Пропаганда накануне Второй мировой войны. Ее формирование, структура

Как было сказано в первой главе, пришедшие к власти милитаристы взяли в своей политике четко определенный курс на экспансию в Китай. Военное правительство было изначально воодушевлено успехами японской армии в боях с плохо организованными и слабо вооруженными китайскими частями, однако события стали разворачиваться таким образом, что императорской армии не удалось установить подконтрольные ей марионеточные режимы на всей территории страны. Дело ограничилось созданием Маньчжоу-го, кампания начала приобретать характер затяжной войны, к которой правительство Японии готово не было. В стране не хватало ресурсов, кроме того на нее действовали торговые ограничения, наложенные западными странами как ответ на японскую агрессию. Возникшие трудности должны были преодолеваться самостоятельно, что и породило необходимость милитаризации японского общества. Именно здесь и начинает работать военная пропаганда.

Япония как союзница стран Оси во многом ориентировалась на нацистскую Германию, и в 1935 году при кабинете министров создается информационный отдел, сформированный по подобию Министерства пропаганды, возглавляемого Йозефом Геббельсом. Одной из особенностей пропаганды военного времени в Японии является то, что она никогда не представляла собой организованную «машину», как это было в гитлеровской Германии. Напротив, в империи пропаганда распространялась по самым различным каналам от крупных правительственных чиновников до частных компаний. Barak Kushner. The Thought War: Japanese Imperial propaganda, University of Hawaii Press, 2006 Тем не менее, годом рождения пропаганды в привычном для нас смысле принято считать 1937 год. Именно в это время тогдашний премьер-министр Фумимаро Коноэ провозглашает закон о национальной мобилизации, пятьдесят пунктов которого подразумевали национализацию стратегически важных отраслей промышленности, увеличение рабочего дня и сокращение зарплат, переход всех средств массовой информации в ведение правительства и, конечно, же широкую пропаганду милитаризма. Повсеместно начинают звучать лозунги «ямато дамасий» и «хакко итиу». Они соответственно означают «храбрый непоколебимый японский дух» и «восемь углов под одной крышей». Последнее изречение берет свое начало в документе под названием «Анналы Японии». По легенде, эти слова произнес первый легендарный японский император Дзимму. Пропагандисты истолковали его слова как намек на то, что страна восходящего солнца должна объединить под своим покровительством все остальные государства. На руку здесь сыграл и выход Японии из Лиги Наций в 1933 году, что усиливало у народа чувство исключительности и неповторимости своей страны.

С пробуждением у населения интереса к своим корням начинается дискуссия о выяснении, чем же является «тело нации» или кокутай. Дискуссия эта, к слову сказать, носила пропагандистский характер. Предпосылкой к ней явилась высказанная профессором Минобэ Тацукити теория о том, что император сам по себе не является носителем верховной власти в государстве. Власть, по его мнению, принадлежит народу, а император лишь является чем-то вроде ее верховного органа. Разгневанные националистически настроенные круги как ответ на данную теорию и развернули дискуссию. Ее итогом стало издание Министерством просвещения в 1937 году брошюры под названием «Основные принципы кокутай». Документ был распространен во все учебные заведения Японии с пометкой о том, что он должен быть представлен как можно большему числу людей. В данном пропагандистском творении выдвигалась мысль о том, что вся нация Ямато вместе с их священной землей и императором представляют собой некий единый организм, где каждый связан друг с другом сакральными узами. Над всеми — император. Он является залогом существования самого государства. Он любит каждого своего подданного просто за то, что тот родился японцем. Как вывод — Японии свыше предписано гармонично соединить в себе технические достижения западной цивилизации и духовное спокойствие восточной. Сказанное в брошюре на долгие годы стало унифицированной формой нравственного идеала для каждого юного и не только императорского подданного. Пуляев А. В. Формирование милитаристской внешней политики в Японии, как условия сближения с фашистской Германией в 30-е гг. XX века. Гуманитарные научные исследования. 2011. № 4.

Исследуя тему пропаганды в Японии, нельзя не упомянуть одну ее важную особенность: в ее создании огромную роль сыграли представители интеллигенции. Японские пропагандисты после войны не демонизировались так, как фигура Йозефа Геббельса. Многие из них были преподавателями, писателями, работниками культуры, в свободное от работы время занимавшиеся «подъемом духа нации». Этот факт существенно отличает ситуацию в Японии от германской, где пропаганда всегда была целиком и полностью подчинена государству, будучи распространяемой лишь по каналам Имперского Министерства народного просвещения и пропаганды. Если можно так выразиться в научной работе, пропаганда войны в Японии носила характер народного творчества.

Человеком, повлиявшим на нее в наибольшей степени, был Кояма Эйдзо, профессор, ученый, переводчик, правительственный консультант во многих сферах от образования до вопросов осуществления мобилизации населения. Его перу принадлежат несколько известных работ: «Теория создания пропаганды» (1937), «Теория пропаганды военного времени» (1942), «Пропагандистская война» (1943). В своей первой книге автор буквально по кусочкам рассматривает предмет своего исследования, объясняя, как музыка может быть использована в пропагандистских целях, рассказывая, какие критерии указывают на успешность пропаганды, выявляя даже связь пропаганды с рекламой и туризмом. Кояма писал, что ее (пропаганду) следует расценивать как борьбу за умы людей. Победа в этой борьбе сделает общество покорным нужной идее. Работа, датированная 1942 годом, открывается восхвалением японской освободительной войны, сорвавшей оковы империализма, связывавшие азиатские страны с западом. В книге автором делается упор на то, что пропаганда целиком и полностью связана с «войной идей» между Японией и западом. По мнению Коямы, эта война имеет не меньшую важность, чем боевые действия, ведущиеся непосредственно на полях сражений, ведь именно в ходе войны идей людям внушается мысль о том, что победа непременно наступит, следовательно, нужно трудиться как можно старательнее ради ее скорейшего достижения. Наблюдая, что с 1937 года Япония подвергается критике со стороны международного сообщества, он предлагает создание высококачественной англоязычной пропаганды, которая помогала бы убедить внешний мир в миролюбивых целях страны восходящего солнца. С течением времени Кояма пришел к выводу, что для победы на пропагандистском фронте необходимо быть в курсе того, какими приемами в этой войне пользуется противник. В 1944 году он выпускает книгу под названием «Китайский народ во время Великой Восточноазиатской войны». Несколькими годами раньше ученый уже начал анализировать пропаганду, выпускаемую Гоминьданом, а также причины ее успеха. Barak Kushner. The Thought War: Japanese Imperial propaganda, p. 83 University of Hawaii Press, 2006 Профессор пришел к выводу, что главной причиной достижения китайской пропагандой своих целей была ее организованность. Кояма писал, что слишком часто японские пропагандисты, не имеющие единого центра, соревновались между собой, и как следствие, не преуспевали в «борьбе за народные умы». К примеру, и Министерство иностранных дел, и Отдел информации при кабинете министров независимо друг от друга распространяли за рубеж пропаганду, зачастую имевшую различное содержание, что вводило целевую аудиторию в заблуждение.

Как было упомянуто выше, для такой небольшой страны как Япония ведение затяжной войны пусть и с разрозненным, слаборазвитым, но все же огромным Китаем представлялось затруднительным ввиду отсутствия достаточного количества ресурсов. К счастью для японского правительства, географическое положение их страны делало возможным получение этих ресурсов с островов юго-восточной Азии. Напряженная обстановка на международной арене также была на руку военным: назревала большая война между метрополиями, а значит, предоставляется возможность нового передела территорий. Курс страны восходящего солнца поворачивается в сторону экспансии на южные островные территории, и здесь вновь возникает необходимость предоставления обществу идеи, которая оправдала бы захватнические действия армии. Так рождается концепция «нового порядка в Восточной Азии», представленная в 1938 году. Отныне империя представлялась как страна, главной миссией которой является объединение всей восточной Азии под своей эгидой. В рамках данной теории появляется знаменитый лозунг: «Азия для азиатов», а также здесь можно увидеть очертания будущего правительственного проекта под названием «Восточноазиатская сфера взаимного процветания», но на этом мы остановимся позже.

С началом войны в Европе Япония заняла нейтральную позицию, так как еще не была уверена в том, кто станет хозяином в старом свете и, соответственно, чью сторону поддерживать. Однако вскоре стало ясно, что события разворачиваются в пользу фашисткой Германии, и правительство Коноэ решает присоединиться к странам Оси, подписывая в 1940 году Берлинский пакт, разделяющий мир на две сферы влияния. Германия и Италия — в Европе, Япония — в Азии. Вступление империи в большую войну отныне остается лишь вопросом времени. Следовательно, необходима еще большая милитаризация общества и экономики.

Кабинет решает провести ее в рамках установления «новой политической и экономической структуры» на обломках структуры старой, установившейся еще во время «демократии Тайсё». Назовем ряд особенностей данной структуры. Во-первых, все политические партии были упразднены как элементы вредной прозападной политики, остается лишь коммунистическая партия, ушедшая в подполье. Взамен создается Ассоциация помощи трону, являющаяся своеобразной надпартийной организацией, финансируемой правительством. Отныне все сферы жизни становятся подконтрольными для данной структуры. Во-вторых, профсоюзные организации также были уничтожены, вместо них создавались «общества служению отечеству через производство». Власть прикладывала все усилия к тому, чтобы унифицировать население в как можно большей степени. Индивидуализм пресекался на корню, каждый гражданин был вовлечен как минимум, в несколько различных групп. Создавались различные подчиненные ассоциации женские общества, организации писателей, военно-патриотические сообщества и так далее. В-третьих, проводится национализация средств массовых информаций. С этого момента население Японии начинает получать только проверенную и одобренную правительственными структурами информацию.

Для усиления контроля общественной мысли создаются подотчетные Ассоциации соседские общины, объединявшие по 10−15 семей и возглавлявшиеся самым благонадежным человеком. Участие в общине было обязательным для каждого, включая детей, что делало процесс слежки за населением еще более простым. Создалась своеобразная сеть на всей территории Японии. Все происходящее в общине было достоянием общественности, информаторы и главы общин передавали все сведения особой полиции (кэмпэйтай), полиция передавала информацию в муниципальные органы, а органы городских властей — в столицу, так что справедливо можно утверждать, что слежка проводилась за каждым жителем империи. Все это поддерживалось полномасштабной пропагандистской кампанией.

Школьники были одними из главных клиентов пропагандистов, особенно если принимать во внимание тот факт, что в школах в то время обучалось порядка 12 млн молодых людей, что составляло седьмую часть всего населения Японии. И. Лемин. Пропаганда войны в Японии и Германии. С 78. Государственное военное издательство Москва Учебные заведения были полностью военизированы. Военные инструктора, присутствовавшие в каждой школе, имели возможность коренным образом влиять на направление образования. Воспитание целиком и полностью направлено на культивирование «национального японского духа» и уяснению молодыми людьми великой миссии Японии в Азии. Широко практиковалась допризывная военная подготовка, прохождение которой поощрялось сокращением действительного срока службы в армии, таким образом, уже на выходе из школ японское правительство получало готовых отдать жизнь за императора образцовых солдат. Зачастую школьники привлекались к службе в городской охране. Данная охрана по сути своей являлась вспомогательным полицейским органом. Полномочия ребят, добровольно работавших в ней, сводились к поддержанию общественного порядка, борьбе с пожарами, организации манифестаций и так далее. В борьбе за умы молодежи милитаристам помогали различные движения и союзы. К примеру, по окончании начальной школы все дети были обязаны вступать в «Японский союз молодежи», организацию, занимавшуюся организацией военно-патриотических, спортивных мероприятий.

С техническим прогрессом в 20-м веке огромную роль в пропагандистских кампаниях начинает играть радио. По данным на середину 1930;х годов, в стране имелось 1 320 143 радиоприемника, соответственно, на каждую тысячу человек в Японии приходилось 20 штук радиоприемников. Все радиопередачи были государственными, так как использование данного средства массовой информации было предусмотрено лишь для воспитательных, а не для коммерческих целей. По данным исследований «Американского института тихоокеанских отношений», 45% всех трансляций приходилось на новости, причем, главным образом, новости японо-китайских отношений. Большое внимание уделялось сводкам с полей сражений. В дни особо кровопролитных баталий с китайской армией по радио передавались звуки стрельбы непосредственно с фронта. И, конечно же, по радио всегда можно было услышать патриотические песни.

Церковь также играла огромную роль в идеологической обработке населения. Государственное синто получило свое развитие после реставрации Мэйдзи. В предвоенное время, по данным «Японского ежегодника», в стране восходящего солнца было примерно 94 000 храмов. Священнослужители принимали самое деятельное участие в подготовке японских солдат к великой войне. Распространяющие свою веру о божественном происхождении Японии, само существование которой обусловлено наличием богоподобного императора, ведущего родословную от самой солнечной богини Аматэрасу, оказали неоценимую услугу новому милитаристскому курсу. Культ войны активно внедрялся в массовое сознание. К примеру, в храмах повсеместно организовывались выставки военных трофеев, призванные укрепить веру общественности в победу японского оружия. Проводились многочисленные патриотические шествия, молебны о даровании японской нации победы, собирались деньги на талисманы и обереги для японского воинства.

Армия была подвержена еще большей идеологической обработке, чем гражданское население. Полное представление о содержании пропаганды в императорской армии можно получить из книги генерала Араки, названной «Дух императорской японской армии». В ее вступлении говорится о том, что война Японии справедлива и нравственна, и умереть в такой войне является честью для каждого солдата. Далее указывается, что войска, подчиняясь императору, являются непосредственными выразителями его божественной воли. Солдат же в своем беспрекословном подчинении интересам государства должен был руководствоваться принципами бусидо: верностью по отношению к стране, строгому подчинению старшим по званию, храбростью и хладнокровием, честностью в исполнении долга, вежливостью и учтивостью. Из этих принципов поведения следует, что жизнь солдата ничего не стоит по сравнению с интересами государства, поэтому он должен сражаться за свою страну до последнего вздоха. Сдача в плен или отступление предусмотрены не были. В армии широкое распространение получило убеждение солдат в том, что у него есть всего два пути: либо победить, либо умереть, так как отступление автоматически превращало солдата в изменника родины, которого попросту казнили. Надо сказать, что пропагандистская машина по обработке солдат работала очень качественно. Большинство военнослужащих было действительно убеждено в том, что они выполняют правое общее дело по спасению восточной Азии от капиталистического владычества, как следствие, они не щадили ничьих жизней — ни своих, ни чужих. Кроме того, ярким свидетельством уровня идеологической обработки японских солдат может стать пример знаменитого на весь мир Хироо Оноды, прославившегося тем, что он на протяжении 30 лет с момента окончания Второй мировой войны продолжал борьбу за Японскую Империю. Несмотря на то, что солдат знал об атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, капитуляции Японии и даже об экономическом чуде, он вел свою войну, будучи убежденным, что большинство этих сообщений — не более, чем пропаганда вражеских стран. Партизанский герой просто не мог поверить: как Япония, имея таких солдат, как он, могла проиграть войну?

Таким образом, накануне мировой войны в Японии наблюдается консолидация общества вокруг фигуры императора. Как и в остальных тоталитарных государствах того времени, устанавливается культ личности. Правящие круги, опираясь на опыт нацистской Германии, вели пропагандистскую работу на всех уровнях общественной жизни. СМИ, культура, коммерческая деятельность — все было направлено на то, чтобы заставить людей отдать жизни за страну. Особенностью идеологической обработки населения в ранний период Сёва является тесная ее связь с религией, что способствовало лучшему усвоению консервативным японским обществом идей, провозглашающих могущество императора и избранность их нации и государства. Божественную миссию народ мог выполнить лишь «освободив» восточноазиатские страны от гнета капиталистов. Для «освобождения» была необходима военная сила, а для того, чтобы была военная сила, нужно работать на военном предприятии или пойти служить в армию. Такая нехитрая схема смогла мобилизовать население маленького островного государства на ведение войны.