Конституционно-правовой статус республики как субъекта РФ

Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства.

И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства. Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации. Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации.

Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах.

Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст. 6.

Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п. «а» ч. 2 ст. 100 и ч.

1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства. И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства.

Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики».

Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации. Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации. Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах.

Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст. 6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п. «а» ч. 2 ст.

100 и ч. 1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства. И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства.

Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации. Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации.

Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах.

Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст.

6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п. «а» ч.

2 ст. 100 и ч. 1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства. И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава.

В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства. Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации. Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации.

Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах.

Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст.

6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п. «а» ч.

2 ст. 100 и ч. 1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства.

И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства. Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации.

Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации. Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах. Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст.

4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст. 6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п. «а» ч.

2 ст. 100 и ч. 1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства. И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса.

Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства. Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации.

Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации. Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах. Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст.

5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст. 6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п.

«а» ч. 2 ст. 100 и ч. 1 ст.

104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства.

И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства. Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации.

Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации. Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах.

Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст.

6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п. «а» ч. 2 ст.

100 и ч. 1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

Возможно, именно эти причины привели к тому, что в республиках законы о референдумах текстуально лишь повторяют федеральные правила о его проведении, предусматривая правовые особенности только в случаях, на которые прямо указывает федеральный законодатель. Детализация иных норм опасна, как справедливо замечает П. М. Кандалов, она нередко толкуется, в том числе и судами, как вторжение в федеральную компетенцию.

Рассматривая проблему единства отношений и их регулирования в федеративном государстве, С. А. Авакьян пишет: «Если в отношениях много общего, не лучше ли создать единую федеральную базу этих отношений с признанием ее субъектами РФ для себя непосредственно действующей без повторения соответствующих норм в конституционном законодательстве субъекта… Не секрет, что так называемого многообразия общественных отношений в субъектах РФ на самом деле не существует». 41] В. В. Пылин предлагает отказаться от дублирования в региональном законодательстве федеральных норм, закрепляя в законодательстве субъектов РФ лишь правила, учитывающие исторические и иные местные традиции и условия. Однако в этой связи нужно отметить, что, учитывая небольшой круг вопросов в области регулирования референдумного процесса, который федеральный законодатель оставляет на усмотрение субъектов Российской Федерации, может встать вопрос: насколько содержателен будет закон республики о референдуме данной республики в составе Российской Федерации, отражающий лишь правовые особенности определенного субъекта РФ?

Референдум как единственный способ принятия республиканской Конституции на сегодняшний день предусмотрен только в Ингушетии. Альтернативные варианты принятия республиканской конституции (референдумом и парламентом) содержатся в Конституции Республики Башкортостан. Возможность внесения изменений в конституцию путем референдума (наряду с парламентским способом) предусмотрена в Республиках Дагестан, Мордовия, Марий Эл, Удмуртия, Татарстан. Во всех этих Республиках приняты законы о референдуме субъекта Российской Федерации.

На сегодняшний день ни один из действующих федеральных законов не содержит указания на иных субъектов, которые вправе инициировать проведение референдума субъекта Российской Федерации. Таким образом, федеральный законодатель, по сути, лишает органы государственной власти субъекта Российской Федерации права инициировать проведение республиканского референдума, в том числе по вопросу принятия и внесения изменений в конституцию субъекта Российской Федерации. Такой подход федерального законодателя представляется не совсем удачным по ряду причин. Например, необходимость изменения конституции республики в составе Российской Федерации зачастую вызвана изменениями федерального законодательства.

И в том случае, если необходимо провести референдум по приведению конституции республики в соответствие с федеральным законодательством, органы государственной власти, по сути, лишены возможности выступить с инициативой этого процесса. Федеральное законодательство чрезмерно ограничило инициаторов проведения референдума субъекта Российской Федерации, отнеся к их числу только граждан и избирательные или иные общественные объединения, наделенные таким правом в силу устава. В тех случаях, когда возможность принятия, изменения или пересмотра конституции субъекта Российской Федерации возможна исключительно на референдуме, логично было бы расширить круг инициаторов референдума, отнеся к ним, например, высшее должностное лицо республики, республиканский парламент и, возможно, даже группу депутатов республиканского парламента. Здесь возникает вопрос: кто же может инициировать референдум в этом случае? Граждане, проживающие в Республике Мордовия, не обладают правом вносить предложения о внесении изменений и пересмотре Конституции в силу установления исчерпывающего перечня в Конституции Республики Мордовия, а субъекты, обладающие правом вносить такие предложения, не имеют правовых оснований выступить с инициативой референдума в силу действующего федерального законодательства. Решение этой проблемы может быть, например, в уточнении положений ст. 110 Конституции Республики Мордовия в той части, что она распространяется лишь на случаи внесения закона о внесении изменений в Конституцию Республики Мордовия в Государственное Собрание Республики Мордовия, т. е. исключительно на парламентский способ изменения Конституции.

Аналогичная проблема содержится и в законодательстве Республики Марий Эл. 32] Буквальное толкование ст. 107 Конституции Республики Марий Эл[32] позволяет сделать вывод, что она устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, обладающих правом вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Республики Марий Эл (вносить как в законодательный (представительный) орган Республики, так и выносить на референдум), и граждане к таким субъектам не относятся.

Статья 70 Конституции Удмуртской Республики также позволяет сделать вывод, что формулировка «предложения о поправках к Конституции Удмуртской Республики» может включать в себя как предложения, вносимые в виде проектов законов в республиканский парламент, так и предложения, выносимые на референдум Республики. Однако в соответствии с рассматриваемой нормой избиратели, проживающие в Удмуртской Республике, в количестве не менее 50 тысяч вправе обратиться с таким предложением, следовательно, можно сделать вывод, что инициатива проведения референдума[32] по[32] предложению о поправках к Конституции Удмуртской Республики[32] должна исходить именно от такого количества граждан, а не от не менее 20 человек, как это указано в ч. 1 ст. 7 Закона Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики». Также был проведен анализ законодательства республик Российской Федерации по вопросу изменения конституций республик Российской Федерации на референдумах субъектов Российской Федерации.

Рассмотрен вопрос о возможности провести референдум субъекта Российской Федерации по вопросу внесения изменений в конституцию в отдельных республиках Российской Федерации. Сделан вывод, что на сегодняшний день провести референдум по изменению конституции субъекта Российской Федерации, по сути, возможно только в трех Республиках: Ингушетии, Татарстане и Удмуртии. Изложенные суждения, разумеется, не исчерпывают всей проблематики затронутой темы, однако они подчеркивают, что вопрос изменения конституции субъекта Российской Федерации на референдуме заслуживает внимания и дальнейшего обсуждения.

2.

3. Конституционные реформы и динамика конституционного развития Чечни

В соответствии с требованиями законодательства единой страны и логики функционирования федеративного государства составной частью теории конституционных реформ должна стать теория и практика реформирования, осуществляемые в основных законах субъектов Российской Федерации. С позиций теории конституционных реформ единого федеративного государства весьма актуальными выглядят усилия по конституционному оформлению соответствия Конституции Чеченской Республики Конституции России. Дело в том, что Основной Закон Чеченской Республики принимался в сложное время действия на территории Республики контртеррористической операции (КТО), активного противостояния проявлениям сепаратизма и терроризма в регионе.

Динамичный характер экономических, политических и других социальных процессов, имевших место в послевоенной Чечне, обусловил здесь остроту конституционного развития. Известно, что конституционное развитие любого общества и государства предполагает определение форм, способов и динамики такого прогресса. Закономерно, что одним из аспектов этой проблематики является обсуждение проблем и перспектив конституционной реформы как процесса, обладающего сложными содержательными, структурными и процедурными характеристиками, затрагивающего наиболее фундаментальные основы существования и развития Чеченской Республики и нашей страны в целом.

В связи с отмеченным представляется, что Конституция интегрирует в себе и возводит на высший нормативно-правовой уровень основные направления и в определенной степени результаты демократического развития общества и государства в их ценностном проявлении, определяет механизмы нормативной интеграции получающих высшее признание демократических ценностей в политическую, экономическую, социально-культурную жизнь общества, его социальных групп, территориальных общностей и отдельных граждан.

Неоспорима высокая социальная значимость стабильности Конституции. В связи с этим разделяем мнение о том, что «следует признать, что как сохранение существующего Основного Закона, так и конъюнктурные изменения могут быть в равной степени опасными».

Вместе с тем за относительно короткий период времени с момента принятия Конституции Чеченской Республики в нее были внесены ряд изменений. Хотелось бы остановиться на их содержании. Конституционные поправки и изменения коснулись всех разделов и глав Конституции Чеченской Республики, всего 59 статей. По сути дела, лишь преамбула Конституции осталась без изменений.

В главе 1 «Основы конституционного строя» был изменен текст ч. 1 ст. 1 редакцией: «Чеченская Республика (Нохчийн Республика) есть демократическое правовое государство в составе Российской Федерации». Этим самым было устранено двойственное толкование предыдущей редакции данной статьи, в которой говорилось о суверенитете Чеченской Республики, вызвавшей неоднозначное восприятие в научных кругах.

Кроме того, в данной редакции отчетливо можно было определить сЧасть 1 ст. 4 Конституции изложена в редакции, по которой можно определить понятие чеченского народа, под которым подразумевались граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике. В части 4 данной статьи с учетом исключительной федеральной подведомственности закреплено положение о том, что «ответственность за присвоение властных полномочий или захват власти наступает в соответствии с федеральным законодательством». В текст ст. 5 Конституции внесено изменение с учетом отказа от бикамерализма законодательного (представительного) органа Чеченской Республики и перехода на однопалатный Парламент Чеченской Республики. Весьма четко было показано разграничение вопросов ведения федерального центра и субъекта Российской Федерации на три основные группы, а также закрепление в Конституции названия видов законов Чеченской Республики в тексте ст.

6. Представляется, что их месторасположение в структуре Конституции Чеченской Республики правильно определяет акцент конституционализма в Основном Законе субъекта в условиях федеративной государственности.

В тексте ст. 8 исключены части 3 и 4, требования которых вытекали из положений частей 3 и 4 Конституции Российской Федерации и относились к вопросам исключительного ведения федерального центра. В ст. 9 слово «закон» заменено на «законодательство». В ст. 10 исключено указание на язык межнационального общения и официального делопроизводства — русский язык. Статья 12 предлагается в более точной редакции.

В главе 2 «Права и свободы человека и гражданина», в ст. 29, 30, 36 и 56, словосочетания «граждане Российской Федерации, проживающие в Чеченской Республике» и «граждане Чеченской Республики» заменены словом «граждане». Текст ч. 3 ст. 37 предлагается в более конкретной редакции.

В главе 3 «Государственное устройство Чеченской Республики», в ч. 5 ст. 59, изъяты названия районов «Старо-Юртовский», «Галанчожский» и «Чеберлоевский». Дело в том, что большинство сел бывших районов с такими названиями и сами районные центры в ходе боевых действий оказались настолько разрушенными, что восстанавливать их в прежнем состоянии в ближайшее время не представляется возможным.

Существенные изменения были внесены в текст главы 4 «Президент Чеченской Республики». Содержание ст. 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77 отредактировано с учетом изменений, произошедших в федеральном законодательстве со времени принятия первой редакции Конституции Чеченской Республики 23 марта 2003 г. Высшее должностное лицо субъекта Федерации наделялось соответствующими полномочиями решением законодательного (представительного) органа субъекта Федерации по предложению Президента Российской Федерации.

Глава 5 «Парламент Чеченской Республики» претерпела существенные изменения, как нами отмечалось выше, в связи с переходом от бикамерализма к однопалатному Парламенту Чеченской Республики, а также в связи с уточнением названий законов Чеченской Республики, расширением полномочий Парламента Чеченской Республики по принятию Конституции Чеченской Республики. Прежняя редакция данной главы не предусматривала подобные полномочия. В соответствии с прежней редакцией текста был установлен усложненный порядок принятия Конституции Чеченской Республики — после обращения палат Парламента Чеченской Республики (Народного Собрания и Совета Республики) к Конституционному Собранию Чеченской Республики и вынесения данного вопроса на референдум Чеченской Республики, по результатам референдума. Таким образом, поправки и изменения коснулись ст. 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91.

Изменено наименование главы 6. Она названа «Правительство Чеченской Республики», что и предопределило изменения в виде надлежащего содержания ст. 92, 93, 94 и 95 данной главы.

В главе 7 «Судебная власть, прокуратура, адвокатура и нотариат» внесены изменения в ч. 3 ст. 96, ч. 3 ст. 97, п.

«а» ч. 2 ст. 100 и ч. 1 ст. 104. Их тексты приведены в соответствие с требованиями федерального законодательства.

В главе 8 «Местное самоуправление» изменения коснулись ч. 1 ст. 108, ст. 109 и ч. 2 ст. 110 Конституции. В ст. 111 после слова «законами» перед словом «Республики» добавлено слово «Чеченской».

Наименование главы 9 предлагалось изменить, переименовав ее «Внесение изменений и поправок в Конституцию Чеченской Республики». Предложено новое содержание текста ст. 112.

Была дана новая редакция раздела второго «Заключительные и переходные положения».

2. Конституционным законом Чеченской Республики от 23 июля 2010 г. № 3-РКЗ были внесены уточнения в текст нескольких статей Конституции Чеченской Республики с отменой заключительных и переходных положений.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК Нормативно-правовые акты

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.

12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.

12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.

12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.

02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.

07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрании законодательства РФ. 04.

08.2014. № 31. Ст. 4398.

Федеральный закон от 06.

10.1999 № 184-ФЗ (ред. от 03.

02.2015) «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 15.

02.2015) // Российская газета. № 206. 19.

10.1999.

Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации» // СЗ РФ. 2004. № 27. Ст. 2710.

Федеративный договор от 31.

03.1992 «О разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации» (вместе с «Протоколом к Федеративному договору о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации») // Федеративный договор: Документы. Комментарий. М., 1994.

Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // СЗ РФ. 2002. № 24. Ст.

2253; 2003. № 27. Ст. 2711; 2005.

№ 30. Ст. 3104; 2006.

№ 29. Ст. 3124, № 50. Ст. 5303; 2009. №

14. Ст. 1577; 2010. №

17. Ст. 1986, № 27. Ст. 3417; 2011. № 13. Ст.

1685, № 29. Ст. 4291, № 30. Ст. 4607; 2012. № 43.

Ст. 5786.

Степное Уложение (Конституция) Республики Калмыкия от 5 апреля 1994 г. (в ред. от 29 июня 2012 г.) // Советская Калмыкия. 1994. № 121.

Конституция (Основной Закон) Республики Саха (Якутия) от 4 апреля 1992 года (в ред. от 8 июня 2012 г.) // Якутские ведомости. 1992. № 7.

Степное Уложение (Конституция) Республики Калмыкия от 5 апреля 1994 г. (в ред. от 29 июня 2012 г.) // Ведомости Народного Хурала (Парламента) Республики Калмыкия. 1996

Стр. 10.

Конституция Республики Дагестан от 10 июля 2003 г. (в ред. от 14.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Конституция Республики Марий Эл от 24 июня 1995 г. (в ред. от 27.

08.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Конституция Республики Мордовия от 21 сентября 1995 г. (в ред. от 13.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Конституция Республики Татарстан от 6 ноября 1992 г. (в ред. от 22.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Конституция Удмуртской Республики от 7 декабря 1994 г. (в ред. от 04.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Конституционный закон Республики Ингушетия от 31 марта 1997 г. № 3-РКЗ (в ред. от 04.

07.2011)//Ингушетия. 1997. № 24. 11 апр.; 2011. № 115 — 116. 9 июля.

Конституционный закон Чеченской Республики от 2 сентября 2010 г. № 4-РКЗ // Вести Республики. 2010. 2 сентября.

Конституционный закон Карачаево-Черкесской Республики от 27 мая 2003 г. № 28-РКЗ «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Карачаево-Черкесской Республики» // День Республики. 2003. № 65−66(16 268).

Конституция Кабардино-Балкарской Республики от 1 сентября 1997 г. № 28-РЗ (в ред. от 22 июня 2012 г.) // Официальная Кабардино-Балкария. 2008. № 55.

Закон Республики Дагестан от 29 декабря 2005 г. № 76 «О референдуме Республики Дагестан» // Собрание законодательства Республики Дагестан. 2005.

№ 12(I). Ст. 843; 2012. № 13.

Ст. 559.

Закон Республики Татарстан от 9 августа 2003 г. № 33-ЗРТ «О референдуме Республики Татарстан» // Республика Татарстан. 2003. № 165.

16 авг.; 2011. № 256. 24 дек.

Закон Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики» // Известия Удмуртской Республики. 2007. № 56. 17 апр.; Собрание законодательства Удмуртской Республики. 2011. № 38.

Закон Республики Коми от 30 июня 2009 г. № 58-РЗ «О внесении изменений в Конституцию Республики Коми» // Ведомости нормативных актов органов государственной власти Республики Коми. 2009. № 20. Ст. 350.

Закон Республики Башкортостан от 3 декабря 2002 г. № 369-З «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Башкортостан» // Ведомости Государственного Собрания, Президента и Кабинета Министров Республики Башкортостан. 2003. № 1(157). Ст. 3.

Закон Республики Калмыкия от 25 июня 2004 г. № 26-III-З «О внесении изменений и дополнений в Степное Уложение (Конституцию) Республики Калмыкия» // Хальмг Унн. 2004. № 135.

Преамбула Конституции Республики Башкортостан от 24 декабря 1993 г. № ВС-22/15 (в ред. от 28 июня 2012 г.) // Ведомости Верховного Совета и Правительства Республики Башкортостан. 1994. № 4(22).

Ст. 146.

Преамбула Конституции Республики Тыва от 6 мая 2001 г. (с изм. от 9 июля 2012 г. № 1433 ВХ-I) // Тувинская правда. 2012. № 23.

Судебная практика

Определение Конституционного Суда РФ от 15.

07.2010 № 931-О-О «По жалобе гражданки Андроновой Ольги Олеговны на нарушение ее конституционных прав положениями статей 39 и 40 Градостроительного кодекса Российской Федерации, статьи 13 Закона Санкт-Петербурга «О градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге», статей 7 и 8 Закона Санкт-Петербурга «О порядке организации и проведения публичных слушаний и информирования населения при осуществлении градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 2. 2011.

Определение Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 92-О. // СПС «Консультант

Плюс".

Постановление Конституционного Суда РФ от 24 января 1997 г. № 1-П; Определение Конституционного Суда РФ от 10 июля 2003 г. № 289-О.

Определение Верховного Суда РФ от 04.

02.2015 № 4-АПГ14−23. Об оставлении без изменения решения Московского областного суда от 20.

10.2014, которым было отказано в удовлетворении заявления о признании недействующими Закона Московской области от 21.

05.2014 № 53/2014;ОЗ «О преобразовании городского округа Королев и городского округа Юбилейный, о статусе и установлении границы вновь образованного муниципального образования» и Закона Московской области от 21.

05.2014 № 54/2014;ОЗ «Об объединении городов областного подчинения Московской области Королев и Юбилейный и внесении изменения в Закон Московской области «Об административно-территориальном устройстве Московской области». // СПС «Консультант

Плюс".

Определение Верховного Суда РФ от 25.

06.2014 № 77-АПГ14−3 Об оставлении без изменения решения Липецкого областного суда от 26.

02.2014, которым отказано в удовлетворении заявления о признании недействующим приложения № 1 к Закону Липецкой области от 23.

09.2004 № 126-ОЗ «Об установлении границ муниципальных образований Липецкой области». // СПС «Консультант

Плюс".

Научная и учебная литература Авакьян С. А. Конституционное законодательство субъектов РФ: проблемы совершенствования и использования в преподавании // Конституционное законодательство субъектов РФ: проблемы совершенствования и использования в преподавании: Материалы научной конференции / Под ред. С. А. Авакьяна. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. 542 с.

Басу Д. Д. Основы конституционного права Индии / Под общ. ред. М. М. Сайфуллина. Пер. с англ. М., 1986. 592 с.

Бахрах Д. Н. Административное право: Учебник. Общая часть. М., 1993. 341 с.

Бондарь Н. С. Местное самоуправление и конституционное правосудие: конституционализация муниципальной демократии в России. М.: Норма, 2008. 518 с.

Бутько Л. В. Теория конституционных реформ как научное направление // Современные проблемы конституционного и муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран: Материалы Международной научной конференции. Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 10 — 13 марта 2010 г. / Отв. ред. С. А. Авакьян. М.: Издательский дом «РоЛиКС», 2010. 249 с.

Васильев В. И. Муниципальное право России. М., 2012. 776 с.

Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. 388 с.

Гумашвили Л. Э. Теория конституционных реформ и динамика конституционного развития Чечни // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 10. С. 33−35.

Жалинский А. Э. Правовой статус населения в условиях чрезвычайного положения // Обеспечение безопасности населения и территорий. М., 1994. 429 с.

Зенин С. С. Особенности правового закрепления народовластия в конституциях республик, входящих в состав Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 6. 749 с.

Иностранное конституционное право / Под ред. В. В. Маклакова. М., 1996. 445 с.

Институты конституционного права / Отв. ред. Л. В. Андриченко, А. Е. Постников. М., 2011. 636 с.

Кандалов П. М. Проблемы законодательного регулирования предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 10. С. 25−30.

Киреев В.В. Политико-правовые проблемы развития теории конституционных реформ // Современные проблемы конституционного и муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран: Материалы Международной научной конференции. Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 10 — 13 марта 2010 г. / Отв. ред. С. А. Авакьян. М.: Издательский дом «РоЛиКС», 2010. 645 с.

Комментарий к Конституции Российской Федерации / Общ. ред. Ю. В. Кудрявцева. М., 1996. 377 с.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. 391 с.

Конституция Российской Федерации: Комментарий / Под общ. ред. Б. Н. Топорнина, Ю. М. Батурина, Р. Г. Орехова. М., 1994. 416 с.

Курячая М. М. Проблемы реализации права граждан на референдум // Право и политика. 2005. № 9. С. 23−25.

Лебедев А. Н. Статус субъекта Российской Федерации (основы концепции, конституционная модель, практика). М., 1999. 329 с.

Михалева Н. А. Конституции и уставы субъектов Российской Федерации (сравнительно-правовое исследование). М.: Юркомпани, 2010. 353 с.

Муртазина Р. Р. Отдельные проблемы изменения на референдумах конституций республик в составе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 38 — 41.

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2010. 342 с.

Орлова М. Ф. Территория и границы субъекта Российской Федерации: на примере Астраханской области: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. 167 с.

Популярный юридический энциклопедический словарь. М., 2012. 958 с.

Потапов М. Г. Субъект федерации — государство? // Право и политика. 2010. № 2. С. 325.

Предложение о поправках и пересмотре отдельных положений Конституции Чеченской Республики Президента // Вести Республики. 2007. 13 декабря.

Пылин В. В. Избирательное и референдумное право Российской Федерации. СПб., 2003. 432 с.

Румянцева Т. С. Федеральное Собрание: конституционно-правовой статус // Конституционный строй России. М., 1996

Вып. 2. С. 25 — 39.

Стрекозов В.Г., Казанчев Ю. Д. Государственное (конституционное) право Российской Федерации. М., 1995. 568 с.

Сысоева Е. А. Категория «территория» в правовой теории и практике законодательного регулирования федеративного устройства современной России: Дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006. 124 с.

Территория в публичном праве / И. А. Алебастрова, И. А. Исаев, С. В. Нарутто и др. М.: Норма, Инфра-М, 2013. 320 с.

Цалиев А. М. Образование конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации: состояние и перспективы // Журнал российского права. 2013. № 10. С. 14 — 21.

Чертков А. Н. Законодательное регулирование территориального устройства Российской Федерации: проблемы и решения // Журнал российского права. 2009. № 12. С. 22 — 31.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 18 — 26.

Чиркин В.Е. «Закрыть Америку!»? // Государство и право. 1997. № 2. С. 124 — 125.

Юридический энциклопедический словарь. М., 2014. 455 с

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.

12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.

12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.

12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.

02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.

07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрании законодательства РФ. 04.

08.2014. № 31. Ст. 4398.

Федерализм: энциклопедия. М., 2013. С. 590.

Популярный юридический энциклопедический словарь. М., 2012. С. 758.

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2010. С. 251.

Чертков А. Н. Законодательное регулирование территориального устройства Российской Федерации: проблемы и решения // Журнал российского права. 2009. № 12. С. 22 — 31.

Указ Президента РФ от 19 января 2010 г. № 82.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 74.

Сысоева Е. А. Категория «территория» в правовой теории и практике законодательного регулирования федеративного устройства современной России: Дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006. С. 24.

Орлова М. Ф. Территория и границы субъекта Российской Федерации: на примере Астраханской области: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 67.

Определение Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 92-О.

Институты конституционного права / Отв. ред. Л. В. Андриченко, А. Е. Постников. М., 2011. С. 235, 236.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 82.

Потапов М. Г. Субъект федерации — государство? // Право и политика. 2010. № 2. С. 325.

Михалева Н. А. Указ. соч. С. 136.

Орлова М. Ф. Указ. соч. С. 136.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 87.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 93.

Такого мнения придерживаются многие ученые. См., например: Авакьян С. А. Конституционное право России: В 2 т. 4-е изд. М., 2010. Т. 2. С. 127; Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ.

соч. С. 372; Комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. В. Д. Зорькин, Л. В. Лазарев. М., 2010. С.

210.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 января 1997 г. № 1-П; Определение Конституционного Суда РФ от 10 июля 2003 г. № 289-О.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 108.

Территория в публичном праве / И. А. Алебастрова, И. А. Исаев, С. В. Нарутто и др. М.: Норма, Инфра-М, 2013. 320 с.

См.: Васильев В. И. Муниципальное право России. М., 2012. С. 176.

Максимов А. Н. Указ. соч. С. 38.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 111.

Зенин С. С. Особенности правового закрепления народовластия в конституциях республик, входящих в состав Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 6. С. 653.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 120.

Зенин С. С. Особенности правового закрепления народовластия в конституциях республик, входящих в состав Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 6. С. 654.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 124.

Степное Уложение (Конституция) Республики Калмыкия от 5 апреля 1994 г. (в ред. от 29 июня 2012 г.) // Ведомости Народного Хурала (Парламента) Республики Калмыкия. 1996

Стр. 10.

Зенин С. С. Особенности правового закрепления народовластия в конституциях республик, входящих в состав Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 6. С. 655.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 138.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 140.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 143.

Преамбула Конституции Республики Башкортостан от 24 декабря 1993 г. № ВС-22/15 (в ред. от

28 июня 2012 г.) // Ведомости Верховного Совета и Правительства Республики Башкортостан. 1994. № 4(22). Ст. 146.

Преамбула Конституции Республики Тыва от 6 мая 2001 г. (с изм. от 9 июля 2012 г. № 1433 ВХ-I) // Тувинская правда. 2012. № 23.

Конституция Кабардино-Балкарской Республики от 1 сентября 1997 г. № 28-РЗ (в ред. от 22 июня 2012 г.) // Официальная Кабардино-Балкария. 2008. № 55.

См.: Михалева Н. А. Конституции и уставы субъектов Российской Федерации (сравнительно-правовое исследование). М.: Юркомпани, 2010.

Зенин С. С. Особенности правового закрепления народовластия в конституциях республик, входящих в состав Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 6. С. 658.

См.: ч. 5 ст. 1 Конституции (Основного Закона) Республики Саха (Якутия) от 4 апреля 1992 года (в ред. от 8 июня 2012 г.) // Якутские ведомости. 1992. № 7.

См.: Степное Уложение (Конституция) Республики Калмыкия от 5 апреля 1994 г. (в ред. от 29 июня 2012 г.) // Советская Калмыкия. 1994. № 121.

См.: Закон Республики Коми от 30 июня 2009 г. № 58-РЗ «О внесении изменений в Конституцию Республики Коми» // Ведомости нормативных актов органов государственной власти Республики Коми. 2009. № 20.

Ст. 350; Закон Республики Башкортостан от 3 декабря 2002 г. № 369-З «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Башкортостан» // Ведомости Государственного Собрания, Президента и Кабинета Министров Республики Башкортостан. 2003. № 1(157).

Ст. 3; Закон Республики Калмыкия от 25 июня 2004 г. № 26-III-З «О внесении изменений и дополнений в Степное Уложение (Конституцию) Республики Калмыкия» // Хальмг Унн. 2004. № 135; Конституционный закон Карачаево-Черкесской Республики от 27 мая 2003 г. №

28-РКЗ «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Карачаево-Черкесской Республики» // День Республики. 2003. № 65−66(16 268).

Зенин С. С. Особенности правового закрепления народовластия в конституциях республик, входящих в состав Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 6. С. 659.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 260.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 264.

Федеральный закон от 06.

10.1999 № 184-ФЗ (ред. от 03.

02.2015) «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 15.

02.2015) // Российская газета. № 206. 19.

10.1999.

Федеральный закон от 06.

10.1999 № 184-ФЗ (ред. от 03.

02.2015) «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 15.

02.2015) // Российская газета. № 206. 19.

10.1999.

Определение Верховного Суда РФ от 04.

02.2015 № 4-АПГ14−23. Об оставлении без изменения решения Московского областного суда от 20.

10.2014, которым было отказано в удовлетворении заявления о признании недействующими Закона Московской области от 21.

05.2014 № 53/2014;ОЗ «О преобразовании городского округа Королев и городского округа Юбилейный, о статусе и установлении границы вновь образованного муниципального образования» и Закона Московской области от 21.

05.2014 № 54/2014;ОЗ «Об объединении городов областного подчинения Московской области Королев и Юбилейный и внесении изменения в Закон Московской области «Об административно-территориальном устройстве Московской области». // СПС «Консультант

Плюс".

Определение Конституционного Суда РФ от 15.

07.2010 № 931-О-О «По жалобе гражданки Андроновой Ольги Олеговны на нарушение ее конституционных прав положениями статей 39 и 40 Градостроительного кодекса Российской Федерации, статьи 13 Закона Санкт-Петербурга «О градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге», статей 7 и 8 Закона Санкт-Петербурга «О порядке организации и проведения публичных слушаний и информирования населения при осуществлении градостроительной деятельности в Санкт-Петербурге» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 2. 2011.

Определение Верховного Суда РФ от 25.

06.2014 № 77-АПГ14−3 Об оставлении без изменения решения Липецкого областного суда от 26.

02.2014, которым отказано в удовлетворении заявления о признании недействующим приложения № 1 к Закону Липецкой области от 23.

09.2004 № 126-ОЗ «Об установлении границ муниципальных образований Липецкой области». // СПС «Консультант

Плюс".

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 263.

Федеративный договор от 31.

03.1992 «О разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации» (вместе с «Протоколом к Федеративному договору о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации») // Федеративный договор: Документы. Комментарий. М., 1994.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 264.

Конституционное право Российской Федерации: учебник для студентов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» (квалификация «бакалавр») / И. А. Алжеев, И. Б. Власенко, Е. Ю. Догадайло и др.; отв. ред. С. И. Носов. М.: Статут, 2014. С. 265.

Юридический энциклопедический словарь. М., 2014. С. 355;.

Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. С. 12; Конституция Российской Федерации: Комментарий / Под общ.

ред. Б. Н. Топорнина, Ю. М. Батурина, Р. Г. Орехова. М., 1994. С. 316; Комментарий к Конституции Российской Федерации / Общ. ред.

Ю.В. Кудрявцева. М., 1996. С. 277; Стрекозов В. Г., Казанчев Ю. Д. Государственное (конституционное) право Российской Федерации. М., 1995.

С. 97 — 98.

См.: Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 13.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 18.

Воеводин Л. Д. Указ. соч. С. 13.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 19.

Румянцева Т. С. Федеральное Собрание: конституционно-правовой статус // Конституционный строй России. М., 1996

Вып. 2. С. 25 — 39.

Лебедев А. Н. Статус субъекта Российской Федерации (основы концепции, конституционная модель, практика). М., 1999. С. 78 — 79.

Бахрах Д. Н. Административное право: Учебник. Общая часть. М., 1993. С. 33 — 41; Жалинский А. Э. Правовой статус населения в условиях чрезвычайного положения // Обеспечение безопасности населения и территорий. М., 1994. С. 29.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 20.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 21.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 22.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 24.

Иностранное конституционное право / Под ред. В. В. Маклакова. М., 1996. С. 245; Чиркин В. Е. «Закрыть Америку!»? // Государство и право. 1997.

№ 2. С. 124 — 125.

Басу Д. Д. Основы конституционного права Индии / Под общ. ред. М. М. Сайфуллина. Пер. с англ. М., 1986. С. 101 — 125, 327.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 23.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 25.

Чертков А. Н. Изменение конституционно-правового статуса субъекта Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 18 — 26.

Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации» // СЗ РФ. 2004. № 27. Ст. 2710.

", Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // СЗ РФ.

2002. № 24. Ст. 2253; 2003.

№ 27. Ст. 2711; 2005. №

30. Ст. 3104; 2006. № 29. Ст. 3124, № 50.

Ст. 5303; 2009. № 14. Ст. 1577; 2010. № 17.

Ст. 1986, № 27. Ст. 3417; 2011. № 13. Ст.

1685, № 29. Ст. 4291, № 30. Ст. 4607; 2012. № 43. Ст.

5786.

Кандалов П. М. Проблемы законодательного регулирования предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 10. С. 25.

Авакьян С. А. Конституционное законодательство субъектов РФ: проблемы совершенствования и использования в преподавании // Конституционное законодательство субъектов РФ: проблемы совершенствования и использования в преподавании: Материалы научной конференции / Под ред. С. А. Авакьяна. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. С. 7.

Пылин В. В. Избирательное и референдумное право Российской Федерации. СПб., 2003. С. 69.

Муртазина Р. Р. Отдельные проблемы изменения на референдумах конституций республик в составе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 38.

Курячая М. М. Проблемы реализации права граждан на референдум // Право и политика. 2005. № 9. С. 23.

Конституционный закон Республики Ингушетия от 31 марта 1997 г. № 3-РКЗ (в ред. от 04.

07.2011)//Ингушетия. 1997. № 24. 11 апр.; 2011. № 115 — 116. 9 июля.

Конституция Республики Ингушетия от 27 февраля 1994 г. (в ред. от 18.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Муртазина Р. Р. Отдельные проблемы изменения на референдумах конституций республик в составе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 38.

Конституция Республики Дагестан от 10 июля 2003 г. (в ред. от 14.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Закон Республики Дагестан от 29 декабря 2005 г. № 76 «О референдуме Республики Дагестан» // Собрание законодательства Республики Дагестан. 2005. №

12(I). Ст. 843; 2012. № 13. Ст. 559.

Муртазина Р. Р. Отдельные проблемы изменения на референдумах конституций республик в составе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 39.

Конституция Республики Мордовия от 21 сентября 1995 г. (в ред. от 13.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Конституция Республики Марий Эл от 24 июня 1995 г. (в ред. от 27.

08.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Муртазина Р. Р. Отдельные проблемы изменения на референдумах конституций республик в составе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 40.

Конституция Удмуртской Республики от 7 декабря 1994 г. (в ред. от 04.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Закон Удмуртской Республики от 29 марта 2007 г. № 10-РЗ «О референдуме Удмуртской Республики» // Известия Удмуртской Республики. 2007. № 56. 17 апр.; Собрание законодательства Удмуртской Республики. 2011. № 38.

Конституция Республики Татарстан от 6 ноября 1992 г. (в ред. от 22.

06.2012) // СПС «Консультант

Плюс".

Закон Республики Татарстан от 9 августа 2003 г. № 33-ЗРТ «О референдуме Республики Татарстан» // Республика Татарстан. 2003. №

165. 16 авг.; 2011. № 256. 24 дек.

Муртазина Р. Р. Отдельные проблемы изменения на референдумах конституций республик в составе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 38 — 41.

См.: Бутько Л. В. Теория конституционных реформ как научное направление // Современные проблемы конституционного и муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран: Материалы Международной научной конференции. Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 10 — 13 марта 2010 г. / Отв.

ред. С. А. Авакьян. М.: Издательский дом «РоЛиКС», 2010. С. 49.

Бондарь Н. С. Местное самоуправление и конституционное правосудие: конституционализация муниципальной демократии в России. М.: Норма, 2008. С. 18.

Киреев В.В. Политико-правовые проблемы развития теории конституционных реформ // Современные проблемы конституционного и муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран: Материалы Международной научной конференции. Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 10 — 13 марта 2010 г. / Отв.

ред. С. А. Авакьян. М.: Издательский дом «РоЛиКС», 2010. С.

45.

Конституция Чеченской Республики. Гудермес: ООО «Мика», 2003.

Гумашвили Л. Э. Теория конституционных реформ и динамика конституционного развития Чечни // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 10. С. 33.

Предложение о поправках и пересмотре отдельных положений Конституции Чеченской Республики Президента // Вести Республики. 2007. 13 декабря.

Гумашвили Л. Э. Теория конституционных реформ и динамика конституционного развития Чечни // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 10. С. 34.

Конституция Чеченской Республики (в ред. референдума Чеченской Республики от 2 декабря 2007 г.). Официальный текст. Грозный, 2008.

Гумашвили Л. Э. Теория конституционных реформ и динамика конституционного развития Чечни // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 10. С. 34.

Гумашвили Л. Э. Теория конституционных реформ и динамика конституционного развития Чечни // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 10. С. 35.

Конституционный закон Чеченской Республики от 2 сентября 2010 г. № 4-РКЗ // Вести Республики. 2010. 2 сентября.