Борьба со Швецией

Положение в северо-западной Руси было тревожное. Русскую землю опустошали татаро-монголы, на северо-западные границы Новгородско-Псковской земли стягивались силы немецких, шведских и датских феодалов. В то же время Литовское Великое княжество пыталось захватить уцелевшие от татаро-монгольского разорения земли Полоцко-Минской Руси и Смоленска. В этот трудный момент новгордский князь Александр и его отец Ярослав Всеволодович, ставший после гибели князя Юрия владимиро-суздальским князем, приняли ряд срочных мер по укреплению западных границ Руси. Прежде всего, нужно было защитить Смоленск, где обосновался литовский князь. В 1239 году он был изгнан русскими войсками, и смоленский княжеский стол занял суздальский ставленник. Тогда же по распоряжению князя Александра новгородцы соорудили укрепления по реке Шелони, вдоль которой проходил путь в Новгород с запада. Наконец, были упрочнены политические связи Владимиро-Суздальской земли с Полоцком. Выражением их явился брак князя Александра Ярославича с дочерью полоцкого князя. Политическое значение этого брака было подчеркнуто тем, что он был отпразднован в Тропце — опорном пункте обороны от литовских феодалов. Все эти военные и дипломатические меры принесли свои результаты: в течение ближайших лет войска Литовского княжества не нарушали границ Руси.

Иначе сложились дела на северо-западной позиций в границе. Немецкие крестоносцы готовили решительное вторжение на русскую землю. Опасность особенно усугублялась тем, что в походе на этот раз участвовала также и Швеция. Шведские феодалы первыми двинулись в наступление на Русь. Видимо, в эти годы новгородское правительство приняло некоторые меры по восстановлению своих позиций в земле еми, а также и в земле суми. Такой вывод можно сделать из содержания буллы папы Григория IX, отправленной в 1237 году главе шведской церкви архиепископу упсальскому. Папа призывал шведских феодалов выступить с оружием в руках против финнов. «Яростью этих язычников, — писал папа, — владычество шведское ниспровергается, отчего легко может наступить совершенное падение христианства, если не будет прибегнуть к помощи бога и апостолического престола». Очевидно, восстание в финской земле приобрело широкий размах, привело к изгнанию шведских феодалов и к восстановлению политических связей еми с Новгородом. Из этой буллы следует, что неудачи шведских феодалов в земле финнов папа объяснял вмешательством русских, причем неудачи эти были так велики, что папская курия провозгласила крестовый поход и против финнов и против русских. Как видим, положение здесь было сходно с положением в земле латгалов и эстов.

Папская булла, поскольку она была основана на информации из Швеции, правильно передает сложившиеся при королевском дворе убеждения, что шведские позиции в земле финнов и Финском заливе не могут быть упрочены до тех пор, пока не будет подчинена не только земля еми, но и сама Новгородская Русь. Активным проводником агрессивной политики папской курии был английский доминиканец, упсальский каноник (священник) епископ Томас. Следовательно, папская курия участвовала в подготовке наступления на Русь не только с запада, где она 1237 г. содействовала объединению сил ливонских, прусских и датских крестоносцев, но и с севера, поддерживая организацию наступления крупных шведских феодалов. Шведское правительство решило направить экспедицию не столько против еми, сколько против Новгородской Руси. Целью похода был захват Невы и Ладоги, а в случае полной удачи — Новгорода и всей Новгородской земли. Захватом Невы и Ладоги можно было достигнуть сразу двух целей: во-первых, финские земли отрезались от Руси, а лишенные русской поддержки, они легко могли стать добычей шведских феодалов; во-вторых, с захватом Невы в руках шведов оказывался единственный для Новгорода и всей Руси выход к Балтийскому морю, т. е. вся внешняя торговля на северо-западе Руси должна была попасть под шведский контроль. Едва ли можно сомневаться в том, что выступление шведских феодалов было согласовано с действиями ливонских феодалов, которые в 1240 году предприняли наступление на Изборск и Псков, причем вопреки традиции не зимой, а летом. Для похода на Русь шведское правительство короля Эриха Картавого выделило значительное войско под предводительством князя Ульфа Фаси и зятя короля — Бирсера. Охотников поживиться русскими землями, уцелевшими после нашествия татаро-монголов, нашлось немало. Шли шведские духовные и светские рыцари-феодалы, искавшие в грабительском походе средств поправить свои дела, спешившие туда, где, казалось, можно было поживиться без особого риска. Грабительский смысл похода прикрывался разговорами о необходимости распространения среди русских «истинного христианства» — католичества. К походу были привлечены также вспомогательные финские отряды из похоронных частей земель еми и суми.

Князь Александр Ярославич еще в 1239 году позаботился об охране не только западных, но и северных границ, установил тщательную охрану залива и Невы. Здесь были низменные, сырые лесистые земли, места были труднопроходимые и пути шли только вдоль рек. В районе Невы, к югу от нее, между Вотьской (с запада) и Лопской (с востока) новгородскими волостями находилась Ижорская земля. Здесь жил небольшой народ — ижоряне, его социальная верхушка уже владела землей и приняла христианство, тогда как основное население оставалось языческим. В частности «старейшина в земле ижерьской» по имени Пелгусий крестился, приняв имя Филиппа. В Ижорской земле имелся специальный тиун, поставленный Новгородом. Старшине Пелгусию князь Александр поручил «стражу морского», т. е. охрану путей к Новгороду с моря; видимо, охрана стояла по обеим сторонам залива. Описание прихода шведских войск и их разгрома составил современник, вероятно, дружинник, князя Александра.

Однажды на рассвете июльского дня 1240 года, когда Пелгусий был в дозоре на берегу кораблей Финского залива, он вдруг увидел шведские корабли «много зело», посланные в поход королем, который собрал множество воинов — шведских рыцарей с князем и епископами своими, «мурманов» и финнов. Пелгусий спешно направился в Новгород и сообщил князю об увиденном. Шведская флотилия тем временем прошла по остановка Неве до устья Ижоры. Здесь было решено сделать в устье временную остановку; очевидно, часть судов Ижоры вошла в устье Ижоры, а большая часть причалила к берегу Невы, вдоль которого предстояло плыть. С причаливших судов были переброшены мостки, на берег сошла шведская знать, в том числе Биргер и Ульф Фаси в сопровождении епископов, среди которых был Томас; за ними высадились рыцари. Слуги Биргера раскинули для него большой шитый золотом шатер. Биргер не сомневался в успехе. В самом деле, положение Новгорода было тяжелое: помощи ждать было неоткуда, татаро-монгольские захватчики опустошили северо-восточную Русь. Шведский полководец, «шатаяся безумием своим, хотящи восприяти Ладогу, также и Новоград и всю область Новгородскую», отправил посла в Новгород, веля передать князю: «Аще можеши противитися мне, королеве, то се уже есмь зде и пленю землю твою». Видимо, он не ждал сопротивления, считая, что без владимирских полков Новгород ему не страшен. Однако Биргер просчитался.

Князь Александр Ярославович собрал на Софийской площади в Новгороде свою дружину, «укрепил ее речью и принял решение быстро выступить на врага. Он успел взять в поход лишь часть ополчения — новгородцев-горожан: «Мнози новгородцы не совокупилеся бяху, понеже ускоре князь поити». Войско выступило из Новгорода и двинулось к Ижоре; шли вдоль Волхова до Ладоги, где присоединился отряд ладожан. Вполне вероятно, что и ижоряне участвовали в походе. К утру 15 июля все войско подошло к Ижоре. То, что Александр Ярославич ускорил выступление войск, объясняется, конечно, желанием, во-первых, нанести удар шведским феодалам неожиданно и, во-вторых, именно на Ижоре и Неве нужен был внезапный удар, потому что шведское войско было значительно многочисленнее русского. Князь же имел небольшую дружину. Из описания подвигов русских воинов складывается общее представление о ходе битвы. Александр исходил из того, что большая часть неприятельских судов стояла у высокого и крутого берега Невы, значительная часть войска находилась на судах, а рыцарская, наиболее боеспособная часть войска, была на берегу. Конная дружина князя Александра должна была, очевидно, ударить вдоль Ижоры в центр расположения шведских войск.

Одновременно «пешь» новгородцев должна была наступать вдоль Невы и, тесня врага, уничтожать мостки, соединявшие корабли с сушей, отрезая рыцарям, опрокинутым неожиданным ударом конницы, путь к отступлению и снижая их возможности получить помощь. В случае успеха этого плана численное соотношение войск на суше должно было серьезно измениться в пользу русских: двойным ударом вдоль Невы и Ижоры важнейшая часть вражеского войска оказывается зажатой в угол, образуемый реками, в ходе боя пешая и конная русские рати, соединившись, должны были оттеснить врага к реке и сбросить его в воду. Русские войска внезапно обрушились на шведский лагерь. Летописец не оставил описания хода боя, но сообщил о наиболее выдающихся подвигах русских людей. Так, он говорит о важном эпизоде боя, когда князь Александр, пробившись в центр расположения шведских войск, сразился с Биргером и тяжело ранил его копьем. Говорит очевидец и об успешных действиях новгородского пешего ополчения, которое, продвигаясь вдоль берега Невы, не только рубило мостки, отбиваясь от шведов с суши и реки, но даже захватило и уничтожило три шнеки. Бой шел жестокий. Русские воины были «страшны в ярости мужества своего», а талантливый полководец Александр Ярославович сумел уверенно направить их на врага," и бяше мужество их с князем крепко". Автор отметил подвиги еще нескольких воинов: новгородца Сбыслава Якуновича, княжеского ловчего полоцкого уроженца Якова, княжескго слуги Ратмира. Так геройски сражались русские люди на рубеже Родины, отстаивая от врага северо-западную Русь, уцелевшую от татарских полчищ, в то время как на большей части Русской земли дымились развалины городов, сел и слобод. Бой, проведенный в стремительном темпе, принес блестящую победу русскому войску. Бесславно, в панике бежали шведские захватчики. Руководство талантливого и храброго полководца Александра Ярославича в сочетании с изумительным геройством и самоотверженностью простых русских воинов обеспечили быструю и славную победу при наименьших потерях со стороны русских. Новгородцев и ладожан пало около 20 человек. За мужество, проявленное в битве, народ прозвал князя Александра Ярославича «Невским» .

Борьба за устье Невы была борьбой за сохранение выхода к морю. Русский народ на пути своего развития в великую нацию не мог быть изолированным от морей. Борьба за свободный выход России к Балтийскому морю в форме решительных военных столкновений началась именно в 13 веке. Невская битва была важным этапом этой борьбы. Победы русского войска, предводительствуемого нашим великим предком Александром Невским, предотвратило потерю берегов Финского залива и полную экономическую блокаду Руси, не дала прервать торговый обмен с другими странами и тем самым облегчила дальнейшую борьбу русского народа за независимость, за свержение татаро-монгольского ига.

После разгрома на Неве шведское правительство не отказалось от мысли овладеть землёю финнов. В начале 1248 года ярлом Швеции стал Биргер, зять короля. Он и занялся подготовкой похода против финнов. В 1249 году начался второй этап завоевания шведскими феодалами страны финнов и покорения основного населения страны — еми. Биргер собрал большое рыцарское войско и, высадившись на южном берегу Нюландии, разбил емь; население, отказывавшееся принять христианство, беспощадно истреблялось. К середине 1250 года емь была завоевана. Политическое положение Новгорода в то время не позволило ему оказать помощь финнам. Биргер заложил в центре финской земли, на берегу озера Ваная, Тавастгус и поселил здесь шведских феодалов-колонистов, раздав им финские земли. Окрыленные захватами в земле финнов и ход на зная, что Новгороду грозило татарское иго, шведские феодалы рискнули провести в 1256 году еще одно наступление на северо-западную Русь, на этот раз в союзе с датчанами. Захватчики решили закрыть Руси выход в Финский залив, занять Водьскую, Ижорскую и Карельские земли. Они обосновались на реке Нарове и начали строить город на её восточном русском берегу.

Папская курия поддержала и эту агрессию набором крестоносцев и даже назначила специального епископа для этих земель. В это время войск Александра Ярославича не было в Новгороде, и новгородцы послали к нему во Владимир «по полкы», а сами «разослаша по своей волости, также копящие полкы». Шведские и датские феодалы не ожидали таких действий и, узнав о них «побегоша за море». Зимой того же года пришел с полками из Владимира князь Александр и организовал поход Александра в землю финнов, решив тем самым дать должный ответ шведскому правительству. Пройдя по льду Финского залива в землю еми, русское войско опустошило здесь шведские владения. Несмотря на то, что после жестокого шведского завоевания земля еми была ослаблена, вступление русского войска вызвало новое противошведское восстание. Об этом факте мы узнаем из послания папы Александра IV. Насильственно крещеные и угнетаемые шведскими феодалами финны в большом числе присоединились к русским. Но финский народ был так ослаблен, что не мог помочь русскому войску закрепить победу, и владимиро-суздальским полкам пришлось ограничиться демонстративным разгромом шведских колоний.

Борьба за Карелию тоже носила упорный характер. Карельский народ неоднократно выступал совместно с русским народом против шведских и немецких захватчиков. В 1282 -1283 годах шведские рыцари вторглись через Неву в Ладожское озеро, но были отбиты новгородцами и ладожанами. В это же время шведские феодалы развернули наступление на земли Западной Карелии и построили там в 1293 году крепость Выборг. Попытка занять Выборг, предпринятая в следующем году войсками великого князя Андрея Александровича, не увенчалась успехом. Однако в 1295 году, когда шведский воевода Сиг поставил в карельской земле еще один город, новгородцы его снесли, а воеводу убили. В 1310 году на месте старого укрепления новгородское правительство для охраны западного побережья Ладожского озера построило в Карелии крепость Карелу (Приозерск).