Рассказ. 
Психологический кризис

У человека развиваются симптомы острого стрессового расстройства, если он испытал воздействие травмирующей ситуации, превзошедшей его способность справляться с ситуацией обычным для него способом. Соответственно, симптомы служат тому, чтобы покрывать или прятать подавляющие непереваренные переживания. Кризисное вмешательство призвано: 1) помочь пациенту рассказать свою историю, 2) помочь пациенту несколько дистанцироваться от события, чтобы понять, что произошло, 3) облечь опыт в слова и 4) вернуть пациента к его прежнему уровню функционирования. Рассказывая историю травмирующего переживания, пациент может плакать, смеяться, орать, шептать, замолкать на некоторое время, вспоминать о других, с виду не связанных с событием, утратах или озаботиться какой-то стороной истории, которая кажется незначительной. Терапевту следует терпеливо слушать и возвращать пациента к его истории.

В процессе облечения травмирующих переживаний в слова обнаруживается несколько повторяющихся клинических картин (этот список ни в коей мере не является исчерпывающим).

• 1) Люди, захваченные эмоциями и с трудом говорящие
• 2) Люди, которые, рассказывая об ужасающих событиях, не выражают никаких эмоций вообще.
• 3) Люди, испытывающие чувство вины за то, что они пережили это бедствие, тогда как другие погибли или пострадали.
• 4) Люди, чувствующие, что они каким-то образом стали причиной катастрофы, или что им следовало сделать что-то иначе, чтобы кого-то спасти.

Когда человека захлестывают эмоции, консультант должен помочь ему успокоиться, отведя его в тихое место, предложив стакан воды, позволив ему «попереживать» некоторое время, и затем постараться помочь ему говорить о том, что он переживает. Посидеть с пациентом в тишине или позволить ему поплакать некоторое время очень полезно, но в конечном итоге важно будет помочь ему попытаться выразить невыразимое.

Пациентам, находящимся в состоянии эмоционального оцепенения, консультант может указать на обычные чувства, которые большинство людей могли бы испытывать в подобных обстоятельствах, и подумать вместе с пациентом, какие чувства могут быть скрыты от взгляда. Но также важно помнить, что эмоциональное оцепенение служит отведению непреодолимого аффекта. Важно, чтобы консультант уважал защиты пациента и давал ему время, чтобы пациент мог позволить чувствам, связанным с пережитым, подняться на поверхность. За многие годы кризисные консультанты осознали, что некоторые жертвы травмы могут казаться благополучными в первые дни после кризиса, а затем спустя пару недель совершенно развалиться на части, будучи уже в безопасности.

Хотя это и противоречит здравому смыслу, также очень часто встречаются люди, испытывающие чувство вины за то, что они выжили в трагедии, в которой другие не выжили. Кризисному консультанту нужно следить за суицидальностью у этих пациентов и помогать им оплакивать их утраты, поощряя их говорить о людях и вещах, которые они потеряли. Иногда бывает полезно спросить человека, хотели бы его погибшие любимые, чтобы он страдал или чтобы он был счастлив в течение последующей жизни. Это обычно смещает фокус с вины выжившего на лежащую под ней скорбь.

Тем, кто чувствует, что они могли каким-то образом стать причиной наводнения или землетрясения или могли что-то сделать, чтобы спасти свою семью, важно помочь осознать, насколько мощным был противник, с которым им пришлось столкнуться, осознать страх и замешательство того момента, и опять-таки, помочь им оплакать свои потери. После того как человек рассказал свою историю, для него часто бывает полезно рассказывать ее снова и снова, снова и снова. Нет нужды говорить об этом пациентам, но нужно давать им почувствовать, что они могут свободно рассказывать свою историю заново, не испытывая при этом чувства, что они докучают людям одним и тем же рассказом. Консультант может ожидать, что с каждым изложением рассказ будет обрастать новыми подробностями и сдерживаемый аффект будет далее высвобождаться.