Позитивистские концепции в науке XXв

Ибо наука, как показывает критика постпозитивистов и его собственная, не имеет дела с объективной истиной и потому подобна религии. Поэтому нет оснований выделять ее по отношению к религиям и мифологическим традициям, включая в школьную программу. Для Фейерабенда все это (современная наука, античная мифология, магия, религия) лишь разные «исторические феномены», разные формы упорядочения мира. «Наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разработанных людьми, и не обязательно самая лучшая» [450].

Таким образом, из тезиса о несоизмеримости и принципа пролиферации Фейерабенд выводит типичный анархистский (и постмодернистский) тезис о том, что каждый делает что хочет, и эти «хотения» равны. По этой логике в данный список равных надо включать и каннибалов, и фашистов, и сторонников человеческих жертвоприношений. По этой логике надо предоставить ребенку выбор родного языка до того, как начать обучать языку. Этот абсурдный результат является следствием отбрасывания общественного характера человеческой жизни, того, что отдельные люди включены в общности, что накладывает на их свободу существенные ограничения.

Куновская модель как раз и учитывает это обстоятельство и позволяет рассматривать не только внутринаучные революции, но и сравнение упоминаемых Фейерабендом традиций, причем с учетом тезиса о несоизмеримости. Свободная дискуссия, ради обеспечения которой Фейерабенд предлагает изъять науку из школьного образования, логически невозможна в силу провозглашаемого им же тезиса о несоизмеримости (если это невозможно для разных теорий внутри естественной науки, то тем более невозможно для разных традиций мышления). Что же мы получим, если попробуем применить подход Т. Куна к заявленному Фейерабендом равенству науки и мифа, науки и религии?

С точки зрения модели Куна, «исторические феномены» науки и мифа представляют собой разные сообщества со своими парадигмами. В свое время эти сообщества не соприкасались и жили своей «нормальной» жизнью. Так, для охотников и собирателей, наверное, магическая картина мира, мир, наполненный духами, мог быть вполне адекватен их образу жизни. Но история последних столетий делает человечество все более взаимосвязанным. Это приводит к необходимости включать в свою жизнь мир техники и связанной с ней естественной науки. Столкновение мифологических сообществ с технологическими выводит первые из спокойного «нормального» в кризисное состояние, в них возникает конкуренция парадигм и сообществ. Развитие техники способствует тому, что сообщество сторонников научно-технической парадигмы растет, а сообщество сторонников магической и мифологической парадигмы убывает.

Хорошо это или плохо? С точки зрения Мартина Хайдеггера (1889−1976), развитие техники опасно и может погубить цивилизацию. С начала XX века это рассматривается как серьезная проблема. Хиросима и Чернобыль показали другие опасности научно-технического развития. Но изгнание науки из школ и уравнивание в правах с античным мифом не решение этой проблемы.

Фейерабенд выступает против вытеснения наукой практик парапсихологии и астрологии, ссылаясь на успешность близкой им по духу восточной медицины. К этому же семейству практик можно добавить широко культивирующиеся на Западе постфрейдистские психологические практики, особенно с выходом в коллективное бессознательное. Содержащийся в принципе пролиферации Фейерабенда призыв «держать глаза открытыми и не ограничивать себя заранее» и культивировать в культуре разнообразие вполне здрав. Но из него не следует, что надо некритически верить всему, что говорят, и что степень обоснованности, скажем, утверждений физики и астрологии равны.

Различия между наукой и религией: здесь иная линия, чем в различии между наукой и мифом. Христианская религия, столкнувшись со сферой политической власти еще в Др. Риме, изначально приняла принцип разделения «Богу — богово, кесарю — кесарево». Тот же принцип был применен в Новое время по отношению к науке и технике: за религия — душа (внутр. мир человека), упорядочение мира природы (внешн. мира) — естественная наука, соответствующие же части Писания были переосмыслены как иносказания. По тому же пути пошла приводимая Фейерабендом в качестве примера Япония, для которой европейская наука и техника были типичным историческим вызовом, на который надо было найти ответ, чтобы выжить. Наука и техника сегодня составляют некую общепризнанную данность (среду) в глобальном масштабе, но не благодаря «пропагандистским и рекламным акциям» и не «потому, что «научный рационализм выше всех альтернативных традиций» объективно (в рамках постпозитивизма нет места для подобного утверждения).

Ситуация здесь, следуя постпозитивистской логике Куна, аналогична спору между, скажем, теорией относительности Эйнштейна и эфирными теориями. Сообщество в XX в. выбрало теорию Эйнштейна. Сторонники альтернативных теорий находятся в абсолютном меньшинстве, но живы. Возможно, в XXI в.

что-то из их идей будет востребовано, но никаких оснований, скажем, давать на государственном уровне равный ресурс всем идеям, нет. Можно обсуждать минусы такой системы распределения ресурса, но нельзя брать в качестве альтернативы анархистский принцип.

Фейерабенд не признавал модели Куна, критиковал ее, исходя из принципов пролиферации и контриндукции. Фейерабенд полагал, что Кун ошибочно принял за два этапа две тенденции: стремление к устойчивости и стремление к пролиферации, которые сосуществуют одновременно. Особенно яро он выступал против куновской модели нормальной науки (см. его работу «Утешение для специалиста»): как и положено анархисту, он призывал к перманентной революции в науке. Однако анализ структуры и истории физики подтверждает модель Куна, а не Фейерабенда — деление на «нормальную» науку и «революцию» справедливо, хотя «нормальная» наука и не сводится к решению головоломок — предмет критики Фейерабенда. Таким образом, фейерабендовская критика Куна неадекватна. Что же касается критики предшествовавшего позитивизма с позиций антикумулятивизма и тезиса о несоизмеримости теорий, он оказывается в одной компании с Куном.

Заключение

Позитивизм является одним из крупнейших философских течений XX века. Как и любое другое течение, он обладает рядом достоинств и недостатков.

Позитивизм отрицает почти все предшествующее развитие философии и настаивает на тождестве философии и науки, отказывая философии в самостоятельности, хотя последняя — это часть культуры. Кроме того, позитивизм не способен дать ответ на вопрос, откуда возникает сознание, для него также характерна некоторая экзальтированность и поспешность выводов.

Позитивизм — это течение, развивавшееся на протяжении двух веков, в лоне которого было создано множество более мелких концепций. Так, одним из видных течений позитивизма XX века был логический позитивизм, возникший и разрабатываемый в рамках Венского кружка. Для логического позитивизма в целом были характерны: а) абсолютизация формально-логической и языковой проблематики; б) гипертрофия искусственно сконструированных формализованных языков; в) концентрация исследовательских усилий на структуре знания без учета его генезиса и эволюции; г) сведение философии к частнонаучному знанию, а последнего — к формальному анализу языка науки; д) игнорирование социокультурного контекста анализа знания и т. д.

В постпозитивизме происходит существенное изменение проблематики философских исследований: если логический позитивизм основное внимание обращал на анализ структуры научного познания, то постпозитивизм главной своей проблемой делает понимание роста, развития знания. В связи с этим представители поспозитивизма вынуждены были обратиться к изучению истории возникновения, развития и смены научных идей и теорий.

Особенно активно проблему роста знания разрабатывали К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин — также сторонники позитивистского подхода к науке. Так, П.

Фейерабенд представляет оригинальную концепцию «методологического анархизма», которая в корне отличается от идей позитивизма второго периода. Фейерабенд ярко представил ряд проблем, хотя и в гипертрофированном виде, и способствовал активизации работы постпозитивистской мысли в различных направлениях. Это видный представитель постпозитивизма. Критика Фейерабенда расшатывает привычные представления во многом в том же направлении, что и критика Куна. Но если Кун затем строит позитивную модель развития науки, то Фейерабенд не ставил себе целью создание новой концепции. «Всегда следует помнить о том, что… мои риторические упражнения не выражают никаких «глубоких убеждений». Они лишь показывают, как легко рациональным образом водить людей за нос.

Анархист подобен секретному агенту, который играет в разумные игры для того, чтобы подорвать авторитет самого разума (Истины, Честности, Справедливости и т. п.)".

Позиция Фейерабенда напоминает позицию древнегреческих софистов. Последние указали на проблемы, которые затем решались Сократом, Платоном и Аристотелем. Проблемы, высвеченные Фейерабендом, во многом были решены концепцией Куна, суть которой составляет система названных четырех взаимосвязанных понятий. В этом смысле куновскую концепцию (критическая часть которой, во многом совпадающая с критикой Фейерабенда, легла в основание постмодернизма) можно отнести к «постпостмодернизму», т. е. к позитивным концепциям, учитывающим проблемы, поставленные постмодернистами.

Список литературы

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия. М., 2005.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958.

Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. I, М., Гнозис, 1994.

Котенко В. П. История и философия классической науки. М., 2005.

Котенко В. П. История и философия технической реальности. М., 2005.

Котенко В. П. История философии науки СПб., 1993.

Котенко В. П. Концепции науки в западной философии 19−20 веков. СПб., 2002.

Проблемы логики научного познания. М., 1964.

Тарский А.

Введение

в логику и методологию дедуктивных наук. М., 1948.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений (Издание 6-е, переработанное и дополненное). — Ростов н/Д., 2003.

Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966.

http://allpositivism.traktaty.ru/

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия — М., 2005. С. 73.

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия — М., 2005. С. 74.

http://allpositivism.traktaty.ru/page₂.html

Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений (Издание 6-е, переработанное и дополненное). — Ростов н/Д., 2003. С. 50.

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия. М., 2005. С. 72.

http://allpositivism.traktaty.ru/page₁₁.html

http://allpositivism.traktaty.ru/page₁₂.html

http://allpositivism.traktaty.ru/page₁₆.html

Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений (Издание 6-е, переработанное и дополненное). — Ростов н/Д., 2003. С. 339.

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия. М., 2005. С. 547.

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия — М., 2005. С. 60.

Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия — М., 2005. С. 107.

Проблемы логики научного познания. М., 1964; Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966.

Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 164−165.

Там же. С. 160.

Там же. С. 160−162.

Там же. С. 166.

Фейерабенд утверждает, что «существует не два отдельных акта: один — появление феномена, другой — выражение его с помощью подходящего высказывания, — а лишь один: произнесение в определенной ситуации наблюдения высказывания… „камень падает по прямой линии“». «Источник и влияние умственных операций» он называет «естественными интерпретациями"[2]» [Фейерабенд, с. 204−205]. Их можно рассматривать как форму «теоретической нагруженности» опытных данных, о которой говорят все постпозитивисты.

«Для объективного познания необходимо разнообразие мнений. И метод, поощряющий такое разнообразие, является единственным, совместимым с гуманистической позицией» [Фейерабенд, с. 185, 166, 178].

«Свободное общество есть общество, в котором всем традициям предоставлены равные права и одинаковый доступ к центрам власти» [Фейерабенд, с. 517].

«Научное образование несовместимо с позицией гуманизма… Поскольку принятие или непринятие той или иной идеологии следует предоставлять самому индивиду, постольку отсюда следует, что отделение государства от церкви должно быть дополнено отделением государства от науки. Такое отделение — наш единственный шанс достичь того гуманизма, на который мы способны…» [150, 450].

Они тоже вводят представление о скрытом (тайном) как источнике явленного. Такими источниками являются духи в магии, античные боги в античной мифологии, единый и всемогущий Бог в мировых религиях. В естественнонаучной картине мира эту функцию выполняет естественнонаучный механизм.

«Каждый должен иметь возможность жить так, как ему нравится» [Фейерабенд, с. 510]

Надо отметить, что критикуемый образ науки у него позитивистский и реалистический, отвечающий первой половине XX в., а не постпозитивистский Куна и Лакатоса.

Парапсихология возникает в конце XIX в. как движение представителей естественной науки, пытающихся проверить наличие паранормальных явлений (телепатии, ясновидения и телекинеза), исходя из естественнонаучных критериев.

На Западе христианские религии, по исходной идее (которая не соблюдалась в средние века) связаны с внутренним миром человека, и конкурируют между собой на другом поле, на котором в Новое время был провозглашен принцип плюрализма — сосуществование религиозных сообществ. Это не исключает конкуренции, для описания которой куновская модель может оказаться тоже полезной.