Мировые тенденции легализации эвтаназии

«Мировые тенденции легализации эвтаназии» одна из важных и актуальных тем на сегодняшний день.

Тема данной работы актуальна потому, что в развитии отечественной и мировой науки последние годы ознаменованы ростом интереса к явлению эвтаназии, ставшему одной из «болевых точек» общественно-правового сознания населения. В связи с признанием жизни индивида главной ценностью современной цивилизации и произошедших достижений в области научно-технического прогресса, проблема эвтаназии приобрела качественно иное звучание. Фундаментальный характер ценности человеческой жизни по отношению ко всем правовым и нравственным реалиям возводит любую общественно-правовую проблему (например, допустимость смертной казни, абортов, клонирования человека), в том или ином аспекте затрагивающую право на жизнь, в ранг общечеловеческих, глобальных проблем. Каждая историческая эпоха предлагает для нее свое видение и решение. Современность особенно усложнила и актуализировала ее.

Данная тема достаточно подробно освещена в научных трудах следующих авторов: Ивченко О. С., Капинус О. С., Малеина М. Н., Силуянова И. В. и др.

Актуальность данного исследования определила цель и задачи работы:

Цель работы рассмотреть мировые тенденции легализации эвтаназии.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:

1.Исследовать постановку проблемы эвтаназии в современной биоэтике;

2.На основании теоретического анализа изучения проблемы, систематизировать знания о противоречиях биоэтики и модель современной медицины;

3.Рассмотреть сущность и специфику понятий клятвы Гиппократа.

4.Систематизировать и обобщить существующие в специальной литературе, научные подходы к данной проблеме.

5.Предложить собственное виденье на данную проблему и найти пути её разрешения.

Для раскрытия поставленной темы определена следующая структура: работа состоит из введения, четырех пунктов и заключения.

Постановка проблемы эвтаназии в современной биоэтике

Эвтаназия это намеренное, целенаправленное ускорение смерти тяжелобольного пациента, осуществляемое руками врачей и обосновываемое, как правило, соображениями безнадежности его состояния и избавления его от страданий. Она предполагает действия медиков, непосредственно ведущие к летальному исходу (активная эвтаназия), либо подразумевает неоказание медицинской помощи для продления жизни больного, т. е. бездействие медиков в тех случаях, когда врачебное содействие является безусловно необходимым (пассивная эвтаназия). Иногда под эвтаназией понимают и содействие при самоубийстве, тогда она соответствует определению «легкая смерть», согласно исходному смыслу этого термина, введенного в употребление Ф. Бэконом в XVII в.

На протяжении 2500 лет эвтаназия оставалась под безусловным запретом в медицине, осуждалась общестом и преследовалась по закону, о чем, в частности, свидетельствовал обвинительный приговор по делу нацистов-медиков, практиковавших эвтаназию в нацистской Германии 30-х гг. XX в. в рамках доктрины «расовой гигиены». Однако начиная с 70-х гг. XX в. отношение к эвтаназии стало постепенно меняться, что выразилось в ряде случаев прекращения жизнеподдерживающих мероприятий у тяжелых больных, судебных решениях по этому поводу, череде дискуссий, открыто поставивших под сомнение авторитет сложившихся нормативов и гуманистической традиции в целом. Хотя к началу XXI в. единственной страной, где легализованы все формы эвтаназии, остаются Нидерланды (в 2002 г. соответствующий закон принят и в Бельгии), отношение к эвтаназии, особенно в пассивной форме, становится все более лояльным, а требования по введении ее в институт «практического гуманизма», каковым до сих пор повсеместно была медицина, усиливаются.

Эвтаназия превратилась в проблему, актуальную не только для медицины, но и для всей современной культуры, показателем чего является тот факт, что на протяжении последних 1015 лет эвтаназия неизменно занимает в массовом сознании одно из первых мест по «сенсационности» (хотя с недавнего времени ее несколько потеснила проблема клонирования человека и искусственного бессмертия).

Почему же именно эвтаназия так будоражит массовое и специализированное сознание? Современная культура становится все более медикализированной. Существование человека с момента его рождения вплоть до момента смерти протекает теперь под пристальным и постоянным наблюдением врачей. Биомедицинские технологии внедряются в самые глубинные механизмы функционирования человеческого организма, в закономерности воспроизводства его наследственности, оказывая влияние на само будущее человеческого рода. Воздействие на природное начало в человеке оказывается все более изощренным, но при этом и более агрессивным, а последствия все более рискованными и опасными, что закономерно ставит вопрос о «разметке» границы между допустимым и недопустимым в этом процессе, о его критериях и регуляторах. Проблема эвтаназии как наиболее наглядное и последовательное «терминальное» выражение данных тенденций представляет собой, таким образом, выведенну в сферу медицины «верхушку айсберга» тех «антропологических» коллизий, которые порождаются самим ускорением научно-технического прогресса.

До сих пор регуляторы процесса воздействия на человеческую телесность и психику заимствовались из арсенала самой медицины. Медицина, как никакая другая сфера культуры, является нравственно нагруженной, поскольку все ее «знания», воплощенные в теориях и инструментальных методиках, прилагаются непосредственно к человеку. Начиная с V в. до н. э. все лечебные методики, составлявшие практический арсенал европейской медицины, контролировались рядом обращенных к врачу этических «ценностных» императивов, сложившихся в Клятву Гиппократа: «исцели», «не вреди», «делай благо», «сохраняй жизнь». Причем последний императив содержит в себе и недвусмысленный запрет на эвтаназию: «Я никому не дам смертельного средства и не покажу путей для реализации подобного замысла», говорится в оригинальном тексте Клятвы Гиппократа. Но в наши дни значимость внутримедицинских регуляторов снижается, о чем свидетельствует тот факт, что в большинстве западных стран Клятва Гиппократа с ее «этическим максимумом», требующим от врача оставаться специалистом все 24 часа в сутки и жестко следовать всем заключенным в ней императивам, постепенно исключается из процесса преподавания и практики медицины, а на ее место вводится корпоративный профессиональный кодекс по образцу кодексов для всех иных специалистов, таких как авиадиспетчеры, журналисты, работники торговли и др., которые придерживаются нормативов своей профессии лишь на своем рабочем месте и только в рабочее время. Тем самым в медицине размывается сложившаяся более 2500 лет назад и успешно функционировавшая все это время форма единства «знаний» и «ценностей» .

Резонно предположить, что актуализация проблемы эвтаназии не является случайностью, но обусловлена глубинными социокультурными тенденциями. Иными словами, предсказанная Ф. Ницше «переоценка всех ценностей» затронула теперь и медицину.

Противоречия биоэтики

Показательно, что мировоззренческая оценка проблемы эвтаназии выведена теперь из сферы специализированной медицины и, наряду с иными проблемами биомедицинского плана, передоверена новой дисциплине биоэтике, которую принято рассматривать как новое направление социогуманитарного знания. История биоэтики в той форме, какую она приняла в нашей стране, отсчитывается с 1989 г. с момента выхода на русском языке популярного «Краткого очерка современной биоэтики в США» (Д. Уиклер и соавт.), где необходимость выделения биоэтики связывалась с нравственными коллизиями, возникающими в современном обществе вследствие внедрения новых медицинских технологий: жизнеподдерживающее лечение и его перcпективы, новые репродуктивные технологии и вмешательство в наследственность, проблема определения смерти, эвтаназия, нравственные аспекты трансплантологии, пределы биомедицинского эксперимента, изменение традиционной модели отношений между врачом и больным и т. д. В идеале биоэтика по мысли ее инициаторов должна была стать единством социального института, научно-практического знания и даже общественного движения, привлекающего людей к заинтересованному диалогу по вопросам научно-технического прогресса и его результатов .

Разумеется, становление биоэтики в России наложилось на мощную отечественную традицию профессиональной медицинской этики, как и на интенсивное осмысление данных тем в ряде дискуссий 6080-х гг. XX в. по проблемам человека, биомедицинского контроля, этики науки, в которых активно участвовали инициаторы становления у нас биоэтики в качестве специальной дисциплины (И.Т. Фролов, Б. Г. Юдин, А. А. Гусейнов и др.). Но нельзя не отметить, что перечень проблем и характер аргументации сам способ «подачи материала», утвердившийся с тех пор и закрепившийся во всех пособиях и учебниках по биоэтике, соответствуют логике изложения, представленной в той тонкой книжке, авторы которой, между прочим, не отрицали, что в сфере медицины «биоэтика не дает приемлемой для всех случаев методологии решения этических проблем» .

Обосновать возможность этического контроля в биомедицинском воздействии на человека в современных условиях такая сверхзадача ставилась при возникновении биоэтики. А это ни много, ни мало, как долгожданная реализация столь актуальной в условиях ускоряющегося научно-технического прогресса модели продуктивного взаимодействия знаний и ценностей, теории и практики, науки и нравственности и т. д. И эта сверхзадача могла бы считаться решенной, если бы, в частности, был дан обоснованный ответ на вопрос о критериях допустимости, или, наоборот, недопустимости эвтаназии, или, по крайней мере, об определении того социокультурного «поля», на котором эти критерии необходимо вырабатывать, поскольку, как уже было сказано, проблема эвтаназии в предельном виде концентрирует в себе антропологически представленные противоречия современности, выражаясь в виде конфликта между нормами нравственности, с одной стороны, и возможностями технологий с другой.