Актуальность темы
диссертации. Современный исторический период, переживаемый нашим обществом, характеризуется глубинными изменениями, связанными с переходом к новому типу культуры, еще неизвестному нам в его содержании и конкретных формах, но все более остро осознаваемому как необходимый способ самосохранения человечества, как возможность его выживания на планете. При этом исследователи вынуждены считаться со спецификой переходного периода общества, состоящей не столько в том, что оно преобразуется (ибо преобразуется вся миросистема), сколько в том, что мы находимся в высокоактивной стадии социокультурных преобразований, когда неустойчивость, неравновесность и нестабильность социокультурной системы близка к состоянию «динамического хаоса» (по И. Пригожину).
Осмысление проблем современного состояния культуры осложняется и необходимостью поиска путей нелинейного перехода к более высокому уровню организации совместной жизни людей, где были бы сохранены завоевания мировой цивилизации (технический прогресс, научные достижения, признание силы разума, сознательная целенаправленность человеческой деятельности), но при этом найдены способы их тесной взаимосвязи с нравственными и эстетическими ценностями. Все это требует глубокого анализа изменений, происходящих в современной культуре, а также определения и изучения типа культуры, соответствующего состоянию ее перехода на новый уровень развития. Поэтому суть исследовательского подхода, избираемого автором, состоит в стремлении подчеркнуть специфичность переходного типа культуры, провести его дифференциацию по антропогенным, а не метафизическим или природным основаниям, построить интегральную картину изучаемой области явлений как концептуальной целостности, порождаемой и поддерживаемой людьми, идентифицировать ее как определенный «тип культуры», используя для ее построения метод диахронного и синхронного анализа изучаемого феномена. Как представляется, такой подход способствует систематизации исследований данного направления и приданию им всеохватывающего характера. Общий анализ опубликованных по этой проблематике работ показывает, что исследования авторов касаются как общих, так и отдельных проявлений социокультурных преобразований в переживаемое время. Вместе с тем исследования, проводимые с философских, социологических и даже чисто культурологических позиций обходят стороной такой существенный, по мнению автора, вопрос, каким является изучение переходного типа культуры. Обусловленность выбора такой темы определяется существующей неразработанностью данной проблемы, как в прошлых, так и в современных философских, социологических и культурологических исследованиях и связана с необходимостью изучения современных изменений в культуре. Исследование переходного типа позволяет представить культуру как целостную, саморазвивающуюся систему, полнее выявить существенные, имманентные исследуемому феномену, процессы изменений, особенности их генезиса, протекания и развития в диахронном и синхронном режиме. Наконец, выбор темы обусловлен особой актуальностью проблемы межкультурного взаимодействия (в процессе перехода к постиндустриальному (информационному) обществу.
Степень разработанности проблемы. Мировая философская мысль до сих пор не выработала не только единого понимания культуры, но и общего взгляда на пути ее изучения. Длительный период культура рассматривалась не в своей целостности, а в тех или иных конкретных и автономных ее проявлениях, отчего вся философия культуры распадалась на частные дисциплины. Зачастую работа исследователя сводилась к изучению того или иного исторического типа культуры (Я. Буркхард, Э. Тейлор, К. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Й. Хейзинга, М. Бахтин, А. Гуревич и др.), либо к характеристике нескольких исторических и этнических типов культуры (Н. Данилевский, О. Шпенглер, П. Сорокин, А. Тойнби). При безусловной значимости таких типологических подходов, сама сущность культуры, ее инвариантные черты оставались неуловимыми, растворяясь в многообразии ее феноменальных форм. Определить сущность культуры пытались Ф. Ницше, Б. Малиновский, М.
Мид, X. Ортега-и-Гассет, К. Юнг, JL Уайт, Э. Кассирер, 3. Фрейд, М. Хайдеггер, А. Швейцер, П. Флоренский, Э. Маркарян, Э. Баллер, В. Межуев, М. Ешич, В. Келле, Я. Щепаньский и др. Состоявшийся в 1983 году в Торонто Всемирный философский конгресс, специально посвященный проблеме «Философия и культура» выявил широчайший спектр подходов к пониманию культуры — от теологического до марксистского, от рационалистического до эмотивистского, от технологического до символистского, от персоналистского до субстанционалистского, от креативистского до деструктивистского, — также подтвердив многозначность понимания сущности культуры. Эту же мысль вынуждены подчеркивать и авторы вышедших в последние годы исследований, посвященных проблемам теории культуры (М. де Серто, К. Дженкс, П. Гуревич, Б. Ерасов, JI. Коган, Ю. Яковец, А. Флиер, М. Каган, B.C. Степин, И. Левяш, Д. Ширшов, И. В. Морозов и др.). Такое множество теорий объясняется, прежде всего, их опорой на подходы к культуре в разных науках и абсолютизацией, возведением на философско-категориальный уровень каждого из этих частнонаучных по своей сути подходов.
На наш взгляд, достаточно актуальной является деятельностная трактовка культуры, которая определяет ее как совокупность форм, способов, средств и результатов человеческой деятельности. Существует много вариантов этого подхода. Так, В. Давидович и 3. Файнбург в содержании культуры на первый план выдвигают «технологический контекст», способы деятельностиB.C. Степин — совокупность надбиологических программ жизнедеятельностиН. Злобин, Г. Выжлецов — духовные ценностиП. Гуревич — творческую деятельность, направленную на поиск «сакрального смысла бытия» и т. д. Деятельностный подход оказался достаточно широким и гибким и даже смог поглотить противопоставлявшееся ему аксиологическое понимание культуры. На основе этого подхода в современной науке выдвинут ряд фундаментальных положений: о надбиологическом, социальном характере культуры как формы человеческого бытия, воплощающей в себе специфику образа жизни человекао «человекотворческой» функции культуры, в силу которой она выступает как способ реализации творческих возможностей человекао единстве духовной и материальной сторон культуры и неправомерности их обособленияо необходимости системного подхода к изучению культурыо разнообразии культур и несостоятельности европоцентристского взгляда на историческое развитие мировой культурыо социокультурном прогрессе как общем направлении исторического развития человечества и др.
Большое внимание уделяется морфологическому анализу культуры. Получают дальнейшее развитие идеи B.C. Степина, П. Гуревича о категориях культуры и роли философии как рефлексии над основаниями культуры. В работах М. С. Кагана, раскрывающих сущность художественной культуры, искусство рассматривается как центральная подсистема культуры и форма ее самосознания (в отличие от науки и философии, которые выступают ее сознанием). Глубокому изучению подвергается миф как явление культуры, сохраняющееся в любом обществе. Отметим здесь публикации написанных ранее трудов А. Ф. Лосева. В работах С. Артановского, С. Арутюнова, JI. Гумилева, Г. Померанца формы и типы культуры рассматриваются в связи с эколого-историческими условиями жизни народов и межкультурными контактами. Интересные обобщения, дающие оригинальную интерпретацию различных феноменов прошлого и настоящего, содержатся в трудах С. Аверинцева, В. Библера, М. Мамардашвили, М. Розова, А. Огурцова, Ю. Лотмана, Б. Успенского и др.
На наш взгляд, наиболее привлекательным в научном плане выступает рассмотрение культуры как системы, где культура предстает не как сумма многообразных форм, продуктов и способов деятельности и институтов, а как системно-целостное единство во всей полноте конкретных форм ее существования, строения, функционирования и развития. Этот общий методологический подход может быть конкретизирован системным анализом, проведенным в настоящем исследовании. Автор исходит из того, что культура является сложным социальным объектом, а «все социальные объекты, — по мнению B.C. Степина, — рассмотренные с учетом их исторического развития, принадлежат к типу сложных саморазвивающихся систем» [2 05, с. 7]. Это требует междисциплинарного подхода к предмету нашего исследования, что возможно, на наш взгляд, благодаря синергетике, исследующей динамику нелинейных систем в состояниях неустойчивости. Таким образом, культура в нашем представлении является сложной высокоорганизованной саморазвивающейся открытой системой, в ходе развития которой происходит переход от одного типа саморегуляции к другому, возникают новые уровни составляющих ее элементов, которые оказывают при этом обратное воздействие на ранее сложившиеся и перестраивают их, в результате чего культура как система обретает новую целостность.
Проблема динамики культуры привлекала внимание ученых с древности (Платон [178], Аристотель [6] и др.). Философы Нового времени связывали переход к новым высотам человеческого развития с идеей прогресса (Г. Лейбниц [128], И. Г. Гердер [55- 56], Г. В. Ф. Гегель [53], К. Маркс [143] и др.). Различные парадигмы культурно-исторического развития, культурной типологии, социокультурной динамики представлены трудами М. Вебера [46], Э. Тайлора [211], Т. Парсонса [175−176], Б. Малиновского [136−137], А. Радклиффа-Брауна [187- 188], JI. Уайта [219−220], В. Вернадского [47], Л. Гумилева [72], Н. Данилевского [76], Ф. Ницше [163], О. Шпенглера [244], А. Шлезингера [243], А. Тойнби [214], П. Сорокина [200−201], К. Ясперса [260] и др. Особо выделяются автором исследования ученых, затрагивающих проблему переходного типа культуры в историко-культурологическом плане. Так, в свое время А. Сен-Симон разграничил два типа эпох: нормально функционирующие системы (органические) и переходные (критические). Позднее разные стороны переходного типа культуры исследовали А. Лосев [131], Л. Баткин [27], М. Бахтин [28−29], Й. Хейзинга [233], X. Ортега-и-Гассет [169] и др.
Последняя треть XX столетия ознаменовалась целым рядом исследований, в основном зарубежных ученых, первыми осознавших начало перехода к новому социокультурному состоянию. Среди них Р. Арон [7], Д. Белл [31], А. Моль [155], О. Тоффлер [216], С. Хантингтон [230] и др. На постсоветском пространстве феномен переходного типа культуры сделался предметом пристального изучения сравнительно недавно — с начала 90-х годов XX века. Хотя следует признать, что некоторые авторы поднимали отдельные проблемы переходного типа культуры в своих фундаментальных исследованиях и ранее, например: Ю. Лотман [133- 134], Б. Успенский [134], Н. Моисеев [151- 152- 153]. Дискуссии о характере и тенденциях современных социокультурных преобразований продолжают активно вестись и вряд ли закончатся ранее самих преобразований. За это время были сделаны попытки создать концептуальную основу, разработать понятия, дать качественные и количественные характеристики, выявить ценностные основы культуры. Опорой диссертанту в этом плане послужили работы российских исследователей Г. Аванесовой [4−5], А. Аронова[8−10], С. Артановского [1113], А. Ахиезера [15−18], Э. Баллера [23−24], В. Быстрова [44], Б. Ерасова [85], В. Ильина [90−91], В. Иноземцева [92−93], Л. Ионина [94], М. Кагана [95−98], Е. Князевой и С. Курдюмова [107- 108−109], Л. Когана [110], Т. Куна [119], Н. Лапина [120−122], И. Малыгиной [138], Э. Маркаряна [142], А. Назаретяна [158 160], Н. Наумовой [162], Т. Ойзерман [165], Э. Орловой [166−168], А. Панарина [171−172], В. Розина [191], B.C. Степина [204−208], В. Федотовой [222−223], Н. Федотовой [224], А. Флиера [225−226], А. Чучина-Русова [235−237], В. Ядова [253], Ю. Яковца [254−255−79], а также исследования белорусских ученых Т. Адуло [2], Е. Бабосова [19−22], В. Бобкова [54], А. Бородича [40], В. Бущика [43], С. Голубева [57], Г. Грибова [70], Ю. Гусева [74], А. Данилова [78], М. Жбанкова [86], В. Калмыкова [99], Ч. Кирвеля [103−104], А. Лаптенка [123], И. Левяша [125−127], А. Мельникова [146], Л. Михневича [194], И. Морозова [156], В. Познякова [ 180−183], В. Скороходова [ 195], А. Смолика [ 196], Ю. Харина [231−232], И. Ширшова [240−242] и др. Кроме того, в анализе исследуемой проблемы автору оказали помощь материалы международных симпозиумов, научных конференций, научных отчетов о человеческом развитии, состоявшихся на рубеже и в начале третьего тысячелетия в России и Беларуси [81- 116- 117−202−203−209−210−212−217−221 ].
Объект исследования: переходный тип культуры.
Предмет исследования: динамика переходного типа культуры, объединяющая в себе потенциал и направленность развития, а также формы взаимодействия с внешней средой, анализируемая на примере Республики Беларусь.
Цель и задачи исследования
Целью диссертации является исследование феномена переходного типа культуры и специфики его динамики в условиях перехода культуры как системы на новый уровень самоорганизации (на примере Республики Беларусь). Для этого были поставлены следующие задачи:
— на основе системного анализа динамики культуры, находящейся в неравновесном состоянии, характерном для перехода ее на новый уровень развития, определить сущность понятия «переходный тип культуры»;
— выявить инвариантные основания (универсалии) культуры как системы и проанализировать специфику их изменений в этих условиях;
— исследовать межкультурное взаимодействие как условие органичного развития переходного типа культуры (синхронный срез) — i.
— изучить динамику переходного типа культуры через изменение соотношения традиций и инноваций (диахронный срез);
— показать особенности формирования белорусской культуры в процессе исторического развития и ее доминантные черты;
— исследовать динамику современного переходного типа культуры в Республике Беларусь.
Гипотеза. Автор предполагает существование переходного типа культуры, а также то, что современное состояние культуры, в том числе и в Республике Беларусь, является переходным типом культуры. Это позволяет с научно-методологических позиций исследовать динамику культуры в условиях перехода ее на новый уровень самоорганизации.
Методология исследования. Автор отмечает, что в современной научной литературе существует множество различных подходов к исследованию актуальных явлений культуры. Среди них выделяются системный, синергетический, социокультурный, цивилизационный, структурно-функциональный и другие подходы. Вместе с тем общей методологии исследования как культуры в целом, так и ее переходного типа в частности, в силу сложности и неоднозначности этих феноменов, еще не сложилось. Это обусловило обращение к целому ряду познавательных парадигм и научных подходов. Выявление концептуальных параметров и контекстов феномена переходного типа культуры, исследование его динамики были осуществлены посредством междисциплинарного подхода, позволившего учесть основные идеи классической и постклассической философии: эволюционизма и неоэволюционизма, культурного плюрализма (цикличности), теоретических представлений о культуре как саморазвивающейся системе.
При определении особенностей переходного типа культуры, анализе взаимосвязи различных культурных систем в современных условиях приоритетным для диссертанта выступил системный подход. Кроме того, методологически важными для исследования культуры как системы стали синергетические концепции «нелинейной эволюции» и «динамического хаоса», позволившие глубже раскрыть механизмы становления переходного типа культуры. Таким образом, анализ сложных и неоднозначных процессов культурной динамики переходного типа осуществлялся автором с позиций взаимодополняющих методологических подходов.
Методы исследования. В диссертации использован комплекс научных методов, адекватных объекту и предмету исследования, а также сложности и многоаспектности изучаемого феномена.
Обращение к системному методу позволило рассмотреть культуру как целостную саморазвивающую систему, выявить особенности переходного типа культуры, проанализировать взаимосвязь различных культурных систем в современных условиях. Разработка культурогенетического аспекта работы потребовала метода изучения явлений культуры на основе сходства и различия и метода историко-генетического анализа для описания проблем, имеющих отношение к динамике современного переходного типа культуры в условиях Беларуси. Реализация метода восхождения от абстрактного к конкретному позволила не только выявить культурные универсалии, имеющие место в каждом культурном феномене, но и проанализировать их изменения в современном переходном типе культуры, в том числе в белорусских условиях. Использование метода синхронно-диахронного анализа позволило изучить динамику переходного типа в пространственно-временном континууме на основе преемственного развития культур. Метод исторической реконструкции ценностно-нормативных систем, идей, целей, смыслов в рамках белорусской культуры способствовал обнаружению путей, способов, характера используемых ресурсов при их трансмиссии от одного поколения к другому. Обращение к семиотическому методу позволило определить культуру как систему отношений, устанавливаемых между человеком и миром. Этот метод позволил раскрыть проблему знаково-символического выражения культурной традиции в Беларуси. Метод теоретического моделирования грядущих результатов эмпирически наблюдаемых процессов культурной динамики в Беларуси нацеливает на выработку новых технологий, необходимых для перехода культуры как системы на новый уровень развития.
Научная новизна проведенного исследования: — обосновано понятие «переходный тип культуры», под которым понимается исторически обусловленная органическая целостность культурных феноменов, находящаяся между двумя устойчивыми типами культуры в высокоактивной стадии ее динамики с присущими ей кардинальными изменениями данных феноменов, а также точками бифуркации, хаосом и непредсказуемостью (неопределенностью) дальнейшей динамики, в результате чего культура как система переходит на качественно иной уровень организации. Данное понятие переходного типа культуры дает возможность для расширения категориального аппарата культурологии как наукидоказано, что феномен переходного типа представляет собой познавательную модель типологии культуры;
— выявлены инвариантные качественные показатели, имманентно присущие переходному типу культуры, которыми выступают такие универсалии культуры как: ценности, тип человеческой деятельности, личность человека, трансляция социокультурного опыта, знаковые системы и языки;
— проанализирован процесс их динамики в условиях перехода культуры на новый уровень самоорганизации;
— изучен механизм изменений переходного типа культуры через соотношение традиционного и инновационного, проанализировано взаимодействие культур разных уровней в переходном типе;
— выявлены особенности формирования белорусской культуры, к числу которых отнесены: маятниковое положение между Востоком и Западом, слабое выражение идентификации белорусского сознания как нации-государства, стремление белорусской культуры осуществлять посредническую миссию между Востоком и Западом, приводившее к тому, что белорусские земли не только соединяли, но и одновременно выступали ареной противоборства двух цивилизационных основ — западной и восточной, феномен «советской белорусской культуры», наложивший особую печать на формирование ее «культурно-исторического лица», двойственный, амбивалентный характер белорусской культуры в целом и ее уникальность;
— определены доминантные черты белорусской культуры, такие как: ее «пограничный характер», поликонфессиональность и наличие элементов язычества, лояльность, гуманность, толерантность, народность;
— исследована динамика современного переходного типа культуры в Республике Беларусь;
— выявлен и доказан его преимущественно адаптационный характер, что проявляется в усиленном апеллировании к традиционным началам белорусской культуры, формировании в сознании белоруса элементов конформизма, способствующих приспособлению и выживаемости. Это в конечном счете обусловливает замедленные темпы современных преобразований в стране.
Теоретическая значимость исследования. Феномен переходного типа культуры представлен как когнитивная модель и как смысловая целостность культурной эпохивыявлены определенные закономерности динамики переходного типа культуры, которые соотнесены с реальными процессами, происходящими в современной Беларуси.
Практическая значимость полученных результатов. Результаты проведенного исследования дают возможность использования его материалов по следующим направлениям: в научно-теоретических исследованиях, посвященных процессам социодинамики культуры и ее типологии, как в методологическом, так и в содержательном аспектах;
— в расширении понятийно-категориального аппарата культурологии как науки;
— в исследовании конкретных феноменов переходного типа культуры;
— в процессе преподавания философии, культурологии и социологии и при разработке учебных пособий, программ, тематических планов и спецкурсов по проблемам переходного типа культуры.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Переходный тип культуры выделяется не только как тип культуры, имеющий гипотетические свойства, но и, верифицируясь конкретным социокультурным материалом, выступает как смысловая целостность культурной эпохи. Он занимает определенное место в культурной динамике социума. Это позволяет определить переходный тип культуры как исторически обусловленную органическую целостность культурных феноменов, находящуюся между двумя устойчивыми типами культуры в высокоактивной стадии ее динамики с присущими ей кардинальными изменениями данных феноменов, а также точками бифуркации, хаосом и непредсказуемостью (неопределенностью) дальнейшей динамики, в результате чего культура как система переходит на качественно иной уровень организации.
2. Анализ культурной динамики как совокупности различных процессов и тенденций в переходном типе требует рассмотрения культуры как системы. При выявлении ее структурных элементов обосновывается необходимость использования в качестве критериев структурирования универсалии культуры как инвариантные основания ее целостности. Такими основаниями выступают: ценности (социальные значимости) человека и обществаличность и ее положение как субъекта культуротворчествадеятельность человека как особый вид культуротворчестватрансляция как способ передачи социокультурного опытасемиотическая (знаковая) сфера культуры. Данные универсалии в наибольшей степени соответствуют той концепции культуры, которая является стержневой для настоящего исследования.
3. Переход культуры как системы в новое состояние осуществляется под влиянием как внутренних, так и внешних источников культурной динамики. При этом внутренними источниками выступают противоречия, возникающие внутри и между инвариантными основаниями самой культуры как системы, а внешними — противоречия, обусловленные многообразным взаимодействием существующих разных культурных систем. Внутренние и внешние источники тесно взаимосвязаны, взаимообусловлены и в переходном типе на их воздействие культура как система реагирует неоднозначно и зачастую непредсказуемо.
4. Несмотря на спонтанный характер динамических процессов в переходном типе культуры, ему ¦ присуще наличие определенных закономерностей, выражающихся в аксиологической переориентации общества, приводящей к парадигмальным сдвигамизменении личности как субъекта культуротворчестваизменении культурной деятельностиизменении в способах трансляции социокультурного опытаизменении в семиотической сфере культуры как системы. При этом выявленные изменения отмечены тем, что в них новое не столько противостоит старому, сколько на время переплетается с ним. Появляются различные формы взаимозависимости, сочетания и временного слияния этих двух начал. Возникают комбинированные явления, смешанные структуры, переходные формы.
5. Исследование динамики переходного типа культуры предполагает рассмотрение ее в двух срезах. Диахронный анализ (временные изменения, характеризующие связь прошлого, настоящего и будущего) выявил наличие ряда этапов, каждому из которых присущи определенные закономерности. На начальном этапе — это: аномиянарушение преемственности развитиямифологизация сознаниявозникновение в семиотической сфере культуры диссистемных элементов, способствующих порождению инноваций. Следующий этап характеризуется осознанием на массовом уровне расхождения инноваций и традиций, что приводит к началу взаимодействия традиционного и инновационного. Третий этап характеризуется возникновением конфликта между двумя образами должного, обусловленного подчиненным положением традиции. Возникает необходимость разрешения сложившегося противоречия, которое ведет к рождению новых явлений, представляющих собой зачатки будущего типа культуры. Приведенная схема соотношения традиций и инноваций не носит в переходном типе культуры строго обязательного и жестко регламентированного характера, т.к. в нелинейной среде, какой является переходный тип культуры, действуют кооперативные эффекты, которые в точках бифуркации могут привести к непредсказуемым последствиям в динамике переходного типа культуры. Поэтому говорить о специфике соотношения традиций и инноваций в переходном типе культуры можно только с учетом выявления в социокультурной системе определенных аттракторов и резонансного воздействия на них, что позволит культуре перейти к следующему возможному этапу своей динамики.
6. Синхронный анализ (взаимодействие современных культур между собой) выявил усиливающиеся универсалистские тенденции, проявляющиеся в глобализации культуры, в результате чего и формируется новая культурная целостность. В то же время межкультурное взаимодействие, рассматриваемое с точки зрения партикуляризма, свидетельствует о повышении уровня сложности культуры как системы, которая в переходном типе приобретает все более дифференцированный характер. Проявлением этого служат изменения, происходящие в субкультурных, архаических, этнических, национальных и цивилизационных образованиях. В переходном типе отмечается стремительный характер этих изменений, которые могут быть конструктивными для одних культур и дестабилизирующими для других. Таким образом, современные процессы межкультурного взаимодействия, взятые в совокупности, характеризуются неопределенностью и потому труднопредсказуемы.
7. Наличие кардинальных изменений, происходящих в универсалиях, составляющих целостность белорусской культуры, свидетельствует о существовании переходного типа культуры в Республике Беларусь. При этом, несмотря на присутствие множества инновационных элементов, он носит преимущественно адаптационный характер.
Апробация результатов диссертации. Настоящее исследование является составной частью научно-исследовательской работы «Гражданственность: от культуры диалога к диалогу культур», проводимой по заказу Министерства образования Республики Беларусь учебно-образовательным учреждением БГУ «Республиканский институт высшей школы» № г. р. 19 991 956. Результаты исследований были представлены на: а) международных научных конференциях: «Этносоциальные и конфессиональные процессы в трансформирующемся обществе» (г. Гродно, ноябрь 2001 г.) — «Прырода, чалавек, культура» (г. Минск, март 2003 г.) — «Культура творчества: опыт, методология, рефлексия» (Минск, ноябрь 2005 г.) — б) Х-й и XI-й республиканских научно-практических конференциях, посвященным особенностям развития культуры в переходный период и проблемам взаимодействия культур: «Роль субъективного фактора в развитии науки и техники» (г. Минск, апрель 2000 г.- «Проблемы интеграции науки, техники и производства в современном обществе» (г. Минск, май 2001 г.).
Основные положения диссертации отражены в 15 публикациях автора.
Структура и объем диссертации
Общий объем составляет 201 страницу, из них 179 страниц основного текста, который включает введение, три главы и заключениесписок используемых источников на 21 странице (всего 261 источник).
Эти выводы подтверждаются и исследованиями на региональных уровнях. Так, проведенное в 2001 году в Гродно социологическое исследование, ставившее основной задачей выяснение основополагающих ценностей и потребностей современной молодежи, показало, что доминирующей потребностью, стимулирующей жизненную энергию, является потребность быть материально состоятельным человеком (94,1%) — 73,6% назвали ведущей потребностью потребность в вещах- 41,7% дали отрицательный ответ на вопрос, является ли для них стимулом потребность больше и лучше служить своей стране. Несмотря на то, что 87,7% опрошенных указали, что их жизненную энергию стимулирует потребность в повышении уровня культуры, анализ показывает, что основным источником формирования ценностных установок, стиля и образа жизни молодых людей выступают различные формы массовой культуры, в то время как классическая культура начинает терять ценностную привлекательность [257, с. 296−297].
Обобщение имеющихся в социологической литературе материалов позволяет, на наш взгляд, выделить следующие основные показатели смены аксиологических ориентиров у молодежи в белорусском переходном типе культуры:
— среди основных жизненных ценностных признаков превалируют любовь, семья, здоровье, материальный достаток, дружба и удовлетворенность в интимной жизнинаблюдается значительное снижение статуса духовности и.
I. одновременное возрастание значимости свободы, демократии, чувственно-гедонистических ориентаций;
— на смену коллективизму приходит индивидуализм, общественные ориентиры вытесняются личными, происходит внедрение прагматизма и утилитаризмапроисходит смена установки на развитие профессионально-квалификационного потенциала на достижение богатства и успеха любым способомв трудовой мотивации предпочтение отдается не созидательному труду, а получению материальной выгодыв профессиональных ориентациях доминируют финансово-экономические профессии, зачастую допустимыми считаются не очень корректные способы получения денег.
Все это способствовало достаточно широкому распространению в общественном мнении суждений о том, что современное молодое поколение растеряло лучшие ценности прошлого типа культуры, а то новое, что приобретено в переходном типе, можно квалифицировать как однозначно негативное. На наш взгляд, такие суждения носят тенденциозный характер. Более тщательный анализ позволяет утверждать, что так называемые традиционные ценности в среде белорусской молодежи свою устойчивость в i. той или иной мере сохранили. Так, по свидетельству Бабосова Е. М., 97% молодых людей проявляют «уважение к традициям» [22, с. 212]. А если исходить из высокой значимости для белорусов таких традиционных ценностей как толерантность, терпимость, то они как раз и позволяют молодежи сочетать тенденцию роста индивидуализма с традиционной приверженностью к коллективистским началам. При этом, как считает сама молодежь, проявление индивидуального начала совсем не обязательно должно противостоять общему.
Это вновь подтверждает справедливость доказываемого нами тезиса о гетерогенности переходного типа культуры в Республике Беларусь.
Весьма интересными, на наш взгляд, представляются выводы, полученные белорусским ученым Г. М. Грибовым, предпринявшим сравнительное социологическое исследование духовно-ценностного мира молодежи Беларуси с ценностными ориентациями молодежи ряда европейских стран. Особую значимость в свете настоящего исследования эти выводы приобретают, выступая свидетельством соединения в современном белорусском переходном типе культуры восточных и западных ценностей, о чем уже упоминалось выше. Так, вопреки ожиданиям, предполагающим контрастное разделение молодых людей по типу «Восток» (белорусы) и «Запад» (немцы, португальцы), обнаружилось, что между молодежью трех стран не лежит пропасть и нельзя утверждать, что студенты Беларуси, Германии и Португалии — это два совершенно разных социальных типа. В целом все три группы исследуемых, несмотря на имеющиеся особенности, в своих представлениях и базисных жизненных ценностях ,• практически одинаковы, причем лидирующее положение среди них занимают элементарные жизненные факторы: здоровье, дружба, любовь. Характерно, что в группу самых важных ценностей входят также гарантии прав человека. У белорусов и португальцев к ним добавляется еще и семья, чего нет у немцев, которые предпочитают ей душевное спокойствие. Сходство мнений и в том, что в иерархии ценностей такие факторы, как известность, слава, искусство, религия, занимают последние места [70, с. 108−116].
Сложности и противоречия переходного типа культуры не могли не отразиться и на личности белоруса как субъекте культуротворчества. Современный белорус становится все более зависимым от техники. В результате уже не человек, а техника диктует и определяет жизненное пространство, а сам человек во многом лишается свободы творчества. К этому следует добавить специфическое, ослабляющее духовную целостность личности и ее культуротворческий потенциал, повседневное воздействие массовой культуры через телевидение, видеопродукцию, рекламу «поп-культуры» и т. д. Вряд ли можно признать однозначно положительной и роль книжной продукции в формировании личности белоруса в переходном типе культуры. Несмотря на многообразие отечественного книжного рынка, его «интеллектуальный» уровень оставляет желать много лучшего, ибо он не выполняет своей главной функции обучения продуктивному мышлению. По свидетельству белорусского философа Т. Адуло, сегодня «мало таких работ, которые представляли бы собой систему, результат напряженной умственной работы, серьезнейших размышлений ученых над вечными проблемами социального бытия, работ, за каждой строчкой которых был бы напряженный поиск философской истины» [2, с. 10].
Вместе с тем сегодня, в условиях переходного типа культуры наблюдается и размывание некоторых традиционных черт личности белорусов. Так, широкое распространение получают предприимчивость, мобильность, стремление сделать карьеру, желание добиться материального благополучия, определенная жесткость в поведении. Тем не менее, глубинные основы личности и ее менталитета остаются неизменными. Душа белоруса не отравлена золотым тельцом. Он поэтому отрицательно воспринимает буржуазность. Отсюда в основном негативное отношение белорусов к процессам приватизации и излишнему обогащению отдельных личностей. Тем более, если это обогащение сопряжено с обнищанием, горем и страданиями других людей. В нем органически заложено одобрение общества равных возможностей, стремление к нему.
Противоречивый характер в белорусском обществе носит и система трансляции социокультурного опыта. Помимо описанных выше сформировавшихся и формирующихся в переходном типе культуры новых институтов трансляции (институты частной собственности и бизнеса, институты президентства и парламентаризма, демократии, зачатки гражданского общества и т. п.) наиболее ярко ее динамику можно проследить, на наш взгляд, во взаимоотношениях между поколениями в белорусской семье в восприятии молодежи. Ряд социологических замеров, проведенных белорусскими исследователями [см., например: 256, с. 473−479], свидетельствуют о неоднозначности трансляционных процессов.
С одной стороны, наличествуют спокойные, гармоничные отношения между детьми и родителями, что подтверждают анкетные данные, засвидетельствовавшие партнерские и либеральные отношения, установившиеся в большинстве белорусских семей (69% и 16% соответственно) [Там же, с. 475]. Такая простота и доступность в общении с родителями позволяет молодежи относиться к родителям, как к старшим товарищам, с которыми они вместе учатся жить в новых условиях. В соответствии с упоминавшейся выше классификацией М. Мид такие отношения можно определить как характерные для кофигуративного типа культуры.
Однако партнерский стиль отношений между поколениями и совместный поиск путей выживания не способствует росту родительского авторитета. Так, лишь 39% респондентов признались в том, что родители являются для них образцом для подражания, 32% категорически отвергли эту мысль, а 29% опрошенных затруднились сказать что-либо по этому вопросу. Распространившийся партнерский стиль общения, с одной стороны, упростил межличностные отношения между поколениями в Беларуси, сгладил остроту традиционного конфликта поколений по линии «отцы — дети», но, с другой, зафиксировал крайне низкую удовлетворенность жизнью молодых респондентов. Причем это не только недовольство молодежи низким уровнем и качеством жизни белорусских семей. Для молодых людей весьма важно, что родители, не являющиеся авторитетом для своих детей, не в состоянии гарантировать им безопасное существование. Утрата чувства безопасности, которую дает семья, негативно отразилась на ощущении личного счастья молодежи: 16% чувствуют себя счастливыми людьми, 61% - нет и 29% - лишь иногда [Там же, с. 475]. Не случайно, как показывает анализ, не успевшая «выпорхнуть» из белорусской семьи молодежь в большинстве своем отрицает родительский авторитет, что в условиях переходного типа культуры, когда отсутствуют «значимые другие», может привести к проблеме идентификации некоторой части белорусской молодежи.
Кроме того, более старшее поколение белорусских семей («бабушки-дедушки»), не имеющее опыта жизни в условиях рынка, демократии, выбора вообще не является авторитетом для большинства респондентов (61%), а 23% затруднились дать ответ на этот вопрос. Такое положение дает основание, по нашему мнению, для косвенного определения данных отношений как характерных для префигуративного типа культуры по классификации М. Мид, что является отличительным признаком современного переходного типа культуры.
Скажем здесь и еще об одном ярком проявлении сложного и противоречивого характера трансляции социокультурного опыта в условиях Беларуси. Прагматичная постмодернистская культура, вторгаясь в постсоциалистическое белорусское пространство, сеет на его просторах гедонизм, воспринимаемый как «гиперпотребление» и «гиперконформизм». Конформизм и консюмеризм как основные ценности шагающих в рынок белорусов становятся азимутом для многочисленных групп молодежи. Вступая в небогатую традиционную белорусскую семью, популяризируя гедонистические и потребительские образы легкой и привлекательной жизни, постмодернистская культура подпитывает конфликт отцов и детей, разрушает эмоциональный климат семейной жизни. В результате вместо солидарности и ответственности, укрепления семьи как ячейки в атмосфере доброжелательности и сотрудничества старшие члены семьи стремятся к заработкам, способным поддержать достойный уровень жизни семьи, а молодежь — к удовлетворению собственных потребностей. Не последнюю роль в этом играют поп-культура и средства массовой информации, агрессивно навязывающие определенный стиль жизни и потребления, влияющий на представления о семейной жизни.
Отмеченная выше толерантность по отношению к иным позволяет сегодняшнему поколению молодежи достаточно мирно сосуществовать со всеми предыдущими поколениями белорусского социума. Однако внутри самого молодого поколения, которое в целом терпимо к инаковости, существуют определенные границы. Признается, что каждый имеет право на инаковость, но одновременно при этом он должен быть немного похожим на свое окружение. Это позволяет молодому белорусу выделиться своей оригинальностью из массы, оставаясь в то же время «своим среди своих».
В числе лидеров опроса (88,6%) оказалась нацеленность молодежи на постоянную открытость новым знаниям и возможность изменения своих сегодняшних представлений [Там же, с. 477]. Такое положение позволяет увидеть глубокую линию «раскола» между представителями белоруской молодежи «начального периода» переходного типа культуры (90-е годы XX в.) и старшего поколения («бабушек — дедушек»), которое в большинстве своем сохранило верность усвоенным в молодости принципам и идеям. Анализ показывает, что именно эта верность, являющаяся предметом их советской гордости, отвергается новым поколением, приверженном открытости новым знаниям и новому миру. При этом открытость, отсутствие предубеждений, способность к многостороннему взгляду на жизнь является в понимании молодых белорусов одним из аспектов интеллекта.
Другим, не менее важным аспектом выступает для них профессионализм. Молодые люди (студенты) особенно ценят преподавателей, которые умны и уважают студента, его собственные убеждения, с которыми можно интеллектуально пообщаться (62,9% - согласны полностью и 21,4% - отчасти) [Там же, с. 478]. Иными словами, белорусская молодежь, серьезно ценящая «хорошее образование», понимает под ним такое, которое помогает развитию способности мыслить. При этом основным критерием профессионализма преподавателя становится мудрость, как раз и гарантирующая то, что понимается молодежью под «хорошим образованием». В глазах молодых белорусов мудрыми могут не быть друзья, родители, дедушки и бабушки, но хорошо, если таковыми являются преподаватели.
Не менее противоречивым выглядит и изменение культурной деятельности в белорусском переходном типе культуры. Предполагаемое, а priori рыночными отношениями преобладание частных форм собственности и экономическое регулирование деятельности субъектов хозяйствования слабо находит (либо в ряде случаев не находит вовсе) свое воплощение в белорусских условиях на данном этапе. Это связано с ходом сложного преодоления глубокого кризиса и стремлением власти не допустить опасных либеральных перегибов, связанных с приватизацией промышленных и социокультурных объектов, — явления, характерного для ряда стран Восточной Европы и постсоветского пространства. В результате, как подчеркивает И. Ширшов, произошло неизбежное «выгибание палки в обратную сторону», что нашло проявление в доминировании государственной собственности в основных секторах экономики: даже в ОАО средних и крупных промышленных предприятий доля государства в акционерном капитале составляет сегодня от 50 до 70% [242, с. 66]. Не скроешь и тот факт, что методы административного регулирования деятельности субъектов хозяйствования зачастую преобладают над экономическими. Ограничен набор и самих этих субъектов, а в практике управления и хозяйствования задержались пока реликтовые постсоциалистические формы регулирования.
Весьма незначительны изменения и в области реформирования сельскохозяйственной деятельности. В этом плане весьма амбициозной выглядит принятая на государственном уровне Программа социально-экономического развития и возрождения села на 2005 — 2010 гг. Не вдаваясь в подробное рассмотрение, безусловно, благородной с точки зрения целей, стратегии этой программы (обеспечение национальной продовольственной безопасности, создание достойных условий жизни для сельского населения, ликвидация негативных процессов, формирование конкурентоспособного производства продовольствия и сельскохозяйственного сырья и т. д.), вместе с тем констатируем: в современном переходном типе культуры, связанным с формированием постиндустриального, информационного общества, вряд ли можно считать колхозно-совхозное в своей основе сельское хозяйство приоритетной отраслью, основным объектом инвестиций, перераспределения ресурсов за счет других отраслей. Ведь мировые тенденции направлены в первую очередь на освоение новых технологий. Кроме того, технический прогресс ведет к объективному сокращению работников аграрной сферы, что также отчетливо прослеживается в современной Беларуси.
Что касается изменения деятельности непосредственно в сфере белорусской культуры в условиях ее перехода к рыночным отношениям, то следует признать тот факт, что национальная культура пока что меньше всего защищена как от меркантильной функционализации, так и от спекулятивной коммерциализации. Это вовсе не означает, что сферу культуры нужно освободить от цивилизованной коммерческой деятельности. Вместе с тем следует иметь в виду, что рыночная стихия с неизбежностью порождает массовую культуру. Значит, в переходном типе культуры столь же неизбежно противостояние профессиональной художественной культуры этой рыночной стихии, причем желательно не замыкание первой в самой себе, как это случилось с западной элитарной культурой, а подчинение стихии рынка себе, внесение в нее целостности, организованности, духовности. По мнению отечественного ученого А. П. Мельникова, современная белорусская национальная культура, будучи относительно недостаточно окрепшей, «должна ориентироваться. на повышенную духовность и романтическую приподнятость», т. е. «на ту стилистику, которая способствует данной фазе культурного развития» [146, с. 86].
Очевидным является и тот факт, что даже в условиях постепенного и крайне медленного перехода белорусской культуры к рынку, в переходном типе культуры складывается неблагоприятное положение для носителей и творцов традиционной народной культуры. В этом плане велика роль ее государственной поддержки. Белорусское государство не игнорирует эти проблемы, стремясь разрешить их с определенной пользой для народа. Прежде всего, это касается финансового и материально-технического обеспечения культурной деятельности. В соответствии с Законом «О культуре в Республике Беларусь» объем бюджетных расходов на культуру к 2009 году должен достичь 1% ВВПсегодня этот показатель составляет лишь половину указанной цифры [См.: 71, с. 24].
Цифры эти, безусловно, малы, если учесть, что принципы хозрасчета и самофинансирования являются неприемлемыми для фундаментальных учреждений культуры. Эти учреждения нуждаются во внешних источниках финансирования, которыми могла бы стать, на наш взгляд, сеть целевых внебюджетных фондов, ориентирующихся на поиск, аккумулирование и инвестирование средств в фундаментальные отрасли и учреждения культуры. В связи с нехваткой государственных средств часть этих учреждений имеет оправданную возможность самостоятельного существования в условиях рынка. Объектом же бюджетного финансирования должна быть, по нашему мнению, не деятельность учреждений культуры, а деятельность в сфере культуры, осуществляемая различными субъектами вне зависимости от их статуса, обеспечивающая сохранение, поддержание и развитие высокой духовности национальной культуры, в которой заинтересовано белорусское общество.
Сложный и противоречивый характер носит и семиотическая сфера переходного типа белорусской культуры. В полном соответствии с описанными выше теоретическими положениями переходный тип белорусской культуры характеризуется резким повышением семиотичности ее поведения. Изменение названий улиц в городах и весях Беларуси — один из наиболее ярких показателей усиления знаковости (символичности) форм белорусской культуры. При этом весьма характерным является противоречивость, половинчатость этого процесса. Например, начальный этап переходного типа характеризовался переименованием улиц столицы с целью деидеологизации и белорусизации топонимических символов города. Именно в этот период появились улицы, подчеркивающие своими именами «белорусскость»: Богдановича, Городской Вал, Кальварийская, Раковская, Романовская Слобода, проспект Франциска Скорины и др. В то же время центр столицы до сих пор изобилует символами советской эпохи: Коммунистическая, Революционная, Интернациональная, Советская, Маркса, Энгельса, Ленина, Свердлова, Кирова, Либкнехта, Люксембург и др., — знаками, кстати говоря, совершенно не иллюстрирующими историческую, географическую, национальную и культурную особенности города, о чем гласит Положение о переименовании улиц и площадей Минска, принятое в 1992 году. Последнее переименование ряда центральных улиц и проспектов столицы, приуроченное к 60-летию Победы в Великой Отечественной войне, — из этого же ряда противоречий семиотического поведения белорусской культуры. Такая динамика, по нашему мнению, не способствует осмыслению этих культурных феноменов и закреплению их в сознании белорусов, разрушает традицию. Вместе с тем, как считают корифеи семиотики Ю. Лотман и Б. Успенский, не только введение новых форм поведения, но и усиление знаковости старых свидетельствует об определенном изменении типа культуры. О противоречивости в переходном типе культуры говорят и факты причудливого переплетения старой и новой символики (герб, гимн, флаг Беларуси).
С точки зрения смены стилизма в переходном типе культуры наиболее интересным проявлением, на наш взгляд, является современная белорусская архитектура, в которой ярко выражены культурные инсценировки новых моделей жизни, где внешняя (презентативная) сторона культурных форм зачастую становится важнее внутренней (теоретической, доктринальной). Подтверждением этого выступает изменение типологии зданий и сооружений. Так, дома культуры, театры, библиотеки потеряли сегодня свою актуальность (Национальная библиотека, сооружаемая сегодня в столице, является отрадным исключением), в то время как наиболее репрезентативными и значимыми объектами стали банки, торговые центры, офисы компаний. Банковские здания и торговые центры становятся не только символом мощи финансовой стихии, но и полигоном для отработки новых архитектурных и конструктивных решений, апробации новых строительных и отделочных материалов и синтагматичных конструкций. Претерпевает существенные изменения сфера общественных зданий. Привычные районные универмаги и универсамы не всегда способны выдержать конкуренцию с небольшими магазинчиками, построенными из быстромонтируемых конструкций и имеющими весьма привлекательный внешний вид. Вообще быстросборные конструкции образовали целый сегмент рынка. Эта конкуренция дополняется сегодня возводимыми повсеместно супери гипермаркетами. Жилье сегодня трансформируется из монотонной унифицированной массы в мозаичный спектр разноплановых объектов, начиная от монолитных высоток и заканчивая коттеджами, выполненными в различных стилях. Стихийно образовавшийся вокруг крупных белорусских городов пояс коттеджной застройки — некое новое явление в архитектуре и градостроительстве. В итоге можно констатировать, что мы сегодня находимся на этапе эклектики, вольного смешения стилей и направлений.
Особенности «пограничного» развития Беларуси сказываются сегодня и в языковой сфере переходного типа культуры, также определяя его противоречивый характер. Как с точки зрения семиотики, так и с точки зрения национального саморазвития, язык пронизывает и связывает все основные формы и этапы развития культуры как способа и меры жизнедеятельности народа. Именно через национальный язык в первую очередь проявляется мирочувствие, мировосприятие, миропонимание народа, его культурная и национальная самоидентификация. Следует особо отметить, что вследствие насильственной полонизации и русификации белорусский язык уже в течение трех веков не обслуживает государственную, экономическую и общественную жизнь страны. Попытка радикально решить эту проблему путем придания белорусскому языку статуса государственного, предпринятая в начале 90-х годов прошлого века, не нашла поддержки большинства населения. Результатом стало параллельное сосуществование в рамках переходного типа культуры двух государственных языков — русского и белорусского, — что фактически ведет к их конкуренции. И это тоже накладывает глубокий отпечаток на семиотическую сферу белорусской культуры, объективно усиливая противоречивый характер всего переходного типа.
Анализ динамических изменений переходного типа культуры на примере Беларуси позволяет прийти ко вполне обоснованному, на наш взгляд, выводу: несмотря на наличие «немалого числа инновационных элементов, в целом сегодняшний этап белорусского переходного типа культуры носит преимущественно адаптационный характер. Это вовсе не исключает, а, наоборот, позволяет предположить дальнейшее усиление динамических изменений, перевод их в более активную фазу. Не случайно, белорусские исследователи сегодня говорят об «инновационно-реформаторском», «активно-реформационном» этапе перехода, который будет разворачиваться до середины текущего столетия [см., например: 242, с. 66].
Такое состояние переходного типа культуры не могло не сказаться и на проблеме межкультурного взаимодействия белорусской национальной культуры с другими культурами в условиях глобализирующегося мира. Следует отметить подчеркнутую осмотрительность, взвешенность, осторожность поведения белорусской культуры в международных белорусских контактах. Стремление оградить себя от хлынувшего в страну вала западно-американской массовой культуры, способной лишить белорусскую культуру национальной самобытности, заставляет ее развиваться в рамках контрответа, суть которого в апелляции к традиции, сохранении историко-культурного наследия и независимости, опоре на собственные силы, постижении важности результатов региональных явлений культуры и искусства. В немалой степени этому способствуют возникающие время от времени раздоры на политическом поприще со странами Запада.
С другой стороны, понимание того, что белорусская национальная культура без «тоски по мировой культуре» не имеет перспектив, заставляет ее развиваться в контексте диалога культур. Как подчеркивал министр культуры Республики Беларусь JI. Гуляко, «национальная культура может и должна оказывать противодействие различным попыткам возвести новые.
разделительные линии между государствами" [71, с. 23]. Практическим и достаточно ярким подтверждением такой динамики белорусской культуры служит сформировавшаяся система международных фестивалей: искусств «Белорусская музыкальная осень» и «Минская весна», современной хореографии в Витебске, «Золотой шлягер» в Могилеве, театральный фестиваль «Белая Вежа» в Бресте. Безусловно, уникальным явлением, смотром лучших образцов эстрадного искусства Беларуси и других стран славянской культуры является «Славянский базар» в Витебске. Всего сегодня в Беларуси постоянную прописку получили более 30 международных, республиканских и региональных фестивалей, имеющих зрительскую аудиторию более 1 млн. человек, не считая телевизионной [Там же, с. 16].
По линии министерства культуры до 3 тысяч деятелей культуры и искусств ежегодно выезжают за рубеж для участия в различных конкурсах, фестивалях, концертах. Значительным явлением в культурной жизни стали Недели культуры Беларуси в Париже, выступления в котором как во всемирно признанном центре культуры всегда были серьезным экзаменом для представителей любой культурыДни культуры Беларуси в России, Иране, Индии и многих других странах. Беларусь представлена сегодня в мировом сообществе и через включение наиболее значимых историко-культурных ценностей в Список Всемирного культурного наследия в ЮНЕСКО (замковый комплекс в городском поселке Мир, архитектурнокультурный комплекс Радзивиллов в Несвиже и др.).
Знакомство с достижениями, путями развития, системами ценностей других культур может, по нашему мнению, основательно подтолкнуть белорусскую культуру и нацию в целом к выбору более эффективной модели собственного культурного развития уже в рамках переходного типа. Глубже понять свою культуру можно, лишь посмотрев на нее со стороны и сравнив с другими.
Беларусь в этом плане обладает оригинальными возможностями, особенно на региональном уровне. Например, только Брестская область, гранича с двумя странами зарубежья — Польшей и Украиной — находится в уникальных условиях столкновения и полилога трех национальных культур. Специальное исследование, осуществленное специалистами этого региона, посвященное межкультурному восприятию трех народов, убедительно доказывает объективность процесса «размывания» националистических и культурно-ограниченных рамок человеческого существования, отражаясь на особенностях межкультурного восприятия и коммуникации [См.: 77, с. 77−85].
Как представляется, в рамках современного переходного типа культуры есть возможность функционирования полноценной белорусской национальной культуры на основе плюрализма, многосторонней культурной ткани, состоящей из разных традиций, когда каждая нация сохраняет свой национальный узор и цвет культуры. По мнению белорусского ученого В. П. Скороходова, руководителя Государственной программы «Функционирование и развитие культуры Беларуси до 2005 года» «именно в таком контексте нужно понимать и современную национальную белорусскую культуру, ее ближайшие пути развития» [195, с. 9].
Таким образом, по глубокому убеждению автора настоящего исследования, современный переходный тип белорусской культуры со свойственной ему культурной динамикой вынуждает по-новому рассматривать природу культуры, деятельность соответствующих институтов, жизнь творческих структур и их взаимодействие с государством, обязывает размышлять над перспективами дальнейшего культурного развития и прогресса. Такая динамика переходного типа свидетельствует о возникновении новой необходимости сохранять уникальность белорусской национальной культуры, поддерживать мудрое равновесие и одновременно вбирать опыт мировых культур, оберегая тем самым от деструктивной и даже глобальной культурной пустоты и направляя усилия на научно обоснованное тактическое и стратегическое развитие национальной культуры Беларуси.
Завершая третью главу, сделаем необходимые выводы:
1. Белорусская национальная культура формировалась под воздействием целого ряда специфических, оригинальных факторов, во многом определивших ее уникальный характер. Наиболее важными среди них являются: природно-географическая среда и геополитическое положение белорусских земель, находящихся на перекрестке, как торговых путей, так и разных культур, в географическом центре Европы, в окружении воинственный соседей и мощных военных государств, размещавшихся по периметру белорусских границ, что определяло маятниковое положение между Востоком и Западом и «пограничный» характер белорусской культурыее поликонфессиональность, весьма специфично повлиявшую на процессы культурной идентификации народадлительность времени, в течение которого белорусский народ был частью то одного, то другого государственного образования, что в значительной степени способствовало слабому выражению идентификации белорусского сознания как нации-государствастремление белорусской культуры осуществлять посредническую миссию между Востоком и Западом, зачастую приводившее к тому, что белорусские земли не только соединяли, но и одновременно выступали ареной противоборства двух цивилизационных основ — западной и восточнойнаконец, советский период, сформировавший феномен «советской белорусской культуры», продемонстрировавший, с одной стороны, значительные достижения в области науки, искусства, литературы, а с другой, приведший к оторванности нескольких поколений белорусов от своего культурно-исторического наследия, к размыванию и нивелированию национального самосознания, деиндивидуализации творческой личности.
Все это предопределило наличие оригинальных особенностей белорусской национальной культуры, сформировало ее двойственный, амбивалентный характер. Не имея возможности окончательно самоопределиться и идентифицировать себя с какой-то одной культурной и государственной традицией, она восприняла лучшие достижения восточной и западной культур и, проведя сложнейший культурный синтез, создала, таким образом, свою уникальную и самобытную культуру.
2. В современных условиях в белорусской национальной культуре как системе идет сложный, неоднозначный, противоречивый процесс динамических изменений. Прежде и ярче всего он отражается в изменениях, происходящих в универсалиях как инвариантных основаниях культуры белорусского народа, составляющих ее целостность. Эти изменения в первую очередь происходят в аксиологической сфере культуры, что способствует смене мировоззренческой парадигмы и ценностной переориентации белорусского социума. При этом старые, уходящие ценности соседствуют, переплетаются с новыми, идущими им на смену, образуя весьма причудливую смесь и придавая тем самым современному состоянию белорусской культуры оригинальный, неповторимый характер. В результате сегодняшняя белорусская национальная культура приобретает ярко выраженную гетерогенность, имея в своем составе патриархальный, советский и рыночный (западный) компоненты. Накладываясь на углубляющиеся в современных условиях возрастные, региональные различия, субкультуру молодежи и менталитет пожилых, эти составляющие белорусской культуры в значительно мере углубляют ее противоречивость и неоднозначность.
Не менее значительными и вместе с тем противоречивыми предстают динамические изменения, происходящие в системе трансляции социокультурного опыта белорусского общества, типе его культурной деятельности, семиотической сфере культуры, что, в конечном счете, отражается на личности белоруса как субъекте культуротворчества.
Проведенный в настоящем исследовании анализ позволяет, по нашему мнению, сделать основополагающий вывод, подтверждающий выдвинутую гипотезу: кардинальные изменения, происходящие в составляющих целостность белорусской культуры культурных феноменах — универсалиях, определяющие ее динамику и переход на качественно иной уровень организации, свидетельствуют о наличии переходного типа культуры в Республике Беларусь.
3. Переходный тип белорусской национальной культуры, несмотря на наличие значительного числа инновационных элементов, носит.
I. преимущественно адаптационный характер. На практике это проявляется в усиленном апеллировании к традиционным началам культуры белорусского народа, что обусловливается необходимостью контрответа на вызовы масс-культуры в условиях глобализации. Однако это же формирует в сознании белорусского социума элементы конформизма, подверженности внешнему давлению, необходимому для приспособления и выживаемости, и, в конечном счете, определяет замедленные темпы современных преобразований в стране.
Вместе с тем это не исключает перевода динамических изменений в переходном типе белорусской культуры в более активную «инновационно-реформаторскую» фазу.
4. Динамические изменения, характерные для переходного типа белорусской культуры, накладывают свой отпечаток и на проблему диалога культур. Тот факт, что белорусская культура почти в течение четырех столетий была скорее объектом воздействия со стороны западной (польской) и восточной (русской) национальных культур, нежели равноправным партнером диалогового взаимодействия, также послужил одной из причин ее замедленного развития. Однако в современном переходном типе развертывается процесс интенсификации развития белорусской национальной i. культуры. По нашему мнению, белорусская культура должна использовать реальную возможность своего развития на основе плюрализма, многосторонней культурной ткани при сохранении своих традиций и самобытности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Исследование динамики переходного типа культуры позволяет сделать следующие выводы:
1. Динамика современной культуры представляет собой совокупность различных, разнонаправленных процессов и тенденций, когда в одном ряду стоят и конструктивная, и деструктивная возможности. Такая сложность и неоднозначность значительно усиливаются, расширяются и углубляются состоянием динамического хаоса, который охватывает все сферы культуры. С точки зрения синергетики состояние динамического хаоса раскрывает механизмы становления новых уровней организации и свидетельствует ее в новое качество. В современной культуре значительную роль начинают играть случайности, факторы, на которые культура реагирует непредсказуемо. Это позволяет говорить о наличии состояния неустойчивости, то есть о переходном характере динамики современной культуры [58, с. 1−18- 59, с. 21−25].
2. Культура в нашем представлении является сложной высокоорганизованной саморазвивающейся открытой системой, в ходе развития которой происходит переход от одного типа саморегуляции к другому, возникают новые уровни составляющих ее элементов, которые оказывают при этом обратное воздействие на ранее сложившиеся и перестраивают их, в результате чего культура как система обретает новую целостность.
Типологическое исследование культуры ставит проблему определения понятия исследуемого феномена. Переходный тип культуры выделяется автором на основании научной гипотезы как единство инвариантных оснований (универсалий) культурной системы и как смысловая целостность культурной эпохи. В первом случае исследуемый феномен представляет собой универсальную модель, которая сводит в систему общие признаки переходной эпохи, во втором — определяется уникальное, неповторимое качество этого историко-культурного феномена. Соотнесение исследуемого феномена с исторической реальностью, возникающей в период неравновесного состояния культуры, позволяет определить его как переходный тип культуры. Исследование его сущностных параметров приводит к выводу о том, что переходный тип культуры занимает определенное место в культурной динамике социума: являясь подсистемой культуры, он существует в ней как своего рода особая, специфическая целостность, возникающая при смене устойчивых типов культур, и также рассматривается как саморазвивающаяся система [61, с. 25−27].
Анализ сущностных параметров переходного типа культуры позволил выделить и изучить имманентно присущие ему закономерности, выражающиеся в аксиологической переориентации общества, изменении личности как субъекта культуротворчества, его культурной деятельности, способов трансляции социокультурного опыта, а также изменении семиотической сферы культуры как системы [64, с. 158−162].
Эффективность движения любой системы возможна только при определенной взаимозависимости факторов влияния внешней среды и факторов собственного состояния системы. Поэтому для того, чтобы система саморазвивалась, она должна постоянно находиться в состоянии реконструкции, разрешения противоречий, адекватных динамике изменения факторов внешней среды. В русле нашей концепции такие противоречия возникают внутри и между исследуемыми универсалиями переходного типа культуры, а также под воздействием аналогичных структурных элементов иных культурных систем в результате межкультурного взаимодействия. Под комплексным воздействием источников динамики культуры формируется уникальный, неповторимый характер переходного типа культуры [66, с. 26−31- 68, с. 1−27].
3. Межкультурное взаимодействие своей активностью образует направления преемственности культур — синхронное (в пространстве) и диахронное (во времени). Синхронный срез переходного типа культуры позволил определить специфику взаимодействия культур разных уровней в условиях глобализирующегося мира. Формирующееся сегодня информационное общество, порождая общее коммуникативное пространство, создает беспрецедентные перспективы в области межкультурного взаимодействия. В переходном типе культуры создаются условия для постепенного преобразования разнородного мирового социального пространства в единую глобальную систему, в которой беспрепятственно перемещаются информационные потоки, идеи, ценности и их носители, капиталы, товары и услуги, стандарты поведения и моды, видоизменяя миропредставление, деятельность социальных институтов, общностей и индивидов, механизмы их взаимодействия.
При этом глобализация, с одной стороны, способствует значительному расширению универсалистских тенденций в культуре, создает условия для реализации культурной самобытности в новых формах. С другой стороны, она обостряет противоречия между универсалистскими и национально-самобытными процессами, способствуя порождению новых проблем в рамках переходного типа культуры. Кроме того, под воздействием процессов глобализации происходят существенные изменения во взаимодействии культур на партикулярном уровне. Анализ выделяемых по этому признаку культурных образований (от субкультур до цивилизаций) свидетельствует о неравнозначности их возможностей оказывать влияние на соседние культуры, сопротивляться или поглощать культурные воздействия извне. Межкультурное взаимодействие, рассматриваемое с точки зрения партикуляризма, также свидетельствует о повышении уровня сложности культуры как системы, которая в переходном типе приобретает все более дифференцированный характер. Проявлением этого служит рост субкультур, приводящих к развитой социокультурной стратификации, главной задачей которой является сдерживание социальной энтропии в переходном типе культуры, а также предотвращение установления социокультурной однородности индивидов. С этой точки зрения субкультуры, как и их высокоэнергетичное состояниеконтркультуры, могут выступать одним из источников динамики современной культуры. Это также накладывает отпечаток на переходный тип культуры, делая его еще более сложным и многоплановым феноменом [59, с. 172−176- 65, с. 30−35- 60, с. 217−221].
4. Диахронный срез переходного типа кулыуры выявил наличие условных этапов в его развитии, для каждого из которых характерно специфическое соотношение традиционного и инновационного, что позволило определить основные тенденции и закономерности динамических изменений в переходном типе культуры. Состояние хаоса, возможной аномии, нарушение преемственности, мифологизация сознания, традиционализация — таковы закономерности начального этапа развития переходного типаосознание расхождения традиций и инноваций, начало взаимодействия между ними, рост утилитаризма как механизма притяжения инноваций — закономерности следующего этапаобострение конфликта между двумя образами «должного», обусловленного подчиненным положением традиции, разрешение противоречий, ведущее к рождению нового явления в кулыуре, возобладание интегративных тенденций — суть закономерностей завершающего этапа развития переходного типа культуры.
С точки зрения синергетики в нелинейной среде, какой является переходный тип кулыуры, на каждом этапе его динамики возможны непредсказуемые последствия, определяемые кооперативными эффектами в точках бифуркации. Это значительно повышает вероятность прерывания преемственного развития кулыуры как системы. В этой связи при определении специфики соотношения традиций и инноваций необходим учет выявленных в ней аттракторов и резонансного воздействия на них, что позволит кулыуре перейти к новому этапу своей динамики [67, с. 25−26- 69, с. 49−53].
5. Исследование теоретико-методологических проблем современного переходного типа культуры позволило автору в определенной степени осмыслить его ди намику в конкретных условиях Республики Беларусь. Это вызвало необходимость выявления оригинальных особенностей формирования и доминантных черт белорусской кулыуры, во многом определивших ее амбивалентный характер. В результате произошедшего в процессе исторического развития сложного культурного синтеза была создана уникальная, самобытная национальная культура.
Современный переходный тип белорусской культуры характеризуется сложным, неоднозначным, противоречивым процессом динамических b изменений, что в целом соответствует теоретической модели переходного типа культуры. Это отражается в исследуемых универсалиях как инвариантных основаниях культуры белорусского народа, составляющих ее целостность [63, с. 102−107]. Автор приходит к выводу о преимущественно адаптационном характере переходного типа белорусской национальной культуры на данном этапе ее динамики, что подтверждается рядом факторов: усилением апеллирования к традиционным началам белорусской культурыпревалированием в сознании белорусского социума элементов конформизмазамедленными темпами современных преобразований в стране. Таким образом, в результате проведенного анализа находит подтверждение вывод об уникальности переходного типа белорусской культуры, зависящей от конкретных социокультурных факторов формирования и современных трансформационных процессов белорусского общества.
