Экономическая теория счастья

Экономическая теория счастья: рекомендации для экономической политики в условиях замедления экономического роста

Как связаны экономический рост и счастье? Впервые обоснован ный ответ на этот вопрос был дан американским экономистом Р. Истерлином в 1974 г.: экономический рост не оказывает влияния на удо влетворенность жизнью, хотя в каждый конкретный момент времени богатые люди ощущают себя счастливее, чем бедные. Используя ре зультаты Общих социальных исследований и данные о динамике ВВП США на душу населения, он показал, что спустя первое десятилетие после окончания Второй мировой войны рост среднедушевого ВВП перестал оказывать влияние на уровень счастья американцев, который даже несколько снизился [4]. Так был открыт знаменитый «парадокс Истерлина», или парадокс «счастье — доход». благополучие экономический цена доход Спустя почти 30 лет Истерлин вновь обратился к сформулиро ванному им парадоксу. Опираясь на данные о субъективном благопо лучии «Всемирного обзора ценностей» и «Латинобарометра», он ис следовал временные ряды показателей уровня счастья и среднегодо вого темпа роста ВВП на душу населения как по отдельным странам, так и по их группам: 17 развитым (от 21 до 34 лет), 9 развивающимся (от 15 до 33 лет), 11 постсоциалистическим (от 12 до 22 лет) и по всем 37 странам совместно. Результаты его исследования показали, что, во-первых, в долгосрочном периоде «для развитых, развивающихся и стран с переходной экономикой, неважно, анализируются ли группы стран или страны по отдельности, отсутствует доказательство того, что более высокие темпы экономического роста увеличивают темпы роста удовлетворенности жизнью. Удвоение темпов экономического роста не только не удваивает удовлетворенность жизнью, а напротив, данные свидетельствуют о том, что оно не оказывает на нее никакого эффекта» [5, 4]. Во-вторых, в краткосрочном периоде «спады и подъемы в эконо мике вызывают соответствующие изменения в уровне счастья» [5, 7].

С помощью полученных выводов Истерлин ответил на критику оппонентов, которым удавалось, опираясь фактически лишь на крат косрочные временные ряды, получать результаты, демонстрирующие положительную связь между счастьем и доходом (например: Э. Дайнер [2], А. Дитон [1], Д. Сакс, Б. Стивенсон и Дж. Уолферс [8], [9]) и тем самым претендовать на опровержение его «парадокса». При этом особое внимание он обратил на исследование Д. Сакса, Б. Стивен сон и Дж. Уолферса, которые не только утверждают, что «богатые ин дивиды более удовлетворены своей жизнью, чем бедные» и «в богатых странах выше средний уровень удовлетворенности жизнью», но и пы таются доказать, что «экономический рост сопровождается повыше нием удовлетворенности жизнью» [8, 23]. Не возражая против утверж дения о том, что в каждый конкретный момент времени богатые люди чувствуют себя счастливее, чем бедные, Истерлин обращает внимание на краткосрочный характер выявленной положительной взаимосвязи между счастьем и доходом. По его мнению, она становится особенно очевидной при рассмотрении и-образной динамики удовлетворенно сти жизнью в странах, переживших переход от командной экономики к рыночной, схожей с динамикой ВВП того же периода. Так, для Рос сии в 1990—2005 гг. характерна традиционная для переходных эконо мик и-образная динамика ВВП и уровня удовлетворенности жизнью, однако промежуток времени, рассматриваемый Саксом, Стивенсон и Уолферсом, «в значительной степени сводится к этапу сжатия россий ской экономики в переходный период, и, следовательно, полученные результаты отражают значительные негативные изменения как удо влетворенности жизнью, так и ВВП» [5, 9]. Если бы авторы включили в свое исследование период повышающейся динамики ВВП, то они получили бы ее корреляцию с повышающейся динамикой удовлетво ренности жизнью.

U-образную краткосрочную динамику удовлетворенности жизнью в России в кризисные периоды отражает и российский «индекс сча стья», который рассчитывается ВЦИОМ как разница суммы положи тельных ответов («определенно да», «скорее да») и отрицательных отве тов («скорее нет», «определенно нет») на вопрос: «В жизни бывает вся кое — и хорошее, и плохое. Но, если говорить в целом, вы счастливы или нет?».

В кризисные 1992 и 2009 гг. происходило резкое снижение «индекса счастья» в России, а в период экономиче ского подъема начала 2000;х гг. он возрастал вместе с ростом ВВП. Ухудшение экономической конъюнктуры в 2014 г. также негативно от разилось на «индексе счастья» россиян.

Подверженность уровня счастья колебаниям, однонаправленным с изменениями экономической конъюнктуры, делает актуальной поли тику, направленную на их сглаживание. Для ее реализации необходимо определить, на какие факторы счастья и как следует воздействовать, чтобы экономический спад оказался менее болезненным для людей.

Факторы счастья разнообразны, и среди них на первый план вы ходят отнюдь не те, которые имеют к экономике непосредственное от ношение. Так, в апреле 2014 г., когда «индекс счастья» ВЦИОМ на ходился на отметке 64 пункта и 78% россиян ощущали себя счастли выми, для каждого третьего жителя страны (30%) ощущение счастья было связано с благополучием в семье. Те, кто чувствовали себя счаст ливыми, отметили и то, что они находят радость в детях и внуках (17%), имеют интересную учебу или работу (13%), они и их близкие здоровы (11%). Одинаковое количество респондентов (4%) отметили, что счастье им приносит любовь, возможности для самореализации, материальное благополучие, наличие «крыши над головой», мирная жизнь.

Однако те, кто назвали себя несчастными, в первую очередь пожа ловались на низкий уровень дохода (15%), старость и болезни (8%), отсутствие хорошей работы (4%) и в целом сложные жизненные об стоятельства (4%) [10].

Результаты международных исследований факторов счастья во многом сопоставимы с российскими. Среди факторов, не рассматрива емых как личные или семейные, как правило, выделяются следующие: уровень дохода, наличие работы, стабильность цен, отсутствие высо кого неравенства в распределении богатства, статус (положение в об ществе), участие в благотворительности и волонтерство, вовлеченность в жизнь общества, разнообразие возможностей для проведения досуга, достаточный уровень и качество общественных благ и т. п.

Для достижения антициклического эффекта в отношении уровня счастья экономическая политика в период замедления экономического роста должна быть направлена на стимулирование позитивного влия ния на индивидов всего комплекса перечисленных факторов. Оно мо жет быть получено, только если негативное воздействие снижения до ходов, роста безработицы, инфляции, повышения степени неравенства будет перекрыто или нивелировано влиянием иных, позитивных фак торов. При этом целью должна быть общая удовлетворенность жиз нью, а не сиюминутное счастье, которое порой испытывают люди под влиянием не только текущих событий, но и даже хорошей погоды.

Молодое научное направление — экономическая теория счастья — предлагает ряд конкретных идей для экономической политики, наце ленной на сдерживание падения уровня счастья в периоды рецессий.

Одним из распространенных тяжелых проявлений кризиса может стать стагфляция, сопровождающаяся одновременным ростом безра ботицы и уровня цен. В 2001 г. Р. Ди Телла, Р. МакКуллох и Э. Освальд эмпирически доказали, что в соответствии со стандартным макроэко номическим положением существует функция Ж (л, ы), устанавливаю щая количественную зависимость между общественным благососто янием (Ж), инфляцией (л) и безработицей (и). Случайно выбранные индивиды систематически указывают на низкое субъективное благо получие, если в их стране есть инфляция и безработица. Рост уровня цен и повышение уровня безработицы негативно влияют на удовлет воренность жизнью вне зависимости от личных характеристик респон дентов, национальных особенностей, возраста, специфики истори ческого периода и лаговых эффектов. При этом безработица снижает благосостояние сильнее, чем это делает инфляция. Использовав дан ные «Евробарометра» по 12 странам с 1975 по 1991 г. и очистив их от влияния специфических особенностей стран и сезонности, они уста новили, что 1 п.п. роста уровня безработицы может быть компенсиро ван снижением уровня инфляции на 1,66 п.п. при условии сохранения субъективной удовлетворенности жизнью неизменной [3, 340]. Таким образом, авторы фактически получили значение предельной нормы за мещения инфляции безработицей при постоянстве значений их «пре дельных полезностей» в рассматриваемом диапазоне. Это «знание кон тура изо-полезности пригодится политикам, прежде всего, потому что оно несет в себе информацию о выборе оптимального пути снижения темпов инфляции» [3, 338]. Авторы подчеркивают: «Наши оценки и в целом наш метод можно рассматривать как помощь Центральному банку, сталкивающемуся с проблемой выбора траектории проводи мой политики» [3, 338]. Однако к этому выводу следует добавить, что кажущаяся на первый взгляд простой идея о том, что для повышения уровня счастья в стране необходимо снизить безработицу на 1 п.п., до пустив при этом рост уровня инфляции менее чем на 1,66 п.п., может не стать плодотворной, поскольку усложняется необходимостью при нятия во внимание изменения инфляционных ожиданий.

Циклический рост безработицы влияет на субъективное благопо лучие многосторонне. Установлено, что даже если ставшему безработ ным компенсировать потерю заработка, то его субъективное благопо лучие может снизиться из-за потери причастности к происходящему, любимого дела, общения с коллегами и т. п. Не случайно в развитых странах всегда есть социально защищенные пенсионеры и обеспечен ные домохозяйки, которые хотели бы трудиться неполный рабочий день не столько ради приработка, сколько ради собственного инте реса. В то же время в экономике всегда есть «перегруженные» работ ники, готовые обменять несколько часов рабочего времени на досуг и тем самым повысить свой уровень счастья, но формальности трудовых контрактов не позволяют им этого. В результате согласования интере сов этих экономических субъектов удовлетворенность жизнью населе ния страны может возрасти. Однако это непростая задача. «Работа не может быть просто перераспределена механическим путем от тех, кто перегружен, к тем, кто ищет работу или хочет увеличить ее объем. Ис ход во многом зависит от роли ставки заработной платы и от того, на сколько полно удастся гармонизировать разнообразные интересы тех, кто стремится сократить свой труд, и тех, кто хочет работать больше. (Это известная проблема „поиска соответствия“.) Более того, сокра щение рабочего времени перегруженных индивидов не должно со провождаться большим ростом производительности труда, чтобы, но вые рабочие места могли быть предложены безработным», — отмечает Б. Фрей [6, 156−157].

Экономическая теория счастья также поддерживает развертыва ние образовательных, волонтерских и благотворительных программ в периоды экономических спадов, так как повышение образователь ного уровня приводит к повышению статуса, а волонтерство и участие в благотворительных программах способствуют росту удовлетворенно сти жизнью от чувства сострадания и сопричастности к помощи тем, кто в ней нуждается.

В отличие от стандартной экономической теории экономическая теория счастья не считает предпочтения экономических субъектов не изменными и заданными экзогенно. Они могут изменяться в течение жизни. Следовательно, для повышения уровня счастья необходимо, чтобы экономические субъекты склоняли свой выбор в пользу тех благ, потребление которых повышает субъективную удовлетворенность жиз нью, причем делали это добровольно. К примеру, установлено, что чрезмерная трата времени на просмотр телевизионных передач сни жает уровень счастья, но пытаться избежать ее можно при наличии до ступного выбора альтернативных вариантов проведения досуга, кото рых в периоды рецессий не должно становиться меньше.

Расчеты по «рецептам» экономической теории счастья могут быть использованы для воздействия на субъективное благосостояние жите лей страны через принятие политических решений о финансировании производства общественных благ. К примеру, в одном из исследований Э. Левинсона, выполненного в 2013 г., приводится способ оценки та кого общественного блага, как качество воздуха. Расчеты проводились для США на базе данных Национального обследования семей и домо хозяйств (NSFH). Они показали, что увеличение концентрации взве шенных частиц на один кубический сантиметр в среднегодовом ис числении сокращает заявленный уровень счастья на величину, экви валентную сокращению годового дохода американцев на 307 долл. [7, 13]. Следовательно, повысить уровень счастья эквивалентно повыше нию дохода может финансирование очистных работ и снижение кон центрации вредных примесей в воздухе.

Для успешного применения выводов экономической теории сча стья в экономической политике в период замедления экономического роста не стоит забывать о проблемах, связанных с действием двух эф фектов — эффектом привыкания и эффектом проекции. На эти эф фекты, как правило, обращает внимание поведенческая экономика. Эффект привыкания означает, что уровень счастья людей возвраща ется к своему базовому значению после их адаптации к изменившимся жизненным обстоятельствам, которыми могут быть снижение реаль ных доходов, потеря работы или ухудшение экологической ситуации. Эффект проекции может приводить к завышенным оценкам уровня счастья, которые могут дать люди, находящиеся в тяжелых жизненных обстоятельствах, если, к примеру, опрос был проведен в ясный сол нечный день. Осознавая наличие этих двух эффектов, скептики ста вят под сомнение пользу выводов экономической теории счастья для экономической политики. Оптимистичный взгляд видит в них огра ничения, способ устранения которых может быть найден, к примеру, с помощью учета завышенной роли эффекта проекции в краткосроч ном периоде и доминирования эффекта привыкания в долгосрочном аспекте.

Вне всяких сомнений, процесс адаптации выводов экономической теории счастья к решению задач экономической политики, в том числе в периоды рецессий, обещает быть весьма интересным и весьма пло дотворным.

• 1. Deaton A. Income, Health, and Well-Being around the World: Evidence from the Gallup World Poll. // Journal of Economic Perspectives. — 2008. — Vol. 22, — No. 2. — P. 53−72.
• 2. Diener E., Tay L., Oishi Sh. Rising Income and the Subjective Well-Being of Nations // Journal of Personality and Social Psychology. — 2013. — Vol. 104. — No. 2. — P. 267−276.
• 3. Di Tella R., MacCulloch R.J., Oswald A.J. Preferences over Inflation and Unemployment: Evidence from Surveys of Happiness // The American Economic Review. — March 2001. — Vol. 91. — No. 1. — P. 335−341.
• 4. Easterlin R.A. Does Economic Growth Improve the Human Lot? Some Empirical Evidence // Nations and Households in Economic Growth: Essays in Honor of Moses Abramowitz. Eds. David P.A., Reder M.W. Academic Press: — New York., 1974. — P. 89−125.
• 5. Easterlin R.A. Happiness and Economic Growth: The Evidence // IZA Discussion Paper. — January 2013. — No. 7187.
• 6. Frey B.S. Happiness: A Revolution in Economics. — Cambridge, London: The MIT Press, 2010.
• 7. Levinson A. Happiness, Behavioral Economics, and Public Policy // NBER Working Paper. — August 2013. — No 19 239.
• 8. Sacks D.W., Stevenson B., Wolfers J. Subjective Well-Being, Income, Economic Development and Growth // CESifo Working Paper № 3206. Category 6: Fiscal Policy, Macroeconomic and Growth. October 2010.
• 9. Stevenson B., Wolfers J. Economic Growth and Subjective Well-Being: Reassessing the Easterlin Paradox // Brookings Papers on Economic Activity. — 2008, Spring. — P. 1−87.
• 10. ВЦИОМ. URL: http://wciom.ru