Фрейденберг. 
Миф и литература

Многие исследователи обращали на это свое внимание. Сами символисты придерживаются мнения — в круге искусства символического символ естественно раскрывается как потенция и зародыш мифа. Глубинное сходство мифа и символа привело даже к утверждению, что существует опасность полного размывания границ между мифом и символом. Тем не менее, границы между мифом и символом все же существуют.

Мифический образ не означает нечто, он есть это «нечто», символ же несет в себе знаковость, следовательно, означает нечто. Именно условный характер символа отличает его от мифа. Идейно-образная сторона символа связана с изображаемой предметностью только в отношении смысла, а не субстанционально. Миф вещественно отождествляет отображение и отображаемую в нем действительность.

Осознание символистами оторванности культурного слоя от народа подтолкнуло их к попыткам ее преодоления. Их мечтой было создание народной символической поэзии. Наверное, поэтому символ заговорил о «неличном», в том числе о начале «соборном», о приобщении к народной душе, а миф, диалектически связанный с символом и близкий народу, стал средством данного приобщения.

Таким образом, миф становится как бы связующим звеном: во-первых, между поэтом и народом (ведь «важнейшая функция мифа и ритуала состоит в приобщении индивида к социуму, во включении его в общий круговорот жизни…»); во-вторых, между народом и поэзией («народ именно через миф становится создателем искусства»). В этом как раз и заключается тот духовно-прибыльный обмен, о котором грезили символисты.

Заключение

Функциональное противопоставление литературы и мифов оформляется в эпоху письменности. Наряду со спонтанными, возникающими помимо субъективной ориентации авторов влияниями мифологического сознания на творческий процесс, каждая эпоха в истории искусства характеризуется определенным осознанием соотношения искусства и мифологии. Древнейший пласт культуры после возникновения письменности и создания античных государств характеризуется непосредственной связью искусства и мифологии. Однако функциональное различие, сказывающееся на этом этапе особенно остро, определяет то, что связь здесь неизменно оборачивается переосмыслением и борьбой. Мифологические тексты, с одной стороны, являются основным источником сюжетов в искусстве в этот период. Но, с другой стороны, архаическая мифология мыслится как нечто докультурное и подлежащее упорядочению, приведению в систему, новому прочтению. Мифы превращаются во множество волшебных рассказов, истории о богах, повествования о культурных героях и родоначальниках, трансформируются в линейные эпосы, соответствующие периоду времени. Мифологическое повествование об утвержденном и правильном порядке жизни превратилось при линейном прочтении в рассказы о преступлениях и эксцессах, создавая картину неупорядоченности моральных норм и общественных отношений. Это позволило мифологическим сюжетам наполняться разнообразным социально-философским содержанием.

Вместе с тем исключение мифа из области «истинной» веры в известной мере облегчило проникновение его как словесно-орнаментального элемента в светскую поэзию.

В еще большей степени, чем в «книжной» литературе, миф просматривается в народной карнавальной культуре, которая служила промежуточным звеном между первобытной мифологией и художественной литературой.

Стремление выйти за социально-исторические и пространственно-временные рамки ради выявления «общечеловеческого» содержания («вечные» разрушительные или созидательные силы, вытекающие из природы человека, из общечеловеческих психологических и метафизических начал) было одним из моментов перехода от реализма XIX в. к искусству XX в., а мифология в силу своей исконной символичности оказалась удобным языком описания вечных моделей личного и общественного поведения, неких сущностных законов социального и природного.

Проблема «искусство и миф» стала предметом специального научного рассмотрения преимущественно в литературоведении XX в. Но проблема эта ставилась и раньше. Роль мифа в развитии литературы рассматривалась рядом советских ученых в ином плане и с иных позиций — с соблюдением принципа историзма, учетом содержательных, идеологических проблем. Существует позиция обращения к ритуалу и мифу не как к вечным моделям искусства, а как к первой лаборатории поэтической образности.

Список литературы

1. О.М.Фрейденберг// Миф и литература древности. М., Изд. «Наука», 1998 г. С.

800.;

2. Е. М. Мелетинский //Поэтика мифа. М., Изд. «Наука», 1976 г. С.496;

3. А. Белый// Символизм как миропонимание. М., Изд. «Республика», 1994 г. С.368;

4. Р. Барт //Мифология. М., Изд. им. Сабашниковых, 1996 г. С.

436.;

5. Ю. М. Лотман //О мифологическом коде сюжетных текстов. Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Изд. «Тарту», 1973 г. С.389;

6. Г. Шелогурова //Об интерпретации мифа в литературе русского символизма//Из истории русского реализма к. ХIХн. ХХ вв. под ред. Соколова А. Г. Изд. Моск. Унив-та, 1986 г. С.343;

7. Н.В.Серов// Хроматизм мифа. Ленинград, Изд. «Васильевский остров», 1990 г. С.352;

8. Г. Н. Поспелов, П. А. Николаев, И. Ф. Волков и др.//Введение в литературоведение. М., Изд. «Высш.

шк.", 1983 г. С.327

О.М.Фрейденберг// Миф и литература древности. — М.: Наука, 1978. С.

28.

О.М.Фрейденберг// Миф и литература древности. — М.: Наука, 1998. С.

43.

О.М.Фрейденберг// Миф и литература древности. — М.: Наука, 1998. С.

57.

Е.М. Мелетинский //Поэтика мифа. — М.: Наука, 1976. — С.

406.

Г. Шелогурова// Об интерпретации мифа в литературе русского символизма. Из истории русского реализма конца 19 — начала 20 веков под ред. Соколова А. Г. — Изд. Моск. Унив-та, 1986.С.243

Лотман Ю.М. О мифологическом коде сюжетных текстов//Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Изд. Тарту, 1973. С.

86.

Там же, С.87

О.М.Фрейденберг// Миф и литература древности. М., Изд. Наука, 1998. С.

128.

Барт Р. //Мифологии. М., Изд. им. Сабашниковых, 1996. С.

234.

Е.М. Мелетинский //Поэтика мифа. — М.: Наука, 1976. — С.435

А.Белый// Символизм как миропонимание. — М.: Республика, 1994. — С.68

Р. Барт //Мифология. — М.: Изд. им. Сабашниковых, 1996. — С.

236.