Данная постройка была далеко не единственной. Большинство планов Гитлера не придавалось широкой огласке, однако кое-что неизбежно просачивалось, об этом достаточно говорили и писали. Результатом был заметный взлет в области архитектуры. Это можно сравнить с недавним увлечением российских политиков различными видами спорта — глава государства играет в теннис, и мы играем в теннис, глава государства борется на ковре — мы забрасываем ракетку в дальний угол и покупаем кимоно. Поэтому в огромных количествах появилась массовая фабрикация проектов, подогнанных под вкусы Гитлера. Правда, что еще не свидетельствовало о развитии стиля Третьего рейха, а всего лишь об отдельном направлении, которому были свойственны определенные эклектические моменты. При этом Гитлер был лишь указывающим направление флагманом, но не догмой.
Он вполне допускал, что площадка для отдыха на автостраде в сельской местности никак не может походить на городское строение. Ему не приходило в голову вообразить себе фабрику, выстроенную в репрезентативном стиле; он вполне мог восторгаться фабрикой из стекла и стали. Но постройки общественных зданий в государстве, которое ставит себе целью создать империю, должны были, как он полагал, носить вполне определенный характер.
Следствием этих идей, витавших тогда в воздухе, явились многочисленные проекты в других городах. Практически каждый гаулейтер желал увековечить себя посредством постройки здания подобного рода в своем городе.
Следует сказать, что монументальность и размах планов завораживают. Чего стоит, например, идея постройки Купольного дворца (Дома собраний), который был бы способен вместить 150 000 слушателей. Данный дворец имел бы площадь 38 000 квадратных метров и мог бы уместить под своим куполом римский собор святого Петра несколько раз. В противовес Купольному Дворцу фюрер предполагал соорудить Триумфальную арку, высоту которой установил сто двадцать метров. Располагаться она должна была на некотором расстоянии от Южного вокзала.
Рядом с Купольным Дворцом предполагалось строительство Дворца Гитлера, здание наиболее важное по психологическим причинам. Гитлер лично занимался этим проектом с ноября 1938 г. Через множество анфилад парадные вестибюли вели в трапезную, где одновременно могло сесть за стол несколько тысяч человек. Он должен был быть возведенным в самом центре Берлина и вместе с прилегающими к нему садами имел бы площадь около дух миллионов квадратных метров. Но все это меркнет по сравнению с идеей постройки стадиона в Нюренберге, который должен был иметь объем 8 500 000 кубических метров, то есть в три раза больше пирамиды Хеопса.
Все прежние пропорции Берлина предстояло разрушить. Ради реализации своих строительных проектов Гитлер охотно шел на уничтожение архитектурного наследия, если оно, по его мнению, было недостаточно впечатляющим. В Германии было достаточно места, чтобы строить, ничего не разрушая, но Гитлеру хотелось занять место, освященное трудом предшественников. Уже из одних только градостроительных намерений Гитлера можно было заключить, что с этим лидером что-то не так, как надо. Но поскольку большинство людей относилось и относится к уничтожению архитектурных памятников с безразличием, то эти намерения Гитлера не могли ему повредить.
Было еще несколько таких же масштабных проектов, призванных увековечить. Третий Рейх и его первого фюрера, однако, кроме рейхсканцелярии и Олимпийского стадиона (построенного к Олимпийским играм 1936 года) ни один из масштабных проектов не был осуществлен. Велось строительство автобанов, мостов и жилья для рабочих, перестраивались и переоформлялись уже имеющиеся правительственные здания с учетом личных предпочтений Гитлера, но гигантских сооружений после 1939 года не строили — все средства были брошены на войну.
3. Параллели и различия между сталинским и гитлеровским ампиром
Параллели между этими двумя культурами прослеживаются очень явственно. И в своих парадигмах об искусстве соцреализм того времени в России ничем не отличается от национал — социализма в Германии. Чем сильнее государство, тем быстрее оно создает классику, тем качественнее в исполнении произведения его искусства, — а также и достижения науки, техники, строительства.
Итак, и в архитектуре, и в скульптуре поздняя римская античность оказывается «общим знаменателем» для искусства СССР и Германии, демонстрируя тем самым внутреннее родство их режимов. И язык сталинской, гитлеровской архитектуры, и личные вкусы вождей совпадают закономерно. Как уже давно отмечено, именно архитектура есть наиболее адекватное воплощение времени-эпохи в пространстве. Архитектура тоталитаризма не составляет исключения из этой закономерности. Стиль, в котором работал Шпеер, развивался в том же направлении, что и советский неоклассицизм 30-х годов. Проект реконструкции Берлина, в архитектурном и градостроительном направлениях, очень напоминает план новой Москвы середины тридцатых. Казалось, что у советских архитекторов не существовало никаких идеологических разногласий с западными архитекторами. В сущности, так и было. Различия были в самой профессии, в ее статусе перед властью, в способе государственного проектирования.
Гитлер сделал иначе. Он выбрал одно направление, которое нравилось ему, выбрал подходящих архитекторов, и только им давал государственные заказы, которые финансировало государство. Остальные его не интересовали. Он, конечно, ввел цензуру, которая распространялась не только на прессу, но и на государственное строительство, но немецкие архитекторы не желавшие работать на государство имели право уйти в частные заказы. Советская власть того периода полностью исключала возможности для самостоятельной работы. Архитекторы в СССР не располагали свободой для творческих действий.
Но искусство Третьего Рейха прошло только первые стадии развития, после 1945 года оно оказалось фактически под таким же запретом, что и идеология. О дальнейшем развитии этой культуры не могло быть и речи. А советская архитектура прошло полный цикл развития. Завоевав прочные позиции, она прочно утвердилась на фундаменте неоклассицизма и приобрела черты, свойственные стилю ампир. Неоклассицизм с новым лицом победителя становится еще более монументальным, незыблемым и торжественным.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
За каждой архитектурной формой стоит эпоха, которая ее породила.
История архитектуры этого периода, как и сами явления «сталинской архитектуры» и «искусства Третьего Рейха» еще не достаточно изучены. Не совсем ясно, каковы были основные их художественные критерии. Ясно одно — режимы, установившиеся в 1930;х годах в России и Германии, отвергли модернизм, отдав предпочтение осовремененной неоклассике, лучше отвечавшей пропагандистским задачам. В качестве реакции, в странах «свободного мира» модернизм, с его прозрачностью и конструктивной честностью, стал ассоциироваться с ценностями демократии. Беспристрастно оценивать культурное наследие недавнего прошлого всегда непросто, тем более, если это прошлое было таким драматичным, как в России и Германии двадцатого века. Архитектуру нередко судят заодно с режимом, при котором она была построена, и в случае советской архитектурой под удар попадают не только постройки сталинской эпохи, но и авангардные сооружения 1920;х годов, ассоциирующиеся с коммунистическими экспериментами над людьми. Со временем такое отношение теряет смысл — мало кто думает о том, что заказчиками многих шедевров итальянского Ренессанса были правители не менее жестокие и циничные, чем Сталин или Гитлер. Но шедевры двадцатого века еще дожидаются того времени, когда их станут судить по законам самой архитектуры.
1. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
2. Боголюбова А. С. Очерк художественной культуры Советского периода. Арзамас, АГПИ, 1998.
3. Голмшток И. Тоталитарное искусство. М., 1994.
4. Гитлер А. Моя борьба. М.: Изд." Т-ОКО" 1992 г.
5. Паперный В. Культура Два. Новое литературное обозрение, Москва, 1996.
6. Кондаков И. В. Тоталитарность: истоки, закономерность, последствия.
Общественные науки в СССР. Серия 3: Философия. 1991, № 5.
7. Краткая художественная энциклопедия. М., 1980.
8. Иконников А. В. Утопия в архитектуре между двумя мировыми войнами. Сборник статей Россия — Германия: Культурные связи, искусство, литература в первой половине двадцатого века. М.: ГМИИ им. А. С. Пушкина, 2000, стр. 273−295.
9. Духан И. Н. Становление утопического пространства в архитектуре XX века. Сборник статей Россия — Германия: Культурные связи, искусство, литература в первой половине двадцатого века. М.: ГМИИ им. А. С. Пушкина, 2000, стр. 295−323.
10. Шульц Б. «Особый случай» или логика развития? Нацистская и сталинская архитектура в историческом контексте. Сборник статей Россия — Германия: Культурные связи, искусство, литература в первой половине двадцатого века. М.: ГМИИ им.
А. С. Пушкина, 2000, стр. 323−336.
11. Шпеер А. Воспоминания.- Смоленск: «Русич», М.: Прогресс, 1997.
Гитлер А. Моя борьба. М.: Изд." Т-ОКО" 1992 г.
Шпеер А. Воспоминания.- Смоленск: «Русич», М.: Прогресс, 1997.
