Ариадна Тыркова Вильямс жизнь и политика: по воспоминаниям современников

Когда пришли испытания лета 1917 года и начался развал армии, она, оценивая эти события, пришла к выводу, что для борьбы с революционным террором было достаточно военных судов и смертной казни. Тыркова утверждает, что только государство имеет право карать, а значит, совершать насилие.

Политический прагматизм Тырковой привел ее к мысли о необходимости военной диктатуры в августовские дни 1917 года. Она полагала, что только так можно спасти страну от катастрофы. Позже, в ноябре 1919 года, Тыркова предлагает выбросить демократическую программу и прекратить тешить себя иллюзиями об универсальности идей западной демократии. В эмиграции она допускает возможность реставрации монархии в России и заключает, что если ей предложат на выбор анархию без социалистов или республику с социалистами, то она выберет первое. Тыркова категорически не согласна, что у кадетов и социалистов могут быть общие цели.

Хотим заметить, что консерватизм А. Тырковой во многом вырастал из ее неудовлетворенности как некоторыми программными положениями кадетов, так и практической деятельностью партии. Сознавая культурную ценность либерализма, она чутко уловила его практическое бессилие еще до того, как оно стало очевидным всем, и доктринерскому подходу к политическим идеям противопоставила политический прагматизм, предусматривающий сотрудничество либералов с просвещенной бюрократией.

Таким образом, политическое мышление А. Тырковой эволюционировало в направлении компромисса нужд государства с правами личности, совместной работы с властью и использования до конца исключительного положения самой русской просвещенной партии. Возможно, такая эволюция взглядов — один из примеров формирования либерально-консервативного мышления в той стране, где сочетание противоположных терминов никогда не выглядело парадоксальным.

§ 2 «То, чего больше не будет»: воспоминания А. Тырковой-Вильямс

Поражение «белых» Тыркова воспринимала крайне тяжело, как величайшую трагедию России и свою собственную. Цель своей жизни она определила как борьбу с большевизмом, поддержку Белого движения пером, словом, делом.

Кадетская партия занимала, по мнению самой А. Тырковой, немалое место в жизни той думающей, читающей России, которая количественно составляла незначительную часть населения, но как движущая умственная сила имела большой политический и моральный авторитет. Она считала, что о политических партиях нередко говорят с насмешливым пренебрежением и полагала, что всякое начинание, всякое человеческое общество может принять форму уродливую, смешную, вредную. История XIX и XX вв. дает нам немало примеров вреда от засилья одной партии, от междупартийных и внутрипартийных интриг, от борьбы за власть. Все-таки там, где социальная и экономическая жизнь осложнилась, там, где люди, всецело признавая свои обязанности перед государством, хотят сохранить как можно больше личной свободы, права на почин, на участие в устройстве жизни народа, там нельзя обойтись без политических партий, деятельного содружества единомышленников. Они намечают пути общественной мысли и вытекающего из нее политического действия.

Разнообразие партий дает возможность разным течениям высказаться, вложить свой вклад. Здоровое общество не может мириться с деспотической монополией одной мысли, одной партии. Из их состязания, из столкновения мнений лучше выясняются потребности, желания, возможности данного народа.

Россия, по высказываниям самой А. Тырковой, очень запоздала с парламентом, и кадетская партия была самой молодой из всех европейских либеральных партий. Может быть, оттого, а может, благодаря некоторым особенностям русской интеллигенции, она была похожа на своеобразный рыцарский орден, ревностно исполнявший раз данную присягу. А Тыркова считала себя счастливой, что столько лет жила в центре партии, по своему составу, обычаям, приемам служила показателем того, чем может и должна быть политическая партия. «И у отдельных кадетов, и у всей партии, конечно, были свои недостатки, писала она, — за 12 лет своего существования она сделала немало ошибок, промахов. Но кадеты приучали население, включая представителей власти, к политическому мышлению, к новой гражданственности… Они будили общественную совесть, находили выражение для новых политических и социальных потребностей, жизненность которых власть была вынуждена постепенно признать».

Редкая, драгоценная черта А. В. Тырковой: сочетание разумного, уравновешенного либерализма и нутряного устойчивого консерватизма. «У нас было много замечательного, яркого, резко и контрастно очерченного. Но как мало вот такой умной и сосредоточенной, по-хорошему барской сдержанности и умеренности», — так написал о Тырковой хорошо ее знавший Борис Филиппов.

Изучив мемуары, а также воспоминания знакомых А. В. Тырковой мы приходим к выводу, что она — активный участник событий, происходивших в стране, наблюдала за ними объективно. Преданная идеям свободы, она не разменивала их на зацикленную категоричность партийных пристрастий; не раз попадавшая в тюрьму, убеждениям она и там не изменяла. И помогала начальству гасить тюремные протесты: ясно видя их вымученность и неосновательность, уговаривала единомышленников отказаться от мелочной борьбы. Это уникальное поведение в нашей политической истории, привычной к чередованию истерических покаяний с истериками ненависти и злобы.

С кем только не сталкивалась А. Тыркова в своей российской и эмигрантской жизни. Со всеми деятелями либерального движения, это само собою; с теми, кто был активен и выступал в Думе, — это тоже понятно; но не только с ними. Среди гимназических подруг Ариадны, как мы уже упоминали, — будущие жены основоположников русского марксизма: М. И. Туган-Барановского, П. Б.

Струве и В. И. Ульянова. Удивляться совпадениям не приходится: почти все деятели эпохи — выходцы из одного и того же, не весьма широкого, российского культурного круга. Сросшаяся корнями с деревней, Ариадна Владимировна была внимательна и к мнениям простых мужиков. Кажется, лишь представителей самого революционного класса «на путях к свободе» нет: А. Тыркова-Вильямс не раз подчеркивала в своих работах, что нигде, включая общества легальных и нелегальных марксистов, ни одного рабочего ей встретить не довелось.

Ариадна Владимировна едет к дочери во Францию где ее застала вторая мировая война. Франция оказалась оккупированной. И Тыркова, как британская подданная, была некоторое время интернирована, но потом, в общем, под некоторым надзором продолжала жить во Франции.

Вот что пишет сама Ариадна Владимировна в период своего пребывания во Франции: «думала ли я — новгородская помещица, что когда-то буду зарабатывать на жизнь тем, что собирать рыжики и продавать их французам».

В годы второй мировой войны Тыркова жила с семьей сына во Франции, сначала в По, небольшом городке на юге страны, затем в Гренобле, писала мемуары. С нападением Германии на СССР, все ее внимание было приковано к событиям на востоке Европы. Вместе с Б. П. Вышеславцевым и пианистом П. И. Ковалевым Тыркова организовывала в детской колонии в По лекции и музыкальные вечера. В марте 1943 г. она была интернирована немцами как британская подданная. После войны ее усилиями в Париже был создан Комитет помощи депортированным.

В 1951 г. Тыркова с семьей сына переехала в США, сначала в Нью-Йорк, а потом в Вашингтон. Аркадий Борман работал там на радиостанции «Голос Америки», работал на радиостанции «Свобода», тоже писал.

Несмотря на преклонный возраст, она сохраняла бодрость духа, творческую энергию, была деятельна и общительна. С ее помощью в Нью-Йорке был создан Российский политический комитет. Она участвовала в церковно-общественной деятельности, продолжала работать над своими мемуарами, публикуя главы и фрагменты в журнале «Возрождение» (отдельными книгами они были изданы в 1952 г. в Нью-Йорке и в 1954 г.

в Париже). «На путях к свободе» — это одна из частей мемуарной трилогии. Другая называлась «То, чего больше не будет», и еще одна — «Подъем и крушение».

Мемуары Тырковой написаны просто и выразительно. Лучшие их страницы посвящены, может быть, не самой важной для мемуаристки теме: ей самой, ее жизни в дореволюционной России. С необычайной свежестью и достоверностью рисует она Петербург поры Александра III, Ярославль накануне революции 1905 г., портреты думских деятелей и министров, быт и характеры русских людей разных сословий. Очарование ее писательского дара — в интимной, доверительной интонации, в непосредственности и самостоятельности автора. Ее правдивость, при наличии незначительных и неизбежных неточностей, представляется безупречной.

Неприятная черта мемуаров — добродушное и едва уловимое, но стойкое высокомерие к двум категориям современников: к людям ученым и инородцам.

Патриотизм Тырковой, к которому сама она пришла поздно, постепенно отрекаясь от нигилизма молодости, не свободен от чувства превосходства — от той формы национальной гордости, которую Ключевский называл «сомнительным побуждением, суррогатом национального сознания».

Все части воспоминаний органически связаны между собой, представляя, по словам автора, «отрезки одного исторического сдвига». Это не летопись, а политическая повесть, где семейная жизнь отступает на второй план. Тыркова стремилась осмыслить «подпочву» происходивших в России процессов, их психологические истоки.

Она обращает внимание на такие факторы, как глубинный культурный раскол между меньшинством и большинством российского общества, нарастание антирелигиозных настроений в демократической среде и особенно у социалистической молодежи, состояние постоянного конфликта между властью и обществом. Она далека от того, чтобы снимать историческую ответственность как с власти, которая своими безрассудными действиями постоянно провоцировала революционные настроения, так и с общества, которое даже в лице своих наиболее дальновидных представителей оказалось неспособным найти разумный выход из политического кризиса.

Но как ни долог, как ни богат событиями жизненный путь Тырковой, в известном смысле еще длиннее и богаче оказался путь ее духовной эволюции, прослеженный в мемуарах «На путях к свободе», вышедших в 1952 году. Дочь шестидесятницы, сестра народовольца, смолоду убежденная противница самодержавия и чуть ли не нигилистка, к концу жизни она стала монархисткой и христианкой. Сходным путем шли тогда и многие другие, в том числе и те, кто начинал с марксизма, — например, Бердяев и Струве.

Мемуары Тырковой написаны просто и выразительно. Лучшие их страницы посвящены, может быть, не самой важной для мемуаристки теме: ей самой, ее жизни в дореволюционной России. С необычайной свежестью и достоверностью рисует она Петербург поры Александра III, Ярославль накануне революции 1905 г., портреты думских деятелей и министров, быт и характеры русских людей разных сословий. Очарование ее писательского дара — в интимной, доверительной интонации, в непосредственности и самостоятельности автора. Ее правдивость, при наличии незначительных и неизбежных неточностей, представляется безупречной.

Неприятной чертой любых мемуаров является добродушное и едва уловимое, но стойкое высокомерие к двум категориям современников: к людям ученым и инородцам. Патриотизм Тырковой, к которому сама она пришла поздно, постепенно отрекаясь от нигилизма молодости, не свободен от чувства превосходства — от той формы национальной гордости, которую Ключевский называл «сомнительным побуждением, суррогатом национального сознания».

Великодержавная греза, всегда замешанная на угнетении, град Китеж Победоносцева, проявляется в сознании Тырковой во второй половине ее жизни. Переоценка увлекла ее в другую крайность. В частности, справедливо упрекая оппозицию начала века в ребяческом нежелании сотрудничать с исторической властью, а самодержавие — в косности и слепоте, она в чем-то главном берет сторону этой исторической власти, не случайно осужденной историей.

Как-то уже в последние годы своей жизни в Вашингтоне, отдыхая на скамейке в тенистом парке, А. Тыркова-Вильямс случайно разговорилась с молодой женщиной, которая оказалась женой советского дипломата. Разговор шел на нейтральные темы, когда А. Тыркова спросила, кого из писателей и поэтов начала ХХ века знают в Советском Союзе. Молодая женщина назвала несколько имен.

«Кроме Маяковского, они все бывали у меня», — заметила Тыркова. Собеседница растерянно переспросила: «То есть как бывали?» «Ну, просто пили у меня чай», — пояснила Тыркова с усмешкой.

Ее хватало на все. Например, кроме публицистики, она занимается беллетристикой. Ее рассказы и романы печатаются в лучших журналах того времени — «Вестнике Европы» и «Русской мысли». Отдельными изданиями выходят сборники ее прозы «Жизненный Путь» и «Ночь», книга очерков «Старая и новая Турция», в «Русской мысли» был опубликован ее большой роман «Добыча».

И все-таки особое ее «слабое место» — борьба за эмансипацию женщин. Она была одним из лидеров российских феминисток, много писала по «женскому вопросу», и, как мы уже говорили, ездила по России с лекциями. Возможно, ей хотелось, чтобы все были так же внутренне свободны и раскованны, как она сама, чтобы были счастливыми… Однажды В. В. Розанов, позвонив ей по какому-то делу и узнав, что А. Тыркова отправилась в лекционное турне, иронически заметил: «Ну вот, опять отправилась баб на дыбы поднимать».

На самом деле, требуя равных прав для женщин, Ариадна Тыркова-Вильямс отнюдь не была экстремисткой, как не была «крайней» и в политике. Борьба за права женщин вполне сочеталась у нее с приверженностью семейным ценностям. Она сама была редким образцом преданной дочери, жены и матери. В 1926 году умудрилась вывезти из советской России свою 87-летнюю мать, которая провела в семье дочери в Лондоне последние годы своей жизни. О близости с детьми говорит такой любопытный факт: только с 1918 года она отправила сыну более трех тысяч писем.

Ее темперамент, искренность, готовность служить — делать то, что представлялось ей самым важным и главным, всегда были той силой, которая вела ее по жизни. В Англии, именно эти качества и определили ее центральную роль в жизни русской эмиграции. И не только в Англии.

В Лондоне по ее инициативе сразу после врангелевской эвакуации (в ноябре 1920 года из Крыма в Турцию и Сербию были вывезены не менее 130 тысяч человек). Ариадна Тыркова организовала Общество помощи русским беженцам вне Англии. Бессменной председательницей этого общества она состояла вплоть до середины 1930;х годов. При ее самом активном участии в 1923 году российскими эмигрантами был создан Объединенный русский комитет, куда вошли все неполитические русские организации в Лондоне. Это был едва ли не первый почин согласованной работы в эмиграции. Эти и другие организации, созданные русскими эмигрантами, оказывали помощь беженцам — прежде всего, конечно, материальную.

Забот у Ариадны Владимировны было много всегда, она сама их искала и без них не жила.

Так, когда ее муж Г. Вильямс потерял работу в связи с тем, что его прогнозы о скором падении большевизма не оправдались, репутация как политического эксперта и обозревателя оказалась подорванной и, естественно, его никто более не хотел держать в штате, и А. Тырковой пришлось заботиться самой о материальном положении семьи. Поскольку Г. Вильямс никогда не был «добытчиком», пришлось Тырковой, как и двадцать лет назад, содержать семью литературным трудом, да и вообще быть, по ее выражению, «семейным антрепренером». Тем более что с ней жили дочь с мужем, а в самом начале 1922 году родилась и первая внучка — Ариадна.

Однако обстоятельства неожиданно и чудесным образом изменились. Весной 1922 года Вильямс был приглашен в «Times» на должность редактора иностранного отдела, да к тому же стал и постоянным автором передовых статей. Его колоссальная эрудиция и умение ясно и последовательно излагать мысли оказались востребованными.

Теперь семья могла позволить себе снять большой дом, который стал литературно-политическим салоном, и в котором бывали видные британские и российские политики, писатели, артисты.

После смерти мужа А. Тыркова-Вильямс остается жить в Англии.

Делом ее жизни стали две книги: одна — о покойном муже, другая — о Пушкине. Книга о Г. Вильямсе, озаглавленная ею Cheerful Giver (Щедрый собеседник), вышла в 1935 году в Лондоне. Над книгой о Пушкине она работала двадцать лет.

А. Тыркова продолжала также писать статьи в газеты. Ее главной темой стала Англия. Англия во всех ее проявлениях и мелочах. О различных аспектах английской жизни Тыркова написала десятки, если не сотни статей. Она публиковалась в берлинском «Руле», парижском «Возрождении», рижской «Сегодня». Интенсивность ее работы была поразительна. Только в «Сегодня» за неполные полтора года (1939;1940) 70-летняя к тому времени журналистка напечатала 56 статей.

Однако газетная работа была делом второстепенным. Главным в ее жизни, повторим, после книг о муже стала книга о Пушкине. Идея написать биографию Пушкина возникла еще в 1917 году. И, трудно себе представить, оказавшись на некоторое время в Москве после большевистского переворота, она умудрялась находить время для работы в отделе рукописей Румянцевского музея (впоследствии переименованного в библиотеку имени Ленина, а ныне это Российская Государственная Библиотека).

Стиль ее работы можно представить по одному из фрагментов письма к сыну от 23 июня 1927 года: Аркадий спрашивал о романе Пушкина с Марией Раевской. «Так много об этом пустяков написано, — откликалась на вопрос А. Тыркова. — Надо их все забыть и остаться только с Пушкиным и с ней».

Интересен и тот факт в биографии Ариадны Тырковой-Вильямс, что во время войны бывшей «новгородской помещице», как она себя иронически называла, приходилось иногда подрабатывать довольно экзотическим способом: она собирала рыжики и продавала их полуголодным французам, не умевшим жить на «подножном корму». После войны она еще несколько раз приезжала в Англию, а в 1951;м вместе с семьей сына перебралась в США.

Несмотря на преклонный возраст, она сохраняла бодрость духа, творческую энергию, была деятельна и общительна. С ее помощью в Нью-Йорке был создан Российский политический комитет. Она участвовала в церковно-общественной деятельности, продолжала работать над своими мемуарами, публикуя главы и фрагменты в журнале «Возрождение» (отдельными книгами они были изданы в 1952 г. в Нью-Йорке и в 1954 г.

в Париже). Все части воспоминаний органически связаны между собой, представляя, по словам автора, отрезки одного исторического сдвига. Это не летопись, а политическая повесть, где семейная жизнь отступает на второй план. А. Тыркова стремилась осмыслить события, происходившие в России, процессы, их психологические истоки.

Она обращает внимание на такие факторы, как глубинный культурный раскол между меньшинством и большинством российского общества, нарастание антирелигиозных настроений в демократической среде и особенно у социалистической молодежи, состояние постоянного конфликта между властью и обществом. Она далека от того, чтобы снимать историческую ответственность как с власти, которая своими безрассудными действиями постоянно провоцировала революционные настроения, так и с общества, которое даже в лице своих наиболее дальновидных представителей оказалось неспособным найти разумный выход из политического кризиса.

Характер у нее был такой, что она никогда не могла превратиться в бабушку, доживающую свой век в окружении чад и домочадцев. Ее творческой энергии и активности мог бы позавидовать любой литератор в расцвете молодости. В 83-летнем возрасте она выпускает в свет книгу воспоминаний «На путях к свободе» (1952); в 85 лет — новый том мемуаров «То, чего больше не будет» (1954); во второй половине 1950;х годов в журнале «Возрождение» печатается третий том — «Подъем и крушение». И это не считая многочисленных статей и огромной переписки. На 92-м году жизни она публикует воспоминания о Льве Толстом («Возрождение», ноябрь 1961 года). По-видимому, это была ее последняя статья.

После себя А. Тыркова-Вильямс оставила в журналистике заметный след как автор политических статей; в литературе — как автор романов и исторических исследований.

Вот что говорилось в рецензии на первый том «Жизни Пушкина», появившейся в Белградском «Новом времени» 19 июля 1929 года за подписью А. Никольского: «Солидный труд госпожи Тырковой-Вильямс принадлежит к числу выдающихся по добросовестности исследований, любви к предмету и тщательной научной обработке. Эта не есть шаблонное жизнеописание Пушкина, его биография. Мы видим здесь художественное научное воскрешение нашей национальной гордости, поэта и человека А. С. Пушкина».

Интересна и оценка самой А. Тырковой ее воспоминаний из серии «Чем одарила нас русская жизнь», которые написаны, по ее собственному признанию, из побуждения «удержать память о нашей эпохе, завершившей определенный период русской жизни», о событиях, над которыми, как она пророчески писала, предстоит ломать голову историкам: «Все с большим удивлением я замечаю, что европейские потрясения и обвалы, среди которых приходится жить и сейчас, преемственно связаны с тем, что думали и делали мы, русские».

Когда она жила в Лондоне, ее дом также часто посещали русские писатели-эмигранты. Многие из них приезжали за каким-нибудь делом, за помощью. Однажды здесь побывал И. А. Бунин. В то время он испытывал большие материальные трудности. Ариадна Владимировна устроила ему многочисленный прием в общества английских писателей. Собранные на этом вечере средства были переданы Ивану Алексеевичу.

Несмотря на теплое отношение к себе друзей, Ариадна Владимировна очень тосковала по Родине. В своих воспоминаниях о детстве и юности, которые писала в 1943 году в Гренобле — юге оккупированной фашистами Франции, она вспоминает: «На днях увидела в немецкой газете карту, на которой отмечен участок Волховского фронта. Я поняла, что моя любимая Вергежа находится сейчас на передней линии огня. Что-то станется с нею?!».

Сын ее Аркадий, у которого она прожила последние 11 лет в Америке, вспоминает: «Мама всегда мне говорила, что хочет домой. Лежа в постели своей комнаты уже в полубессознательном состоянии, она не один раз повторяла: «Как бы я хотела быть сейчас в Вергеже. Как бы я хотела увидеть Волхов».

«Вы самая умная, самая талантливая и самая сильная духом женщина, которую довелось мне встречать на моем жизненном пути, прошу Вас верить в искренность моих слов, я ведь не очень щедра на восторги…».Это писала из Парижа Н. А. Тэффи, популярнейшая писательница русской эмиграции. Писала Ариадне Тырковой-Вильямс.

26 ноября 1939 года Ариадна с улыбкой читала эти слова. В этот день ей исполнилось семьдесят лет, жизнь была почти прожита, и улыбка была печальной, прощальной. И все же такие слова из уст скептической и язвительной Тэффи дорогого стоили. И в своих восторгах она была не одинока. Художнику Мстиславу Добужинскому, встречавшему Тыркову еще в блистательном Санкт-Петербурге эпохи «серебряного века», она запомнилась как поразительно красивая женщина. Многие поздравляли ее, и, конечно, ей это было приятно, чего греха таить, но это — относилось к прошлому.

12 января 1962 года на 93-м году жизни Ариадна Тыркова-Вильямс скончалась в Вашингтоне. Она отнюдь не относилась к тем эмигрантам, кто возлагал надежды на эволюцию советской власти. Но все-таки в 1945;м в ее письмах проскальзывает надежда, что, может быть, ее «Пушкин» будет издан в Москве. Тогда этого не случилось и не могло случиться.

Полвека спустя интерес к «трудам и дням» Ариадны Владимировны Тырковой-Вильямс все-таки вспыхнул у нее на родине. Статьи о ней появлялись едва ли не во всех издаваемых энциклопедиях. Были опубликованы ее дневник 1917 года и переписка с И. А. Буниным. В отличном издании вышли две книги воспоминаний. Наконец, в юбилейный пушкинский год в серии «Жизнь замечательных людей» была переиздана ее «Жизнь Пушкина».

Ариадна Тыркова вернулась на родину…

Заключение

Ариадна Владимировна Тыркова-Вильямс прожила долгую жизнь. И не просто долгую, а очень насыщенную событиями. На протяжении жизненного пути формировались и видоизменялись ее политические взгляды. Еще будучи гимназисткой, в совсем юном возрасте Ариадна Владимировна проникается идеалами свободы. Понимая, что политическая система страны в которой она живет далека от совершенства, ее обуревает жажда деятельности. На этом этапе политические взгляды ее еще не достаточно четко оформлены, их достаточно сложно сформулировать. Однако уже в этот период ее деятельность пронизана идеалами демократии.

По-настоящему зрелым общественным деятелем она становится только тогда, когда вступает в ряды конституционно-демократической партии. Огромное влияние на нее оказывают идеи демократа Струве и кадета Милюкова. Вместе со всеми прогрессивными людьми России она жаждет демократических преобразований, жаждет революции. И только лишь тогда, когда революция происходит, к Тырковой-Вильямс приходит понимание того, что ожидания не оправдались. Видя разруху в стране, Тыркова меняет свои взгляды, идеалы демократии уже не так важны для нее.

Ненавидя большевиков, она становится сторонницей военной диктатуры, ее политические взгляды сильно «правеют». На этом этапе общественной деятельности все усилия Ариадны Тырковой направлены на борьбу с большевизмом.

После провала интервенции и поражения белых армий в гражданской войне Ариадна Тыркова вместе с семьей вынуждена эмигрировать. Но и в эмиграции она не прекращает политической деятельности. Тыркова старается донести до мировой общественности то, насколько велика угроза большевизма.

Вклад Ариадны Тырковой в общественно-политическую жизнь России периода революций и гражданской войны, а также в жизнь русской эмиграции поистине неоценим. Ее воспоминания, несмотря на несколько субъективный подход, являются для нас интереснейшим источником по истории Отечества.

Как ни долог, как ни богат событиями жизненный путь Тырковой, в известном смысле еще длиннее и богаче оказался путь ее духовной эволюции, прослеженный в мемуарах «На путях к свободе», вышедших в 1952 году. Дочь шестидесятницы, сестра народовольца, смолоду убежденная противница самодержавия и чуть ли не нигилистка, к концу жизни она стала монархисткой и христианкой. Сходным путем шли тогда и многие другие, в том числе и те, кто начинал с марксизма, — например, Бердяев и Струве.

Мемуары Тырковой написаны просто и выразительно. Лучшие их страницы посвящены, может быть, не самой важной для мемуаристки теме: ей самой, ее жизни в дореволюционной России. С необычайной свежестью и достоверностью рисует она Петербург поры Александра III, Ярославль накануне революции 1905 г., портреты думских деятелей и министров, быт и характеры русских людей разных сословий. Очарование ее писательского дара — в интимной, доверительной интонации, в непосредственности и самостоятельности автора. Ее правдивость, при наличии незначительных и неизбежных неточностей, представляется безупречной.

Как сказал В. Ключевский «История ничему не учит, а только наказывает за незнание своих уроков». Впрочем, не известно, соответствует ли это действительности. Как измерить влияние на людей неиссякающих потоков исторической литературы?

Быстрее всего труды Ариадны Тырковой-Вильямс не произведут в мышлении кардинального переворота. Но в нашем постижении реалий она может сыграть свою отрезвляющую роль. Думается, А. Тыркова-Вильямс посчитала бы такую роль значительной и важной.

Список использованной литературы Аракелова М. П. Ариадна Владимировна Тыркова / Принципы истории России. Сборник ст. к 70-летию заслуж. Проф. МГУ Кувшинова В. А. М., 2000. С. 83−90.

Борман А. Тыркова-Вильямс А.В. по ее письмам и воспоминаниям сына. Лувен, 1964. — 453 с.

Брюхоненко М. Г. Первые шаги: Сборник учениц 5 класса женской гимназии. М., 1908.

Вестник партии Народной свободы. СПб, 1917.

Вопросы истории. М., 1968. № 12.

Голостенова М. Е. Ариадна Тыркова-Вильямс// Политические деятели России 1917

Биографический словарь. Москва, 1993.

Горяйнов С. Г. Эволюция политических взглядов А.В. Тырковой-Вильямс / Либеральный консерватизм: история и современность. Ростов н/Дону, 2000. С. 339−345.

Данишевски Р.Р. Тыркова-Вильямс А.В. и «белое рабство»: записка о торговле женщинами в Константинополе // Клио. СПб, 2006. — № 2 (33). С. 67−76.

Декреты Советской власти. М., 1957. Т.

1.

Дионео Англия после войны. Прага, 1924.

Думова Н. Г. Из истории кадетской партии в 1917 г.//Исторические записки. М., 1972. Т. 90.

Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром (октябрь 1917; 1920 гг.). М. 1982.

Думова Н. Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции. М., 1988.

Думова Н. Г. Кончилось ваше время. М. 1990.

Думова Н.Г., Трухановский В. Г. Черчилль и Милюков против Советской России. М., 1989.

Женский вестник. 1917. № 9/10.

Золотая книга русской эмиграции. М., 1997.

Казнина О.А. Н. А. Тэффи и А.В. Тыркова-Вильямс: из переписки / Творчество Н. А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины XXвека. Сборник. М., 1999. С. 294−299.

Казнина

О.А. Русская эмиграция в Англии: 1920;1930;е гг. М., 2000. — 534 с.

Культурное и научное наследие российской эмиграции в Великобритании 1917;1940;е гг. М., 2002. — 317 с.

Канищева Н. И. А. В. Тыркова // Воспоминания о будущем. М., 1997.

Карабанова А.М. А. В. Тыркова — женщина — лидер кадетской партии // Женщина в российском обществе. Иваново, 2005. № 3−4 (36−37). С. 60−72.

Кириенко Ю. К. Крах калединщины. М., 1976.

Колкер Ю. «Русская мысль» Париж. № 4299, 06 января 2000 г.

Локкат Р. Буря над Россией. Рига, 1933.

Любимов Д. Н. Открытие памятника в Москве // Иллюстрированная Россия: Пушкинский номер. 1837−1937

Париж. 1937. N 7 (613). 6 февр.

Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. 7 / Гл. ред. Папиров Е. К. М., 2001.

Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1991. — 396 с.

Милюков П. Н. Роковые годы // Русские записки. 1938

Июль.

Милюков П. Н. Россия на переломе. Париж, 1927. Т.

2.

Права и свободы человека в программных документах основных политических партий и объединений России. XX век. М, 2002.

Ракитин А. Жизнь А. В. Тырковой-Вильямс // Возрождение. 1962

Кн. 123.

Соколов К. Н. Правление генерала Деникина: (из воспоминаний). М., Жуковский, Кучково Поле, 2007. — 303 с.

Смит А. Формирование литературного канона в книге Ариадны Тырковой-Вильямс «Жизнь Пушкина» / Пушкинские чтения в Тарту. Вып. 2. Тарту, 2000. С. 267−281.

Сорокина М. Ю. Вступительная статья к «Петроградскомудневнику» А.В. Тырковой-Вильямс // Звенья. Вып. 2. М., СПб, 1992.

Тыркова А.В. В провинции // Союз женщин. 1909. — № 5/6.

Тыркова-Вильямс А. Жизнь Пушкина. Париж: YMCA-Press, 1929.

Тыркова-Вильямc А. В. Из воcпоминаний о 1917 годе // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1980. № 130.

Тыркова А. Наши союзники//Свободная речь. 1919.

Тыркова А. От свободы к Брест-Литовску. Л., 1919.

Тыркова А. Перед катастрофой//Руль. 1930. 27 ноября.

Тыркова А. В. Петроградский дневник // Звенья. Вып. 2. М., 1991.

Тыркова А. В. Письма А.В. Тырковой-Вильямс И. А. Бунину / Вступ. Ст., публ. и коммент. Казнина О. А. С. 327−369.

Тыркова А. В. Подъем и крушение // Возрождение. 1956

Кн. 57.

Тыркова А. В. Пушкин (комплект из двух книг). М., 2007.

Тыркова А. В. То, чего больше не будет.

Тыркова А. В. Турция и младотурки. СПб, 1913.

Тыркова-Вильямс А. В. На путях к свободе. М., 2007. — 392 с.

Тыркова-Вильямс А. В. Почему советская Россия голодает? // Оверсиз Публикейшн интерченч Лмт. Лондон, 1999.

Тыркова-Вильямс А. В. Ариадна Тыркова-Вильямс. Воспоминания. То, чего больше не будет. М., 1997. — 560 с.

Филиппов Б. Об Ариадне Владимировне Тырковой // Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе / Изд. 2-е с послесловием Б. Филиппова. London: Overseas Publications Interchange, 1990. — 489 с.

Шелохаев В.В. А. В. Тыркова // Вопросы истории. М., 1999. — № 11−12. С. 87−81.

Шелохаев В. В. Ариадна Владимировна Тыркова; «Социалисты сделали из моего отечества огромное опытное поле для своих догм и теории» / Российский либерализм: идеи и люди. М., 2007. С. 737−744.

Литература

на иностранном языке:

Bloom H. The Western Canon. London: Papermac, Macmillan Publishers, 1996.

Cheerful G. The Life of Harold Williams by his wife Ariadna Tyrkova-Williams. London, 1935.

C olumbia University. R are book and manuscript Library. B ackmeteff Archive. A.V. T

yrkova-Williams Coll. B ox. 22 Manuscript by Harold Williams // Commonplace Notebook. L ondon, 1921.

March.

Mirsky D. S. A History of Russian Literature / Edited and abridged by Francis J. Whitfield. London: Routledge and Kegan Paul, 1968.

Montgomery R. E. The Visionary D. H. Lawrence: Beyond Philosophy and Art. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1994.

Mr. London. A Russian Guest // The Daily Graphic. 1925. 4 February.

S tarobinsky J. T he Style of Autobiography // Olney J., ed. A utobiography: Essays Theoretical and Critical. P

rinceton: Princeton University Press, 1980. P. 78.

Tyrkova A. Russians in Exile // Russian Lifе. 1921. August. — № 1.

Tyrkоva. A. In Memoriam. Aleksxandr Block (1889−1921) // Russian Life. 1921. — № 2.

Tyrkova-Williams А. Why Soviet Russia is starving. The Avenue Press, London. 1923.

Zohrab I. Remizov, Williams, Mirsky and English Readers (With Some Letters from Remizov to Ariadna Tyrkova-Williams and Two Unknown Reviews) // New Zealand Slavonic Journal. Wellington, 1994.

Тыркова А. В. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С. 11.

Там же. С. 13.

Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С. 9.

Брюхоненко М. Г. Первые шаги: Сборник учениц 5 класса женской гимназии. М., 1908. С.

27.

Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С. 9.

Там же. С. 17.

Там же. С. 25.

Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С. 9.

Подробнее об этом см: Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1991. С. 32−43.

См.: Там же.

Там же. С. 29.

См.: Mr. London. A Russian Guest // The Daily Graphic. 1925. 4 Febrary. P. 21.

Тыркова-Вильямс А.В. ТО, чего больше не будет. М., 1997. С. 38.

Там же. С. 41.

Там же. С. 34.

Там же. С. 52.

Там же. С. 59.

См. побробнее: Там же.

Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С. 401−402.

См.: Cheerful G. The Life of Harold Williams by his wife Ariadna Tyrkova-Williams. London, 1935. P. 58−62.

См. подробнее: C olumbia University. R

are book and manuscript Library. B ackmeteff Archive. A. V/ T

yrkova-Williams. C oll. B ox.

22.

«Вопросы истории», 1968. № 12. С.

75.

Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С. 12.

Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 102.

Там же. С. 45.

Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. Нью-Йорк, 1954. С.151−154.

См.: Милюков П. Воспоминания. С. 213.

Тыркова А. На путях к свободе. Лондон, 1990. С. 388−415.

См.: Карабанова А. М. А. В. Тыркова — женщина — лидер кадетской партии // Женщина в российском обществе. Иваново, 2005. № 3−4 (36−37). С. 64.

Борман А, А.В. Тыркова-Вильямс по её письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон. 1964, С. 125.

Тыркова-Вильямс А. В. То чего больше не будет. Нью-Йорк, 1954. С.

84.

Возрождение, 1963, № 140, с. 44.

Думова Н.Г., Трухановский в.Г. Черчилль и Милюков против советской России. М., 1989. С.

10.

См.: Карабанова А. М. Указ. соч. С. 67.

Борман А.В. А.В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон, 1964. С.

140.

Там же. С. 143−148.

Там же. С. 198.

См.: Пироговская А. Н. Русская эмиграция. М., 1991. С. 312.

Там же.

См., например: Ивужицкий А. П. История русской эмиграции. СПб, 2001. С. 32; Казнина О. А. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. М., 1997. С. 64−67.

Локкарт Р. Буря над Россией. Рига, 1933. С.

306.

См.: Cheerful G. P. 49.

Борман А.В. А.В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон, 1964. С.

159. 167, 169.

Милюков П. Н. Роковые годы//Русские записки.

Июль. С.127−128.

Думова Н.Г., Трухановский в.Г. Черчилль и Милюков против советской России. М., 1989. С.

60.

Тыркова А. Наши союзники// «Свободная речь», 19 сентября, 1919.

Борман А.В. А.В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон, 1964. С.

159.

См.: Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 211.

Борман А.В. А.В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон, 1964. С.

157.

Тыркова А. От свободы к Брест-Литовску. Л., 1919. С.

3.

Тыркова А. От свободы к Брест-Литовску. Л., 1919. С.

3.

См.: Cheerful G. Указ. соч. С. 52.

См.: Карабанова А. М. Указ. соч. С. 70.

Думова Н.Г., Трухановский в.Г. Черчилль и Милюков против советской России. М., 1989. С.

160.

Тыркова-Вильямс А. В. То чего больше не будет. Нью-Йорк, 1954. С.

67.

Там же. С. 217.

См.: Mr. London. P. 39.

См.: Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 299.

См. подробнее: Аракелова М. П. Ариадна Владимировна Тыркова / Проблемы политической истории России. Сб. ст. С. 85.

Там же.

Тартаковский А. Мемуаристика как феномен культуры // Вопросы литературы. — 1999. — № 1−2. С. 35.

См.: Казнина О. А. Русские в Англии: Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. 7. М., 2001. С. 175.

См.: Сорокина М. Ю. А. В. Тыркова и ее литературное наследие // Звенья. М., 2001. — № 1. С. 320.

Борман А., А. В. Тыркова // Новый журнал. 1970. — № 21. С. 23.

Тыркова-Вильямс А. В. Пушкин (комплект в 2 томах". М., 2002. С. 48.

Там же.

Там же. С. 134.

Там же.

Там же. С. 213.

Там же. С. 214.

Там же. С. 215.

Там же. С. 64.

Там же. С. 75.

См.: Tyrkova A. Russians in Exile // Russian Lifе. 1921. August. — № 1.

T yrkоva. A. I n Memoriam. A

leksxandr Block (1889−1921) // Russian Life. 1921. — № 2.

Р. 40, 43.

Там же. Р. 43.

Tyrkova-Williams А. Why Soviet Russia is starving. The Avenue Press, London. 1923.

Тыркова-Вильямс А. В. Жизнь Пушкина. Париж. Т. 2, UVCA Press 1929.

Филиппов Б. Об Ариадне Владимировне Тырковой // London, 1990. С. 123.

Шелохаев В. В. Ариадна Владимировна Тыркова // Вопросы истории. 1999. — № 11−12. С. 70−71.

См.: Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 288.

Там же. С. 290−303.

Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 260.

Тыркова-Вильямс А. В. То чего больше не будет. Нью-Йорк, 1954. С.

202.

Колкер Ю. «Русская мысль"//Париж, № 4299, 06 января 2000 г.

Шелохаев В. В. Ариадна Владимировна Тыркова // ВИ., 1999. № 11/12. с.

23.

Ключевский В. История Российская. М., 1991. С. 217.

Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 312.

Там же. С. 312.

Там же. С. 313−314.

См.: Cheerful G. Указ. соч. С. 38.

Там же.

Тыркова-Вильямс А. В. То, чего больше не будет. С. 355.

Там же. С. 364.

Борман А. Указ. соч. С. 154.

См.: Кузина О. А. Н. А. Тэффи и А.В. Тыркова-Вильямс: из переписки / Творчество Н. А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины XX века: сборник. М., 1999. С. 295.

См.: Борман А. Указ. соч. С. 167.