Причины и предпосылки военных преобразований

На рубеже ХVII-ХVIII вв., Россия серьезно отставала от ведущих европейских держав. Однако уже во второй половине ХVII в. в России появляются предпосылки для преобразований и проведения важнейших реформ. В первую очередь к ним относятся объективная потребность в развитии промышленности и внешней торговли, науки и образования, а также стремление не только оградить свои земли от посягательств Швеции, Речи Посполитой, Турции, но и утвердиться в ранге сильной европейской державы. Реализация этих идей связана с реформаторской деятельностью царя Петра I (1672−1725).

Основной причиной военных преобразований послужила пустая государственная казна, поэтому Петр ввел рекрутскую повинность. Предпосылки к военному реформированию до сих пор однозначно не определены и являются основным спорным моментом в этом вопросе. Точек зрения на этот счет много, но самые аргументированные — нижеследующие: для приверженцев первой точки зрения в военной историографии характерна уверенность в том, что военное дело в допетровской России было безнадежно отсталым, устаревшим и к моменту воцарения Петра I находилось в состоянии полного развала и запустения, армия была дезорганизована и небоеспособна. Прежде солдатские и рейтарские, распущенные по домам на мирное время призывались на службу в случае надобности. Это был уже призыв отпускных или запасных, бывалых людей, уже знакомых со строем.

При формировке Петром армии для борьбы со Швецией такого запаса уже почти не оставалось. Полки пополнялись двумя способами: или «кликали вольницу в солдаты», или собирали с землевладельцев рекрутов по числу крестьянских дворов. И, якобы, поэтому Петр счел необходимым полностью покончить с прошлым и, после изучения европейского опыта, ввести в России регулярную армию. При этом он строго следовал западным образцам во всем, что касалось структуры, вооружения, финансирования, обмундирования новой армии. Такая точка зрения подкрепляется, прежде всего, текстологическим анализом главных военных регламентов Петра I — Воинского и Морского Уставов — и военных законодательств европейских стран. Их сравнениями исследователи пытались доказать, что Уставы Петра, безусловно, имели зарубежные прототипы. Приверженцы этой точки зрения — Бобровский П. О., Веселаго Ф. А., Зейдель И. К., Ромашкин П. С. и многие западные историки. Против подобных взглядов выступила «русская военная школа». Ее приверженцы считают, что русское военное искусство шло самостоятельным путем, развивалось в особых условиях — на исключительно самостоятельной основе. По их мнению, нельзя считать, будто Петр ввел что-то принципиально новое, а его реформы армии были лишь продолжением тех преобразований, которые были начаты еще в XVII веке: петровские военные реформы — лишь логическое завершение тенденций национального развития той эпохи.

Сторонники этой точки зрения настаивали на том, что регулярная армия Петра продолжала строиться на основе полков иноземного строя, учрежденных еще Алексеем Михайловичем, а факт службы в русской армии иностранных офицеров имеет совершенно ничтожное значение. Приверженцы такого взгляда: Масловский Д. Ф., Мышлаевский А., Солоневич И. Л., Порфирьев Е. И. Эти два крайних взгляда породили «золотую середину», промежуточную точку зрения, приверженцы которой находят истину в высказываниях обеих крайних позиций. Они утверждают, что полки нового строя Алексея Михайловича по праву могут рассматриваться в качестве прообраза регулярной армии Петра, но эти полки были созданы по западным образцам и укомплектованы иностранными офицерами. Таким образом, эта точка зрения настаивает на перманентности зарубежного влияния.

Сторонники этого взгляда: Платонов С. Ф., Богословский М. М. Епифанов П.П., Рабинович М. Д. Согласно другой точки зрения, Петра I в его военных реформах вдохновляли не традиции прошлого и не зарубежные образцы, а, прежде всего, практический опыт, который русская армия получила в ходе Северной войны. А преобразования представляют собой длинную цепь изменений и усовершенствований, проводимых на основе анализа отдельных конкретных боевых действий, пока в итоге не увенчались изданием Воинского Устава 1716 года, в котором собранный опыт был систематизирован и рационализирован. Сторонники этой теории считают, что толчок преобразованиям в армии дал боевой опыт, полученный уже в Азовских походах. Эту теорию поддерживают Епифанов П. П., Мещеряков Г. П., Сальман Г. Я., Бескровный Л.Г.

Здесь надо вспомнить и точку зрения В. О. Ключевского о том, что все преобразования были порождены, в конечном счете, войной и, что отдельные части петровских реформ должны рассматриваться как своего рода закономерные последствия преобразования армии. Также в качестве основы проведенных реформ выдвигается военный гений и оригинальность мышления Петра I. Сторонники этого взгляда подчеркивают, что на преобразования армии глубокий отпечаток наложила личность Петра I, одного из величайших стратегов и военных организаторов в истории. Для доказательства этого положения принято опираться на личные архивы царя-преобразователя — его собственноручные расчеты, чертежи военно-технических конструкций, многочисленные проекты и черновики воинских Уставов. Если же Петр и использовал при создании Устава 1716 года зарубежные образцы, то не более чем для их выборочной, творческой и критической переработкой. Зачастую эта теория порождает спорное утверждение, будто эти реформы надо рассматривать как радикальный переворот в военной истории России. Определяющее влияние личности царя на преобразование армии признают и некоторые теоретики преемственности в военном деле.

В целом же военная одаренность Петра I является общепризнанной (хотя некоторые авторы считают, что его личный вклад в этой области преувеличен). Сторонники этого подхода: Базилевич К. В., Павленко Н. И., Епифанов П. П., Сальман Г. Я., Платонов С.Ф.