Денежные реформы в России в 90-е гг. 20 века

Осенью 1991 года положение в экономике СССР ухудшалось буквально на глазах и приближалось к катастрофическому. Потребительский рынок практически не существовал, прилавки магазинов в городах были пустыми, торговля проводилась по талонам и визитным карточкам, которые повсеместно не обеспечивались ресурсами. Причем реальная угроза голода в крупных городах возникла не из-за плохого урожая и нехватки продовольствия в стране. Просто сельскохозяйственным предприятиям было невыгодно продавать государству урожай по официальным ценам, и крестьяне выжидали роста закупочных цен. А поскольку цены на «черном» рынке были в несколько раз выше, то хлеб скупался и вывозился контрабандой за рубеж. Так, к ноябрю 1991 года правительство закупило менее 20% урожая Тимошина Т. М. Экономическая история России .- М, 2002 .- С. 325. денежный реформа банк монометаллизм Дефицит бюджета составлял 20% ВВП и практически вышел из-под контроля. Иностранные кредиты были полностью исчерпаны, и никто в мире не хотел больше предоставлять их, поскольку в декабре 1991 года страна не могла выплатить по ним проценты. Золотовалютные резервы были исчерпаны и достигли небывало низкого уровня — всего 289,6 т, что было просто несопоставимо с неотложными финансовыми обязательствами и потребностями страны. В преддверии зимы города испытывали большие проблемы с энергои теплоснабжением из-за неритмичных поставок топлива Там же .- С. 326.

В октябре 1991 года на пятом съезде народных депутатов Б. Ельцин объявил о проведении в стране радикальных экономических реформ. В ноябре приступило к работе правительство во главе с Ельциным. Правительство оказалось новым не только по форме, но и по существу, так как состояло, в основном, из ученых-экономистов.

Все они были молоды (от 35 до 40 лет). Первым вице-премьером, определявшим экономическую стратегию, а также министром экономики и финансов, стал Е. Гайдар. А. Шохин был назначен вице-премьером по социальным вопросам, А. Чубайс — председателем Комитета по управлению государственным имуществом, П. Авен — министром внешнеэкономических связей, В. Лопухин — министром топливной промышленности и энергетики, В. Машиц — председателем Комитета по экономическому сотрудничеству со странами СНГ и т. д. Вскоре Е. Гайдар уступил пост министра экономики А. Нечаеву.

1992 год стал для России годом экономических реформ, переходом к рынку, к легитимной частной собственности. Решающее слово в выборе стратегии экономической политики оказалось за Президентом Российской Федерации Б. Ельциным. В конце 1991 г. для выхода страны из кризиса им был выбран путь «шоковой терапии». На первый план выдвигалась задача достижения макроэкономической стабилизации, т. е. равновесия между платежеспособным спросом (предприятий и населения) и товарным предложением. Для этого намечалось единовременное размораживание всех цен и освобождение доходов, проведение жесткой бюджетной и денежно-кредитной политики, приватизация государственной собственности.

В начале января 1992 г. правительство освободило цены на большинство товаров от государственного контроля, ввело новый порядок внешнеэкономической деятельности. На первое место была поставлена задача бездефицитного бюджета: расходы государства не должны были превышать его доходы. Правительство резко сократило затраты на содержание армии и производство оружия. Социальные расходы бюджета были также сведены до минимума. Одновременно ограничивался доступ к дешевым банковским кредитам: учетные ставки Центрального банка России поднялись сначала до 20%, а потом и до 80% годовых.

Реформы, связанные с именем Е. Гайдара, продолжались около 15 месяцев. Их ход с самого начала стал отклоняться от намеченного курса. Первоначально цены предполагалось отпустить лишь к лету 1992 г. Либерализация цен в январе 1992 г. была вынужденной мерой. Борьба с пьянством «выбросила» на рынок огромное количество денег, закон о кооперации позволил всем хозяйственным единицам беспрепятственно переводить безналичные средства в наличные. Денежные доходы населения на начало 1991 г. составляли около 560 млрд. рублей, а товарных запасов имелось лишь на 70 млрд. рублей, т. е. на каждый рубль денег приходилось всего лишь 11 копеек товаров Тимошина Т. М. Экономическая история России .- М, 2002 .- С. 328.

Люди, имея на руках деньги, в ожидании скорого повышения цен поддались ажиотажу и бросились все скупать. Прилавки магазинов опустели. Прогнозируемое реформаторами пятикратное повышение цен на деле обернулось повышением их в 100 и более раз, в результате чего большинство населения республики оказалось за чертой бедности. Уже через два месяца после начала реформ правительство было вынуждено поднять заработную плату. За начавшимся повышением заработков весной 1992 г. вновь последовал неудержимый рост цен. Надежды на достижение рыночного равновесия, сдерживание инфляции были похоронены.

Вторая серьезная проблема, с которой столкнулись реформаторы, — взаимные неплатежи предприятий, достигшие к осени 1992 г. 3,5 трлн. рублей, были порождены самой природой государственной экономики, не знающей материальной ответственности, технической отсталостью банковской системы. Предприятия-должники сумели в очередной раз переложить свои проблемы на плечи государства. Центральный банк России провел частичные взаиморасчеты между предприятиями, было резко расширено кредитование народного хозяйства. Такие меры привели в конечном итоге к увеличению массы наличных денег и новому витку роста цен. В целом за 1992 г. выпуск наличных денег увеличился в 54 раза по сравнению с 1990 г. и в 17 раз по сравнению с 1991 г. Тимошина Т. М. Экономическая история России .- М, 2002 .- С. 328.

Можно сказать, что с июля по декабрь 1992 года реформы как бы замерли. Это было связано также и с тем, что в июле 1992 года Верховный Совет назначил В. Геращенко председателем Центрального банка России, что нанесло заметный ущерб макроэкономической стабилизации, поскольку В. Геращенко был сторонником увеличения денежной массы в экономике страны.

12 декабря 1992 года, когда на седьмом съезде народных депутатов Е. Гайдар был снят с должности и.о. премьер-министра, а через два дня на его место был назначен В. Черномырдин, казалось, что с реформой покончено, и Россия находится на пороге гиперинфляции. Но одновременно в правительство Черномырдина был назначен вице-премьером и министром финансов молодой экономист Б. Федоров, который всеми возможными методами пытался воплотить в жизнь программу макроэкономической стабилизации, что позволило удержать страну от падения в пропасть.

На рубеже 1992—1993 годов в стране шла острая борьба между двумя ярко выраженными группами интересов, готовыми поддержать два альтернативных варианта экономического развития. Линия размежевания проходила по вопросу о роли инфляции и путях ее преодоления.

Сторонники первого варианта ратовали за продолжение политики «дешевых денег», то есть мощного государственного финансирования народного хозяйства через кредитную и бюджетную систему. В их число входили представители слабых (нередко весьма крупных) предприятий, неспособных адаптироваться к рынку, к жестким бюджетным ограничениям. В проведении такой политики были заинтересованы также определенные финансовые структуры и банки, чье экономическое положение напрямую зависело от государственных льготных кредитов. Сюда входили также представители торгово-посреднических групп, непосредственно заинтересованных в таком развитии народного хозяйства.

К числу сторонников второго, антиинфляционного варианта можно отнести предпринимателей, активных руководителей промышленных, банковских и торговых предприятий и организаций, которые уже сумели адаптироваться к рынку и которым была нужна макроэкономическая стабильность. Причем в их число входили хозяйственные субъекты как частного, так и государственного сектора.

Борьба между группировками в течение 1993 года привела к неустойчивому экономическому положению, что выразилось в колебании уровня инфляции от 12 до 35% в месяц Там же .- С. 329. В этот период усилилось сращивание некоторой части предпринимателей с государством, причем в этом были заинтересованы обе стороны: слабое государство искало поддержки в новом нарождающемся социальном слое бизнесменов, а те, в свою очередь, рассчитывали на поддержку государственных институтов в конкурентной борьбе. В результате решительной позиции Е. Гайдара (во время его второго «пришествия» в состав правительства в 1993 году) борьба вокруг «дешевых денег» уступила место борьбе вокруг защиты отечественного предпринимательства от иностранной конкуренции.

На смену явной денежной эмиссии пришла политика «мягкого инфляционизма», суть которой состояла в селективной (выборочной) поддержке национальных предпринимателей. Государство стало фактически подавлять конкуренцию во многих отраслях народного хозяйства, устанавливая протекционистские преграды во внешней торговле. Все это, в конечном счете, также усиливало инфляционность российской экономики, поскольку бизнес, защищенный от конкуренции и тесно связанный с государством (особенно его монополистические структуры), мог получать исключительно благоприятные условия как для доступа к бюджетному финансированию, так и для проведения монополистической по сути политики ценообразования.

Летом 1993 года реформы в очередной раз замедлились. По инициативе В. Геращенко Центральным банком России, без согласования с министерством финансов, внезапно был проведен обмен денежных купюр, выпущенных в СССР и России до 1993 года, на новые деньги. Объяснялась эта мера желанием Центробанка отсечь денежную массу, которая находилась в обращении в бывших союзных республиках. Но обмен денег проводился в такие короткие сроки, что среди населения поднялась паника, в сберкассах образовались огромные очереди. Правда, вмешался президент, и сроки обмена были продлены, но, тем не менее, все это заметно подрывало доверие к правительству.

Другим, не менее тяжелым ударом по реформам было принятие в августе 1993 года Верховным Советом государственного бюджета с 25%-ным дефицитом. Одновременно увеличивались объемы государственных кредитов на III квартал.

Но до подлинной макроэкономической стабилизации было еще очень далеко, в чем можно убедиться, проследив динамику обменного курса рубля. В течение 1994 года он имел постоянную тенденцию к снижению. Особенно резкое и внезапное падение курса рубля по отношению к доллару было зафиксировано в сентябре (на 20%), за неделю с 3 по 10 октября он упал на 17%, а 11 октября произошел обвал курса (на 27%, с 3081 до 3926 руб. за доллар). Этот день тут же был назван «черным вторником». Через два дня курс поднялся до 2994 руб. за доллар, но постоянная девальвация рубля сохранялась, и к концу года курс обмена достиг 3550 руб Тимошина Т. М. Экономическая история России .- М, 2002 .- С. 331.

Одной из самых болезненных проблем 1991 — 1993 годов был распад рублевой зоны. Роспуск СССР повлек за собой потрясение в денежной системе. В 1991 году на территории бывшего Советского Союза возникли 15 центральных банков, каждый из которых мог увеличивать денежную массу, выпуская рублевые кредиты. И хотя наличные деньги вправе выпускать только Центральный банк России (поскольку все печатные станки находились в Российской Федерации), кредиты — это тоже деньги. Банки стремились перегнать друг друга в выпуске таких кредитов, что вело к нестабильности денежной системы, к возрастающей инфляции. Ни одна из новых независимых стран не хотела признавать верховенство России в этой сфере, поэтому необходимо было разделить рублевую зону и создать в каждой республике свою валюту с собственным центральным денежно-кредитным учреждением.

В конце концов стало ясно, что распад рублевой зоны неизбежен. В 1992 году собственные валюты ввели Эстония, Латвия, Литва, Украина, а в 1993 году — почти все остальные республики (кроме Азербайджана и Таджикистана, которые сделали это в 1994 году). Казалось бы, распад единой денежной системы прошел быстро, но многие страны были абсолютно не готовы к денежным реформам, время было упущено, и практически все из них (кроме прибалтийских республик) пережили гиперинфляцию.

Следующий этап развития российской экономики охватывает период с 1995 по август 1998 года. В это время появились неплохие основания для оптимистических нестроений в обществе. Тогда казалось, что еще немного — и начнется экономический рост, на основе которого население сможет почувствовать реальные плоды масштабных преобразований. Тем более что стали проявляться действительные признаки макроэкономической стабилизации: снизились темпы роста потребительских цен и инфляции (до 1% в месяц), заметно подешевели государственные кредиты, повысились курсы акций многих российских компаний (в январе—сентябре 1997 года их индекс вырос почти в три раза), стабилизировалась динамика курса рубля к доллару, увеличились валютные резервы Центрального банка с 4 млрд долл. (1994) до 20 млрд долл. (июнь 1997 года), появились признаки оживления в некоторых отраслях (прежде всего в торговле), замедлились темпы роста безработицы и т. д. Там же .- С. 332. Ушли в прошлое хронические дефицита на потребительские и инвестиционные товары (удивительно, как быстро забылись огромные очереди и пустые прилавки в магазинах), а также на рабочую силу. Россия перестала быть крупнейшим мировым импортером зерна. Более того, возникли реальные предпосылки не только для отказа от закупок зерна за границей, но и для возрождения прежнего статуса России как экспортера зерна. Ослабло давление производителя на потребителя. Теперь уже и потребитель своим экономическим поведением мог реально влиять на изменения в структуре производства. В это же время проявились и благоприятные внешние факторы для подъема российской экономики. К их числу можно отнести рост спроса и цен на экспортные товары (правда, по-прежнему всего лишь на сырье), увеличение притока иностранных капиталов, появление возможности для российского правительства получать международные кредиты под весьма умеренные процентные ставки.

Однако, наряду с положительными тенденциями, в экономике России развивались и другие процессы. Так, за 1995 год потребительские цены выросли в 2,3 раза (и лишь в 1996—1997 годах прирост индекса цен составил соответственно 22 и 11%). Удручающе выглядели данные об относительной величине реальной заработной платы: в 1997 году она составляла всего 54—55% от уровня 1990 года. Правда, эти данные нельзя рассматривать в отрыве от такого показателя, как реальный объем розничного товарооборота, который в 1995—1997 годах составлял 80—90% от уровня 1990 года. Видимо, за это время возросли легальные и нелегальные доходы, не отраженные в официальной статистике Тимошина Т. М. Экономическая история России .- М, 2002 .- С. 338.

Новый Кабинет, возглавляемый опытным руководителем топливно-энергетического комплекса страны В. С. Черномырдиным, подтвердив приверженность курсу рыночных реформ, в то же время провозгласил некоторую корректировку темпов их проведения, умеренность и сбалансированность преобразований. Была оказана значительная финансовая поддержка из средств государственного бюджета убыточным предприятиям, в том числе в оборонной промышленности, предоставлены дешевые кредиты для развития топливно-энергетического комплекса. Стабилизировалась выдача заработной платы путем введения так называемой Единой тарифной сетки (ETC) для работников бюджетной сферы. Кроме того, предусматривалась система индексации тарифных ставок бюджетников.

Фактический провал экономической политики периода «шокотерапии» обеспечил успех и популярность лозунгов неокоммунистической оппозиции, а также стимулировал поиски другого варианта проведения реформ. В августе 1994 г. правительство Черномырдина обнародовало новую программу преобразований, которая была сориентирована на построение высокоэффективной и динамично развивающейся рыночной экономики, учитывающей социальные последствия вхождения в рынок.

Важнейшими задачами в реформировании экономики страны в 1994 — 1996 гг. являлись жесткий контроль со стороны государства за состоянием производства и сдерживание инфляции с последующим достижением финансовой стабилизации, выравнивание доходов по отраслям, регионам и различным социальным группам, а также соблюдение минимальных социальных стандартов в сфере государственного обеспечения. Предполагалось создать условия для стимулирования инвестиций в экономику России путем как внутренних, так и внешних займов. Правительство было намерено всемерно поддерживать предпринимательскую активность населения.

Однако реализация намеченных мер, и прежде всего стабилизация промышленного производства, потребовала массированных бюджетных «вливаний», что неизбежно повлекло за собой раскручивание нового витка инфляции. В результате ликвидация бюджетного дефицита так и осталась стратегической задачей правительства, и в 1994 — 1996 гг. он составлял 12 —15%. Спад промышленного производства в 1996 г. достиг 55% по сравнению с 1991 г. На высоком уровне сохранялась инфляция (в 1994 г. — 250%, в 1996 г. — 80%) Тимошина Т. М. Экономическая история России .- М, 2002 .- С. 340. При этом, несмотря на введение в октябре 1994 г. фиксированного обменного курса рубля по отношению к свободно конвертируемой валюте, так называемого валютного коридора, внутренние цены, в особенности на товары массового потребления, неуклонно продолжали расти. Вскоре российские розничные цены на многие товары превысили мировые.

По мнению ряда ведущих экспертов, российская экономика к концу 1997 г. миновала стадию затяжного структурного кризиса. Большинство показателей на макроэкономическом уровне по итогам года свидетельствует о тенденции к некоторой стабилизации промышленного производства. Впервые за предшествовавшие семь лет ВВП, по сравнению с 1996 г., не сократился, а вырос на 0,4%. 1997 г. был отмечен также значительным снижением темпов инфляции, которая составила около 12,5%. Таким образом, Россия входила в полосу относительно стабильных, хотя и весьма высоких по мировым стандартам, цен. С этого времени можно было утверждать, что Россия превратилась в страну с открытой экономикой с присущими ей как положительными, так и отрицательными сторонами.

Одним из важнейших инструментов достижения правительством финансовой стабилизации являлось жесткое регулирование конвертируемости национальной валюты. Фиксированный обменный курс рубля обеспечивается значительными золотовалютными запасами Центробанка РФ. К концу 1997 г. они составляли около 20 млрд долл. и почти 380 т золота.

Признанием стабильности российской валюты стало заявление руководства страны в августе 1997 г. о проведении с января 1998 г. деноминации рубля в соотношении 1000:1. В результате деноминации в оборот должна была вернуться традиционная копейка. Казалось, что в 1997 г. впервые за время рыночных преобразований в России набирало обороты отечественное производство, объем которого к концу года составил уже в среднем по добывающим и обрабатывающим отраслям около 1,5%.

Однако наметившееся улучшение социально-экономической ситуации было весьма непродолжительным.

В начале 1998 г. страна вновь оказалась на грани экономического кризиса. Спровоцировало его резкое падение мировых цен на основные экспортные товары России — нефть, нефтепродукты, газ, цветные металлы (на 20−40%).

Неизбежным следствием этого стал скачкообразный рост долга государств рабочим и служащим по выплате заработанных ими денег и социальных пособий. К середине лета он достиг астрономической суммы, сопоставимой с российским бюджетом за два года. По стране прокатилась волна массовых антиправительственных забастовок и демонстраций, в которых участвовали рабочие, учителя, ученые… Весной и летом шахтеры Кузбасса несколько раз перекрывали движение по транссибирской железнодорожной магистрали. В Екатеринбурге власти использовали силу для разгона студенческой демонстрации.

После стабильно низких темпов инфляции в течение первых семи месяцев 1998 года в августе потребительские цены выросли на 3,7%, в сентябре — на 38,4%. Быстрый рост цен начался в последнюю неделю августа из-за обострения финансового и валютного кризисов и резкого изменения обменного курса рубля, обусловившего рост цен на импортные потребительские товары, который повлиял и на ценовую динамику отечественной продукции. При этом в целях приведения расчета индекса потребительских цен за август-сентябрь к единой методологии (при которой они регистрируются 23−25 числа каждого месяца) их рост, пришедшийся на последнюю неделю августа, был учтен Госкомстатом в индексе цен за сентябрь (без изменения значения индекса в целом за январь-сентябрь). За 9 месяцев 1998 года индекс потребительских цен (к декабрю 1997 г.) составил 149,6%, а в целом за год 170−185% Аврамова Е. Финансовый кризис августа 1998 г.: выдержал ли удар средний класс России? //Экономист .- 2000 .- № 2 .- С. 54.

На финансовых рынках в течение 1998 г. напряженность ситуации нарастала. Антикризисные меры, предпринятые правительством в середине года, не изменили негативных ожиданий инвесторов. Не улучшило ситуации и предоставление в июле стабилизационного кредита МВФ в размере 4,8 млрд долл.

Неуверенность инвесторов в соблюдении эмитентом своих обязательств по погашению долга привела к значительному падению стоимости российских ценных бумаг. Низкий спрос на них в сочетании с достаточно агрессивным характером заявок на аукционах обусловили постепенный отказ правительства от заимствований на внутреннем рынке. С конца июля 1998 г. Минфин прекратил размещение новых выпусков ГКО — ОФЗ. В результате резко обострилась проблема управления государственным долгом, значительно возросла напряженность на валютном рынке — свободные ресурсы, регулярно появляющиеся у банков вследствие погашения государственных облигаций за счет средств бюджета, оказывали существенное давление на рубль. Масштабные интервенции Банка России привели к резкому сокращению золотовалютных резервов страны (за август они сократились почти на треть — с 18,4 до 12,5 млрд долл.).

Усиливавшиеся ожидания девальвации рубля и отсутствие альтернативных рублевых инструментов для вложения средств предопределили «уход» банков в валютные активы, несмотря на острые проблемы с рублевой ликвидностью. Сокращение резервных требований к коммерческим банкам при отказе ЦБР от удовлетворения ажиотажного спроса на инвалюту оказало определяющее воздействие на конъюнктуру валютного рынка в сентябре, обусловив резкое внешнее обесценение национальной валюты. Крайне неустойчивая траектория котировок рубля (от 9 до 21 руб./1 долл.) в первой половине месяца сменилась в последующем некоторой стабилизацией на уровне около 16 руб. за 1 долл., что приблизительно соответствовало балансу объемов рублевой денежной базы и золотовалютных резервов страны.

В сентябре 1998 г. номинальное обесценение национальной валюты составило 103%, реальное (с учетом темпов текущей внутренней инфляции) — около 47%, а в целом с начала года — соответственно 170 и 80%. До конца года внешнее обесценение национальной валюты будет, по оценке, несколько отставать от темпов внутренней инфляции и при условии достаточно сдержанной эмиссии, котировки рубля не опустятся ниже 19 руб. за 1 долл. США Аврамова Е. Финансовый кризис августа 1998 г.: выдержал ли удар средний класс России? //Экономист .- 2000 .- № 2 .- С. 55.

На протяжении сентября — начала октября 1998 г. наблюдался постоянный прирост денежной базы. На 12 октября 1998 г. она достигла 183,9 млрд руб. Однако в течение большей части года имело место ее сокращение (на 1 января 1998 г. она достигла 164,5 млрд руб., на 1 сентября — 158,7 млрд руб.). Объем денежной массы (М2) на 1 сентября 1998 г. составил 343,6 млрд руб. против 374,1 млрд руб. в начале года. Отчетливо просматривается тенденция к сокращению агрегата М2 на фоне роста объема наличных денег, что фактически означает перевод денег в иностранные активы. Существенно снизился приход наличных денег в кассы кредитных организаций: с 78,2 млрд руб. в июле до 56 млрд руб. в сентябре 1998 г Там же .- С. 56. Это свидетельствует о расширении масштабов «черного» рынка и оттоке денег из банковской сферы.

Важной задачей остается восстановление рынка рублевых финансовых инструментов. В 1998 г. облигации Банка России (ОБР) являлись практически единственным ликвидным рублевым инструментом. Существенное повышение в октябре 1998 г. активности операторов в этом секторе финансового рынка обусловило позитивное движение котировок ценных бумаг Банка России и соответствующее сокращение их доходности. Аукционная доходность очередного выпуска ОБР, размещенного в середине октября 1998 г., опустилась до 61,7% годовых против 86,9% двумя неделями раньше, средневзвешенная доходность вторичного рынка — соответственно до 48% против 78% годовых Аврамова Е. Финансовый кризис августа 1998 г.: выдержал ли удар средний класс России? //Экономист .- 2000 .- № 2 .- С. 58.

Заключение

С количественной точки зрения экономическое развитие России на современном этапе можно считать вполне успешным. Правда, по некоторым важным макроэкономическим показателям не удалось достигнуть параметров, намеченных в политических документах на 2005 год: темп роста оказался несколько ниже, а инфляция — несколько выше. Однако это «недовыполнение плана» само по себе не является индикатором приближения кризиса, не несет в себе чего-то катастрофического в экономическом аспекте (хотя может стать поводом для оргвыводов политического характера — но именно поводом, а не причиной). В конце концов не следует превращать темпы роста в фетиш, они все равно остаются выше, чем в наиболее развитых странах мира. Да и отклонение инфляции от прогнозируемой величины в пределах 2 п.п. не может иметь решающего значения для социально-экономического развития страны.

Главные риски устойчивого развития страны в среднесрочной перспективе связаны с внешнеэкономическими факторами. Обычно принято видеть основной источник нестабильности в возможном падении цен на нефть и другие товары российского экспорта. Однако сохранение благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры настоящих условиях представляет даже большую опасность, поскольку сохранение высокой цены на нефть усиливает популистские настроения, требующие расширения бюджетной экспансии за счет нефтедолларов.

Для обеспечения устойчивости российской экономики необходимо проводить сдержанную бюджетную политику, а это все труднее и труднее, когда страна имеет огромное положительное сальдо торгового и платежного (по счету текущих операций) балансов. Давление сторонников бюджетной экспансии дает о себе знать: произошло некоторое смягчение бюджетной политики, на которое пошли финансовые органы в бюджете 2005 г. Это и повышение расчетной цены на нефть в бюджетном прогнозе до 28 долл. за баррель, и заявления о готовности использования части средств Стабилизационного фонда на инвестиционные цели.

Еще более рискованной ситуация может оказаться в случае существенного замедления темпов экономического роста. Этот сценарий исключать нельзя даже при сохранении благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры, поскольку опасения за. политическую и правовую ситуацию в стране будут сдерживать инвестиционную и предпринимательскую активность бизнеса. Если рост начнет заметно тормозиться, да еще при сохранении высоких цен на нефть, резко возрастет опасность перехода к популистской политике и прежде всего к широкой бюджетной экспансии. Разумеется, такое развитие событий не является неизбежным, но исключать его нельзя, поскольку популярность политики бюджетной экспансии за последний год отчетливо нарастала среди политической и интеллектуальной элиты.

Поиск средств для бюджетной экспансии побуждает некоторых экспертов и политиков обращать внимание на два источника средств — Стабилизационный фонд и золотовалютные резервы. Предложение об использовании последних является откровенно экзотическим, свидетельствующим о непонимании природы резервирования: использование золотовалютных резервов тождественно прямому кредитованию Центробанком народного хозяйства, поскольку рублевая масса, соответствующая резервам, уже была эмитирована при покупке иностранной валюты. Фактически предлагается использовать те же валютные ресурсы для выпуска рублей вторично, что становится необеспеченной эмиссией.

Стабилизационный фонд теоретически может расходоваться на цели текущего финансирования, но тогда он не сможет решить основной задачи — снижения зависимости экономики от временной и непредсказуемой внешнеэкономической конъюнктуры. Однако вокруг Стабилизационного фонда неизбежна острая политическая борьба. При наличии источника свободных средств главному финансовому ведомству страны очень трудно (даже невозможно) сопротивляться объединенному давлению отраслевых органов и иных групп интересов, тем более, когда речь идет о фактически воюющей стране, обремененной большими социальными обязательствами. Стремясь сохранить принципиальные направления своей деятельности, Минфин предложил компромиссные шаги, среди которых: использование в 2005 г. части средств фонда на покрытие дефицита Пенсионного фонда, а также повышение с 2006 г. «цены отсечения» для формирования Фонда с 20 до 21 долл. за баррель с направлением полученных за счет этого бюджетом средств (порядка 60 млрд руб.) на инвестиционные цели, определяемые Минэкономразвития. Это, несомненно, прецедент, и принципиально важен вопрос, станет ли такой компромисс отражением тенденции ослабления жесткости бюджетной политики. Впрочем, в бюджете 2005 г. ресурсы Стабилизационного фонда, превысившие пороговый уровень, разрешено использовать только на покрытие дефицита Пенсионного фонда и досрочное погашение внешнего долга, что соответствует и последнему Бюджетному посланию Президента.