Обрядовый аспект пифагореизма и проблема шаманизма в Древней Элладе

Диплом Обрядовый аспект пифагореизма и проблема шаманизма в Древней Элладе Студентки

Быструшкиной В.В.

Введение

пифагореизм эллинский античный шаманизм В XVIII—XIX вв.еках история Древней Эллады и история античности рассматривались как уникальное явление в истории мировой античной религии. Но с начала ХХ века стало ясно, что при всей яркости античной культуры, она сближается с культурами архаического типа, известными благодаря археологическим раскопкам. Первые подобные наблюдения были сделаны в рамках английской школы, главными представителями которой были Ф. М. Корнфорд и Джеймс Хармс.

В дальнейшем, с нарастающим интересом к культу Диониса, становится ясно, что оргиастический путь имел много схожих черт с другими подобными культами различных народов Древнего Мира. Вместе с тем, возникло новое предположение о том, что шаманизм первоначально не сибирское явление, а имеет более широкое распространение. Все это заставило ученых сближать мировоззрение древних эллинов и народов, находящихся на архаической стадии развития. Попытки найти следы шаманизма в Древней Греции предпринимались на протяжении нескольких десятилетий ХХ века. Здесь выделились две ключевые фигуры греческого пантеона: Дионис и Аполлон. Обе эти фигуры, различные между собой, давали материал для подобных сравнительно-религиоведческих исследований. Несколько лет назад в Томске была защищена диссертация Е. В. Нам, посвященная проблеме шаманизма в Древней Элладе Нам Е. В. Сибирский шаманизм и «шаманский комплекс» в античной культурной традиции: Опыт сравнительного анализа. — Томск, 1999., в этой диссертации рассматривается образ Аполлона.

Пифагореизм, несмотря на то, что плохо известен по первоисточникам, тем не менее, признается учением, впитавшим в себя много эллинистического античного мировоззрения. Поэтому в нем проявились и такие аспекты религиозных культов, которые обычно связываются с Дионисом и Аполлоном. Это комплексное явление, поэтому привлекало к себе внимание с точки зрения шаманизма.

Историографический обзор обозначен в первой главе данной работы, поэтому здесь он не указан.

Источниками для написания этой работы послужили сочинения античных авторов, в которых излагается учение Пифагора. Главной трудностью стоит обозначить сложность вычленения собственно учения Пифагора, и в рамках данной работы мы тоже не можем четко определить границы пифагореизма. Здесь мы рассматриваем всю традицию Пифагора, и именно она дает нам материал, опираясь на который мы делаем выводы относительно ее шаманского характера.

Наибольшую ценность имеют упоминания о Пифагоре в сочинениях греческих философов, писавших до Платона. Фрагменты этих сочинений, касающиеся Пифагора, переведены на русский язык в труде А. В. Лебедева Фрагменты ранних греческих философов / Под ред. А. В. Лебедева. — М., 1989. — С. 138.

От доплатоновского периода сохранилось до 15 упоминаний о Пифагоре и пифагорейцах Альтернативные социальные сообщества в античном мире. — СПб, 2002. — С. 190. — это больше, чем о любом другом философе того времени. Важны они именно потому, что ближе всего примыкают к истокам учения Пифагора. К тому же их отличает отсутствие сверхъестественных элементов.

Античные авторы рассматривали учение Пифагора исходя из своих религиозных, философских и художественных взглядов. Ввиду их некритического подхода к исследуемому материалу выводы выходили неточными и противоречивыми.

Платон, несмотря на свой интерес к пифагореизму и его влияние на учение, упоминает о нем лишь однажды Ямвлих О пифагоровой жизни / Ямвлих; вступ. ст. и перевод с древнегреч. И. Ю. Мельниковой. — М.: Алтейя, 2002. — С. 14. Гераклид Понтийский, его ученик, сделал Пифагора героем своих диалогов, полных легендарного и фантастического материала Там же. — С. 15.

В сохранившихся произведениях Аристотеля о Пифагоре указывается лишь дважды, а также немного информации содержится в сохранившихся фрагментах утраченных монографий Аристотеля о пифагорейцах, но и там мы находим либо собрание чудесных историй, либо критическое рассмотрение философских и научных вопросов Лосев А. Ф. История античной эстетики. Т. 2: Ранняя классика: учебное пособие для студентов филологических и философских факультетов университетов и ВУЗов культуры. — М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2000. — С. 292.

Аристоксен написал о Пифагоре и пифагорейцах три сочинения: «Жизнь Пифагора», «Пифагорейские афоризмы» и «О Пифагорейском образе жизни»; Дикеарх — «О греческом образе жизни». В общем, благодаря этим текстам до нас дошли надежные биографические данные, хотя и они нуждаются в тщательном анализе Ямвлих Указ. сочин. — С. 14.

Также мы привлекаем более поздний материал, в котором преломлены поздним мировоззрением данные о Пифагоре. Среди них большой раздел в труде Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М., 1998. — С. 307−320. посвящен Пифагору; не очень достоверные биографии Порфирия и Ямвлиха.

Второе рождение биографическая традиция получила в рамках неопифагореизма в I в. Одним из первых можно считать Аполлония Тианского, который считал себя предшественником Пифагора. Его работа не сохранилась, но она считается источником биографий Ямвлиха «О Пифагоровой жизни» и Порфирия «Жизнь Пифагора».

В не очень достоверных биографиях Порфирия и Ямвлиха легендарное, фантастическое и чудесное перестает быть второстепенным, а становится историческим и основой повествования. «Жизнь Пифагора» Порфирия можно назвать житием святого, но здесь хотя бы указываются источники Ямвлих Указ. сочин. — С. 17. У Ямвлиха нет даже этого. Считается, что он просто переписывал чужие сочинения, причем с многочисленными искажениями, бессмысленными повторами и перестановками Там же. — С. 13.

Диоген Лаэртский в своем сочинении «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», датированным III веком н.э., говорит и о Пифагоре. Диоген использует не самые худшие источники, а его сдержанное отношение к чудесам и легендам о Пифагоре гарантирует меньшую искаженность передаваемого материала.

«Пифагорейские Золотые стихи» относятся к мистической пифагорейской литературе. Они представляют собой компиляцию отрывков, содержащих пифагорейские заповеди времен древнего пифагореизма. Содержание «Пифагорейских Золотых стихов» не дает данных для их точной датировки — они колеблются от III века до н.э. до III века н.э. Наиболее вероятной представляется их датировка эллинистическим временем, поскольку это произведение — пример народной литературы, существовавшей вокруг пифагорейского ученияПифагорейские Золотые стихи с комментарием Гиерокла / Вступ. статья И. Ю. Петер.— М.: Алетейа, Новый Акрополь, 2000. — С. 17. По содержанию стихи представляют собой собрание житейской мудрости или философствование о правильном образе жизни в духе пифагорейского учения.

В первой половине V века н.э. Гиероклом был написан «Комментарий к Пифагорейским Золотым стихам», который вплоть до конца XVIII века был популярен, о чем свидетельствует огромное количество переизданий. Известно до 15 греческих рукописей, которые впоследствии заменяются печатными переизданиями Там же. — С. 20.

Целью данной исследовательской работы является рассмотрение учения Пифагора как религиозной доктрины с позиции обрядовой стороны, через призму шаманизма.

Для достижения этой цели необходимо выполнить следующие задачи:

1. Собрать все факты и дать общую, наиболее правдоподобную и достоверную характеристику пифагореизма;

2. Рассмотреть проблему шаманизма в Древней Элладе.

Метод работы — сравнительно-исторический.

Объектом данной работы является архаическая обрядность; предметом — шаманизм как особое проявление этой архаической обрядности.

Жанр данной работы — историко-религиоведческий.

1. Проблема пифагореизма в научной литературе конца XIX—XX вв.еков История изучения пифагореизма насчитывает более полутора веков. И, тем не менее, пифагорейский вопрос остается одним из самых запутанных в истории раннегреческой науки и философии. Библиография работ по пифагореизму насчитывает сотни разнообразных статей и книг, но при этом трудно найти какой-либо факт, включая даже само историческое существование Пифагора, с которым могли бы согласиться те, кто хоть немного занимался изучением этой темы.

Но, несмотря на столь различное количество точек зрения, их все можно свести к двум основным группам: отвергающие большую часть античной традиции о Пифагоре как философе и ученом и принимающие эту традицию. Впрочем, и внутри этих групп есть весьма существенные расхождения. Причина этого заключена в самом характере пифагорейского учения — ведь оно меньше всего склоняется к единодушию.

Немалую долю противоречивых взглядов на пифагореизм можно отнести на счет разнообразия талантов, которыми был наделен его создатель. Выдающийся философ и математик, религиозный и этический реформатор, мудрый педагог, влиятельный политик, полубог в глазах своих учеников и шарлатан, по отзывам иных из его современников, глава научной школы и одновременно религиозного братства Жмудь Л. Я. Пифагор и его школа (ок. 530 — ок. 430 гг. до н.э.) / АН СССР. — Л.: Наука, Ленинград-отделение, 1990. — С. 18−19. — таковы отображения Пифагора в античной литературе. Неудивительно, что у современных авторов он предстает то как основатель европейской научной традиции, то как шаман, бьющийся в экстатической пляске на тайных мистериях. Собрать все эти образы воедино и дать объективный анализ, исходя из этих представлений, для современных авторов является очень сложной задачей. Помимо этого возникает еще одна не менее сложная проблема изучения пифагореизма — проблема источников.

От самого Пифагора не дошло ни единой строчки — он действительно ничего не писал. Это ставит его в особое положение по сравнению с досократиками, от работ которых осталось хотя бы несколько фрагментов, на основании которых можно делать какие-то дальнейшие выводы.

Только через два века после смерти Пифагора начали писать сочинения, подписанные его именем, именами его учеников и даже жены и дочери, из-за чего мы можем сетовать скорее на избыток материала, который чрезвычайно разнороден, отрывочен и с большим трудом поддается систематизации. Реконструкция взглядов Пифагора основывается на полемических откликах его современников, фрагментах утраченных сочинений по истории философии и науки, случайных и разрозненных упоминаниях поздних авторов, либо — а это в лучшем случае — опирается на взгляды его учеников и последователей. Но и в этом разобраться не так легко — до сих пор неизвестно точно, кто является учеником и последователем Пифагора.

Современные работы по пифагореизму стоит разделить на несколько групп. Это:

1. Общие историко-философские работы — работы Э. Целлера, С. Н. Трубецкого, В. Виндельбанд, о. А. Меня и многие другие;

2. Книги, посвященные проблемам античности — Г. В. Драч и А. Ф. Лосев;

3. Книги, посвященные изучению пифагореизма — в первую очередь, это работы Л. Я. Жмудь.

К концу XIX — началу ХХ веков возникает тенденция резкого отделения раннего пифагореизма (VI в. до н.э. — первая половина IV века до н.э.) от позднего (конец V—IV вв. до н.э.). К такому мнению склонялся Вильгельм Виндельбанд — немецкий философ-идеалист, глава баденской школы неокантианства, известный трудом «История древней философии», написанным в 1888 году. В русском переводе он появился уже в 1893 году.

В. Виндельбанду свойственен критический подход к изучению пифагореизма. Он четко отделяет Пифагора от его последователей, считает необходимым обращаться к более ранним источникам как достоверным. Из-за недостаточности материала по пифагореизму, его следует изучать с Филолая, т. е. позднего пифагореизма. Своим учением Пифагор, по мнению Вильгельма, борется, с одной стороны, против «религии поэтов, рассматривая ее как такую точку зрения, в которой нет нравственной строгости и с которой ему приходится считаться, хотя она уже почти побеждена» Виндельбанд В. История древней философии. — Киев, 1995. — С. 36… С другой же стороны Пифагор борется «против соблазна нравственной распущенности, к которому вели новые формы жизни греческое общество» Там же. — С. 39.

Не согласен В. Виндельбанд и с тем, что учение пифагорейцев имело тайный характер, в котором лишь посвященным были доступны все научные открытия. «Пифагорейство, наверное, настолько же было тайным союзом, как и все другие мистерии, и нет ни малейших оснований предполагать, что в нем сохранились в тайне какие-нибудь научные сведения» Там же. — С. 41.

Несколько позже на русский язык выходит труд Эдуарда Целлера — немецкого философа, которого можно назвать отцом современной истории философии как самостоятельной дисциплины. Его «Очерки по истории древней философии» выходят как пособие к университетским лекциям. Здесь он старается дать представление читателям о содержании философских систем, ходе их исторического развития, в которых заключаются все существенные черты, и которое давало бы наиболее важные литературные указания и ссылки на источники.

Э. Целлер ставит главной целью в изучении пифагореизма необходимость самой осторожной критики. Связано это с внесением в ранний пифагореизм элементов позднего — неопифагореизма. Достоверным же он признает учение Пифагора в дошедших отрывках Филолая, Аполлодора.

Э. Целлер указывает на связь пифагореизма с Орфическими мистериями. Пифагорейский союз являлся, прежде всего, «одной из форм тогдашних организаций мистерий: средоточием служили „Оргии“, о которых упоминает Геродот, а главным догматом было учение о переселении душ, о которых говорит уже Ксенофан… Сама же школа представляла собой союз аскетов, живущих на коммунистических началах, подчиняясь строгой дисциплине ордена, воздерживаясь от употребления мясной пищи, бобов и шерстяной одежды и свято храня тайны школы» Целлер Э. Очерки истории древней философии. — С. 45.

Выделяя пифагорейское учение о гармонии, Э. Целлер описывает его следующим образом: «гармония основана на том, что все в мире распределено в числовых отношениях: число делает скрытое познаваемым, властвует над божественными вещами — мирозданием — и над делами людей — над музыкой и ремеслом — и не допускает лжи» Там же. — С. 47. Но из-за неопытного, еще плохо сформированного сознания, это положение сводилось к проблеме — своеобразному пониманию числа: «число есть сущность вещей; все есть число и состоит из чисел» Там же. — С. 47.

Отечественным историком философии конца XIX — начала XX веков, занимавшийся изучением Древней Греции и в частности пифагореизмом, был Сергей Николаевич Трубецкой. Первый том его труда «Курс истории древней философии» вышел лишь после его смерти в Москве в 1906 году.

Источниками по изучению пифагореизма С. Н. Трубецкой признает биграфии Ямвлиха, Порфирия и Диогена Лаэртского. Большое значение придает также свидетельствам Платона, Спевсиппа, Аристотеля и его ближайших учеников, в особенности Феофраста. Однако и эти свидетельства не имеют достоверно-точных сведений о начале учения и самой личности Пифагора.

С.Н. Трубецкой весь пифагореизм делит на 3 периода. Первые два века приходятся на развитие старопифагорейской школы, причем уже за этот период намечаются значительные разногласия и различия. Во второй половине IV века до н.э. пифагорейское учение поглощается платонизмом, а сама школа продолжает существовать в виде мистической секты или религиозного союза. И, начиная со II века, пифагорейство возрождается вновь, но это «неопифагорейство» есть, в сущности, «совершенно новое учение, стремящееся примирить Платона, Аристотеля и стоиков в сборной системе» Трубецкой С. Н. Курс истории древней философии. — Жуковский, Моск. обл.: Кучково поле, 2005. — С. 117.

К главной проблеме пифагореизма Сергей Николаевич относит архаический характер миросозерцания школы, что показывает слабую степень развития абстракции. Несмотря на это С. Н. Трубецкой признает Пифагора «одним из величайших греческих мыслителей, создателем научной геометрии, теории чисел, учения о гармонии и основателем оригинального философского мировоззрения, видевший во Вселенной царство математических законов» Трубецкой С. Н. Указ. сочин. — С. 120.

Борьба против тирании и столкновение с демократией — вот характерные черты пифагорейской политики; пифагорейский союз является «аристократической гетерией, организованной Пифагором на чужбине, среди демократического общества южноиталийских колоний» Там же. — С. 120−121. Целью Пифагора, как утверждает С. Н. Трубецкой, было воспитание новой аристократии посредством религиозного союза. И замысел этот оказался вполне осуществимым: ему удалось сплотить могущественную умственную аристократию, в состав которой вошли политические деятели, ученые, философы и врачи.

Интересовался проблемой пифагореизма в конце ХХ века и отец Александр Мень — священник Русской Православной Церкви, выдающийся богослов и проповедник, автор многих книг по богословию и истории христианства. Главным трудом о. Александра является серия «В поисках пути, истины и жизни», вышедшая в 1991;1992 гг., где автор рассматривает историю нехристианских религий как путь к христианству в борьбе магизма и единобожия.

Занимаясь изучением пифагореизма, о. Александр ссылается на Геродота, признавая Пифагора за «величайшего эллинского мудреца» Мень А. История религии: в поисках пути, истины и жизни. — Т.4: Дионис, Логос, Судьба. — М.: Изд-во Советско-британского советского предприятия СЛОВО, 1992. — С. 57. И хотя над Пифагором насмехались, считали шарлатаном, честолюбцем, о. Александр признает его влияние на античную мысль и считает пифагореизм серьезным течением. А обо всех легендах говорит, что они могли иметь реальное основание (ведь европейцы вполне доверчиво относятся к необычным способностям йогов, так почему ими не может быть наделен и Пифагор?) Мень А. Указ. сочин. — С. 61.

Главной проблемой изучения пифагореизма, опираясь на Порфирия, о. Александр признает эзотеричность учения Пифагора. О его содержании никто не мог сказать ничего определенного, так как пифагорейцы «давали строгий обет молчания». Там же. — С. 61. Центральным учением А. Мень выделяет учение о гармонии. Но в отличие от А. Ф. Лосева, считал его навеянным культом Аполлона, бога искусств, света и соразмерности. А двуединство Аполлона и Диониса, намеченное орфиками, образуют основной принцип космоса. Таким образом, Пифагор соединил две почти враждебные стихии греческой религии: Хтонос и Олимп, ночь и день, иррациональное и разум Там же. — С. 62. А главной заслугой Пифагора, по его мнению, стало то, что на место каприза, неустойчивости и произвола он поставил идею закономерности. Т. е., «являясь продолжателем Олимпийской традиции, Пифагор очистил ее от грубых черт, признав умопостигаемый закон основой мира… Более того, он открыл, что человеческий дух причастен этим законам и в самом себе переживает красоту и гармонию» Там же. — С. 63.

Исследователем истории философии и интересующей нас проблемы пифагореизма в начале ХХ века был Бертран Артур Уильям Рассел — английский математик, философ и общественный деятель, написавший книгу «История западной философии» в 1945 году на английском языке. В 2003 году она была переведена на русский язык. Здесь он в шутливой форме высмеивает Пифагора, акцентируя внимание на его странном характере. По его мнению, «Пифагор соединил в себе черты Эйнштейна и миссис Эдди (основательница американской религиозной секты „Христианская наука“, главное положение которой — зло и болезни могут быть преодолены путем осознания их нереальности)» Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. — Новосибирск, 2003. — С. 45. Главными положениями пифагорейской школы считал «учение о переселении душ и греховности употребления в пищу бобов» Там же. — С. 46.

Б. Рассел первым причисляет Пифагора к зачинателям новой традиции сочетания математики и теологии, характерной для религиозной философии Греции, средневековья и Нового времени вплоть до Канта. Именно Пифагор развивает концепцию нового вечного мира, недоступного чувственному опыту, но в скрытом виде.

Главным отечественным исследователем проблем истории античной философии был Алексей Федорович Лосев. В своем труде «Истории античной эстетики» главной задачей изучения пифагореизма он ставит учение о природе самого числа, о числовой структуре космоса как главного произведения искусства и о числе в применении к искусству и к его воздействию на человека. А. Ф. Лосев не отрицает того, что первое знакомство с источниками представляется «собранием смешных анекдотов, детских глупостей и ничем не обоснованных претензий» Лосев А. Ф. История античной эстетики. Т. 2. — С. 285. Ведь даже Аристотель не хотел вникать во внутреннюю логику пифагорейства, потому изобразил его как собрание смешных курьезов.

Для изучения и раскрытия внутренней логики пифагореизма А. Ф. Лосев считает необходимым обратиться к культу Диониса. Дионис — это божество производительных сил природы, нашедших отражение в человеческой психике в том же буйном и творческом виде, в каком они существуют и сами по себе, независимо от человека. Культ Диониса — это оргиазм, экзальтация и буйный исступленный восторг. Трактуемая в свете этого культа природа получает характер бесконечной мощи, творческого изобилия и вечно рождающей полноты жизни Там же. — С. 286−287. Именно эта преизобильная природа несет в себе мощь бесконечных творческих потенций.

Число у пифагорейцев трактуется как оформленное, материалистически организованное тело, и как душа, которая является организующим принципом тела, и как та смысловая заданность, которая лежит в основе самой души и в основе свойственных этой душе идей. Поэтому числовая структура явилась для пифагорейцев основной эстетической данностью.

А.Ф. Лосев видит в пифагорейском учении о числе его происхождения из оргиастического культа. Ведь оргиазм содержал в себе функцию охвата всей мировой жизни и в тоже время вынужден был сдерживаться реальными человеческими границами, неотвратимо приходя к объединению беспредельного и предела. Именно это объединение пифагорейцы числом и называли.

«Предел и беспредельное вместе создают число… в числе эти противоположности оформляются в гармонию, стройную бытийственную фигурность и музыкальность, т. е. число есть душа гармонии» Лосев А. Ф. История античной эстетики. Т. 2. — С. 292−294. Но, в то же время, и сама душа есть гармония. Таким образом, Алексей Федорович Лосев впервые называет числовую гармонию пифагорейцев «первой эстетической теорией античной классики» Там же. — С. 301.

Геннадий Владимирович Драч занимался проблемой изучения древнегреческой мысли. Его основные монографии — «Проблема человека в раннегреческой философии», 1987 года и «Рождение античной философии и начало антропологической проблематики», 2007 года.

Для изучения пифагореизма Г. В. Драч считает необходимым обратиться к культу Диониса, рассмотрев его как религиозное течение, чтобы через его изучение понять орфизм как предфилософский источник пифагореизма Драч Г. В. Проблема человека в раннегреческой философии. — Изд-во Ростовского ун-та, 1987. — С.124.

Пифагорейская традиция делает человека соучастником космического порядка посредством подготовки ума, памяти, чувств и достижения внутренней гармонии, что предполагало активную духовную деятельность членов школы. Пифагор указал «теорийный путь обращения к космосу: человек, подчиненный космической справедливости, представлял собой в сопоставлении с космосом его миниатюрную модель» Там же. — С.155. Таким образом, учение пифагорейцев о числе выступает в роли своеобразного космологического обоснования меры, справедливости и гармонии.

Сложностью изучения пифагореизма Г. В. Драч считает невозможность отделить космологию от космогонии, космогонию от антропологии и «этики». «Существует лишь постановка грандиозной проблемы — космологического назначения человека: зачем человек живет, и каковы высшие ценности его жизни?» Драч Г. В. Проблема человека в раннегреческой философии. — С. 211.

Современным исследователем, поставившим себе цель разобраться в проблеме «Пифагорейского вопроса» Жмудь Л. Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. — СПб.: Изд-во ВКГ: Алтейя, 1994. — С. 15., является Леонид Яковлевич Жмудь. В 1990 году вышла его книга «Пифагор и его школа», а немного позже «Наука, философия и религия в раннем пифагореизме». В них он говорит о том, что дошедшие до нас учения ранних пифагорейцев не могут служить основой для реконструкции воззрений самого Пифагора, но они чрезвычайно важны для выявления общего характера, методов и проблематики научной и философской деятельности пифагорейской школы. Л. Я. Жмудь придает этому материалу первостепенное значение, ибо он позволяет убедиться в том, что, во-первых, в рамках раннего пифагореизма существовала научная школа, обладавшая основными чертами, присущими такого рода сообществам, и, во-вторых, что деятельность этой школы весьма отличается от тех ее описаний, которые встречаются в большинстве исследований по истории раннегреческой науки и философии Там же. — С. 33.

Свою работу Л. Я. Жмудь посвящает узкому срезу греческого культурного переворота — возникновению и становлению пифагореизма. В то же время этот срез, как мало какой другой, позволяет проследить в деталях мощное движение культурных и социальных пластов, которое привело к возникновению в Древней Греции новых религиозных течений, рационализации политики, зарождению науки и философии.

Отдельную главу Л. Я. Жмудь посвящает и проблеме шаманизма. Однако, ставя перед собой три основных вопроса, возникающих в связи с «греческим шаманизмом» в целом и «пифагорейским шаманизмом» в частности, отвечает на них категорическим отрицанием, не принимая никакой шаманистической традиции в Древней Элладе Там же. — С. 121−133.

2.Жизнь Пифагора и его учение Что может знать современный человек о Пифагоре? Скорее всего, лишь его знаменитую теорему. И мало кто может предполагать, что Пифагор, помимо отличного математика, был политическим реформатором, религиозным деятелем, астрономом и философом. Но, к сожалению, современному ученому трудно судить о человеке, жившем больше двух тысячелетий назад. Ведь каждое свидетельство о Пифагоре дает нам различную оценку о нем. Например, ученики Пифагора обожествляли своего учителя-мага (отождествляли с Аполлоном Гиперболийским, считали его сыном Аполлона)… приравнивали его указания к божественным заповедям и соблюдали их со всей строгостью. Платон чтил Пифагора, тогда как Гераклит называл его предводителем мошенников Дубко Е. Л. История европейской этики. — М.: Гардарики, 2007. — С. 24. Его считали человеком с сильными социальными и политическими предубеждениями и глубоким чувством собственной значимости. В Пифагоре видели то исключительно религиозного реформатора, мистика или пророка, то моралиста и политического организатора, то исключительно религиозного ученого и философа. Уже у античных писателей можно найти отголоски этих мнений, вошедшие в биографии Ямвлиха, Порфирия и Диогена Лаэртского Трубецкой С. Н. Указ. сочин. — С. 117. И некоторые авторы даже саму знаменитую теорему Пифагора приписывают его ученикам. Все это связано с масштабностью и величием им совершенного, а также с тем, что учение Пифагора было эзотерическим (тайным): они не записывали свои идеи и открытия Гусев Д. А. Великие посвященные. — М.: Астрель; Кызыл: АСТ; Балашиха: Транзиткнига, 2005. — С. 45.

Сведения о жизни Пифагора, его учении и начальной судьбе школы уже в V веке до н.э. окутаны различными легендами, а с течением времени они только преумножались, и отделить правду от вымысла сегодня стало практически невозможно. И мы постараемся показать это разнообразие мнений о судьбе Пифагора и его учении.

Начнем по порядку. Пифагор Самосский родился, по различным свидетельствам, в 608 г. до н.э. на 43 олимпиаду Льюис Дж. Г. Античная философия. От Фалеса до Сократа. — Минск: Галаксиакс, 1997. — С. 26.; 570 г. до н.э. Каратини Р.

Введение

в философию: [История философии, формирование философских взглядов и систем от античности до современности]. — М.: ЭКСМО, 2003. — С. 75. на острове Самос в Эгейском море близ побережья Малой Азии, но имеются и другие представления: Пифагор — сириец из города Тира Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 307. Так же Льюис Дж.Г. Указ. сочин. — С. 27.

Современные ученые, опираясь на Диогена Лаэртского, сходятся во мнении, что отцом Пифагора был состоятельный гражанин острова Самос Мнесарх Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 307. Легенды же сделали Пифагор сыном Аполлона, поэтому он изображается как «чудотворец, маг, глашатай сверхчеловеческой мудрости» Льюис Дж.Г. Указ. сочин. — С. 26.

Самос — это главный торговый город, поэтому Мнесарх, по мнению одних авторов, часто бывал там по торговым делам и брал с собой еще мальчика Пифагора Порфирий Жизнь Пифагора // Диоген Лаэртский. О жизни, учении и изречениях знаменитых философов. — М., 1995. — С. 460. Другие утверждают, что отец Пифагора был камнерезом Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 307., третьи — художником, изготовившим необычной красоты перстень, который носил сам самосский правитель. С этим перстнем связано даже несколько легенд. Одна из них говорит о том, что Поликрат был счастливым и удачливым правителем, все ему удавалось, все получалось, казна преумножалась. Но вскоре стали поговаривать при дворе, что не может быть все так счастливо, что быть несчастью. Во избежание беды Поликрат решается выкинуть в море свой любимый перстень. Но рыбаки поймали рыбу, в желудке у которой находился тот самый пожертвованный, но не принятый богами перстень, а Поликрат скоро был взят в плен и окончил свою жизнь в тяжких муках Лишевский В. П. Охотники за истиной: Рассказы о творцах науки / В. П. Лишевский; Отв. ред. С. С. Григорян; АН СССР. — М.: Наука, 1990. — С. 6.

Еще до рождения Пифагора, Мнесарх путешествовал в Дельфы по своим торговым делам вместе с женой. Там они побывали у прорицательницы Пифии, чтобы узнать будет ли благоприятствовать им судьба на обратном пути. Пифия не ответила на этот вопрос, но сказала, что жена его носит в себе ребенка, который будет выделяться красотой, превзойдет всех в мудрости и много потрудится на благо человечества. Впечатленный этими словами Мнесарх, переименовал жену в Пифазис, а когда родился сын — назвал его Пифагором Ямвлих Указ. сочин. — С. 27. Так же, Холл М. П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. — М.: ЭКСМО. — С. 219.

Пифагор рос красивейшим из всех людей, истинно подобным богу, сумев стать самым почтенным и благоразумным. Будучи еще юным, он удостаивался всяческого почтения и уважения со стороны старших. При встрече и беседе он располагал к себе. Он всем казался удивительным, так что многие утвердились во мнении, что он — сын бога. Ободряемый такой репутацией, начатым с младенчества воспитанием и богоподобной внешностью, Пифагор все больше стремился проявлять себя достойным этих преимуществ, держал себя в дисциплине религиозными обрядами, учеными занятиями и особым образом жизни. Благодаря спокойствию души и сдержанности в поведении все, что он говорил и делал, было полно спокойствия и неподражаемой безмятежности. Не поддаваясь ни гневу, ни смеху, ни зависти, ни соперничеству, ни какому-либо другому волнению или торопливости, он жил на Самосе как «добрый демон» Ямвлих Указ. сочин. — С. 28. Поэтому великая слава о нем распространилась по окрестным городам.

С самого детства Пифагор жаждал знаний. Начальное образование он мог получить и от своего отца. Есть указания, что его предки были сирийцами или финикинянами, а, следовательно, именно в своей семье он мог приобщиться к традиции Востока Мень А. Указ. сочин. — С. 58.

Юный, но жаждущий знания, Пифагор покинул отечество для посвящения во все таинства, как эллинские, так и варварские Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 307. В восемнадцать лет он переехал на остров Лесбос, где продолжил образование у философа Ферекида. Позже он оказывается в Милете в Малой Азии, где изучает математику и небесную механику под руководством милетских философов Фалеса и Анаксимандра Порфирий Жизнь Пифагора. Указ. сочин. — С. 460. Так же, Целлер Э. Указ. сочин. — С. 45.

Еще с детства Пифагор слышал о чудесах и необыкновенной мудрости Египта, поэтому, выучив египетский язык, он отправляется и туда. Именно о долгом путешествии в Египет говорят большинство античных источников. Наукой в Египте ведали лишь служители храмов, и они не делились своими знаниями даже с соотечественниками, а особенно с чужеземцами. Так как же Пифагору удалось уговорить жрецов посвятить его в тайные знания? Современные ученые сомневаются в том, был ли вообще Пифагор посвящен в эти знания. Тем не менее, в течение двадцати одного-двух лет Пифагор пробыл именно в Египте, где вынужден был постоянно выдерживать испытания, обряды, обеты. Убедившись же, что молодой адепт готов отдать жизнь за знания, жрецы открыли перед ним «сокровища своего опыта» Осинский И. Рыцари истины. — Минск: Нар. Асвета, 1989. — С. 29.

В 525 г. до н.э. в Египет вторглись войска персидского царя Камбиза, и Пифагора вместе с другими жрецами забрали в плен. Так Пифагор попал в Вавилон. И. Осинский в «Рыцарях истины» рассказывает даже о том, что Пифагор присутствовал на казни Египетского фараона Псамменита. Вавилон поразил Пифагора, он не шел в сравнение ни с одним греческим городом: «широкие улицы, трех-четырехэтажные дома из кирпича, город обнесен каменной стеной с многочисленными башнями» Смышляев В. К. Знакомые имена. — Йошкар-Ола: Марийс. кн. изд-во, 1981. — С. 13. Здесь он пробыл еще около двенадцати лет и имел возможность учиться у халдейских жрецов.

Вернувшись на родину, по одним свидетельствам, и застав отечество под властью тирана Поликрата, Пифагор снова уезжает Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 307. По другим данным, он организует школу (точнее секту), в основе которой лежит аристократическая идеология, противоречащая идеологии демократической, развитая в те времена во многих городах Греции. Эта школа быстро вызвала недовольства жителей Самоса, и Пифагор был вынужден покинуть остров.

Переезжает Пифагор в Южную Италию — колонию Греции, а точнее в город Кротон, чтобы организовать политическое объединение аристократической молодежи, или гетерию, более известную как Пифагорейский союз: «Нечто вроде религиозно-этического братства или тайного монашеского ордена, члены которого обязывались вести так называемый пифагорейский образ жизни. Это был одновременно и религиозный союз, и политический клуб, и научное общество. Основу же этого союза составили многочисленные братства орфиков» Волошинов А. В. Пифагор. Союз истины, добра и красоты. — М.: Просвещение, 1993. — С. 93. Союз этот достиг великого почета вместе со своими учениками, числом до трехсот, члены его даже вмешивались в политическую жизнь города, вели государственные дела так отменно, что поистине это была «аристократия, что значит «владычество лучших» Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 310.

В Кротоне сначала он устраивал выступления, на которых собиралось до шестисот человек. О силе воздействия Пифагора на слушателей говорит одна история: произнеся речь против роскоши, все слушающие женщины собрали все драгоценности и наряды и отнесли их в храм Аполлона (или Геры по разным источникам). Одна из первых слушательниц Феано (Теано) влюбилась в Пифагора и вскоре стала его женой. Следовательно, в идеал пифагорейской жизни не входил аскетизм, брак понимался ими как нечто священное.

Другой автор изображает прибытие Пифагора в Кротон как действия чародея и пророка, а школу он рисует как союз аскетов, которые жили на коммунистических началах, подчиняясь строгой дисциплине ордена, воздерживаясь от употребления мясной пищи, бобов и шерстяной одежды и свято храня тайны школы Целлер Э. Указ. сочин. — С. 45.

Пифагор ориентировался на аристократический идеал калокагатии (самое лучшее: прекрасное, высокое, истинное) и традиционные ценности. Аристократия пыталась философски воздействовать на общество, философски обосновать свои нравственные права. Аристократия хочет выделиться «безмерными познаниями». Аристократ — это честный, деятельный, полезный, бесстрашный, уравновешенный, мужественный, образованный, воспитанный, почитающий богов и старших, прорицательный, имеющий друзей и врагов, заботящийся о здоровье и крепости тела человек. И Пифагор своим союзом создает особый «нравственный аристократизм» Дубко Е. Л. Указ. сочин. — С. 25., образ аристократической морали. Пифагореец должен, видя нечистоту и грех, сторониться их, думая об иной жизни, которая будет после смерти.

Пифагореизм можно по праву считать интеллектуальным движением. Достаточно вспомнить знаменитую фразу Пифагора: «Я не мудрец, но только философ!» Гусев Д. А. Краткая история философии. — М.: НЦ ЭНАС, 2003. — С. 24. И именно Пифагор по праву считается начинателем философии. Помимо этого термина в пифагорейской среде родились такие термины: «теория» — созерцание, наблюдение; «калокагатия» — образ идеального человека; «космос» — порядок, совершенство Дубко Е. Л. Указ. сочин. — С. 26. Б. Рассел, опираясь на книгу Корнфорда «От религии к философии» расшифровывает нам значение термина «теория». Первоначально оно было орфическим и означало страстное и сочувственное созерцание. Именно в этом состоянии зритель отождествляет себя со страдающим богом, умирает вместе с его смертью и рождается вместе с его возрождением. Пифагор же понимал это страстное и сочувственное созерцание как интеллектуальное, к которому мы прибегаем в результате математического познания Рассел Б. Указ. сочин. — С. 47. Таким образом, благодаря Пифагору слово «теория» приобрело современное значение.

Пифагор видел главной задачей философа понять строй Вселенной, ее законы. И только математика дает ключ к такому пониманию Трубецкой С. Н. Указ. сочин. — С. 121. Если орфическая религия очищалась с помощью магического ритуала (например, жертвоприношения богам, заклинания, обряды), то Пифагор лучшим «заклинанием» считал изучение математики, музыки, астрономии. Это переосмысление очищения как раскрытия человеком своих возможностей и способностей — важный шаг вперед в истории религии Брамбо Р. Философы Древней Греции. — М.: Центрполиграф, 2002. — С. 53.

Но проблемой современных ученых является то, что они не могут отделить учение Пифагора от учения его учеников, отделить пифагореизм от неопифагореизма. К тому же, существует мнение, что все открытия приписывали Пифагору как знак уважения и его почитания.

Пифагор первым обратил занятия геометрией в действительную науку, он считается основателем дедуктивной геометрии, много занимался арифметикой (теорией чисел), первым применил математику к музыке, занимался и астрономией.

«Все есть число» Спиркин А. Г. Философия. — М.: Гардарики, 2001. — С. 26. — вот самое главное положение Пифагора о мире. Углубляясь в числовую теорию Пифагора, его внутреннее содержание, стоит обратиться к культу Диониса. Зелинский Ф. Ф. в «Истории античной культуры» говорит нам о трех результатах постепенного развития дионисизма. Это:

1. реформа Мелампа — она ограничила дионисийский оргиазм и ввела в календарь периодические празднования в честь Диониса;

2. реформа Орфея — превратила дионисизм в религиозно-философское учение, в котором возможно различить космогоническую часть (повествование о растерзании титанами отрока Загрея и о появлении человека из золы сраженных Зевсом титанов), этическую (освобождение «дионисийского» момента в человеке из-под власти «титанического» — «орфическая жизнь») и эсхатологическую (учение о превращении и перевоплощении душ);

3. реформа Пифагора — он объединил в Кротоне и во всей греческой Италии орфические секты в религиозно-политический орден и дал возникшему на почве религии Диониса учению о душе философско-математическое обоснование Зелинский Ф. Ф. История античной культуры. — 2-е изд. — СПБ.: ТОО «Марс», 1995. — С. 126−129.

Культ Диониса являет собой оргиазм, экзальтацию и буйный исступленный восторг. Таким образом трактуемая природа получает характер бесконечной мощи, творческого изобилия и вечно рождающей полноты жизни.

Число Пифагора составляет основу всего. Аристотель в своем трактате «Метафизика» дает нам некоторое представление о теории чисел Пифагора: предметы суть лишь копии чисел. Пифагор пытался показать, что числа составляют конечную сущность предметов. В предмете сверх всех изменчивых состояний существует неизменное бытие; желая обозначить более определенным термином это неизменное бытие, он назвал его Числом Льюис Дж.Г. Указ. сочин. — С. 40.

Другой фрагмент из «Метафизики» Аристотеля нам приводит С. Н. Трубецкой: «так называемые пифагорейцы взялись за математические науки и подвинули их вперед. Вскормленные в этих науках, они признали математические начала за начала всего существующего. Из таких начал числа суть первые по природе, и им казалось, что в числах они видят множество подобий с вещами… так что данная особенность чисел являлась им как справедливость, другая как благоприятный случай и т. д. относительно всего остального; далее, свойства и отношения музыкальной гармонии они усматривали также в числах. И, таким образом, так как им казалось, что все прочее по природе своей уподобляется числам, а самые числа суть являлись им первыми из своей природы, то они приняли, что элементы числа суть элементы всего существующего и что небо есть гармония и число. И все соответствия, какие они могли указать в числах или гармониях с состояниями или частями неба, или со строением мирового целого, они собирали вместе и согласовывали друг с другом; а если где чего-нибудь не хватало, то они всячески усиливались прибавить что-нибудь, дабы придать связную последовательность всему своему построению» Трубецкой С. Н. Указ. сочин. — С. 129−133.

Современный же русский философ Д. А. Гусев, опираясь на Диогена Лаэртского, так раскрывает нам пифагорейскую теорию чисел: Пифагор, как и милетские философы, считал, что подлинную действительность нам может открыть разум, а не чувственные восприятия. Мы видим, как нас окружают различные, совершенно непохожие друг на друга вещи. Но ведь за всем видимым разнообразием должна быть какая-то невидимая, но познаваемая разумом основа, невидимое единство. Пифагор стал утверждать, что разные вещи схожи в одном — их можно посчитать. Всегда можно сказать одно дерево, пять кубометров воды, десять рыб, и т. д. Получается, что «число — это то, что всегда и неизменно присутствует в совершенно различных вещах, является как бы связующей нитью, единой объединяющей основой» Гусев Д. А. Великие философы. — С. 48−52.

Из всех чисел главным является единица. Ей соответствует точка, а двойке — две точки, между которыми можно провести прямую. Тройке же соответствует плоскость, потому что ее можно построить только через три точки, а через четыре строится пространство. Пространство делится на четыре стихии: огонь, землю, воду, воздух, а каждая из них — на предметы, взаимодействия которых и приводит к многообразию вещей. Многообразие же сводится к четырем стихиям, они — к пространству, пространство — к плоскости, плоскость — к прямой, прямая — к точке. Таким образом, мир — это последовательное разворачивание бестелесной сущности — числа; оно же является свернутым в единство мирозданием Гусев Д. А. Великие философы. — С. 48−52.

Таким образом, перед философами времени Пифагора возник новый невидимый мир, который еще будут познавать Платон, Сократ и вся европейская наука.

Пифагор выделял в каждом числе личность — оно могло быть совершенным или несовершенным, красивым или уродливым, мужским или женским. Кроме этого, числа пифагорейцы представляли в виде «групп единиц» (монад), считали, что лучший способ изображения чисел — в виде групп точек, при котором у каждого числа собственная характерная для него монадная структура. Лучшим же числом считалась десятка: она содержала в себе четыре целых первых числа — один, два, три, четыре — и в точечной записи образовывала совершенный треугольник Брамбо Р. Указ. сочин. — С. 56.

Верховным Божеством Пифагор считал некое огненное Единство, пребывающее в самом средоточии космоса. Впивая потоки пустоты, окружающей Центр, это пламенное Целое образует множественность миров, состояний и качеств. А истинная красота мира основывается на согласовании двадцати противоположностей:

ПРЕДЕЛ БЕСПРЕДЕЛЬНОЕ ОДНО МНОГО НЕЧЕТНОЕ ЧЕТНОЕ СВЕТЛОЕ ТЕМНОЕ ДОБРО ЗЛО ПРЯМОЕ КРИВОЕ МУЖСКОЕ ЖЕНСКОЕ КВАДРАТНОЕ УДЛИНЕННОЕ ПОКОЙ ДВИЖЕНИЕ Мень А. Указ. сочин. — С. 63.

Музыка в глазах Пифагора была лучшей бессловесной проповедью. Она обладает способностью поднимать душу по ступеням восхождения и открывать высший порядок, скрытый от взоров невежд Там же. — С. 62. Существует даже занимательная история о том, как Пифагор сумел открыть музыкальную гамму. Однажды он был в лавке кузнеца (по другой версии проходя мимо лавки), и, обратив внимание на то, как рабочие попеременно ударяли молотами по раскаленному металлу, заметил, что все, за исключением одного, давали гармоничные звуки: октаву, квинту и терцию. Пифагор зашел в мастерскую и узнал, что различие звуков зависит от неодинаковой тяжести молотов. Определив их вес, он пошел домой. Дома взял четыре струны разной длины, закрепил их верхние концы, а к нижним прикрепил грузы, равные весу молотов. Убедившись, что звуки те же, Пифагор создал свою музыкальную гамму.

Небесные сферы, по мнению Пифагора, вращаясь в соответствии с математическими законами, издают божественную музыку, но слышать ее доступно лишь ему самому. Так Пифагор услышал и в музыке числа: божественная звуковая гармония определялась математическими законами. Музыка получалась математичной, а математика музыкальной. Пифагор не противопоставляет науку и искусство, для него математика в такой же мере наука, как и искусство.

Пифагор предпочитал лучшее меньшинство, нежели большинство — и в этом его роковая ошибка. Перевороты, в особенности те, в которых двигателем является религия, никогда не могут иметь успеха, если они не опираются на участие масс Льюис Дж. Г. Указ. сочин. — С. 35. Принимая участие в гражданских смутах, мятежах, политические конкуренты обвинили Пифагора в заговоре против властей, и около 450 г. до н.э. все дома пифагорейцев были сожжены. В живых не осталось практически никого, а сам Пифагор либо был убит вместе со всеми, либо от горя покончил с собой, либо умер от истощения в храме в поисках убежища Диоген Лаэртский. Указ. сочин. — С. 317.

3. Пифагорейский образ жизни Пифагореизм возник под влиянием языческой магии и многочисленных культов различным богам. Поэтому почитание богов считалось одной из основных заповедей, а религиозные ценности имели для них большое значение. А так как Пифагор сам приписывал себе полубожественный характер, то все живых разумных существ разделял на «три вида: люди, боги и существа, подобные Пифагору» Дубко Е. Л. Указ. сочин. — С. 26.

О союзе Пифагора нам известно очень мало, поэтому одни современные исследователи категорически отрицают пифагорейский союз Чанышев А. Н. Философия Древнего Мира. — М.: Высшая школа, 2003. — С. 192., другие, напротив, дают некоторые сведения о том, как же протекала жизнь послушников его школы.

Пифагорейцы не провозглашали никакой открытой политической программы, не создавали союз исключительно с политическими целями, подобно аристократическим гетериям. Пифагор лишь мог быть, как и многие философы VI—IV вв. до н.э. (например, Фалес) «подателем мудрых советов» Драч Г. В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. — С. 197., устанавливающим в городах, раздираемых междоусобицами, наилучшие законы. Как политическая партия, пифагорейцы выступали на стороне аристократии, против господства тирании и развития среднего класса. Пифагор придерживался аристократических взглядов и отстаивал права лучших (безусловно, по нравственно-интеллектуальным качествам), восхвалял порядок, критиковал безначалие, большое значение уделял воспитанию.

Учение Пифагора было тайным. Особенно не разглашались религиозная и научная стороны учения. Пифагор преподавал строго внутри общины. Новички и желающие поступить в союз проходили множество испытаний. Одни испытания сменялись другими. Сначала пифагорейцы узнавали о новичке от него самого, разрешали даже спорить, отстаивать свое мнение. Особое внимание уделяли мимике, походке и смеху. Несколько месяцев спустя, начинались новые испытания: необходимо было провести всю ночь в темной пещере, где, по легендам, водятся привидения, затем их запирали в келье на двенадцать часов со стаканом воды и кусочком хлеба. После того, как новичок выходил из кельи, издевались, смеялись над ним. И только те, кто выдерживал все эти мучения, начинал путь послушничества (слушающего, акусматика), которое длилось от двух до пяти лет Шюре Э. Великие посвященные: очерк эзотеризма религий. — М.: СП Книга-Принтшоп, 1990. — С. 249−250.

Слушатели Пифагора делились на акусматиков и математиков. Разговаривая с собеседниками, он их поучал или описательно, или символично. Ибо у него было два способа преподавания, одни ученики назывались «математиками», то есть познавателями, а другие «акусматиками», то есть слушателями: математиками — те, кто изучали всю суть науки и полнее и подробнее, акусматиками — те, кто только прослушивали обобщенный свод знаний без подробного изложения Драч Г. В. Проблема человека в раннегреческой философии. — С. 140.

Во время уроков слушающие должны были соблюдать абсолютное молчание, не имели права возражать, расспрашивать своих учителей. Выслушав же, послушники должны были долго размышлять над сказанным в одиночестве. Пифагор, считая неготовой молодежь понимать происхождение и конец вещей, стремился развить в них высшую способность — интуицию. Прежде всего, он запечатлевал в сердцах послушников любовь к родителям и расширял это чувство отождествлением идеи отца с идеей Бога. Мать же он сравнивал с природой, великодушной и благодетельной. Доказывал, что любовь к родине зарождается из любви, которую человек испытывал в детстве к своей матери. Родители не даются случайно, их нужно уважать, а вот друзей — их нужно выбирать. Дружба представляла собой полную свободу, более того, Пифагор делал из чувства дружбы стимул для всех добродетелей, поэзию жизни, путь к идеалу. Поэтому в школе Пифагора все ходили по двое. Младший должен был искать в старшем те качества, которых не достает ему самому, к которым он стремится. Старший же стремился быть хорошим примером для младшего. Так оба товарища побуждали друг друга к лучшей жизни. «Друг есть наше второе Я, его нужно почитать как Бога», «У друзей все общее», «Дружба есть равенство» — так говорил Учитель Шюре Э. Указ. сочин. — С. 249. Мэнсли П. Холл, опираясь на книгу Шюрэ Э. «Пифагор и Дельфийские мистерии», указывает нам интересный эпизод, показывающий, насколько крепкими были узы пифагорейского братства. Один из них впал в нищету, заболел и был подобран хозяином постоялого двора. Перед смертью он нарисовал таинственные знаки (пентаграмму) на двери постоялого двора и сказал хозяину: «Не беспокойся, за меня заплатит мои долги один из моих братьев». Через год один человек, проходя мимо этого постоялого двора, увидел знаки и сказал хозяину: «Я пифагореец; один из моих братьев умер здесь и наказал мне заплатить за него» Холл М. П. Указ. сочин. — С. 222.