Структурное оформление текстового пространства

Слова и картинки, составляющие запись, при рассмотрении структуры поста, на наш взгляд, являются компонентами, группируя которые в плане их пространственного расположения в тексте, организуя их взаимодействие, можно добиться желаемого воздействия и тем самым способствовать достижению определенной цели, нужной реализации замысла создателя. При этом, по нашему мнению, если мы говорим именно об организации взаимодействия, то здесь мы обращаемся к средствам связи, т. е. тем частям вербального компонента, которые указывают на изображение. Если же мы говорим о группировке компонентов в пространстве поста, то мы, на наш взгляд, обращаемся к пространственным визуальным корреляциям. Отметим также, что при рассмотрении структурного оформления выбранных постов мы сконцентрируемся на роли изобразительного компонента и его связи с вербальным компонентом, в то время как структуру собственно вербального компонента мы рассматривать не будем. На наш взгляд, в структуре вербального компонента записей нет каких-то принципиальных особенностей, обладающих воздейственным потенциалом, отличающих данные тексты от многих других текстов традиционной и интернет-коммуникации.

Для начала поговорим о средствах связи. В проанализированных нами постах на изображение, как правило, указывают: глаголы восприятия (see the chart), наречия (here в дневниковом посте 5, представленном в Приложении II; above в информирующем посте 15, представленном в Приложении II), местоимения (these), существительные (photo в том же дневниковом посте 5; images в том же информирующем посте 15). Также для указания используются пунктуационные знаки (часто встречается многоточие). Кроме того, внешний вид подписи, как части вербального компонента, по оформлению отличающейся от основного текста, позволяет связывать слова и картинку на ассоциативной основе. По нашему мнению, если говорить о воздействии, то средства связи, как правило, не обладают воздейственным потенциалом, они лишь оформляют процесс коммуникации. Их функция в креолизованном в тексте схожа с функцией средств связности, обеспечивающих связь частей вербального компонента, которые, как мы отмечали в разделе 1.4 I главы, Е. И. Варгина [Варгина, 2010] не относит ни к логическим, ни к эмоционально-оценочным средствам воздействия.

Однако ситуация использования многоточия, на наш взгляд, может являться исключением. Здесь мы говорим о случае, когда картинка начинает или продолжает мысль, высказываемую в вербальном компоненте, с помощью передачи содержания в иной знаковой системе. Для иллюстрации этого случая обратимся к дневниковому посту 11, представленному в Приложении II. В данной записи широко распространены ситуации, когда автор рвет предложения на части, каждая из которых, как правило, начинается и/или заканчивается многоточием, а между «разрывами» либо в начале или конце «разорванных» предложений помещает фотографии. В этих ситуациях, на наш взгляд, изображения дают куда больше информации, нежели вербальные отрывки. К примеру, часть … some of which Ted was thoughtful enough to water соотносится с фотографией писающей собаки, которая не только позволяет нам идентифицировать имя Ted с собакой, но и дает более детальную информацию о том, как происходил процесс. Более того, между «разрывами» в этом посте может быть размещена как одна, так и несколько фотографий. Многоточия, с одной стороны, позволяют идентифицировать все, что идет после или перед ними, как продолжение или начало, а также позволяют воспринимать графические файлы, соотносимые с «разорванными» частями, как такие же части целого, благодаря чему изображения оказываются неразрывно связаны с вербальным компонентом в ходе повествования. С другой стороны, многочисленные многоточия, на наш взгляд, влияют на ритм предложения, замедляют его. Таким образом, по нашему мнению, мы получаем своеобразную медленную «мелодию», где фотографии и слова организуют перепады в объемах предоставляемой читателю информации, придавая тексту гнетущую, меланхолическую атмосферу. Благодаря этому текст приобретает определенную экспрессию, а данные ситуации можно рассматривать как использование эмоционально-оценочного средства. Здесь, на наш взгляд, можно найти определенные параллели с текстами песен, где «мелодическая составляющая подчиняет себе словесный, стихотворный образ и поглощает его» [Ворошилова, 2013:29]. При этом многоточия, по нашему мнению, играют ключевую роль в организации приема меланхолического повествования.

Обратимся теперь к пространственным визуальным корреляциям. О. А. Корда отмечает, что «зрительный, эмоционально насыщенный образ (картинка) схватывается сознанием быстрее и легче, этот процесс не требует интеллектуального напряжения» [Корда, 2013:11]. Привлекая внимание читателя, изобразительные элементы в значительной степени способствуют тому, чтобы текст «был сначала замечен, а затем воспринят в смысловой целостности» [Корда, 2013:10]. Ситуацию, когда «зритель вначале обращает внимание на рисунок, затем начинает читать текст … нередко называют „визуальным насилием“» [Ворошилова, 2013:88]. Рассмотрение ситуации «визуального насилия» позволяет констатировать, что восприятие постов, вероятно, как правило, идет в направлении от изобразительного компонента к вербальному. При этом Е. Е. Анисимова утверждает, что «изображение не является такой четко выраженной знаковой единицей, как слово, а его семантика по сравнению с последним характеризуется значительно меньшей определенностью, расплывчатостью, размытостью своих границ» [Анисимова, 2003:11]. В плане организации повествования, на наш взгляд, существенным моментом здесь является то, что читатель, вероятно, как правило, сначала воспринимает расширенное содержание, предложенное изображением, которое уже затем конкретизируется с помощью вербального компонента поста. Это позволяет предположить, что организация изображений в пространстве поста относительно вербального компонента влияет на то, как читатель будет воспринимать пост, т. е. оказывает определенное воздействие.

Е.Е. Анисимова, говоря о визуальных корреляциях между вербальными и изобразительными средствами креолизованного текста, отмечает наличие нескольких типов связи между ними, а именно: а) место расположения иконических и вербальных элементов; б) последовательность расположения иконических и вербальных элементов по отношению друг к другу; в) включенность иконических и вербальных элементов друг в друга [Анисимова, 2003:26−29]. В ходе анализа выбранных постов в области пространственных визуальных корреляций между компонентами данных креолизованных текстов мы выделили характеристики, которые должны «работать» в пользу способа убеждения, способа внушения или в пользу обоих. Наша классификация характеристик основывается на трех отмеченных Е. Е. Анисимовой типах связи, однако мы также рассматриваем соотношение объема изобразительных и вербальных элементов в пространстве текста.

Начнем с места расположения изобразительных и вербальных элементов. Для блогов, основанных на платформе Blogspot, как и для многих блогов, основанных на других блог-платформах, характерно представление всех постов в едином списке. При этом на основе анализа блогов нами было выделено 2 варианта. Для способа представления в списке пост целиком (пример можно найти в Приложении II) характерно то, что представление поста как в списке, так и на отдельной интернет-странице принципиально одинаково. При втором варианте только начало поста (пример можно найти в Приложении II) представление поста в списке — это своего рода «зачин» или «обложка», отвечающая за первичное восприятие записи и содержащая лишь часть из набора вербальных и изобразительных элементов, составляющих запись. Щелкнув левой клавишей мыши по специальному элементу (к примеру, кнопка «READ MORE»), читатель переходит от «обложки» к отдельной интернет-странице, содержащей выбранный пост целиком. В разделе 1.1 I главы мы уже приводили слова И. Р. Гальперина, который выделял завершенность как характеристику текста, непосредственно связанную с наличием названия или первого предложения (зачина), осуществляющего функцию заголовка, которые имплицитно или эксплицитно заключают в себе содержательно-концептуальную информацию, раскрываемую в дальнейшем тексте [Гальперин, 2007]. И. Р. Гальперин также пишет: «Название направляет внимание читателя к тому, что будет изложено» [Гальперин, 2007:134]. Вместе с тем в своей работе Е. В. Шелестюк указывает на важную роль в процессе внушения первичной информации, привлекающей внимание, «которая позволяет начать общение и создает намерение у партнера его продолжить» [Шелестюк, 2014:49]. На наш взгляд, заголовок (название), зачин и «обложку» поста можно рассматривать как элементы, дающие первичную информацию, по которой можно судить о том, что будет сказано дальше в тексте. Как элементы, дающие первичную информацию, они, очевидно, привлекают внимание, направляют внимание, начинают процесс коммуникации и обуславливают то, будет ли дальше реципиент читать данный текст или нет. На наш взгляд, всю совокупность функций этих элементов можно охарактеризовать как активизацию читательского восприятия. Как видно из примера, предложенного в Приложении II, при варианте представления в списке только начало поста «обложка» записи, как правило, уже содержит заголовок, а также все элементы, составляющие начало поста. Таким образом, если список постов блога представляет собой «коллекцию» таких «обложек», то автор, на наш взгляд, может намеренно помещать в начало поста те элементы, которые, по его мнению, скорее привлекут внимание читателя и пробудят в нем большой интерес. В этом случае, принимая во внимание ситуацию «визуального насилия», когда изобразительные элементы легче и быстрее воспринимаются сознанием, можно ожидать присутствия изображений среди элементов «обложки», что мы часто и наблюдали в проанализированных блогах. Использование «обложек» едва ли можно рассматривать как логическое или эмоционально-оценочное средство, но их наличие, на наш взгляд, можно считать шагом к усилению воздействия, оказываемого постом, путем добавления дополнительного элемента, активизирующего читательское восприятие.

Как отмечает Е. Е. Анисимова, «расположение иконических средств, частота и плотность их использования … в значительной степени определяют ритм графической организации креолизованного текста» [Анисимова, 2003:27]. Учитывая ситуацию «визуального насилия», мы считаем, что для рассмотренных нами постов вполне справедливо заявление о том, что ритм графической организации записи влияет на то, как читатели воспринимают предлагаемый текст. Здесь на основе анализа постов мы сделали вывод, что симметрия в расположении картинок должна усиливать восприятие статьи как строгой и логичной структуры по аналогии с тем, как в научных текстах ценится четкая последовательность в изложении мыслей. Таким образом, симметрию, на наш взгляд, можно рассматривать как логическое средство. Ее можно наблюдать как в информирующем посте 2, так и в дневниковом посте 9 (обе записи представлены в Приложении II). В последнем случае автор описывает впечатления, связанные с посещением ресторана «Llangoed Hall Restaurant», так что пост, по сути, представляет собой отзыв или рецензию. Большие фотографии здесь визуально одинакового размера и расположены строго по центру поста. Фотографии поменьше тоже визуально одинакового размера и идут парами: одна фотография слева и одна фотография справа. При этом обе фотографии в паре всегда находятся на одной линии. Маленький графический файл в конце записи также расположен по центру поста. Отметим, что симметрия в расположении графических файлов в посте может дополняться симметричным расположением объектов, включенных в эти файлы. В рассматриваемом посте это хорошо заметно в случае с графическими файлами 4 и 5. В 4 файле крупный предмет мебели, диван, находится на правой стороне изображения, его левый угол выдвинут на зрителя. В 5 файле, парном к 4 файлу с точки зрения его размещения в посте, левый угол крупного предмета мебели, бильярдного стола, смещен к левой стороне изображения и также выдвинут на зрителя. Таким образом, мы имеем два изображенных объекта, расположение одного из которых как бы «отзеркаливает» расположение другого, но при этом расположение графических файлов позволяет составить из этих объектов пару. Подобную ситуацию, когда симметрия в расположении графических файлов дополняется симметрией в расположении изображенных объектов, мы наблюдали и в других проанализированных постах, в частности, в информирующем посте 3, указанном в Приложении I.

Теперь обратимся к соотношению объема изобразительных и вербальных элементов в пространстве текста. На наш взгляд, то, как часто встречаются изображения по ходу повествования (частота использования изобразительных средств), то, как редко последовательно расположенные изображения прерываются вербальным компонентом (плотность использования изобразительных средств), то, какой размер у используемых изображений, и то, какое количество изображений используется — все это в первую очередь имеет отношение к соотношению объема изобразительных и вербальных элементов, используемых в посте. В проанализированных нами записях мы часто наблюдали одну из 2 ситуаций: когда объем, занимаемый вербальным компонентом, явно больше, чем объем, занимаемый компонентом изобразительным, и когда в посте преимущественно используются графические файлы. М. Б. Ворошилова отмечает: «Является общепризнанным … что вербальная информация, как правило, оказывает рациональное воздействие, а невербальная активизирует подсознательный (эмоциональный) уровень восприятия» [Ворошилова, 2013:26]. Исходя из этого, на наш взгляд, ситуацию доминирования вербального компонента над изобразительным можно связать с логичностью, т. е. рассматривать как средство, способствующее убеждению. Примерами постов, где мы можем наблюдать такое, являются представленные в Приложении II дневниковый пост 18 и информирующий пост 20. Аналогичным образом ситуацию доминирования изобразительного компонента над вербальным, по нашему мнению, можно связать со стремлением внушить что-либо, а использование изобразительного компонента большого объема в данном случае можно рассматривать как эмоционально-оценочное средство. Примерами постов, где мы можем наблюдать такое, являются представленные в Приложении II дневниковый пост 5 и информирующий пост 13.

Далее обратимся к последовательности расположения изобразительных и вербальных элементов по отношению друг к другу. Не вызывает сомнения тот факт, что вербальный компонент записи может располагаться до, после или между графическими файлами, внедренными в пост. Однако анализ выбранных нами постов позволяет утверждать, что существует особый тип записей, которые мы будем называть посты-истории, где расположение вербальных и изобразительных элементов, их последовательность маркирует ход развития сюжета. Как правило, здесь есть картинка, служащая точкой входа в повествование; затем следует вербальный компонент, который, по мере развертывания сюжета перед читателями, последовательно и постоянно перемежается с картинками; в конце записи может быть размещена картинка, которая оформляет конец повествования. В качестве ярких примеров тут можно привести представленные в Приложении II дневниковые посты 9 («путешествие» от изображения входа в ресторан до изображения полученного счета) и 11 («путешествие» от изображения Церкви Св. Михаила (Church of St Michael) до изображения пасущихся лошадей), которые уже упоминались в данном разделе. В обеих записях большое значение приобретают начало и конец поста, оформленные с помощью использования изображений, и маркирующие начало и конец «путешествия». Само же «путешествие» мы понимаем как развитие некого процесса во времени и пространстве: в посте 9 таким образом описывается посещение ресторана, а в посте 11 посещение церкви и памятных для автора мест. «Путешествию» может быть посвящен не весь пост, но основная его часть. В выбранных нами постах, в частности, подобным образом описывались поход по барам (дневниковый пост 3 в Приложении I) и то, как люди играли в настольную игру (дневниковый пост 16 в Приложении I). На наш взгляд, создание ситуации, которую мы наблюдаем в постах-историях, едва ли можно рассматривать как логическое или эмоционально-оценочное средство, однако, постепенно раскрывая замысел автора, такие записи, с нашей точки зрения, значительно вовлекают читателей в повествование, пробуждают у них чувство «сопричастности» происходящему, т. е. последовательность расположения изобразительных и вербальных элементов по отношению друг к другу здесь можно рассматривать как дополнительный компонент, активизирующий читательское восприятие, усиливающий воздействие.

Теперь обратимся к включенности изобразительных и вербальных элементов друг в друга. Е. Е. Анисимова указывает, что вербальные и невербальные элементы в креолизованном тексте «могут быть интегрированы друг в друга или располагаются обособленно друг от друга» [Анисимова, 2003:28]. Анализ выбранных нами записей позволяет утверждать, что когда мы говорим об интеграции вербальных и изобразительных элементов друг в друга, то применительно к постам в блогах мы, как правило, имеем дело с 3 случаями.

Случай 1: когда вербальная составляющая оказывается частью графического файла. Как правило, вербальная составляющая такого файла по своему оформлению, по своему стилю отличается от собственно вербального компонента креолизованного поста. Это позволяет нам утверждать, что вербальная составляющая здесь приобретает особую изобразительность, которую, впрочем, по нашему мнению, едва ли можно рассматривать как средство собственно убеждения или внушения, но можно считать средством, активизирующим читательское восприятие, усиливающим воздействие, по аналогии с тем, как активизирует восприятие контрастное сочетание цветов (мы упоминали об этом в разделе 2.4 данной главы). Примерами реализации такого случая можно считать графический файл в информирующем посте 5 и первый графический файл в информирующем посте 8 (обе записи представлены в Приложении II). Помимо прочего, включение вербальной составляющей в графический файл является необходимым условием для реализации приема многократного повторения, о котором мы уже писали в разделе 2.3 данной главы.

Случай 2: когда вербальный элемент оказывается трансформирован в изображение. Данная ситуация по большому счету является реализацией «продвинутой версии» случая 1. Отличием, впрочем, является то, что вербальная составляющая приобретает здесь определенную графическую форму. В качестве примера можно привести третий графический файл в информирующем посте 9 (запись представлена в Приложении II). В этом файле особым образом организованные слова в совокупности представляют собой некое подобие овала. И если невербальная информация активизирует подсознательное (эмоциональное) восприятие, о чем мы уже упоминали ранее в данном разделе, то придание вербальной составляющей определенной графической формы, на наш взгляд, можно рассматривать как эмоционально-оценочное средство.

Случай 3: когда изобразительный компонент начинает или продолжает мысль, высказываемую в вербальном компоненте, с помощью передачи содержания в иной знаковой системе. Суть здесь, как мы это видим, заключается в том, что мы имеем какую-то «разорванную» единицу человеческой речи (как правило, предложение), часть которой передается вербально, а часть — с помощью изобразительного компонента. При этом, если убрать данное изображение, то мы теряем важный элемент смысла, передаваемого данной единицей человеческой речи, который если и может быть восполнен за счет использования других компонентов текста, то только частично. Мы уже наблюдали такие ситуации в дневниковом посте 11, который рассматривали ранее в данном разделе. Однако «разорванность» не обязательно маркируется синтаксическими средствами (например, многоточием). Любые средства связи, указывающие на наличие изображения, можно, на наш взгляд, рассматривать как показатели «смысловой разорванности». К примеру, в информирующем посте 13, представленном в Приложении II, автор упоминает these goodies («эти хорошие вещи» [OED]). Вместе с тем то, о каких именно вещах говорит автор, становится ясно только из соответствующего изображения, наглядно демонстрирующего подарки. Как и в случае с использованием средств связи, о которых мы уже писали ранее в данном разделе, в данном случае «сцепленность» изобразительного и вербального компонентов, на наш взгляд, едва ли можно рассматривать с точки зрения ее воздейственного потенциала, она лишь является следствием оформления процесса коммуникации подобно тому, как отдельные фразовые единицы объединяются в предложения.