В первоначальном проекте декрета о революционных трибуналах ничего не говорилось. Идея о создании трибуналов возникла лишь на завершающем этапе работы над декретом.
Однако, судя по всему, Ленин изначально не видел разницы между трибуналами и обычными судами, хотя, видимо, именно трибуналы представлялись ему настоящими «пролетарскими» судами. П. И. Стучка утверждал, что революционный трибунал «является особой организацией борьбы против контрреволюционных сил» (29; С.10−11).
" Трибунал не есть судебное учреждение, а, по идее своей, орган чисто политической борьбы" (30; № 102). Для Н. В. Крыленко трибуналы являлись «орудием расправы», органом «самообороны революции», призванными также бороться и с уголовной преступностью (31; С. 205). Н. В. Крыленко высказывали мнение, что целью уголовного процесса является применение уголовной репрессии к антигосударственным элементам, способом расправы над ними.
Таким образом, большинство юристов считало, что суд является органом правосудия, а трибунал — орган политической расправы, где проблема вины, доказательств не имеет никакого значения, уступая место политической целесообразности (32; С. 263). Но к концу Гражданской войны уже никто не видел разницы между судом и трибуналом. Отчасти это стало возможным благодаря законодательной регламентации деятельности трибуналов, что придало им судебную форму. С предельной откровенностью Н. В. Крыленко признавал: «Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой. Либеральная болтовня, либеральная глупость говорить, что расправа это — одно, а суд — другое. Ничего подобного. Суд есть та же расправа, а расправа есть тот же суд… Суд есть упорядоченная форма расправы … уложенная в определенные нормы» (33; С. 16).
Невозможно дать однозначный ответ на вопрос, были ли трибуналы настоящими судами. Н. В. Крыленко так характеризовал систему трибуналов: «Трибунал составлялся фактически путем назначения. Председатель его избирался губисполкомом, однако на деле он представлялся к назначению Верховным трибуналом и был с момента назначения несменяем… Над всеми трибуналами стоял и управлял ими самостоятельно и полновластно Верховный трибунал, объединявший в лице своего пленума все коллегии. Верховный трибунал осуществлял надзор как кассационный, так и общий. Ему предоставлялось право отмены приговора, вынесенного любым трибуналом.
Он ведал личным составом трибунальских работников, их назначением и перемещением. Верховный трибунал имел право толкования законов и направления карательной политики. Сам он был фактически независим от Наркомюста. Военные и военно-железнодорожные трибуналы являлись его органами и были ему подотчетны и подконтрольны…" (34; С. 144−145). Компетенция трибуналов была практически неограниченной, так как они могли принимать к рассмотрению любые дела, в которых будут усмотрены «признаки опасности для РСФСР или порядков, в ней установленных (35; С.
354).
Заключение
.
«История формирования и развития социалистической теории права и государства и юридической науки в целом — это история борьбы против государственности и права в их действительном (некоммунистическом) смысле и значении, против „юридического мировоззрения“ как сугубо буржуазного мировоззрения, история замены правовой идеологии идеологией коммунистической, история интерпретации учреждений и установлений тоталитарной диктатуры как „принципиально нового“ государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем „отмирающих“ по мере такого продвижения к обещанному будущему» (36; С. 163), — так В. С. Нерсесянц пишет о времени становления советской правовой науки.
После революции в общем русле марксистско-ленинского подхода к праву стали постепенно складываться различные направления и концепции понимания и трактовки права. Правоведы того периода, следуя логике Маркса, в своих концепциях предвещали отмирание права и государства, поэтому приписывали им лишь утилитарное значение. Можно отметить разброс мнений на понятие права и государства. В один довольно недолгосрочный период появилось огромное количество концепций правопонимания, основанных на одной и той же идеологии, что указывает нам на широту возможностей понимания марксизма, а возможно и его внутреннюю противоречивость.
При всех своих внешних различиях эти концепции внутренне едины в своем отрицании права, его объективной природы и смысла, в оправдании диктатуры и его приказных норм. Под видом отрицания буржуазного права все они вместе и каждая по-своему отвергают суть и смысл права вообще, права как права, а за качественно новое «право» выдают антиправовые установления пролетарско-коммунистическои диктатуры, антиправовое законодательство новой партийно-политической власти.
Так, уже в первые послереволюционные годы многие марксистские авторы (П.И. Стучка, М. Ю. Козловский, Н. В. Крыленко и др.) стали трактовать большевистские декреты как «пролетарское право». «Переходный строй от капитализма к социализму, переживаемый впервые на земном шаре после Октябрьской революции в России, — писал М. Ю. Козловский, — творит в процессе социалистической революции особое, невиданное нигде право, право не в подлинном его смысле (системы угнетения большинства меньшинством), а право пролетарское, которое все же право, в смысле средства подавления сопротивления меньшинства трудящимися классами» (37; С. 24).
Однако тот же Стучка, отстаивая материалистическую позицию в вопросах понятия права, объективно вынужден был перенести центр тяжести на изучение «самого предмета», реального отношения между людьми, а не производного от него — нормы, установленной или санкционированной государством. Он выступал против фетишизации закона, но не отрицал активной его роли. «Мы должны избегать всяких теорий ревизионизма и экономизма, преподающих нам бессилие революционного закона над буржуазными производственными отношениями.
Но мы одинаково осторожно должны относиться и к революционным законникам, верующим во всемогущество революционного декрета", — писал он (38; с. 179). Признание П. И. Стучкой отмирания права (39; с. 179, 414) не дает основания для утверждения, что он лишал право активной роли и отрицал необходимость самостоятельного изучения. Вопросам революционной роли права и необходимости их тщательного исследования П. И.
Стучка в своих трудах отводит решающее место.
Поэтому теоретическое наследие первых советских правоведов, и прежде всего П. И. Стучки, прочно вошло в нашу науку о государстве и праве и поныне служит делу ее дальнейшего развития.
Мартышин О. В. История политических учений. М.: Юристъ, 2000. С. 424.
Теоретическая конференция, посвященная 100-летию со дня рождения П. И. Стучки. Тезисы докладов. Рига. 1964. С. 14.
П. И. Стучка. Учение о государстве пролетариата и крестьянства и его Конституции СССР и РСФСР. М.: Госиздат, 1926. С. 10.
Стучка П. И. Учение о государстве пролетариата и крестьянства и его Конституции СССР и РСФСР. С. 10.
Там же. С. 21.
Там же.
Там же. С. 25.
БСЭ, т. XVIII. М: Госиздат. 1930. С. 293.
Там же. С. 289.
Стучка П. И. Учение о государстве пролетариата и крестьянства и его Конституции СССР и РСФСР. С. 291.
П. И. Стучка. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига: Латв. гос. изд-во, 1964. С. 201.
Там же. С. 57.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20. С. 97.
Стучка П. И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. С. 61.
Стучка П. И. Мой путь и мои ошибки // Советское государство и революция права. 1931. № 5—6. С. 70.
Там же.
Там же.
Там же. С. 58.
Строгович М. С. К вопросу о постановке отдельных проблем права в работах П. И. Стучки, И. В. Крыленко и Е. Б.
Пашуканиса. В сб.: Вопросы общей теории советского права / Под ред. С. Н.
Братуся. М.: Госюриздат, 1960. С. 390.
Стучка П. И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. С. 82.
Там же, стр. 63.
Там же. С. 414.
Там же. С. 181.
Там же. С. 181.
Там же. С. 342.
СУ РСФСР. 1917. № 4. Ст.
50.
Материалы НКЮ. Вып. II. М., 1918. С. 103−104.
Стучка П. И. Старый и новый суд // Материалы НКЮ. Вып. II. М., 1918. С. 10.
Материалы НКЮ. Вып. II. М., 1918. С. 10−11.
Стучка П. И. Правосудие нового строя // Известия ВЦИК, № 102, 23.
05.1918.
Крыленко Н. В. Судоустройство РСФСР. М., 1924. С. 205.
Буков В. А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997. С. 263.
Крыленко Н. В. Там же. С. 16.
Крыленко Н. В. Там же. С. 144−145.
Декреты советской власти. Т. 7. М., 1974. С. 354.
Нерсесянц В. С. Философия права. М.: ИНФРА-М, 1997. С. 163.
Козловский М. Пролетарская революция и уголовное право // Пролетарская революция и право. 1918. № 1. С. 24.
Там же. С. 179.
Там же. С. 179, 414 и др.
