К вопросам изучения архивных документов по истории Казахстана и России на рубеже двух веков

К вопросам изучения архивных документов по истории Казахстана и России на рубеже двух веков

Автором данной статьи был извлечен громадный фактический материал из отчетов военных губернаторов областей и генерал-губернаторов Западной Сибири, хранящихся в архивах Российской Федерации и Казахстана, в которых довольно подробно описаны, освещены и проанализированы практически все стороны социально-экономической и другой многогранной жизни казахского общества. Нет сомнения в том, что фактический материал отчетов первых руководителей областей и губернаторств богаты и ценны для всестороннего изучения истории Казахстана на рубеже Х1Х-ХХ веков. К сожалению, значительный накопленный исторический материал по истории колониального Казахстана, до сих пор лежит на полках архивов неизученным, ни переработанным и, даже, невостребованным ожидая исследователей-историков. В данной статье я сделал попытку включить ряд извлеченных документов из Российского Государственного исторического архива г. Санкт-Петербурга, Государственного военно исторического архива г. Москвы в надежде, что ими воспользуются молодые исследователи дореволюционной истории Казахстана.

Одной из главнейших проблем царской администрации было наделение благоприятной для хлебопашества землей русских крестьян-переселенцев, которые, после отмены крепостного права 1861 года, обобранные своими же помещиками, массами шли на Восток в поисках земли и воли. Основной поток обездоленных крестьян двинулся в Акмолинскую область, которая по реформе 1867−1868 гг. входила в состав Западно-Сибирского генерал-губернаторства.

3 мая 1895 года состоялось совещание Подготовительного комитета Сибирской железной дороги, в котором было запротоколировано: «В Степном крае (Акмолинская, Семипалатинская и Семиреченская области), занимающем свыше 130.000.000 десятин земли найдутся местности, где отвод участков не затронет хозяйства кочевников. Подготовительная Комиссия признает желательным, чтобы заготовление переселенческих участков было начато, не выжидая результатов предположительного исследования, так как последнее может затянуться на более или менее продолжительное время [1].

Неудовлетворительность поставленных работ как с точки зрения собственно колонизационной, так и в смысле ограждения законных интересов казахского населения, и послужило поводом к учреждению особой экспедиции, исследования которой преследуют, главнейшим образом, задачу дать материал для более правильной постановки работ по заготовлению из казахских земель переселенческих участков для крестьян, пребывающих из внутренних губерний России" [2].

Царский чиновник статский секретарь А. Н. Куломзин, управляющий делами Комитета Сибирской железной дороги, совершил поездку вдоль строящееся магистрали в середине 90-х годов. Им был составлен развернутый отчет, о своей поездке в Сибирь, опубликованный в 1896 году в Санкт-Петербурге, в котором он пишет: «Везде знакомился с деятельностью и делопроизводством по переселенческим делам губернских и областных учреждений, казенных палат, переселенческих и крестьянских чиновников, уездных начальников, чинов межевых партий по образованию переселенческих участков, исследователей степных областей, гидротехников и других. Повсюду опрашивал переселенцев и не упускал случая беседовать с местными знатоками края и переселенческого дела» [3].

В своем отчете высокопоставленный чиновник, пытался сгладить те негативные моменты, связанные с хищническим изъятием так называемых «излишков» земель у коренного казахского населения русскими переселенцами, с молчаливого согласия местной администрации, подчеркивая, что:". в современном переселенце нет ничего воинственного; это люди миролюбивые, все душевные силы которых направлены исключительно на удовлетворение чувства домовитости, не успевшего заглохнуть среди недостаточной обстановки на родине. Но в то же время это — люди, состоящим из прямых потомков по духу тех русских людей, которые в ХУ! и ХУП веках шли из окраины Московского государства в степи, на Дон, на Яик, в Сибирь, оседали там, создавая из себя наше /русское/ казачество, укрепляли повсюду русское владычество и насаждали русскую культуру. Словом, такие же, как и те древние завоеватели, благодаря которым росла, расширяясь, русская земля. Вместе с тем это — люди назойливые, нередко предъявляющие в Западной Сибири требования, в виду того, что, «будто бы, идут они по приглашению самого Царя-батюшки, который повелел отводить им лучшую землю и наделить разным имуществом» [4]. Здесь уместно вспомнить капитальный труд: «Развитие капитализма в России» В. И. Ленина, который подчеркивал, что русский капитализм стал развиваться «вширь.». И далее он указывал, что «рельефно сказалось и продолжает сказываться на окраинах, колонизация которых получила такой толчок в пореформенный, капиталистический период русской истории. Юг и юго-восток Европейской России, Кавказ, Средняя Азия и Сибирь служат колониями русского капитализма и обеспечивают ему громадное развитие не только вглубь, но и вширь» [5].

Как мы отметили выше, в Российском Государственном историческом архиве г. Санкт-Петербурга сохранились многотомные ежегодные отчеты военных губернаторов областей и генерал-губернаторов колониального Казахстана. В данном тексте выделим только один отчет Степного генерал-губернатора за 1897 год.

Вот строки из этого отчета: «лучшие участки в степных областях уже заселены; так в Омском уезде 886 семей, из коих 497 самовольно переселившихся, в Петропавловском 2.291 семья, из коих 1.286 самовольно переселившихся» [6]. Далее: «На основании утвержденного 25 марта 1891 г. Степного Положения, земли, занятые киргизскими (далее; казахскими — К. К.) кочевьями, хотя и признаются государственною собственностью, но оставляются в бессрочном общественном пользовании казахов кочевников в пределах фактического владения, причем каждый кочевник имеет право на участке, отведенном в его пользование для зимовья (кстау) стойбища, обрабатывать землю, разводить сады, огороды и возводить жилье и хозяйственные постройки. Земли, отработанные, а равно занятые постройками и насаждениями, переходят по наследству, доколе земля возделывается или существуют строения и насаждения» [7].

Так называемое, упорядоченное казахское землепользование, основанное на точном знании местных условий и бытовых особенностей имеет большое значение, тем более, что на основании Степного Положения земли, могущие оказаться излишними для казахов кочевников, поступают в ведение Министерства Земледелия и Государственных Имуществ.

На основании утвержденного, 15 марта 1896 г. Положения Комитета Сибирской железной дороги, для наилучшего обеспечения казахских интересов, приступили к естественно историческому и хозяйственно-статистическому исследованию степных областей, которое на будущее время должно предшествовать работам по образованию переселенческих участков. Казахская степь не в состоянии принять большого количества переселенческого (оседлого) населения по недостатку необходимых угодий, так подчеркнуто в отчете за 1897 г. Исследование было начато с Кокчетавского уезда, Акмолинской области, причем за норму казахского землепользования принят размер земли, необходимый для прокорма 24 единиц крупного скота, вполне обеспечивающих все потребности казахской семьи среднего достатка [8]. По этой норме у казахов Кокчетавского уезда оказалось около 2.000.000 десятин «излишней» земли.

Но изъять весь этот «излишек» из пользования кочевников не представлялось возможным по причинам:

• 1) Часть «излишков» разбросано малыми клочками по отдельным казахским общинам, так что из них не могут быть образованы переселенческие участки.
• 2) Значительные площади «излишков» могут оказаться непригодными по отсутствию воды надлежащего качества и в потребном количестве.

исторический колониальный казахстан архив.

3) Интересы крупных скотоводов не приняты во внимание, что может повести к значительному сокращению казахского животноводства.

В отчете подчеркивается, что «обращено внимание старших производителей работ по образованию переселенческих участков и предложено жалобы крупных скотоводов на стеснение в землепользовании разбирать на месте с участием уездного начальника, как охранителя киргизских интересов вообще» [9]. В отчете также сказано, что в настоящее время кочевники находятся в лучших условиях, чем крестьяне — русские, так как пользуются землями в количестве несравненно большем, податей и повинностей платят меньше и, кроме того, освобождены от воинской повинности [11]. Подписал этот документ Степной генерал-губернатор, генерал от Кавалерии Барон Таубе.

Богатый материал о жизни, быте и землепользовании казахов хранится в РГИА, в разделе: «О естественно-историческом и хозяйственно-статистическом исследовании Омского и Петропавловского уездов в 1901 и 1902 гг.» [11].

Так, например, в отчете за 1898 г., читаем: «происходит усиленное изымание земель из казахского пользования в Акмолинской и Семипалатинской областях для крестьян переселенцев из внутренних губерний и предстоит в скором времени подобное же изымание в соседней Семиреченской области для семиреченских казаков в отставке, не имеющих до сих пор обмежеванных наделов за не утверждением нормы таковых» .

Естественно, не могли не прозвучать предостережения царских властей об определенных опасностях на местах. «Фанатами татарами — муллами и злонамеренными лицами, казахское население, по присущему ему доверия и неразвитости, может уклониться от требований порядка и законности и повторить прискорбную андижанскую попытку (имеется в виду народное восстание 1898 г.), — что для него будет не новостью, если принять в соображение, бывшее уже в степях в первой половине настоящего столетия возмущение Кенесары Касымова» [12]. В период девятилетнего управления Степным генерал-губернаторством к барону Таубе неоднократно обращалось казахское население искать и находить защиту своих интересов «и нынче ежедневно продолжает обращаться в своих многоразличных нуждах. Вновь прибывающие неблагонадежные элементы расселяются по городам, лежащим на пути железных дорог, и деревням и, продолжая заниматься воровством и мошенничеством, наносит непоправимый ущерб материальному благосостоянию коренного казахского населения» [13].

В отчете за 1899 год читаем: «В Акмолинской и Семипалатинской областях к 1 января 1900 г. числится 189 крестьянских селений, из коих в Акмолинской области 170 и в Семипалатинской 19, с общим населением в 134.026 душ обоего пола» [14]. В разделе: «Землеустройство казахов, проживающих на кабинетских и казачьих землях», читаем следующее утверждение: «11 ноября 1899 г. последовало Высочайшее В. Имп. Величества соизволение на утверждение п. 3 журнала Военного Совета от 20 Октября 1899 г., по которому земли десятиверстной полосы, предоставленные во временное пользование Сибирского казачьего войска, признаны подлежащими включению в состав земель войска на тех же основаниях, как и прочие земли этого войска, о чем постановлено внести представление на уважение Государственного Совета». Но в этом журнале не сделано никакого заключения о казахах, более или менее прочно устроившихся и проживающих с давнего времени на десятиверстной полосе в пределах Семипалатинской области. Число этих казахов, по сведениям 1898 г., составляет около 30.000 душ обоего пола и вопрос о землеустройстве их приобретает важное значение по следующим соображениям: «Семипалатинская область в естественно-историческом отношении, для выяснения свободных государственных земель и определения нормы казахского землепользования до сих пор окончательно не исследована и, хотя, Министерство земледелия и Государственных имуществ имеет намерение докончить то исследование в текущем году, но сколько, и где окажется свободных земель, которые могли бы быть предоставлены безземельным казахам Семипалатинской области в настоящее время предвидеть невозможно. Между тем, могущие оказаться свободными государственные земли должны быть предпочтительно предоставлены казахам ныне кочующим, в количестве около 28.000 душ обоего пола, на юртовых и офицерских казачьих землях Семипалатинской области, а также казахам, проживающим (около 8.000 душ обоего пола) на землях Кабинета В. Имп. Величества, так как вследствие постепенного возвышения арендной платы и непомерных требований на юртовых землях и офицерских участках, при кибиточной подати, положение их в ближайшем будущем окажется безвыходным [15]. Поэтому, относительно землепользования казахов, проживающих на десятиверстной полосе, я обратился к Военному Министру с просьбою предоставить им право и впредь кочевать в этой полосе или на общих условиях пользования кочевниками государственными землями, т. е. бесплатно, или за определенную умеренную арендную плату с десятины.

Что же касается до казахов, с давних пор проживающих почти оседло на землях Кабинета В. Имп. Величества, в так называемой Бельагачевской степи, то, отношением от 23 декабря 1899 г., за № 6383, я просил Министра Императорского Двора о предоставлении этим казахам права бессрочного пользования этими землями, с обложением их определенною арендною платою [16]. В ответ на это генерал-адъютант барон Фредерикс, отношением от 2 января с. г. за № 317, уведомил меня, что он не находит возможным допустить постоянное и прочное водворение казахов в Бельагачевской степи и признает возможным предоставить ныне занимаемые ими земли лишь в условиях краткосрочного арендного пользования, в виду могущей встретиться надобности в этих землях для крестьян переселенцев.

Таким образом, землепользование 65.000 казахов обоего пола проживающих с давних пор на Кабинетских и казачьих землях, остается необеспеченным. Они-то, всерьез начинают верить в свои права и мечтать стать хозяевами Прииртышских линий" [17]. «В уездах Акмолинской области функционируют три независимые одно от другого правительственные установления, породившие тройственность власти в ущерб правильному, закономерному и спокойному течению дел, выразившейся, с одной стороны, в пререканиях между уездными начальниками и крестьянскими чиновниками и мировых судей. Такое положение само собою указывало на необходимость объединения власти, в одном лице», пишет губернатор Степного края Барон Таубе, а император наложил резолюцию следующего содержания: «Необходимо теперь же разрешить» это предложение [18]. В отчете Степного генерал — губернатора за 1901 и 1902 г. г., в разделе «Казахское население», буквально сказано следующее: «Появление переселенца прежде всего отразилось на главной по количеству группе населения края — на казахское (в Акмолинской области — 442.224 душ об. пола). Врезавшись своими участками по нескольким направлениям в степь, переселенцы отхватили от степного простора свыше 3.000.000 десятин лучшей земли и при том наиболее удобно расположенных относительно пресной воды. Водворение переселенцев ограничило казаху кочевнику простор, не только в смысле количества, уменьшением площадей кочевья, но и в отношении удобств использования этого простора, сузив кочевые пути и отрезав от воды. Наносимый удар экономическому положению кочевника продолжает развиваться. Энергические работы партий по образованию новых переселенческих участков и по отводу дач в единственное владение казны указывают на создание все новых и новых запретных мест для кочевого строя жизни страны» [19].

Такое не столь культурное, а пока, скорее отрицательно для массы казахского населения значение фактор водворения переселенца в степи: кочевники встревожены, смущены грозным будущим, предчувствием необходимости отказаться от давно установившегося склада жизни и обратиться из пастухов своих многочисленных стад, каковыми были на самом деле до последнего времени, в скотоводов, на что им указывает обстановка лишения безграничного простора, на что их силою вещей подвигает Великий Сибирский путь, связавший их скотное богатство с рынками культурного мира.

Первейшею задачею западносибирской администрации является организация этого перехода пастухов кочевников и скотоводов кочевников, оставляя отдаленному будущему и естественному ходу вещей более коренной культурный и более трудный шаг — переход к полной оседлости и к земледельческому строю жизни" [20]. Возникает естественный вопрос, что делать с казахами лишенных пастбищных угодий, лишившихся основного богатства — скота?

В разделе «Землеустройство киргизов» читаем: «Выделение на пользования киргиз земельных участков для колонизационных надобностей вызывает необходимость заняться землеустройством казахского населения. Норма земельного надела средне-казахского хозяйства, потребного для прокормления 24 голов крупного скота выработанная экспедицией Министерства Земледелия и Государственных Имуществ. С добавлением к этому еще 25% общей площади излишков, указывает на полную возможность наделения землею всех казахов и достаточной степени для ведения скотоводческого хозяйства, которое и должно стать основною формою для степного населения, — так оно выгодно в экономическом отношении, и так оно сообразно всему прошлому и условиям быта казахов. К такому заключению об основном типе хозяйства в степи начинает склоняться большинство мыслящих людей, и что особенно настаивать на насаждении в степи чисто земледельческого типа хозяйства решительно не следует [21].

Несомненно, широкое культурное скотоводческое хозяйство на необъятном просторе Степного края, которое обратит его в рынок для снабжения всего мира продуктами этого хозяйства, обещает населению громадные выгоды и богатства, — тогда как чисто земледельческое хозяйство, по крайней рискованности его в силу неотвратимого влияния стихийных врагов в степи, не всегда может удовлетворять даже нужды самого населения, и едва ли может стать источником обогащения последнего.

В отношении насаждения в степи более правильного скотоводческого хозяйства пока делаются весьма слабые попытки и скорее только намечаются те направления, в коих следует вести дело" [22]. В отчетах губернатора Степного края за 1901;1902 годы, справедливо освещаются и откровенные правонарушения в процессе заселения степи: «К сожалению, самый процесс заселения степи шел нервно, спешно и часто с крупными недочетами промахами; последнее — потому, что у дела стояли разные временные чиновничьи партии разных ведомств, не объединенные руководящею властью на месте, а непосредственно связанные с министерствами Санкт-Петербурга. Вследствии этого, важная работа по подготовке степи к приему переселенца, и к его водворению шла в рознь: землеустроительные партии отрезали участки, недостаточно исследованные в одном отношении, и, по-видимому, преследовали цель по больше нарезать участков в течение годовой компании работ; гидротехнические изыскание, столь важные для степи, были ограничены, что ими руководил другой департамент; статистические исследования производились крайне медленно, а нормы, ими устанавливаемые, в особенности по отношению казахов, встречались с недоверием и возбуждали сомнение у местных ответственных деятелей. Все это сказанное имеет прямое отношение к крестьянскому населению все еще прибывающему из внутренних губерний России» [23].

Что же касается казачьего населения — то оно в отчете выделено отдельным параграфом. Читаем: «обязанное особою воинскою повинностью, по крайнему недостатку рабочих рук, многие десятки лет пользовалось своею землею преимущественно как арендною, причем почти исключительно арендатором был казах-кочевник. С появлением крестьянина переселенца, созданием Великой Сибирской железнодорожной пути, на казачьих землях являются новые арендаторы из России, дающие более высшую арендную плату, вносящие в хозяйство улучшение использующие землю более усовершенствованными способами и более производительно. Прежний арендатор казах вытесняется отсюда естественным экономическим путем. Но создающийся новый порядок ведения хозяйства должен покоиться на определенном землеустройстве, а последний не оказался готовым к важному моменту перелома в жизни казачьего населения. Мало того, — к казаху, на его землю, на которой он сидит десятки, сотни лет, предъявлены споры разными министерствами, и частная претензия группою казахского населения, арендующего землю» [24].

В отчете за 1901;1902 гг. в разделе «Киргизское дело. Мероприятия к переходу казахов в оседлое состояние», говорится: «Казахи обычно просят больше земли, чем определено для крестьянских наделов, выговаривают себе право и при оседлости пасти свой скот на летних, состоящих в общем пользовании кочевников и т. п., а также и льготы по несению податной и воинской повинностей.

Самым главным поводом к обнаруживающемуся у казахов стремлению к оседлости служит изменение к ухудшению экономических условий для привольного кочевания в степи, все более и более наполняемой оседлым населением. Как русский переселенец идет на окраины от скученности и безземелья, так и степной казах стремится упрочить за собою землепользование оседлостью, в виду все более и более сокращающегося простора степей для кочевания" [25]. А вот мнение генерал-губернатора, которое также приводится в отчете: «переход казахов в оседлое состояние совершается, вообще, естественным путем, под влиянием лишь экономических причин, полагаю особые, поощрительные к такому переходу меры излишними, а всякие исключительные для киргиз преимущества и льготы явно несправедливыми, и прямо обидными для русских переселенцев, не пользующихся особыми льготами, несмотря на незавидное свое положение при водворении на далеких, неизведанных ими окраинах. Казахи могут устраиваться оседло в местах прежнего своего кочевания, им не приходится разорять свои хозяйства и испытывать невзгоды дальнего передвижения в неведомые места» [26].

Таковы содержания отчетов, свидетельствующие о без удержанном изъятии земель у казахского населения имперским правительством России в конце Х1Х — начале ХХ века, изгоняя их в самые неплодородные земли, где невозможно было заниматься не только земледелием, но даже традиционным скотоводством.

• 1. РГИА. Ф.1273. Комитета Сибирской железной дороги. Оп.1.Д. 196. О естественно-историческом и хозяйственно-статистическом исследовании Степных областей в 1895 г. Ч.1. Л.3, 9.
• 2. РГИА. Ф.1273. Оп.1.Д. 201. Исследовании Омского и Петропавловского уездов в 1901 и 1902 гг. Л.27, 27об.
• 3. РГИА. Ф.1273. Оп.1. Д.360
• 4. Всеподданнейший Отчет статского секретаря А. Н. Куломзина. — Санкт — Петербург, 1896. — С.3.
• 5. Ленин В. И. Развитие капитализма в России. Полн. собр. соч., т.3. — С.365.
• 6. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91. Отчет за 1897 г. Л.82,83.
• 7. Там же.Л. Л.83,84.
• 8. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91 Отчеты Степного генерал-губернатора за 1897 год. Л.85.
• 9. Там же. Л.85, 85об.
• 10. Там же. Л.87 — 87об.
• 11. РГИА. Ф.1273. Оп.1.Д. 201, РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91 Отчет Степного генерал — губернатораза 1898 г. Л.88 — 88об.
• 12. Там же. Л.89 — 89об.
• 13. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91 Отчеты. Л.97 — 97об.
• 14. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91 отчет. Л.97, 98.
• 15. Там же. Л.98 — 98 об.
• 16. Там же. Л.113 — 113 об.
• 17. РГИА. Ф.1273. Оп.1.Д. 200. О естественно-историческом и хозяйственно-статистическом исследовании Степных областей в 1899 г. Л.99, 101.
• 18. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91. Отчеты ежегодные за 1901;1902гг. Л.104.
• 19. Там же. Л.104 об.
• 20. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91 Отчеты за 1901 — 1902гг. Л.111.
• 21. Там же. Л.111 об.
• 22. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91. Отчеты. Л.105.
• 23. Там же. Л.104 — 104 об.
• 24. РГИА.Ф. Читальный зал. Оп.1. Д. 91. Отчеты. Л.111.
• 25. Там же. Л.111 — 111 об.