Понятие института необходимой обороны и условия ее правомерности

Введение

Глава 1. Понятие института необходимой обороны и условия ее правомерности

1.1 Понятие необходимой обороны

1.2 Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству

1.3 Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите Глава 2. Превышение пределов необходимой обороны и отличие необходимой обороны от смежных институтов

2.1 Понятие превышения пределов необходимой обороны

2.2 Необходимая оборона и крайняя необходимость

2.3 Необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление Заключение Библиографический список Приложения

Актуальность работы обусловлена теоретической и практической значимостью проблем совершенствования правового механизма защиты прав личности, интересов общества или государства. Закрепленные в Конституции РФ положения о признании, соблюдении и защите основных прав гражданина и человека со стороны государства предопределили дальнейшее развитие законодательства, в том числе и в области расширения способов самостоятельной защиты гражданами принадлежащих им прав и свобод.

Одним из способов правомерной защиты законных прав и интересов является необходимая оборона, получившая правовое признание не только в конституционных, но и в уголовно-правовых нормах, конкретизировавших и определивших самостоятельный характер рассматриваемого института.

В современном российском обществе в последнее время, необходимая оборона как одно из эффективных средств борьбы с преступностью приобретает все большую значимость. Это подтверждается, прежде всего тем, что за последнее десятилетие законодателем были внесены принципиальные изменения в институт необходимой обороны, существенно расширившие права обороняющегося лица возможностью причинения любого вреда посягающему при защите от общественно опасного посягательства, сопряженного прежде всего с насилием, опасным для жизни, и, что особенно важно, возможностью причинения такого вреда уже в момент непосредственной угрозы применения насилия, опасного для жизни. Серьезным законодательным шагом явилась новелла, касающаяся возможности причинения любого вреда посягающему в случаях, когда обороняющееся лицо, вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.

Очевидно, что реформирование института необходимой обороны вызвано стремлением законодателя обеспечить оптимальные условия для реализации гражданами права на защиту личности, общества или государства от общественно опасных посягательств. Вместе с тем, анализ правоприменительной практики свидетельствует, что практические работники органов следствия, суда и прокуратуры неадекватно восприняли эти нововведения, продолжая зачастую придерживаться прежних позиций, ориентируясь, в основном, на ранее действующие нормы о необходимой обороне. Это подтверждается результатами анализа конкретных материалов уголовных дел.

Во многом это объясняется не только устойчивой внутренней позицией работников правоприменительных органов, но и в значительной мере несовершенством норм о необходимой обороне. Этому, в частности, способствует и то, что на сегодняшний день практические работники вынуждены обращаться к постановлению № 14 Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств». Вместе с тем, значительная часть положений постановления № 14 уже не соответствуют сегодняшнему законодательству, действующему на территории России, и, напротив, многие вопросы, ставшие ныне актуальными, в его рамках практически не урегулированы.

Указанные обстоятельства позволяют говорить о необходимости осмысления нового законодательства о необходимой обороне, а так же разработке предложений по оптимизации и эффективности применения норм института необходимой обороны в правоприменительной деятельности.

Учитывая невозможность полностью охватить все проблемы, связанные с институтом необходимой обороны, особое внимание автором было уделено вопросам, возникшим в связи с внесением новелл в ст. 37 УК РФ, касающихся правомерности защиты при опасном для жизни посягательстве и внезапности его совершения.

Объектом работы являются общественные отношения, связанные с возможностью граждан самостоятельно защищать свои права и интересы с помощью института необходимой обороны.

В предмет исследования входят: система уголовно-правовых норм, регламентирующих правомерность защиты граждан и допустимость причинения вреда посягающему в состоянии необходимой обороны, а так же практика применения данных уголовно-правовых норм в деятельности правоохранительных и судебных органов. Целью работы является изучение теоретических и практических проблем при применении норм о необходимой обороне; анализе правоприменительной практики.

Достижение указанной цели предопределило постановку и решение следующих задач:

провести юридический анализ норм, посвященных институту необходимой обороны;

проанализировать и определить основания и условия правомерности необходимой обороны;

выявить специфику института необходимой обороны и ее отличие от других смежных институтов;

изучить и оценить следственную и судебную практику применения норм о необходимой обороне и превышения ее пределов.

Теоретическую основу работы составляют труды известных отечественных ученых: Ю. В. Баулина, С. В. Бородина, А. А. Герцензона, Н. Д. Дурманова, А. Ф. Истомина, В. Н. Козака, В. Н. Кудрявцева, В. В. Меркурьева, И. С. Тишкевича, В. И. Ткаченко, Т. Г. Шавгулидзе, М. Д. Шаргородского и других. Нормативную базу работы составили: Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, административное и гражданское законодательство РФ, Законы РФ «О милиции», «Об Оружии», «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовное наказание в виде лишения свободы», постановления Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР, РФ.

Представленная работа состоит из введения, двух глав, содержащих параграфы, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Глава 1. Понятие института необходимой обороны и условия ее правомерности

1.1 Понятие необходимой обороны

Уголовному законодательству отводится роль защиты основных, наиболее значимых прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств, к которым, прежде всего, относятся жизнь, здоровье, свобода, собственность, половая свобода и половая неприкосновенность. Причем защита прав и свобод человека, а так же интересов общества и государства реализуется не только путем криминализации соответствующих деяний и установлении за их совершение высоких санкций, но и путем включения в УК РФ норм, предоставляющих гражданам право самостоятельной защиты собственных интересов и интересов других лиц.

Одна из таких норм посвящена необходимой обороне, которая представляет собой самостоятельный уголовно-правовой институт, входящий в систему обстоятельств, исключающих преступность деяния. Целью рассматриваемого института является защита личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасных посягательств.

Право на необходимую оборону является важной гарантией реализации конституционных положений о неприкосновенности личности, жилища и имущества граждан. В настоящее время, в условиях роста тяжкой насильственной преступности, значение института необходимой обороны приобретает особую актуальность. В этой связи возникла потребность в возвращении нормы, имевшей место в период с 1994 года до момента вступления в силу УК РФ 1996 года. Четкое и конкретизированное указание законодателя на правомерность причинения любого вреда посягающему при защите от посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является исключительно важным законодательным шагом, существенно расширяющим границы правомерной обороны, создающим дополнительные гарантии защиты не только правоохраняемых благ, а так же обороняющихся от необоснованного преследования за правомерно причиненный посягающему вред. Как показали наши исследования, 42% судей и 37% следователей УВД г. Норильска и прокуратуры полностью разделяют позицию законодателя (см. приложение 1).

Достоинством новой редакции института необходимой обороны, на наш взгляд, является указание на правомерность причинения любого вреда посягающему в случаях, когда обороняющееся лицо, вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения (ч. 2.1 ст. 37 УК РФ). Как отмечает Н. Ф. Кузнецова, в таких случаях имеет место «оправданная фактическая ошибка обороняющегося относительно опасности нападения», исключающая вину и, следовательно, уголовную ответственность обороняющегося лица". Проведенные исследования показали, что 58% опрошенных нами судей и 76% следователей органов внутренних дел г. Норильска и прокуратуры посчитали внесенные изменения обоснованными, расширяющими права обороняющегося лица.

Обращает на себя особое внимание на то, что новая редакция ст. 37 УК РФ расширяет права обороняющегося лица и в соответствии со ст. 10 УК РФ имеет обратную силу, то есть распространяется на деяния, совершенные до вступления в силу Федерального закона от 14.03.2002 № 29-ФЗ, а так же Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ. В этой связи, уголовные дела о превышении пределов необходимой обороны, возбужденные или рассмотренные судом до вступления в силу указанных Федеральных законов, должны быть пересмотрены под углом зрения возможности освобождения от уголовной ответственности. Необходимо отметить, что на момент вступления в силу нового закона о необходимой обороне свыше 2 тысяч человек отбывали наказание в местах лишения свободы за превышение пределов необходимой обороны по старому закону о необходимой обороне. Между тем, наши исследования показали, что суды этой работой не занимаются, а осужденные с просьбой о пересмотре уголовного дела не обращаются.

Под необходимой обороной понимается активное противодействие, выражающееся в причинении имущественного или физического вреда посягающему лицу в целях защиты от общественно опасного посягательства. Действия, не повлекшие за собой причинение вреда посягающему, не являются предметом рассмотрения института необходимой обороны.

Принципиальное значение имеет положение закона, согласно которому право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения (ч.3 ст. 37 УК РФ), из чего следует, что необходимая оборона специальных субъектов не имеет.

Вместе с тем, очевидно, что возможности для эффективной защиты у граждан, рассчитывающих, как правило, лишь на собственные силы, и у сотрудников правоохранительных органов, выполняющих обязанности по охране общественного порядка, в распоряжении которых имеются спецсредства и огнестрельное оружие, не одинаковы. Известно, что правила применения лицами, наделенными специальными полномочиями, спецсредств и огнестрельного оружия регламентируется законами «О милиции», «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления», «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» и др. Между тем, требования норм административного законодательства в части применения оружия, и соответственно, причинения вреда при защите от общественно опасных посягательств не соответствуют нормам уголовного законодательства, регламентирующим действия по причинению вреда в состоянии необходимой обороны.

Так, в соответствии со ст. 37 УК РФ допускается причинять любой вред посягающему лицу, вплоть до лишения жизни последнего, при защите не от любого посягательства, а лишь от сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Вместе с тем, п. 1 ст. 31 Закона «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» предусматривает применение огнестрельного оружия для защиты от нападения, угрожающего не только жизни, но и здоровью. Например, при защите от действий лица, причиняющего легкий или средней тяжести вред здоровью, исходя из п. 1 ст. 31 Закона «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы», правомерным признается применение огнестрельного оружия, несмотря на то, что подобные меры защиты явно не соответствовали характеру и опасности посягательства в соответствии со ст. 37 УК РФ. Стоит отметить, что под применением огнестрельного оружия понимается производство выстрела, результатом которого может быть причинение тяжкого вреда здоровью или смерти.

В п. 2 ст. 31 Закона «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» применение огнестрельного оружия признается правомерным для освобождения захваченных транспортных средств. Однако в соответствии со ст. 37 УК РФ подобные меры могут быть признаны явно чрезмерными, не соответствующими характеру и опасности посягательства, тем более что в соответствии с УК РФ нахождение в транспортном средстве, под которыми понимаются не только автомобили, мотоциклы, но и тракторы либо иные самоходные машины, без цели хищения либо угона само по себе не образует состава преступления.

В связи с этим возникает неопределенность, каким законом надлежит руководствоваться сотруднику при совершении оборонительных действий, направленных на причинение вреда посягающему лицу. В теории уголовного права высказываются различные точки зрения на эту проблему. Так, А. И. Каплунов и С. Ф. Милюков при разрешении данного вопроса оставляют приоритет за административным законодательством, Э. Ф. Побегайло и В. П. Ревин считают, что применение оружия должно основываться на нормах уголовного законодательства. Л. Н. Смирнова считает необходимым изменить нормы административного (специального) законодательства таким образом, чтоб они не выходили за пределы действия уголовного закона и не служили его расширительному толкованию. Отсутствие выработанной единой позиции по рассматриваемой проблеме нередко приводит к ошибкам в судебно-следственной практике.

Вместе с тем, необходимо помнить, что более широкие основания для применения физической силы, спецсредств и оружия, регулируемые административным законодательством, в частности, Законом «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» по сравнению со ст. 37 УК РФ, обусловлены специфичной обстановкой, в которой находятся данные сотрудники. Заключенные и осужденные — особая категория граждан, в отношении которых уже имеется приговор суда либо они взяты под стражу. Отсюда и повышенные меры безопасности, которые вряд ли полностью могут и должны находиться в рамках ст. 37 УК РФ.

Мы полагаем, что если сотрудник, находясь в состоянии необходимой обороны, нарушает рамки административного законодательства, то правомерность его действий должна определяться в соответствии с нормами о необходимой обороне.

Если в состоянии необходимой обороны сотрудником причиняется вред, явно не соответствующий характеру и опасности посягательства, то его действия должны квалифицироваться, по нашему мнению, в зависимости от степени причиненного вреда, в соответствии с ч. 1 ст. 108 либо ч. 1 ст. 114 УК РФ.

Согласно ч.3 ст. 37 УК РФ лицо имеет право на оборону, независимо от имевшейся возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к органам власти, что подчеркивает его самостоятельный, а не субсидиарный характер. Пленум Верховного Суда СССР в своем Постановлении № 14 от 16 августа 1984 года указал, что «…в соответствии с законом граждане имеют право на применение активных мер по защите от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, независимо от наличия у них возможности спастись бегством или использовать иные способы избежать нападения».

Однако 17% опрошенных нами судей и 16% опрошенных нами следователей УВД г. Норильска и прокуратуры ответили, что действия обороняющегося необходимо квалифицировать как превышение пределов необходимой обороны в случаях, когда у обороняющегося была реальная возможность избежать посягательства без причинения вреда путем бегства или обращения за помощью к иным лицам. Подобное понимание необходимой обороны на практике приводит к серьезным судебным ошибкам.

Совершенно прав был М. Д. Шаргородский, когда писал: «Если человек подвергается противоправному нападению, то он имеет право защищаться даже тогда, когда он может убежать». В ином случае о необходимой обороне можно говорить не как об общественно полезном деянии, а как о приемлемом или допустимом.

1.2 Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству

Традиционно институт необходимой обороны рассматривается с точки зрения соблюдения условий ее правомерности, которые подразделяются на две группы: условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству; условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите от посягательства.

Посягательство, против которого возможна необходимая оборона, должно быть общественно опасным. Пленум Верховного Суда СССР в п. 2 постановления № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» от 16 августа 1984 года указал, что под общественно опасным посягательством, защита от которого допустима, «следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона…».

Однако это положение Пленума разделяется далеко не всеми. Так, одни авторы считают основанием необходимой обороны административные правонарушения, другие авторы, напротив, допускают необходимую оборону только от преступлений. Согласно позиции третьих, необходимая оборона регулирует правоотношения, возникающие в связи с защитой от нарушений, предусмотренных не только административным, но и гражданским правом. Некоторые авторы допускают оборону от дисциплинарных проступков.

Мы разделяем позицию, согласно которой правовым основанием для необходимой обороны является общественно-опасное посягательство, то есть деяние, предусмотренное Особенной частью УК РФ, которое способно причинить либо причиняет существенный вред наиболее важным охраняемым уголовным законам интересам. Полагаем, что допустимость причинения вреда в состоянии необходимой обороны при защите от административных правонарушений, гражданско-правовых деликтов и дисциплинарных проступков означало бы неправомерное расширение ее пределов. Вместе с тем, необоснованным сужением права граждан на необходимую оборону мы рассматриваем и позицию, согласно которой защита возможна лишь от преступлений.

Посягательство должно быть объективно общественно опасным, что позволяет считать правомерной оборону от общественно опасных действий малолетних и невменяемых лиц. Между тем, среди ученых вопрос о правомерности причинения вреда для защиты от общественно опасных действий малолетних или невменяемых лиц был и остается спорным.

Непременным условием правомерности необходимой обороны в уголовно-правовой доктрине России является наличность посягательства, определяемая его начальным и конечным моментами.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 августа 1984 года «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно-опасных посягательств» допускает состояние необходимой обороны не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения.

Между тем, ст. 37 УК РФ в редакции 1996 года признавала правомерной необходимую оборону при наличии уже существующего посягательства, либо которое вот-вот может начаться. Действующая редакция ст. 37 УК РФ (в редакции Федерального закона от 14.03. 2002 № 29-ФЗ) не только признает правомерность обороны против непосредственно предстоящего посягательства, но и допускает при непосредственной угрозе посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни, причинение любого вреда.

Большинство ученых разделяет позицию законодателя. С. И. Никулин отмечает: «если лицо будет вынужденно дожидаться фактического осуществления посягательства, то оно вообще может лишиться возможности пресечь действия посягающего».

М.С.Гринберг считает, что при определении момента наличности посягательства должно действовать правило: чем выше ценность объекта, подвергаемого опасности, чем выше объем возможного вреда, тем ранее должны быть приняты меры, связанные с причинением вреда.

Вместе с тем, некоторые юристы, в частности М. Д. Шаргородский, В. И. Ткаченко, связывая право на необходимую оборону со стадиями совершения преступления, признают правомерной защиту только против уже начавшегося посягательства. «Предстоящее посягательство — это еще не само посягательство. При нем еще нет вредоносного вторжения в сферу общественных отношений, следовательно, нет и посягательства" — пишет В. И. Ткаченко. Такой подход представляется неверным, существенно сужающим возможности обороняющегося на эффективную реализацию предоставленного законом права.

Основание для защиты возникает с момента возникновения реальной угрозы причинения вреда правоохраняемым интересам. При непосредственной угрозе применения насилия, посягательство как таковое, еще не началось, однако действительное намерение осуществления посягающим своих угроз немедленно становится очевидным для обороняющегося.

Согласно п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 года, угроза применения насилия, носившая неопределенный характер, оценивается с учетом всех обстоятельств дела: места и времени совершения преступления, числа нападавших, совершения каких-либо конкретных демонстративных действий, субъективного восприятия угрозы, характера предметов, которыми угрожали нападавшие.

В таких случаях речь идет не об обнаружении умысла, а о непосредственно предстоящем посягательстве, оборона от которого признается правомерной, ведь ожидание момента начала посягательства может повлечь за собой тяжкие последствия. Если на лицо направлен нож либо дуло ружья, но выстрела еще не последовало или не совершено движения рукой, в которой находится нож для нанесения удара, то такие действия сами по себе уже создают угрозу насилия, опасного для жизни и являются основанием для возникновения права на необходимую оборону, несмотря на то, что вся объективная сторона посягательства еще не выполнена и будет ли она выполняться, на наш взгляд, уже не имеет значения. Обоснованность нанесения «упреждающего удара» в таких случаях налицо. Как отмечает Т. Орешкина: «стоит ли ждать, когда посягающий для совершения убийства затянет на шее жертвы веревку, если он с угрожающим видом подходит к потерпевшему с веревкой в руках и у последнего есть все основания опасаться за свою жизнь?».

По этому пути идет и судебная практика. Так Кировским районным судом Красноярского края Осипов был осужден по ст. 103 УК РСФСР в 1996 г. Он был признан виновным в умышленном убийстве Орлова при следующих обстоятельствах.

В ночь на 14 июля 1995 г. Осипов, находясь у себя дома в деревне, услышал крики о помощи соседки Земсковой. Выйдя на улицу, он увидел, что пьяные Федоров и Орлов стучали в окно дома Земсковой, вызывая ее дочь. Затем Орлов, оторвав штакетник от забора у дома Осипова, стал наносить удары штакетником, а Федоров — ногой вышедшей из дома Земсковой. Она стала звать Осипова на помощь. Тогда последний взял ружье из своего дома и произвел из него два выстрела в воздух с целью пресечения хулиганских действий Орлова и Федорова. В ответ на это последние стали кричать Осипову: «Ты не жилец, ружье тебе не поможет», угрожали сжечь его дом. Орлов стал подходить к Осипову с угрозами, тот произвел предупредительный выстрел и когда Орлов приблизился на 1,5−2 метра, Осипов выстрелил в Орлова, который скончался на месте.

Отменяя судебные решения, коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ справедливо указала, что судом неправильно был определен характер опасности, ее степень и избранные в связи с этим средства защиты, а также не приняты во внимание число нападавших, их возраст, время суток, а также то, что в действиях Орлова и Федорова присутствовала реальная и непосредственная угроза жизни и здоровью Осипова.

Вместе с тем, приготовительные действия, не создающие реальной и непосредственной угрозы посягательства, например, сговор на совершение преступления, отключение сигнализации для последующего проникновения в помещение, исследование места совершения преступления, не являются основанием для необходимой обороны. В таких случаях, как верно отмечает Л. Н. Смирнова, возможно применение правил задержания с причинением вреда, а не необходимой обороны.

Не допустима необходимая оборона и от предполагаемого посягательства. Против возможного в будущем посягательства можно принимать необходимые предупредительные меры охраны.

Дискуссионным является вопрос о праве на необходимую оборону в случае словесной угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

В теории уголовного права общепризнанно, что каждое преступление представляет собой единство объективных и субъективных свойств общественно опасного деяния, в связи с чем нельзя признать правильным как чрезмерную переоценку субъективного восприятия лицом факта совершения в отношении его преступления, так неправильно и его недооценивать. Как отмечает Л. В. Сердюк, реальность угрозы заключается не во внутренней готовности угрожающего реализовать свою угрозу, а во внешней демонстрации этой готовности, в ее объективной убедительности для потерпевшего, что убеждает последнего в неотвратимости осуществления этой угрозы. Представляется, что если при высказывании угрозы посягающий не использует те или иные средства и орудия, представляющие опасность для жизни или здоровья и не совершает действий, направленных к действительному исполнению угрозы, оборона в принципе невозможна, поскольку нет необходимости в немедленном причинении вреда в сложившейся ситуации. Однако, на практике встречаются случаи, когда причинение вреда необоснованно оценивается с позиций института необходимой обороны.

Так, Норильским городским судом был осужден по ст. 114 ч. 1 УК РФ Артюгин А. Н. Он признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью своему отцу Артюгину Н. М. при превышении пределов необходимой обороны.

По материалам уголовного дела, действия Артюгина-отца выразились в упреках своему сыну, неработающему более 2-х лет. При этом в руках у Артюгина-отца ничего не было. Он пошел за сыном на кухню, продолжая высказывать упреки, что послужило поводом для возникновения ссоры, в ходе которой, как следует из приговора суда «…Артюгин А. Н., принимая действия отца за посягательство на свою жизнь и здоровье, взял в руки нож и предупредил отца, чтоб тот не подходил к нему. Отец попытался выхватить нож из рук сына, между ними завязалась борьба, в ходе которой Артюгин А. Н. нанес удар ножом отцу в область живота, причинив тому тяжкий вред здоровью».

Вывод суда о том, что Артюгин-сын находился в состоянии необходимой обороны, на наш взгляд, является необоснованным. Судом не достаточно исследованы и характеризующие данные Артюгина А. Н., который по месту жительства характеризуется крайне отрицательно, что выражается в склонности к нарушению общественного порядка, личностных особенностях характера.

Из показаний матери Артюгина А. Н. следует, что у сына она никаких телесных повреждений в тот вечер не видела, а на вопрос о том, зачем сын ударил отца ножом, тот ответил: «отец достал меня».

Это позволяет сделать вывод, что действия Артюгина А. Н. были мотивированы личными неприязненными отношениями с отцом, чувством ненависти к последнему, целью которых явилась отнюдь не защита, а умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.

Следующим условием правомерности необходимой обороны мы выделяем реальность посягательства. Посягательство должно быть не только общественно опасным и наличным, но и существующим реально, а не в воображении или представлении обороняющегося лица. Именно признак реальности позволяет отграничить необходимую оборону от мнимой обороны, когда лицо ошибочно принимает поведение лица за общественно опасное посягательство и причиняет ему вред.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР указывается, что «суды должны различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства». Вопрос о квалификации вреда, причиненного при мнимой обороне, разрешается по правилам о фактической ошибке — ошибочном представлении лица относительно фактических признаков деяния, которые относятся к элементам соответствующего состава преступления.

В случаях, когда вся обстановка происходящего давала лицу основания полагать, что совершается общественно опасное посягательство либо существует реальная опасность для правоохраняемых интересов и обороняющийся по обстоятельствам дела не сознавал и не мог осознавать ошибочности своего предположения (извинительная ошибка), его действия приравниваются как совершенные в состоянии необходимой обороны.

Следует отметить, что состояние мнимой обороны не исключает возможности привлечения к уголовной ответственности в случае превышения пределов необходимой обороны в условиях реального посягательства.

В случаях, когда лицо неосновательно предположило действительность посягательства, например, под влиянием страха или иных обстоятельствах, в которых отсутствовали реальные основания для опасений, оно подлежит ответственности на общих основаниях за умышленное преступление.

Мнимую оборону не следует путать с обороной против посягательств, совершаемых с непригодными средствами, о чем не знал и не мог знать обороняющийся. В этих случаях действия обороняющегося лица расцениваются по правилам не мнимой, а необходимой обороны.

Поскольку мы говорим о мнимой обороне, как о разновидности фактической ошибки, необходимо обратить внимание на то, что в УК РФ отсутствует норма, регламентирующая институт фактической ошибки. Некоторые авторы предлагают законодательно урегулировать вопросы о квалификации вреда, причиненного при мнимой обороне путем введения соответствующих дополнений в нормы о необходимой обороне и превышении ее пределов.

По нашему мнению, целесообразнее решить вопрос о включении в УК РФ нормы, определяющей признаки фактической ошибки, правила квалификации действий в случае наличия такой ошибки. После такого законодательного шага, в ст. 37 УК РФ можно будет внести указание на то, что правила о фактической ошибке распространяются на действия лица, находившегося в состоянии мнимой обороны.

Представляется, что именно такое решение наиболее рационально, так как позволит применять норму о фактической ошибке не только применительно к случаям мнимой обороны, но и к случаям мнимой крайней необходимости, случаев мнимого задержания лица.

1.3 Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите

Условием правомерности необходимой обороны, относящимся к защите является обязательное требование о причинении вреда только посягающему лицу.

Принимая во внимание, что последствия в результате произведенной защиты могут быть самыми различными — лишение жизни, причинение различной тяжести вреда здоровью, уничтожение либо повреждение имущества, закон обязывает причинять вред только посягающему. Защита от посягательства путем причинения вреда третьему лицу выходит за пределы института необходимой обороны. Ответственность в таких случаях зависит от субъективных и объективных признаков.

Лицо, находящееся в состоянии необходимой обороны, как указывает О. Д. Ситковская, одновременно может находиться и в аффективном состоянии, при котором аффективные действия могут быть направлены на постороннее лицо, случайно оказавшееся поблизости. В таких случаях, на наш взгляд, действия обороняющегося лица необходимо квалифицировать в соответствии со ст. ст. 107, 113 УК РФ. Сознательное причинение вреда третьим лицам в целях устранения опасности оценивается по правилам крайней необходимости. Если при обороне произошло отклонение в действии, ответственность наступает на общих основаниях с учетом субъективной стороны содеянного. Так, Красноярским краевым судом Семенов осужден по ст. 105 ч 1 УК РФ и ст. 105 ч.2 п. «н» УК РФ к 9 годам лишения свободы в исправительной колонии строго режима (Законом РФ от 08.12.2003 «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» пункт «н» признан недействующим).

Он признан виновным в умышленном убийстве своей жены и умышленном убийстве Мухина.

Как следует из приговора, 23 июня 1997 года, около 17 часов, по месту жительства Семенова пришел его зять Мухин и затеял ссору, в ходе которой Мухин схватил стоявшие у дома вилы и бросился с ними в сторону Семенова, угрожая расправой. Тот забежал в дом, взял охотничье ружье, зарядил его двумя патронами с дробью и вышел из дома в сени. Выяснив, что кто-то придерживает двери во двор снаружи и услышав за ними голоса зятя и жены, предложил жене впустить Мухина. Но, услышав крик жены, рассчитав, что зять должен находиться за не открывающейся половиной дверей, он умышленно, с целью убийства Мухина произвел выстрел через левую половину двери. Открыв дверь и выйдя во двор, Семенов увидел лежащую у крыльца окровавленную жену. Мухин в это время вставал с колен возле крыльца, когда Семенов умышленно, с целью убийства, произвел прицельный выстрел в голову Мухина.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации поставил вопрос об отмене приговора суда в отношении Семенова в части его осуждения по ст. 105 ч.2 п. «н» УК РФ и прекращении дела за отсутствием в его действиях состава преступления, а так же об изменении приговора в части осуждения Семенова по ст. 105 ч. 1 УК РФ, переквалификации его действий на ст. 109 ч. 1 УК РФ.

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении Семенова оставлен без изменения. Президиум Верховного Суда Российской Федерации протест удовлетворил, указав следующее.

Мухин совершил в отношении Семенова общественно опасное посягательство, выразившееся в нанесении ударов, угрозах Семенову убийством, попыткой реализации угрозы убийством. Семенов, защищая свою и жены жизнь и здоровье от нападения Мухина, находился и действовал в состоянии необходимой обороны и ее пределов не превысил. Для Семенова не был ясен момент окончания нападения Мухиным, а угрозы Мухина убийством он воспринимал реально.

Вывод суда об умышленном причинении смерти жене сделан без учета показаний Семенова о том, что он в момент производства выстрела, после крика жены и опасаясь за ее жизнь, был уверен в том, что Мухин находится за не открывающейся половиной двери. При таких обстоятельствах следует признать, что, производя выстрел в левую половину двери с целью убийства Мухина, при отражении посягательства, опасного для жизни его и жены, Семенов, находясь в состоянии необходимой обороны, не предвидел возможности причинения смерти жены, хотя при необходимой предусмотрительности должен и мог предвидеть, что жена может перемещаться по крыльцу и ей могла быть причинена смерть.

Таким образом, приговор Красноярского краевого суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в отношении Семенова в части осуждения по ст. 105 ч.2 п. «н» УК РФ отменен, дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Эти же судебные решения в части осуждения Семенова по ст. 105 ч 1 УК РФ изменены, его действия переквалифицированы на ст. 109 ч.1 УК РФ, по которой назначено наказание в виде одного года шести месяцев лишения свободы.

По своему характеру вред, причиняемый посягающему, может быть не только физическим, но и имущественным. При этом правомерность причинения имущественного ущерба в состоянии необходимой обороны УК РФ прямо не регулирует, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 14 отсутствуют какие-либо разъяснения на этот счет. Поскольку Особенная часть УК РФ не содержит норм, предусматривающих уголовную ответственность за причинение имущественного ущерба при превышении пределов необходимой обороны, то путем логического толкования можно предположить, что любое причинение имущественного вреда посягающему с целью защиты охраняемых законом интересов, находится в рамках правомерной необходимой обороны. Однако, из-за отсутствия четкого указания в законе на правомерность таких действий, в принципе, возможно и привлечение обороняющегося лица к уголовной ответственности за умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества в соответствии со ст. 167 УК РФ.

На наш взгляд, следует законодательно указать на ненаказуемость причинения имущественного ущерба посягающему в результате совершения оборонительных действий путем введения соответствующего примечания к ст. 167 УК РФ следующего содержания: «Ответственность по данной статье исключается, если имущество было уничтожено или повреждено в состоянии необходимой обороны».

В данном контексте хотелось бы затронуть вопрос о возмещении лицами, осужденными за превышение пределов необходимой обороны, средств, затраченных на лечение потерпевших. В п. 17 постановления Пленума Верховного Суда СССР № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» указывается, что «с лиц, осужденных по ст. 105, ст. 111 УК РСФСР (ст. 108, 114 УК РФ) …взыскание в доход государства средств, затраченных на лечение посягавших, законом не предусмотрено. Лечение последних в соответствии с действующим законодательством производится за их счет». Таким образом, потерпевший от превышения пределов необходимой обороны не освобождается законом от обязанности оплатить государству стоимость своего лечения. Однако, на практике ситуация обстоит иначе. Проведенными нами исследованиями было установлено, в 72% обвинительных приговорах по изученным нами делам о превышении пределов необходимой обороны, суд обязывал осужденного возместить городским больницам стоимость лечения потерпевшего. В 7,1% обвинительных приговорах суд взыскал в пользу потерпевшего не только стоимость лечения, но и удовлетворил иск о возмещении морального ущерба.

Подобные решения не имеют под собой никаких оснований и не служат интересам граждан, подвергшихся общественно опасному посягательству и вынужденных в целях защиты причинить посягающему вред. По нашему мнению, стоимость лечения должна взыскиваться судом с посягавшего лица, а иски потерпевшего от превышения пределов необходимой обороны о возмещении морального вреда не должны удовлетворяться вообще, о чем необходимо указать в своем постановлении Пленуму Верховного Суда РФ.

Совершение групповых насильственных посягательств характеризуется повышенной общественной опасностью, облегчает достижение преступного результата, затрудняет возможность обороняющегося оказать сопротивление. Учитывая это, Пленум Верховного Суда СССР в п. 8 постановления № 14 указал, что «при совершении группового посягательства обороняющийся вправе применить к любому из нападающих такие меры защиты, которые определяются опасностью и характером действий всей группы».

Однако, данные разъяснения не всегда принимаются во внимание судами.

Так, Норильским городским судом в 2003 году несовершеннолетний Гиоргадзе осужден по ч.1 ст. 114 и ч. 1 ст. 111 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 4 года. Он признан виновным в причинении тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны Яблокову и в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Гончаренко.

Как следует из приговора суда, 26 октября 2002 года, Гиоргадзе, находясь в помещении бара, в ходе ссоры, возникшей в связи с противоправными действиями Яблокова, которые выразились в угрозе Гиоргадзе ножом, приставлении ножа в область шеи последнего, выхватил нож и при явном несоответствии защиты характеру и степени посягательства, нанес Яблокову три ножевых ранения, два из которых повлекли тяжкий вред здоровью Яблокова. В продолжение своих противоправных действий Гиоргадзе на почве личных неприязненных отношений нанес удар ножом потерпевшему Гончаренко, причинив тому тяжкий вред здоровью.

Между тем, такое решение суда вызывает возражения. Со стороны Яблокова в отношении Гиоргадзе имело место общественно опасное посягательство, выразившееся в угрозе убийством и попытке нанесения удара ножом в область шеи. В ходе борьбы Гиоргадзе удалось выхватить нож, и, защищаясь, нанести Яблокову три удара в область спины. Яблоков прекратил свои общественно опасные действия в отношении Гиоргадзе только после того, как почувствовал боль в спине от последнего удара. В это время приятель Яблокова — Гончаренко, наносил Гиоргадзе удары руками и ногами в область спины. Защищаясь от общественно опасного посягательства Гончаренко, Гиоргадзе, обернувшись, нанес тому удар ножом. В это время еще один участник посягательства — Чугунов, с целью продолжения противоправных действий своих приятелей — Яблокова и Гончаренко, приставлял к груди Гиоргадзе пневматический пистолет.

Изучив материалы уголовного дела, мы пришли к выводу, что следствие проведено поверхностно. Несмотря на серьезные противоречия в показаниях, очные ставки между Гиоргадзе и Гончаренко не проводились, в материалах дела отсутствуют показания свидетелей, а так же показания Гиоргадзе и Яблокова по факту нанесения удара ножом Гончаренко. В действиях Гончаренко, Чугунова и Яблокова усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного ст. 213 ч.3 УК РФ, однако действия последних не получили никакой юридической оценки.

Нам представляется, что несовершеннолетний Гиоргадзе, защищая свою жизнь и здоровье, находился в состоянии необходимой обороны и действовал правомерно, защищаясь от наличного и реального общественно опасного посягательства со стороны трех мужчин, один из которых был вооружен ножом, а второй — пневматическим пистолетом.

Осуждая Гиоргадзе по ч.1 ст. 114 и ч. 1 ст. 111 УК РФ к 4 годам лишения свободы условно, суд удовлетворил иски «потерпевших» о компенсации морального вреда на общую сумму 27 тысяч рублей, а так же обязал Гиоргадзе оплатить их лечение в больнице.

Обратимся к практике Верховного Суда РФ.

По приговору Астраханского районного суда от 09.01.2002 года Колякин осужден по ч.1 ст. 108 и ч.1 ст. 114 УК РФ.

Он признан виновным в убийстве Дахмардаева и умышленном причинении тяжкого вреда Тенишеву, совершенных при превышении пределов необходимой.

Как следует из приговора, 16 марта 2001 г. около 23 часов Тенишев и Дахмардаев, решили ограбить незнакомого им Колякина. Они зашли вслед за Колякиным в подъезд дома. Дахмардаев подошел к Колякину и попытался снять с его руки кольцо и часы, нанося Колякину удары руками и ногами по лицу. Тенишев замахнулся на Колякина кулаком. Колякин, пресекая преступные действия нападающих и осознавая, что явно превышает пределы необходимой обороны, имевшимся у него складным ножом умышленно нанес удары Дахмардаеву в живот, чем причинил ему ножевое ранение, повлекшее смерть, а Тенишеву — в голову и в живот, чем причинил тяжкий вред здоровью.

Судебная коллегия по уголовным делам Астраханского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного суда в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и прекращении дела за отсутствием в действиях Колякина состава преступления.

Президиум Астраханского областного суда протест удовлетворил, указав, что действия Колякина соответствовали характеру и степени общественной опасности посягательства, так как его жизни и здоровью угрожала реальная опасность со стороны Дахмардаева и Тенишева, следовательно нельзя признать обоснованным осуждение Колякина за убийство Дахмардаева и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью Тенишеву при превышении пределов необходимой обороны. Уголовное дело в отношении Колякина было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Проанализировав два уголовных дела, приходим к выводу, что суды первой инстанции в обоих случаях признавали действия обороняющегося как преступные, исходя лишь из тяжести наступивших последствий, а так же самого факта причинения вреда не одному, а нескольким посягающим. Вынося обвинительные приговоры, суды не принимали во внимание то, что общественно опасное посягательство совершалось группой лиц в отношении одного обороняющегося, в обоих случаях все участники группы действовали активно, что в свою очередь вызывало активную защиту, выразившуюся в причинении вреда участникам группы.

Судам необходимо иметь в виду, что опасность нельзя считать устраненной, когда при групповом нападении обезврежен в той или иной степени только один (или несколько) из числа нападающих, а остальные не отказались от своего намерения продолжить посягательство. Судам следует учитывать, что даже тогда, когда нападение осуществляет одно лицо, а другие сообщники не проявляют активности и поддерживают его лишь своим присутствием, опасность посягательства возрастает, а для обороняющегося в таких случаях очевидно, что в любую минуту в результате вмешательства других лиц соотношение сил может резко измениться в пользу нападающего.

Таким образом, совершение посягательства группой лиц, организованной группой или преступным сообществом в отношении обороняющегося и отражение последним этого посягательства с причинением при этом участникам группы тяжкого вреда здоровью либо смерти, не должно рассматриваться с позиций превышения пределов необходимой обороны.

Таким образом, исследовав юридическую природу института необходимой обороны сформулируем некоторые выводы:

1) новая редакция ст. 37 УК РФ в редакции Федерального закона от 14.03.2002 № 29-ФЗ, а так же Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ существенно расширяет права обороняющегося лица и в соответствии со ст. 10 УК РФ имеет обратную силу, то есть распространяется на деяния, совершенные до вступления в силу. Уголовные дела о превышении пределов необходимой обороны, возбужденные или рассмотренные судом до вступления в силу указанных Федеральных законов, должны быть пересмотрены под углом зрения возможности освобождения от уголовной ответственности;

2) правовым основанием для необходимой обороны является объективное общественно-опасное посягательство, то есть деяние, предусмотренное Особенной частью УК РФ, в том числе и не имеющее признаков нападения, совершаемое умышленно, путем действия и способное причинить либо причиняющее существенный вред наиболее важным охраняемым уголовным законам интересам;

3) положения уголовного законодательства о необходимой обороне распространяются без каких-либо дополнительных условий на сотрудников правоохранительных органов. Превышение пределов необходимой обороны сотрудниками правоохранительных органов при одновременном соблюдении норм административного законодательства о порядке применения физической силы, оружия либо спецсредств, должно квалифицироваться в соответствии с ч. 1 ст. 108 либо ч.1 ст. 114 УК РФ;

4) состояние необходимой обороны может обеспечивать лишь насилие, характеризующееся общественной опасностью, поэтому необходимая оборона невозможна против действий, совершаемых в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, при обязательном соблюдении условий правомерности указанных обстоятельств;

5) проанализировав норму о необходимой обороне, мы пришли к выводу о необходимости дополнить ст. 37 УК РФ частью 4 следующего содержания: «Умышленная провокация общественно-опасного посягательства с целью причинения вреда исключает состояние необходимой обороны»;

6) в УК РФ необходимо прямо указать на ненаказуемость причинения имущественного ущерба посягающему в результате совершения оборонительных действий путем введения соответствующего примечания к ст. 167 УК РФ следующего содержания: «Ответственность по данной статье исключается, если имущество было уничтожено или повреждено в состоянии необходимой обороны».

Глава 2. Превышение пределов необходимой обороны и отличие необходимой обороны от смежных институтов

2.1 Понятие превышения пределов необходимой обороны

Как уже отмечалось одним из условий правомерности необходимой обороны в соответствии со ст. 37 УК РФ в редакции 1996 года являлась соразмерность посягательства и защиты или, так называемое требование о не превышении пределов необходимой обороны. В стремлении существенно расширить права обороняющегося, законодатель признал правомерным причинение любого вреда посягающему при защите от посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

По нашему мнению, такой законодательной новации можно дать только позитивную оценку, поскольку при защите от посягательства, опасного для жизни, обороняющийся вправе причинить любой вред, не зависимо от любых других обстоятельств, например, физического превосходства обороняющегося над посягающим, обстановки защиты и т. д. Подобные обстоятельства могут способствовать лишь установлению характера посягательства, отсутствие соотношения между защитой и посягательством не должно расцениваться как превышение пределов обороны. Обороняющийся должен сам решать, насколько опасным для жизни является посягательство.

Утверждение некоторых авторов о том, что при защите от такого посягательства лицо не освобождается от соблюдения пределов необходимой обороны, представляется неверным. Другое дело, что новая редакция ст. 37 УК РФ не освобождает обороняющегося от соблюдения условий правомерности необходимой обороны (например, причинения вреда только посягающему лицу) при защите от посягательств, сопряженных с насилием, опасным для жизни.

Однако большинство практических работников занимают иную позицию. Случаи оправдания обороняющегося за правомерностью причиненного посягающему вреда и после вступления в силу Федерального закона от 14 марта 2002 года № 29-ФЗ единичны. Органы предварительного следствия и суды продолжают сохранять обвинительный уклон — правомерные действия обороняющегося по-прежнему квалифицируются как совершенные с превышением пределов необходимой обороны. При этом суды исходят из того, что обороняющийся мог, но не использовал более мягкие средства и способы защиты; причинил тяжкие последствия, не вызываемые обстановкой, при которой происходила защита; имел реальную возможность избежать посягательства, но не использовал ее и т. д.