Данные о неформальных контактах иноземцев с местными жителями на страницах словарей-разговорников русского языка

Большинство словарей-разговорников содержат фразы на русском языке, записанные либо только латиницей (Словари-разговорники Т. Шрове и Т. Фонне, анонимный словарь-разговорник, Парижский словарь Московитов), либо латиницей и кириллицей (Словарь-разговорник Г. Невенбурга, «Русская грамматика» Г. Лудольфа, словарь-разговорник И. Геемера). Эти фразы переведены на родной для автора язык — различные диалекты немецкого языка, или, в случае Парижского словаря Московитов, на французский язык. «Грамматика» Г. Лудольфа параллельно с немецким переводом содержит перевод на латинский язык.

При передаче содержания словарей-разговорников мы будем обращаться, прежде всего, к русскому тексту, так как в большинстве случаев, по-видимому, оригинальная фраза произносилась именно по-русски, после чего записывалась и переводилась автором словаря-разговорника. При наличии кириллической записи будет передаваться именно она, с некоторой поправкой на современную орфографию. При наличии только записи латиницей будет передаваться оригинал записи и ее расшифровка. При необходимости мы также будем обращаться к иноязычному тексту для сверки неточностей, допущенных автором в русском тексте.

Исключением является словарь-дневник Р. Джеймса, который содержит русские слова, записанные латиницей и комментарии на английском и, частично, латинском языках, но не содержит русского перевода. При передаче текста словаря-дневника Р. Джеймса мы пользуемся переводом Б. А. Ларина, опубликовавшего этот памятник, по необходимости сверяя его с оригинальным текстом.

1) Словари-разговорники Томаса Шрове и Тенниса Фонне.

Одними из наиболее информативных и полных словарей-разговорников считаются «Русская книга» Томаса Шрове и словарь-разговорник Тенниса Фонне. Тексты этих памятников совпадают примерно на 80 процентов, так как оба словаря-разговорника, по-видимому, восходят к одному тексту. Хотя словарь-разговорник Т. Фонне датируется началом XVII в., большинство исследователей, как говорилось выше, склонно считать, что большая часть текста этого памятника переписана с неизвестного нам текста, датируемого примерно концом XV в. Во многих случаях, интересующие нас фразы почти дословно повторяются в обоих текстах, поэтому целесообразно рассматривать их содержание вместе.

Объясняя причину составления разговорника, автор поясняет, что будет писать «Kak nemtzinu sruszinom porusky govorit ot domoffnu diele y ffsaekich dilech govorae (Как немчину с русином по-русски говорить о домашнем деле и всяких делах говоря)» Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 188. Эта фраза почти дословно повторяет аналогичную в тексте разговорника Томаса Шрове: Issde Ja gottssne mylos sydye bossye pottsynath da pysath kak naduo Issrussymum gauweryth. (Здесь я gottssne mylos sydye Божье Прим.: Видимо, имеется в виду «хочу с милостью Сына Божьего». починать да писать, как надо с русином говорить) «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S. 204.

В дальнейшем, в разговорнике действительно нередко встречаются фрагменты текста, посвященные различным «домашним делам», т. е бытовым вопросам. Так, например, присутствует пример обращения к «мальцу» с просьбой принести воды, чтобы помыть руки: «Malitz prineszi tzista voda ia ruki moiu» (Малиц, принеси чиста вода, я руки мою) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 191. Сразу после этого следует похожая фраза с просьбой принести полотенце и налить воду в умывальник: «Prinesz mne vteralnik ia chotzu ruki tertt» (Принеси мне втеральник, я хочу руки тереть); «Lei voda ffumevalniko» (Лей вода в умывальник) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 192. Можно предположить, что в данном случае речь идет о приготовлении к трапезе.

Далее встречается много подобных выражений бытового характера просьба принести сухих дров, положить их в печь и затопить горницу, подмести пол, «заткнуть трубу» чтобы было тепло: «Prineszi drouao sucha da satoppi gornitza; Iemli venik da vypaszy gornitza; Satkni trubo ino budet sdies teplo» (Принеси дрова да затопи горницу, Емли веник да выпащи горницу, заткни трубу ино будет здесь тепло) В другой ситуации кто-то жалуется на мороз и хочет погреться: «Mne oslabl: cholodna. Ia chotzu gritza.» (Мне ослабл, мне холодно. Я хочу греться) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 207.

Присутствуют также ситуации приготовления ко сну: просьба постелить постель, потушить свет, закрыть окна. Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 193. Интересно, что во всех этих случаях просьба адресуется «мальцу» («Мalitz»), то есть, по-видимому, мальчику-слуге. Присутствует, к примеру, фраза, в которой иностранец или кто-то из местных жителей интересуется у «мальца» о его родителях: «Chto tuoi na bolnik, ty sirotina bog tuoiego otza i mater ffzaell» (Кто твой набольник, ты сиротина, Бог твоего отца и матерь взял) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 224. Не совсем ясно, кто такой «набольник», однако исходя из контекста, можно предположить, что речь идет об опекуне. Таким образом, данные фрагменты позволяют сделать предположение, что довольно распространенной практикой являлось то, что гостю прислуживал некий «малец» — мальчик-слуга из местных жителей.

Далее в разговорнике перечисляются ситуации, непосредственно связанные с трапезой, в частности с питьем пива: просьба вымыть кружку и принести пива (Vypolloszi kruska tzista da prinesz piva) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 195., налить пива, но не лить на землю, (Totzi pyva da ne totzi na sen), закрыть крышку крепко, чтобы пиво не вытекло (saverni gvost krepka dobro pyva ne vytetze) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 196. Также встречается фраза, в которой в довольно грубой форме выражается недовольство качеством пива: «To pyva mne videt kak koni tzaet Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 232.» (То пиво мне видеть, как кони сцят). Можно предположить, что произнесший подобную фразу находится в довольно близких отношениях с собеседником, если позволяет себе так откровенно высказываться о предложенном угощении. Хотя возможно, что фраза была произнесена в корчме, о посещении которой упоминается далее.

В других случаях, по-видимому, товарищи могли угощать иностранца пивом, которое, как они полагали, должно было ему понравиться: «Podi snam vnas iest dobro sliuale pyva potvoium obutzeu» (Поди с нами, у нас есть доброе «sliuale» пиво по твоему обычаю) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 246. Не совсем ясно, что подразумевается под словом «sliuale», однако так или иначе имеется в виду некое привычное адресату фразы пиво, сделанное «по его обычаю». Возможно, речь идет о пиве, импортированном из-за рубежа.

Встречается также упоминание корчмы: «Volnoi pir kortzma chos pei, chos ne pei Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 246.» (Вольной пир корчма, хош пей, хош не пей). Таким образом, среди иностранных гостей и их местных товарищей, видимо, имела место практика совместно выпивать. Причем, пивом мог угощать как гость, так и кто-то из его товарищей, а также могло иметь место посещение различных питейных заведений, в частности корчмы. Впрочем, приведенные фрагменты из разговорника Тенниса Фонне позволяют лишь предполагать наличие подобных практик, но не говорят ничего о степени их распространения.

В дальнейшем также приводится ряд выражений, связанных с бытовыми ситуациями, которые могут быть интересны в рамках этой темы. Так, например, в обоих словарях-разговорниках присутствует просьба «потешать» гостя: «Possalue pottessay thy menne. Ja tebbe polno potessall.» (Пожалуй, потешай ты меня) «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S. 208. В тексте Фонне аналогичная фраза подкреплена замечанием, что произносящий эту фразу уже «потешал» товарища: «Posallui poteszai ty menae. Ia tebe polno poteszall y ygrall.» (Пожалуй, потешай ты меня. Я тебе полно потешал и играл) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 201.

Непонятно, что именно имеется в виду в данной ситуации, однако речь явно идет о неких развлечениях, в которых гость и хозяин веселят друг друга. В отличие от, к примеру, упомянутых случаев с трапезой, которые хотя и показательны, но в принципе могли иметь достаточно формальный или этический характер, этот эпизод прямо говорит нам о довольно непринужденной обстановке, в которой могли общаться гость и хозяин дома.

Также присутствует фраза «я хочу гости позвать», повторяющаяся в обоих текстах: «Ja gotzu gossy posswath» «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S. 208.; «Ias chotzu gosti pozwatt» Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 201. Можно предположить, что здесь имеет место инициатива позвать гостей от самого иноземца, о чем он спрашивает разрешения хозяина дома. Неизвестно, впрочем, кем могли быть эти гости — русскими (например, из числа торговых партнеров иностранца) или же тоже иностранцами. Так или иначе, гостевые визиты, кажется, были важной частью того быта, в котором пребывали иноземцы.

Тема гостей продолжается и далее по тексту: «Te salueck gottzu pyr naresath da gotzu posswath» (Тот человек хочу пир нарезать да гости позвать) «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S.208.; «Tott tzoloveck pyr naresatt da gosti stane pottzvat» Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 202. (Тот человек пир нарезать да гости станет позвать).

В дальнейшем, в разговорнике приведены выражения, относящиеся, по-видимому, к пиру с этими самыми гостями: «Isdesli k sebe gosti», Ia sdu gosti" (И ждешь ли к себе гостей? Я жду гости.) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 211. В разговорнике содержится еще довольно много фраз, так или иначе связанные с хождением в гости. К примеру: «Gostyte possaluite komny, da Jest possaluite globa vmenna shto boech ssassloth.» (Гостите, пожалуйте комне, да есть пожалуйте хлеба у меня что Бог сошлет); «gostite posaluite vmena sdies da ieste, posaluite chlieba y soll tzto bog saslett.» (Гостите, пожалуйте, у меня здесь, да ешьте, пожалуйте хлеба и соль что Бог сошлет.) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 228. Здесь, по-видимому, хозяин дома встречает гостей и предлагает им приступить к трапезе.

Следующие несколько фраз продолжают тему таких приглашений: «Retko ty komne godis satim ty ninetza komne ffzest prischoll» (Редко ты ко мне ходишь, затем ты нынче ко мне в честь пришел). В другом случае, наоборот спрашивается, почему товарищ не зовет в гости: «Ottssum thy menne vcsobbe off gosty ne sowues» (Отчем ты мене к собе в гости не зовешь).

«Ne chodi mimo moi poduorie, pridi pusalui pitt komne, da togo ty menae ne oszluszaisa» (Не ходи мимо моего подворья, приди, пожалуй, пить ко мне, да того ты меня не ослушайся).

«Ias tebe ffzeras ksebe ffgosti sual, da ty menae oszluszalsi, da komnie ffgosti ne prischol, ia tebe opaet ne sovu (Я тебя вчерась к себе в гости звал, да ты меня ослушался, да ко мне в гости не пришел) — здесь автор фразы выражает обиду по поводу того, что его товарищ проигнорировал приглашение в гости и поэтому в этот раз его не зовет.

Во время застолья хозяин дома просит кого-то, судя по всему, из прислуги (например, неоднократно упоминавшегося мальца) спросить у повара, готова ли еда: «Podi ffpovarna da putai vpovara vszoll iestva pospela» (Поди в поварню да пытай у повара, все ли яства поспели?) Когда трапеза начинается, хозяин просит гостей приступить к еде: «Posallui ieszte y pyite somnoi tzto bog saslett: da nareditt vam veszoll» (Пожалуй, ешьте и пейте со мной что Бог сошлет, да наредит вам весел) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 218.

После окончания застолья, видимо, было принято провожать гостя. Так в одной из фраз гость просит хозяина проводить его, обещая при случае поступить со своей стороны так же: «Provodi menae ninetza ias tebe vinuiu poru opaet provosu» (Проводи меня нынче, я тебя в иную пору провожу) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 232. Затем гость говорит, что хозяин уже достаточно проводил его: Vorotis posallui polno ty menae provodill (Воротись, пожалуй, полно ты уже меня проводил).

Неизвестно, впрочем, кто именно произносил данные фразы. Вероятно, что в этих случаях один из местных жителей зовет кого-либо (к примеру, иностранного знакомого) погостить и эти фразы попали в разговорник просто как пример русской речи. Но в то же время можно предположить, что ситуация обратна: иностранец приглашает в гости своих русских знакомых.

Присутствует также просьба или приказ седлать коня: «Malythz sedlay koenn» (Малиц, седлай конь) «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S. 210.; «sedlai kon ias chotsu ffgosti iehatt» (Седлай конь, я хочу в гости ехать) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 204 и расседлать его чтобы остановиться на ночлег: «Malythz Rossedlay koen» (Малиц, росседлай конь) «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S. 210.; «Roszedlai kon, mnie sdies notzuatt» (Расседлай коня, мне здесь ночевать).

О наличии у иностранных гостей прислуги среди местных жителей, в частности, упоминает М. П Алексеев, причем он имеет в виду не только бытовую прислугу, а, к примеру, наемных служащих в Московской Компании, которые в том числе могли быть торговыми агентами.

Можно предположить, что речь идет о постоялом дворе или другом месте, где иностранце остановился на ночлег. Учитывая, что по роду деятельности иноземным купцам приходилось перемещаться между городами, логично предположить, что они спрашивали дорогу у местных. Подобные фразы действительно присутствуют в разговорнике. Например, в одном случае иностранец спрашивает, как проехать в Ругодив (Нарву): «Posallui druszke vkasi mne dorogo kudi mne iechatt vrugodiue, kottoreu dorogo mnie praemo iechatt napraua al leua» (Пожалуй, дружке, укажи мне дорогу куды мне ехать в Ругодив, которую дорогою мне прямо ехать направо аль лево?) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 217. В другом случае — просит подвезти его до Новгорода: «Sveszi: poveszi menae Novgrada ia Novgradi pobuvaiu» (Свези/повези меня до Новграда. Я в Новгороде побываю) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 238. Логично упоминание именно Ругодива (Нарвы) и Новгорода, как городов, находящихся недалеко от Пскова, и также являющихся важными торговыми центрами.

Другие ситуации, внесенные в разговорник, включают в себя, например, некую работу физического плана, в которой иностранец участвует лично. Так, к примеру, он просит подменить его за делом, так как он устал: «Peremeny ty menae tim dielim. ya vstal» (Перемени меня, я устал), просит товарища не сидеть без дела: «Ne scedi besz diela» (Не сиди без дела). Упоминается также некая работа, сопряженная с определенным риском «расшибить голову»: «Poles von da ne roszibi gollova, ne tenni veroffka porutze» (Полез вон да не расшиби голову, натяни веревку потуже). Впоследствии, уставший иностранец говорит, что хочет немного поспать: «Ia nimnuscha opotzinu» (Я немножко опочну). Похожая фраза встречается и далее: «Ia idu pospatt» (Я иду поспать) Среди других фраз можно упомянуть просьбу милостыни: «Kormilitze aspodine dai christa dlae milostinu» (Кормилице господине, дай Христа для милостыню). Сомнительно, чтобы милостыню просил кто-то из купцов-иноземцев, так что возможно, что в данном случае в разговорник была записана услышанная кем-то просьба нищего.

Наконец, стоит сказать несколько слов о религиозной тематике, присутствующей в словаре-разговорнике Т. Шрове: «Nychto ne mossy spyratse protyff wolly bossy» (Никто не может спираться против воли Божьей); «Nichto Isbogum ne dumall tho odne boch wedayehe» (Никто с Богом не думал, то один Бог ведает) «Einn Russisch Buch» Thomasa Schrouego. S. 223.

Присутствуют подобные мотивы и в тексте разговорника Т. Фонне: «Aspod bog pitaet duschu tzolovetziu» (Асподь Бог питает душу человечью) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 255.; Bog tzelovekum petzaliuitze: soblotzi da iovo napoit da nakarmitt (Бог человеком печалится: облачит да его напоит да накормит); «Nadob opitemia dospet sa grech» (Надоб ептимью доспеть за грех) Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p. 256.; «Ne primai opaet grecha ksebe veri voedinago bogu otza ffzo dirsitela tvortza» (Не примай опять греха к себе, верь во единого Бога отца вседержителя творца).

Эти предложения интересны тем, что употребляющий их, по-видимому, видел в собеседнике единоверца. Если речь идет о диалоге русского и иностранца, то можно предположить, что в бытовых вопросах конфессиональным различиям между иностранцами (будь они католиками или протестантами) и православными не придавалось особого значения.

2) Анонимный словарь-разговорник XVI в.

Анонимный словарь-разговорник XVI в., известный как «Ein Rusch Boeck», по-видимому, был связан с текстами Томаса Шрове и Тенниса, однако в нем меньше дословных повторений и большую часть памятника составляет оригинальный текст. Здесь также присутствует материал, позволяющий судить о взаимоотношениях иноземцев с местными жителями. Так, например, здесь упоминаются дружеские взаимоотношения: «moi serdetznoi drug; lutzogo vmene net druga» (мой сердечный друг; лучше у меня нет друга).

Среди тем для обсуждений среди друзей могли быть семейные вопросы: «Jas chotzu senitisa. Jas chotzu moloditzu podorotzit. Hospodarna Rodyla dete. Sto boch dal, syna Ili dotz. Koli dete krestyty.» («Я хочу жениться. Я хочу молодицу подорочить Прим.: Видимо, имеется в виду „подручить“. Господарыня родила детей. Что Бог дал, сына или дочь?»).

Также несколько раз описывается процесс знакомства: «- Smetli vtebe sprosyty kack toba sowut Imenem. — Nasto tebbe moje Ime. — chotzusa stoboi sosnamiti.» (-Сметь ли у тебя спросить, как тебя зовут именем? — На что тебе мое имя? — Хочу ся с тобой сознамити.).

«-Dobroi tzoloweck kack to sowut. Kack tebe sowut Imenem. — Ne spraschivai ty moje Ima. -Ne branisa togo dla. Ja spraschiwaju podelom. -Moje Ima sowut Iwan. Kak twoi proswisch?» (-Добрый человек, как-то зовут. Как тебя зовут именем? -Не спрашивай ты мое имя. — Не бранися того для. Я спрашиваю поделом. — Мое имя зовут Иван. Как твой прозвищ?).

Далее идет перечисление различных русских имен, и даны их немецкие аналоги. Это может служить подтверждением того, что данный диалог приведен в словаре разговорнике, чтобы помочь иноземцу знакомиться с местными жителями, и сама запись, по-видимому запечатлела такую ситуацию.

Из этого диалога видно, что один из собеседников сначала не хочет говорить незнакомцу свое имя. Вполне возможно, местный житель поначалу испугался внимания к своей персоне со стороны иноземца (или же наоборот), что вполне объяснимо при контакте представителей разных культур. Тем не менее, знакомство, как можно судить из записи словаря-разговорника, все-таки состоялось.

Присутствуют также выражения бытового характера, например, «Otwory dwery, Otkroy ockno, Sakroy ockno, Satwory dwery» (Отвори двери, открой окно, закрой окно, затвори двери). Также как и в словаре-разговорнике Тенниса Фонне, присутствует обращение к «мальцу» с требованием седлать коня: «podi maletz posalui da sedlaj moj kon Ja chotzu w gosty Jechat. Koli Boh daiet weddro Ino Ja stoboi chotzu Jechat» (Поди малец пожалуй, да седлай мой конь. Я хочу в гости ехать. Коли Бог дает веддро Прим.: в немецком варианте текста: «schene wedder» — хорошая погода. ино, я с тобой хочу ехать). Наличие выражения, почти идентичного оному в словаре-разговорнике Фонне неудивительно, так как текст анонимного словаря-разговорника связан с текстом Шрове/Фонне. Fenne’s T. Low German Manual of Spoken Russian. p.204.

В качестве совместного времяпровождения упоминается также рыбалка: «Sego dni stamen loviti ryby. Prynesi ryby. Otnesi ryby.» (Сего дни станем ловити рыбу. Принеси рыбу. Отнеси рыбу.).

Присутствуют и другие фразы, которые предположительно также иллюстрируют общение со слугой, например: «Isportil moje sedlo. Ne roschybi. Ne prolei» (Испортил мое седло. Не расшиби. Не пролей.). «Podi won. Pridi Komene. Podi Knemu» (Поди вон. Приди ко мене. Поди к нему.); «Klickny hospodarnu. Klickny hospodara. Klickny moego parna.» (Кликни господарыню. Кликни господаря. Кликни моего парня.); «Wypaschi paren polatu» (Выпащи парень полату).

Присутствует также довольно необычная просьба к слуге: «Paren pody posaluy Dobuwaty mene Moloditze. Sto ty mene daiesch Ja tebe choroschu dobudu.» (Парень, поди пожалуй добывати мене молодице. Что ты мене даешь, я тебе хорошу добуду). Не совсем понятно, что имеется в виду, однако возможно, что под «молодицами» в данном случае подразумеваются проститутки. лексика словарь разговорник предложение Довольно любопытны фразы, свидетельствующие о взаимоотношениях иноземцев с местными женщинами. Например: «Moloda da choroscha tencka da dorodno Dewcka lubit Nemtzinu» (Молода да хороша тенчка да дородно девка любит немчину.).

Более того, автор словаря-разговорника описывает непосредственно сам разговор с «девкой», который может отображать его личный опыт: «Choroscha dewda (!) dobrofto. Choroscha molodytza Celom» (Хороша девда, доброфто Прим.: «девда» — явная опечатка. Имеется в виду «девка». «Доброфто» — по-видимому искаженное «доброе утро». В немецком варианте текста: «schone Jungfraw gutten morgen». Хороша молодица, челом.).

Далее речь идет о приглашении в гости: «Posalui ko mne w gosty. Posalui chleba Jesty. Posalui wina piti. Tym tebe chotzu potziwat» (Пожалуй ко мне в гости. Пожалуй хлеба ести. Пожалуй вина пити. Тем тебе хочу потчивать). «Spasi tebe boch na welickom salowani. Posalui safftro budy vmene w gosty. Ino Ja v tebbe. Miloy moi dobry mene w Cest sto ty ko mne prisol. Ja sawse chosu ko tebe» (Спаси тебе Бог на великом жаловании. Пожалуй завтра буди ко мне в гости. Ино я в тебе. Милой мой добрый, мене в честь что ты ко мне пришел. За все хочу к тебе.).

Неясно, является ли этот фрагмент продолжением общения с «девкой» (в тексте словаря-разговорника эти два фрагмента расположены на одном листе) или же самостоятельной ситуацией. Поэтому сложно сказать, идет ли речь о взаимном хождении в гости иноземца и местной женщины или же «гостевой» диалог не имеет отношения к общению с противоположным полом. Так или иначе, оба фрагмента довольно показательны как иллюстрация взаимоотношений иноземцев с местным населением.

Общение с «молодицей» упоминается и далее: «Choroscha moloditza podi somnoi Spaty. Podi so mnoi gulat. Poidem schtypati orechow. Chotzeschi na mne senitisa Ino stoboi poidu spat. Koli tebe wisu Ino toboi vteschajusa Imoge sertze.» (Хороша молодица, поди со мной спати. Поди со мной гулять. Пойдем щипати орехов. Хочеши на мене жинится ино с тобой пойду спать.).

Стоит отметить, что такого обилия фраз, связанных с общением с местными женщинами нет ни в одном другом из рассматриваемых словарей-разговорников. По-видимому, его автор имел личный опыт таких контактов и счел нужным записать это.

Сразу за «романтическим» диалогом записан разговор совсем иного характера: «Wassy ludy neprawedny. Kakowa semla tackowa i prawda. Nasa semla bogata ludmi da ne solotom. Nasy ludy vmejut Krugom obgity wasu semlu. Sto wasy ludy vmejut Rysky Jasty da wodu pity. Nemesky ludy sywut po hospodarscky da wasy kack sobacky.» (-Ваши люди неправедны. -Наши люди умеют кругом обжити вашу землю. -Что ваши люди умеют руски ясти да воду пити. -Немецкие люди живут по-господарски, да ваши как собаки.).

Забегая вперед, стоит отметить, что это единственный во всех рассматриваемых словарях-разговорниках случай конфликта, где употреблялись бы такие аргументы как оскорбления на этнической почве.

Тем не менее, этот эпизод, хоть и является единичным, может иллюстрировать негативные стороны восприятия иноземцами местных жителей и наоборот. Заявление о том, что «ваши люди живут как собаки» в данном контексте явно имело целью оскорбить собеседника (или собеседницу), но при этом может демонстрировать мнение иноземца, которое в обычной ситуации оставалось невысказанным.

В другом фрагменте запечатлено, по-видимому, общение с чужим слугой: «Kolicko Jestwa tebe dajet twoi hospodar Ko stolu. Chorosali twoja hospodarna. Lubit li nemetzkych molodtzow. Lubitli wino piti. Ili dengy Imaty. Jestli vney dotz chorosscha. Pro mena budetli pod mena». (Сколько яства тебе дает твой господарь ко столу? Хороша ли твоя господарыня? Любит ли немецких молодцов? Любит ли вино пити? Или деньги имати? Есть ли у нее дочь хороша? Про меня ли будет ли под меня?).

В этом фрагменте иноземец также проявляет интерес к противоположному полу, выясняя, любит ли «господарыня» «немецких молодцов» и есть ли у нее дочь «про него».

В другом фрагменте, один из собеседников выражает досаду, что его товарищ не пришел к нему в гости, что свидетельствует о наличии практики гостевых визитов: «Jas toba wtzeras swal w gosty da ty ne pryssol. Sabul po grechom. Togo dla ne powessai.» (Я тебя вчера звал в гости, да ты не пришел. Забыл по грехом. Того для не повещай.).

Одна фраза из представленных в разговорнике совершенно выбивается из общего контекста, в которой идет речь о пленнике, захваченном на войне: «Jas toba polonil na Rati» (Я тебя полонил на рати). Учитывая общий «купеческий» характер словаря-разговорника, такая фраза выглядит довольно странно. Впрочем, в «словарной» части перечислены наименования различных видов оружия и доспехов, а также военных чинов. Это позволяет предположить, что разговорник составлялся не только для купцов, но и для военных.

Присутствует также довольно любопытный эпизод: «Moy hospodar welel toba vbiti gorasdo batogom. Ja twojemu hospodaru lichogo ne dospel. Ty mene na prasno vbil.» (Мой господарь велел тобя убити гораздо батогом. Я твоему господарю лихого не доспел. Ты меня напрасно убил). Как можно судить по этому фрагменту, после какого-то инцидента «господарь» послал своего слугу «наказать» обидчика, возможно иноземца. Впрочем, о причинах конфликта ничего не сообщается и этот эпизод свидетельствует только о том, что ссоры и конфликты могли быть.

Значительная часть анонимного словаря-разговорника посвящена торговым операциям. Так, например, описана торговая сделка, по заключении которой партнеры, в ознаменования успеха направляются отметить это событие: «Kack jesmi nonetza stoboi storgowal Ino poidem litky piti komu wedetsa sa platiti meneli yli tebe.» (Как есми нонетца стобой сторговоал. Ино поидем литку пити. Кому ведеться заплатити, мене или тебе?). Этот фрагмент показывает, что деловые взаимоотношения между русскими и иноземными купцами не исключали товарищеских.

3) Парижский словарь Московитов.

В Парижском словаре московитов, как и в большинстве других рассматриваемых памятников, присутствует раздел с «застольными» фразами. Например: «Day menye clieba» (Дай мне хлеба), «Day mnye Pity» (Дай мне пить), «Day menye maesson» (Дай мне мясо), «Day menye solli» (дай мне соли), «Day menie vina» (Дай мне вина), «Day menye medon» (Дай мне меду), «Day menye piva» (Дай мне пива).

Фразы, записанные в Парижском словаре, заметно отличаются простотой и грубостью, в сравнении с более вежливыми фразами из словарей-разговорников Т. Шрове и Т. Фонне и более поздней Грамматики Лудольфа. Связано это, по-видимому, с тем, что составители Парижского словаря знал русский язык значительно хуже, чем их немецкие коллеги, что видно по его записям, где зачастую вместо необходимых русских слов записано нечто созвучное, причем одно и то же слово или выражение может быть записано несколько раз по-разному (например, словосочетание «челом бью» записывается как «chelongou» или «сholombion»).

После застолья гость просит проводить его в постель: «Moya pastella passelanaya» (моя постель постелена), «Povedy menea espat mallades» (Поведи меня спать, молодец), «Zaguy svesson» (Зажги свечу), «Ouquaze menya crelecho» (Укажи мне крыльцо), «Rassenastay menea» (разнастай (раздень) меня). Обращение к слуге («молодцу») показывает, что по-видимому речь опять же идет о совместной трапезе у кого-то из местных знакомых или же в доме своего иноземца, где могла быть прислуга из числа местных жителей. Аналогичные обращения к слуге («мальцу») встречались и в «северо-западных» словарях-разговорниках. Записаны, также, вопрос об обеде и ужине: «Borzelnam obyedet» (Борзо ли нам обедать), «Ouge natelinam» («Ужинать ли нам»).

Фразы, связанные с трапезой встречаются в словаре-разговорнике и далее: «Abyeday cenam» (Обедай с нами), «Vouzenaye chenamye» (Ужинай с нами) Обговаривается возможность и последующих таких визитов: «Predy mena navechayt» (приди меня навещать), «Ya boudu tebe navechayt» (я буду тебя навещать).

Далее также встречаются фразы для некоторых бытовых ситуаций, например, «Attapry verotta» (Отопри ворота), «Zathevary verotta» (Затвори ворота), уже встречавшееся «Zazeguy svesso» (Зажги свечу), «Paguasy svesso» (Погаси свечу). Практически идентичные фразы встречаются в словаре-разговорнике Т. Фонне, хотя неизвестно о какой-либо связи этих двух текстов.

Встречается перечисление терминов и выражений, связанных с различными карточными и настольными играми. Приводятся такие слова как «Zernam» (Зернь), «Tavelier» (Тавлея — шахматная доска), «Thy y gresse» (Ты игрец), «Thy y gressa» (Ты игрица). Значение слова «Зернь» точно не определено, однако Б. А. Ларин приводит несколько примеров, в которых это слово употребляется в контексте азартных игр. Например: «Еще начнут зернью и шахматы и всякими играми тешитися» (Домострой, 15 (43)).

Упоминается и другая форма времяпровождения: «Pouditty quebledan (пойдите к блядям) «Solovecque tebe zaviot obledena» (Человек тебя зовет обледена). Таким образом, в качестве совместного досуга могло выступать и посещение проституток.

По аналогии с анонимным словарем-разговорником, в Парижском словаре Московитов присутствует обсуждение отношений с женщинами: «Gouvorye pro lubof. Por mollodis» (Говори про любовь, про молодиц). Присутствуют также фразы более личного характера, например комплименты: «Ty caracha» (Ты хороша), «Ty carouos» (Ты хорош) Парижский словарь Московитов. С. 91.

Также присутствуют достаточно абстрактные фразы: «Temene luba» (То мне любо), «Y mynetto vellique lubo» (и мне то велико любо), «Menyest oboy niescliva» (Мне с тобой не скливо (не тошно)) Контекст этих фраз неясен, однако Б. А. Ларин относит их к «галантному разговору», о котором идет речь выше, «вклинивающемуся» в перечень остальных слов и выражений.

В Парижском словаре упоминаются и другие темы для разговора, например «Pro sselousebou» (Про службу). Возможно, в качестве собеседника иноземца могли выступать не только купцы и посадские, но и служилые люди.

Встречается и довольно оригинальная тема обсуждения — античная история: «Govuory pro Alexandre pissanye» (Говори про Александра писание), «Y pro cesara» (И про Цезаря), «y Pompee» (и Помпея). «De Hannibal y pro guarot Carthanno» (Про Ганнибала и город Карфаген), «Y prouvoy vodo si pianno l’Africanno sonna zemely». (И про воеводу Сципиона Африканского земли). Здесь стоит отметить, что вышеуказанные фразы частично не переведены с французского. По мнению Б. А. Ларина, эти фрагменты были непоняты. Возможно, составитель словаря понял смысл услышанного, но не смог дословно записать фразу, поэтому оставил эти фрагменты непереведенными.

4) Словарь-дневник Ричарда Джеймса.

Словарь-дневник Ричарда Джеймса, в отличие от большинства других подобных памятников, почти не содержит цельных предложений, записанных в виде прямой речи (услышанных и записанное со слов местных жителей). Поэтому этот источник дает меньше непосредственных сведений о контактах иноземцев с местными жителями. Тем не менее, Джеймс добавил комментарии к отдельным словам и выражениям, которые также могут отражать личный опыт автора словаря-дневника.

Большинство этих комментариев связаны с флорой и фауной Русского Севера. Например, виды рыбы и растений. Но встречаются и наблюдения этнографического и лингвистического характера.

Встречаются также упоминания местных традиций: «канун — обрядовое возлияние из мёда и пива, которое участники выпивают над могилой друга после благословления и каждения священника, когда молитвы окончены» В данном случае неясно, был ли автор словаря свидетелем или участником этого обряда или же слышал о нем от другого иноземца или местного жителя.

Любопытно упоминание Джеймсом наименований, принятых для обозначений иностранцев: «немчин» и «иноземец». По мнению Джеймса, «большая разница здесь есть между голландцем и англичанином», так как последний будет назван именно иноземцем, а не немчином.

Джеймс отмечает и более любопытный термин для обозначения иноземца — «латыш»: Как отмечает Джеймс, местные жители «сами хорошенько не знают, почему так говорят». Слово это, согласно наблюдениям Джеймса, обозначало либо язычника и некрещеного человека (здесь Джеймс отмечает, что «таковыми они (русские) считают всех кроме себя») либо человека, «не умеющего говорить на их языке».

Приводится и конкретный пример употребления слова: «Латыш, не умиэт говорить!». Можно предположить, что «латышом» был назван сам Р. Джеймс, после чего записал это в словаре-дневнике.

По мнению Б. А. Ларина, употребления слова «латыш» для обозначения иноземца может свидетельствовать о том, что регион Поморья, с которым связан словарь Джеймса мог быть связан с Псковщиной и Тверью, так как в псковских и тверских говорах есть слово «латышать», означающее «говорить неразборчиво».

Обращает на себя внимание утверждение Джеймса, что русские считают язычниками всех кроме себя. Оно вписывается в традиционное представление о нетерпимости русского общества XVI—XVII вв. по отношению к иноверцам. Далее по тексту, Джеймс описывая значение слова «миро» утверждает, что без помазания миром русские «никого не признают христианами». Тем не менее, другие наблюдения Джеймса свидетельствуют о его достаточно активных контактах с местным населением, чему, видимо, не мешало его восприятие как «язычника».

Сам Джеймс не пишет о своем отношении православия, поэтому сложно судить, как он воспринимал местных жителей в конфессиональном плане. Однако он по-видимому интересовался православной обрядовостью (или народными обычаями, так или иначе связанными с религией), описанию которой посвящена значительная часть словаря-дневника.

Например, упоминается «кутья», представляющая собой «кушанье, приготовленное из цельной ржи (зерна) и гороха, разваренных с медом». Освятив кутью в церкви, местные жители «молят Бога, чтобы он помиловал души их родственников». При этом отмечается, что один из собеседников сказал Джеймсу, что «если кто при жизни не угодил Богу, то ни молитвы ни что другое ему не помогут».

Обращается внимание на обряд поминок: «В дни этих поминок они пируют и говорят, что они сегодня или в другой день по приглашению родителей ели с ними хлеб да соль или, что вернее, они отпраздновали память о родителях пиром, который они называют „хлеб и соль“, каков бы он не был».

Наконец, Джеймс описывает православную литургию, а чуть позже — таинство исповеди Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 118. Причем если в первом случае он ограничивается тем, что указывает сколько священников и дьяков участвуют в службе, то во в случае исповеди описание носит более подробный характер. Сомнительно, что Джеймс посещал богослужение лично, если, конечно, во время пребывания в России он не принял православие. Впрочем, скорее всего об этом он услышал от кого-то из своих местных знакомых.

Впрочем, эти наблюдения Джеймса носят скорее этнографический характер. Так, например, наряду с вышеупомянутыми обрядами, Джеймс описывает и суеверия, существовавшие среди местных жителей. Объясняя значения слова «крот», (переведено как «water rat» — водяная крыса), Джеймс отмечает, что если крот попадет в какую-нибудь посуду, то «эта посуда считается оскверненною и нечистою; ее уже не употребляют больше, пока священник не очистит ее, прочитав молитву из книги, называемой Правитель».

Описывается также поверье о «сушедке» — существе, которое «часто наведывается в дома русских» и «одним приносит богатство, а других разоряет». Причем Джеймс ссылается, что хозяин дома, в котором он жил в детстве повстречал «сушедку» в бане, в виде «маленького некрасивого мальчика» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 155−156.

Повествуя о суевериях, Джеймс описывает случай, когда в 1619 г. русский посол в Англию едва не потерпел крушение в море. Посол и экипаж корабля переоделись в чистую одежду, чтобы предстать в ней перед страшным судом Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 113−114. Причем, по-видимому, если Джеймс и не присутствовал при описанных событиях лично, то вполне мог услышать об этом от самого посла, так как упоминает, что разговаривал с ним позже на тему «суеверия посоха», существующего у самоедов и лопарей Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 114−115.

О непосредственных контактах с местным населением Джеймс говорит сравнительно мало. Однако присутствует, к примеру, объяснение русских терминов, необходимых для карточных игр, например, «тасовать карты, сдавать карты» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 151. Это может свидетельствовать о том, что Джеймс мог играть со своими местными знакомыми в карты. Выражения, связанные с игрой в карты встречались также в Парижском словаре Московитов, что позволяет предположить, что это была довольно распространенная форма совместного времяпровождения иноземцев и местных жителей.

При этом, ранее Джеймс упоминает о распространенности среди русских игры в кости, причем с явным осуждением, так как они: «проигрывают даже жен и детей и самих себя, в чем родились, и свою рубашку и все» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 127.

Джеймс пишет и о контактах другого характера. Так, объясняя значение терминов «схима» и «схимник», Джеймс упоминает, что узнал об этих словах «от человека, который обо всем этом дознался от одной девушки в схиме, поддавшейся ему гораздо легче, чем позволяла святость её одежды.» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 103. Поскольку Джеймс говорит о «человеке, узнавшем это от девушки», можно предположить, что речь идет о другом иноземце, так как сомнительно, что местные жители не знали значения слова «схима».

Довольно любопытно упоминание «государевой чаши», о которой говорится только, что она пьется «за здоровье государя» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 179. Джеймс не сообщает, при каких обстоятельствах он узнал о существующем обычае, однако есть сведения, что иноземцы иногда пили за здоровье государя, причем отказ воспринимался как непочтение и служил поводом для доноса по «слову и делу государеву» Новомбергский Н. Я. Указ. соч. № 225. С. 401.

Ряд сведений этнографического характера, приводимых в словаре Джеймса отличаются некоторой странностью. Так, например, рассказывая о самоедах он упоминает что это слово означает «самопожирающие» и, по мнению Джеймса такое название справедливо, так как «те, которых мы видели, питались всякой нечистью, собаками, потрохами, лисицами» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 109. Однако неясно, каким образом Джеймс проводит здесь связь с «самопожиранием». Особенно интересно, что здесь Джеймс прямо указывает на личный опыт общения с самоедами, хотя сомнительно, что это были самостоятельные контакты без посредничества русских купцов.

Еще более странным является упоминание некоего народа карликов в Сибири: «Рассказывают за правду, что где-то в Сибири есть целый народ карликов, ведущий войну с журавлями за свою жатву» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 118. Неизвестно, откуда Джеймс почерпнул такие «сведения», однако в целом, в первой половине XVII в. наличие столь странных представлений о малоисследованном крае не выглядит удивительно.

Крайне любопытное свидетельство Джеймс приводит о периоде опричнины. Объясняя значения слова «опричный», Джеймс пишет, что «среди них (опричников) и англичане могли делать что угодно, не получая ни от кого ни распоряжений не взысканий» Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 188−189. К сожалению, подробнее об англичанах в рядах опричников Джеймс не сообщает. В принципе, наличие какого-то количества англичан среди опричников могло иметь место, так как известен пример немца-опричника Генриха Штадена.

Обращает на себя упоминание «книжек немецких» («книжки немецки») Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джеймса. С. 142. Р. Джеймс переводит это как «записные книжки» («table books»), но можно предположить, что речь идет о словарях-разговорниках русского языка. Неясно, как и зачем Джеймсом была сделана запись о запись о «немецких книжках», однако можно предположить, что словари-разговорники так или иначе стали предметом обсуждения, а значит, об их существовании знали и в России. Само определение «немецкие» (nemetski) говорит о том, что выражение было записано со слов местного жителя.

Парадоксально, но словарь-дневник Ричарда Джеймса, будучи в каком-то смысле наиболее «живым» из рассматриваемых памятников, в то же время является наименее информативным относительно непосредственных контактов автора или других иноземцев с местным населением. Комментарии Джеймса к записанным словам несомненно основаны на личном опыте, о чем сообщает сам автор, однако носят как правило лишь описательный характер.

5) Словарь-разговорник Генриха Невенбурга.

В словаре-разговорнике Генриха Невенбурга также содержится немало материала, свидетельствующего о неформальных отношениях иноземцев с местными жителями. Так, например, здесь представлены «Речи двух добрых друзей», представляющие из себя диалог на житейские темы: «-Бог даи теб? доброе утро. -Спаси бог. Каково стобою? Ешо ли ты здрав? -Слава богу нарочито. -Откуды ты стол рано идеш? -Из двора oder от дому. -Батка да матка ли здравы? -Слава богу он? ешо здравы.» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 138.

Далее разговор переходит в более деловое русло: «-Ты в? даешь, сколько ты ом? днесь у меня занял. И мн? денег было надобе. -То я в? даю. Как бы не то. И ты бы и не пришел. -У мене иноко нету дасугу гулять» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 139. Таким образом, диалог, начавшийся как обычная дружеская беседа предваряет собой обсуждение долгов. Возможно, что составитель словаря-разговорника озаглавил этот эпизод как «Речи двух добрых друзей» не без иронии.

Впрочем, разговор продолжается во вполне приятельском ключе: «-Ну подожди маленько. Втот чяс я встану, хотим перво маленко позавтракат да тогда хочу тебе заплатит. -Недасуг мн? долго ждат. -Какое у тебя дело есть? — Мн? много в торгу закупат. — Коли так и я с тобою в торг поиду. И мн? много закупат надо рогу. Да как мы назад придем с торгу и ты буди мои гост и мы вм? сте пооб? даем» Далее собеседники идут на торг и закупают различный товар. При этом с ними идет «малой» — скорее всего мальчик-слуга («малец» в словаре-разговорнике Т. Фонне и «молодец» в Парижском словаре московитов): «-Не взят ли мн? малого с собою, кои бы за нами носил что мы купим. -Не худо бы было. — Малой, поиди с нами, да возми мешок собою» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 139−140.

Затем, как и обещал хозяин дома, начинается совместный обед, который довольно подробно описывается составителем разговорника. Сначала хозяин приказывает накрыть на стол. «Д?вка, изготов скор? е, уже будет боярин с гостми. Посмотри, вот он уш у ворот. Покрои стол.» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 142. Интересно, что хозяин называет гостя «боярином».

Это, и сам факт того, что в разговорник попал эпизод приготовления к обеду (то есть, еще до прихода гостей), позволяет предположить, что в роли хозяина здесь выступал сам иноземец (возможно, сам Генрих Невенбург). В то же время, возможно составитель разговорника наблюдал «беседу двух друзей» и последующие события со стороны и оба собеседника были местными жителями.

Так или иначе, он, скорее всего, присутствовал на последующем обеде, так как описан он довольно подробно: «Милые друзя, сядитеся да почиваите сами себя. А мн? не осудите, что зд? немного изготовлено. Малои, побеги скор? е, да принеси лимон к куриц? тои. Поеште милые братья. Не смотрите на то, что зд? с немног. -Слава б (о)гу. Всего польно. -Ну, братья, посмотрите, как вы сподобилис. -В иное время я справлюся.». Далее гости обмениваются любезностями с хозяином и прощаются: «-Спаси бог брат милои за твое (жаловане) почиване. -Зачто бьете челом? Ничего вам здесь добра не учинилось. — Слава бого полно, не согрешаи перед богом. Вели нам сказат, как ты проч поедеш, и мы тебя проводимъ. -Ну бог с вами» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 142−143.

Из этого диалога видно, что хозяин собирается куда-то уехать. Ранее, обсуждая со своим собеседником поход на рынок, хозяин дома сообщает, что уезжает уже на следующий день: «-Как, или ты куда едеш? -Еду. -Сколь скоро? -Посл? завтра.» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 139. Затем он закупает товар «в дорогу», а после обеда, гости высказывают желание его проводить. Это может быть свидетельством в пользу того, что хозяин дома в данном случае — иноземец, хотя возможно речь идет и о русском купце.

Также в словаре-разговорнике Генриха Невенбурга присутствуют и другие фразы бытового характера. Например: «Секи дрова», «Принеси воду», «Роськлади огн», «Затопи печ», «Оседлаи лошад», «Поиди со мною» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 136. Контекст этих фраз предполагает, что они обращены к человеку, выполняющему различные поручения по хозяйству, то есть слуге. Далее приводится фрагмент, в котором некоего человека наказывают за проступок: «Не солги», «Скажи правду, ты ли это зд? лал», «Повинис, не будеш бит», «Бей ево», «Перестан. Хочет повинится», «Яз не зде? ал» Das deutsch-russische Sprachbuch des Heinrich Newenburgk von 1629. S. 137. Возможно, речь опять же идет о слуге.

6) «Русская грамматика» Генриха Лудольфа.

«Русская грамматика» Лудольфа также содержит в себе множество предложений, описывающих совместную трапезу. Здесь встречается, например, предложение отобедать вместе: «изволишь хл? ба снами кушить?». «Пожалуй куши, не побр? згуй нашим кушениемъ» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 75−76. Адресат этого предложения отказывается сесть за стол, пока за столом нет членов семьи хозяина: «А дожидаю ся твою семью, жену. Она еще в поварн?. Право, а не стану? сть, покамест она не пришла» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 76 За столом хозяин также угощает гостя выпивкой: «-Изволишь чарку вотки? -Вотку не уживаю. Ренского у насъ нетъ, чемъ тебя потчивать? — С пивом, к инному питию я не охотникъ» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. Там же.. Затем поднимается тосты: «-Буди здоровъ, на твое здоровие. -Челом бью. Я починал пити про здоровье хозяина» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 77. Далее также встречается фраза: «Наше кушание тебе не вкусно, разве не по-вашему приготовлено?» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 77−78., которая позволяет предположить, что речь действительно идет именно о трапезе иноземца в доме у хозяев из числа местных жителей.

Как и в большинстве рассмотренных памятников, здесь присутствует «разговор между хозяином и слугой». Возможно, что этот фрагмент был записан на основе услышанного в доме у кого-то из русских знакомых (возможно, у того же хозяина, который в прошлом фрагменте угощал гостя за столом) и добавлен просто для общего ознакомления с разговорным языком. Однако вероятно и то, что он имел практическое значение. Ранее говорилось, что иноземцы, проживавшие в России, могли иметь прислугу из числа местных жителей. Вполне возможно, что диалог «между слугой и хозяином» представлен Лудольфом именно на этот случай. Как было показано ранее, выражения, которые можно интерпретировать как общение со слугой встречаются в большинстве словарей-разговорников.

Сами фразы, впрочем, ничем особым не выделяются и не несут какого-то специфического контекста характерного именно для иноземцев: «Длячего ты не по ране встал?», «Длячего ты не топил печь?», «Такъ верхом еду, седлай лошадь» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 78−79. Впрочем, встречается фраза, в которой хозяин посылает слугу за доктором: «Поди сперва и спрашивай, дома ли доктор?» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 79. Профессия врача была довольно распространена среди иноземцев и вполне возможно, что речь идет именно о враче-иноземце, хотя это лишь догадки.

Следующая часть грамматики Лудольфа связана с путешествиями в разные страны («о путешесвовании и инних далех»). Здесь один из собеседников (скорее всего иноземец) рассказывает, в каких странах ему довелось побывать: «-Куда поедишь? -В свицкую, цесарскую, голанскую, землю» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 82. Далее собеседник отвечает на вопрос о своем пребывании во Франции.

«-Скажут, что пригожие женщини во француской земле? -А не водил ся с ними, красние не глядили на меня и не желал познат ся с дурными. — Чем ты забавил ся там? — Мало забавы за иноземца.» Иноземца в одном из собеседников «выдает» также следующий диалог, в котором он интересуется особенностями путешествия по России: «Зимою или летом лучше путешествуешь? — На Русие луче зимою. — Говорят что там страшно холодно. Чем согревают ся» Лудольф Г. «Русская грамматика» С. 83. Не совсем понятно, почему в отношении России применено обстоятельство «там». Возможно, этот разговор велся не в России, а в другой стране, но один из собеседников при этом был русским.

Здесь же собеседники обсуждают дружбу как таковую. Один из собеседников явно не любит праздный образ жизни и друзей предпочитает находить себе друзей, не склонных к «питию или праздности» и желательно «ученых»: «которие часто пиршествуют скоро в скудость в убожество впадают. Выбирай товарищи которие не склонение к питию или к праздности. Гулящики я некак люблю, а насилу учоного челов? ка найдешь» По словам этого собеседника, он также познакомился с неким «великим художником»: «Вчерас я стретил ся с в? ликим художником» Далее уточняется, что этот «художник» — часовщик («часовник»): «-Какои ему промысел? — Часовинк, часы его одним заводом весь месяц» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 84.

Далее представлен диалог, в котором речь идет о замужестве. Учитывая общий контекст беседы, можно предположить, что речь идет о браке иноземца с женщиной из местных жителей, хотя прямого указания на это не имеется: «-Показали мн? грамотку печатну, казало ся мн? что от шурина твоего. — Как ты знаешь, что я женился на с? стр? ево? — Он сам мне сказал, что сестра за тебя замуж вышла. Кает ся мне что свадьбу зделал потому, что мало в придание еи дали.» Лудольф Г. «Русская грамматика». С. 84.

7) Словарь-разговорник Иоганна Геемера.

Словарь-разговорник Иоганна Геемера был создан в один год с «грамматикой» Лудольфа (1696 г.), то есть в последнее десятилетие XVII в. и его автор также демонстрирует довольно высокий уровень владения русским языком. Различные бытовые ситуации, по-видимому, связанные с общением со слугой встречаются в словаре-разговорнике Геемера очень часто на протяжении практически всего текста. Например, «поставь ту бочку прямо», «выполощи бочку», «поставь вполату прямо, чтоб кзавтрею суха была», «поди скажи хозяину, чтобы тот час сюда пришол», «принеси руманку из верхнеи полаты», «поди посмотри зд? лалли». Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 91. «Вынеси два яшичка трубок, да принеси сюда в исподнию полату» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 93. «Поди посмотри, скороли мы кушат станем? Посланли стол? Посмотри, сколь поздо», «поди дапринеси мне позавтрокать, побежи скоре», «Принеси ведро сюда, принеси гвоздь с утра, поставь бочку прямо, поставь к стене вплоть», «Посмотри, позади не течет ли где? Поставь ту порозну бочку» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 94.

Встречается также фраза, напрямую свидетельствующая о том, что один из собеседников — иноземец «Естьли у тебя бык хорошой, я чаю своему хозяину за морем подарить» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 92. Под «хозяином» в данном случае подразумевается покровитель, патрон Прим.: В немецком варианте текста — «Patroon».

Присутствует в словаре-разговорнике Геемера и общение двух друзей, но в отличие от диалога из словаря-разговорник Невенбурга, это не единый диалог, а фразы, разбросанные по всему тексту: «Здорово г (о)с (по)д (и)н мои, здороволи ты живещь (!)», Здорово, хвала Богу тебе служит", «Дивно то что тебя зд? с видет «, «Я шесью йли семью здесь был, а тебя дома застать не могъ», «Поедем мы куда нибудь погулят», «Куда, г (о)с (по)д (и)н мой?», «Зар?ку ехать, налошади поездить», «Погулям или походим немношко», «Я хочу лучше парусом б? гать», «Я хочу загород ийти» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 93.

Как и в словаре-разговорнике Невенбурга, здесь упоминается совместное посещение торга: «Что ты хочешь в городе д? лат? Я стобои пойду посмотрити, что там продажно есть» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 97.

Тема для разговора могла быть разной, например жизнь одного из собеседников. «Гд? ты живеш?», «Что ты д? лаеш?», «Женатли ты?», «Естьли у тебя хорошои промысел», «Cколько д? теи у тебя есть?», «Давно жена умерла»? «Несватаисе ли ты опять?» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 100. «-Почто столь рано ушел? -Мн? кажитце что пора домой.» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 101.

Тема совместного застолья также присутствует в словаре-разговорнике Геемера: «Я скоро сжажды умру, мн? тошно сголоду да зжажды. -Скоро обед будет. -Я чую посвоему желудку. Я столь голоден, что волк. Скороли мы обедать станем? — Как ты йзволиш, г (о)с (по)д (и)н мой. Все готово кушать.» «Ну скоре буде ты йзволишь? Аинако ества застыгнет.», «Станем Бгу молитце, г (о)с (по)д (и)н мой.», «-Гд? ты столь долго был? Что столь поздо пришол? -Я неголоденъ, я сего утра отзавтракалъ». «Благослови бже об? дъ гсда мой.», «Я свою долю найду.», «Я свои язык ожег» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 98. «Ну я подношу теб?. Про здоровье за всех хороших госпожей. Тому здоровю надет кругом йтти», «Девушка, возми нечисто блюдо проч, принеси мн? чисту тарелку.», «Г (о)с (по)д (и)н мои, урежь того п? туха вкусье, он еще весь сыр.», «Я больше не голоден», «Н?т лутше вологи, как мяса», «хочешь йзза стола итьти» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 99.

Как и в других словарях-разговорниках, совместный обед подразумевал и распитие вина, хотя в данном случае, гость, по-видимому, отказался от предложенного угощения: «-Пеи всегда ренско, как можеш. -Так я скоро пиян буду. Не от ренского вина, но тех хто пьет» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 99−100.

Также, в ходе разговора выясняется, что поваром у хозяина работает француз: «-Сей кок розум? т свое д? ло. Он доброй мастер. Какои он земленик? -Он фрянчужен, хорошой пирожник» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 100. Возможно, повар-фрнцуз работал в доме кого-то из местных жителей, хотя вероятно, что хозяином дома в данном случае также являлся иноземец (о чем позволяет предположить обилие фраз, предназначенных для общения с прислугой).

Присутствует в словаре-разговорнике Геемера и описание ссоры между иноземцем и его местным товарищем. Один из собеседников уезжает «во француску землю», но явно рассчитывает еще когда-нибудь увидеться со своим приятелем (это косвенно подтверждает, что связи иноземцев и местных жителей могли носить продолжительный характер и не прерываться с отъездом одного из товарищей на родину). Последний даже просит иноземца привезти ему две бочки вина: «Привези мн? :в: (две) бочки хорошого слаткого ренского» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 110.

Иноземец согласился, однако попросил оплаты, при чем «вперед», что и послужило причиной дальнейшей ссоры: «-Как ты йзволиш. Так дай мне денги ссобоi. -Как ты назать будеш, так я теб? вполне заплачю. -Так j черт тебе тоже спасибо даст, толке безденег я некуплю. Недошлоли у меня тебе столько. А ты мне в денгах тоже невериш. -Ладны так мы розоидемсе. Жаль мн? что я теб? слова о том несказал. То можешь ты думать, что ты столь невежлив, то ты столь голь. -Что тебе гольство? Что тебе невежество (!) Потому что ты ище о ренском хочешь заказать, а денег н? т.» Das niederdeutsche-russische Sprachbuch von Johannes von Heemer 1696. S. 111.

Начавшись из-за вина, ссора продолжилась, и дело дошло и до оскорблений: «ты полыгаш как вор; вор браниссе ты ище долго». Один из собеседников также пообещал «бить челом» на оппонента: «я на тебя бить челом стану». Денежный вопрос был, по-видимому, решен («вот, я тебе заплатил»), однако нанесенная обида, по видимому, была достаточно сильной, в силу чего, на предложение помириться, один из собеседников поначалу отвечает категорическим отказом, хотя вскоре и соглашается на примирение: «-Поидем смиримсяВек стобои не смирюсь. -Добро простижеДа тебе также, челобите жене. — Что теб? до ней д? ло — Мы свояки незнаш тыЯ верю для жены». В ходе разговора выясняется что собеседники приходятся друг другу свояками. Далее упоминается и имя одного из собеседников — Андрей: «Прости свояк Гандрей, ты старой волокита, гандрей деловец».

Итак, в этом случае мы имеем дело с эпизодом ссоры, который контрастирует с большинством других бытовых ситуаций, запечатленных в словарях-разговорниках. Тем не менее, ссора здесь имеет подчеркнуто бытовой характер — ее причиной послужил финансовый вопрос (отказ заплатить сразу за заказанное вино).

Даже когда дело доходит до оскорблений, используется лишь слово «вор», в то время как какие-либо нападки по этническому или религиозному признаку с одной и с другой стороны отсутствуют. Конечно, можно предположить, что автор словаря-разговорника записал не весь разговор или сознательно не стал записывать какую-то его часть. Впрочем, это не отменяет того факта, что ссора началась именно на бытовой почве, а оба собеседника находились в близких и даже родственных отношениях.