Крепостная казна Троицы

Работа крепостного ведомства Троицкого монастыря в ХV-ХVП вв. выглядит наиболее отлаженной и систематичной. Свидетельство тому — большие массивы копийных книг, «записных книг крепостной казны», описей актов ХV1-ХVП вв. Формирование этой отрасли относится уже к 30−40-м гг. ХV в., когда в актах появляется упоминания о троицких дьяках и «подьяках», что указывает на определенную иерархию должностных лиц крепостной казны и выделение ее из более древней и непременной для любого монастыря сферы книгописания. В более раннее время, первой трети ХV в., составлением и написанием грамот могли заниматься всякие клирики-грамотеи, как называет их Ю. Г. Алексеев 8. Обилие имен троицких дьяков и даже «дьячишек» в грамотах ХV в. заставляет предполагать количественный рост лиц крепостной казны. В 1450—1470-е гг. в троицких актах встречаем определение «казанной дьяк монастырской» (например, Гридя Подгубок, Бориско, Якуш, Глеб чернец, Мичура, Митя Малой). Таким образом, одновременно с формированием дьяческого аппарата московских великих и удельных князей как важного социально-политического института в системе нового Российского государства идет формирование и монастырского дьячества, по крайней мере в крупнейшей уже в то время духовной корпорации Руси.

Со 60-х гг. ХV в. в троицких актах (дошедших до нас в позднейших списках) упоминается келарская печать, прикладываемая казенными дьяками (а иногда и самими келарями) к оформляемым ими документам, что несомненно указывает на келаря как на главу формирующегося ведомства 10. Не имевшая ни тогда, ни в дальнейшем персонального характера, келарская печать в 1490—1500-е гг. окончательно утверждается в качестве общетроицкой. Ей усвояется общемонастырское представительство: «печать келарская Сергиева монастыря». Источники ХVI в. дают богатый набор определений лиц, работавших в крепостном ведомстве монастыря. Наряду с уже упомянутыми казенными дьяками и подьячими, это и «паробки», и «детинки», и дьячки, иногда просто слуги. Некоторые из приведенных терминов могут указывать не только на молодой еще возраст называемых лиц, но и на их зависимое положение в административно-служебном аппарате монастыря, и на обычай вскармливания в обители сирот с последующим оставлением их там. При более подробном рассказе о троицком дьячестве можно было бы привести немало случаев пострижения дьяков в монахи или исполнения монахами дьяческой должности, факты поступления в Троицу настоящих профессионалов из числа дьяков и подьячих московских приказов, целые списки «дьяческих династий», служивших в монастыре в течение нескольких поколений и т. д. В ХVП в. термин «дьяк» постепенно исчезает из троицких источников. Вместо него все чаще фигурируют «оставленные им в наследство» подьячие, стряпчие, приказные, слуги крепостной казны. По подсчетам иером. Арсения, в середине-второй половине ХVП в. в Троице было не менее 60 стряпчих и 83 подьячих, на содержание которых был предназначен специальный общемонастырский денежный сбор -«на дьячии и подьячий и стряпческие доходы». По оброчным книгам 1696 г. в среднем с крестьянского двора сходило по 5 коп., а с бобыльского — по 2 коп., с захребетников — по 1 коп. «стряпческих».

До конца ХV1 в. главой крепостной казны, вопреки мнению С. Б. Веселовского, был не казначей, а келарь, что в сочетании с общемонастырским значением келарской печати говорит не столько о повседневно-хозяйственном, сколько об общемонастырском судебно-политическом значении этого института. Под эгидой келаря Евстафия Головкина (одно из ярких представителей троицкого монашества конца ХV1 в., талантливого художника) в 1586/87 г. был составлен крупный комплекс троицких копийных книг № 520−526. Он же ввел в практику и создание «записных книг актов» и их описей, то есть был своего рода реформатором архивного дела в крупнейшем русском монастыре. С 1620-х гг. и до середины ХVШ в. крепостную казну возглавляли крепостные старцы (или крепостные казначеи). С 1630-х гг. это должностное лицо становится членом монастырского собора, войдя в верхушку троицкого руководства. Состав крепостных старцев для ХVП — первой половины ХVШ в. может быть с большой полнотой установлен, поскольку систематическим и регулярным стало создание описей крепостной казны при ее передаче от одного старца к другому, как это бывало и в других русских монастырях.