Креативные индустрии: российские и мировые представления

Мы рассмотрим как одну из теоретических основ настоящей работы концепцию креативности и представление о креативных индустриях. Впервые оно было четко артикулировано в конце 1990;х в работах Ч. Лэндри, Р. Флориды и Дж. Хокинса. Параллельно разработке теории кластерного развития экономики, обозначенной М. Портером, оформляется и теория «креативного общества». При этом креативным индустриям отдается лидирующее место в современной экономике, что порождает целое направление «креативной экономики», упомянутое впервые Дж. Хокинсом в его работе «Креативная экономика» Хокинс Джон. Креативная экономика. Как превратить идеи в деньги. — М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2011. — 256 с.

Кроме того, важно учитывать, что само понятие креативных индустрий, его основных составляющих сильно разнится как среди авторов, так и по географическому признаку. Так, в докладе Creative Economy: A feasible development option. Report 2010. — N. Y.: UNCTAD, 2010, P.6 Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD) выделено 4 модели классификации креативных индустрий, каждая из которых имеет различное обоснование, исходя из завяленных условий и целей, а также различие в соотношении между центральными и «периферийными» индустриями. Так, Британская модель Департамента Культуры, Медиа и Спорта (UK DCMS model) обозначает, что под креативными индустриями понимаются те (см. табл.1), которые требуют творческого мышления, определенных навыков и таланта, обладают потенциалом для обогащения и создания рабочих мест за счет эксплуатации интеллектуальной собственности. Символьно-текстовая модель (Symbolic Text model) как наиболее традиционная, оформившаяся в начальный период изучения креативных индустрий в Западной Европе, выделяет классические, «высокие» искусства в отдельный блок, расположенный на периферии по отношению к «популярной» культуре, на которой и фокусируется внимание. Согласно этой модели современная культура распространяется и потребляется обществом в виде текстов, символов, сообщений, передающихся с помощью различных носителей, таких как телерадиовещание и пресса. Следующая модель концентрически-круговая основывается на том, что значимость той или иной индустрии придает ценность того культурного вклада, которое она оказывает. Согласно этому видению наибольшая концентрация творческого потенциала происходит в его центральном «ядре», в виде звуков, текстов, изображений и затем, концентрическими кругами оказывает влияние на все сопутствующие отрасли, ослабевая по мере движения от центра к периферии. Заключительная модель — ВОИС (Всемирная организация интеллектуальной собственности) по авторским правам в качестве центральных выделяет отрасли непосредственно или косвенно, принимающих участие в создании, производстве, трансляция и распределении продукции, защищенной авторскими правами. При этом фокус делается на интеллектуальную собственность, как олицетворение творческих усилий, направленных на производство тех или иных товаров и услуг. Кроме того, существует различие между отраслями, принимающими непосредственное участие в создании интеллектуальной собственности, и теми, которые необходимы для взаимодействия с итоговым потребителем.

Табл. 1. Классификация креативных индустрий в различных моделях Creative Economy: A feasible development option. Report 2010. — N. Y.: UNCTAD, 2010, P.7.

Фактически, на данный момент, мы можем говорить, что в современных работах о городе тема креативных индустрий имеет два направления возможных исследований: 1) креативные индустрии как новый драйвер развития городов и 2) креативные индустрии в контексте креативной экономики. Обе позиции имеют значительное число последователей и составляют научный интерес большого пула авторов, как отечественных, так и зарубежных.

Одними из первых последователей основоположников концепции креативности можно назвать П. Холла Hall. P and Landry С., Innovative and Sustainable Cities, Dublin: European Foundation for the Improvement of Living and Working Conditions, 1997, сотрудничающего как с Чарльзом Лэндри, так и с Мануэлем Кастельсом Hall, P and Castells М., Technopoles of the World: The Making of 21^st Century Industrial Complexes, London: Routledge, 1994 (в вопросах глобализации и реструктуризации промышленных территорий), а также Ф. Бианчини и М. Паркинсона Bianchini, F. and Parkinson. M. Cultural Policy and Urban Regeneration: The West European Experience, Manchester: Manchester University Press, 1993. Т. Флеминг Fleming Т. The Role of the Cultural Industries in Local and Regional Development, Manchester: Manchester Institute for Popular Culture, 1999 следует традиции использования стратегии креативных индустрий в крупных британских индустриальных городах и описывает подобный опыт на примере Манчестера.

Из флагманских работ отечественных исследователей по культурной политике важно выделить труды В. Л. Глазычева Глазычев В. Л. Культурный потенциал города // Земство: Архив провинциальной истории России. — 1994. — № 1. — С. 6−23., Д. В. Милькова Мильков Д. Э. Развитие творческих индустрий: аспект международного сотрудничества // Культурное разнообразие, развитие и глобализация: По результатам дискуссий круглого стола (Москва, 21 мая 2003). — М.: РИК, 2003. — С. 103−107., П. Г. Щедровицкого Щедровицкий П. Г. Концепция или понятие культурной политики: Доклад, НИИ культуры, Москва, 26.04.1991 [Электронный ресурс]//Режим доступа: http://refdb.ru/look/1 262 659.html и С. Э. Зуева Зуев С. Э. Анализ и применение основных типов ресурсов региональной культурной политики // Экология культуры: Инф. бюллетень. — 1998. — № 2 (5). — С. 13−21.

Говоря об эффекте, оказываемом креативными индустриями непосредственно на экономику городов, важно выделить таких отечественных специалистов как Л. И. Шептухина Шептухина Л. И. Творческие индустрии как сектор новой экономики города // Мир современной науки. — 2012. — Т. 4. — С. 76−83., И. Я. Мацевич Мацевич И. Я. Культурный капитал устойчивого развития // Философия и социальные науки: научный журнал. — 2008. — № 3. — С. 40−43., М. А. Лаптева Лаптева М. А. Отчет о научно-исследовательской по теме «Креативные индустрии как сектор инновационной экономики города Красноярска». — Красноярск, 2011. — 175 с., которые уже сейчас пишут о конкретных шагах, необходимых для оживления экономики крупных российских городов (в том числе рассматривают креативные индустрии как эффективный метод ревитализации моногородов). Среди наиболее интересных зарубежных специалистов, занимающихся подобными вопросами можно назвать Г. Вайт и К. Гибсон Waitt G., Gibson Ch., Creative Small Cities: Rethinking the Creative Economy in Place // Urban Studies. — May 2009 — Vol. 46. — No. 5−6. — P. 1223−1246. (по городам Австралии), Н. Льюис и Б. Доналд Lewis N.M., Donald B., A New Rubric for 'Creative City' Potential in Canada’s Smaller CitiesUrban Studies, October 27, 2009, Urban Stud January 2010 vol. 47 no. 129−54 (города Канады), Ф. Кук и Л. Лазаретти Philip N. Cooke, Luciana Lazzeretti. Creative Cities, Cultural Clusters and Local Economic Development. — Cheltenham, 2008. .

По методологии исследования креативных индустрий в городах интересной может выглядеть работа П. Хигса Higgs, Peter L., Cunningham, Stuart D., & Bakhshi, Hasan (2008) Beyond the creative industries: mapping the creative economy in the United Kingdom. NESTA, United Kingdom., основанная на методе картирования (mapping). Этот же метод выделяет в качестве наиболее эффективного и Е. В. Зеленцова Зеленцова Е. В. Креативные индустрии. Зарубежный опыт прикладных исследований [Электронный ресурс] // Институт системных исследований и координации социальных процессов. — 12.05.2010. Режим доступа: http://www.isiksp.ru/actions/actions_our_konf_zelencova.html.

Про будущее креативных индустрий в России, возможные препятствия на пути их развития и необходимых мерах для активного внедрения пишет в своих статьях М. Б. Гнедовский Гнедовский М. Б. Творческие индустрии: вызов для России [Электронный ресурс] // Отечественные записки. — 2005. — № 4 (25). — Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/2005/4/tvorcheskie-industrii-politicheskiy-vyzov-dlya-rossii. Этим же вопросом занимаются К. Разлогов, Э. Орлова Орлова Э. А. Проблемы модернизации в России: Культурные аспекты // Теоретические основания культурной политики. — М.: РИК, 1993. — С. 5−26., Е. Кузьмин Разлогов К., Орлова Э., Кузьмин Е. Российская культурная политика в контексте глобализации [Электронный ресурс] // Отечественные записки. 2005. — № 4 (25). — Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/2005/4/rossiyskaya-kulturnaya-politika-v-kontekste-globalizacii, рассуждая о становлении отечественной культурной политики. А. А. Высоковский Высоковский А. А. Креативность как ресурс [Электронный ресурс] // Отечественные записки. — 2005. — № 4 (25). — Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/2005/4/kreativnost-kak-resurs затрагивает вопрос соотнесения, казалось бы, полярных понятий «творчества» и «индустрии», и делает вывод об эффективности подобных практик в развитии современных городов. Интересна работа М. В. Матецкой Матецкая М, В. Подходы и методики оценки культурных индустрий: социально-экономические аспекты // Сборник научных статей студентов и преподавателей НИУ ВШЭ / Под общей редакцией Ю. О. Папушиной, М. В. Матецкой, СПб., 2012. С. 104−120., фокусирующейся на проблеме интерпретации понятия культурные индустрии в экономическом контексте.

В качестве одной из основных теоретических работ по теме креативных индустрий был выбран такой основополагающий труд британского урбаниста Чарльза Лэндри как «Креативный город» Лэндри Ч. Креативный город — М.: Издательский дом «Классика-ХХI, 2011. — 399с. В работе не только описывается персональный теоретический подход к той или иной задаче, связанной с развитием креативной составляющей городов, но также приводится множество примеров из личной практики по городам Европы, Великобритании, Северной и Южной Америке. В 1978 году автором было основано независимое исследовательское и консалтинговое агентство «Comedia», специализирующееся на стратегиях развития городов и культурной политике.

Основной постулат автора — городам необходимо развитие креативности в целом, а не только в отношение креативных, творческих индустрий. При этом искусство развития городов не ограничивается классическим синтезом архитектуры, строительства, управления, инженерии и географии. Помимо прочего, необходимо использовать такие виды «искусств», как «понимание человеческих устремлений и потребностей; создание богатства и приспособления процессов экономического развития к нуждам города; стимулирование человеческого потенциала; высвобождение вдохновения и использования мотивации и воли жителей; соединение физических объектов в едином городском ландшафте…» Лэндри Ч. Креативный город. — М.: Издательский дом «Классика-ХХI, 2011. — С. 9. Именно такой подход, по Лэндри, позволит «превратить физическое пространство в обитаемые человеческие поселения» Там же. — С. 10. Работа «Креативный город» нацелена на ознакомление читателя с инновационными стратегиями развития городов, основанными на идеях развития творчества во всех его проявлениях и лидерских качеств его жителей. По мнению автора, каждый город обладает креативным потенциалом, однако лишь единицы смогли его прочувствовать и направить в созидательное русло.

Помимо этого, автор тесно связывает термины культуру и креативность как явления и настаивает на их тесной связи друг с другом. Так, «Культурные ресурсы — это материал, используемый для создания базовых ценностей города… Креативность — метод эксплуатации и возобновления этих ресурсов» Там же. — С. 30. Лэндри описывает и такой, возможно кажущийся с первого взгляда банальный, и вместе с тем эффективный прием освоения городского пространства, как превращение слабых сторон в сильные. На наш взгляд, именно этим можно объяснить, применительно к московским объектам креативных индустрий тот факт, что большинство из них появилось на месте бывших промышленных зон, заброшенных фабрик и производств, которые до трансформации были абсолютно исключены из городской среды.

Во многом культурные ресурсы воплощаются через, казалось бы, самые повседневные навыки и таланты людей, кажущиеся порой любительскими — приготовление пищи, определенные виды досуга, шитье. Однако было бы неверным сводить их лишь к материальным объектам, многие из них имеют и глубокое символьное значение, проявляющееся в специфических видах ремесла, промышленной продукции, сфере услуг. Кроме того, Лэндри относит культуру к «ресурсу воображения» Там же. — С. 34, способному формировать «ценность места» Там же. — С. 34, именно благодаря этому возникает местное своеобразие, придающее уникальный образ как отдельным местам, объектам, таки целым городам.

Важным замечанием Лэндри является его наблюдение о том, что фактических творческие люди могут работать в совершенно различных условиях — «в одиночку, в группах, командах, либо в организациях» Там же. — С. 37. «Голое администрирование», на его взгляд, принуждает людей к действиям, ограниченным строгими правилами и нормами поведения, различными регламентами, что, в свою очередь, фактически полностью исключает развитие творческого потенциала и применения креативного мышления для решения насущных задач. Этот принцип во многом объясняет пространственную структуру объектов креативных индустрий, в том числе применительно к Москве — зачастую подобные кластеры располагаются на месте бывших промышленных территорий («Винзавод» — на месте пивоваренного завода, комплекс «Артплей» — бывший завод «Манометр»). Помимо этого, важной особенностью креативных профессий Лэндри считает их междисциплинарность, отмечая, что творческие люди «допускают множественность точек зрения и подходов, и это касается не только лингвистических, логических и научных ракурсов, но также и визуальных, музыкальных, межличностных и пространственных интерпретаций» Лэндри Ч. Креативный город — М.: Издательский дом «Классика-ХХI, 2011. — с. 40. Таким образом, основываясь на этом принципе можно с легкостью объяснить логику размещения ключевых резидентов креативных кластеров. Так, например, «Артплей» вмещает в себя образовательные учреждения (архитектурная школ «МАРШ», Британская высшая школа дизайна), офисы различных компаний (архитектурное проектирование, промышленный дизайн, графический дизайн, брендинг, реклама, ландшафтное проектирование), выставочные пространства, фотостудии, рестораны/ кафе, а также магазины и шоу-румы, специализирующиеся на дизайне предметов интерьера, строительных материалах, текстиле и проч. Несмотря на то, что ЦСИ «Винзавод» вмещает в качестве якорных арендаторов различные галереи («XL Галерея», «Айдан Студия», «Галерея Риджина»), все равно его структура тяготеет к многофункциональности — здесь располагаются книжные магазины, товары для художников, багетные мастерские, разнообразные образовательные проекты («Школа визуальных искусств», «Школа коллекционеров и экспертов»), кафе и магазины. Эта особенность московских креативных кластеров подтверждается цитатой Лэндри: «вы не сможете создать креативную среду без креативных организаций, ибо это условие взаимодействия креативных людей, процессов, идей и продуктов» Там же. — С. 41.

Интересным выводом, который приводит Лэндри, является то, у каждого современного города есть потенциал к развитию креативности и свой особый метод внедрения подобных стратегий. При этом их успешная реализация в первую очередь зависит от идей и подходов к решению проблем, нежели материальные активы и ресурсы того или иного города. Там же. — С. 47.

Во второй главе книги — «Городские проблемы — креативные решения» — Лэндри апеллирует к глобальным городамМосква — 17-е место в рейтинге глобальных городов. Foreign Policy, A. T. Kearney, The Chicago Council on Global Affairs: The Global Cities Index 2014. и их борьбе за своего горожанина. Автор выделяет три ключевых фактора, которые являются существенными для глобальных городов — стоимость рабочей силы, уровень развития технологии и креативность. Лэндри Ч. Креативный город — М.: Издательский дом «Классика-ХХI, 2011. — с. 51 В подобных условиях важнейшая задача каждого города — выявить свои уникальные возможности и определить специфическую нишу развития, а также научиться аккумулировать творческий потенциал своих жителей и активно применять его.

При этом уже сейчас, в век глобальной виртуальных коммуникаций, мы можем говорить об оставшейся, может даже прогрессирующей потребности людей в личных контактах, связях, взаимодействиях. И города во многом способствуют этому: «географическая концентрация, создает благоприятный производственный цикл» Лэндри Ч. Креативный город — М.: Издательский дом «Классика-ХХI, 2011. — с. 69. А разнообразие населения и его специализации способствует образованию новых точек роста. Современное течение жизни требует функциональной дифференциации внутри города, а «развитие интеллектуальных индустрии требует иного урбанистического пространства, отличающегося открытостью и развитием социального обмена» Там же. — С. 69.. Именно подобные пространства (для Москвы, впрочем, как и для большинства западных городов — бывшие индустриальные площадки, расположенные по периферии исторического центра) предоставляет молодым компаниям возможность аренды площадей по сравнительно низким ставкам. Их концентрация и близкое расположение друг к другу помогают объединять усилия и процессы, экономить на логистике и упрощать коммуникацию. При этом описанный процесс представляет собой замкнутый цикл: как только молодые компании крепнут они либо перебираются в центр, либо облагораживают окрестностиТам же. — С. 70, а молодые в целях минимизации издержек осваивают все новые и новые площадки для развития.

Однако процессы глобализации оставляют глубокий отпечаток на «теле» современных городов. Широкое распространение информационных сетей приводит к потере чувства «места» в прежнем, привычном контексте. А потребность в этом чувстве остается прежней — несмотря на сильную интеграцию виртуального пространства в жизнь современного человека, необходимость физического осязания среды остается одной из важнейшихТам же. — С. 72. Этот аспект интересно рассмотреть в увязке с еще одним важным наблюдением современности — а именно трансформацией культурных институтов. В контексте глобализации именно культурные особенности способствуют, с одной стороны, созданию новых форм идентичности мест, с другой — являются необходимым фундаментом стабильности в стремительно меняющемся мире. Там же. — С. 75.

Важное замечание автора касается того, что стремление городских властей сформировать определённую идентичность тех или иных мест или города в целом не может осуществляться лишь с помощью узкого круга специалистов в области маркетинга и брендинга — к ним должны подключаться культурологи, историки и географы, потому что только таким образом можно наладить «иконическую коммуникацию» Там же. — С. 82, требующую глубоких знаний о конкретном месте, способности его прочувствовать и уловить сложные взаимосвязи различных городских явлений. Таким образом, автор делает отсылку именно к феномену формирования коллективных образов о городе и необходимости их осознания для грамотного определения самых разнообразных городских стратегий.

Помимо этого, теоретический анализ литературы о креативных индустриях хотелось бы дополнить статьей Александра Высоковского «Креативность как ресурс» Высоковский А. А. Креативность как ресурс [Электронный ресурс] // Отечественные записки. — 2005. — № 4 (25). — Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/2005/4/kreativnost-kak-resurs. В ней автор ставит вопрос о возникновении понятия «креативные индустрии» — словосочетания, состоящего из, казалось бы, полярных слов — «творчество» и «индустрия». Однако именно подобное объединение несочетаемого как нельзя лучше характеризует современное состояние культуры. Изначально творчество рассматривалось как созидательный, инновационный процесс, причем, если во времена Платона творческим назывался акт создания чего-то нового и в научной, производственной, предпринимательской, художественной и прочих областях, то, начиная с Возрождения, творчество начинает носить скорее художественный/ культурный характер.

В индустриальную же эпоху для осуществления различной деятельности творческий компонент требовался в минимальных количествах — отлаженные схемы, нуждались в грамотных исполнителях, а не новаторах. Здесь можно провести параллель и с метафорой Лэндри о «городе машин» Лэндри Ч. Креативный город. — М.: Издательский дом «Классика-ХХI, 2011. — С. 102 — авторитарном образовании, которому не свойственны гибкость и открытость.

Однако, уже с 1960;х годов обществу требовались новые формы взаимодействия — на смену творчеству приходит креативность, подразумевающая не столько создание нового, сколько формирование инновационных моделей и алгоритмов для создания продуктов или даже самих алгоритмов и схем. В таком контексте шаблонное повторение десятилетиями проверенных схем рассматривается как репродуктивность и ставится как прямое противопоставление креативности.

Высоковский соглашается с Лэндри в том, что потребность городов в креативных людях выросла в разы, однако и креативность — качество, которое можно развивать и обучать ему. Во многом современный мир обязан появлению «креативных индустрий» стремительному развитию «промежуточных» сфер деятельности — новые медиа, реклама, информационные технологии и даже финансы требуют творческого подхода, развитой интуиции, образного мышления и существуют в контексте, в котором размыты традиционные отраслевые границы. Креативный компонент отныне можно наблюдать, казалось бы, в исключительно производственных сферах — в качестве примера автор приводит книгоиздание, являющееся супериндустрией, однако, несмотря на массовость, требующее творческого подхода. Во многих процессах креативные индустрии являются связующим звеном, неким универсальным транслятором между более консервативными направлениями деятельности, способствуя, таким образом, упомянутому выше распространению междисциплинарности.

Автор также подчеркивает важность креативности как ключевого фактора развития современных городов, влияющих во многом на их среду и экономику. Важным замечанием является и то, что развитие творческих индустрий в форме малого бизнеса не должно восприниматься как догма, а может использоваться и в более сложных, многокомпонентных организационно-правовых формах, однако, в современных российских городах это осознание пока не применяется в должных масштабах на практике. Интересно и то, что автор приводит конкретные примеры социальных практик, которые во многом препятствуют развитию креативных индустрий и их активному включению в разнообразные сферы жизни. Так, например, существует четкое понимание того, что современные городские управленцы, чиновники и администрация не до конца осознают инновационные процессы как ключевые в динамичном развитии городов. Высоковский также считает преувеличенным описанные Ричардом ФлоридаФлорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее — М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2007. — 432 с. преобразования крупных мегаполисов (таких как Монреаль, Сиэтл, Амстердам и Манчестер) в первую очередь за счёт «креативного класса». В данных примерах существенное обновление достигается путем сложнейших, многокомпонентных преобразований социально-экономических, которые нельзя подвести под одну черту. А рассматривать творческие индустрии как ключевой двигатель преобразование можно лишь в контексте небольших городов — с населением до 150−200 тыс. человек. Помимо этого, существенным препятствием на пути развития творческих практик в современных российских городах выступает недостаточная поддержка малого и среднего бизнесов. Таким образом, формируется своего рода замкнутый круг: недостаточное финансирование приводит к замедленным темпам развития, а недостаточность осознания необходимости инновационных подходов на верхних уровнях управления существенно ограничивают развитие креативных индустрий.

Управленческие технологии развития городов в свою очередь являются крайне закрытым механизмом, отсутствует единая политика, программа, направленная на развитие культурных ценностей и творческого потенциала жителей. Единичные случаи образования креативных кластеров, которые мы знаем в Москве, во многом обязаны лишь тем «сильным личностям», которые стояли у их истоков и смогли превратить их в локальные очаги креативности (Софья Троценко — «Винзавод», Сергей Десятов — «Артплей»). Из этого следует важный вывод о том, что возможно первичная стратегия развития креативных индустрий должна быть сконцентрирована не столько вокруг «мест приложения» креативности, сколько вокруг развития личностных качеств потенциальных «творцов», безусловно, не только художников, но и предпринимателей, менеджеров — в принципе всех, кто стремится использовать новаторские решения в самых разнообразных видах деятельности.

Другой интересный источник, посвященный рассматрвиаемой проблематике, уже применительно к российской действительности — статья Михаила Гнедовского «Творческие индустрии: политический вызов для России» Гнедовский М. Б. Творческие индустрии: вызов для России [Электронный ресурс] // Отечественные записки. — 2005. — № 4 (25). — Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/2005/4/tvorcheskie-industrii-politicheskiy-vyzov-dlya-rossii. В качестве страны-лидера в вопросах креативных индустрий и креативной экономики автор приводит пример Великобритании. Во многом это и объясняет появление таких деятелей как Чарльз Лэндри и его агентства «Comedia», специализирующихся именно на продвижении креативных стратегий развития городов. Здесь же содержится и важный список-перечень конкретных видов деятельности, которые можно отнести к творческому сектору экономики. Так, согласно департаменту культуры, СМИ и спорта Великобритании, в него входят такие направления как: «реклама, архитектура, художественный и антикварный рынок, ремесла, дизайн, мода, производство кинои видеопродукции, программирование, в том числе создание развлекательных интерактивных программ и компьютерных игр, музыка, исполнительские искусства, издательское дело, теле-, радиои интернет-вещание» Там же.. Автор обращает внимание и на то, что все эти виды деятельности хорошо знакомы читателю и давно участвуют в экономических процессах, однако объединение их в понятие «креативных индустрий» — не что иное как возможность по-новому взглянуть на хорошо знакомые вещи, увидеть новые взаимосвязи и тенденции.

По Гнедовскому, сами креативные кластеры можно разделить на два вида: одни многопрофильны, вторые же достаточно однородны, лишь с небольшими вкраплениями публичных сервисов и функций (магазины, места общественного питания и проч.). И те, и другие формируют «творческие кварталы», которые зачастую начинают конкурировать с историческим центром города по своей привлекательности и насыщенности функциями. Существенное отличие политики развития креативных кластеров, в отличие от технопарков обуславливается во многом их географией и положением в городе. Если технопарки тяготеют к обширным свободным площадям (зачастую вне центра города или даже за его чертой), то креативные кластеры напротив тесно связаны с исторической средой города, появляясь зачастую на месте заброшенных фабрик и производств. Гнедовский пишет, что в постиндустриальном обществе культура должна восприниматься таким же двигателем прогресса, как развитие техники в период индустриальной эпохи. И только осознание важности этих процессов и смены парадигмы сможет привести серьёзным шагам со стороны власти в отношении творческих индустрий. Важным автор отмечает и то, что сегодня представления о том, что же именно называть креативными индустриями, сильно разнятся у российских представителей власти и западных специалистов. Пока не до конца исчерпала себя точка зрения, что творческие индустрии ограничиваются лишь народными промыслами и ремеслами, в то время как в той же Великобритании в первую очередь речь будет идти о развитии медиа, дизайна и информационных технологий. Такое положение дел вызывает активные дискуссии о том, чем же на самом деле является культура — обращением к традициям или же продуктом творчества современности. Автор делает вывод, что, безусловно, и одним, и другим.

Цитируя Ричарда Флорида, Гнедовский соглашается, что, в первую очередь, креативные индустрии обязаны своим появление «творческому классу» — особому сообществу, состоящего из художников, писателей, артистов, дизайнеров и прочих участников различных творческих процессов, для которых принципиален культурный контекст, в котором они находятся и определенная «плотность» культурной среды, а также неформальные связи внутри сообщества. Однако важно не забывать и о предпринимательском, деловом интересе, так или иначе формирующего базис любого бизнеса. С другой стороны именно предпринимательские способности, особую интуицию можно причислять к особой форме таланта, а, как следствие, и к особой форме творчества.

Интересным аспектом является и то, что современные медиа играют такую значительную роль, что в можно говорить и о «виртуальных кластерах», с помощью которых происходит значительное тиражирование товара/услуги/предмета творческой деятельности и значительно расширяется пользователей/зрителей. Однако нас, в большей мере интересуют именно физически существующие креативные кластеры, которые и можно наблюдать в современной Москве.

Гнедовский также описывает и необходимые условия для формирования творческих индустрий. В первую очередь, это независимость. В то же время это и независимость индустрий друг от друга, их свободные кооперации и всевозможные формы союзов; это и независимость от власти, политических решений (здесь автор приводит китайскую модель творческих индустрий или те же «художественно-производственные комбинаты» советского времени, утверждая, что, несмотря на финансирование и поддержку государства, творческие индустрии не могут полноценно развиваться в рамках единой государственной контролируемой идеологии); это и независимость отдельных специалистов, свободно мигрирующих между областями экономики, тем самым формирую динамичную городскую среду.

Однако Гнедовский видит и две важные проблемы, которые сегодня могут послужить серьёзными препятствиями на пути развития творческих индустрий в России. Во-первых, это отсутствие «классового самосознания» — представители творческих профессий зачастую не мыслят себя как единый класс, определенное сообщество, имеющее схожие интересы и образы мышления. Все это приводит к сильной разобщенности и дистанцированности этих людей, а как следствие и целых индустрий друг от друга. Вторая же проблема заключается в том, что на данный момент творческий сектор не воспринимается обществом (и государством) как самостоятельный сектор экономики, а соответственно творческий класс, как самостоятельное сообщество. Однако, автор остается достаточно оптимистичен относительно своих прогнозов о будущем креативных индустрий в России, считая, что скорость развития — лишь вопрос государственного финансирования определённого политического вектора, а сам процесс будет происходить в любом случае.

Елена Зеленцова в своей статье «Креативные индустрии. Зарубежный опыт прикладных исследований» Зеленцова Е. В. Креативные индустрии. Зарубежный опыт прикладных исследований [Электронный ресурс] // Институт системных исследований и координации социальных процессов. — 12.05.2010. Режим доступа: http://www.isiksp.ru/actions/actions_our_konf_zelencova.html помимо базисных определений того, что же называется креативными индустриями, подходит к проблеме и с дугой стороны — методологической. В первую очередь автор говорит о таком методе исследования как картирование (mapping). В первую очередь важно учитывать такую особенность расположения объектов креативных индустрий, как кластерность. Именно за счет обладания «кумулятивным эффектом», производимым подобным расположением, они являются некими локусами концентрации творческого потенциала в городах, определяя, таким образом, уровень «творческой кластеризации», являющийся важным показателем развития постиндустриальных городов.

По мнению Зеленцовой, наиболее наглядной и эффективной выглядит методика картирования, разработанная британским агентством «Euclid» в конце 1990;х годов. Подобная исследовательская карта должна охватывать следующие аспекты: экономический, правовой и географический. В первую очередь, это необходимо для того, чтобы иметь возможность наглядно оценить размер финансового вклада креативных индустрий в экономику городов, получить данные количестве занятых в данной сфере, понять социальную значимость подобных мест приложения труда, выявить возможности, перспективы роста и основные тенденции развития. При этом важно отметить, что зачастую (в Великобритании как стране-пионере развития креативных индустрий уже в меньшей мере, однако в России все еще) сбор количественных данных о любом из параметров эффективности объектов креативных индустрий усложняется их неявной позицией в общем социально-экономическом срезе данных (укрупнённая рубрикация затрудняет возможность поиска необходимых данных). Зеленцова приводит пример Манчестера 1997 г., когда в нем впервые было проведено масштабное исследование отрасли и опубликован первый отчет о текущем состоянии и возможном развитии этого сектора экономики, а также возможных коллабораций в сфере культурной политики. Кроме того, автор рассуждает о двух параметрах креативных индустрий — «ширине» и «глубине». «Ширина» в данном контексте относится к численности занятых в сфере креативных индустрий — вопрос заключается в том, можно ли, например, считать специалистов по выпуску электронных носителей, на которые записываются музыка и фильмы как представителей креативных индустрий? Попытки же установить строго очерченные границы в разных странах понимаются по-своему, причем представители власти и эксперты зачастую стремятся к обобщению понятий. Кроме того, интересное замечание касается того, что во всех странах, которые прибегали к подобному роду исследованиям отмечался высокий рост ВВП в этой области.

При этом согласно исследованию относительно московских креативных кластеров, которое в 2006 году проводили Е. Зеленцова и Л. Кузовникова по заказу Института культурной политики в городе на тот момент функционировало как минимум пять творческих кластеровПодробная характеристика московских кластеров: Зеленцова Е., Кузовникова Л., Творческий кластер: московское измерение // Творческие индустрии. Модель для сборки. Сб. статей — М.: Институт культурой политики, 2005. — С. 25−31. При этом ключевыми характеристиками московских креативных кластеров были названы следующие: «расположение в нестандартном месте; относительная близость к центру города; соединение известных и новых творческих брендов; экономичные аренда и эксплуатация» Там же. В качестве основных препятствий на пути стремительного развития креативных кластеров были названы следующие причины: отсутствие взаимной интеграции государственных и некоммерческих организаций, слабая поддержка развития малого бизнеса, а также отсутствие ясного понимания того, что в креативных индустриях заключается залог перехода от «сырьевого проклятия» к современной постиндустриальной экономике.

Таким образом, мы рассмотрели ключевые работы в области теории и практики применения в России и в мире креативных индустрий. В первую очередь на основе проанализированного материала можно сделать вывод о рабочей формулировке самого понятия «креативные индустрий», которое затем будет использоваться на протяжении самого исследования. Так, на наш взгляд, креативные индустрии можно охарактеризовать как сектор экономики, основанный на взаимопроникновении производственной, предпринимательской, художественной практиках. При этом важным условием является наличие творческого, созидательного компонента, основанного на эксперименте, инновациях. Из этого определения можно вывести краткую формулу:

" креативные индустрии = креативный класс + предпринимательский интерес"

В данном контексте ближе всего к рабочему определению подходит классификация креативных индустрий согласно Британской модели Департамента Культуры, Медиа и Спорта (UK DCMS model), также основанной на наличие творческого мышления в каждой из вышеупомянутых областей (см. табл. 1). При этом важно упомянуть вариативность самого понятия и необходимость учета этой специфической черты при работе с иными социокультурными факторами.

Важный вывод можно сделать о том, что сама креативность является качеством, которое можно развивать и обучать ему. Именно способность креативного подхода к решению проблем является важным фактором развития в современном мире, причем речь идет не только о поле креативных индустрий. Подобные навыки необходимы при решении многих управленческих вопросов, как на уровне города, так и локального предприятия, а креативность, являясь ключевым фактором развития городов, встаёт в один ряд со стоимостью рабочей силы и уровнем развития технологии. При этом флагманские стратегии развития должны быть сконцентрированы, в первую очередь, не вокруг мест приложения труда, а фокусироваться на развитии личностных качеств потенциальных «творцов». Таким образом, можно говорить о первичности стимулирования индивидуальных навыков и вторичности развития локальных точек креативной активности. Важно отметить и то, что зачастую, креативные индустрии ошибочно считают прерогативой лишь малого бизнеса. Однако специалисты опровергают подобные суждения, приводя примеры крупных коммерческих предприятия — например, в сфере медиа или информационных технологий.

В дополнение к учету вышеупомянутых социокультурных особенностей каждого отдельного региона важно упомянуть прочную связь между понятиями «культура» и «креативность». В этом контексте культура воспринимается как ценный ресурс, используемый для создания базовых ценностей города, а креативность становится методом возобновления подобных ресурсов. Однако при этом важно не затронуть другую крайность — когда креативность, базирующаяся на культурных особенностях, превращается в активную эксплуатацию народных промыслов и ремесел. Во избежание этого необходимо помнить об инновационном подходе, как о движущей силе развития креативности.

Также можно отметить, что фактически сегодня мы можем наблюдать сложившуюся систему расположения креативных индустрий в Москве. При этом базовые принципы зависят как от специфики самой индустрии (междисциплинарность творческих профессий, специфика образа работы), так и от функционирования экономики этого сектора. В качестве определяющих черт можно выделить стремление к кластерности, возникающее из-за высокой степени взаимопроникновения областей, а также возникновение на месте бывших промышленных зон (низкие арендные ставки привлекают молодые бизнесы и стартапы, у которых, с одной стороны, уже имеется потребность в отдельном помещении, с другой нет возможности арендовать площади в высококлассных офисных центрах).

Однако, несмотря на признанное общегородское значение наиболее известных кластеров, можно выделить ряд проблем, серьёзно ограничивающих дальнейшее развитие креативных индустрий, как в Москве, так и в других городах страны. В первую очередь, мы пока не можем говорить о наличии «классового самосознания» — отсюда, из-за отсутствия самоидентификации творческого сообщества с отдельной социальной группой, не происходит и ее принятие на общеполитическом, экономическом уровнях. Из-за этого творческий сектор не воспринимается ни обществом, ни государством как самостоятельный сектор экономики, развивающийся по своим законам, а оказывается все время включенным в более общую классификацию. Подобное положение не только осложняет анализ, сбор данных, дающих количественное отражение реального положения, но и лишь способствует разобщению внутри этого класса.