутентичностью, использовать местный культурный ресурс. При этом традиционные подходы к повышению комфортности городской среды не представляются Флориде актуальными: «Традиционные инфраструктурные аспекты городской среды, развитие которых является приоритетом для большинства городов, такие как спортивные стадионы, скоростные автострады, торговые молы и туристическо-развлекательные районы — неактуальны, бесполезны или просто непривлекательны для многих креативных специалистов».

Популярность теории Флориды в кругах практиков и теоретиков городского развития неоспорима. В 2003 году в американском городе Мемфис была организована встреча представителей креативного класса, так называемая креативная сотня, в состав которой входили писатели-экономисты, арт-директоры музеев современного искусства, главы корпораций и т. д. Группа разработала Мемфис-манифест — документ, который должен был стать руководством к действию городских властей и других сторон, заинтересованных в создании привлекательных для креативного класса территорий. Этот Манифест предусматривал, в частности, следующие направления совершенствования городской среды.

«2. Инвестируй в креативную экосистему. Креативная экосистема может включать искусство и культуру, ночную жизнь, обилие музыкальных концертов, рестораны, художников и дизайнеров, инноваторов, антрепренеров, доступные пространства, приятные жилые кварталы, духовность, образование, плотность, общественные места и третьи места…

7. Инвестируй в качество города и основывайся на этом. Данности (климат, природные ресурсы, население) важны, но другие важные его характеристики могут быть созданы и усилены: искусство и культура, открытые и зеленые пространства, оживленный центр, учреждения образования. Это увеличит шансы сообщества, так как создаст для идей больше возможностей оставить след".

Между тем в международной научной среде теории Флориды нашли далеко не единодушную поддержку. К концу 2000;х годов в мировом сообществе ажиотаж вокруг его теории несколько поутих, и на первый план вышли критические оценки. Критике подвергаются и определение креативного класса, и его значимость в экономическом развитии, и его реальные потребности, и соотношение выгод и издержек по его привлечению, и возможность «насаждения» соответствующей атмосферы. Критику работы Флориды можно разделить на два направления: американское и европейское. Если американские исследователи опровергают адекватность теории реалиям американкой жизни, то европейские ученые стали исследовать применимость теории в европейских условиях. При этом в основных направлениях критики ученые разных стран сходятся.

Существенным основанием для критики идеологии креативного класса стал элитизм — подход, в рамках которого все внимание уделяется очень узкому и, что тоже важно, мобильному социальному слою, предпочтения которого принципиально отличны от потребностей других социальных. Результатом подобного подхода становится ущемление интересов широких слоев населения. Так, Зиммерман на примере города Милуоки в США показывает, что политика реконструкции городского центра с целью создания «классного» города привела не столько к увеличению привлекательности города для креативного класса, сколько к росту социальной напряженности и негативному отношению сообщества к самим креативным специалистам.

Одновременно под сомнение ставится тезис о том, что вопросы трудоустройства не являются первоочередными факторами выбора места жительства креативных специалистов. Европейские исследователи указывают на значительно более ограниченные возможности трудовой мобильности на территории Европы, связанные как с языковыми барьерами, так и с общей культурой населения. Первоочередным фактором миграции для европейцев является вопрос трудоустройства, а не определенные характеристики городской среды. Согласно Мониторингу европейских городов несколько лет подряд для европейских работодателей наиболее значимым фактором выбора места расположения компании является доступность рынков, потребителей или клиентов. Доступность квалифицированного персонала находится на втором месте, при этом развитые коммуникации и транспортные связи с другими городами оказываются почти столь же значимы.

Американские исследователи также отмечают, что Флорида не учитывает существенных ограничений, возникающих при выборе места жительства даже у наиболее мобильных групп населения.

Широко обсуждаются реальные модели образа жизни представителей креативного класса и, соответственно, их требования к городской среде. Американский последователь теории человеческого капитала Эдвард Глэйзер, соглашаясь со многими тезисами Флориды, не видит в них принципиальных отличий от теории человеческого капитала. Он отмечает, что и в рамках теории человеческого капитала «успех городского развития основан на привлекательности „потребительского города“ для высокообразованных и квалифицированных людей», теория также признает ценность ведения определенного образа жизни для людей, занятых в разных сферах. Фактически он критикует Флориду за то, что тот сужает потребности «ресурса городского развития» до ведения богемного образа жизни, из чего вытекают соответствующие практические решения по развитию городов как «прикольных» мест молодежной тусовки. Сам Глэйзер утверждает, что многие креативные люди (не давая, однако, четкого определения этого понятия) предпочитают модель «классического американского» образа жизни. «Я изучал множество креативных людей. Большинству нравится то же, что и всем, — свой дом в пригороде — с высокой степенью доступности городского центра, безопасными улицами, хорошими школами и низкими налогами».

Существенной критике подверглись методология и результаты статистических исследований, на которых основывался Флорида. Статистические исследования использовались Флоридой с целью подтверждения своих выводов количественными методами. Он строил рейтинг креативных городов США в соответствии со значением так называемого индекса креативности. Этот индекс представляет собой сводный показатель нескольких других индексов, характеризирующих степень развития каждого из трех Т (технология, талант, толерантность): индекс высоких технологий, индекс инноваций и гей-индекс.

Развитость высокотехнологичных индустрий измеряется индексом высоких технологий, который зависит от доли объема высокотехнологичного производства территории в объеме высокотехнологичного производства США и соотношения доли высокотехнологичного производства в общем объеме производства территории с аналогичным показателем по США. Талант измеряется индексом инноваций, который отражает количество патентов на душу населения. Наконец, в обобщенном индексе креативности разнообразие среды измеряется с помощью гей-индекса, который определяется долей гомосексуальных пар.

Кроме того, с целью дополнительной проверки гипотезы о том, что разнообразие среды привлекает креативный капитал, Флорида создает еще один сводный индекс — совокупный индекс разнообразия, объединяющий гей-индекс, индекс богемности (доля представителей творческих профессий), индекс плавильного котла (доля населения, рожденного за рубежом, в общей численности населения). Используя совокупный индекс разнообразия, Флорида выявляет прямую зависимость между количеством иммигрантов, гомосексуалистов, представителей артистической богемы и долей людей креативных профессий в регионе.

Несогласие вызвали самые разные аспекты подобных расчетов, например, подходы к определению категорий креативного класса (так, категория «менеджер» включает как продавца в магазине, так и генерального директора крупной компании). Альтернативные расчеты с использованием аналогичных показателей не всегда давали схожие результаты. Так, количественные оценки Эдварда Глейзера показали, что ключом к успеху города является в первую очередь образованность людей.

Однако концепция креативного города формировалась не только под влиянием теории креативного класса и возникшей вокруг нее критики. Фактически параллельно с Флоридой свое представление о «креативном городе» сформулировал Чарльз Лэндри в 2006, который опирался на собственный опыт работы по решению проблем развития городов Европы в условиях постиндустриального сдвига. Как и многие приверженцы креативных индустрий, Лэндри видит в культуре главный ресурс развития постиндустриального города. Подобно многим американским исследователям он считает, что активная социальная и культурная жизнь дает толчок развитию, способствует появлению новых знаний, столь значимых в постиндустриальную эпоху. Однако источник креативности Лэндри видит не только в особой группе креативных людей, но и в окружающей городской среде: потенциалом обладают история, традиционные ремесла, сооружения, ландшафт, фольклор, музыка, кухня и т. д. Если источником развития городов, по мнению Флориды, является привлечение и удержание креативных специалистов, то для Лэндри основной ресурс — местное сообщество как единый организм, вставший на борьбу со своими проблемами. «Наиболее значимой фигурой в городе является отдельный человек, горожанин».

Развитие местного ресурса, а не переманивание креативных людей из других мест, представляется Лэндри более устойчивой, хотя, возможно, в краткосрочном периоде менее эффективной моделью. С некоторой долей условности можно сравнить креативный класс с наемной армией, а местное население — с собственной непрофессиональной армией.

человеческий капитал креативный город Воздействие теорий креативности на российскую практику Теории «креативного города» и «креативного класса», достаточно неоднозначно воспринимаемые на Западе, нашли весьма благосклонную аудиторию в России, как среди исследователей, так и среди управленцев регионального и местного уровней.

Показательно следующее высказывание высокопоставленного представителя региональной администрации Новосибирской области: «Этот город [речь идет о Новосибирске], быстрорастущий город, который называют вторым Чикаго по росту, потому что каждые 50 лет мы удваивались по численности населения, безусловно, сегодня считает одним из стратегических ресурсов… креативных людей и… культурную среду».

Популярность данных подходов в России имеет ряд объективных причин:

Во-первых, осознание перспектив исчерпания индустриальной модели во многих городах, считавшихся «индустриальными флагманами», и реальная постиндустриальная трансформация ряда крупнейших городских центров поставили вопрос о новых ориентирах развития в изменившейся ситуации. Подобные ориентиры, естественно, ищут в современных теориях трансформации городского пространства.

Во-вторых, формирование множества российских городов как слобод при строящихся индустриальных гигантах, хроническое недофинансирование городской инфраструктуры и неэффективные модели управления привели к тому, что уровень благоустройства в городах чрезвычайно низок, даже базовые потребности в комфорте во многих случаях не удовлетворяются. В этих условиях теории, выдвигающие на первый план комфортность жизни в городах как ключевое условие экономического развития, не могли не привлечь внимание урбанистов — и теоретиков, и практиков.

В-третьих, российские города столкнулись с конкуренцией за человеческий ресурс: и внутрироссийской, и глобальной. При этом власти осознают, что даже если доля уезжающих не очень велика, мигрируют в основном молодые, динамичные, обеспеченные, талантливые. В? таких условиях выявление факторов, стимулирующих либо, наоборот, ограничивающих мотивацию к подобного рода миграции, неизбежно выходит на первый план в городской политике. И теории креативного класса и креативного города создают впечатление логичного ответа на этот вопрос.

В то же время рассмотренные выше особенности городского развития предопределили и специфику восприятия подобных концепций в российских реалиях. В первую очередь это касается самого понимания комфортности. Как было сказано выше, Флорида противопоставлял представления о комфорте креативного класса традиционному пониманию комфортности городской среды. За очень редкими исключениями, в России и в этом случае речь идет о базовых характеристиках комфортности. Где-то говорят, прежде всего, о доступном жилье, детских садах, дорогах, обеспечении базового уровня услуг ЖКХ, образования и здравоохранения. Где-то — в большей мере об удовлетворении духовных, культурных потребностей. Так, по мнению министра культуры Новосибирской области, «все известные люди в бизнесе, в науке и технике, приезжающие в Новосибирск, в первую очередь обращали внимание на то, где будут учиться их дети и как будет досуг организовываться».

Неудовлетворенность базовых потребностей в комфортности жизни широких социальных групп, возможно, повлияла и на то, что в России не столь существенное внимание обращается на состав «креативного класса», то есть того слоя людей, от которых зависит развитие современной экономики. Не получили отклика дискуссии о том, одиночки ли это, не стремящиеся обременять себя какими-либо обязательствами, или семейные пары, приезжие или местные. Скорее, господствует общее представление, что город должен быть привлекательным для молодежи, образованных людей, предпринимателей, творческой интеллигенции, при этом акцент делается на молодых людях с высоким уровнем человеческого капитала. Именно так в первую очередь понимается «креативный класс» в России.

Однако в российской практике есть одно серьезное исключение из этого правила. Фактор привлекательности городской среды в его исходном, «флоридовском» варианте оказал существенное влияние на политику региональных властей Пермского края. На этой территории была осуществлена попытка реализации комплексной политики привлечения и закрепления «креативного класса», которая включала в себя следующие направления:

ѕ значительная трансформация городского пространства Перми, проект которой разрабатывали архитекторы с международной известностью (пока практическая работа не начата);

ѕ система финансовых стимулов по закреплению молодых научных кадров на территории Перми;

ѕ существенное повышение степени вовлеченности пермской молодежи в международные исследовательские проекты;

ѕ осуществление пермской «культурной революции» — качественное изменение степени насыщенности культурной жизни города как с точки зрения привлечения для работы в городе деятелей культуры с международной известностью, так и интенсификации событийного ряда в сфере культуры.

Подобный концептуальный подход к региональной политике вызвал резкий всплеск дискуссионной активности, в чем-то перекликающийся с обсуждением идей Ричарда Флориды. При этом, независимо от радикальности влияния на практическую политику, важность комфортности городской среды в том или ином ее понимании для тех, кого в России считают «креативным классом», принимается как аксиома и фактически не становится предметом научного изучения. Представляется, что данный тезис необходимо рассматривать скорее как гипотезу, которая может быть подтверждена либо опровергнута на основе анализа реальных мотиваций и жизненных стратегий молодых людей с высоким уровнем человеческого капитала.

Примерами креативных городов служат:

Силиконовая долина.

Ранее, безусловно, выдающимися примерами были советские Академгородки, и прежде всего Новосибирский Академгородок. Россия и СССР являются в этом отношении прародителем современного явления.

Другой пример, для которого Новосибирский Академгородок уже послужил непосредственным первообразом и прототипом, — это японская программа «Технополис». В 1980 году, чтобы поднимать региональные окраины, в Японии был принят соответствующий закон, и в стране начали создаваться во многом срисованные с Новосибирского Академгородка так называемые городки развития — технополисы. Их строительство осуществлялось в рамках специальной национальной программы. При всей противоречивости результатов (как это всегда бывает) произошел очень серьезный экономический подъем провинций, и в ходе процесса было изобретено много интересных решений по региональному развитию.

Новая столица Казахстана город Астана. Стояла задача перемещения центра страны на север, чтобы удержать Казахстан в целостности. В итоге красавица Астана, при всей ее несомненной противоречивости, выступает замечательным примером того, как страна благодаря переносу столицы в течение 15 лет смогла задать себе динамику развития, как в экономическом, так и в социально-политическом аспектах, а так же обновить элиту.

Все эти примеры показывают, что в результате целенаправленной работы происходят множественные, очень глубокие, объективно-достоверные преобразования, даже такие как преобразование элит государства и налаживание производства новых инновационных технологических продуктов.