п.). К числу таких публичных договоров относятся договор энергоснабжения (п. 1 ст. 539 ГК РФ), договор перевозки транспортом общего пользования (абз. 1 п. 1 ст. 789 ГК РФ), договор банковского вклада, в котором вкладчиком является гражданин (п. 1 ст. 834 ГК РФ), договор банковского счета (п. 2 ст.
846 ГК РФ), договор складского хранения, заключаемый товарным складом общего пользования (абз. 2 п. 1 ст. 907, п. 1 ст.
908 ГК РФ), договор хранения в ломбарде вещей, принадлежащих гражданину (п. 1 ст. 919 ГК РФ), договор хранения в камерах хранения транспортных организаций (п. 1 ст. 923 ГК РФ). Таким образом, необходимо особо подчеркнуть, что закон (иной правовой акт) является безусловным основанием обязанности заключения публичного договора: применительно к лицам, которые обязаны осуществлять публичную деятельность (заключать договоры с каждым, кто к ним обратится) непосредственно на основании закона и иных правовых актов, такая обязанность возникает у них в силу факта самого их существования (получения лицензии, когда такая лицензия требуется по закону). При этом к ним потребители вправе обратиться со своей собственной офертой, т. е. выступить юридическими инициаторами заключения договора. Все же другие лица могут стать обязанными субъектами публичного договора лишь в случае, если они определенно заявили о публичности своей деятельности посредством сделанной ими публичной оферты; при этом некоммерческие организации и коммерческие организации со специальной правоспособностью должны иметь также в своих учредительных документах указание на возможность осуществления ими соответствующего вида предпринимательской деятельности. В отдельных случаях, предусмотренных законом, требуется также наличие разрешения (лицензии).Как видно, разница между двумя названными группами обязанных субъектов публичного договора заключается в том, что в первую группу входят лица независимо от того, заявляют ли они определенно о публичном характере своей деятельности либо нет. В таком заявлении необходимость отсутствует по той простой причине, что публичность деятельности лица предусмотрена законодательством, в отношении которого действует неоспоримая презумпция о том, что его должны знать все.
Поэтому субъекты, входящие в эту группу, могут быть понуждены к заключению публичного договора в любом случае, даже если они не делают в данный конкретный момент публичной оферты, если только не докажут, что не располагают возможностью предоставить соответствующий товар, выполнить соответствующую работу или оказать соответствующую услугу (в том числе и в случае, если они в данный момент публичную деятельность по независящим от них причинам не осуществляют).Напротив, вторую группу составляют лишь те субъекты, которые определенно заявили о публичности своей деятельности. Без такого выражения ими своей воли считать их обязанными субъектами публичного договора никаких оснований не имеется. Поэтому в случае, если указанные субъекты в данный конкретный момент не осуществляют публичную деятельность (т.е. не делают публичную оферту), понуждение их к заключению публичного договора невозможно. Данное обстоятельство очень удачно было подмечено К. Тотьевым, который указал, что «ст. 426 ГК РФ связывает реализацию норм о публичных договорах с характером фактической деятельности субъекта, а не с формальными ограничениями в учредительных документах» .Отсюда, кстати, видно, почему у обязанного субъекта публичного договора возникает обязанность заключить такой договор: направленное публике посредством публичной оферты заявление о предпринимательской деятельности, в котором подчеркивается готовность лица неоднократно (систематически) совершать соответствующие сделки с любым, кто отзовется, следует расценивать как добровольно принятое обязательство, которым предусмотрена обязанность заключить договор (абз.
2 п. 1 ст. 421 ГК РФ).Решающее значение имеет здесь то, что, во-первых, «брошенное в толпу» предложение, отвечающее признакам публичной оферты, само по себе имеет достаточно серьезные социальные последствия, поскольку касается широкого круга лиц, которые могут на него отозваться и понести в связи с этим определенные издержки, и, во-вторых, такое предложение делается лицом в ходе осуществления им на свой риск деятельности, направленной на систематическое получение прибыли. Из сопоставления п. п. 1 и 2 ст. 437 ГК РФ явствует, что приглашение делать оферты и публичная оферта в первую очередь различны по своему волевому началу: публичная оферта, как и оферта обычная, всегда определенно выражает намерение лица заключить договор (волевая определенность оферты); приглашение же делать оферты такого определенного выражения воли лица не содержит. Поэтому у направившего приглашение делать оферты лица имеется право отказаться от своего приглашения без наступления для него каких-либо отрицательных правовых последствий. Другими словами, приглашение делать оферты не порождает юридической связанности лица этим приглашением. Напротив, отрицательные правовые последствия для лица, направившего оферту (предложение заключить договор), выражаются в возможности признания соответствующего договора наличным в случае, если кто-либо отзовется на такую оферту путем ее акцепта.
А поскольку публичная оферта представляет собой предложение, из которого усматривается воля лица, делающего предложение, заключить договор на указанных в предложении условиях с любым, кто отзовется, это лицо может быть понуждено к заключению договора, т. е. к принятию акцепта его оферты. Оснований же для понуждения к заключению договора лица, сделавшего приглашение делать оферты, не имеется, поскольку оно явного и окончательного намерения вступить в договор с любым заинтересованным лицом еще не выразило. В связи с этим заслуживает внимания следующий судебно-арбитражный спор. Открытое акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу закрытого типа о взыскании задолженности за медицинскую продукцию, отгруженную по договору, и пеней за просрочку оплаты. Ответчик предъявил встречный иск о признании договора недействительным. Из материалов дела усматривалось, что акционерное общество закрытого типа направило открытому акционерному обществу заявку на отпуск медицинской продукции.
Открытое акционерное общество, приняв заявку ответчика к исполнению, отпустило ему по приказ-фактурам продукцию и выставило для оплаты платежное требование. Оплату в полном объеме и в предусмотренный заявкой срок истец не получил, что послужило основанием для предъявления иска о взыскании задолженности и пеней за просрочку платежа. Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что продукция поставлена по заявке на основании публичного договора, признав прайс-лист публичной офертой, а заявку акцептом. Однако Президиум ВАС РФ отметил, что в соответствии с п. 2 ст. 437 ГК РФ публичной офертой признается содержащее все существенные условия договора предложение, из которого усматривается воля лица, делающего предложение, заключить договор на указанных в предложении условиях с любым, кто отзовется. Прайс-лист открытого акционерного общества не содержит существенных условий, в нем лишь дана информация о лекарственных средствах, предлагаемых к продаже. Из этого прайс-листа не усматривается воля комбината заключить договор с любым заинтересованным лицом. Следовательно, вывод суда о заключении сторонами публичного договора ошибочен .Как видно, необоснованность уклонения обязанного субъекта от заключения публичного договора, когда такая обязанность не вытекает из закона и иных правовых актов, имеет место лишь в случае его отказа от принятия акцепта сделанной им публичной оферты при наличии возможности предоставить акцептанту соответствующие товары, услуги, выполнить для него соответствующие работы. Согласно п.
1 ст. 428 ГК РФ договором присоединения признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом. Исходя из данного определения при исследовании правовой природы договора присоединения следует остановиться на следующих основных моментах.
1. С логико-методологической точки зрения, договор присоединения необходимо рассматривать в качестве гражданско-правовой сделки, а не правоотношения. Это связано с тем, что природа договора присоединения обусловлена главным образом особенностями оферты. Кроме того, сам договор присоединения выделяется на основании такого критерия, как способ заключения договора. Нетрудно заметить, что в обоих случаях речь идет о порядке заключения договора-сделки.
2. Особенности договора присоединения, включая сам способ его заключения, проявляются главным образом в оферте предлагающей договор стороны. Нельзя отрицать, что такие признаки, как правило, действительно присущи оферте в договоре присоединения. Вместе с тем их нельзя считать специфическими, поскольку они могут у конкретной оферты и отсутствовать, что само по себе не препятствует квалификации совершенной сторонами сделки в качестве договора присоединения. Представляется, что отличительными признаками оферты в договоре присоединения следует считать фактическую (физическую) невозможность ее обсуждения, а также ее облечение в стандартную форму. Первый из названных признаков с необходимой ясностью подчеркивает, что речь идет о заключении договора в ситуации, когда исключается фактическая возможность для акцептанта направить оференту акцепт на иных условиях, хотя юридически он и вправе это сделать на основании п. 4 ст. 421 ГК РФ. При этом невозможность обсуждения предложенных условий нередко носит относительный характер — акцептант в принципе имеет возможность обсуждения, однако затраты, необходимые для этого (в первую очередь затраты времени), связаны с утратой его интереса к договору. Сказанное подтверждается буквальной формулировкой п. 1 ст. 428 ГК РФ, из которой видно, что договор присоединения имеет место в случае, когда предложенные условия именно могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к договору в целом, а не просто были приняты таким путем.А. В. Цыпленкова полагает, что в случаях, когда сторонами при заключении договора присоединения было согласовано одно или несколько условий предложенного формуляра, общие нормы о расторжении договора и изменении условий должны распространяться только на согласованные сторонами условия; в отношении же тех условий договора, к которым сторона присоединилась в целом — без переговоров, должны применяться правила, изложенные в п.
п. 2 и 3 ст. 428 ГК РФ, предусматривающие изменение или расторжение договора присоединения ввиду наличия в его содержании явно обременительных для присоединяющейся стороны условий. Однако такой подход связан с неоправданным расширением круга договоров присоединения. Ведь с точки зрения договорного процесса обсуждение даже части условий оферты всегда означает выдвижение стороной контроферты, что приводит к полной утрате первоначальной офертой своих качеств.
В то же время сам способ совершения договора присоединения, позволяющий выделить его в самостоятельную гражданско-правовую категорию, заключается именно в присоединении одного контрагента к оферте другого контрагента. Таким образом, в зависимости от наличия у акцептанта полной фактической возможности принять оферту на иных условиях ее надлежит классифицировать на обсуждаемую и необсуждаемую. Договор присоединения заключается посредством принятия акцептантом оферты второго вида. Еще один признак оферты в договоре присоединения — стандартность ее формы. По этой причине оферту в договоре присоединения целесообразно именовать стандартной, подчеркивая ее отличие от обычной, нестандартной. К числу стандартных следует отнести не только оферту в договоре присоединения, но и все иные оферты, имеющие стандартизированные (заранее разработанные и рассчитанные на массовое применение) формы (например, в примерном и типовом договорах) .Как следует из п. 1 ст.
428 ГК РФ, в числе стандартных форм оферты в договоре присоединения законодателем в первую очередь называется формуляр. Под формуляром следует понимать такую стандартную форму оферты, условия которой письменно зафиксированы в виде образца будущего договора, представляющего собой предназначенный для многократного использования бланк или иной документ, выполненный, как правило, с использованием определенной техники (электронно-вычислительной машины, пишущей машинки, типографской техники и т. п.).Так, особое место среди стандартных форм занимают правила, разрабатываемые органами местного самоуправления, например в области перевозки муниципальным транспортом общего пользования. Указанные правила не могут являться нормативными правовыми актами, содержащими нормы гражданского права, поскольку не предусмотрены в указанном качестве ст. 3 ГК РФ. Вместе с тем ничто не мешает рассматривать их стандартными формами соответствующих договоров присоединения, учитывая при этом, что, пользуясь услугами муниципального транспорта, лицо тем самым присоединяется к стандартной оферте, разработанной для соответствующего перевозчика органом местного самоуправления. Условия, предлагаемые в стандартных формах, становятся частью договора в момент присоединения к ним другой стороны, независимо от того, имела ли она возможность надлежащим образом с ними ознакомиться.
Важно, что у присоединившейся стороны имеется право требовать расторжения или изменения договора в соответствии с п. 2 ст. 428 ГК РФ. В то же время требование о расторжении или об изменении договора присоединения, заявленное стороной, присоединившейся к договору в связи с осуществлением своей предпринимательской деятельности, подлежит оставлению без удовлетворения, если ответчику удастся доказать, что истец знал или должен был знать, на каких условиях заключается договор (п. 3 ст. 428 ГК РФ). Обязанность доказывания лежит на ответчике постольку, поскольку именно он будет ссылаться в суде на соответствующее обстоятельство как на основание своих возражений. Кроме того, как представляется, в данном случае имеются основания для следующей презумпции: участник гражданского оборота, который знает или должен знать о том, что ему предлагается заключение договора на явно обременительных для него условиях, не заключит такой договор.Б. М. Сейнароевым было предложено установить порядок, «в соответствии с которым Правительство Российской Федерации определяло бы, какие договоры заключаются путем присоединения; на какие организации возлагаются разработка и утверждение формуляров или иных стандартных форм» .Полагаем, что само по себе данное предложение вполне уместно.
Однако при введении перечня договоров присоединения Правительству РФ следует одновременно особо подчеркнуть, что этот перечень не носит замкнутого (закрытого) характера и участники гражданского оборота вправе заключать договоры присоединения, не предусмотренные в указанном перечне. В противном случае практическая реализация рассматриваемого предложения вместо запуска рабочего механизма ст. 428 ГК РФ способна вызвать прямо противоположный эффект.
3. Договор присоединения может иметь место в ситуациях, когда у присоединяющейся стороны отсутствует фактическая возможность участвовать в определении условий договора (даже их части). Отсутствие такой возможности необходимо устанавливать исходя из конкретных обстоятельств каждого отдельного спора, учитывая при этом, что в любом случае присоединение к договору является выражением свободно сформированной воли лица. В связи со сделанным замечанием приобретает практическую актуальность вопрос о разграничении договора присоединения и кабальной сделки. Дело в том, что в ряде случаев кабальная сделка вполне может быть совершена путем принятия потерпевшей стороной оферты другой стороны. Соответственно, возникает вопрос о том, имеет ли потерпевший в целях защиты своего права возможность выбора между требованием о расторжении (изменении) договора присоединения и требованием о признании данного договора недействительным. Как указывалось, в договоре присоединения у присоединяющейся стороны отсутствует фактическая возможность обсуждения условий договора. Кабальная же сделка по смыслу п. 1 ст. 179 ГК РФ совершается в случае, когда возможность участия стороны в определении условий сделки имеется, причем эта сторона использует данную возможность (в том числе когда она соглашается на предложенные другой стороной условия), но вследствие стечения тяжелых обстоятельств в крайне невыгодном для себя варианте. Иными словами, если в договоре присоединения воля присоединившейся стороны всегда формируется свободно, то кабальная сделка по определению совершается с пороком воли. Следовательно, договор присоединения не может выступать кабальной сделкой, что снимает вопрос о конкуренции соответствующих требований. Таким образом, под договором присоединения следует понимать сделку, совершенную путем свободного принятия акцептантом стандартной оферты (оферты, содержащейся в формулярах или иных стандартных формах) в ситуации фактической невозможности обсуждения даже части условий такой оферты.
4. Полнее выявить правовую природу договора присоединения позволяет также сравнение его с типовым, примерным и публичным договорами, учитывая, что во всех перечисленных случаях имеет место использование определенных стандартных форм. Рассматривая типовой договор, М. И. Брагинский пришел к выводу о том, что обязательность как признак типового договора имеет ключевое значение и «определяет природу и режим соответствующей формы» .Действительно, из п. 4 ст. 426 ГК РФ прямо следует, что типовые договоры представляют собой изданные Правительством РФ нормативные правовые акты, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров. Следовательно, содержание договора как правоотношения определяется как условиями договора-сделки, так и нормами типового договора. Учитывая же, что у сторон, подписывающих типовой договор, отсутствует право отступить от установленных законодателем обязательных условий и лишь только у одной из его сторон (потребителя) имеется право выбора, вступать ей в договор или нет, типовой договор заключается путем присоединения потребителя к стандартной оферте, разработанной законодателем и предлагаемой обязанной стороной. Поэтому, казалось бы, типовые договоры являются договорами присоединения. Однако более внимательное изучение вопроса приводит к прямо противоположному выводу. Дело в том, что суть механизма защиты присоединившейся к договору присоединения стороны заключается в наделении ее правом требовать расторжения (изменения) договора ввиду явной обременительности его условий. А поскольку условия типового договора разрабатываются безусловно рассудительным законодателем, явно обременительными они признаваться не могут ни при каких обстоятельствах.
В этой связи возможность распространения на типовые договоры правового режима договоров присоединения полностью исключается. Стандартная оферта в договоре присоединения может также предусматривать, что отдельные условия договора определяются примерными условиями, разработанными для договоров соответствующего вида и опубликованными в печати. Поэтому в случае принятия акцептантом оферты договор присоединения будет соответствовать указанным примерным условиям. Однако в этом случае квалификация такого договора в качестве договора присоединения во многом утратит практический интерес по следующим соображениям. В силу п. 1 ст. 427 ГК РФ примерные условия разрабатываются специально для договоров соответствующего вида и публикуются в печати в целях ориентации сторон на заключение ими конкретных договоров с примерными условиями. Поэтому, полагаясь на разумность разработчиков примерных условий договора, трудно представить ситуацию, когда бы такие условия оказались явно обременительными. Кроме того, поскольку примерные условия публикуются в печати, т. е. доводятся до сведения общества, еще труднее представить ситуацию, когда договор может быть изменен или расторгнут по требованию стороны, присоединившейся к договору в связи с осуществлением своей предпринимательской деятельности, по тому мотиву, что она не знала и не должна была знать, на каких условиях заключает договор. Сложнее обстоит дело в вопросе о соотношении договора присоединения с публичным договором. Нельзя отрицать того очевидного обстоятельства, что основная масса публичных договоров заключается на основании стандартной оферты обязанной стороны, которую потребитель принимает, будучи лишенным физической возможности обсуждения ее условий.
Данное обстоятельство привело к распространению точки зрения о том, что публичные договоры могут одновременно выступать и договорами присоединения. С такой точкой зрения трудно не согласиться, поскольку она полностью соответствует сложившейся практике заключения публичных договоров. Кроме того, она имеет и серьезное логическое обоснование. Как следует из п. 2 ст. 426 ГК РФ, цена товаров, работ и услуг, а также иные условия публичного договора устанавливаются по общему правилу одинаковыми для всех потребителей. По этой причине публичная оферта всегда одновременно будет иметь и стандартную форму, свойственную оферте в договоре присоединения. Кроме того, публичная оферта предполагает, как правило, ситуацию, когда возможность ее обсуждения затруднительна ввиду необходимости ее незамедлительного акцепта потребителем. Следовательно, публичный договор зачастую заключается именно в форме договора присоединения, т. е. необходимо говорить о публичном договоре, заключаемом путем присоединения (публичном договоре присоединения). Вместе с тем нельзя согласиться с мнением о том, что любой публичный договор одновременно является договором присоединения .Дело в том, что ряд публичных договоров, а именно договоры, обязанность заключения которых для лица, осуществляющего соответствующую предпринимательскую деятельность, вытекает непосредственно из закона или иных правовых актов, а не из сделанной им публичной оферты (например, для субъекта естественной монополии в области энергоснабжения), вполне могут заключаться и на основании оферты потребителя, т. е. необязанной стороны публичного договора.
Нетрудно заметить, что здесь оферта не имеет стандартной формы и, кроме того, может быть обсуждена в порядке, предусмотренном п. 1 ст. 445 ГК РФ. Следовательно, оферта в таком договоре не обладает исследованными выше признаками, свойственными оферте в договоре присоединения. Кроме того, как указывалось, не могут являться договорами присоединения и типовые публичные договоры. В публичном договоре присоединения потребитель (необязанная сторона публичного договора и одновременно присоединяющаяся сторона в договоре присоединения) обладает как правами, предоставляемыми ему в рамках правового режима публичного договора, так и правами, предоставляемыми ему в рамках правового режима договора присоединения.
Указанное обстоятельство объясняется необходимостью предоставления такой стороне для полного выравнивания ее положения с другой стороной односторонних прав как по публичному договору, так и по договору присоединения. При этом предоставление ему прав только по одному из указанных договоров для полного выравнивания его положения с более сильным в данной конкретной ситуации субъектом оказывается явно недостаточным, поскольку последний занимает как бы «двойное доминирующее положение» .Так, в одном из дел, рассмотренных Президиумом ВАС РФ в порядке надзора, суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что, поскольку условия спорного договора определены одной из сторон в стандартной форме и могут быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к этим условиям, у истца отсутствуют основания заявлять при заключении договора о разногласиях по его отдельным условиям. Не соглашаясь с таким выводом, надзорная инстанция указала на то, что он не соответствует материалам дела и действующему законодательству. Вместе с тем следует учитывать, что в случае, когда потребителем передаются на рассмотрение суда разногласия, возникшие при заключении публичного договора, он лишается в дальнейшем права требовать расторжения либо изменения этого договора на основании п. 2 ст. 428 ГК РФ, поскольку в данном случае потребитель участвует в определении договорных условий, а следовательно, такой публичный договор полностью утрачивает свойства договора присоединения. Учитывая изложенное, ст. 428 ГК РФ необходимо дополнить п. 4 следующего содержания:" К публичному договору, обладающему одновременно указанными в пункте 1 настоящей статьи признаками договора присоединения (публичному договору присоединения), применимы положения, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, а также пунктами 1, 2,3 и 5 статьи 426 настоящего Кодекса" .Согласно п.
1 ст. 429 ГК РФ по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. Из приведенного легального определения с необходимой ясностью следует, что деление всех гражданско-правовых договоров на основные и предварительные производится исходя из такого критерия, как специфика их юридической направленности: если основной договор всегда направлен на достижение известной (типовой) правовой цели, именуемой в доктрине каузой, то предварительный договор, в конечном счете также преследующий данную цель, вместе с тем всегда имеет еще одну, промежуточную цель в виде возложения на стороны специфических обязанностей заключить основной договор. Иными словами, участники гражданского оборота, имея в виду достижение типовой правовой цели посредством заключения и исполнения основного договора, преследуют совершением предварительного договора и такую непосредственную, но вместе с тем промежуточную в означенном смысле цель, как обеспечение заключения основного договора (создание юридических предпосылок для обязательного его заключения).Отталкиваясь от изложенных посылок, некоторые авторы делают вывод о том, что предварительный договор носит организационный характер и не порождает имущественных обязательств. Правильность первой половины данного суждения сомнений не вызывает. Вместе с тем нельзя согласиться с тем, что организационные договоры влекут возникновение самостоятельных организационных отношений, отличных от имущественных. Напротив, организационные отношения могут быть признаны лишь разновидностью имущественных отношений, поскольку в конечном счете вызываются к жизни такими интересами вступающих в эти отношения участников, которые могут быть удовлетворены объектом, способным к имущественно-стоимостной оценке. В частности, необходимость заключения предварительного договора обусловлена интересами сторон в основном договоре о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг, т. е. о совершении действий имущественного характера. Поэтому обязательство, по которому стороны обязуются заключить в будущем договор о совершении действия имущественного характера, также должно считаться имущественным. Следует признать результатом очевидного недоразумения и мнение о том, что «суд не может трансформировать предварительный договор в основной, если последний является реальным, так как для его заключения необходимо, чтобы одна из сторон произвела предоставление: передала вещь другой стороне» .Организационный характер предварительного договора вовсе не означает, что уклоняющаяся от заключения основного реального договора сторона во всех случаях не может быть понуждена к совершению действия по передаче имущества, необходимого для заключения такого договора.
При этом следует учитывать, что совершение действия по передаче (принятию) имущества в целях заключения реального договора как раз и вытекает из организационной природы предварительного договора, направленного на создание юридических предпосылок для обязательного заключения договора основного (в том числе и реального). Поэтому передача имущества, т. е. совершение специфического действия имущественного характера — заключения основного имущественного договора, производится во исполнение возникшего из предварительного договора обязательства по заключению основного договора (в нашем случае — реального). Употребив же термин «предоставление», Е. И. Мелихов, по всей видимости, имел в виду передачу имущества в порядке исполнения обязательства, порожденного именно основным договором (по крайней мере такой вывод вытекает из его посылки о том, что «никого нельзя понудить к передаче имущества, если отсутствует обязательство, предполагающее совершение такой передачи»).Следовательно, поскольку передача имущества есть элемент взаимного волеизъявления сторон, то для понуждения стороны к заключению реального договора, равно как и консенсуального, являющихся по своей общей природе соглашениями, принципиальных препятствий не имеется. Более того, при уклонении от заключения реального договора уклоняющаяся сторона может быть понуждена не только к передаче имущества другой стороне, но и к принятию имущества от последней.
В противном случае неизбежен вывод о том, что направленность предварительного договора, предусматривающего заключение в будущем основного реального договора, состоит не в обеспечении юридических предпосылок для обязательного заключения последнего, а в предоставлении заинтересованной стороне лишь права требовать возмещения убытков. Такой вывод, как нетрудно заметить, полностью извращает существующую в настоящее время конструкцию предварительного договора. Следовательно, понуждение к совершению действия по передаче (принятию) имущества производится в рамках обязательства по заключению основного реального договора, добровольно принятого сторонами посредством совершения предварительного договора. Что касается ситуации, в которой кредитор (должник) изъявляет свою волю совершить реальный договор путем заключения договора предварительного, но впоследствии отказывается от передачи (принятия) имущества, необходимой для совершения реального договора, то применительно к ней приобретает существенное правовое значение причина, по которой субъект не передает (не принимает) имущество. В случае если у стороны предварительного договора, обязанной в целях заключения реального договора передать (принять) определенное имущество, имеется фактическая возможность для совершения указанного действия, а также отсутствуют юридические препятствия для этого (юридическая невозможность исполнения обязательства по заключению договора), другая сторона вправе обратиться в суд с требованиями о понуждении заключить договор и о возмещении убытков, причиненных необоснованным уклонением от заключения договора. Указанные требования подлежат удовлетворению на основании п. 4 ст. 445 ГК РФ. В случае же фактической или юридической невозможности передачи (принятия) имущества к отношениям сторон применяются правила, предусмотренные соответственно ст.
ст. 416 и 417 ГК РФ. В частности, когда в силу предварительного договора для заключения основного реального договора требуется передача индивидуально-определенного имущества и такого имущества у стороны, обязанной его передать, не имеется, соответствующее исковое требование другой стороны о понуждении заключить договор подлежит отклонению, поскольку обязательство, вытекающее из предварительного договора, прекращается фактической невозможностью его исполнения. Аналогичным образом должна разрешаться ситуация, в которой для заключения реального договора подлежало передаче имущество, хотя и определяемое родовыми признаками, однако отсутствующее на рынке соответствующих товаров, работ и услуг. Если при этом невозможность исполнения обязательства по заключению реального договора была вызвана обстоятельством, за которое отвечает сторона, обязанная передать (принять) имущество, другая сторона вправе требовать возмещения причиненных ей убытков на основании ст. ст. 15 и 393 ГК РФ. Что касается обязательства, вытекающего из предварительного договора, по которому стороны обязуются заключить в будущем договор займа денег, то указанное обязательство невозможностью фактического исполнения никогда не прекращается, что связывается существующей гражданско-правовой доктриной с особыми свойствами денежных средств — их непременным наличием в развитом экономическом обороте. В связи с этим следует признать, что требование заинтересованной стороны предварительного договора о понуждении заключить денежный договор займа подлежит безусловному удовлетворению, кроме случая юридической невозможности исполнения соответствующего обязательства, предусмотренного в п. 1 ст. 417 ГК РФ. Таким образом, правовое значение предварительного договора, по которому стороны приняли на себя обязательство заключить в будущем реальный договор, состоит в предоставлении заинтересованной стороне права требовать заключения соответствующего основного договора и компенсации потерь, вызванных задержкой в заключении договора, а в случае, когда заключение договора оказывается невозможным в силу причин, за которые отвечает контрагент, — права на возмещение убытков, причиненных уклонением от заключения основного договора. С точки зрения исключительно практического решения рассматриваемой проблемы такое рассуждение вполне уместно: на самом деле сторона предварительного договора может сделать расчет на то обстоятельство, что в случае ее уклонения от заключения основного договора другая сторона не обратится в суд с иском о понуждении к заключению основного договора. Однако нельзя оставить без внимания и то существенное обстоятельство, что социально-экономическое предназначение института предварительного договора выражается в первую очередь в обеспечении гарантированности контрагента путем связывания его обязательством заключить основной договор.
В этом смысле конструкция предварительного договора, напротив, направлена на недопущение случаев уклонения участников гражданского оборота от заключения ими основного договора. По крайней мере такой вывод полностью соответствует интересам самого оборота. Поэтому необходимость в использовании сторонами конструкции предварительного договора, по которому они обязуются в будущем совершить основной консенсуальный договор, в нормальном гражданском обороте возникает лишь тогда, когда по каким-либо причинам стороны не желают или не имеют возможности заключить основной договор в данный конкретный момент времени, но тем не менее имеют общее намерение заключить такой договор в будущем, для чего обоюдно связывают себя соответствующим обязательством. Таким способом создаются юридические предпосылки для обязательного заключения в будущем основного договора. В случае же, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор (т.е. обе стороны откажутся от своего намерения заключить основной договор либо возможность его заключения у них так и не появится), обязательство, предусмотренное предварительным договором, в силу п. 6 ст. 429 ГК РФ прекратится.
2.
Заключение
договора на основе решения суда.
При возникновении спора о понуждении заключить договор необходимо учитывать следующее. Основанием для удовлетворения иска по спору об обязании заключить договор является в том числе факт уклонения ответчика от заключения обязательного для него договора. Иначе говоря, уже на момент предъявления иска ответчик должен был заключить определенный договор. Поэтому переносить момент заключения договора на какой-то отдаленный срок совершенно несправедливо по отношению к истцу (его обращение к судебной защите свидетельствует о потребности в скорейшем возникновении материально-правовой связи с ответчиком). С другой стороны, ретроспективно фиксировать возникновение материально-правового обязательства уже вряд ли разумно по отношению к ответчику: если договор dejure будет заключен ранее вступления судебного решения в законную силу, то это может создать препятствия к его надлежащему исполнению (здесь, кстати, в некоторых случаях могут пострадать интересы и самого истца).
В этой связи наиболее разумным нам представляется исходить из того, что момент заключения договора должен совпадать с моментом вступления судебного решения в законную силу. В сравнительно-правовом плане укажем на положения абз. 1 ст. 894 Гражданского процессуального уложения Германии: «Если должник присужден к волеизъявлению, то воля считается выраженной с момента вступления решения в законную силу» .Обратимся теперь к судебным актам об удовлетворении требования о заключении реального договора. Для начала отметим, что сама возможность судебного понуждения к заключению реального договора разделяется далеко не всеми цивилистами. Причем некоторые авторы приходят к выводу о невозможности заключения реального договора в судебном порядке применительно к строго определенным договорным конструкциям, другие же вполне категорично утверждают, что «в современной юридической литературе в качестве общепризнанного рассматривается вывод о невозможности понуждения к заключению реального договора» .Тем не менее полагаем, что процессуальная наука не может игнорировать объективную потребность в исследовании вопроса о процессуальных особенностях исков о понуждении к заключению реальных договоров (и, соответственно, об особенностях судебных решений по таким искам).Во-первых, к этому подталкивает сам законодатель, не ограничивая споры о понуждении к заключению договора лишь консенсуальными договорами (п. 4 ст.
445, ст. 446 ГК РФ).Во-вторых, говорить об абсолютном единстве в вопросе о недопустимости преддоговорных споров по реальным договорам в рядах цивилистов также нельзя. Например, некоторые авторы считают, что «для понуждения стороны к заключению реального договора, равно как и консенсуального, являющихся по своей общей природе соглашениями, принципиальных препятствий не имеется» .В-третьих, нельзя не учитывать, что высказываемые в науке гражданского права доводы относительно препятствий для понуждения к заключению реального договора сводятся в общем-то к двум основным моментам. Первый состоит в том, что сама по себе конструкция реального договора «появляется тогда, когда законодатель считает необходимым защитить ту из сторон, которой предстоит передать вещь другой стороне. Это связано с тем, что при консенсуальном договоре сторона может понудить контрагента исполнить в натуре эту принятую им на себя обязанность (передать вещь)… Следует в целом отметить, что не случайно реальный договор характерен именно для фидуциарных, притом длящихся договоров». Конструирование в законе того или иного договора по модели реального преследует вполне определенную цель — недопущение в некоторых хозяйственных операциях юридической связанности одной из сторон перед другой до того, как совершится первое предоставление, т. е. исключение обязанности этой стороны совершить таковое. Второй довод сводится к принципиальной неприменимости конструкции предварительного договора к реальным договорам либо к невозможности судебного понуждения к заключению реального договора в случае, когда стороны ранее заключили предварительный договор. Полагаем, что подобные препятствия для судебного понуждения к заключению реального договора не охватывают всего многообразия договорных отношений, когда по действующему законодательству используется конструкция реального договора. К примеру, по договору аренды транспортного средства без экипажа арендодатель предоставляет арендатору транспортное средство за плату во временное владение и пользование без оказания услуг по управлению им и его технической эксплуатации (ч. 1 ст. 642 ГК РФ).
Отсутствие характерного для консенсуальных договоров оборота «обязуется предоставить» позволяет отнести данный договор к числу реальных. Понятно, что при определенных условиях такой договор может быть публичным (ст. 426 ГК РФ). Соответственно, вполне могут возникать ситуации, когда занимающаяся предоставлением транспортных средств за плату во временное владение и пользование коммерческая организация отказывается от заключения публичного договора. Между тем в соответствии с п. 3 ст. 426 ГК РФ при наличии возможности предоставить потребителю соответствующие товары, услуги, выполнить для него соответствующие работы такой отказ не допускается. Действующее законодательство позволяет в подобных случаях заинтересованному лицу обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор (п. 3 ст.
426, п. 4 ст. 445 ГК РФ).Основное значение при определении последствий неисполнения установленной обязанности заключить договор имеет, на наш взгляд, п. 4 ст. 445 ГК РФ, согласно которому, если сторона, для которой в соответствии с Гражданским кодексом или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, то другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении к заключению договора. Таким образом, исходя из положений п. 4 ст. 445 ГК РФ можно сделать вывод о том, что требование о понуждении к заключению договора может быть заявлено и рассмотрено лишь в судебном порядке.
Иные формы защиты в этом случае не применяются. В то же время реализовать требование о понуждении к заключению договора сторона вправе, если заключение данного договора обязательно для контрагента в силу указания закона или добровольно принятого на себя обязательства.
3.
Заключение
договора на торгах.
Моментом заключения договора следует считать получение организатором торгов заявки на участие в торгах (ст. 433 ГК РФ, при этом в качестве оферты рассматривается извещение о проведении торгов, а в качестве акцепта — заявка на участие), что является еще одним аргументом в пользу того, что у организатора возникают договорные отношения в том числе и с единственным участником, ибо законодательство не устанавливает каких-либо специальных условий для рассматриваемой ситуации. Нам представляется, что выявление особенностей предмета и объекта договоров, при заключении которых могут быть использованы торги в качестве способа его заключения, весьма значимо, т.к. должно способствовать адекватномуправоприменению, включая в некоторых случаях и выбор вида торгов. Соответственно, обобщая вышеизложенное, можно заключить, что предмет договора, заключаемого по итогам торгов, предполагает, во-первых, относительно безразличное отношение к субъективным характеристикам стороны по договору, во-вторых, возмездный характер договора, а объектом договора, заключаемого по итогам торгов, могут быть любые оборотоспособные объекты гражданских прав. Следует отметить, что наличие спора о правовом статусе заявки на участие в рамках обычных торгов и относительная ясность в правовом статусе заявок на биржевых торгах обусловлена не столько совершенством специальных норм в сравнении с общими нормами гражданского права, но структурой отношений между субъектами. Ибо в рамках подачи заявки на участие в торгах участник не только высказывает свое предложение по условиям договора, который должен быть заключен по результатам торгов, но и изъявляет намерение вступить в отношения по участию в торгах. Заявка же, подаваемая на биржевых торгах, содержит только условия, на которых он готов заключить договор в отношении предмета торгов, т.к. отношения между организатором торгов и участниками определяются в рамках отдельной процедуры (принятия в члены биржи). Именно наличие или отсутствие договорной связи между организатором торгов и участниками, и, если наличие договора признается, то и его правовая природа, представляет собой наиболее спорные моменты института заключения договора на торгах. Будучи «очищенной» от необходимости опосредовать отношения с организатором торгов, заявка приобретает очевидную правовую квалификацию.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Договор является основным инструментом организации рыночных отношений, а договорное регулирование — самостоятельным правовым способом организации конкретных индивидуальных договорных связей хозяйствующих субъектов, существующим наряду с нормативно-правовой регламентацией.
При этом нормы договорного права создают лишь правовую основу экономической деятельности. ГК РФ устанавливает, что к договорам применяются правила о двухи многосторонних сделках, предусмотренные гл. 9 ГК РФ (п. 2 ст. 420).По времени возникновения правоотношения договоры подразделяются следующим образом. В тех случаях, когда для заключения договора достаточно только соглашения сторон по всем существенным условиям (ст. 432 ГК РФ), договор является консенсуальным (от латинского «consensus» — общее соглашение, согласие). Некоторые договоры по закону могут быть как безвозмездными, так и возмездными (заем, поручение, хранение). Также могут быть основные и предварительные.
Процесс заключения договора не всегда можно четко, со всей определенностью разделить на конкретные стадии. Однако выделение той или иной стадии в заключении договора, означает, что действия, составляющие такую стадию, имеют правовое значение, т. е. их совершение влечет за собой правовые последствия. Выделяют следующие стадии процесса заключения договора: 1) преддоговорные контакты сторон; 2) предложение заключить договор (оферта); 3) принятие предложения заключить договор (акцепт); 4) разрешение преддоговорного спора. При этом авторами отмечается, что первая и последняя стадии могут не наступить. Другие предлагают выделять следующие стадии заключения договора: 1) преддоговорные контакты сторон (переговоры); 2) оферту; 3) рассмотрение оферты; 4) акцепт оферты. Вопрос об определении момента заключения договора имеет исключительно важное практическое значение, поскольку с данного момента договор является обязательным для сторон, порождает права и обязанности, и, следовательно, становится регулятором их поведения.
Вступление договора в силу определяется моментом заключения договора (п. 1 ст. 425 ГК РФ). В свою очередь момент заключения договора определяется гражданским законодательством по-разному: в одних случаях необходимо достижение соглашения по всем существенным условиям, в других — помимо достижения такого соглашения требуется еще и передача имущества. Кроме того, в отдельных случаях заключение договора закон связывает с его государственной регистрацией, а также иными условиями. СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫЗаконы и иные нормативные акты1.
Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров" (Заключена в г. Вене 11.
04.1980) // Вестник ВАС РФ, N 1, 19 942.
Федеральный закон от 21 декабря 2001 года N 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» // Собрание законодательства РФ, 28.
01.2002, N 4, ст. 2513.
Федеральный закон от 21.
07.1997 N 122-ФЗ (ред. от 12.
03.2014) «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» // Собрание законодательства РФ, 28.
07.1997, N 30, ст. 35 944.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.
11.1994 N 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ", 05.
12.1994, N 32, ст. 33 015.
Указ Президента РФ от 15.
03.2000 N 511 (ред. от 28.
06.2005) «О классификаторе правовых актов» // Собрание законодательства РФ, 20.
03.2000, N 12, ст. 12 606.
Постановление Правительства РФ от 25.
04.1997 N 490 (ред. от 13.
03.2013) «Об утверждении Правил предоставления гостиничных услуг в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 05.
05.1997, N 18, ст. 21 537.
Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 03.
03.2010 по делу N А82−19 747/2009.
Арбитражного суда Ярославской области.
8. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.
10.2007 N 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 2008. — № 1. — С. 72Научные статьи9.
Белов В.А. К вопросу о соотношении понятий обязательства и договора // Вестник гражданского права. 2007. -№ 4. — С.
Витрянский В. В. Договор в Гражданском кодексе России и в практике его применения // Вестник гражданского права. 2007. N 2. — С. 2411.
Вердников В.Г., Скарго В. И.
Заключение
хозяйственного договора // Сов. государство и право. 1974. -№ 1. — С. 51 — 5512.
Мананников О. Процессуальное положение учреждений юстиции по регистрации прав на недвижимость // Российская юстиция. 2000. -№ 8. — С. 2613.
Мелихов Е. И. Предварительный договор и задаток // Юрист. 2003. -№ 4. — С. 1814.
Назаров А. Е. Договор как процесс: понятие и структура // Юридический мир. 2009. — № 8. — С. 1215.
Осакве К. Свобода договора в англо-американском праве: понятие, сущность и ограничения // Журнал российского права. 2006. -№ 7. — С. 86 — 8716.
Романов О. Государственная регистрация прав на недвижимость и сделок с недвижимым имуществом: некоторые проблемы правоприменения // Хозяйство и право. 1998. — № 7. — С. 6817.
Сейнароев Б. М. Соотношение публичного договора с договором присоединения // Вестник ВАС РФ. 1999. -№ 10. — С. 11 118.
Тотьев К. Публичный договор // Хозяйство и право. 1995. — № 6. ;
С. 319. Хузин Р. Р. Предварительная проверка контрагента в организации на стадии заключения договора // Юрист. 011. — № 9. ;
С. 4520.
Цыпленкова А. В. Правовая природа договоров присоединения // Юридический мир. 2002. -№ 4. — С. 4621.
Шевченко Е.Е. К вопросу о понятии уступки права требования и ее соотношении с иными гражданско-правовыми сделками // Вестник ВАС РФ. 2005. — № - С. 76Научная литература22. Балакин В. В. Торги как институт гражданского права в условиях современной рыночной экономики России: Дис. … канд. юрид. наук: 12.
00.03. М.: РГБ, 2004. — С. 10 223.
Гонгало Б. М. Обеспечение исполнения обязательств. М., 1999. — С. 12 624.
Денисов С. А. Некоторые общие вопросы о порядке заключения договора // Актуальные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. — С. 246 — 24 725.
Ершов Ю. Л. Принцип свободы договора и его реализация в гражданском праве России. — С. 10 126.
Ершов Ю. Л. Принцип свободы договора и его реализация в гражданском праве России. — С. 111 — 11 227.
Забоев К. И. Правовые и философские аспекты гражданско-правового договора. — С. 186 — 18 728.
Козлова М. Ю. Проблема свободы договора и антимонопольное законодательство Российской Федерации. — С. 14 529.
Крашенинников Е. А. Основные вопросы уступки требования // Очерки по торговому праву. Ярославль, 1999. — С. 2430.
Кучер А. Н. Теория и практика преддоговорного этапа: юридический аспект. М.: Статут, 2005. — С. 15 — 3131.
Новицкий И. Б. Очерки гражданского права: Материалы к курсу лекций (пособие для слушателей автора). II. Обязательственное право. А. Общие понятия. М., 1921. — С. 3232.
Паспорт проекта Федерального закона N 47 538−6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (внесен Президентом РФ)33. Рабинович Н. В. Недействительность сделки и ее последствия. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1960. — С. 19 — 2134.
Романец Ю. В. Система договоров в гражданском праве России. М., 2001. — С. 8235.
Славецкий Д. В. Принцип защиты слабой стороны гражданско-правового договора. Автореф. дис. … к.ю.н. Волгоград, 2004. — С. 8 — 936. Сухадольский В. А. Тендеры.
Вопросы и ответы. М.: Издательство «Вершина», 2004. — С. 1437.
Татаркина К. П. Форма сделок в гражданском праве России: Автореф. дис. … к.ю.н. Томск, 2009. — С. 7638.
Тихомиров Ю. А. Договоры в экономике. М.: Экономика, 1993. — С. 1339.
Телюкина М. В. Основы конкурсного права. М.: Волтерс.
Клувер, 2004. -С. 33 840.
Турсунова Ю. С. Торги как способ заключения договора: Дис. … канд. юрид. наук: 12.
00.03. М.: РГБ, 2005. — С. 5141.
Хаскельберг Б.Л., Ровный В. В. Консенсуальные и реальные договоры в гражданском праве. Изд. 2-е, испр. М.: Статут, 2004. — С. 63 — 6742.
Цыпленкова А. В. Договор присоединения как особая категория гражданского права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. — С. 8Учебная литература43. Белов В. А. Гражданское право. Общая часть.
М.: Юрайт, 2011. Т. II. Лица, блага, факты: Учебник. ;
С. 680 — 69 044.
Брагинский М.И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2001. — С. 17 — 1845.
Брагинский М.И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000. — С. 76 246.
Гражданское право: Учебник. В 3-х т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого.
М.: ТК Велби, Изд-во «Проспект», 2007. — С. 28 447.
Гражданское право: Учебник. В 3-х т. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева. М.: ТК Велби, 2009. — С. 43 848.
Гражданское право: Учебник. Т. 2. Полутом 1 / Под ред. Е. А. Суханова. М.: Бек, 1999. — С. 17 049.
Жилинский С. Э. Правовая основа предпринимательской деятельности (предпринимательское право). М., 1998. — С. 23 550.
Кабалкина А.Ю.: Гражданское право. Часть вторая: Учебник / Под общ.
ред. А. Т. Калпина. М.: Юристъ, 1999. — С. 18 151.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части четвертой (постатейный) / Отв. ред. Л. А. Трахтенгерц. М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ», Инфра-М, 2009. — С. 37 — 3852.
Крашенинников В. П. Сделки с жилыми помещениями: комментарий гражданского и жилищного законодательства и практика его применения. Изд. 2-е, перераб. и доп.
М.: Статут, 1999. — С. 77 — 78 53.
Новицкий И.Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М.: Госюриздат, 1954. — С. 9454.
Шапп Я. Основы гражданского права Германии: Учебник. М.: Бек, 1996. — С. 18 355.
Цвайгерт К., Кетц Х.
Введение
в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. 2. Пер. с нем.
М.: Междунар. отношения, 1998. — С. 5356.
Экономика: Учебник / Под ред. А. И. Архипова, А. Н. Нестеренко, А. К. Большакова. М., 1998. — С. 49 — 50Судебная практика 57. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21.
02.2005 по делу N А41-К2−23 370/03 Арбитражного суда Московской области58. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 26.
01.2004 по делу N А03−12 207/02-Б Арбитражного суда Алтайского края.
59. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 25.
06.2007 по делу N А56−26 744/2006.
Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
60. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 12.
02.2003 по делу N 68Б/02-А42−1976/01−7 Арбитражного суда Мурманской области61. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 16.
10.2007 по делу N А03−1310/04−27 Арбитражного суда Алтайского края62. Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 19.
09.2007 по делу N А14−1834/2006/9/12и Арбитражного суда Воронежской области.
63. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 29.
07.2002 по делу N А56−32 487/01 Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
64. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14.
09.2005 по делу N А07−2897/05-Г-ГЛШ Арбитражного суда Республики Башкортостан65. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 29.
07.2002 по делу N А56−32 487/01 Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
66. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14.
10.2002 по делу N А-412/02 Арбитражного суда Омской области.
67. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 05.
05.1997 N 14 «Обзор практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров» // Вестник ВАС РФ, N 7, 199 758.
Приложение к письму ВАС РФ от 19 января 1993 г. «Об отдельных разъяснениях Высшего Арбитражного Суда» // Вестник ВАС РФ. 1994. N 859.
Постановление ФАС Северо-Западного округа от 11 марта 2005 года N А56−20 944/04, Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 8 ноября 2005 года N Ф04−7823/2005(16 426-А46−11)60. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. N 161.
Постановление Президиума ВАС РФ от 9 декабря 1997 г. N 4188/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 5.
62. Постановление Президиума ВАС РФ от 15 мая 2001 г. N 7717/00 по делу N А76−28/2000;7−35 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 9.
