Анализ репаративного остеогенеза отдельных видов костей опорно-двигательного аппарата собак в различных условиях фиксации

Актуальность работы. Изучение биологических закономерностей репаративной регенерации кости, поиск новых способов и средств, способствующих созданию условий для наилучшего ее заживления, возможность влиять на интенсивность и потенцирование процессов остеогенеза, сокращение сроков консолидации и трансформации дистракционного регенерата в зрелую костную ткань являются актуальными вопросами в ветеринарной практике. [19, 294, 360] Репаративный остеогенез представляет собой процесс, который контролируется многоуровневой системой регуляции и вовлекает в себя расходование всех ресурсов организма и имеющий свой индивидуальный конечный объем. При всей важности этих пластических и энергетических ресурсов, непосредственно расходуемых на построение новообразованных тканей, следует считать не менее важными и ресурсы поддержания высокой функциональной активности кровеносной системы, ге-мопоэза, иммуногенеза и системы гормональной регуляции, обеспечивающих компенсаторно — приспособительные процессы, поддерживающих постоянство внутренней среды организма в пределах, необходимых для активной жизнедеятельности [16, 53, 54, 60, 82, 136]. Стало очевидным, что выполнение остеосинтеза без учета индивидуальных особенностей строения костного фрагмента, гормонального и иммунного статуса, метаболизма тканей, контролируемых специальными лабораторными тестами, как и нарушение основных принципов лечения переломов способствует, замедленному формированию костной ткани. Особую важность лабораторный контроль приобретает при выполнении второго или очередного этапа чрескостного остеосинтеза на фоне не полностью редуцированных изменений, вызванных предшествующим вмешательством, в системах, обеспечивающих репаративный процесс. С этих позиций формирование общей корковой пластинки дефектов кости, заполнение костной тканью и восстановление функции конечности, не могут служить надежными объективными тестами, которые позволяют прогнозировать положительный исход лечебного этапа.

Успешному решению таких задач способствуют результаты научных исследований, проведенных в последнее время рядом ученых [17, 21, 71, 97, 140, 194, 210, 295, 311, 321, 356, 420,424]. Было показано, что в системной регуляции репаративного остеогенеза отмечается развертывание нескольких фаз, контролируемых последовательно гормонами гипоталамо-гипофизарно-адреналовой системы [11, 56, 99, 290, 298]. Переход от одной фазы к другой осуществляется под влиянием изменений во внутренней среде, вызванных эффекторами предшествующей фазы, которые могут быть выявлены путем анализа электролитного баланса, определения уровней экскреции компонентов минеральной фазы и органического матрикса костной ткани. Продолжительность отдельных фаз задается также местными условиями — типом костной ткани поврежденного сегмента, стабильностью остеосинтеза, сохранностью параоссальных тканей [192, 197, 208]. Так при чрескостном ос-теосинтезе одновременно осуществляется дистракция на 2 — 3 уровнях, может наметиться срыв адаптационного процесса с возвращением к доминированию гипоталамо-гипофизарно-адреналовой системы [109]. Внедрение высокочувствительного метода радиоиммунологического анализа обеспечило возможность объективного динамического контроля за гормональной регуляцией репарации тканей [4, 70, 133, 213, 217, 244, 245, 246].

Важным достижением теоретических исследований явилось изучение связи между остеогенезом и кроветворением, которая определятся общностью клеточных источников и регуляции [93, 138, 204, 342, 269, 310, 313, 314]. Исследования показали, что в процессе репаративного остеогенеза, происходит активация пролиферации полипотентных стволовых клеток, дающих начало всем росткам кроветворения и клеткам остео-генного ряда [319, 333, 422]. Тесная взаимосвязь между костеобразовани-ем и кроветворением была подтверждена усилением эритропоэза в костном мозге метафиза большеберцовой кости и увеличением числа ре-тикулоцитов в периферической крови [355].

Переломы костей часто сопровождаются значительной крово-потерей, которая в зависимости от сегмента и уровня повреждения составляет 10−20% от объема циркулирующей крови [157, 193]. Снижение такого объема крови приводит к развитию анемии [72, 256]. Любая анемия оказывает выраженное влияние на выработку в почках специфического фактора — эри-тропоэтина, способного регулировать эритропоэз [92, 93, 135, 151, 195, 422]. Известно, что одним из свойств эритропоэтина является способность стимулировать пролиферативную активность полипотентных стволовых кроветворных клеток [193], источником которых является костный мозг. В то же время многие исследователи отводят костному мозгу важную роль и в репаративной регенерации кости [97, 122]. Принимая во внимание то, что между остеогенезом и кроветворением существует тесная связь, можно предположить, что костная ткань не остается безучастной при изменении гемопоэза, вызванного кровопотерей.

Современная наука обогатилась знаниями об общебиологическом свойстве тканей отвечать на дозированное растяжение ростом и регенерацией при чрескостном остеосинтезе [122]. Данное открытие получило название «эффект Илизарова». Феномен активизации остеогенеза при дозированной дистракции был положен в основу целого арсенала оригинальных способов оперативного удлинения длинных трубчатых костей [121] и замещения их дефектов [151]. Столь успешные исходы лечения обусловлены соблюдением ряда принципиальных моментов, смысл которых в стабильной фиксации костных фрагментов, обеспечении максимально полноценной трофики тканей в зоне регенерации и адекватной статодинамической нагрузки на конечность, создании оптимальных механобиологических условий для формирования новой кости [347, 352]. Во многом от сроков начала и темпа дистракции, состояния регионального кровообращения и вида оперативного вмешательства зависят и сроки формирования и перестройки дист-ракционного регенерата в зрелую костную ткань [359, 361]. Несоблюдение этих основополагающих принципов чрескостного остеосинтеза приводит к замедленному остеогенезу в межотломковом диастазе в процессе дистракции [2].

С целью перестройки новообразованной костной ткани в зрелую губчатую кость Г. А. Илизаровым был предложен ряд способов «воспитания дистракционного регенерата». Суть заключается в дозированном сближении опор аппарата, последовательном удалении спиц из костных фрагментов удлиняемого сегмента [1, 123, 124]. Для ускорения процессов перестройки применяются и специальные устройства для управляемого меха-нодинамического воздействия на новообразованную кость [1, 3, 220].

Новым направлением в стимуляции перестройки дистракционного регенерата является способ В. И. Шевцова и А. В. Попкова [354, 115, 116]. Способ заключается в переудлинении кости с последующим дозированным или одномоментным сближением костных частей регенерата до контакта с их компрессией до полного сращения. Такой переход от дистракционного ос-теосинтеза к компрессионному улучшает анатомо-функциональные условия для репаративного процесса: повышает стабильность остеосинтеза, регенерат кости непосредственно воспринимает функциональную нагрузку, что благотворно влияет на регенерацию, а микронекроз клеточных элементов соединительнотканной прослойки, по-видимому, стимулирует пролиферативные процессы [192, 190].

В качестве биологического фактора для ускорения и пролонгирования процесса костеобразования используют свободную костную аутои аллопластику непосредственно в зону дистракционного регенерата [62, 189, 221, 321,400,415].

Несмотря на очевидный научный и практический интерес к вопросу искусственного усиления остеогенеза, до сих пор экспериментально не обоснованы новые способы активизации репаративного остеогенеза с биологической костной ткани различных сегментов опорной системы.

В настоящее время в мире насчитывается свыше 700 пород домашних собак. Поэтому собака, как вид животного мира, является сегодня предметом разносторонних исследований во многих странах мира. Процесс урбанизации привел к возрастанию среди всех болезней домашних животных доли травматологических патологий. По данным Веремей Э. И. и Лакисова В. М. [31] травматизм мелких домашних животных составляет 52,1% хирургических болезней. Среди видов механических травм переломы костей (преимущественно конечностей) встречаются в 44,5% случаев.

В ветеринарной практике для лечения повреждений опорно-двигательного аппарата широко используются иммобилизирующие повязки, различные варианты внутрикостного и накостного остеосинте-за [7, 21, 157,190, 208, 249, 255, 294, 331]. Однако лечение переломов трубчатых костей у кошек и собак остается актуальной проблемой в ветеринарной хирургии. Это связано с трудностью репозиции костных отломков и обеспечении их стабильной фиксации на протяжении всего периода лечения. Преимущества чрескостного остеосинтеза (ЧОС) перед вышеперечисленными методами позволяет решать многие проблемы ветеринарной травматологии. ЧОС способствует внедрению в практику новых технологий, основанных на Принципах метода Илизарова [8, 271, 272, 109, 306, 413]. Создаваемый при этом комплекс механобиологи-ческих условий (малотравматичная, точная репозиция фрагментов кости, жесткая стабильная и управляемая фиксация, максимальное сохранение остеогенных тканей и сосудов в очаге повреждения, сохранение опорной и двигательной функции конечности) обеспечивает более полное проявление высоких биологических способностей костной ткани к воспроизводству.

Благодаря внедрению методов чрескостного остеосинтеза по Г. А. Илизарову и распространению его существенно новых взглядов на проблему репаративного остеогенеза в ветеринарию, безмерно увеличились возможности лечения опорно-двигательного аппарата у животных. Представляется очевидным, что для реализации новых возможностей ветеринарный врач должен хорошо ориентироваться в вопросах течения болезни.

Вопросам изучения патогенеза костной травмы, сопровождающейся нарушением многих звеньев белкового, углеводного, минерального обмена уделялось и уделяется много внимания со стороны ученых всего мира. К настоящему времени в отечественной и зарубежной литературе имеется значительное количество работ, посвященных выяснению многих сторон костного метаболизма при лечении переломов гипсовыми повязками, внутрикостным и накостным остеосинтезом [95, 183, 204, 208, 294, 303,365].

Обобщающих же исследований, посвященных проблеме изучения состояния костной ткани, динамики этого состояния в, условия различных методик остеосинтеза и отдельных фрагментов опорной системы у собак нами не выявлено.

Таким образом, рассмотренная выше проблема изучения костной ткани и нерешенные при этом, представляющиеся актуальными вопросы, побудили нас выполнить настоящее исследование.

Цель исследования. Целью наших исследований явилось комплексное изучение методик остеосинтеза на отдельных фрагментах опорного аппарата, гематологических, биохимических показателей крови собак, а также костной ткани и формирующегося регенерата на месте травмы в процессе репъратив-ной регенерации, исследование возможности прогнозирования и коррекции осложнений, сопровождающих вмешательства на скелете.

Задачи исследования:

1) Изучить особенности репаративного остеогенеза при различных способах фиксации.

2) Разработать и обосновать методики остеосинтеза на отдельных сегментах скелета собак.

3) Изучить гематологический статус собак и его изменение в ходе чре-скостного остеосинтеза.

4) Изучить состояние белкового, углеводного, минерального обмена в организме собак в физиологических условиях и в ходе регенерации костной ткани.

5) Оценить возможности прогнозирования и коррекции восстановительных процессов в костной ткани в условиях управляемого ЧОС.

Основные положения, выносимые на защиту:

— особенности репаративного остеогенеза при различных способах фиксации.

— обоснование методик управляемого чрескостного остеосинтеза на различных сегментах скелета собак.

— изменение гематологических, биохимических показателей организма собак в зависимости от стадии остеогенеза в ходе чрескостного остеосинтеза.

Научная новизна работы. В результате проведенных исследований получены обобщающие данные о функциональном состоянии в костной ткани в условиях физиологической и репаративной регенерации в различных условиях фиксации. Впервые предложены методики ЧОС при травмах позвоночника у собак и изучена динамика репаративного остеогенеза.

Впервые получены данные об изменениях во внутренней среде организма и обмене веществ в динамике заживления переломов отдельных сегментов скелета установлена их зависимость от стадии регенеративного процесса при лечении травм конечностей методом ЧОС. Они могут ориентировать ветеринарных клиницистов в особенностях течения репаративного остеогенеза.

Вмешательство на скелете и последующие манипуляции, направленные на устранение травмы, вызывают существенные изменения во внутренней среде организма, напряжение в системах, ответственных за поддержание гомеостаза и адаптацию, что обуславливает необходимость постоянного лабораторного контроля над послеоперационным течением у животных. Доказана возможность использования информативных индексов для контроля и прогноза течения адаптационного и репаративного процессов.

Полученный экспериментальный материал дополняет имеющиеся в литературе данные о механизме остеогенеза собак в условиях различной фиксации и репаративной регенерации плоских и трубчатых костей, о характере биосинтеза компонентов костного регенерата, формирующегося в условиях стабильной фиксации костных отломков аппаратом Илизарова, об обеспечении регенеративного процесса пластическим и энергетическим материалом.

Практическая значимость работы. В ходе выполнения работы были разработаны методики остеосинтеза на позвоночнике собак, а также методические подходы для оценки динамики регенеративного процесса, которые могут быть использованы в ветеринарной практике для контроля за течением репаративного процесса и прогноза его исход. Уагмоъпещ что регистрация фаз течения остеогенеза с помощью лабораторных тестов может быть лсЩЬ30ЪШ ветеринарным травматологам при контроле за течением заживления перелома и его прогнозе.

На основании проведенных исследований получены обобщающие данные по различным методам остеосинтеза и практические рекомендации по оперативному лечению травм позвоночника у собак.

Получены данные о стимуляции процессов регенерации костной травмы в продуктивную фазу формирования регенерата. Методики остеосинтеза, используемые практикующими врачами, должны быть максимально щадящими и создающие условия наиболее благоприятные для ее восстановления.

Внедрение результатов исследования. По материалам собственных исследований изданы методическое пособие для научно — исследовательской работы по ветеринарной биохимии «Лабораторный мониторинг репаративного остеогенеза» [81].

Результаты исследований реализованы в практике обучения на факультетах ветеринарной медицины сельскохозяйственных ВУЗов России и используются практикующими ветеринарными врачами Департаментов и частных клиник городов Челябинска, Магнитогорска, Сорочинска (Башкортостан).

Данные экспериментальных исследований вошли вууе. бновлосот@ «Спинальные травмы у животных» [165]. Внедрены в практику 8 рац. предложения и изобретение «Способ контроля над репаративным остеогенезом у животных» [241].

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы доложены и обсуждены на:

— межвузовской научно-практической конференции, посвященной 70-летию УГИВМ, (1999);

— 4 международной научно-практической конференция «Актуальные проблемы биологии и ветеринарной медицины мелких домашних животных», Троицк-2001;

— международной научной конференции «Актуальные вопросы морфологии и хирургии XXI века». 0ренбург, 2001;

— 5 научно-практическая конференция «Перспективные направления научных исследований молодых ученых и специалистов Урала и Сибири». Троицк, 2002;

— 5 Всероссийской конференции «Актуальные вопросы ветеринарной медицины мелких домашних животных», Екатеринбург, 2003;

— на 11 Международном ветеринарном конгрессе по ветеринарной медицине мелких домашних животных, Москва, 2003.

Публикация по теме диссертации. По теме диссертации опубликовано научных статей, в которых изложено основное содержание работы. Среди публикаций учебное пособие, методические пособия, методические указания и рационализаторские предложения.

Объем и структура диссертации. Диссертация изложена на 302 страницах компьютерного текста и состоит из введения, обзора литературы, собственных исследований, обсуждения полученных результатов, выводов, практических предложений. Работа иллюстрирована 31 таблицей и 77 рисунками.

Список литературы

включает 421 источник/, в том числе 58 зарубежных авторов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Таким образом, представленные данные показывают, что костная ткань представляет собой динамичную систему, в которой постоянно на протяжении всей жизни идут достаточно бурные процессы обновления и разрушения. Это не статическая, а сложноорганизованная структура, что необходимо учитывать при разработке новых аппаратов и биоматериалов, предназначенных для использования в хирургической практике. Требуется учитывать все физиологические, биомеханические, биохимические и другие параметры при проведении • инжиниринга костной ткани. При этом остеосинтез должнен позитивно воздействовать на все уровни организации костной ткани, начиная от минеральной составляющей, биополимеров, белков, ростовых факторов и заканчивая остео-генными клетками. Такой подход является наиболее прагматичным, т.к. позволяет создать единую функциональную систему.

Глава II.

Материал и методы исследования.

Данная работа является частью комплексных исследований, проводимых Московской государственной академией им. Скрябина и РНЦ «ВТО» им. Г. А. Илизарова (г. Кургана).

В основу работы положен анализ результатов исследования, выполненных на беспородных собаках в возрасте от 1−5 лет с массой 10−20 кг.

Уход и содержание животных осуществляли в соответствии с требованиями инструкции № 12/313 Министерства здравохранения Российской Федерации «Санитарные правила по устройству, оборудованию и содержанию экспериментальных биологических клиник» от 06.01.03. Всех животных, использованных в работе содержали в одинаковых условиях и на одном рационе. Исходя из задач исследования, материал был распределен на пяти сериях.

В соответствии с поставленными задачами в первой серии опытов провели изучение эффективности различных способов иммобилизации костных отломков при переломах. Для этого по принципу аналогов сформировали три группы по 5 собак в каждой. Все оперативные вмешательства осуществляли максимально щадяще при обязательном и тщательном обезболивании.

Собакам производили экспериментальный поперечный перелом большеберцовой кости. В первой группе животным накладывали гипсовую повязку по общим правилам с фиксацией суставов выше и ниже перелома сроком на 40−45 суток.

Рис. 10. Иммобилизирующая повязка.

Рис. 1 1. а — б — боковые рентгенограммы остеосинтеза, в — схема остео;

синтеза накостного с применением интрамедуллярного штифта.

Во 2-ой группе — осуществляли интрамедуллярный остеосинтез металлическими штифтоми с фиксацией костных отломков накостными пластинами. При этом подбирали по рентгенограмме нужных размеров штифты, производили репозицию костных отломков путём введения металлического штифта в костно-мозговой канал. После чего на рану накладывали швы.

Рис. 12. Сборка аппарата для чрескостного остеосинтеза.

Рис. 13. а — Рентгенограмма при чрескостном остеосинтезе костей голениб — собака в аппарате.

Результаты операций учитывали по срокам заживления и количеству осложнений.

Во второй серии опытов для внеочаговой фиксации использовали базовый набор аппарата Илизарова, выпускаемый Опытным заводом РНЦ «Восстановительной травматологии и ортопедии» имени академика Г. А. Илизарова (рис. 13).

Особенность разработанной методики лечения длинных трубчатых костей заключается в предоперационной сборке базы аппарата на основании рентгенограмм и клинического осмотра. На кожу маркером наносится зона резекции с учетом намт уц&стУД ЙбСТИ И по костномозговому каналу. Одевается база аппарата. По кольцам, лежащим вне зоны опухолевого очага, с учетом топографии сосудов и нервов проводили спицы и натягивали их. Наложение аппарата до резекции сегмента кости дает возможность избежать технических трудностей при выполнении остеосинтеза после резекции. После наложения.

аппарата приступали ко второму этапу операции — широкой сегментарной резекции кости. Для удобства работы удаляли стержни, фиксирующие дис-тальное кольцо аппарата. Резекцию кости выполняли, отступив от видимой границы (по рентгенологическому снимку) на 3 см.

ного моста. Используя тарировочный коэффицент, определенный заранее для каждого датчика, высчитывали усилие на стержне. Алгебраическая сумма усилий, регистрируемая на стержнях аппарата, соответствует тому сопротивлению тканей, которое необходимо преодолеть при удлинении (дистракционные усилия), либо тому усилию, которое испытывает регенерат при сближении опор аппарата (компрессионные усилия). Шаровый конец датчика позволяет корректировать расположение оси датчика относительно прикладываемой нагрузки, устанавливая его в любой плоскости и тем самым исключая влияние поперечных и скручивающих сил. В ходе эксперимента за животными осуществляли клиническое наблюдение и рентгенологический контроль. Рентгенографию голени проводили в день операции, через каждые 7 дней дистракции, фиксации, а также после выполнения компрессии и через месяц после снятия аппарата. В конце дистракции и через 7—14 дней после компрессии проводили компьютерную томографию дистракционного регенерата.

В основу 4-ой серии опытов анализ результатов исследований, выполненных на 28-и взрослых беспородных собаках в возрасте от 1года до 3-х лет.

В клинике животных РНЦ «ВТО» им акад. Г. А. Илизарова нами ъ лаборатории экспериментальной вертебрологии и нейрохирургии была проведена экспериментальная апробация предложенного академиком Г. А. Илиза-ровым «Способа моделирования формы позвоночного канала» (А. с. СССР № 1 760 885 Д.С.П.), «Способа увеличения фронтального диаметра позвоночного канала» (авторы: A.M. Мархашов, К.П. Кирсанов), а также разработанного «Способа моделирования нестабильного проникающего перелома позвоночного столба» (Р.п. № 19 от 29.10.02, УГАВМавторы Г. А. Степанова, С. Ю. Концевая, К.П. Кирсанов) и «Компановки аппарата внешней фиксации для для моделирования проникающего перелома тела поясничного позвонка собаки» (Р.п. № 20 от 29.10.02- авторы Г. А. Степанова, С. Ю. Концевая, К.П. Кирсанов).

Для моделирования проникающих переломов тел позвонков нами предлагается компоновка аппарата, которая обеспечивает получение данного типа повреждения на планируемом уровне позвоночного столба.

Аппарат состоит из двух подсистем, каждая из которых включает по две внешних опоры, соединенных между собой резьбовыми стержнями и элементами крепления. Наружные концы фиксаторов позвонков закрепляются на дугах с помощью спицеи срежнефиксаторов. Подсистемы аппарата соединяются между собой репозиционно-шарнирными узлами, которые собираются из стандартных и видоизмененных кронштейнов.

Для получения модели проникающего перелома тела поясничного позвонка этот позвонок отдельно фиксируется спицей (стержнем), который перфорирует место предлагаемого повреждения. Наружные концы фиксатора в натянутом состоянии закрепляются в специальных узлах таким образом, чтобы происходил изгиб фиксаторов кранио-вентральном направлении. Специальные узлы состоят из кронштейнов и резьбовых стержней с прорезью и закрепляются с помощью гаек на одной из подсистем аппарата.

Рис. 14. а — б — схема устройства аппарата для фиксации позвоночника.

Данная компоновка аппарата обеспечивает максимальное приложение дистракционных усилий непосредственно к поврежденному участку позвоночного столба, и как следствие получение модели проникающего перелома тела позвонка.

Для получения модели данного типа повреждения позвоночного стол;

ба нами предлагается способ, который осуществляется следующим образом.

Из левостороннего передне-бокового доступа внебрюшинно обнажают боковую и переднюю поверхности тела L5 позвонка и L5-L6 диска. Поперечно рассекают переднюю продольную связку на уровне нижней трети тела L5 позвонка. Затем на этом уровне в косо-поперечном направлении вентральной корковой и каудальнои замыкательнои пластинкам выполняют остеотомию каудальнои части тела позвонка с повреждением этих пластинок и прилежащего каудального межпозвонкового диска. При этом линия остеотомии проходит на границе между вентральной и дорсальной половинами диска с повреждением его пульпозного ядра и фиброзного кольца. Далее для нарушения целостности заднего опорного комплекса позвоночного столба выполняют доступ к задним структурам L4- L6 позвонков. Для этого распатором тупо с обеих сторон от остистого отростка и дуги L5 позвонка отслаивают задние группы параспинальных мышц и производят остеотомию дуги позвонка. Линия остеотомии проходит по дуге с обеих сторон у основания остистого и нижних суставных отростков. При этом нарушают целостность межи на-достистых связок.

В последующем, для изучения особенностей процесса репаративного остеогенеза данного типа повреждения в условиях применения метода чре-скостного компрессионно-дистракционного остеосинтеза поясничный отдел позвоночника фиксируют аппаратом по стандартной методике.

В пятой серии опытов проводили лабораторный мониторинг репаративного остеогенеза. С этой целью использовали следующие методики.

Исследования крови и костной ткани проведены с использованием современных методов и аппаратуры, в том числе:

• концентрацию общего белка в сыворотке крови биуретовой реакцией, [338];

• белковые фракции сыворотки крови методом диск-электрофолреза в ПААГ, [41];

• суммарное содержание гидроксипролина методом Bergman и.

Loxlee в модификации Т. П. Кузнецова (1982);

• концентрацию сиаловых кислот методом Svennerholma, [5];

• концентрацию гексозаминов методом Elson Morgan (1933) в модификации Brownlee Wheat [57, 304].

• концентрацию гексоз, связанных с белком методом Веймера и Мошина [5];

• содержание хлорнорастворимых белков (ХРБ) сыворотки крови по содержанию в них белка методом Гриншпана в модификации Р. Х. Кармолиева [155] и гексоз методом Веймера и Мошина.

• электрофоретический спектр ХРБ сыворотки крови методом диск-электрофореза в полиакриламидном геле (ПААГ) по методу Тихонова В. Щ1972).

• активности аминотрансфераз в сыворотке крови определяли методом Райтмана и Френкеля (Кондрахин И.П. с соавт., [171];

• активности лактатдегидрогеназы в сыворотке крови методом Се-вела и Товарек (Кондрахин И.П. с соавт., [171];

• изоферментный спектра ЛДГ сыворотки крови методом диск-электрофореза в ПААГ [214];

• содержание пировиноградной кислоты и молочной кислот в венозной крови энзиматическим методом [214];

• электрофоретический спектр щелочной фосфатазы сыворотки крови методом диск-электрофореза в полиакриламидно-крахмальном геле [214];

• активности щелочной фосфатазы в сыворотке крови кинетическим методом [338];

• активности кислой фосфатазы колометрическим методом [214];

• содержание глюкозы крови по цветной реакции с ортотолуиди-ном (Кондрахин И.П. с соавт., 1985);

• активности альдолазы в сыворотке крови колориметрическим ме;

тодом [338];

• кислотно-щелочной равновесие исследовали микрометодом As-trup's (1956) на приборе датской фипмы «Радиометр» (Raliometer);

• концентрации в плазме хлоридов, кальция и магния определяли с помощью наборов реактивов фирмы «Хемапол» (ЧССР), в модификации К. С. Десятниченко (рацпредложение КНИИЭКОТ № 33/78 и 57/78) (К.С. Десятниченко, 1990).

• общее содержание фосфата определяли микрометодом по Hohen-wallner, Wimmer в модификации Г. А. Грибанова и А. Г. Базанова (1976);

• определение концентрации калия и натрия в плазме крови осуществляли на пламенном фотометре «Биан-140»;

• количество эритроцитов, лейкоцитов, гемоглобина, лейкограмму определяли общепринятыми методами (Кондрахин И.П. с соавт., 1985);

• костную ткань для исследований готовили согласно методике, разработанной Десятниченко К.С.(1993). Подготовленные пробы подвергали влажному озолению, после чего в них определяли концентрации: кальция комплексонометрически в присутствии флуорексона (А.Каракашов, Е. Вивичев, 1968) — фосфата — колориметрически после образования хромофора с малахитовым зеленым в присутствии молибдата.

аммония (НоЬепшаПпег, У1ттег в модификации Г. А. Грибанова и.

А.Г.Базанова 1976) — содержание гексуроновых кислот по Dische (1955) — *.

гексозаминов по Morgan, Elson (Л.И.Слуцкий, 1969) — содержание интерсти-циальной воды путём взвешивания на электронных аналитических весах после лиофильного высушивания (Jonson R.G. et. al., 1980).

Для стандартизации эксперимента и правильной интерпретации получаемых результатов животных выводили из опыта в строго определенные сроки: в преддистракционном периоде (7 суток), в периоде дистракции (7, 14, 21 сутки), в периоде фиксации (15,30,45 суток) и через 30,180,360 суток после снятия аппарата.

Отдаленные результаты прослежены на протяжении 2-х лет.

У всех животных выполнено однотипное оперативное вмешательство, заключающееся в фиксации поясничного отдела позвоночника аппаратом специальной конструкции, последующей остеотомии ножек дуг на уровне 5 поясничного позвонка с формированием дистракционных регенератов дуги.

Животным на этапах эксперимента проводили рентгенологические исследования соответственно вышеназванным срокам. Проведено макрои микроскопическое исследование состояния костных структур и дисков поясничного отдела позвоночника на препаратах полученных от 18 животных.

Эвтаназию животных осуществляли в соответствии с требованиями инструкции N 12/313 Министерства здравоохранения Российской Федерации «Санитарные правила по устройству, оборудованию и содержанию экспериментальных биологических клиник» от 06.01.03 г.

Рентгенологический.

С целью контроля за динамикой формирования костного регенерата дуг поясничных позвонков в течение всего эксперимента выполняли рентгенологические исследования. Для выполнения спондилограмм использован рентген-аппарат АРД-2−125-К. Параметры работы аппарата выбирали в зависимости от конституции экспериментального животного.

Спондилограммы выполняли в двух проекциях (прямой и боковой). Рентгенологические исследования проводили до-, во время и после операции, перед.

началом дистракции, обычно через 7, 14, 21-е сутки дистракции. В последующем спондилограммы выполняли через 15, 30 и 45 суток фиксации. В конце периода фиксации (45 суток) снимки выполняли дои после снятия аппарата. В отдаленном периоде рентгенологический контроль осуществляли через 30,180 и 360 суток после снятия аппарата. Для объективной оценки рентгенологических данных использовали специальную линейку, которую укладывали рядом с животным параллельно оси позвоночника.

Рентгенограммы анатомических препаратов выполняли без усиливающего экрана, увеличивая при этом время экспозиции и напряжение. Препарат укладывали непосредственно на кассету и снимали в двух стандартных проекциях.

Анатомический.

Макроскопически изучали штрмте иаррмлШЗ структуры поясничных позвонков, форму и размеры позвоночного канала, дисков и межпозвонковых отверстий, состояние мышц оперированного отдела позвоночника.

Часть анатомических препаратов подвергались мацерированию. Для этого препараты поясничного отдела позвоночника помещали на длительное время (10 суток) в 10% раствор формалина, потом тщательно промывали и вываривали в течение 10−15 часов в растворе формальдегида. После варки препарат очищали от остатков мягких тканей, обезжиривали в ацетоне и отбеливали в 10% растворе перекиси водорода.

Анализ состояния анатомических образований поясничного отдела позвоночника позволил определить характер их изменений в ответ на оперативное воздействие и динамику восстановительных процессов при увеличении размеров и формы позвоночного канала.

Гистологический.

Микроскопические исследования выполняли на различных этапах эксперимента: через 7, 14, 21 сутки дистракции, через 15, 30 и 45 суток фиксации аппаратом, через 30, 180 и 360 суток после его снятия.

Для приготовления гистологических препаратов сразу после эвтаназии животных проводили забор анатомического препарата поясничного отдела по;

звоночника. После выделения препарата максимально удаляли мягкие ткани, убирали спинной мозг из канала и помещали его на 7−10 суток в 10% раствор нейтрального формалина. После этого препараты тщательно промывали холодной проточной водой 6−8 часов, а затем распиливали в сегментальной плоскости.

После фиксации в формалине препараты обезжиривали в ацетоне в течение 4-х суток, каждые двое суток меняя раствор ацетона. После обезжиривания препарат снова промывали и декальцинировали в 8−10% растворе кислоты (азотной или соляной). После декальцинирования препаратов проводили их подрезку. Далее препараты нейтрализовали в 5% квасцах и помещали в спирты возрастающей концентрации (до абсолютного спирта), после этого заливали в целлоидины (3%, 6%, 8%, 10%) в течение 4-х месяцев. Из приготовленных таким образом препаратов выполняли срезы с помощью санного микротома МС-2. При этом, из анатомических препаратов, включающих дуги, остистые отростки и тела позвонков выполняли срезы в горизонтальной (сегментальной) плоскости.

Полученные срезы окрашивали гематоксилином-эозином и пикрофукси-ном по методу Ван-Гизона.

Исследования и микрофотосъемку подготовленного материала проводили на микроскопе МБИ-3, стереомикроскопе фирмы «Орит» .

Биохимический метод. В крови собак определяли уровень электролитов: кальция, фосфата, магния, хлора на 7, 14, 28, 42, 49-е сутки остеогенеза.

Уровень кальция определяли оксалатным методом. Метод основан на осаждении кальция в виде оксалата. Осадок оксалата кальция настаивают в серной кислоте и освободившуюся щавелевую кислоту титруют раствором перманганата калия. Количество перманганата калия, пошедшее на окисление щавелевой кислоты эквивалентно количеству кальция.

Уровень фосфора определяли колориметрическим методом. Метод основан на образовании комплексной фосфорно-молибденовой кислоты, которая после восстановления дает продукты окрашенные в синий цвет (молибденовая.

синь). Интенсивность получаемой окраски пропорциональна содержанию фосфора в исследуемом объекте.

Концентрация хлоридов определялась титриметрическим методом. Хлориды дают нерастворимый хлорид серебра. Безбелковый фильтрат крови, содержащий хлориды, титруют раствором AgNOз. Количество AgNOз, пошедшее на фильтрование эквивалентно содержанию хлоридов.

Определение магния проводили комплексонометрическим методом. Основан на титровании иона магния) в щелочной среде раствором ЭДТА. Конец титрования устанавливают по эрихорму Т. Количество ЭДТА эквивалентно концентрации М§-2+.

Мацерационный. На мацерированных препаратах таза были апробированы способы фиксации костей таза и бедра. Для этого препараты в течение одного месяца выдерживали в растворе трипсина. Далее вываривали в течение 10−12 часов в щелочном растворе, очищали от мягких тканей. Затем препараты вываривали в содовом растворе и обезжиривали в ацетоне. На последнем этапе их отбеливали в 33% растворе перекиси водорода.

На полученных препаратах изучали форму, пространственную ориентацию костей таза.

Остеометрический. Для объективной количественной оценки анатомических образований таза, выбора оптимальных мест и направлений введения фиксаторов спицевого и стержневого типов были проведены остеометрические исследования.

Линейные размеры измеряли штангенциркулем, а углы отклоненийтранспортиром. Изучали: вентро-дорсальный и кранио-каудальный размеры тазовых костей и крестца.

С учетом выполненных остеометрических исследований были разработаны способы, обеспечивающие внешнюю стабильную,' внесуставную, атравма-тичную фиксацию таза. Определены оптимальные типо-размеры стержней-шурупов.

Эти исследования позволили обосновать возможность безопасного про;

ведения фиксаторов (спиц, стержней-шурупов) через тазовые кости.

Гематологический метод исследования. Подсчёт числа лейкоцитов производили в камере Горяева. Для морфологического исследования периферической крови использовали окраску препаратов по Романовскому — Гимзе. Содержание эритроцитов и уровень гемоглобина определяли посредством фотоэлектрического эритрогемометра. Подсчёт числа ретикулоцитов осуществляли в мазке крови, окрашенным бриллианткрезиловым синим.

Взятие крови производили до операции, на 7,14,21,30 и 45,60,90-е сутки после оперативного вмешательства.

Реовазографический метод исследования. Для изучения кровообращения проводили реовазографига (РВГ). В качестве электродов использовали иглы для инъекций, которыми пронизывали ягодичные мышцы и мышцы латеральной поверхности бедра на расстоянии 5 см друг от друга. С помощью приборов РГ 4−01 и «Мингографа-82» записывали широкополосную и дифференцирующую реограммы. Синхронно вели запись электрокардиограммы.

При анализе РВГ — кривых использовали общепринятые амплитудные и временные показатели, характеризующие интенсивность кровообращения в исследуемом сегменте конечности, том числе показатели объемной скорости притока (ПОСП) и оттока (ПОСО) крови. Весь цифровой материал обработан статистически.

Статистический.

Статистический анализ результатов исследования проводили общепринятым методом с вычислением средней и ее ошибки. Достоверность показателей определяли непараметрическим критерием Т (парный критерий Вилкоксона).

Суммируя вышеизложенное, можно утверждать, что:

• экспериментальный материал, представленный в данной работе, является достаточным для получения объективных данных при апробации способов увеличения размеров и моделирования формы позвоночного канала у мелких домашних животных;

• использованные методы исследования позволяют всесторонне изу;

чить изменения в тканях позвоночника после выполнения его внешней фиксации аппаратом и моделирования формы позвоночного канала.

Специальные исследования по биохимии выполняли по заданию кафедры биохимии.

О метаболизме гликопротеидов судят по уровню их углеводных компонентов: гексоз, гексозамина и сиаловых кислот. Поэтому, в своей работе мы изучали динамику белково-полисахаридных комплексов сыворотки крови в ходе регенерации костной ткани при лечении у собак с ОС. С этой целью были выделены по породному признаку: в 1 группу вошли европейские овчарки (6) — во вторую — московская сторожевая (3) — в третью — доги (4). В крови собак опытных групп проводили:

Определение сиаловых кислот методом Svennerholma [16] по цветной реакции с резорцином после мягкого кислотного гидролиза. Концентрацию сиаловых кислот определяли в течение первых суток после взятия крови.

Определение гексозаминов методом Elson, Morgan в модификации Brownlee, Wheat [16]. Метод основан на деацетилировании ГМ уксусным ангидридом в присутствии тетрабората калия. Деацетилированный продукт выявляли по цветной реакции с реактивом Эрлиха.

. Определение гексоз, связанных с белком методом Веймера и Мошина [16]. Метод основан на цветной реакции с орцином после мягкого кислотного гидролиза белков, осажденных этанолом.

В качестве контроля использовали данные лабораторных исследований клинически здоровых беспородных собак в возрасте 3−4 года, массой 15−20 кг. Статистический анализ результатов исследовании проводили общепринятым методом с вычислением средней арифметической и ошибки средней арифметической. Достоверность показателей определяли непарнометрическим критерием т/парным критерием Вилкоксона [3].

Глава III.

Клинико-рентгенологическая оценка результатов лечения переломов костей у собак.

На первом этапе работы было проведено изучение клинико-рентгенологической характеристики заживления переломов костей у собак при различных способах фиксации отломков.

С этой целью собакам с экспериментальным переломом костей голени проводили иммобилизацию тремя способами:

• наложением гипсовой повязки;

• интрамедуллярным остеосинтезом металлическим штифтом с фиксацией накостной пластиной;

• чрескостным остеосинтезом по Г. А. Илизарову.

При клиническом исследовании методами осмотра и пальпации области повреждения выявляли следующие признаки: боль, хромоту, дефигурацию в месте перелома, подвижность кости вне сустава, костную креапитацию.

Рентгенологические исследования проводили сразу после перелома, и проведенной операции, на 3-ий, 5-ый, 7-ой, 15-ый, 25-ый, 30-ый, 40-ый, 45-ый дни после иммобилизации стационарным аппаратом «Рентген 30» в режиме 48 kV, 0,4с, силой тока 60 мА.

Патология находилась в центре кассеты, центрация 1 м. На полученных рентгеновских снимках получали полную картину перелома.

Эффективность лечения учитывали по ежедневному клиническому наблюдению и рентгенограммам.

В результате исследований установлено, что в первые 6−12 часов операции остеосинтеза у всех животных отмечали снижение общей температуры тела на 0,6−1,2(С, замедление пульса и дыхания. Затем в течении 2−5 суток наблюдали слабую лихорадку, учащение пульса и дыхания, угнетённое состояние, отсутствие или понижение аппетита.

Из местных клинических признаков у собак в области повреждения в первые 20−30 минут после насильственного перелома наблюдали умеренно выраженный травматический отёк, который через 24−48 часов заметно увеличивается и приобретая разлитой характер (воспалительный отёк), распространяясь на дистальные звенья повреждённой конечности, захватывая лапу.

Собаки в первые дни после операции щадили повреждённую конечность. При опоре у собак, которым накладывали гипсовую повязку, иногда происходило смещение отломков. Наиболее характерным для собак 3-й группы, которым проводили чрескостный остеосинтез аппаратом Г. А. Илизарова, было то, что у них, начиная с 5-го дня после травмы, в зоне перелома клинически устанавливали выраженное пролифера-тивное воспаление, а к 7−8-ому дню — плотные разращения, характеризующие формирование соединительно-тканной мозоли*.

Тогда как у собак 2-ой группы, которым проводили интрамедул-лярный остеосинтез фиксация отломков за счёт формирования соединительно тканной мозоли происходила к 10−15 суткам.

При этом у них костная мозоль формировалась более глубокая и обширная, чем у собак 3-ей группы, а послеоперационная рана требовала дополнительного лечения.

Сроки клинического выздоровления и количество осложнений отражено в таблице 6. данные свидетельствуют о том, что формирование мозоли в месте перелома и клиническое выздоровление при чреско-стном остеосинтезе происходит в более короткие сроки, которые составляют в среднем 17,6. Интрамедуллярный остеосинтез также даёт положительные результаты лечения, но сроки клинического выздоровления животных увеличиваются почти в 2 раза (на 42,86%) по сравнению с чрескостным остеосинтезом по Г. А. Илизарову. Лечение переломов костей с помощью наложения гипсовой повязки наиболее продол;

жительный и составляет в среднем 43,2 дней, что на 55,6% дольше, чем при чрескостном остеосинтезе.

Кроме того, этот способ фиксации костных отломков при переломах не всегда обеспечивал полную иммобилизацию и вызывал осложнения. Последнее проявлялось в одном случае образованием ложного сустава из-за смещения отломков, в 2-х других неправильно сросшимися переломами.

Исходя из вышеприведённых данных можно сделать вывод, что чрескостный остеосинтез по Г. А. Илизарову является более эффективным, так как при более коротких сроках консолидации отломков, приводит к полному восстановлению функции повреждённой кости, не требует затрат на послеоперационное лечение, не вызывает осложнений и атрофии мышц из-за длительной неподвижности, требующей дополнительных усилий на восстановительную терапию.

Рис. 15. Рентгенограммы при чрескостном остеосинтезе: а — рентгенограмма после операции- 6−12 дней после операции.

3. Сравнительная оценка способов иммобилизации костных отломков при переломах трубчатых костей у собак.

Сроки формиСроки.

• Выводы иммобилизации Количество животиых в группе, гол. рования соединительнотканной мозоли, сут. клинического выздоровления. Количество осложнений, гол.

> М±ш М±т.

Гипсовая повязка 5 16±4,0 43,2+2,9 3.

Интрамедуллярный остеосинтез 5 12,3±3,2 33,2±1,8 ;

Чрескостный остео;

• синтез аппаратом Илизарова 5 7,0±1,2 17,6±2,1.

г Глава IV.

Репаративный остеогенез с применением аллотрасплантантов.

Особенность разработанной методики лечения длинных трубчатых костей заключается в предоперационной сборке базы аппарата на основании рентгенограмм и клинического осмотра. На кожу маркером наносится зона резекции. Одевается база аппарата. По кольцам, лежащим вне зоны опухолевого оча;

• га, с учетом топографии сосудов и нервов проводили спицы и натягивали их. Наложение аппарата до резекции сегмента кости дает возможность избежать технических трудностей при выполнении остеосинтеза после резекции. После наложения аппарата приступали к резекции кости. Для удобства работы удаляли стержни, фиксирующие дистальное кольцо аппарата. Резекцию кости выполняли, отступив от видимой границы кости (по рентгенологическому снимку) на 3 см.

лотрансплантаты. Аллотрансплантаты брали в стерильных условиях у собак, эутаназированных по разным причинам.

Животные были выделены по принципу приближенных аналогов в 3 группы по 3 головы в каждой.

Собаками 1-ой группы, проксимальный отдел аллотрансплантата соединяли с материнской костью по методике «конусная заточка» или по интраме-дуллярному. Между дистальным концом аллокости и блоком костей лучезапя-стного сустава выполняли артродез, удалив хрящевую ткань и фиксировав фрагменты двумя спонгиозными винтами диаметром 4,5 мм.

В обоих случаях трансплантаты фиксировали аппаратом Илизарова, выполняя моно/билокальный компрессионный остеосинтез.

У собак Н-ой группы фиксацию аллотрансплантантов осуществляли ЭСР — и ЬСБСР пластинами с винтами диаметром 3,5−4,5 мм. Для дополнительной фиксации использовали односторонние одноплоскостные фиксаторы фирмы Зуп^еэ (рис. 14) или аппарат Илизарова.

Стремились, чтобы на всем протяжении трансплантат был укрыт мягкими тканями, а при ушивании мягких тканей не страдала трофика. В противном случае создаются неблагоприятные условия их питания, что в дальнейшем может оказать влияние на процесс перестройки трансплантата, поскольку новообразование костной ткани в трансплантате происходит как со стороны костеоб-разующих элементов костного ложа, так и за счет окружающих мягких тканей.

В Ш-ей группе замещение дефекта остеотомированным фрагментом кости и регенератом образующимся при его дистракции проводили с использованием метода чередующегося дистракционно-компрессионного остеосинтеза. В базу аппарата включали дополнительное кольцо. После сегментарной резекции опухоли и ушивания операционной раны выполняли кортикотомию проксимального фрагмента кости. Через остеотомированный фрагмент проводили 2 перекрестные спицы и фиксировали их к дополнительному кольцу в аппарате Илизарова (рис. 16).

1)Резекция проксимального отдела плечевой кости.

2) Фиксация аллотрансплантата ЭСР пластинами и одноплоскостным стержневым фиксатором.

3) Удаление металлоконструкций (120 сутки наблюдения).

в i* ¦ к.^Ц я.

Рис. 17: 1−2) Широкая сегментарная резекция дистального отдела левой лучевой кости- 3−6) Замещение обширного дефекта (8,5 см) остеотомированным фрагментом и образующимся регенератом. Период лечения в аппарате 120 дней.

Животные с первого дня после операции не ограничивались в движении и нагрузке на оперированную конечность. Антибиотикотерапию у собак первой группы проводили в течение 3−5 дней, собакам П-ой группы 10−14 дней. Шов обрабатывали спиртом и антибактериальным спреем 1е1с1П один раз в день в течении 10−14 дней. Швы снимали на 10−14 сутки. Кожу вокруг спиц обрабатывали спирт — фурациллиновым раствором в соотношении 1:3 ежедневно в течении всего периода фиксации. На период ношения аппарата на конечность одевали чехол из плотной ткани.

Удаление пластины собакам П-ой группы проводили на 90 сутки оперативным способом. Вопрос о снятии аппарата решали по данным рентгенологических исследований. Регенерат должен был иметь следующую рентгенологическую характеристику: диаметр регенерата соответствует диаметру кости, по структуре — однороден, по плотности — сливается с прилежащими материнскими отделами кости, имеет место непрерывная кортикальная пластинка.

Снятие аппарата производили в перевязочной без седации и анальгезии. Отверстия от спиц промывали 0,5% раствором диоксидина. Поверхность кожи в области отверстий от спиц обрабатывали 70% раствором спирта. На 3 дня накладывалась стерильная повязка на кожу.

Глава V.

Рентгенологическая динамика костеобразования при последовательном дистракционно-компрессионном.

остеосинтезе.

5.1. Клинико — рентгенологические аспекты дистрак-ционно — компрессионного остеосинтеза.

составила 18,0±0,4% (16 — 20%). Следует отметить, что в одном случае косте-образование было замедленным, о чем свидетельствует высота прослойки, которая составила 9,0 — 13,5 мм.

У 7 собак сразу же по завершении дистракции производили одномоментную компрессию дистракционного регенерата на высоту прослойки с измерением вначале дистракционных, которые составляли в среднем 31,4±6,6 кгс, а затем компрессирующих усилий, которые были в средних пределах 12,3±1,1 кгс. Для выяснения, какие дистракционные усилия приходятся непосредственно на долю регенерата, через 35 дней дистракции у одного животного после эвтаназии, послойно, поочередно пересекались мягкие ткани, и измерялись дистракционные усилия. Результаты исследования показали, что на долю регенерата приходится 17,7% общих усилий, на долю кожи и поверхностной фасции -1,3%, мышц — 7,8% и самое большое сопротивление удлинению создают глубокие фасции, межмышечные перегородки и остальные ткани — 73,2%.

а б в г.

Рис. 18. Костеобразование в условиях одномоментной компрессии дистракционного регенерата: а — дистракция 35 дней, б — компрессия регенерата (прослойки), в — фиксация 19 дней, был снят аппарат, г — без аппарата 30 дней.

Результаты измерений дистракционных усилий, прикладываемых компрессионных усилий и охранение последних в первую неделю фиксации показаны в таблице 1.

После компрессии диастаз уменьшился в среднем на 5,0+1,0 мм (потеря.

высоты диастаза колебалась от 1 до 9 мм), его высота в среднем равнялась 28,4±0,5 мм (25−32 мм), что составите 15,0+0,07% (12−18%) от исходной длины голени. Изучение по рентгенограммам (рис. 16) области прослойки регенерата после ее компрессии показало, что в двух опытах сохранялась прослойка высотой до 3-х мм, еще в двух она была полностью перекрыта тенями костных отделов регенерата и в трех — на месте прослойки определялись отдельные участки просветления.

4. Дистракционные и компрессионные усилия.

№ собак Дистракционные усилия (кгс) Компрессионные усилия в период фиксации (кгс).

Д — 35 дн. 1 — сутки 3−5 дней 6−7 суток.

1213 34,4 — - ;

1290 4,9 14,2 6,0 ;

1244 37,7 10,3 11,9 4,4.

1253 12,6 14,7 — 6,0.

1223 27,2 12,9 18,8 7,0.

1225 42,1 7,2 — 15,2.

0969 54,0 13,9 5,9 7,8.

Сохранение прослойки в том или ином объеме зависело от наличия терабекулярных теней, которые перекрывали или внедрялись в нее к концу периода дистракции. Эти трабекулярные структуры при выполнении компрессии соприкасались между собой и, имея достаточно высокую минерализацию, не подвергались разрушению под воздействием прикладываемых компрессионных усилий, которых было достаточно для сминания мягкотканного компонента соединительно-тканной прослойки. Это хорошо видно на компьютерных томограммах, на серийных срезах продольных реконструкций дистракционного регенерата (рис. 2). На поперечных серийных томограммах отмечено, что после компрессии в области прослойки преобладают минерализованные структуры, имеющие на изображениях регенерата более высокую оптическую плотность (рис. 3).

Через две недели фиксации (5 собак) в большинстве опытов поперечник регенерата на 1−3 мм превышал поперечник прилежащих отломков как в прямой, так и в боковой проекциях анализируемых рентгенограмм. В 1 опыте четко не определялось зональное строение регенерата из-за слияния костных отделов на месте соединительно-тканной прослойки. В 1 случае была видна срединная прослойка, протяженность костных отделов регенерата составляла: проксимального 13−25 мм, дистального 12−17 мм, прослойку пересекали слившиеся в костные «мостики» тени трабекул. В остальных наблюдениях срединная зона просветления была замещена на 2/3 или ¾ тенями трабекул, причем сохранившиеся ее отдельные участки в виде щелей или неправильных окружностей имели высоту в среднем 4,3+0,6 мм (2−8 мм), и их пересекали нитевидные трабекулярные тени. К этому сроку менялась структура регенерата. В 2-х наблюдениях практически на всем протяжении она становилась гомогенной. В остальных — в центральной части регенерата сохранялась продольная исчерчен-ность, а у оснований костных отделов регенерата она была гомогенной. По периферии регенерата со всех сторон определялись тени формирующейся корковой пластинки. У 2-х собак эти тени с 2-х сторон полностью перекрывали диастаз. В остальных наблюдениях непрерывная корковая пластинка определялась только с одной из сторон, на трех других она прерывалась на уровне прослойки. Периостальная реакция на поверхности фрагментов уменьшалась и была в основном с медиальной стороны. Тени костных «футляров» питательной артерии были нечеткими, размытыми. При дальнейшем наблюдении консолидация регенерата в одном опыте наступила через 19 дней фиксации, в другом через 27 дней и еще в одном — через 45 дней фиксации. В первом и последнем случаях на основании клинической пробы был снят аппарат.

Через 27, 45 дней фиксации (2 собаки) поперечник регенерата в одном случае был равен, в другом превышал на 2−3 мм поперечник прилежащих отломков. Регенерат, заполнявший диастаз, не имел зонального строения, в области компрессированной прослойки отмечалось чередование участков уплотнения и просветления. Структура регенерата у его оснований была гомогенной, в цен;

тральной части — продольно исчерченной. Непрерывные корковые пластинки толщиной 0,5−1,5 мм в одном опыте с 3-х сторон, в другом — с 2-х сторон полностью перекрывали диастаз. Периостальные наслоения определялись в местах проведения спиц (третьей пары), там же отмечена эндостальная реакция в отломке. Сохранялся костный «футляр» а.тйгШа.

Рис. 19. Продольные реконструкции томограмм дистракционного регенерата: а.

Рис. 20. Компьютерные томограммы (поперечные срезы через 1 мм от проксимального участка регенерата к дистальному) области «зоны роста» дистракционного регенерата: а — через 35 дней дистракции, б — через 7 дней после компрессии регенерата.

Через месяц после снятия аппарата (2 собаки: в одном опыте аппарат был снят через 19 дней фиксации, в другом — через 45 дней фиксации). В экспе;

рименте, где фиксация продолжалась 19 дней (рис. 1г), регенерат имел бочкообразную форму и в основном сохранял продольно исчерченную структуру. В центре, в области бывшей прослойки, тень была более плотная, с участками просветления, подчеркивающими границу слияния костных отделов регенерата. Новообразованные корковые пластинки по толщине приближались к корковым пластинкам других участков удлиненной кости. При этом плотность их тени была неоднородной: в месте компрессии тень корковой пластинки была менее интенсивной.

В другом опыте (фиксация 45 дней) регенерат претерпел более заметную органотипичекую перестройку. Его поперечник в прямой проекции был равен прилежащим участкам кос-гн. а в боковой — на 1 мм больше. В регенерате определялась гомогенная структура за счет нормирования костно-мозговои полости на всем его протяжении. Толщина новообразованныхкорковых пластинок была на 0,5−1,0 мм меньше материнских корковых пластинок, и несколько ниже была их плотность. Следует отметить, что в данном опыте период дист-ракции сопровождался замедленной регенерацией костной ткани. К концу ди-стракции определялась высокая, до 10 мм прослойка, высота проксимального костного отдела регенерата была 10−17 мм, дистального — 8 — 15 мм, поперечник регенерата был на 1−2 мм меньше поперечника отломков. Такую же картину мы ранее наблюдали при удлинении конечности в условиях однократной (по 1 мм) дробности дистракции [8]. Для замещения прослойки костной ткани в тех опытах потребовалось 90−120 дней фиксации. Следовательно, даже в неблагоприятных условиях способ стимуляции регенераторного процесса Шевцова-Попкова ускоряет консолидацию дистракционного регенерата в 2−3 раза.

Таким образом, для замещения соединительно-тканной прослойки регенерата костной тканью в разных опытах потребовалось 15, 19, 27 и 45 дней фиксации. Проведенный рентгенологический анализ перестройки дистракционного регенерата после его одномоментной компрессии с определенными дозированными усилиями свидетельствует о стимулирующем влиянии данного способа на раннее консолидирование дистракционного регенерата в период фиксации.

5.2. Функциональное состояние гуморальной ре;

гуляции костеобразования.

Изменения функционального состояния нейро-эндокринной системы организма в процессе костеобразования при удлинении болыпеберцовой кости у 6 животных ИЦ&-. оценивались по динамике со;

держания в сыворотке крови мессенджеров гормонов и медиаторов вегетативной нервной системы цАМФ и цГМФ, а также по динамике остеотроп-ных гормонов — ПТГ, СТГ, КТ. Функционирование нейро-эндокринной системы организма изучалось в аспекте сопоставления динамики ОГ и ЦН в сыворотке крови с активностью процесса костеобразования. Косте-образование оценивалось рентгенологически, при помощи денситометрии и планиметрии рентгенограмм. Всего было изучено 84 рентгенограммы.

Радиоиммунологический анализ сыворотки крови здоровых беспородных собак в возрасте 1−2 лет, содержащихся в условиях вивария, показал следующую концентрацию ОГ и ЦН: ПТГ- 0,2+0,04 нг/мл, СТГ- 1,51±0,3 нг/мл, КТ-52,3±-11,8 пг/мл, цАМФ- 22,1+4,6 пм/мл, цГМФ- 2,62+0,6 пм/мл (таблица 7).

Оперативное вмешательство в виде наложения чрескостного аппарата на голень и остеотомии берцовых костей сопровождалось резкими изменениями гормонального фона. Преддистракционный период характеризовался усилением функции эндокринных желез (рис. 21). Так, на 7 сутки опыта концентрация ПТГ в сыворотке крови превышала в 6 раз базовый уровень.

периоды эксперимента.

Рис. 21 Динамика концентрации в крови паратиреоидного (ПТГ) и сомато-гропного (СТГ) гормонов при удлинении большеберцовой кости.

периоды эксперимента.

Рис. 22 Динамика концентрации в крови кальцитонина (КТ) при удлинении.

большеберцовой кости.

Другие железы отличались меньшей продукцией гормонов. Концентрация СТГ достоверно увеличивалась на 0,8 нг/мл (таблица 9), а КТ-10 пг/мл (таблица 10). Рис. 22. В ответной реакции организма на механическое повреждение заметно преобладали адренергические механиз-мьь Концентрация цАМФ возрастала в 3 раза и равнялась 67,0+5,7 пм/мл (р < О 01, — таблица 11). Уровень цГМФ повышался лишь на 0,4 пм/мл (р < 0,05, таблица 12 Рис. 23).

периоды эксперимента.

Рис. 23 Динамика концентрации в крови циклических нуклеотидов (цАМФ и цГМФ) при удлинении большеберцовой кости.

Репаративная регенерация в этот срок эксперимента рентгено-денситометрическим методом исследования не регистрировалась.

Период дистракции заключался в дозированном растяжении костных отломков, которому сопутствовало усиление напряженности адре-нергических структур вегетативной нервной системы. Тенденция к снижению уровня цАМФ, наметившаяся в первую неделю этого периода, сменялась резким подъемом концентрации ЦН. Максимальное количество цАМФ (83,1 +3,5 пм/мл, р < 0,01) отмечалось во второй половине периода дистракции. Параллельно в сыво-ротке крови медленно нарастало содержание цГМФ до 6,0±2,2 пм/мл (р <0,01). Гормональная активность характеризовалась устойчивым высоким содержанием гормона околощитовидных желез — ПТГ и продолжавшимся увеличением Уровня СТГ и КТ.

Рентгенологические признаки костеобразования отчетливо выявлялись в первую неделю дистракции (рис. 24).

В костных фрагментах наблюдалось незначительное повышение ОП на протяжении 0,5−1 см от линии остеотомии. Края опилов начинали утрачивать четкость изображения. В отдельных случаях на ограниченных участках поверхности фрагментов отмечались тени периосталь-ных наслоений. Межкостный диастаз содержал нежные тени костного вещества, связанные с концами фрагментов. Площадь новообразованного.

костного вещества занимала только 6,6=Н, 7% общей площади межкостного диастаза. На 14 сутки периода дистракции (21 сутки эксперимента) диастаз заполнялся дистракционным регенератом, состоявшим из двух костных частей, разделенных посередине мягкотканной прослойкой. Доля новообразованной костной ткани увеличивалась до 28,7±10,8% (р < 0>05). ОП нового костного вещества равнялась 20% (р < 0,05, приложение, таблица 13). ОП кости в проекции костномозговой полости увеличивалась на 18,2±4,7 (Р 0,05). Дальнейшая дистракция приводила к увеличению разме-г, оВ п минерализации регенерата.

Площадь новообразованного костного вещества в нем на 42 сутки периода дистракции (49 сутки эксперимента) расширялась до 82,1% (р < 0,01). ОП его достигала 56,0% (р < 0,05). Костные фрагменты большеберцовой кости теряли до 18% ОП (р < 0,05) в участках, граничащих с формирующимся дистракционным регенератом.

5. Распределение собак по периодам и срокам эксперимента при.

удалении голени.

№ п/п № собаки Преддист-ракциопный период (сутки) Темп дистракции (мм) Период дистракции (сутки) Период фиксации (сутки) Срок эксперимента (сутки).

1 6252 7 0,75 28 30 65.

2 5962 7 0,75 28 30 65.

3 6237 7 0,75 28 30 65.

4 6004 7 0,75 28 30 65.

5 6053 7 0,75 28 30 65.

6 6548 7 0,75 28 30 65.

6. Распределение животных по периодам и срокам эксперимента.

при удлинении правой голени.

№ п/п № собаРадиоПредТемп Период Период Срок Срок.

ки логичедискрадистдистфиксаэкспеэкспе;

ские исционракции ракции ции (сурименримнта,.

следоный пе- (мм) (сутки) тки) та, до после.

вания риод (сутки) снятия аппарата (сутки) снятия аппарата (сутки).

1 0032 + 7 0,75 42 60 109 353.

2 0030 + 7 0,75 42 60 109 353.

3 0039 + 7 0,75 42 60 109 353.

4 0015 + 7 0,75 42 90 139 383.

5 0058 + 7 0,75 42 90 139 383.

6 0017 + 7 0,75 42 90 139 383.

7. Распределение животных по периодам и срокам эксперимента при замещении дефекта кости дистракционным регенератом.

№ п/п № собаки реципиента Фиксация (дни) Без аппарата (дни) Срок эксперимента.

1 5876 35 — 35.

2 5059 53 — 53.

3 8441 56 7 63.

4 5001 84 — 84.

5 8258 93 — 98.

6 8487 61 — 61.

7 8574 36 — 36.

8 8501 23 36 59.

9 8725 45 43 88.

10 8729 54 84 138.

11 8812 31 — 31.

12 8877 35 — 35.

№ п/п № собаки доДо дистракДистракция Фиксация.

нора ции дни (дни) (дни) (дни).

1 8577 7 42 1.

2 5150 7 32 ;

3 5154 7 49 120.

4 5170 7 35 74.

5 8442 7 42 1.

6 8356 7 26 18.

7 5229 7 19 ;

8 8885 7 42 ;

9 8892 7 35 ;

10 8857 7 42 ;

11 8874 7 42 ;

12 8848 7 35 ;

8. Распределение животных по срокам эксперимента по приемам стимуляции и перестройки костной ткани дистракционного регенерата.

№ соПреддиТемп диПериод ПеремеОстео;

баки стракцистракции дистракщение перфора;

онный пеции спиц в реции реге;

риод генерате нерата.

0156 7 0,75 42 + ;

0167 7 0,75 42 + ;

0415 7 0,75 42 + ;

0159 7 0,75 42 + ;

0051 7 0,75 42 + ;

0052 7 0,75 42 + ;

0045 7 0,75 42 — ;

0040 7 0,75 42 +.

0326 7 0,75 42 — +.

0408 7 0,75 42 — +.

0387 7 0,75 42 — +.

0044 7 0,75 42 — ;

0329 7 0,75 42 — +.

9. Концентрация остетропных гормонов и циклических нуклеоти;

дов, определяамых в сыворотке крови здоровых взрослых собак.

№ собаки Концентрация гормонов Концентрация цН.

№ п/п СТГ КТ ПГ цАМФ цГМФ.

(нг/мл) (пг/мл) (нг/мл) (пм/м л) (пм/мл).

1 0323 1,37 28,2 0,25 20,3 1,58.

2 0337 0,88 43,9 0,24 59,9 0,89.

3 0399 1,94 37,3 0,27 24,6 1,61.

4 0347 1,58 49,4 0,16 25,3 2,45.

5 0350 1,85 46,4 0,21 40,28 2,48.

6 0351 1,94 50,4 0,24 63,07 1,73.

7 0353 1,58 65,8 0,26 41,5 3,42.

8 0354 1,52 64,3 0,18 49,0 3,36.

9 0355 0,95 85,05 0,08 42,92 2,39.

9 9 9 9 9.

М 1,51 52,3 0,21 40,77 2,21.

±-ш 0,31 1 1,8 0,04 9,2 0,56.

10. Динамика концентрации в крови паратиреоидного гормона (ПТГ)при удлинении большеберцовой кости.

N собаки Срок эксперимента (сутки).

До опера- 7дией и/о Период дистракции Период фиксации Период после снятия.

7 14 21 30 7 14 21 30 45 60 30 90.

0015 0,09 1,12 1,11 1,02 1,09 1,03 — 0,88 — 0,64 0,69 0,48 0,52 0,38.

0017 0,17 1,46 U1 138 1,29 1,37 — 1,16 — 0,92 0,95 0,77 0,76 0,51.

0030 — - 0,99 1,14 1,08 1,01 0,91 0,90 1,02 0,62 0,67 0,60 0,61 0,39.

0032 — - U3 1,26 131 1,39 1,17 1,14 — - 0,97 0,67 0,67 0,41.

0039 0,11 1,23 1,0 131 1,28 1,15 — 0,87 — 0,84 — 0,49 0,53 ;

0058 0,15 1,35 1,32 1,04 1,0 1,25 — 1,17 — 0,78 — 0,77 0,75 0,52.

М 0,13 1,29 1,16 1,2 1,14 1,2 1,04 1,02 1,02 0,78 0,82 0,63 0,64 0,40.

±-ш 0,03 0,13 0,16 0,18 0,15 0,16 — 0,14 — 0,15 0,13 0,14 0,13 0,12.

И. Динамика концентрации в крови соматотропного гормона (СТГ) при удлинении большеберцовой кости.

N собаки Срок эксперимента (сутки).

До операции 7дией п/о Период дистракции Период фиксации Период после сиятие аппарата.

7 14 21 30 7 14 21 30 45 60 30 90.

0015 1,16 2,01 2,03 2,22 2,21 2,77 — 2,8 — 4,34 3,69 2,58 2,14 1,82.

0017 2,1 2,85 2,97 2,98 3,19 3,83 — 7,2 — 5,26 2,91 3,42 2,86 2,58.

0030 — - 2,16 2,72 3,0 3,62 3,41 6,9 4,9 5,98 4,12 2,61 2,22 2,2.

0032 — - 2,62 2,48 2,3 2,98 4,81 3,1 — - 2,48 3,39 2,8 2,49.

0039 2,08 2,72 2,84 2,81 2,79 4,42 — 7,1 — 3,62 — 3,58 2,57 ;

0058 1,18 2,12 2,4 2,43 2,61 2,18 — 4,9 — 4,7 — 2,42 2,48 1,91.

М 1,63 2,43, 2,5 2,6 2,7 3,3 4,11 5,0 4,9 4,8 3,3 3,0 2,5 2,2.

±-т 0,46 0,42 0,47 038 0,49 0,53 — 2,1 — 0,48 0,39 0,42 0,36 0,38.

12. Динамика концентрации в крови кальцитонина (КТ) при удлинении боль;

шеберцовой кости.

N собаки Срок эксперимента (сутки).

До операции 7дней п/о Период дистракции Период фиксации Период после снятия.

7 14 21 30 7 14 21 30 45 60 30 90.

0015 54,1 64,4 79,3 97,7 114,4 140,7 — 167,0 — 144,0 113,7 78,3 77,0 79,4.

0017 65,9 75,7 96,7 1323 145,6 187,4 — 221,0 — 185,0 147,3 129,7 119 96,6.

0030 — - 85,32 98,2 124,7 118,5 166,0 205,0 186.0 140,0 110,0 98,4 88,0 94,0.

0032 — - 90,4 131,8 135,3 210,4 198,1 183,0 — - 150,0 109,6 107 88,0.

0039 52,9 64,0 74,18 108,6 113,8 145,6 — 216,0 — 190,0 — 89,7 87,0 ;

0058 67,1 76,2 91,2 121,4 147,4 183,2 — 172,0 — 165,0 — 1193 120 82,0.

М 60,0 70,0 88,0 115,0 130,0 164,0 182,0 194,0 186,0 165,0 130,0 104,0 98,0 88,0.

±-ш 6,5 5,7 8,7 17,3 15,6 23,5 — 27,0 — 21,0 17,7 25,7 15,6 8,6.

13. Динамика концентрации в крови циклического аденозинмонофосфата (цАМФ) при удлинении болыиеберцовой кости.

N собаки Срок эксперимента (сутки).

До операции 7дней п/о Период дистракции Период фиксации Период после снятия аппарата.

7 14 21 30 7 14 21 30 45 60 30 90.

0015 18,43 62,33 42,7 62,4 86,4 81,6 — 76,8 — 61,2 49,9 45,8 40,6 31,7.

0017 27,61 72,71 49,3 67,7 65,6 85,42 — 71,2 — 67,0 56,12 51,2 46,4 24,3.

0030 — - 46,1 43,8 64,3 93,13 85,4 80,0 71,0 58,4 41,78 30,36 9,63 32,01.

0032 — - 31,8 87,0 88,7 72,87 74,6 58,33 — - 64,2 65,64 44,37 23,29.

0039 20,88 60,6 61,0 53,5 79,0 76,62 — 77,0 — 70,0 — 56,37 48,4 ;

0058 26,67 73,4 35,3 76,4 63Д 90,53 — 71,3 — 65,2 — 47,9 35,6 28,2.

М 22,7 67,0 46,2 65,0 76,0 83,1 80,0 74,0 71,0 64,1 53,0 48,0 42,0 28,0.

±-ш 4,6 5,7 3,3 3,5 12,7 2,5 — 3,8 — 3,3 3,7 3,1 2,4 3,7.

14. Динамика концентрации в крови циклического гуанозинмонофосфата (цГМФ) при удлинении болыиеберцовой кости.

N собаки Срок эксперимента (сутки).

До операции 7дней п/о Период дистракции Период фиксации Период после снятия аппарата.

7 14 21 30 7 14 21 30 45 60 30 90.

0015 2,54 2,83 3,39 3,93 5,18 3,81 — 8,84 — 9,5 9,7 8,3 5,33 3,63.

0017 2,86 3,37 4,01 4,87 5,92 8,23 — 4,36 — 4,9 4,3 3,9 2,96 2,7.

0030 — - 3,98 3,89 4,81 4,96 7,9 8,56 6,9 5,2 5,0 3,86 3,86 3,44.

0032 — - 3,52 4,91 6,2 8,04 4,3 4,61 — - 9,0 8,34 4,79 2,54.

0039 2,49 3,41 4,1 4,04 4,69 5,24 — 7,9 — 9,1 — 7,85 4,35 ;

0058 2,91 2,79 3,3 4,76 6,31 6,76 — 5,3 — 7,3 — 4,35 4,22 2,8.

М 2,7 3,1 3,7 4,4 5,5 6,0 6,1 6,6 6,9 7,2 7,0 6,1 4,1 3,2.

±-ш 0,16 0,29 0,3 0,44 0,42 2,2 — 2,2 — 2,5 2,7 2,5 0,63 0,44.

15. Динамика ОП (%) костного вещества в процессе удлинения большеберцо-вой кости.

Анатомическая область определения ОП После операции Период дистракции (сутки) Период фиксации (сутки) Период после снятия аппарата (сутки).

14 28 42 30 90 90.

Проксимальный фрагмент больше-берцовой кости 10(Ы), 5 118,2±4,7* 103,5±4,4* 81,4±3,7* 81,7±3,6* 86,5±3,4* 95,4±4,3*.

Костная часть дист-ракционного регенерата — 20,(ЫЗ, 6* 55,7±7,6* 56,0±8,4* 80,5±4,3* 91,0±3,3* 94,7±5,4*.

16. Миелограмма (среднее значение в %) костного мозга взрослых собак из проксимального метафиза большеберцовой кости при удлинении голени (200 кле;

До Периоды исследования.

Типы клеток операдистракция (сутки) фиксация (сутки).

ции 7 14 21 28 60.

Общее число клеток — 4б, 63±-3,1 46,83±1,3 48,0±1,8 49,6±1,8 66,7±-2Д.

белого ряда р<0,05 р<0,05.

Общее число клеток — 13,38±2,0 18,5±-1Д 12,17±0,8 10,67±1,3 6,4±0,8.

красного ряда р<0,05 р>0,05 р<0,05.

Эритробласты — - - - - ;

Базофильные — 2,08±0,2 3,42±0,4 2,75±0,28 1,33±-0Д1 р<0,05 ;

ПолихгюматоАильные 9.25±0.7 10.17±0.7 9.25±0.7 8.25±0.63.

Оксифильные — 1,17±-0Д 1,5±0,3 0,75±0,06 р<0,05 ;

Митоз — - 0,7±0,06 0,83±0,06 — ;

ЛЭС — 3,63±0,7 2,5±0,2 р<0,05 3,96±0,2 р<0,05 5,17±0,9 р<0,05 ;

Остеобласты — 0,5±0,03 0,9±0,07 1,33±0,5 — ;

Остеокласты — 0,75±0,07 0,6±0,04 1,5±0,3 — ;

Ретикулярные клетки — 7,0±0,8 2,67±0,2 3,17±0,3 р<0,05 3,42±0,1 р<0,05 0,4±0,08.

Плазматические клет- - 2,33±0,2 1Д5±-0,9 1,16±0,16 1,16±-Д1 0,1 ±0,02.

ки р<0,05.

Макрофаги — 3,5±0,2 1,0±0,2 р<0,05 0,5±0,03 0,5±0,03 ;

Фибробласты — 2,75±0,38 1,92±0,14 2,0±0,38 2Д5±-0,17 1,2±0,2.

Недифференцирован ные бласты — 30,58±1,2 28,58±1,5 р<0,05 33,33±1,3 р<0,05 34,2±1,3 25,2±1,0.

Общее количество — 40,0±1,8 43,75±1,9 39,33±1,3 40,67±1,8 26,9±1,0.

клеток РЭС р<0,05.

17. Количество ретикулоцитов у собак при удлинении голени.

Срок исследования.

№ собак Д/о дистракция Фиксация.

1 неделя 2 недели 3 недели 4 недели 1 мес.

6004 2 5 7 5 5 3.

5962 1 2 3 3 6 2.

6253 2 2 4 4 5 2.

6282 3 4 6 6 6 3.

6212 2 5 12 2 3 1.

6237 1 3 4 3 3 2.

6180 2 1 1 6 5 2.

6235 2 9 2 7 1 2.

М±ш 2±0,26 4,3±1,06 6,5±1,46 4,5±0,66 4,7±0,66 2,3±0,26.

р<0,05.

18. Миелограмма (в %) костного мозга собак из дистракционного регенерата, сформированного при поочередном удлинении голеней.

Типы клеток Периоды исследования.

1-ое удлинение 2-ое удлинение.

дистракция фиксация дистракция фиксация.

Общее число клеток белого ряда в 100% на 500 клеток 30,5±1,2 32,5±1,3 3 1,4±1,1 Р>0,5 21,7± 1Д р<0,062.

Эритробласты Нормобласты: 0,3±0,02.

Базофилы 3,4±0,8 1,2±0,5 1,48±0,6 р<0,05 0,2±0,02 р<0,002.

Полихроматофильные 36,0±1,1 10,2±1,0 11,84±1,0 р<0,062 5,6±0,8 р<0,05.

Оксифильные 0,4±0,03 — - 0,2±0,02 Р>0,2.

Митозы красной крови 0,2±0,03 — - ;

Общее число клеток красного ряда 40,1 ±1,3 11,4±1,0 11,96±1,0 р<0,002 6,0±0,9 р<0,05.

ЛЭС 0,76±0,04 2,96±0,5 2,94±0,5 р<0,02 2,96±0,4 р>0,062.

Остеобласты 6,0±0,5 0,9±0,03 2,32±0,4 р<0,01 0,8±0,03 р>0,5.

Остеокласты 0,8±0,02 0,2±0,01 1,13±0,7 Р>0,5 о, 3±о, оЗ Р>0,2.

Ретикулярные клетки 2,8±0,7 0,7±0,05 1,36±0,8 р>0,062 1,0±0,3 Р>0,1.

Макрофаги + липофаги 2,2±0,4 4,4±0,5 2,56±0,2 Р>0,2 0,4±0,02 р<0,062.

Плазматические клетки 5Д±-0,8 2,2±0,3 1,36±0,2 р>0,062 0,68±0,03 р>0,062.

Фибробластоподобные 1,1±0,2 1,4±0,2 2,76±0,4 р<0,062 2,0±0,3 р>0,062.

Недифференцированные бласты 13,4±0,9 46,16±1,8 44,36±1,7 р<0,062 67,3±2,1 р<0,02.

Общее количество клеток РЭС 30,7±1,3 55,28±1,5 55,0±1,6 р<0,062 72,3±2,4 р<0,06.

19. Динамика концентрации в сыворотке крови соматотропного гормона (СТГ) в условиях стимуляции остеогенеза при удлинении берцовых костей.

№ собаки Срок эксперимента (сутки).

До операции 7 суток п/о Период дистракции Период фиксации.

14 21 30 30 90 120 7 30.

0156 1,17 2,13 2,28 2,2 2,69 4,25 2,18 1,76 Повреж дение дист-ракци-онного регенерата 2,84 3,67.

0040 2,0 2,81 2,88 3,1 3,88 531 2,61 2,26 2,91 3,85.

0052 — - 2,64 2,82 3,50 5,88 2,47 2,14 3,0 4,0.

0326 1,64 2,12 2,42 3,0 3,64 4,92 2,8 1,98 3,21 3,96.

0408 1,62 2,56 2,46 2,72 3,95 4,89 2,5 1,89 2,86 3,5.

0329 1,66 2,69 2,71 2,68 2,82 4,64 2,32 2,63 3,24 3,92.

М 1,65 2,4 2,57 2,75 3,41 4,98 2,48 2,11 3,01 3,81.

± m 0,13 0,14 0,09 0,13 0,22 0,23 0,09 0,12 0,07 0,08.

20. Динамика концентрации в сыворотке крови кальцитонина (КТ) в условиях стимуляции остеогенеза при удлинении берцовых костей.

собаки Срок эксперимента (сутки).

До операции суток Период дистракции Период фиксации.

14 21 30 30 90 120 Повреж деиие дист-ракци-онного регенерата 7 30.

0156 53,6 63,7 97,6 116,5 142,7 152,4 78,4 78,1 90,4 753.

0040 54,2 64,8 983 128,2 156,4 186,0 122,3 94,7 106,7 82,6.

0052 64,3 75,3 112,4 140,4 184,6 1923 118,4 88,2 99,1 77,4.

0326 67,2 74,4 129,6 139,7 198,7 198,6 107,2 82,6 96,5 80,1.

0408 52,4 66,2 98,9 1263 1843 159,4 81,6 96,5 112,3 83,6.

0329 59,8 64,4 106,8 128,4 172,5 160,7 87,8 88,1 101,2 81,8.

М 58,6 68,13 107,2 129,9 173,2 174,9 993 88,03 101,0 80,13.

2,52 2,15 5,06 3,67 8,40 8,03 7,83 2,85 3,14 131.

Период фиксации начинался с прекращения механического раздражения тканей голени в виде их дозированного растяжения. Концентрация цАМФ начинала постепенно снижаться, а содержание цГМФ, наоборот, возрастала до максимальной концентрации 7,2±2,5 пм/мл (р < 0,001). Секреция гормона передней доли гипофиза и щитовидной железы продолжала усиливаться. На 14 сутки периода фиксации (63 сутки эксперимента) максимально увеличивались концентрации СТГ до 48±0,48 нг/мл (р < 0,001) и КТдо 194+2,7 пг/мл (р <0,001). Концентрация их в последующие.

дни плавно снижалась, но не возвращалась к исходным цифрам. Продукция гормона околощитовидных желез также уменьшалась, хотя и превышала исходный уровень в 4 раза в конце периода фиксации.

Рентгенологически дистракционный регенерат подвергался перестройке. Мягкотканная прослойка полностью замещалась костной тканью у 3 собак (№№ 0039, 0030, 0032) на 60 сутки периода фиксации (108 сутки эксперимента), а у остальных животныхна 90 сутки (138−140 сутки эксперимента). ОП нового костного вещества возрастала с 80,5% на 30 сутки периода фиксации до 91% (р < 0,05) перед снятием аппарата. На протяжении костного регенерата формировались корковая пластинка и костномозговая полость.

В период после снятия аппарата (108−192 сутки эксперимента) происходило ремоделирование новообразованной кости. Концентрация ОГ и ЦН в сыворотке крови снижалась, но еще не нормализовалась. Даже к этому сроку наблюдения концентрация ПТГ более чем в два раза превышала контрольные цифры. Последнее указывало на незавершенность перестроечных процессов в кости.

Таким образом, изучение динамики ОГ и ЦН в сыворотке крови, сопутствующие удлинению болыиеберцовой кости, показало стимуляцию продукции мессенджеров медиаторов вегетативной нервной системы и продуктов эндокринных желез. Последовательность изменения активности нейро-эндокринной системы организма отражала ее регуляторное влияние на регенеративные процессы. Пониманию сущности этого влияния помогает представление о фазности изменения соотношения активностей адренергических и холинергических структур в ответной реакции клетки и организма в целом. Значительное увеличение отношения цАМФ/цГМФ после операции указывало на первоначальное развитие адренергической фазы в ответе на экстремальное воздействие. Роль ее заключалась в мобилизации всех обменных и энергетических ресурсов организма для поддержания его гомеостаза и обеспечения регенеративных процессов. Отношение цАМФ/цГМФ вновь увеличива;

лось в период дистракции. Дозированное растяжение костных фрагментов также вызывало и поддерживало напряженность адренергических структур нервной системы. В период фиксации в среднем через 4 недели после прекращения дистракции отмечалась холинергическая фаза адаптивной реакции организма на удлинение кости. Активация холинергических структур нервной системы, осуществлявших органотипическую иннервацию внутренних органов, завершала необходимую метаболическую перестройку их с перераспределением пластических и энергетических материалов для восстановления целости кости.

Удлинение кости сопровождалось образованием большого объема костного вещества высокой минерализации. Остеорепарации сопутствовало длительное, в течение более 5 месяцев, увеличение секреции всех остеотроп-ных гормонов. Содержание гормонов в организме изменялось в соответствии со спецификой их действия. Так, очень высокая с первых дней опыта концентрация гормона околощитовидных желез (увеличение в 6 раз) способствовала резорбции минерального и органического матрикса скелета. Дистрак-ция характеризовалась постоянно высоким содержанием ПТГ, концентрация которого впоследствии снижалась и сохранялась повышенной в течение всего опыта. Тем самым обеспечивались перестроечные процессы в новообразованном участке длинной кости. ТГ посредством влияния на все виды обмена веществ усиливал пролиферацию клеточных элементов и синтез коллагена, необходимых для создания органического матрикса. Минерализация последнего осуществлялась под контролем гормона щитовидной железы КТ. Биологические эффекты двух последних гормонов обусловливали их максимальное содержание в организме в период образования и минерализации основной массы новой кости (2−4 месяцы эксперимента). Концентрация этих гормонов возрастала соответственно в 2,5 и почти в 4 раза по сравнению с нормой. Продолжительность гиперпродукции ЦН и ОГ в процессе пролонгированного костеобразования определялась длительностью периода дистракции.

Вторую операцию для удлинения противоположной голени производили через 8 месяцев после снятия аппарата, когда наступала анатомо-фукциональная перестройка новообразованного участка кости: формировались корковая пластинка и единая костномозговая полость, заполнялись костной тканью дефекты от спиц (рис. 25 а). Очередное удлинение левой голени противоположной конечности было начато при следующем содержанием ОГ в сыворотке крови после удлинения правой голени: ПТГ -0,77±0,23 нг/мл (норма -0,2±0,04), СТГ — 0,33±0,07 нг/мл (норма — 1,51±0,3), КТ — 21,7±4,7 пг/мл (норма -52,3±11,8). Лишь концентрация ЦН к этому сроку наблюдения соответствовала Уровню нормы. После удлинения правой, голени начиная с 8-го месяца после снятия аппарата, концентрация СТГ и КТ уменьшалась ниже уровня нормы и сохранялась пониженной до начала второй операции, а концентрация ПТГ была повышена.

Рис. 24, 25 Формирование и перестройка дистракционного регенерата в процессе удлинения левой голени у собаки № 0058, произведенного через 8 месяцев после снятия аппарата с правой голени и анатомо — функционального восстановления большеберцовой кости: а— фоторентгенограмма правой голени через 12 месяцев после операцииб — после операциив- на 14-е сутки дистракцииг-на 42-е сутки дистракциид — на 30-е сутки фиксациие — на 90-е сутки фиксацииж — на 156-е сутки фиксации. Срок эксперимента — 205 сух.- з — деформация костного регенерата после снятия аппарата с левой голени.

В процессе удлинения левой голени выявляли задержку формирования и перестройки дисхракционного регенерата в зрелую костную ткань (рис. 25 б-з). Новое костное вещество появлялось в диастазе только к 14-м суткам дистракции. Доля его была достоверно уменьшена, по сравнению с первым удлинением, на 28%. Динамика минерализации не имела достоверных различий. Срок перестройки регенерата увеличивался в среднем на 2 месяца. При этом концентрация ПТГ накануне операции превышала норму в 3,5 раза, а в последующемв 10−11 раз (приложение, таблица 14). Содержание СТГ и КТ было ниже нормальных значений как исходно, так и в процессе удлинения конечности. Концентрация СТГ увеличивалась до 2,48±0,59 нг/мл, а КТ — до 151,7±23 пг/мл. — - (таблицы 15, 16). Максимальные цифры концентрации ЦН также были меньшими, чем при первом удлинении голени * (таблицы 17, 18). Величина отношения.

цАМФ/цГМФ уменьшалась.

Сравнительное изучение остеорепарации при поочередном удлинении конечностей при условии начала второго удлинения после завершения анатомо-Функциональной перестройки новообразованного участка длинной трубчатой кости позволило обнаружить замедление костеобразования при повторном формировании дистракционного регенерата. Динамический контроль за гормо-нальной регуляцией остеогенеза вскрыл существование после удлинения ко-нечности восстановительного периода для систем организма, обеспечивающих костеобразование. Выполнение повторной хирургической операции на скелете, направленной на формирование новой костной ткани, начатое после наступления анатомо-функционалыюй перестройки новообразованного участка кости, созданного в результате первой операции (образование непрерывной корковой пластинки и единой костномозговой полости, заполнение костной тканью спицевых каналов), еще не соответствует состоянию организма, при котором имеются оптимальные условия для репаративной регенерации. Клинико-рентгенологические признаки перестройки новообразованной костной ткани, общепринятые в ортопедической практике.

при выборе сроков производства повторных или очередных операций на скелете, не совпадают с динамикой показателей нейрогормональной системы, регулирующей остеорепарацию, и не могут служить исчерпывающей информацией о полной готовности организма к мобилизации пластических и энергетических ресурсов, обеспечивающих восстановительные процессы.

Гормональная регуляция костеобразования Изменения в нейроэндокринной системе организма при заживлении большеберцовой кости после остеотомии диафиза изучались также в сопоставлении с активностью процесса костеобразования. Костеобразова-ние оценивалось рентгенологически и денситометрией рентгенограмм. Всего было изучены 42 рентгенограммы.

Оперативное вмешательство, состоявшее в наложении чрескостного аппарата на голень животного с последующей резекцией участка диафиза берцовых костей и остеотомией проксимального костного фрагмента, отличалось обширным повреждением тканей. Усиление травмирующего фактора сопровождалось более высоким, по сравнению с одной остеотомией, подъемом на 7 сутки опыта уровня ЦН и гормонов передней доли гипофиза и щитовидной железы. Концентрация цАМФ равнялась 86,1±3,3 пм/мл, цГМФ- 3,8+0,4 пм/мл (р < 0,05,. таблица 20, 21 рис. 26} Концен;

трация СТГ составляла 3+4,6 нг/мл, КТ- 74,1 ±5,3 пг/мл (р <0,01, таблица 22, 23). Рис. 26 а, б. Уровень ПТГ увеличивался до 1,1+0,2 нг/мл (р < 0,05, ' таблица 24).

Рис. 26 Динамика концентрации в крови циклических нуклеотидов (цАМФ и цГМФ) при заживлении большеберцовой кости.

после остеотомий.

Содержание СТГ и КТ продолжало увеличиваться к 14−21 суткам опыта и достигало максимальной концентрации, соответственно 4,13±0,35 нг/мл и ПО+15,5 пг/мл (р < 0,01). В последующем содержание этих гормонов уменьшалось и на 90 сутки опыта не отличалось от исходных значений. Концентрация ПТГ также быстро уменьшалась, однако незначительно превышала исходный показатель и к концу опыта. Динамика содержания ЦН в сыворотке крови характеризовалась снижением концентрации цАМФ и повышением концентрации цГМФ. На 30 сутки опыта содержание цГМФ увеличивалось максимально до 7,8±2,7 пм/мл (р < 0,01), а затем постепенно снижалось.

д/о 7 14 21 35 45 60 90 период фиксации (сутки).

потг пгттг.

До 7 14 21 35 45 60 90 (супо^.

Рис. 27 Динамика концентрации в крови соматотропного (СТГ), пара;

тиреоидного (ПТГ) гормонов (а) и кальцитонина (КТ) при заживлении большеберцовой кости после остеотомий.

^о 7 14 21 30 45 60 90 период фкега^м (сутки).

? ц-АШ) Шц-ГМР.

Таким образом, костеобразование в процессе заживления больше-берцовой кости после остеотомии и формирования ложного сустава между фрагментами, ограничивающими дефект, происходило также на фоне повышения активности нейроэндокринной системы. Репаративные процессы продолжались в течение 3 месяцев и не сопровождались образованием большого количества нового костного вещества и восстановлением целости большеберцовой кости. ОП костных фрагментов большеберцовой кости достоверно уменьшалась не более чем на 12 о/о (р < 0,05). Функциональная активность эндокринных желез и адрено-, холи-нергических структур вегетативной нервной системы была менее выражена, чем при удлинении кости. Их показатели достигали максимального увеличения в течение первого месяца эксперимента и нормализовались в течение третьего месяца эксперимента и указывали на завершенность репаративных процессов в организме.

Глава VI.

Репаративный остеогенез при травмах позвоночного.

столба у собак.

6.1. Способ нарушения целостности позвоночного столба путем его остеотомии и последующего увеличения высоты позвонка.

Одним из важнейших условий использования чрескостного остеосинте-за является достижение стабильной, управляемой фиксации, которая определяется рядом факторов: плоскостью проведения спиц, углом их взаимного перекреста, величиной силы натяжения спиц, а также конструкцией аппарата.

Фиксация поясничного отдела позвоночника отличается рядом особенностей, вытекающих из его анатомического строения (губчатая структура тел позвонков, малые анатомические размеры отростков и дужек, наличие видоизменённых суставов-дисков, полисегментарность строения). Следует учитывать.

и топографо-анатомические особенности: близость расположения магистральных и сегментарных сосудов, наличие спинного мозга в позвоночном канале. В силу этого, использование аппарата Илизарова в его общепринятом варианте не представляется возможным.

Основу конструкции аппарата составляют кольца и дуги. Оптимальной по прочности опорой с биомеханической точки зрения является кольцо. Однако у животных их применение при операциях на позвоночнике невозможно. Поэтому нами использовались стандартные полукольца, а в дальнейшем были разработаны и применены специальные дуги разных размеров. Предложенные дуги обеспечивают наиболее стабильную фиксацию позвонков в связи с тем, что уменьшается длина плеча спицы от позвонка до точек её фиксации на дуге.

Фиксирующая способность аппарата зависит от расстояния между опорами, уменьшаясь при их сближении. Однако при фиксации позвоночника невозможно расположить опоры, используя это положение, в связи с полисегмен-тарностью его строения. Поэтому необходимо фиксировать минимум два-три позвонка с каждой стороны от оперируемого сегмента.

Одним из факторов, влияющих на стабильность фиксации позвонков, является сила натяжения спиц. В проведённых в предыдущие годы исследованиях определена зависимость между силой натяжения спицы, силой компрессии или дистракции и суммарной силой натяжения, которая не должна превышать 150 кг. При оперативных вмешательствах на позвоночнике величина силы начального натяжения спиц составляла 100−110 кг, что контролировалось тарированным спиценатягивателем.

С биомеханической точки зрения основная нагрузка на позвоночник распределяется на его передние отделы. В связи с этим мы считаем, что первоначально следует фиксировать тела позвонков с максимально допустимым натяжением спиц (100−110 кг), а затем производить фиксацию задних структур. При этом сила натяжения спиц должна быть несколько меньшей и варьировать в пределах 90−100 кг. Указанная особенность, наряду с обеспечением стабиль;

ности фиксации, исключает перекос опор при натяжении спиц и преждевременное ослабление последних.

При выполнении дистракционного остеосинтеза для предупреждения смещения фрагментов позвонка необходимо соблюдать центрацию опор и параллельность стержней относительно друг друга и продольной оси позвоночника.

При экспериментальной апробации способа увеличения высоты поясничных позвонков после их остеотомии требующее длительной фиксации позвоночника аппаратом (60 суток), на рентгенограммах определялись участки остеопороза вокруг спиц. В телах позвонков — из-за их губчатого строения, а в остистых отростках — из-за малой площади контакта «спица-кость». После удаления спиц диаметр спицевых отверстий в полтора-два раза превышал диаметр спиц. Поэтому для исключения возможной децентрации аппарата в процессе эксперимента мы поддерживали постоянное натяжение спиц внутри систем аппарата путем увеличения расстояния между опорами.

Стабильность фиксации зависит от анатомических размеров кости, через которую проведены спицы. В. И. Шевцовым, К. П. Кирсановым и Л.О. Мар-ченковой разработан способ фиксации позвоночного столба собаки. Способ предусматривает использование оптимальных вариантов чрескостной фиксации поясничных позвонков и таза.

Рис. 28. Схема фиксации тела поясничного позвонка собаки.

Для стабильной одновременной фиксации поясничного отдела позвоночника и таза д.м.н. К. П. Кирсановым было предложено проводить три спицы через Ь7 позвонок и тазовое кольцо (рис. 2).

Рис. 29. Одновременная фиксация Ь7 позвонка и тазового кольца собаки.

Каждая спица фиксирует по три костных фрагмента. Одну из них проводят через крыло подвздошной кости, тело позвонка и крыло противоположной подвздошной кости. Две другие — через гребень подвздошной кости, остистый # отросток позвонка и крыло противоположной подвздошной кости.

лучить управляемую наружную фиксацию одновременно передних и задних структур позвоночника. Особое внимание мы уделяем фиксации передних структур позвонков, что адекватно биомеханическому распределению нагрузок на позвоночник.

Следовательно, исходя из анатомических особенностей строения позвоночника, для увеличения стабильности его фиксации аппаратом необходимо:

• использовать специальные опоры, повторяющие контуры поперечного распила туловища животного и уменьшающие длину плеча спицы.

щ/ от позвонка до точек их фиксации на опорах;

• фиксировать спицы, проведённые через тело позвонка, с силой начального натяжения на 5−10 кг, превышающей начальный параметр для спиц, проводимых через задние структуры;

• фиксировать не менее двух-трёх позвонков, смежных с повреждённым;

• для сохранения стабильной фиксации оперируемого отдела позвоночника на протяжении всего эксперимента поддерживать постоянное натяжение спиц внутри систем аппарата путём увеличения расстояния между опорами;

Разработанная (В.И. Шевцовым, К. П. Кирсановым и В.Н. Тимофеевым) специальная конструкция аппарата состоит из оригинальных дуг, винтовых стержней разной длины, гаек со специальной маркировкой, видоизменённых кронштейнов с различной длиной резьбового стержня, удлинённых болтов-спицезажимов и элементов крепления. В дугах и приставках имеются отверстия для стержней и болтов (рис. 3).

О <�й с.

Рис. 30. Набор основных деталей аппарата для чрескостной фиксации поясничного отдела позвоночника собаки.

Дуга аппарата имеет на «рабочей» части большее количество отверстий, чем стандартные дуги или полукольца аппарата Илизарова. Это увеличивает функциональность аппарата.

Кроме того, форма дуги повторяет контуры поперечного распила туловища собаки в области поясничного отдела позвоночника, что позволяет устанавливать её на оптимальном уровне от кожных покровов животного. В зависимости от размеров туловища используют дуги разных типоразмеров.

Фиксация концов спиц, не прилегающих непосредственно к опорам, но находящихся внутри систем аппарата, осуществляется на резьбовой части болтов с помощью стандартных шайб и гаек.

Кронштейн, применяемый при монтаже аппарата, также отличается от стандартного и состоит из резьбового стержня и площадки с одним отверстием для закрепления спицы. Размеры площадки уменьшены до 1 см. При этом кронштейн может выполнять функцию шарнирного соединения между системами аппарата. Резьбовая часть его имеет длину от 1,5 до 4,5 см, и при установке фиксирует дуги одной из систем аппарата. При необходимости на его резьбовой части можно фиксировать концы спиц, проведённых вне плоскости опор.

Для фиксации концов спиц и отдельных узлов аппарата предусмотрено использование различных приставок, втулок и шайб. С целью увеличения расстояния между системами аппарата при увеличении продольного размера позвонка используются гайки с дополнительной четырёхгранной площадкой. На каждой их грани проставлены метки для контроля правильности и симметричности выполняемой дистракции. Полный оборот гайки соответствует 1,0 мм. Оборот на одну грань — 0,25 мм.

Для увеличения высоты позвонка, например Ь5, из дуг монтируются две системы аппарата. Краниальная система формируется из двух дуг, на которых закрепляются спицы, проведённые через ЬЗ, Ь4 и Ь5 позвонки. Фиксация дуговых опор между собой осуществляется симметрично с обеих сторон туловища собаки описанными выше видоизменёнными кронштейнами. Концы спиц, проведённых вне плоскости опор, закрепляются на резьбовой части кронштейна с помощью стандартных шайб и гаек.

Фиксация спицы, проведённой через тело Ь5 позвонка, выполняется на видоизменённой площадке кронштейна обычным болтом-спицезажимом.

Каудальная система аппарата формируется также из двух дуговых опор, на которых фиксируются концы спиц, проведённых через Ь6 и 1Л позвонки и таз. Дуги соединяются между собой также симметрично с помощью описанных выше болтов-спицезажимов, имеющих удлинённые резьбовые концы. На них, при необходимости, фиксируются и концы спиц. При монтаже аппарата соблюдается центрация опор и стержней относительно друг друга и продольной оси позвоночника. Сформированные системы аппарата соединяются между собой резьбовыми стержнями.

Последние позволяют осуществлять многоплоскостное перемещение систем аппарата относительно друг друга и используются нами для коррекции возможных деформаций позвоночника при его фиксации аппаратом и последующем дистракционном спондилоэпифизеолизе.

Предложенная конструкция аппарата с вариантами выполнения его отдельных узлов и деталей, по нашему мнению, максимально приспособлена для оперативной фиксации поясничных позвонков и таза экспериментальных животных.

Различные компоновки аппарата обеспечивают дозированное, многоплоскостное перемещение сегментов позвоночника и его фрагментов в требуемом направлении. Аппарат может быть использован для решения широкого круга экспериментальных задач, в том числе и для увеличения продольного размера позвонка путем формирования дистракционного регенерата его тела и дуги.

Для обеспечения оптимальных условий натяжения спиц, фиксирующих поясничные позвонки, нами разработан и использован в эксперименте специальный спиценатягиватель, который обеспечивает одновременно натяжение двух спиц.

Разработанные технические средства позволяют точно и многократно воспроизводить способ дистракционного спондилоэпифизеолиза для моделирования позвонков путём увеличения высоты их тел. Конструкция аппарата обес;

печивает стабильную, атравматичную фиксацию поясничных позвонков и их фрагментов, а также возможность управления их положением в заданных направлениях.

Предоперационная подготовка.

Перед выполнением оперативных вмешательств все животные находились в карантинном изоляторе в течение одного — трех месяцев. За этот период они вакцинировались против чумы, бешенства, энтерита и гепатита плотоядных. Кормили щенков три раза в день по рациону вивария.

За 30 — 40 минут до операции животным проводилась премедикация (1,0 мл 1% раствора димедрола, 1,0 мл 1% раствора промедола или омнопона и 0,5 мл 0,1% раствора атропина сульфата). Применение морфия у щенков нежелательно из-за его угнетающего действия на дыхательный центр. Шерсть в области нижне-грудного и поясничного отделов туловища, таза и верхней трети обоих бедер тщательно выстригалась. Рентгенография поясничного отдела позвоночника и таза производилась в сагиттальной и фронтальной плоскостях.

Соответственно туловищу животного подбирались типоразмеры дуговых опор и другие детали аппарата. Аппарат в разобранном состоянии стерилизовался в течение 40 минут в сухожаровом шкафу. Операцию проводили под общим, внутривенным наркозом 1−2% раствором тиопентала натрия из расчета 20−25 мг на один килограмм веса животного.

Ход операции.

Нарушение целостности одного из поясничных позвонков выполняют после установки подсистем аппарата. После выполнения обычного доступа к задним структурам и переднебоковым отделам тел позвонков, выполняют полную поперечную остеотомию позвонка. Линия остеотомии проходит по остистому отростку (от верхушки до его основания), затем по дуге с обеих сторон с переходом на тело позвонка. При этом передневыносящие вены тел позвонков должны располагаться краниальные линии остеотомии.

Предлагаемая методика остеотомии позвоночника, на наш взгляд, наиболее оптимальна, так как обеспечивает сохранность межостистой связки, а также в значительной степени снижает риск кровопотери.

При выполнении остеотомии позвоночника следует иметь чёткие критерии глубины погружения рабочей части долота в позвонок. Это необходимо, прежде всего, для предупреждения возможных повреждений жизненно важных органов и образований, расположенных как непосредственно в позвоночном канале, так и в забрюшинном пространстве. При остеотомии дуги позвонка возможны повреждения спинного мозга и его образований из-за малых размеров «резервного» пространства позвоночного канала, а при остеотомии тела позвонка — магистральных сосудов (брюшная аорта, нижняя полая вена), расположенных в 5−6-и мм от передней поверхности тел поясничных позвонков.

При выполнении остеотомии позвоночника, в частности, его передних отделов (тел позвонков), отсутствуют чёткие критерии полного нарушения их целостности. Это обусловлено губчатым строением тел позвонков. При прохождении рабочей части долота через тело происходит сминание костных трабекул. При этом отсутствует распространение линии перелома по кости в виде трещины. Кроме того, значительно затруднён визуальный контроль за полным нарушением целостности позвонка (особенно его передних отделов) в связи с топографо-анатомическими особенностями позвоночника.

Следует учитывать, что при выполнении остеотомии позвоночника необходимо проводить минимальные по травматичности действия, исключающие нанесение дополнительных (травмирующих, не обусловленных объёмом оперативных вмешательств) манипуляций рабочей части долота, особенно в участках расположенных вблизи жизненно важных органов и образований, (спинного мозга, магистральных и сегментарных сосудов и т. д.).

Разработанный в РНЦ «ВТО» способ обеспечивает получение модели нестабильного перелома позвоночника. Предлагаемые технические приёмы остеотомии производятся с учётом локализации важных для течения дальнейших регенеративных процессов сосудистых образований и позволяют снизить трав-матичность оперативного вмешательства, исключить повреждения спинного мозга, его оболочек, корешков, магистральных и сегментарных сосудов.

Таким образом, отсутствие динамического удара и возможность целе;

направленного влияния на величину образующегося диастаза делают способ атравматичным, позволяют стандартизировать условия опытов и получать однотипную, воспроизводимую травму. Тем самым обеспечивается повышение достоверности и информативности получаемых в ходе выполнения экспериментов.

Способ увеличения высоты поясничных позвонков.

После фиксации поясничного отдела позвоночника аппаратом и выполнения поперечной остеотомии одного из позвонков, через 6−7 дней в течение 42 дней дозированной тракцией проводят разведение подсистем аппарата (с темпом 0,5 мм в сутки), достигая увеличение высоты позвонка на 96 100% от исходной величины. Период последующей фиксации составляет 5060 дней. По окончании фиксации аппарат демонтируют. Отдалённый результат прослежен на протяжении одного года. Достигнутое в конце периода ди-стракции увеличение высоты оперированного позвонка сохраняется (рис. 4).

Рис. 31. Увеличение высоты Ь5 позвонка после его остеотомии. Спондилограммы, боковые проекции: а — через 45 суток фиксации аппаратомб — через год после снятия аппарата.

Разработанные технические приёмы выполнения представленных выше способов обеспечивают увеличение высоты одного из поясничных позвонков у взрослых собак. Это подтверждает возможность использования метода управляемого чрескостного остеосинтеза для целенаправленного воздействия на увеличение продольных размеров позвонков.

Клиническая характеристика послеоперационного периода. Через два-три часа после операции собаки выходили из состояния наркоза, вставали на четыре лапы, ходили и бегали по клетке. Однако отмечалось «неуверенность» походки, «пошатывание» в разные стороны. Через сутки после операции животные активно перемещались на четырёх конечностях, самостоятельно принимали пищу. Всем животным в течение первых 2−3-х суток после операции назначали болеутоляющие средства. В течение 5−7 дней с профилактической целью проводили антибактериальную терапию. В процессе выполнения эксперимента нарушений функций тазовых органов мы не отмечали. Все виды чувствительности в тазовых конечностях и движения хвоста были сохранены. Изменений походки не наблюдалось.

В периоде дистракции животные передвигались более уверенно, «забывая» об аппарате, фиксирующем позвоночник. В конце периода дистракции у отдельных собак появлялась болевая реакция в момент приложения дистракци-онных усилий, хотя поведенческая реакция оставалась обычной.

В периоде фиксации и после снятия аппарата клиническое состояние животных соответствовало норме.

Отсутствие болевого синдрома, сохранение физиологических функций организма животных в послеоперационном периоде подтверждают функциональность и безопасность применяемого способа.

Таким образом, осуществляя моделирование поясничных позвонков и изучив необходимые для этого условия можно утверждать, что:

•зная топографо-анатомические особенности поясничного отдела позвоночника и прилежащих органов и тканей, можно безопасно фиксировать поясничные позвонки животных перекрестно проведёнными спицами;

•разработанные в РНЦ «ВТО» варианты фиксации поясничных позвонков обеспечивают их стабильную фиксацию и возможность дозированного, целенаправленного перемещения позвонков или их фрагментов с формированием дистракционного регенерата;

•применение разработанного способа не выявило клинических нарушений функций отдельных органов и систем организма. Отмеченные осложнения носили локальный характер и легко купировались. Точное воспроизведение способа позволяет избежать ошибок, как при наложении аппарата, так и в послеоперационном периоде.

Результаты рентгенологического исследования.

После операции на боковых спондилограммах чётко определялись линии остеотомии, ограничивающие выделенные фрагменты задних структур позвонков. Аппарат позволял точно сопоставить остеотомированные поверхности дуг, исключая их смещения во фронтальной и сагиттальной плоскостях и обеспечивал сохранение физиологического лордоза как непосредственно после операции, так и в течение всего преддистракционного периода. У отдельных животных наблюдался незначительный (до 0,5 мм) диастаз по линии продольных ос-тотомий ножек дуги позвонка. Вентро-дорсальные размеры межпозвонковых отверстий оперированного сегмента позвоночника не изменялись (рис.32).

Рис. 32. Косо-поперечные остеотомии дуг Ь4 и Ь6 позвонков, продольные остеотомии ножек дуги Ь5 позвонка.

Спондилограммы: а) — прямая, б) — боковая проекции. День операции.

Спустя 6−7 суток после операции достигнутое на операционном столе взаиморасположение фрагментов остеотомированных позвонков сохранялось.

Через 7 суток дистракции образующийся по линии продольных остеотомии ножек дуги диастаз соответствовал её темпу и составлял 3,0−3,5 мм. В нём наблюдалась однородная тень, идентичная плотности мягких тканей. Края фрагментов ножек дуги, обращённые внутрь диастаза имели нечёткие контуры. Через 14 суток дистракции диастаз между ножками дуги увеличивался до 7 мм. В нём прослеживались единичные неоднородные тени, более выраженные в периферических отделах диастаза (рис. 5).

К концу периода дистракции (через 21 сутки) диастаз между фрагментами ножек дуги увеличивался до 10,0−10,5 мм, что составляло 90−100% от исходного размера сагиттального диаметра позвоночного канала. В диастазе, со стороны костных фрагментов, определялись тени различной плотности, имеющие облаковидную и глыбчатую форму, отдельные из которых сливались между собой. Их интенсивность приближалась к плотности дуг смежных позвонков, что свидетельствовало о формировании дистракционного регенерата. В центральной части диастаза сохранялась полоса просветления. По линиям косо-поперечных остеотомии наблюдалось образование клиновидных диастазов с углом, открытым кпереди. За счёт этого происходило увеличение вентро-дорсальных размеров межпозвонковых отверстий оперированного сегмента позвоночника. На рентгенограммах анатомических препаратов животных чётко прослеживались тени продольной ориентации (вентро-дорсального направле;

Рис. 33. Боковая спондилограмма. Увеличение сагиттального диаметра позвоночного канала на уровне краниальной части Ь5 позвонка и вентро-дорсальных размеров межпозвонковых отверстий (Ь4-Ь5) через 14 суток дистракцииэксперимент 21 суток.

ния), соответствующие вектору прилагаемых дистракционных усилий (рис. 34).

Рис. 34. Рентгенограмма анатомического препарата Ь5 позвонка. Ориентация теней между фрагментами ножек дуги позвонка соответственно дистракционным усилиям через 14 дней дистракции.

У 6 из 16-и наблюдаемых на этот период эксперимента животных выявлена сглаженность физиологического лордоза. В 8-и случаях в периоде дистракции произошло сращение фрагментов по линии каудальной косо-поперечной остеотомии, проходящей по дуге Ь6 позвонка. Вследствие этого наблюдалось расхождение суставных поверхностей дугоотростчатых суставов. У двух животных отмечен ротационный разворот перемещаемых фрагментов позвонков.

В периоде фиксации наблюдалась перестройка сформированного регенерата. Через 15 дней появлялась однородная плотная тень, заполняющая большую часть диастаза. Высота полосы просветления снижалась до 2−3 мм. В конце периода (через 30−45 дней) диастаз на большем протяжении был заполнен.

однородной, рентгенологически плотной тенью (рис. 35).

Рис. 35. Боковая спондилограмма. Увеличение сагиттального диаметра позвоночного канала на уровне краниальной части Ь5 позвонка и вентро-дорсальных размеров межпозвонковых отверстий (Ь4-Ь5) через 14 суток дистракции и 30 суток последующей фиксации аппаратом, эксперимент — 51 сутки.

В центральных отделах диастаза сохранялись единичные участки с различной оптической плотностью теней. Это являлось критерием зрелости регенерата и служило основанием для снятия аппарата.

Ось позвоночника имела прямолинейную направленность. Выявленная у ряда животных сглаженность физиологического лордоза сохранялась и в конце периода фиксации. Смещения остеотомированных задних структур позвонков не определялось. Уменьшались вентро-дорсальные размеры остистых отростков остеотомированных позвонков, снижалась их оптическая плотность. У двух животных отмечалось значительное (до 50%) снижение высоты остистого отростка Ь5 позвонка.

Перестройка регенерата завершалась через месяц после снятия аппарата. К этому сроку на уровне сформированного регенерата определялась рентгенологически однородная плотная тень, идентичная плотности аналогичных участков дуг смежных позвонков. В отдалённые сроки наблюдения (через 3 года) достигнутое увеличение сагиттального диаметра позвоночного канала сохранялось и на 90−100% превышало аналогичный размер позвоночного канала выше-и нижерасположенных позвонков (рис. 36).

Рис. 36. Боковая спондилограмма. Увеличение сагиттального диаметра позвоночного канала на 96% от исходных размеров на уровне Ь5 позвонка через три года после снятия аппарата.

Вентро-дорсальные размеры межпозвонковых отверстий на уровне оперированных сегментов также были увеличены. У трёх животных остистые отростки остеотомированных позвонков рентгенологически не определялись. В одном случае сохранялась сглаженность физиологического лордоза, сформировавшаяся на ранних этапах эксперимента. Форма тел поясничных позвонков, размеры межтеловых промежутков соответствовали исход;

ным данным. Отростки вышеи нижерасположенных позвонков сохраняли размеры, форму и направленность.

Динамика увеличения вентро-дорсального размера позвоночного канала отличается типичностью проявлений наблюдаемой рентгенологической картины и временными рамками течения дистракционного остегенеза, характерными для метода управляемого чрескостного остеосинтеза.

Результаты рентгенометрического исследования.

Анализ полученных данных показал увеличение сагиттального диаметра позвоночного канала в конце периода дистракции на 92,2% от исходной величины. До операции он равнялся 8,2±0,47 мм, после окончания дистракции -15,8±1,50 мм. Достигнутое увеличение сохранялось в конце периода фиксации и статистически достоверно не изменялось в периоде после снятия аппарата. После завершения фиксации аппаратом данный размер составлял 16,0±0,66 мм, а в отдалённом периоде — 15,8±1,38 мм.

Размеры фронтального диаметра позвоночного канала изучались после распилов позвоночника в сегментальной (фронтальной) плоскости на уровне оперированного (Ь5) и вышерасположенного (Ь4) позвонков.

Анализ результатов показал, что фронтальный диаметр позвоночного канала на уровне Ь5 был на 21,3% больше по сравнению с уровнем Ь4 позвонка, в то время как у интактных собак фронтальный диаметр позвоночного канала на уровне Ь5 увеличивается всего на 1% по сравнению с уровнем Ь4 позвонка.

Полученные рентгенометрические данные свидетельствуют о сохранении достигнутого увеличения сагиттального (в среднем на 91,2%) и фронтального (на 21,3%) диаметров позвоночного канала при моделировании его формы и размеров путём формирования дистракционных регенератов дуги позвонка.

Результаты анатомического исследования.

В преддистракционнный период изменения костных и мягкотканных структур позвоночника соответствовали объёму и характеру оперативного.

вмешательства. На уровне остеотомий в мягких тканях определялась незначительная гематома, а также повреждения нади межостистой связок. В периоде дистракции сохранялись следы послеоперационной гематомы. Между фрагментами остеотомированных ножек дуги определялся мягкотканный регенерат, высота которого возрастала с увеличением срока дистракции. Отмечались рубцо-вые изменения повреждённого при операции заднего связочного комплекса.

К концу периода фиксации и в отдалённые сроки наблюдения сохранялось достигнутое увеличение размеров и формы позвоночного канала (рис. 37).

Рис. 37. Поперечный распил Ь4. Увеличение вентро-дорсального размера позвоночного канала на 90% от исходного размера размера (анатомический препарат).

Отмеченные данные свидетельствуют о малой травматичности и локальности повреждений анатомических образований позвоночника, отмечаемых при моделировании его размеров и формы.

Результаты гистологического исследования.

В преддистракционном периоде (6−7 суток после операции) щели между фрагментами ножек дуги и телом позвонка (высотой 0,5−1 мм) были частично заполнены фибрином и мелкими осколками. Вблизи от линий остеотомий, преимущественно — у оснований дуги, отмечалась эндостальная реакция в виде пролиферации клеток скелетогенной ткани и образования мелких остеоидных трабекул в костно-мозговых полостях. В дуге и остистом отростке часть остео-цитов была лишена ядер, костный мозг — некробиотически изменён (рис.38).

Рис. 38. Гистотопограмма. Остеотомия дуг позвонка на уровне их оснований. Увеличение лупное. Окраска по Ван-Гизону.

Через 7 суток дистракции в обеих ножках дуги диастазы высотой 3,0−3,5 мм были заполнены костной и соединительной тканями. При этом рост костных трабекул происходил с поверхностей всех фрагментов, но более интенсивно — со стороны вентральных, которые имели большую площадь и являлись, по существу, частью тела позвонка. В соединительной ткани, занимающей центральную часть диастазов, клеточные элементы, волокна и капилляры были ориентированы в вентро-дорсальном направлении, по вектору перемещения выделенных задних структур. Во фрагментах сохранялась ограниченная эндостальная реакция с формированием мелких костных трабекул.

Спустя 14 суток дистракции регенераты имели чёткую зональную структуру, т. е. состояли из проксимальных и дистальных костных отделов высотой от 1 до 3 мм и соединительно-тканных прослоек высотой 0,5−3,5 мм. По обе стороны прослоек располагались зоны остеогенеза.

В конце периода дистракции (через 21 сутки) высота диастазов достигала 10,0−10,5 мм, что составляло 90−100% от исходного сагиттального диаметра позвоночного канала. Увеличивалась также высота костных отделов регенератов (до 1,5−4,0 мм) и их ширина за счёт периостальных наслоений (толщиной 0,5−1,0 мм), образовавшихся, преимущественно, на наружной поверхности ножек дуги позвонка, а иногда на стенках позвоночного канала в области формирующихся дистракционных регенератов (рис. 39).

Рис. 39. Гистотопограмма Ь5 позвонка. Формирование зональной структуры регенерата через 21 сутки дистракции. Срок наблюдения — 28 суток. Увеличение лупное, окраска гематоксилином и эозином.

В периоде дистракции в телах позвонков изменений не выявлено. Они состояли из губчатой костной ткани мелкоячеистого строения с кроветворно-жировым костным мозгом. Вблизи зоны повреждения наблюдались расширенные полнокровные синусоиды и участки некробиоза костного мозга.

В задних структурах (дуге, остистом и суставных отростках) также определялись участки некробиоза костного мозга и были выражены нарушения микроциркуляции, проявляющиеся расширением сосудов, гемостазом и диа-педезными кровоизлияниями. В местах прохождения спиц, преимущественно, на остистых отростках и дугах, отмечались периостальная и эндостальная реакции. В эпидуральном пространстве наблюдались венозный застой, отёк жировой клетчатки и диапедезные кровоизлияния.

В периоде фиксации, в результате продолжающегося остеогенеза, соединительная ткань «зоны роста» регенератов постепенно замещалась костной. • Так, через 15 суток регенераты состояли, в основном, из незрелой губчатой кости. Их костные отделы с обеих сторон достигали 3−4 мм. Расположенные в центре соединительно-тканные прослойки имели высоту от 1,0 до 3,0 мм и в отдельных участках были пересечены костно-остеоидными трабекулами. Корковая пластинка дистракционного регенерата была утолщена за счёт компак-тизирующихся периостальных наслоений, на уровне прослойки она отсутствовала. К этому сроку отмечалось костное сращение между остеотомированны-ф ми фрагментами задних структур поясничных позвонков, смежных с опериро;

ванным.

В конце периода фиксации (через 30−40 дней) на месте соединительнотканной прослойки плотно располагались мелкие костные трабекулы (рис.40). Участки регенератов, прилежащие к фрагментам, состояли из пластинчатой костной ткани, в межтрабекулярных пространствах которой содержался кроветворно-жировой костный мозг и сосуды микроциркуляторного русла. Корковая пластинка ножек дуги позвонка состояла из компактной костной ткани.

Рис. 40. Гистотопограмма Ь5 позвонка при увеличении сагиттального диаметра позвоночного канала на 96%. срок наблюдения — 58 дней (дистракция — 21 день, фиксация аппаратом — 30 дней). Увеличение лупное, окраска гематоксилином и эозином.

При исследовании задних структур и тел позвонков отмечено уменьшение размеров остистого отростка оперируемого сегмента позвоночника, эндо-стальная реакция по ходу спицевого канала в дуге, а также компактизирую-щиеся периостальные наслоения на дуге и суставных отростках в участках прохождения спиц.

В отдалённом периоде, через 3 года после снятия аппарата, «удлинённые» ножки дуги состояли из губчатой костной ткани с кроветворно-жировым мозгом и имели непрерывные тонкие корковые пластинками (рис.41). В телах, задних отделах и отростках поясничных позвонков существенных морфологических изменений не выявлено.

Рис. 41. Гистотопограмма Ь5 позвонка. Сохранение структуры ножек дуг через три года после снятия аппарата. Увеличение лупное, окраска гематоксилином и эозином.

Гистологические исследования подтверждают состоятельность полученного дистракционного регенерата дуг позвонков, свидетельствуют о его последовательной трансформации в зрелую костную ткань, структура которой полностью соответствует прилежащим участкам дуг позвонков.

Результаты нейро-анатомического исследования При изучении состояния содержимого позвоночного канала в раннем послеоперационном периоде (7 суток после операции) в эпидуральной клетчатке на уровне остеотомий имелась гематома. В конце периода дистракции следы гематомы сохранялись в виде точечных кровоизлияний. В конце периода фиксации и после снятия аппарата на всех препаратах твёрдая мозговая оболочка была локально спаяна с костным футляром по задней поверхности тела остеотомированного позвонка.

Форма спинного мозга на уровне всего поясничного отдела позвоночника оставалась без изменений. В конце периода дистракции и на дальнейших этапах эксперимента на уровне сегмента, прилежащего к месту оперативного вмешательства, в большей части препаратов выявлены различные изменения формы спинного мозга. На поперечном срезе он выглядел в виде круга, либо становился вытянутым в вентро-дорсальном направлении. На отдельных препаратах прослеживалась асимметрия мозга. Повреждений спинного мозга, твёрдой мозговой оболочки и корешков не выявлено.

Результаты нейро-анатомического исследования показали, что в усло;

виях дозированной тракции остеотомированных задних отделов позвонков отмечается локальное изменение формы спинного мозга на уровне выполненного оперативного вмешательства и проявления спаечного процесса твёрдой мозговой оболочки с костно-фиброзным футляром позвоночного канала. Однако эти изменения не приводят к патологическим изменениям в спинном мозге и не нарушают неврологический статус оперированных животных.

Таким образом:

• использованные способы моделирования размеров и формы позвоночного канала позволяют значительно увеличить его размеры в сагиттальной и фронтальной плоскостях при сохранении целостности костного футляра и анатомических структур позвоночного столба у мелких домашних животных;

• результаты рентгено-морфологических исследований подтверждают возможность радикальной реконструкции позвоночного канала с целенаправленным изменением в необходимых пределах его размеров и формы методом управляемого чрескостного остеосинтезана основании полученных рентгено-морфологических данных изучены динамика, закономерности роста, сроки формирования и органотипической перестройки дистракционных регенератов дуг позвонков;

• макроскопические исследования оперированного отдела позвоночника и спинного мозга показали малую травматичность и локальность повреждений его анатомических образований при экспериментальной апробации предложенных выше методик оперативных вмешательств.

6.2. Способы моделирования проникающих переломов.

позвоночного столба.

Способ моделирования проникающего перелома тела поясничного позвонка аппаратом внешней фиксации.

Выполнение способа предусматривает фиксацию повреждаемого и.

смежных с ним позвонков компрессионно-дистракционным аппаратом, дозированное создание условий гиперлордоза с вершиной деформации на уровне места повреждения с последующим нарушением целостности тела позвонка и межпозвонкового диска.

Способ осуществляется следующим образом:

Для моделирования проникающего перелома тела позвонка, например Ь5, с повреждением каудо-вентрального угла и диска между Ь5 — Ь6 позвонками, выполняют обработку операционного поля 5% раствором йода. Далее осуществляют внешнюю фиксацию аппаратом поясничного отдела позвоночника, проводя спицы через тела и задние структуры ЬЗ, Ь4, Ь5, Ь6, Ь7 позвонков и таз описанным выше способом. Затем натягивают спицы с помощью тарированного спиценатягивателя и закрепляют их концы на внешних опорах (дугах) с помощью стандартных или удлинённых болтов-спицезажимов и гаек. При необходимости для этого используют также шайбы с прорезью и прокладочные шайбы. Формируют две подсистемы аппарата: 1-ю — из дуг, на которых фиксируют спицы, проведённые через тела и задние структуры ЬЗ, Ь4 и Ь5 позвонков- 2-юиз дуг, на которых фиксируют спицы, проведённые через тела и задние структуры Ь6 и Ь7 позвонков, а также через таз. Подсистемы соединяют между собой двумя парами шарнирных устройств. Основную пару шарнирных устройств устанавливают таким образом, чтобы ось их вращения проходила на уровне и в плоскости планируемого к повреждению участка тела позвонка и диска. Вторую пару шарнирных устройств (дистракторов) устанавливают произвольно.

При монтаже аппарата соблюдают центрацию опор и их соединений относительно друг друга и продольной оси позвоночного столба.

После монтажа аппарата по дистракторам осуществляют дозированную дистракцию между подсистемами аппарата, создавая условия переразгибания позвоночника. Дозированное перемещение подсистем аппарата относительно друг друга создаёт дистракционные усилия, которые передаются повреждаемому участку позвоночника. В результате этого получается проникающий пере;

лом тела позвонка с линией разрыва, проходящей частично через закрывающуюся эпифизарную хрящевую пластинку роста (по каудо-вент-ральному краю тела Ь5 позвонка), с повреждением фиброзного кольца и пульпозного ядра диска между Ь5 и Ь6 (рис. 42).

Рис. 42. Проникающий перелом тела Ь5 позвонка (а) с отрывом каудо — вентрального угла. Сопоставление фрагментов поврежденного позвонка (б). Спон-дилограммы поясничного отдела позвоночника, боковые проекции. День операции. Собака № 1147.

Дистракционные усилия прикладывают к позвоночнику непосредственно в ходе операции до получения достоверной клинико-рентгенологическои картины повреждения, что контролируют серией рентгенограмм. После этого фрагменты позвоночника сопоставляют, возвращая подсистемы аппарата в исходное положение. Шарнирные соединения заменяют резьбовыми стержнями (рис. 1 б).

Способ моделирования проникающего перелома тела позвонка.

открытым путём.

Описанный выше способ обеспечивает получение модели проникающего перелома тела позвонка закрытым путём аппаратом внешней фиксации только у животных конкретного (10−13 мес.) возраста. В этот период происхо;

дит синостозирование эпифизов позвонков с телом. Линия повреждения поэтому проходит по остаткам эпифизарной хрящевой пластинки роста тела позвонка с повреждением его замыкательной пластинки. Наряду с этим в ветеринарной практике чаще встречаются проникающие переломы тела позвонка с отрывом его кранио-вентрального угла. Поэтому для достоверной и объективной картины динамики репаративной регенерации после проникающих переломов тел позвонков в условиях внешней стабильной фиксации аппаратом мы считаем возможным использовать в данной работе и известные по литературным данным методики моделирования данного типа повреждения. В частности, нами взят за основу способ получения модели проникающего перелома тела позвонка, предложенный Я. Л. Цивьяном с соавт. (36). При этом технические приёмы нанесения данного типа травматического повреждения были изменены применительно к нашему эксперименту.

Способ осуществляется следующим образом:

Наркотизированное животное укладывают на правый бок. После подготовки операционного поля из левостороннего передне-бокового доступа вне-брюшинно, послойно рассекая мягкие ткани, обнажают боковые и передние поверхности тел смежных (Ь4 и Ь5) позвонков. При этом осуществляют сберегательное отношение к сегментарным артериям и венам позвонков, а также левому спинно-мозговому корешку и его ветвям. Корешок выделяют из мягких тканей, отводят от боковой поверхности межпозвонкового диска в дорсо-каудальном направлении и атравматично фиксируют к мягким тканям. Далее отслаивают мягкие ткани от краниальной части тела Ь5 позвонка и передне-боковой поверхности краниального межпозвонкового диска. Поперечно рассекают переднюю продольную связку на уровне верхней трети тела Ь5 позвонка, в месте его предполагаемой остеотомии. Затем на этом уровне устанавливают долото в косо-поперечном направлении к вентральной корковой и краниальной замыкательной пластинкам и выполняют остеотомию краниальной части тела позвонка с повреждением этих пластинок и прилежащего (Ь4 — Ь5) межпозвонкового диска. Линия повреждения проходит на границе между вентральной и дорсальной половинами диска с повреждением пульпозного ядра, фиброзного.

кольца. При этом, после выполнения остеотомии образуется кранио-вентральный фрагмент тела позвонка (рис. 2а). При выполнении остеотомии тела следует иметь чёткие критерии глубины погружения рабочей части долота в позвонок. Это необходимо прежде всего для предупреждения возможных повреждений жизненно важных органов и образований, расположенных как непосредственно в позвоночном канале, так и в забрюшинном пространстве. При этом возможны повреждения магистральных сосудов (брюшная аорта, нижняя полая вена), расположенных в 5−6-ти мм от передней поверхности тел поясничных позвонков. Для исключения подобных осложнений нами предложено специальное долото, позволяющее осуществлять визуальный контроль глубины погружения его рабочей части в позвонок. Для этого на боковой поверхности долота нанесены маркировочные риски. Их частота и маркировочная символика выбирается произвольно и определяется местом и характером выполняемой остеотомии. Во время проведения всех этапов операции осуществляют тщательный гемостаз. Левый спинно-мозговой корешок возвращают в исходное положение. Операционную рану послойно ушивают, оставляя в ней дренаж на 2−3 суток.

а) б) в).

Рис. 43. Спондилограммы поясничного отдела позвоночника: а).

• проникающий перелом тела Ь5 позвонка с отрывом его краниовентрального угла (боковая проекция);

б) и в) — сопоставление фрагментов повреждённого позвонка (прямая и боковая проекции). День операции. Собака N 1465.

В последующем, для изучения особенностей процесса репаративного остеогенеза при данном виде повреждения в условиях применения метода управляемого чрескостного остеосинтеза, поясничный отдел позвоночного столба фиксировали аппаратом по методике, описанной в соответствующем разделе этой работы (рис. 43).

Следовательно, предложенные способы позволяют целенаправленно получить модели как стабильного, так и нестабильного проникающих переломов позвоночника. При этом предложенные способы и компоновка аппарата обеспечивают получение типичной модели проникающего перелома позвонка с и их дислокацией, повреждением фиброзного кольца и пульпозного ядра прилежащего диска. Технические приёмы выполнения методик позволяют многократно воспроизводить стандартную для данных видов повреждения картину травмы для последующего изучения особенностей репаративной регенерации ткани позвонка и установления сроков костного сращения в условиях внешней стабильной фиксации аппаратом, состояния структур и мягкотканных элементов позвоночного столба.

Результаты исследования.

Через 7−14 дней фиксации на спондилограммах сохранялась линия перелома, разграничивающая тело позвонка и его каудовентральный фрагмент. Чётко прослеживалась ступенеобразная деформация каудальной замыкательной пластинки. Посттравматическая деформация не усугублялась, вторичная дислокация каудовентрального фрагмента отсутствовала (рис. 44).

Рис. 44. Ступенеобразная деформация, незначительное снижение высоты повреждённого (Ь5-Ь6) диска и отсутствие вторичной дислокации каудо-вентрального™ фрагмента тела Ь5 позвонка через 14 дней после операции. Спондилограмма, боковая проекция (собака N 0874).

На гистотопограммах через 7 дней после операции чётко прослеживалась линия перелома, которая проходила через субхондральные отделы тела позвонка и межпозвонковый (Ь5 — Ь6) диск. Между фрагментом и телом позвонка определялся диастаз высотой 1,0−1,5 мм, в который через дефект повреждённой каудальной замыкательной гиалиновой пластинки смещалась ткань пульпозно-го ядра. В пульпозном ядре повреждённого диска определялись полости, кровоизлияния, некроз клеточных элементов. Отмечались надрывы отдельных пластин наружной части фиброзного кольца, а также разволокнение внутренних пластин (рис. 45).

Рис. 45 Дефекты каудальной замыкательной пластинки тела Ь5 позвонка, диастаз между телом и каудо-вентральным фрагментом, деформация Ь5 — Ь6 диска через 7 дней после травмы. Гистотопограмма. Собака N 1015/6515.

Через 14 дней фиксации аппаратом на значительном протяжении между каудо-вентральным фрагментами и телом позвонка сформировалось эндосталь-ное костное сращение. В теле позвонка на протяжении 1,0 мм от участка повреждения замыкательной пластинки образовалась грыжа (узелок) Шморля, со;

стоящая из некротизированного волокнистого хряща. В пульпозном ядре были выражены дегенеративно-дистрофические изменения.

К концу периода фиксации (через 42 дня) на рентгенограммах анатомических препаратов контуры повреждённого позвонка прослеживались чётко, сохранялась прерывистость каудальной замыкательной пластинки на уровне её повреждения. Отмечалась неоднородность структуры тела позвонка в зоне перелома, однако уже чётко прослеживалась трабекулярность строения тела. В периоде фиксации прослеживалась тенденция сужения повреждённого межпозвонкового диска. В конце этого периода его высота была на 0,4−0,5 мм меньше по сравнению с исходными данными (рис. 46).

Рис. 46. Отсутствие дислокации каудо — вентрального фрагмента и незначительное снижение высоты поврежденного (Ь5 — Ь6) межпозвонкового диска через 42 дня фиксации аппаратом. Рентгенограммы поясничного отдела позвоночника (собаки № 0983): а) — прямая, б) — боковая проекции.

Микроскопически к этому сроку наблюдалось полное костное сращение фрагмента с телом позвонка и восстановление непрерывности корковой пластинки. В теле позвонка сохранялась грыжа на протяжении 1,5 мм от дефекта.

замыкательной пластинки. В диске также прослеживались дегенеративно-дистрофические изменения (рис. 47).

Рис. 47. Костное сращение между телом позвонка и его каудо-вентральным фрагментом через 42 дня сриксации. Собака N 1095/6641. Гистотопограмма.

В периоде после снятия аппарата существенных рентгенологических изменений не выявлено. Тело травмированного позвонка имело однородную структуру с хорошо выраженным трабекулярным рисунком. Повреждённая каудальная за-мыкательная пластинка была деформирована. Отмечалось снижение высоты межтелового промежутка Ь5 — Ь6, соответствующего повреждённому диску. Вентро-дорсальные размеры межпозвонковых отверстий на уровне травмированного диска не изменялись, а кранио-каудальные были уменьшены на 0,2−0,3 мм. Ось позвоночника на рентгенограммах, выполненных во фронтальной плоскости, сохраняла прямолинейную направленность. На спондилограммах, выполненных в сагиттальной плоскости, определялся физиологический поясничный лордоз (рис. 48).

Микроскопически в этом периоде (рис. 49) сращение каудо-вентрального фрагмента с телом Ь5 позвонка определялось по мелким костно-остеоидным трабекулам. В замыкательной пластинке сохранялся дефект, через который волокнистый хрящ пульпозного ядра был связан с грыжей Шморля. Последняя состояла из волокнистого хряща с большим количеством изогенных групп клеток. Вблизи дефектов замыкательных пластинок отмечалось утолщение гиалинового хряща. Межпозвонковый диск был фибротизирован.

Рис. 48. Сохранение достигнутого результата через год после снятия аппарата. Боковая спонди-лограмма. Собака N 1202.

Рис. 49. Дефекты замыкательных пластинок и грыжи Шморля в травмированных позвонках через 12 месяцев после снятия аппарата (собака N 1147/6916). Гистотопограммы.

Во второй серии при моделировании проникающего перелома тела позвонка открытым путём на обзорных спондилограммах, выполненных в сагиттальной плоскости, определялся перелом тела в краниальной части позвонка с повреждением его вентральной корковой, краниальной замыкательной пластинок, образованием и дислокацией кранио-вентрального фрагмента. Диастаз между сформированным фрагментом и телом позвонка не превышал 1,0−5,0 мм. После фиксации повреждённого отдела позвоночника аппаратом диастаз между телом и кранио-вентральным фрагментом не изменялся. Ось позвоночника имела прямолинейную направленность, сохранялся физиологический лордоз.

Через 7−14 дней фиксации аппаратом, динамики в рентгенологической картине не отмечалось. Вторичная дислокация кранио-вентрального фрагмента отсутствовала. Сохранялась ступенеобразная деформация краниальной замыкательной пластинки. Уже через 14 дней после травмы отмечалось неравномерное снижение высоты межтелового промежутка, соответствующего повреждён;

ному диску, больше выраженное в его дорсальной части (рис. 50).

На гистотопограммах в краниальной части тела позвонка определялся проникающий перелом с формированием кранио-вентрального фрагмента и повреждением прилежащего диска. Диастаз между фрагментамии позвонка не превышал 2,0 мм. Он был заполнен соединительной и, частично, костной тканью, которая образовывалась на раневой поверхности. Определялись деформация и выраженные дегенеративные изменения межпозвонкового диска (рис. 50).

Рис. 50. Деформация краниальной замыкательной и вентральной корковой.

пластинок тела травмированного (Ь5) позвонка и неравномерное снижение высоты межтелового промежутка поврежденного Ь4 — Ь5 диска через 14 дней по;

Рис. 51. Гистограмма поврежденного сегмента позвоночника через 14 дней после травмы. Собака № 1397/7097.

еле операции. Спондилограммы: а) — прямая, б) — боковая проекции. Собака № 5015/7164.

Через 42 дня фиксации аппаратом сохранялась деформация краниальной замыкательной пластинки на уровне её повреждения. Участок тела позвонка в месте травматического повреждения был представлен плотными неоднородными тенями, повторяющими трабекулярныи рисунок строения тела позвонка. Неравномерное снижение высоты (в основном, в дорсальной части) межтелового промежутка Ь4-Ь5 усугублялось. Уменьшались кранио-каудальные размеры межпозвонковых отверстий, расположенных на этом уровне (рис. 52).

Рис. 52 Рентгенограммы поясничного отдела позвоночника. Значительная деформация краниальной замыкательной пластинки тела 15 позвонка и неравномерное снижение высоты межтелового промежутка 14−15 (повреждённого диска) через 42 дня фиксации (а, б). Собака N 1442/7384.

При гистологическом исследовании между фрагментом и телом Ь5 определялось костное сращение. В центре обеих замыкательных пластинок имелись повреждения, а в субхондральных отделах позвонков — небольшие грыжи Шморля. Отмечались резкая деформация межпозвонкового диска, нарушение архитектоники фиброзного кольца, особенно в его дорсальной части (рис. 53).

Рис. 53. Костное сращение между телом Ь5 позвонка и его кранио-вентральным фрагментом к концу периода фиксации.

щ -/ Гистграмма.

В периоде после снятия аппарата выраженной динамики в рентгенологической картине не отмечалось. Наблюдалось сращение кранио-вентрального фрагмента с телом позвонка. На рентгенограммах анатомических препаратов тело позвонка в месте перелома имело неоднородный трабекулярный рисунок. Контуры тела позвонка были чёткими. Сохранялась ступенеобразная деформация сломанной краниальной замыкательной пластинки, уменьшение высоты Ь4-Ь5 диска и кранио-каудальных размеров межпозвонковых отверстий, соответствующих уровню повреждения. На рентгенограммах, выполненных в прямой проекции, ось позвоночника сохраняла прямолинейную направленность, на боковых спондилограммах определялся физиологический поясничный лордоз (рис, 54).

Рис. 54. Уменьшение высоты межтелового промежутка (поврежденного Ь4 — Ь5 диска) и сохранение деформации поврежденной краниальной замыкательной пластинки через один год (а, б) после снятия аппарата. Спондилограммы. Собака № 1442/7384.

На гистотопограммах граница сращения фрагмента с телом Ь5 позвонка была не различима. Замыкательная пластинка повреждена на значительном протяжении. В субхондральном отделе тела позвонка сохранялась грыжа Шморля. В межпозвонковом диске сохранялись участки разрывов пластин фиброзного кольца. Центральная часть диска была заполнена волокнистым хрящом (рис. 55).

Рис. 55. Дегенеративные изменения в травмированном диске через год после снятия аппарата. Гистотопограмма. Собака N 1442/7384.

Анализ результатов рентгенологических исследований оперированного отдела позвоночника обеих серий опытов показал, что тела поясничных позвонков сохраняли «талию», имели прямоугольную форму и чёткие контуры. Высота межтеловых промежутков соответствовала исходным данным. Сагиттальный диаметр позвоночного канала на уровне повреждённого (Ь5) позвонка и всего поясничного отдела имел исходные размеры. Дугоотростчатые суставы сохраняли обычную форму как на уровне повреждаемого сегмента позвоночника, так и на уровне вышеи нижерасположенных сегментов. Остистые и поперечные отростки имели обычную направленность: остистыедорсо-краниальную, а поперечные — вентро-латеральную. Размеры межостистых и межпоперечных промежутков оставались без изменений во все сроки наблюдения. На обзорных спондилограммах во все сроки наблюдения ось позвоночника имела прямолинейную направленность. На боковых спондилограммах определялся физиологический поясничный лордоз. Через месяц после снятия аппарата в телах позвонков диаметр каналов соответствовал поперечнику спиц, а в зад;

них структурах (в остистых и суставных отростках) сохранялось их увеличение в 1,2 — 1,5 раза. Наибольшая резорбция костной ткани вокруг спицевых каналов определялась в остистых отростках ЬЗ, Ь4 и Ь6. При этом они, особенно остистые отростки ЬЗ позвонка, были утолщены (на 1,5 — 2,0 мм) за счёт перио-^ стальных наслоений. Через год сохранялось незначительное утолщение и увеличение кранио-каудальных размеров остистых отростков ЬЗ — Ь4 и Ь6 позвон-'' ков.

При гистологическом изучении вышеи нижерасположенных сегментов позвоночного столба в периоде фиксации аппаратом выявлены небольшие смещения пульпозных ядер в дорсальном направлении, в отдельных наблюдениях — расслоение и надрывы наружных пластин фиброзного кольца. Вокруг спицевых каналов, проходящих через остистые отростки и тела позвонков, определялись грануляционная ткань и эндостальная реакция. На остистых отростках ЬЗ, Ь4 и Ь6, в местах прохождения спиц имелись незначительные перио-стальные наслоения.

Статистический анализ рентгенометрических данных после получения моделей проникающих переломов тела позвонка с помощью аппарата и скрытым путём (серии 1,2), в условиях внешней стабильной фиксации оперированного отдела позвоночника свидетельствует о том, что высота повреждённого диска и кранио-каудальные размеры расположенных на этом уровне межпозвонковых отверстий в конце периода фиксации уменьшаются. С увеличением сроков наблюдения структурных изменений диска не происходит. Более выра-• женное уменьшение этих анатомических образований выявлено при моделировании проникающих переломов тел позвонков, осуществляемым открытым путём.

Результаты анатомического исследования 34-х препаратов поясничного отдела позвоночного столба показали, что макроскопические изменения типичны для проникающих переломов тел позвонков и обусловлены характером и объёмом выполненных оперативных вмешательств. Они выражались в перело-ф мах тел позвонков с повреждением замыкательных, вентральной корковой пла;

стинок тела и дислокацией образовавшегося фрагмента, деформации межпозвонкового диска. В ранние сроки эксперимента выявлены повреждения передней и задней продольных связок, кровоизлияния в месте травматического повреждения, а также незначительные кровоизлияния в мышцах в местах проведения спиц.

Характер повреждений связочного аппарата позвоночника в первой се' рии опытов соответствует разгибательному механизму травмы и согласуется с данными других исследователей (2,37,42).

В периоде последующей фиксации аппаратом и в отдалённые сроки наблюдения прослеживалась тенденция анатомо-функционального восстановления повреждённых структур позвоночного столба. При этом макроскопические признаки, характеризующие «проникающий» перелом, сохранялись в течение года после снятия аппарата (максимальный срок наблюдения). На распилах повреждённого сегмента позвоночника, выполненных в сагиттальной плоскости, имелись прерывистость замыкательнои пластинки тела и грыжа диска. Травми-^ рованный диск был значительно сужен и представлен фиброзной тканью.

Анализ результатов макроскопического исследования препаратов поясничного отдела спинного мозга животных обеих серий опытов не выявил изменений формы и строения спинного мозга, мешка твёрдой мозговой оболочки, корешков и спинномозговых ганглиев. Скелетотопия поясничных сегментов спинного мозга соответствовала возрасту животных. На уровне Ь4, Ь5 позвонков определялся эпиконус спинного мозга, на уровне Ь6, Ь7 позвонков — мозго;

• вой конус и начало концевой нити, что не противоречит данным других авторов (8).

Следовательно, результаты макроскопического исследования подтвер;

ждают возможность целенаправленного получения проникающего перелома тела поясничного позвонка аппаратом внешней.фиксации. Они доказывают также, что создание условий внешней стабильной фиксации травмированного отдела позвоночного столба при данном типе перелома является благоприят;

# ным механо-биологическим фактором для анатомо-функционального восста;

новления повреждённых тканей. Это подтверждается отсутствием значительных дислокаций фрагментов повреждённого сегмента и незначительными изменениями анатомических структур оперированного отдела позвоночника.

6.3. Репаративная регенерация тел поясничных позвонков в условиях внешней фиксации аппарата.

Стабильный перелом позвоночника получали с помощью аппарата внешней фиксации разработанным нами способом (Заявка N 95−111 005 (18 801) на выдачу патента РФ на изобретение. «Способ закрытого нарушения целостности позвонка». Приоритет от 13.07.95 / В. И. Шевцов, К.П. Кирсанов). При этом фиксацию оперируемого отдела позвоночного столба осуществляли по стандартной, описанной нами ранее методике [6].

Особенности получения модели стабильного перелома позвоночника аппаратом внешней фиксации заключаются в том, что в участке предполагаемого перелома тела одного из позвонков проводят дополнительную спицу, концы которой параллельно изгибают в кранио-вентральном направлении и закрепляют в тягах, установленных на одной из опор аппарата. После соединения подсистем аппарата между собой основную пару шарнирных устройств устанавливают таким образом, чтобы ось их вращения проходила на уровне и в плоскости дополнительной спицы, проведённой через тело позвонка, в месте предполагаемого повреждения. Вторую пару шарнирных устройств (дистракто-ров) устанавливают произвольно.

Далее в фиксируемом отделе позвоночника создают условия дистрак-ции. Одновременно с этим осуществляют синхронную тракцию в кранио-вентральном направлении концов дополнительной спицы, проведённой через тело повреждаемого позвонка. Совокупность созданных условий напряжения и перемещение дополнительной спицы приводят к разрыву позвонка. При этом линия повреждения проходит через дополнительную спицу от вентральной до дорсальной (до краёв межпозвонковых отверстий) поверхности тела позвонка.

Дистракционные усилия прикладывают к позвоночнику непосредственно в ходе операции, а уровень повреждения и величину диастаза при этом контролируют серией рентгенограмм.

После рентгенографии, подтверждающей нарушение целостности тела позвонка, дополнительную спицу удаляют. Фрагменты позвонка сопоставляют, возвращая подсистемы аппарата в исходное положение. Шарнирные соединения заменяют стержнями.

Для уменьшения механической прочности повреждаемого позвонка возможна предварительная перфорация его тела спицей (стержнем) по линии предполагаемого перелома.

Рис. 56. Рентгенограммы поясничного отдела позвоночника, боковые.

* проекции: а) — после чрескостной фиксации аппаратом, б) — закрытое нарушение целостности тела Ь5 позвонка в его каудальной части, в) — сопоставление фрагментов Ь5 позвонка.

Для моделирования закрытого нарушения целостности тела позвонка в.

# его краниальной части дополнительную спицу проводят, соответственно, в уча;

стке предполагаемого перелома. Концы спицы также параллельно изгибают в кранио-вентральном направлении и закрепляют в тягах, установленных на одной из опор аппарата. Методика получения закрытого повреждения тела позвонка аппаратом в его краниальной части аналогична методике описанной выше.

Предложенный способ моделирования стабильного перелома тела позвонка, обеспечивая однотипное, закрытое, целенаправленное, локализованное нарушение его целостности, позволяет изучить течение репаративного остеоге-неза в стандартных условиях внешней стабильной аппаратной фиксации.

После моделирования закрытого нарушения целостности позвонка на спондилограммах, выполненных в сагиттальной плоскости, у всех животных чётко определялась линия перелома, которая проходила от вентральной поверхности тела позвонка до дорсальной. При этом высота диастаза на уровне дорсальной части тела составляла 5−7 мм, а на уровне вентральной — 6−10 мм.

Во всех наблюдениях гиперэкстензия позвоночника на уровне травматического повреждения составила 27−430. Увеличение размеров межтеловых промежутков оперированного отдела позвоночника не выявлено. Определялись незначительное (на высоту полученного диастаза) увеличение кранио-каудальных размеров межпозвонковых отверстий и расхождение (до 1,5 мм) фасеток суставных отростков в дугоотростчатых суставах на уровне травматического повреждения.

После перелома фрагменты повреждённого тела позвонка сопоставляли. У большинства животных смещений фрагментов во фронтальной и сагиттальной плоскостях не наблюдалось. Чётко прослеживался перелом и канал от дополнительной спицы. Контуры тела позвонка по дорсальной и вентральной поверхностям прерывались на уровне перелома. Суставные отростки возвращались в исходное положение, дугоотростчатые суставы приобретали обычную форму, кранио-каудальные размеры межпозвонковых отверстий соответствовали исходным.

В периоде фиксации в течение 28 дней аппарат стабильно удерживал.

фрагменты позвонка в достигнутом на момент сопоставления положении. Уже через 7 дней на боковых спондилограммах отмечалась расплывчатость обращенных внутрь диастаза краёв фрагментов позвонка. Сохранялась прерывистость контуров тела по дорсальной и вентральной поверхностям. Через 14 дней фиксации появлялась непрерывность контуров тела позвонка. Оно имело однородную структуру, и только в месте проведения дополнительной спицы, его оптическая плотность была снижена (рис. 57).

Рис. 57. Непрерывность.

контуров тела повреждённого Ь5 позвонка через 14 дней фиксации аппаратом. Боковая спондилограмма.

Через 21 день после операции в теле повреждённого позвонка в зоне перелома прослеживался трабекулярный рисунок, а в отдельных местах наблюдались более интенсивные по плотности участки. По дорсальной и вентральной поверхностям тела корковая пластинка становилась более чёткой и во всех наблюдениях была непрерывной.

У отдельных животных наблюдалось увеличение кранио-каудальных размеров остистых отростков Ь3-Ь6 позвонков за счёт периостальных наслоений вокруг спицевых каналов.

К концу периода фиксации (28 дней) на обзорных спондилограммых поясничного отдела позвоночника изменений положения фиксированных сегментов не наблюдалось. Межтеловые промежутки имели исходные размеры. Остистые, суставные и поперечные отростки позвонков сохраняли форму и были анатомически правильно ориентированы.

На рентгенограммах анатомических препаратов тело повреждённого позвонка на всём протяжении имело трабекулярное строение. В зоне перелома.

определялись отдельные, незначительные по величине, плотные тени расплыв;

чатой формы. Контуры тела повреждённого позвонка были хорошо выражены. В телах позвонков диаметр каналов от спиц соответствовал их поперечнику, а в остистых отростках ЬЗ и Ь6 позвонков, в отдельных случаях он в 1,5 раза превышал диаметр спиц. К этому сроку на боковых спондилограммах изменений размеров сагиттального диаметра позвоночного канала как на уровне повреждённого позвонка, так и всего поясничного отдела позвоночника не выявлено (рис. 58).

Рис. 58. Формирование.

трабекулярного рисунка в зоне перелома тела Ь5 позвонка через 28 дней фиксации аппаратом. День снятия аппарата. Рентгенограмма анатомического препарата (боковая проекция).

В период после снятия аппарата рентгенологические изменения были незначительны. Уже через один месяц следы травматического повреждения не определялись. В телах поясничных позвонков ещё сохранялись едва заметные каналы от спиц, заполненные рентгенологически плотной тенью, а в остистых отростках они были более выражены. Сохранялось незначительное утолщение и увеличение кранио-каудальных размеров остистых отростков Ь3-Ь4 и Ь6 позвонков. Через три месяца после снятия аппарата следы от спиц выявлялись в виде округлых участков меньшей рентгенологической плотности только в остистых отростках.

На обзорных спондилограммах на протяжении всего этого периода ось позвоночника была прямолинейной. На боковых спондилограммах определялся физиологический лордоз. Высота межтеловых промежутков соответствовала исходным данным. Тела поясничных позвонков сохраняли прямоугольную форму и имели чёткие контуры. Повреждённый позвонок сохранял исходные размеры, обычную форму и «талию». Сагиттальный диаметр позвоночного ка;

нала и размеры межпозвонковых отверстий соответствовали норме. Изменений формы и размеров суставных отростков и образованных ими дугоотростчатых суставов не выявлено (рис. 59).

Рис. 59. Сохранение формы и размеров повреждённого Ь5 позвонка через один год после снятия аппарата. Рентгенограммы поясничного отдела позвоночника: а) — прямая, б) — боковая проекции.

При рентгенометрическом исследовании поясничных позвонков на различных этапах опытов изучены кранио-каудальные размеры повреждённого и смежных с ним позвонков, высота межтеловых промежутков и сагиттальный диаметр позвоночного канала на уровне повреждённого отдела позвоночника.

Результаты показали, что при моделировании стабильного перелома высота тела Ь5 позвонка до операции составляла, в среднем, 23,6+1,37 мм, в конце периода фиксации (через 28 дней) — 22,8+1,41 мм, а периоде после снятия аппарата -23,0+1,60 мм. Статистический анализ рентгенометрических данных показал, что в условиях стабильной фиксации высота повреждённого и смежных с ним (Ь4,Ь6) позвонков, межтеловых промежутков (Ь4-Ь5, Ь5-Ь6) и сагиттальный диаметр позвоночного канала на уровне поясничного отдела позвоночника во все изученные сроки опытов не изменялись (р>0,05).

Результаты рентгенографии показывают, что использование аппарата внешней фиксации обеспечивает стабильную фиксацию сегментов позвоночного столба, позволяет точно сопоставлять отдельные фрагменты повреждённых.

позвонков и исключает возможность развития вторичной посттравматической деформации, а также изменений взаимоотношений анатомических элементов повреждённого отдела позвоночника. Тем самым создаются оптимальные условия для репаративного остеогенеза, что и подтверждается минимальностью проявлений рентгенологической картины при моделировании и лечении переломов тела позвонка.

Результаты анатомического исследования.

Макроскопически в день проведения оперативного вмешательства чётко определялись линия перелома тела позвонка, разрыв передней (вентральной) и задней (дорсальной) продольных связок. В забрюшинной клетчатке и на передне-боковых поверхностях сломанного позвонка гематома достигала ½ его высоты, а в передней эпидуральной клетчатке — не превышала 5−8 мм. Повреждений других анатомических структур поясничного отдела позвоночника, в том числе заднего связочного комплекса, не выявлено.

Через 7−14 дней фиксации в передней и задней продольных связках сохранялись следы разрывов. Их края были разволокнены, истончены и спаяны с поверхностью тела. В забрюшинной клетчатке гематома не превышала 1/3 высоты позвонка. В эпидуральной клетчатке также сохранялись незначительные по площади (до 2−3 мм) кровоизлияния. На распилах повреждённого сегмента позвоночника, выполненных в сагиттальной плоскости, чётко прослеживалась линия перелома, проходящая от вентральной до дорсальной поверхности тела с повреждением корковой пластинки. Смещение фрагментов отсутствовало.

Через 21−28 дней после операции выраженной динамики восстановления анатомической структуры повреждённых связок не выявлено. Передняя и задняя продольные связки были истончены и деформированы за счёт рубцовых изменений, спаяны с телом позвонка. Сохранялись отдельные, незначительные по площади (до 1−2 мм) кровоизлияния в забрюшинной клетчатке. Через 21 день линия перелома тела позвонка макроскопически прослеживалась лишь в отдельных участках, а через 28 дней она не определялась. На всём протяжении (за исключением зоны перелома) позвонок имел однородную губчатую структуру. Тела смежных позвонков имели обычную форму и размеры. Повреждений.

задних структур поясничных позвонков на всех анатомических препаратах животных не выявлено.

В период после снятия аппарата наблюдались процессы восстановления анатомической целостности повреждённого связочного комплекса. Уже через месяц происходило нивелирование рубцовых изменений продольных связок, но сохранялись их истончение и деформация. Через год связки были непрерывны и незначительно деформированы в зоне повреждения. Кровоизлияния в забрю-шинной и эпидуральной клетчатке отсутствовали.

Тела позвонков на большинстве препаратов имели прямоугольную форму, естественную анатомическую «талию», обычное строение. Диски оперированного отдела позвоночника сохраняли исходные размеры и форму. Задние структуры на всех препаратах сохраняли целостность. Отростки имели обычную анатомическую форму, размеры и направленность. На трёх препаратах отмечалось увеличение размеров остистых отростков ЬЗ, Ь4, Ь6 позвонков. Корковая пластинка тела травмированного позвонка сохраняла целостность на всём протяжении.

Результаты макроскопического исследования выявили минимальные изменения структур оперированного отдела позвоночника (отсутствие грубых смещений фрагментов повреждённого п>звонка, разрывов заднего связочного комплекса, повреждения дисков, дугоотростчатых суставов и ротационных смещений), что обусловлено локальностью, малой травматичностью использованного способа получения перелома тела позвонка, а также созданием условий стабильной аппаратной фиксации.

Результаты гистологического исследования.

Через 7 дней после операции в диастазе определялись сломанные некро-тизированные костные трабекулы, фибрин. В отдельных костно-мозговых полостях, прилежащих к зоне перелома, наблюдались островки пролиферации клеток скелетогенной ткани и формирование остеоидных трабекул.

Спустя 14 дней образовывалось частичное эндостальное костное сращение. При плотном контакте отломков на уровне корковых пластинок сохранялась узкая щель (до 0,5 мм), заполненная новообразованными костными тра;

бекулами (рис. 60).

Рис. 60. Формирование эндостального костного сращения в теле позвонка через 14 дней фиксации аппаратом. Гистотопограмма тела Ь5 позвонка. Увеличение лупное, окраска по Ван-Гизону.

Через 21−28 дней фиксации аппаратом линия сращения определялась с трудом по мелким новообразованным трабекулам и участкам старых трабекул, лишённых остеоцитов. В одном случае по вентральной поверхности, на уровне перелома корковой пластинки, сохранялся участок соединительной ткани (рис. 61 а).

После снятия аппарата гистологическая картина была однотипна и характеризовалась перестройкой новообразованной костной ткани в зоне сращения. Через 3 месяца сломанный позвонок по строению не отличался от смежных. Отдалённые результаты показали, что нормальное строение позвонка сохраняется и через один год наблюдения (рис. 616).

Рис. 61. Гистотопограммы тел повреждённых (Ь5) позвонков: а) — полное костное сращение через 28 дней фиксации аппаратомб) — нормальная структу;

ра тела позвонка через год после снятия аппарата. Увеличение лупное, окраска по Ван-Гизону.

В телах и задних структурах вышеи нижерасположенных позвонков во все сроки наблюдения существенных изменений не выявлено, кроме наличия эндостальной и периостальной реакции на спицы. В отдельных случаях в задних структурах встречались признаки нарушения микроциркуляции.

Аппарат внешней фиксации обеспечивает целенаправленное воздействие на конкретный сегмент позвоночника, что подтверждается локальностью травматических повреждений его анатомических структур.

Локальность травматических повреждений анатомических структур оперированного отдела позвоночника на уровне повреждения и всего поясничного отдела позвоночника, отсутствие дислокаций фрагментов тела позвонка, как на этапе получения травматического повреждения, так и в периоде фиксации подтверждают возможность целенаправленного воздействия на конкретный отдел позвоночника, и объясняются созда=ием условий стабильной управляемой фиксации;

Полученные нами рентгено-морфологические данные свидетельствуют, что в условиях внешней стабильной фиксации повреждённого отдела позвоночника аппаратом после сопоставления и плотного контакта фрагментов тела сломанного позвонка костное сращение формируется путём эндостального ос-теогенеза в период наибольшей активности репаративной реакции, через 21−28 дней [9]. Ранние сроки репаративного остеогенеза объясняются, на наш взгляд, созданием оптимальных механических и биологических условий, что подтверждается минимальностью проявлений рентгенологической картины при моделировании и лечении переломов тела позвонка.

6.4. Компановка аппарата для увеличения размеров и моделирования формы позвоночного канала.

Разработанные Г. А. Илизаровым основные принципы чрескостного ос-теосинтеза, включающие репозицию и хороший контакт конгруэнтных поверх;

ностей костей, стабильную фиксацию, раннюю дозированную нагрузку с активной функцией суставов и минимальной травматизацией в полном объеме должны соблюдаться и при применении метода в экспериментальной вертебро-логии.

Фиксация поясничного отдела позвоночника отличается рядом особенностей, обусловленных его анатомическим строением. В отличие от трубчатых костей позвоночник имеет полисегментарное строение, что приводит к необходимости фиксировать как поврежденный, так и смежные с ним сегменты позвоночника. Для достижения максимально жесткой фиксации обычно фиксировали по 2−3 смежных сегмента позвоночника.

Экспериментальная апробация предложенного академиком Г. А. Илизаро-вым «Способа моделирования формы позвоночного канала» (а.с. СССР N 1 760 885. Д.С.П.) и разработанного сотрудниками экспериментального отдела РНЦ «ВТО» им. акад Г. А. Илизарова «Способа увеличения фронтального диаметра позвоночного канала» потребовала разработки специальных компоновок аппарата внешней фиксации. Этиаппараты, наряду со стабильной сегментарной фиксацией остеотомированных передних и задних структур позвонков, позволяют создавать направленные дистракционные усилия для дозированного перемещения фрагментов позвонков относительно друг друга, обеспечивая тем самым увеличение вентро-дорсального и фронтального диаметров позвоночного канала.

Рис. 62. Внешний вид животного с аппаратом. Компоновка аппарата внешней спицевой фиксации для увеличения сагиттального диаметра позвоночного канала экспериментальных животных.

Разработанные нами компоновки аппарата включают детали основного набора: внешние опоры (дуги), резьбовые стержни, спицеи стержни-фиксаторы, планки и элементы крепления. Наряду с ними, использовались предложенные нами универсальные планки с двумя резьбовыми хвостовиками ^ (рис. 62).

Для увеличения сагиттального диаметра позвоночного канала аппарат 1 комплектуют из двух опор, которые соединяют между собой двумя универ;

сальными планками и резьбовыми стержнями. При этом, в зависимости от размеров собаки, используют разные типоразмеры стержней и планок. Последние устанавливают с обеих сторон туловища животного на уровне тел поясничных позвонков. На опорах закрепляют концы спиц, проведённых через тела и задние структуры, например ЬЗ и Ь6, позвонков. Концы спиц, проведённых через тела Ь4 и Ь5 позвонков, на уровне которыхпредполагается выполнить продольные остеотомии дуг, фиксируют в отверстиях универсальных планок или кронштейнах.

Задние структуры этих позвонков фиксируют разработанным нами способом. Концы этих спиц П-образно загибают и крепят к тягам, которые, в свою очередь, опосредованно через планки закрепляют на опорах аппарата.

Для увеличения фронтального диаметра позвоночного канала аппарат комплектуют из двух опор, которые также соединяют между собой двумя универсальными планками и резьбовыми стержнями. После остеотомии выделенные задние структуры позвонков фиксируют стержнями-фиксаторами и спице-• выми тягами, выполненными в виде крючка. Наружные концы каждого стержня-фиксатора и спицевой тяги фиксируют к внешним опорам аппарата опосредованно через предложенные нами стержне-фиксаторы и систему трёхплоско;

стного шарнира. В совокупности это обеспечивает дозированное целенаправленное перемещение выделенных задних структур в планируемом направлении.

Предоперационная подготовка.

До момента операции все животные не менее 1-го месяца находились в ф карантинном отделении клиники животных, где их вакцинировали против чумы.

плотоядных, вирусного гепатита и энтерита, а также бешенства. Собаки свободно перемещались в отдельных стандартных вольерах. Кормление, содержание и уход за животными осуществляли в соответствии с санитарно-гигиеническими правилами.

За сутки до операции кормление животных прекращали, оставляя в рационе только воду. За 30−40 минут до операции собакам выполняли премедика-цию, включающую введение 1% или 2% раствора промедола (в редких случаях 1% раствора морфина), 1% раствора димедрола и 0,1% раствора атропина. Количество вводимых средств зависело от массы тела животного.

Через 15−20 минут после премедикации подготавливали операционное поле. Для этого шерсть в области нижне-грудного и поясничного отделов позвоночника и таза тщательно выстригали.

После подготовки операционного поля выполняли контрольные рентгенограммы поясничного отдела позвоночника в 2-х стандартных проекциях.

Наркоз осуществляли дробным внутривенным введением барбитуратов (тиопентала-натрия или гексенала) из расчета 25 мг на один килограмм массы животного.

6.5. Способ увеличения вентро-дорсального размера.

позвоночного канала.

Для увеличения вентро-дорсального размера позвоночного канала на заданную величину и создания его необходимой формы, оперируемый отдел позвоночника фиксируют компрессионно-дистракционным аппаратом, выполняют остеотомию задних отделов позвонков и в дальнейшем осуществляют дозированное перемещение выделенных фрагментов в дорсальном направлении. Для этого раздельно фиксируют противолежащие передние и задние отделы каждого позвонка на протяжении формируемого участка канала.

Далее выполняют продольные остеотомии ножек дуг у их оснований на протяжении формируемого участка канала и косо-поперечные остеотомии дуг вышеи нижерасположенных позвонков от оснований остистых отростков до.

межпозвонковых отверстий, прилежащих к формируемому участку канала.

Через 6−7 дней после операции в течение 21 дня перемещают фрагменты задних структур в дорсальном направлении до получения необходимых размеров и формы позвоночного канала. В ходе перемещения фрагментов, которое производят с темпом 0,5 мм в сутки, с обеих сторонформируются одинаковые по величине дистракционные регенераты междудугами и телами этих позвонков, чем достигается увеличение сагиттального размера позвоночного канала до 100% (рис. 63).

После этого дистракцию прекращают, аппарат переводят в режим фиксации, продолжительность которой составляет 30−45 суток. Далее аппарат демонтируют.

Рис. 63. Спондилограммы, боковые проекции: а) — через 14 суток дист-ракции задних структур Ь4 позвонка, б) — через 30 суток последующей фиксации аппаратом, эксперимент — 58 суток. Увеличение сагиттального размера позвоночного канала на уровне Ь4 позвонка на 100% от исходной величины.

Способ увеличения фронтального диаметра позвоночного канала Для увеличения фронтального диаметра позвоночного канала, осуществляют продольное нарушение целостности дуг позвонков путём их остеотомии с.

одной стороны — на уровне оснований, а с другой — на уровне вершин, у оснований остистых отростков с последующей фиксацией выделенных фрагментов дистракционно-компрессионным аппаратом. Далее производят дозированный разворот выделенных фрагментов латерально сформированием дистракционно-го регенерата на уровне вершин дуг позвонков.

Особенность выполнения остеотомии дуг позвонков при данном способе заключается в том, что их производят вначале продольно с одной стороны позвонка у основания дуги, а с другой — на уровне её вершины у основания остистого отростка. Вслед за этим выполняют косо-поперечные остеотомии дуг позвонков, соединяя тем самым между собой линии продольных остеотомии. При этом они производятся от окончаний линии продольной остеотомии, выполненной на вершине дуг у основания остистых отростков до межпозвонковых отверстий, образованных соответствующими дугами позвонков (рис. 64).

Рис. 64. Спондилограммы, прямые проекции: а) — фиксация аппаратом поясничного отдела позвоночника. Остеотомия дуги Ь5 позвонка и косо-поперечные остеотомии Ь4 и Ь5 позвонков. День операцииб) -месяц после снятия аппарата — дозированный разворот задних структур Ь5. В послеоперационном периоде дозированное перемещение остеотомиро-ванных задних структур с темпом 0,3−0,4 мм в сутки производят латерально,.

осуществляя их разворот на линии остеотомии дуги позвонка (ось вращения перемещаемых фрагментов), выполненной у её основания, с формированием дистракционного регенерата на уровне вершин дуг позвонков. Тракция фрагментов в течение 14 суток обеспечивает увеличение фронтального размера по-^ звоночного канала на 40−50% от исходных размеров. Далее аппарат переводят в режим стабильной фиксации, которую осуществляют в течение 28 суток до ' полной перестройки сформированного костного регенерата в зрелую ткань, по;

сле чего его демонтируют.

Отдалённый результат прослежен на протяжении года после снятия аппарата.

Следует отметить, что для уменьшения травматичности оперативного вмешательства, сохранения потенции костного мозга, уменьшения кровотечения, с целью предупреждения повреждений спинного мозга, а также для большей стабилизации выделенных фрагментов задних структур при их дозированной тракции, и, в конечном итоге, получение полноценного костного регенерата, нарушение целостности позвонков на уровне оснований дуг необходимл осуществлять путем их кортикотомии.

Таким образом, использование рассматриваемых способов убедительно свидетельствует о возможности целенаправленного изменения (увеличения) формы и размеров позвоночного канала методом управляемого чрескостного остеосинтеза. При этом обеспечивается стойкое увеличение одновременно сагиттального диаметра позвоночного канала и вентро-дорсальных размеров • межпозвонковых отверстий, а также фронтального диаметра позвоночного канала на планируемую величину на основе формирования костных дистракци-онных регенератов дуг позвонков необходимых размеров при сохранении целостности костно-фиброзного футляра позвоночного канала и анатомических структур позвоночного столбапредложенные компоновки аппарата внешней фиксации с использованием фиксаторов стержневого и спицевого типов, разноплановых деталей обеспечивают, наряду со стабильной сегментарной, отдель-ф ную фиксацию передних и задних структур остеотомированных позвонков. Это.

позволяет осуществить дозированное растяжение тканей позвоночника в планируемых направлениях, обеспечивая достижение положительного эффекта при увеличении размеров сагиттального и фронтального диаметров позвоночного канала, технические приёмы выполнения способов увеличения размеров и моделирования формы позвоночного канала позволяют по-новому подойти к решению проблемы лечения больных со стенозами канала, вызванных повреждениями, заболеваниями, а также его аномалиями.

Наблюдение за животными в течение всего периода эксперимента показало хорошую переносимость разработанных способов увеличения размеров и моделирования формы позвоночного канала. В раннем послеоперационном периоде состояние животных соответствовало объёму и характеру выполненного оперативного вмешательства. После операции животные выходили из состояния наркоза, вставали, ходили и бегали по клетке.

Однако отмечалась «неуверенность» походки, «пошатывание» в разные стороны. Через сутки после операции животные активно перемещались на четырёх конечностях, самостоятельно принимали пищу.

Всем собакам в течение первых 2−3-х суток после операции назначали обезболивающие средства. В течение 5−7 дней с профилактической целью проводили антибактериальную терапию.

Через 7 дней после операции снимали швы с операционной раны. В дальнейшем состояние животных соответствовало норме: изменений походки не наблюдалось, нарушений функций тазовых органов не отмечалось, все виды чувствительности в тазовых конечностях и движения хвоста были сохранены.

В целом, отсутствие болевого синдрома, сохранение физиологических функций организма животных в послеоперационном периоде подтверждают функциональность предложенных способов.

Способ передней стабилизации поясничных позвонков Особенности, способ и устройство для внешней чрескостной фиксации поясничного отдела позвоночника собак.

Разработанные Г. А. Илизаровым основные принципы чрескостного ос;

теосинтеза, включающие репозицию и хороший контакт конгруэнтных поверхностей костей, стабильную фиксацию, раннюю дозированную нагрузку с активной функцией суставов и минимальной травматизацией в полном объеме должны соблюдаться и при применении метода в экспериментальной вертебро-логии.

Фиксация поясничного отдела позвоночника отличается рядом особенностей, обусловленных его анатомическим строением. В отличие от трубчатых костей позвоночник имеет полисегментарное строение, что приводит к необходимости фиксировать как поврежденный, так и смежные с ним сегменты позвоночника. Для достижения максимально жесткой фиксации, обычно фиксировали по 2−3 смежных со стабилизируемым сегментом позвоночника.

Кроме того, учитывая малые анатомические размеры задних структур, для увеличения стабильности фиксации мы одновременно помимо остистых отростков фиксировали спицами дужки у основания суставных отростков. Проведение спиц подобным образом позволило нам существенно увеличить площадь контакта «спица-кость» и достичь максимально стабильной фиксации задних структур.

В процессе выполнения эксперимента при длительных сроках фиксации позвоночника аппаратом (в течение 2−2,5 месяцев) у части животных на рентгенограммах определялся лизис кости вокруг спиц. Это, по нашему мнению, обусловлено губчатым строением тел позвонков и малыми анатомическими размерами задних структур. Во избежание подобных осложнений в процессе всего эксперимента мы поддерживали постоянное натяжение спиц путем увеличения расстояния между опорами аппарата внутри блока.

Учитывая то, что с биомеханической точки зрения основная нагрузка приходится на передние отделы позвонков спицы, проведенные через тела мы натягивали с силой до 100−110 кг. спицы же, фиксирующие задние структуры позвонков, имели силу начального натяжения до 90 кг.

Проведенные в экспериментальном отделе РНЦ «ВТО» им. ак. Г. А. Илизарова топографо-анатомические исследования показали возможность.

Фиксацию задних структур проводили двумя перекрещивающимися спицами, проведенными одновременно через основание остистого отростка и дужку позвонка. При этом спицы проводились аналогичным образом с двух сторон навстречу друг другу.

Нужно отметить, что фиксация последнего поясничного позвонка (6 или 7) отличается рядом особенностей в силу его анатомического взаиморасположения с костями таза. При фиксации вышеназванного позвонка одну спицу проводили сначала через крыло подвздошной кости, затем — тело позвонка и противоположное крыло подвздошной кости таза. Две перекрещивающиеся спицы вводили с противоположных сторон через гребень подвздошной костиостистый отросток 7-го поясничного позвонка — крыло подвздошной кости таза. Проведенные таким образом спицы фиксировали одновременно по три костных фрагмента, что в значительной степени увеличивало жесткость фиксации оперированного отдела позвоночника.

Предложенный способ фиксации поясничных позвонков и таза экспери;

ментальных животных соответствует основным принципам чрескостного ос-теосинтеза и сочетает в себе минимальную травматичность и стабильную фиксацию.

Наряду с изучением особенностей и поисков способов фиксации позвонков в РНЦ «ВТО» им. ак. Г. А. Илизарова было разработано специальное устройство (аппарат) для чрескостной фиксации, которое наряду с созданием стабильной фиксации позволяет осуществлять полное сопоставление сформированных конгруэнтных поверхностей позвонков после дискэктомии. Оно включает оригинальные дуги, шарнирные соединения, универсальные болты-спицезажимы, видоизменённые кронштейны разных типо-размеров и набор стандартных деталей.

В качестве внешних опор используется специальная дуга, повторяющая контуры поперечного распила туловища собаки в поясничном отделе позвоночника. Такая форма дуги позволяет максимально сократить плечо спицы от анатомических образований позвонка до точек фиксации ее концов на внешней опоре, что в свою очередь позволяет осуществить стабильную фиксацию позвоночника собак.

С целью обеспечения стабильной фиксации и исключения использования большого количества деталей мы модифицировали стандартные болты-спицезажимы, увеличив у них длину резьбовой части до 20−60 мм. Такие болты, являясь спицезажимом, одновременно фиксируют внешние опоры между собой внутри системы. Фиксацию спиц, не прилежащих непосредственно к опорам аппарата осуществляли опосредованно на длинной резьбовой части болта с помощью стандартных шайб и гаек.

Кроме видоизмененных болтов-спицезажимов нами предложены кронштейны разных типо-размеров с уменьшенной до 1 см площадкой с одним отверстием и удлиненной до 20−50мм резьбовой частью. Такой кронштейн многофункционален. Он может служить одновременно для закреплении спиц в отверстии площадки, фиксации опор между собой внутри системы и при необходимости могут выполнять так же функции шарнирных соединений между опо;

рами аппарата.

Использование обычных кронштейнов со стандартной площадкой в качестве шарниров при операциях на позвоночнике собак невозможно из-за малого расстояния между системами аппарата.

В целом аппарат компоновался из 4-х внешних опор одинакового размера, 4-х болтов-спицезажимов с удлиненной резьбовой частью, 8 обычных болтов-спицезажимов, 6−8 модернизированных кронштейнов с одним отверстием, стержней различной длины (30,40,50 мм) с гайками и контргайками. В качестве шарнирных устройств использованы вышеназванные кронштейны. При монтаже аппарата использовано большое количество шайб с пазом, прокладочных шайб и втулок.

Способ переднего спондилодеза.

В РНЦ «ВТО» им. ак. Илизарова, автором метода был предложен способ получения модели переднего спондилодеза поясничных позвонков. Способ включает клиновидную резекцию диска с замыкательными пластинками смежных позвонков и фиксацию позвоночника с помощью компрессионно-дистракционного аппарата с последующим сопоставлением сформированных раневых поверхностей тел смежных позвонков. Аппарат формировали из 2-х систем, соединенных шарнирными устройствами. В течение 14 дней осуществляли дозированную тракцию систем аппарата между собой до восстановления исходной оси позвоночника с формированием клиновидного дистракционного регенерата между резецированными поверхностями тел смежных позвонков.

После этого аппарат переводили в режим фиксации, которую осуществляли в течение 42 — 49 дней.

Предложенный способ обеспечивает достижение стабильного спондилодеза в короткие сроки, не сложен в техническом исполнении, исключает использование трансплантатов, при этом сохраняются исходные размеры и форма межпозвонковых отверстий на уровне стабилизируемых позвонков.

Для получения способа переднего костного спондилодеза оперативное вмешательство осуществляли в два этапа. Первый этап заключался в фиксации.

аппаратом поясничного отдела позвоночника и таза. Для этого собаку укладывали на живот в строго горизонтальной плоскости и фиксировали передние и задние конечности к операционному столу манжетами для исключения ротационного смещения позвоночника.

Операционное поле тщательно обрабатывали 5% раствором йода или сафоры японской. Животное накрывали стерильными простынями и полотенцами, оставляя свободным лишь операционное поле. Фиксацию поясничных позвонков и таза животных осуществляли разработанными нами и описанными выше техническими приемами. Для этого по одной (или две) спицы проводили во фронтальной плоскости через тела 2, 3, 4, 6 и 7 поясничных позвонков, двумя перекрещивающимися спицами фиксировали задние структуры вышеуказанных позвонков. У животных малых размеров задние структуры 6 позвонка фиксировали только одной спицей. Спицы, проведенные через последний поясничный позвонок, одновременно фиксировали и таз, как было описано выше.

Проведение спиц осуществляли строго с учетом топографии сосудистых и нервных стволов, спинного мозга и других образований, прилегающих к поясничному отделу позвоночника собак. С особой осторожностью проводили спицы через тела позвонков, что связано с близостью расположения магистральных сосудов и спинного мозга в канале.

Для профилактики инфицирования после проведения спиц на каждый конец спицы в месте ее контакта с кожей накладывали салфетки с прорезью, смоченные спиртом и фиксировали их стерильными резиновыми пробками.

После проведения спиц приступали к монтажу аппарата. Подбор дуг осуществляли строго индивидуально для каждого животного так, чтобы после наложения аппарата между туловищем собаки и опорами сохранялось расстояние до 1 — 1,5 сантиметров.

Концы спиц в натянутом состоянии (до 100−110 кг) фиксировали на внешних опорах (дугах) строго в тех отверстиях, на которые они проецировались.

Из дуг формировали 2 системы аппарата таким образом, что первая сис;

тема объединяла опоры, на которых закрепляли спицы, проведенные через 2, 3 и 4 поясничные позвонки, вторая система включала дуги, фиксирующие шестой и седьмой позвонки и таз. Внутри блоков дуги соединялись между собой резьбовыми стержнями и болтами-спицезажимами, фиксирующими одновременно и спицы.

Сформированные системы аппарата, расположенные с обеих сторон от планируемого к резекции диска, соединялись между собой двумя парами шарнирных устройств. Шарнирные устройства были смонтированы из модифицированных кронштейнов с удлиненной резьбовой частью.

Центральная пара шарниров устанавливалась симметрично с обеих сторон таким образом, что ось их вращения соответствовала вершине угла предполагаемого клиновидного дефекта и располагалась в проекции передней стенки позвоночного канала. Вторая пара шарниров устанавливалась произвольно, дорсальнее позвоночника, в симметричных отверстиях внешних опор. В ин-тактном положении шарниры фиксировали болтами и гайками.

При монтаже аппарата тщательно соблюдали центрацию внешних опор, во избежание возможного последующего смещения костных фрагментов после планируемой дискэктомии.

Вторым этапом операции выполняли клиновидную резекцию диска. Для этого собаку переворачивали на правый бок, фиксируя ее на операционном столе в достигнутом положении. Далее обрабатывали операционное поле и аппарат раствором йода. После подготовки операционного поля меняли перчатки, прикрывали собаку стерильным бельем, включая аппарат, оставляя лишь небольшой участок операционного поля между блоками аппарата.

Далее осуществляли передне-боковой внебрюшинный доступ к передним отделам 4 и 5 поясничных позвонков. Для этого послойно рассекали кожу, подкожную клетчатку и поверхностную фасцию. Кожный разрез, размером 6−7 сантиметров, начинался на 1 см выше гребня подвздошной кости и заканчивался не доходя 2−3 см до реберной дуги.

Затем частично острым, частично тупым способом разъединяли волок;

на наружной косой, поперечной и внутренней косой мышц живота. На данном этапе операции особое внимание уделяли профилактике кровотечения, так как при неосторожных действиях можно повредить сосуды, кровоснабжающие вышеназванные мышцы.

После разведения краев операционной раны хорошо становится видна забрюшинная клетчатка, через которую проходят сосуды и нервы. Магистральные сосуды (аорта и нижняя полая вена) по возможности выделяли из клетчатки. Между превертебральной фасцией и продольной связкой заводили тупой крючок Фарабефа и отводили осторожно аорту и нижнюю полую вену от передней поверхности диска и тел 4 и 5 поясничных позвонков.

В процессе операции периодически возвращали сосуды в физиологическое положение для восстановления в них нормального кровотока. После отведения сосудов рассекали переднюю продольную связку на уровне резецируемого диска. После проведения доступа обнажались передне-боковые поверхности тел Ь4 и Ь5 позвонков, поперечные отростки этих позвонков и диск, планируемый к резекции.

Далее осуществляли резекцию диска. Для этого, долото устанавливали непосредственно на диск, отступя 1,5−2 мм от передней стенки спинномозгового канала. Дискэктомию выполняли с особой осторожностью, стараясь не повредить сосудисто-нервный пучек с противоположной стороны.

После удаления диска формировался клиновидный дефект, с углом, открытым в вентральном направлении, вершина которого соответствовала передней стенке позвоночного канала.

Последним этапом операции производили ревизию раны и тщательный гемостаз, корешок осторожно возвращали в физиологическое положение. Рану послойно ушивали и обкалывали раствором антибиотиков. У всех животных оставляли в ране дренаж. На рану накладывали спирт-фурацилиновую повязку.

Непосредственно после операции выполняли рентгенографию поясничного отдела позвоночника с целью контроля за размерами и формой сформированного дефекта и взаиморасположением тел стабилизируемых позвонков.

После выполнения спондилограмм осуществляли сопоставление раневых поверхностей тел позвонков, обращенных внутрь диастаза, устраняя тем самым первоначально сформированный дефект. Для этого с помощью шарнирных устройств перемещали системы аппарата под углом друг к другу. Центральные шарнира при этом служили осью вращения, а с помощью пары нейтральных шарниров выполняли разворот систем аппарата до планируемой величины.

С целью контроля за полным сопоставлением тел стабилизируемых позвонков выполняли серию снимков. Если после начального сопоставления определялся остаточный диастаз, то продолжали перемещение систем до полного сопоставления тел и снова выполняли рентгенографию. При отсутствии диастаза между позвонками системы аппарата фиксировали в достигнутом положении.

После этого собаку выводили из наркоза внутривенным введением 0,5% раствора бемегрида и 40% раствора глюкозы в равных количествах в зависимости от веса животного. После пробуждения животное помещали в специальный вольер.

Послеоперационный период у всех животных протекал однотипно. В первые сутки после операции собаки обычно еще находились под действием наркотических препаратов. Однако уже на 2 — 3-й сутки они самостоятельно передвигались на 4-х лапах, были активны в пределах вольера, хорошо принимали пищу. Физиологические оправления были без особенностей.

В первые двое — четверо суток у некоторых животных наблюдался послеоперационный отек в области операционной раны, который исчезал на 4−5 сутки после операции.

В течение первых 2−3-х суток всем собакам проводили анальгезирую-щую терапию, которая включала внутримышечные инъекции 50% раствора анальгина 1−2 раза в день. Учитывая обширность оперативного вмешательства всем животным начиная со 2-х суток после операции проводили антибактериальную терапию, включающую инъекции антибиотиков широкого спектра дей;

ствия 2−3 раза в сутки. При этом антибиотики старались вводить непосредственно в область операционной раны.

Обычно антибактериальную терапию проводили в течение 5−7 дней в зависимости от состояния животного. Ежедневно кожу вокруг раны обрабатывали 5% раствором йода. Один раз в 2−3 дня при отсутствии признаков воспаления меняли марлевые салфетки вокруг спиц, смачивая их раствором фура-циллина. Через 7 дней после операции снимали швы с операционной раны.

На 3-й сутки после операции удаляли дренаж. Как правило, отделяемое из раны было скудным, серозного характера.

На 5 — 7-е сутки начинали дозированную дистракцию путем перемещения систем аппарата относительно друг друга с помощью шарнирных устройств. Учитывая то, что в процессе эксперимента мы формировали регенерат клиновидной формы, темп дистракции рассчитывали на весь период индивидуально для каждой собаки, с учетом того, чтобы по передней поверхности тел диастаз увеличивался за сутки на 0,5 мм.

Дистракцию у всех животных проводили в течение 14 дней до полного восстановления высоты резецированного диска и анатомической оси позвоночника.

После окончание периода дистракции аппарат переводили в режим фиксации. Период фиксации составлял 42−49 дней. В течение этого периода ежедневно осуществляли контроль за состоянием животного. Шарнирные соединения заменяли резьбовыми стержнями. Постоянно проводили контроль за состоянием аппарата для предотвращения его смещения, раскручивания гаек, переломов спиц. В процессе всего периода фиксации старались поддерживать натяжение спиц внутри системы как описано выше.

По истечении срока фиксации аппарат с животного снимали. За 20−30 минут до снятия аппарата собаке внутримышечно вводили анальгезирующие средства. Спицы скусывали непосредственно у мест выхода их из кожи во избежание возникновения инфекции, предварительно ослабив их натяжение. Отверстия в коже после удаления спиц обрабатывали раствором фурацилина, ко;

жу смазывали раствором йода.

В периоде фиксации и после снятия аппарата клиническое состояние животных соответствовало норме.

ф 6.6. Результаты анатомо — рентгенологических.

исследований нарушения позвоночного столба путем дискэктомии и последующим увеличением высоты позвонка.

Результаты рентгенологического исследования.

В день операции, после наложения аппарата и дискэктомии выполняли спондилограммы с целью контроля за взаиморасположением фрагментов позвоночника после операции. На рентгенограммах, выполненных в боковой проекции, на месте удаленного диска определялся клиновидный диастаз с вершиной угла, соответствующей передней стенке позвоночного канала. Высота диастаза по передней поверхности тел стабилизируемых позвонков составляла у.

большинства животных от 6,5 до 8 мм, в центральной части — 3−4 мм, в дор).

сальных отделах не превышала 1,5−2 мм. Спинномозговые отверстия на уровне резецированного диска сохраняли свои размеры и форму.

На рентгенограммах, выполненных во фронтальной проекции, ось позвоночника сохраняла прямолинейную направленность. Между телами стаби ли-зируемых позвонков определялся диастаз, равный по высоте удаленному фрагменту.

# После сопоставления тел стабилизируемых позвонков на спондилограм;

мах, выполненных в косой проекции определялась кифотическая деформация поясничного отдела позвоночника с вершиной искривления на уровне выполненной дискэктомии. Диастаз между телами стабилизируемых позвонков не определялся. У всех животных отмечалось расхождение суставных отростков на уровне резецированного диска, в результате чего изменялась форма образованных ими межпозвонковых отверстий. При этом их кранио-каудальные раз;

меры увеличивались на 1−1,5 мм. Вентрально-дорсальные размеры отверстий оставались без изменений.

После начальной дистракции на спондилограммах, выполненных в косо-сагиттальной плоскости, между телами 4 и 5 поясничных позвонков определялась щель, высота которой не превышала 0,5 мм. В передних отделах величина диастаза была несколько больше, постепенно снижаясь в направлении позвоночного канала. В дорсальных отделах в некоторых случаях диастаз отсутствовал.

Через 7 дней дистракции на спондилограммах, выполненных в боковой проекции, на месте удаленного диска определялся клиновидный диастаз. Максимальная величина диастаза наблюдалась по вентральной поверхности и составляла обычно 3−3,5 мм. По направлению к дорсальным отделам высота диастаза снижалась и в центральной части составляла 1,5−2 мм. На уровне передней стенки позвоночного канала его величина не превышала 0,5 мм. В диастазе определялась однородная тень, идентичная по плотности окружающим мягким тканям.

К концу периода дистракции (через 14 дней) на рентгенограммах, выполненных в сагиттальной плоскости, между телами стабилизируемых позвонков определялся клиновидный диастаз. Высота его по вентральной поверхности соответствовала величине удаленного фрагмента и составляла 6,5−8 мм.

Поверхности тел позвонков, обращенные внутрь диастаза имели нечеткие, «размытые» контуры.

В диастазе определялись неоднородные, различной плотности тени. Наиболее интенсивные тени наблюдались в участках, прилежащих непосредственно к телам стабилизируемых позвонков.

На спондилограммах, выполненных во фронтальной плоскости, ось позвоночника сохраняла прямолинейную направленность. Высота диастаза между 4 и 5 поясничными позвонками соответствовала аналогичным размерам межте-лового промежутка на рентгенограммах, выполненных до операции.

В периоде фиксации продолжалось заполнение сформированного диастаза продольно ориентированными плотными тенями, что являлось рентгенологическим признаком формирования регенерата.

Через 14 дней фиксации на боковых спондилограммах между телами стабилизируемых позвонков определялся сформированный диастаз. В диастазе на всем протяжении прослеживался регенерат, представленный тенями глыбчато-го характера. В отдельных участках они сливались, образуя достаточно гомогенную тень.

К концу 4-ой недели фиксации (28 дней) регенерат приобретал более однородную структуру и плотность. К этому сроку можно было проследить зональное строение регенерата. Наиболее плотные тени определялись в периферических отделах диастаза,-прилегающих непосредственно к телам позвонков. В центре диастаза имелась полоса просветления, высота которой варьировала в вентральных и центральных отделах от 1,5 до 2,5 мм, в дорсальных отделах — от 0,5 до 1,5 мм.

К концу периода фиксации (42−49 дней) диастаз на всем протяжении был заполнен достаточно однородной, рентгенологически плотной тканью, по интенсивности приближающейся к костной ткани тел позвонков. Лишь у двух животных к этому сроку сохранялась полоса просветления, выраженная в центральных и дорсальных отделах диастаза и по высоте не превышавшая 0,5 — 0,8 мм. Размеры и форма анатомических образований поясничного отдела позвоночника соответствовали данным исходных рентгенограмм.

В периоде после снятия аппарата наблюдалась дальнейшая перестройка сформированного регенерата. Так, через 30 дней после снятия аппарата регенерат имел достаточно однородную структуру и его оптическая плотность соответствовала плотности тел стабилизируемых позвонков. У некоторых животных в отдельных участках регенерата прослеживались участки с меньшей оптической плотностью. К этому сроку не удавалось проследить границы между регенератом и телами стабилизируемых позвонков.

По данным рентгенологических исследований перестройка регенерата у подавляющего большинства животных заканчивалась к 3-м месяцам после снятия аппарата. К этому сроку в поясничном отделе позвоночника на спондило-граммах прослеживался костный блок, включавший тела стабилизированных позвонков и вновь сформированный регенерат между ними. На всем протяжении единый костный блок имел однородную структуру и плотность. Размеры и форма анатомических образований поясничного отдела позвоночника не отличались от данных на исходных рентгенограммах.

Анализ полученных результатов показал, что достоверных различий в размерах как стабилизируемых, так и смежных с ними сегментов поясничного отдела позвоночника на различных этапах экспериментов не наблюдалось. Также не выявлено достоверных различий кранио-каудальных и вентрально-дорсальных размеров межпозвонковых отверстий.

Выполненные рентгенологические исследования доказали возможность получения переднего костного блока между телами поясничных позвонков и позволили изучить динамику формирования межтелового костного регенерата на различных этапах исследования. Наблюдаемая рентгенологическая картина соответствовала типичной картине формирования дистракционного костного регенерата длинных трубчатых костей.

Результаты гистологического исследования Для изучения процесса формирования дистракционного регенерата при стабилизации тел поясничных позвонков нами выполнено гистологическое исследование костных структур и дисков поясничного отдела позвоночника. Анатомический материал для исследования получен от 18 животных. Собаки выводились из опыта в соответствующие сроки эксперимента, описанные выше.

На препаратах животных, выведенных из эксперимента через 7 дней дистракции, между телами стабилизируемых позвонков определялся клиновидный диастаз, высота которого по вентральной поверхности составляла 2,5−3 мм. В диастазе прослеживались бесструктурные остатки диска, многочисленные сгустки фибрина, излившаяся кровь. В дорсальной части были сохранены.

незначительные по величине остатки фиброзного кольца удаленного диска. В участках тел позвонков, прилежащих непосредственно к диастазу, межтрабе-кулярные промежутки были заполнены пролиферирующей скелетогенной тканью, врастающей в отдельных участках в диастаз.

По мере удаления от места оперативного вмешательства межбалочные промежутки были заполнены кроветворно-жировым костным мозгом. Тела стабилизируемых позвонков в целом имели обычное строение. Корковая пластинка сохраняла свою непрерывность и компактность. Тела смежных со стабилизируемыми позвонковых сегментов имели обычную структуру и были представлены сетью костных трабекул, между которыми располагался кроветворно-жировой костный мозг. Вокруг спицевых каналов отмечалась слабо выраженная эндостальная реакция, проявляющаяся пролиферацией скелетогенной ткани. Корковая пластинка сохраняла обычное строение и толщину.

К концу периода дистракции (14 дней) наблюдалось заполнение клиновидного диастаза, высота которого достигала по вентральной поверхности 6,5−7 мм, регенератом. В основной массе регенерат был представлен волокнистой соединительной тканью, состоявшей из пучков коллагеновых волокон, имевших продольную ориентацию и связанных с новообразованными трабекулами, расположенными по обе стороны прослойки и врастающими в ее толщу.

Новообразование костного вещества происходило по всей поверхности регенерата со стороны обоих тел стабилизируемых позвонков. Ширина соединительно-тканной прослойки варьировала от 2,5 мм по передней поверхности до 1,0 мм в дорсальных отделах.

В центральных отделах диастаза отмечалсь незначительные по величине единичные кистозные полости, ограниченные нитями фибрина. В дорсальной части диастаза, ближе к передней стенке позвоночного канала прослеживались незначительные по величине (до 2 мм) остатки фиброзного кольца диска. Клеточные элементы регенерата были представлены в основном фибробласта-ми.

В толще регенерата отмечалось большое количество кровеносных сосу;

дов синусоидного типа, которые были расширены, имели тонкие стенки и располагались преимущественно в участках, прилежащих к телам позвонков. Просвет отдельных сосудов был заполнен эритроцитами.

Костная ткань тел позвонков стабилизируемых сегментов была представлена петлистой сетью костных трабекул. В межтрабекулярных промежутках, прилегающих непосредственно к регенерату, располагалась пролифери-рующая скелетогенная ткань. По мере удаления от диска скелетогенная ткань сменялась кроветворно-жировым костным мозгом. Корковая пластинка тел стабилизируемых позвонков сохранялась и имела обычное строение.

На уровне формируемого регенерата корковая пластинка отсутствовала.

В смежных со стабилизируемыми сегментах позвоночника мы не выявили каких-либо существенных изменений. Тела позвонков имели обычное строение. Корковая пластинка сохраняла непрерывность и компактность. Вокруг спицевых каналов в телах позвонков наблюдалась эндостальная реакция.

В периоде фиксации наблюдалась перестройка сформированного соединительно-тканного регенерата.

Так, через 14 дней фиксации между телами стабилизируемых позвонков определялся регенерат, сохраняющий клиновидную форму. К этому сроку отмечалось зональное строение регенерата, который состоял из двух костных отделов, расположенных со стороны тел позвонков, и соединительно-тканной прослойки между ними.

В различных отделах регенерата прослойка имела неодинаковую высоту. Максимальная высота прослойки не превышала 1,5 мм. Со стороны костных отделов регенерата в соединительно-тканную прослойку врастали новообразованные костные трабекулы. Волокна прослойки и костные трабекулы имели продольную ориентацию.

Всю толщу регенерата пронизывали продольно ориентированные сосуды синусоидного типа. Просвет отдельных сосудов был заполнен большим количеством эритроцитов.

Тела стабилизируемых позвонков имели обычное строение, в дорсаль;

ной части межпозвонкового промежутка сохранялся остаток фиброзного коль".

ца удаленного диска.

На гистотопограммах позвоночника животных, выведенных из опыта через 28 суток фиксации, между телами стабилизируемых позвонков опреде-^ лялся клиновидный диастаз, заполненный регенератом. Регенерат был представлен двумя выраженными костными отделами, располагающимися с обеих * сторон от соединительно-тканной прослойки, расположенной в центре.

В костных отделах регенерата, расположенных со стороны тел позвонков, наблюдались новообразованные костные трабекулы, врастающие своими вершинами в соединительно-тканную прослойку. Рост трабекул происходил на основе продольно ориентированных коллагеновых волокон прослойки. Высота костныхотделов была различной и составляла от 1 мм в дорсальных отделах до 2−2,5 мм по вентральной поверхности регенерата. В отдельных участках вновь образованные трабекулы сливались между собой, образуя своеобразные кост-но-хрящевые мостики, пронизывающие соединительно-тканную прослойку.

В костных отделах регенерата, прилежащих непосредственно к телам позвонков происходило восстановление кроветворно-жирового костного мозга. В толще регенерата отмечалось большое количество венозных сосудов, заполненных в большинстве случаев эритроцитами.

К этому сроку на уровне регенерата начинала формироваться корковая пластинка, рост которой происходит со стороны тел стабилизируемых позвонков.

Ф К концу периода фиксации (42 дня) на гистотопограммах животных,.

выведенных из эксперимента в этот срок на месте удаленного диска определялся клиновидный регенерат, состоящий из вновь образованных продольно ориентированных костных трабекул. Во вновь сформированном регенерате трабекулы располагались более компактно, чем в телах позвонков, образуя мелкопетлистую сеть.

Межтрабекулярные промежутки были заполнены кроветворным кост-ф ным мозгом с отдельными включениями жирового. В трабекулах отмечалось.

большое количество клеточных элементов, преимущественно остеоцитов.

В участках регенерата, прилегающих к остаткам фиброзного кольца удаленного диска, отмечались очажки обизвествленной соединительной ткани.

В толще регенерата располагалось большое количество сосудов. По стенкам сосудистых каналов наблюдалось много функционирующих остеобластов. К этому сроку на уровне всего регенерата прослеживалась вновь сформированная корковая пластинка, толщина которой варьировала от 0,8 до 1,2 мм.

Костная ткань тел стабилизируемых и смежных с ними поясничных позвонков имела обычное строение и была представлена среднепетлистой сетью костных трабекул, между которыми располагался кроветворно-жировой костный мозг.

Проведенные морфологические исследования при формировании переднего спондилодеза после клиновидной дискэктомии показали, что при дозированном разведении тел поясничных позвонков образующийся клиновидный диастаз заполняется регенератом, который на ранних этапах эксперимента представлен преимущественно соединительной тканью, волокна и клеточные элементы которой продольно ориентированы.

В периоде фиксации происходит органотипическая перестройка вновь сформированного костного регенерата, и концу этого периода костный блок между телами поясничных позвонков имеет структуру, идентичную строению тел стабилизируемых позвонков. В отдаленные сроки и эксперимента, после окончания перестройки регенерата, морфологическая картина остается неизменной.

Результаты морфологических исследований доказали, что образование межпозвонкового костного блока подчиняется основным закономерностям формирования дистракционного регенерата. Полученный межпозвонковый регенерат полностью замещает по высоте удаленный диск и после перестройки имеет однородную структуру, идентичную строению тел стабилизируемых позвонков, что гарантирует его устойчивость и невозможность обратной трансформации с течением времени.

Полученные рентгено-морфологические данные обосновали высокую эффективность предлагаемого способа, обеспечивающего целенаправленное формирование клиновидного дистракционного регенерата при достижении переднего спондилодеза поясничных позвонков в максимально короткие сроки.

Результаты рентгенологического исследования.

После операции на спондилограммах чётко определялась линия поперечной остеотомии, разграничивающая сформированные краниальный и кау-дальный фрагменты позвонка. Аппарат позволял точно сопоставить раневые поверхности фрагментов, исключая их смещение во фронтальной и сагиттальной плоскостях.

Через 14 суток дистракции высота диастаза достигала 6,5−7 мм. В его периферических отделах определялись тени различной интенсивности, которые в отдельных участках соответствовали плотности прилежащих фрагментов.

Через 28 суток дистракции высота диастаза составляла 13−14 мм. Регенерат приобретал зональную структуру: в периферических отделах наблюдались неоднородные, продольно ориентированные, в виде плотных тяжей, тени, по интенсивности соответствующие телу позвонка. В центральной части диастаза определялась полоса просветления высотой 4,0−5,0 мм, которая в отдельных участках была пронизана неоднородными плотными тенями.

Рис. 65. Зональная структура дистракционного регенерата.

К концу периода дистракции (42 суток) величина диастаза достигала 20,021,0 мм, в результате чего высота «удлинённого» позвонка превышала исходный размер на 95−100%. К этому сроку полоса просветления не превышала 3,54,0 мм. Периферические отделы диастаза были заполнены неоднородными, продольно ориентированными, плотными тенями, соединяющими краниальный и каудальный отделы регенерата (рис. 65).

Рис. 66. Увеличение высоты Ь5 позвонка на 96% от исходных размеров через 42 суток дистракции. Заполнение диастаза плотными, продольно ориентированными тенями. Спон-дилограмма — боковая проекция.

В периоде последующей фиксации продолжалась перестройка дистрак-ционного регенерата. Через 15 суток полоса просветления в центральной части диастаза на всём протяжении была пронизана плотными, продольно ориентированными тяжами, а спустя 45 суток фиксации аппаратом она исчезала. К этому сроку во всех наблюдениях чётко выявлялись контуры «удлинённого» позвонка. Регенерат на всём протяжении был представлен плотными, неоднородными, продольно ориентированными тенями, которые участками сливались между собой. Отмечалось снижение высоты диастаза за счёт заполнения его периферических отделов однородный плотной тенью.

К концу периода фиксации (через 60 суток) в диастазе прослеживалась однородная оптически плотная тень. Это, наряду с чётко определяющейся непрерывностью контуров тела «удлинённого» позвонка, являлось прогностически благоприятным признаком механической прочности регенерата и служило критерием снятия аппарата (рис. 67).

Рис. 67. Спондилограмма, боковая проекция. Заполнение диастаза плотными неоднородными, продольно ориентированными тенями, появление контуров тела «удлинённого» (Ь5) позвонка и позвоночного канала спустя 60 суток фиксации аппаратом.

В периоде после снятия аппарата продолжалась дальнейшая структурная перестройка регенерата. Через месяц его плотность ещё не достигала плотности тел смежных позвонков. Дальнейшее наблюдение в течение года показало увеличение оптической плотности сформированного отдела позвонка. К этому сроку вновь сформированные участки дуги и остистого отростка соответствовали плотности вышеназванных анатомических образований позвонка.

Увеличение продольного размера оперированного позвонка на 95−100% от исходной величины, достигнутое в процессе дистракции, сохранялось. Продольная ось позвоночника оставалась без изменений. Сохранялся физиологический поясничный лордоз. Форма и размеры тел поясничных позвонков, размеры межтеловых промежутков, межпозвонковых отверстий и сагиттальный диаметр позвоночного канала соответствовали исходным данным. Размеры межостистых и межпоперечных промежутков на уровне «удлинённого» позвонка были увеличены. Форма, размеры отростков и их направленность соответствовали анатомической норме (рис. 68).

Рис. 68. Сохранение достигнутой высоты L4 позвонка через 180 суток после снятия аппарата. Спондилограмма — прямая проекция.

При проведении рентгенометрического исследования установлено, что продольный размер оперированного позвонка до операции в среднем равнялся • 21,5±0,96 мм. К концу периода дистракции он увеличивался на 80,9−103,2% (в среднем — на 91,3%). В конце периода фиксации у всех животных выявлено незначительное (до 4,4%) снижение достигнутой величины позвонка. В отдалён* ном периоде дальнейшей потери высоты «удлиняемого» позвонка не наблюдалось. Он составлял 40,1 ±1,01 мм, т. е. был увеличен по сравнению с исходными размерами на 86,6%.

Высота межтеловых промежутков между оперируемым и смежными с ним позвонков на всех этапах эксперимента увеличивалась. Если до операции размеры межтеловых промежутков составляли 2,2±0,23 мм (между оперируе-ф мым и выше расположенным позвонками) и 1,9±0,10 мм (между оперируемым и ниже расположенным позвонка), то в отдаленном периоде после снятия аппарата — 2,5±0,29 мм и 2,3±0,18 мм соответственно. Сагиттальный диаметр позво-^ ночного канала оперированного отдела позвоночника во все изученные сроки.

опытов не изменялся (р>0,05).

Рентгенометрические данные свидетельствуют, что при моделировании размеров и формы поясничных позвонков путём формирования дистракцион;

ных регенератов тела и дуги достигнутое увеличение кранио-каудального размера позвонка устойчиво сохраняется.

Рентгенологические исследования при увеличении высоты и моделировании формы одного из поясничных позвонков у взрослых собак аппаратом внешней фиксации показали, что формирование дистракционного регенерата, составляющего 100% высоты позвонка, характеризуется типичными рентгенологическими признаками, а его перестройка завершается у большинства животных через год после снятия аппарата.

Результаты анатомического исследования В периоде дистракции, через 14 суток, в области травматического повреждения сохранялась гематома. Передняя и задняя продольные связки на уровне формируемого регенерата были значительно истончены и спаяны с телом позвонка. Через 28 суток на уровне оперативного вмешательства сохранялись следы кровоизлияний. В конце периода дистракции (42 суток) наблюдалось увеличение высоты позвонка на 90−100% исходной величины (рис. 69). Сохранялось разволокнение и истончение связок.

Рис. 69. Грубоволокнистая структура дистракционного регенерата через 42 суток дистракции. Анатомический ппепапат.

На распилах «удлинённого» сегмента позвоночника по дорсальной и вентральной поверхностям регенерата отмечалось формирование корковой пластинки. Пульпозные ядра дисков «удлинённого» сегмента.

В периоде фиксации на распилах «удлинённого» сегмента позвоночника, выполненных в сагиттальной плоскости, уже через 30 дней по вентральной и дорсальной поверхностям тела позвонка основная часть регенерата имела тонкую корковую пластинку.

Центральный отдел регенерата был представлен волокнистой тканью, пронизанной костными балками. На уровне регенерата определялась сглаженность анатомической «талии» тела позвонка. Тела и задние структуры вышеи нижерасположенных поясничных позвонков сохраняли исходные размеры и форму. Передняя и задняя продольные связки сохраняли непрерывность и на уровне сформированного дистракционного регенерата были деформированы и значительно истончены.

В периоде после снятия аппарата на анатомических препаратах поясничного отдела позвоночника сохранялась достигнутая в периоде дистракции высота «удлинённого» позвонка. Через три месяца на уровне выполненного оперативного вмешательства повреждённые связки были непрерывны и незначительно истончены.

Через год на анатомических препаратах тела «удлинённого» и смежных с ним позвонков сохраняли прямоугольную форму и анатомическую «талию» (рис. 70).

Форма межпозвонковых дисков оперированного сегмента позвоночника оставалась без изменений, а их высота соответствовала размерам смежных дисков. Пульпозные ядра были овальной формы и располагались на границе между вентральной и дорсальной половинами тела позвонка. На продольных распилах тело «удлинённого» позвонка на всём протяжении имело однородную мелкоячеистую структуру (рис. 70).

Рис. 70. Сохранение достигнутой высоты и формы Ь4 (а);

мелкоячеистая структура тела позвонка (б) через год после снятия аппарата. Анатомические препараты.

Выявленные при макроскопическом исследовании нарушения анатомических структур оперированного отдела позвоночника обусловлены объёмом технических приёмов использованного способа. Они отличаются малой выраженностью и имеют обратимый характер.

Результаты гистологического исследования Через 7 суток дистракции между фрагментами позвонка образовывался диастаз высотой до 3 мм, заполненный фибрином и детритом. В костномозговых пространствах фрагментов, расположенных вблизи линии остеотомии, отмечалась пролиферация клеток скелетогенной ткани. Через 14 суток дистракции в диастазе определялась незрелая соединительная ткань с одиночными микрокистозными полостями. На раневых поверхностях фрагментов «удлиняемого» позвонка образовывался тонкий (0,5−1,0 мм) слой губчатой костной ткани.

С увеличением срока дистракции (через 28 дней) регенерат приобретал типичную зональную структуру. В нём чётко выявлялись два костных отдела и серединная соединительно-тканная зона. К концу периода дистракции (через 42 дня) высота краниального костного отдела регенерата составляла 5−7 мм, а кау-дального отдела — 4−6 мм. Высота соединительно-тканной прослойки, на основе коллагеновых волокон которой происходил рост костных отделов регенерата,.

колебалась в пределах 4−10 мм. В толще прослойки наблюдались очажки ос-теогенеза (рис. 71).

После окончания дистракции, в периоде стабильной фиксации аппаратом, срединная фиброзированная прослойка постепенно замещалась костной тканью. Этот процесс протекал по типу поздней десмальной оссификации и отличался вариациями. Высота костных отделов дистракционного регенерата увеличивалась соответственно срокам фиксации. Однако через 60 дней фиксации аппаратом полного замещения прослойки костной тканью не происходило. Корковая пластинка формировалась к концу периода фиксации (рис. 72).

Рис. 71. Зональная структура регенерата через 42 суток дистракции. Гистотопограмма тела Ь5 позвонка. Увеличение лупное, окраска по Ван-Гизону.

Рис. 72. Замещение срединной соединительно-тканной прослойки вновь сформированными костными трабе-кулами через 45 суток фиксации аппаратом. Гистотопограмма тела Ь5 позвонка. Увеличение лупное, окраска по Ван-Гизону.

В периоде после снятия аппарата, даже через 3 месяца, (при общем сроке наблюдения 200 дней) в центральном отделе регенерата сохранялись микроскопических размеров участки соединительной ткани (рис. 73). Органо-типическая перестройка регенерата (по результатам макроскопического исследования) происходила через год после снятия аппарата.

Результаты микроскопического исследования показали, что при увеличении высоты поясничного позвонка после его остеотомии с помощью аппарата внешней фиксации формирование дистракционного регенерата, как передних, так и задних отделов позвонков подчиняется основным закономерностям, которые характерны для удлинения длинных трубчатых костей.

Рис. 73. Органотипическая перестройка регенерата. Гистотопограммы тела Ь5 позвонка через 90 дней после снятия аппарата. Увеличение лупное, окраска по Ван-Гизону.

• Типичная зональная структура дистракционного регенерата определяется в периоде дистракции, а его органо-типическая перестройка завершается в отдалённом периоде после снятия аппарата.

Результаты реовазографического исследования при фиксации аппаратом.

внешней конструкции.

С целью изучения динамических изменений кровоснабжения мышц таза и бедра при данных типах повреждений таза экспериментальные исследования.

• проведены на 10 взрослых беспородных собаках. Цульсо&ое кРоьенйполненце сиинеллос* после опеРАпни на 5−7 У* яо сРА&нению с интаытной Ichq4 н<�эетьк>. 198.

В ягодичных мышцах пульсовое кровенаполнение к 28 суткам фиксации увеличилось на 35% и оставалось на таком уровне до конца эксперимента. Объем сосудистого русла оставался без изменений до 28 суток фиксации. К 35 суткам фиксации и до конца опыта объем сосудистого русла был увеличен на 11−12%. Тонус сосудов с этому сроку снизился на 76% и 28%. Сократилось время притока крови к тканям — фаза анакроты была короче контрольной в среднем на 14%. Время оттока крови до 28 суток фиксации незначительно превышало контрольные значения, после чего сократилось и, к концу эксперимента, составляло 82% от контроля. Соответственно увеличились показатели объемной скорости притока и оттока крови. Наиболее выраженное увеличение пульсового кровтока и объема сосудистого бассейна отмечено к 35-м суткам фиксации, что, вероятно, соответствовало максимальному включению в кровообращение новообразованных сосудов костного регенерата. Постепенное увеличение показателей интенсивности кровотока и сохранение увеличенного объема сосудистого бассейна в мягких тканях к концу эксперимента отражало компенсацию кровообращения в конечности, что, вероятно, связано функцией сосудистого русла костного регенерата.

В мышцах латеральной поверхности бедра пульсовое кровенаполнение снизилось к 14 суткам фиксации до 75% и оставалось на низком уровне до 28 суток фиксации. После чего отмечена тенденция к восстановлению. К концу эксперимента пульсовое кровенаполнение достигло контрольного уровня. Объем сосудистого русла недостоверно увеличился к 14 дню фиксации и оставался на таком уровне до 28 суток фиксации. В остальные сроки этот показатель соответствовал контрольным значениям. До 35 суток фиксации отмечено повышение тонуса сосудов, увеличение периода оттока крови, что, в свою очередь, привело к уменьшению показателя объемной скорости оттока крови (ПОСО = 73%). К концу эксперимента тонус с>судов снизился, сократилась фаза катак-роты, т. е. улучшились условия оттока крови, ПОСО увеличился до 96%. Время притока достоверно не отличалось от контрольных значений. Снижение показателя объемной скорости притока крови отмечено только к 28 суткам фик;

сации (ПОСП=82%). В остальные сроки этот показатель достоверно не отличался от контрольных величин. Выявленное снижение пульсового кровенаполнения с 14-х по 35-е сутки фиксации указывает на повышение тонуса сосудов сопротивления. Снижение тонуса сосудов к концу эксперимента привело к восстановлению интенсивности артериального и венозного кровотока в конечности. Наиболее выраженное снижение интенсивности кровотока отмечено с 14-х по 28-е сутки фиксации.

Сравнение динамики показателей кровообращения в ягодичных мышцах и мышцах латеральной поверхности бедра показало, что выраженное снижение изучаемых показателей отмечено в мышцах латеральной поверхности бедра. В ягодичных мышцах в эти сроки напротив отмечено усиление состояния кровообращения. Усиление кровообращения в ягодичных мышцах сопровождалось ослаблением такового в мышцах латеральной поверхности бедра. Такие изменения могут быть вследствие компенсаторной реакции.

Таким образом, репаративная регенерация сопровождалась увеличением кровообращения в соответствующем сегменте конечности за счет обкрадывания тканей бедра. Такое усиление кровоснабжение отмечено до конца эксперимента. Восстановление кровоснабжения мышц бедра происходит к концу эксперимента.

6.7. Биохимические аспекты переломов позвоночника у собак.

Общий белок и белковые фракции в динамике дистракционного остеосинтеза.

Исследования уровня общего белка и белковых фракций показали, что в дооперационный период наблюдаемые изменения однородны. К 14 суткам дистракции содержание общего белк в сыворотке крови экспериментальных животных достоверно от нормы не отличалось, однако в дальнейший период дистракции — на 21−28 сутки — было отмечено вторичное снижение его концен;

трации.

При этом минимальное количество общего белка сыворотки отмечалось на 21 день дистракции, и составило 77,92±3,70 г/л (р<0,005). В эти же сроки было также зафиксировано достоверное снижение, относительно нормы, и значения дисперсии исследуемого признака (р<0,05). Период фиксации сопровождался незначительным колебанием концентрации общего белка возле уровня до*.

операционных значений.

Изменение средних величин концентрации альбуминов относительно нормы в течение первых суток после операции не происходило.

21. Динамика содержания общего белка и белковых фракций в сыворотке.

крови при дистракции.

Общий белок (г/л) М±т Альбумины (г/л) М±т Глобулины (г/л) М±т.

до операции 103.83±6.38 45.79±-2Д7 52.69±2.65.

после операции 122.35±9.99 46.32±3.70 74.47±7.13**.

сутки после опеоа- 90.64±6.28 46.55±2.88.42.25±4.10*.

3 сутки после опера- 83.50±4.74* 36.50±5.42* 44.75±2.51* ;

5 сутки после опеоа- 87.83±5.53* 36.00±3.90* 46.00±2.99.

7 сутки дистракции 83.92±5.59* 38.90±3.30* 59.77±4.94.

14 сутки дистракции 91.29±6.45 37.75±3.78* 58.57±-4Л0.

21 сутки дистракции 77"92±3.70*** 35,00±2,59*** 44.50±2.23*.

28 сутки дистракции 85.73±5.65* 37.82±2.75* 45.56±4.04.

7 сутки Фиксации 102"25±8.98 49.20±1.60 46.33±-Ю.01.

1 5 сутки фиксации 88.00±5.73 48.00±6.07 37.00±5.60**.

30 сутки Фиксации 105.67± 10.03 57.67±3.35* 55.25±4.33.

30 суток после сня- 90,67± 10,62 39,33±6,18 48,00±3,59.

Примечание: * - Р<0,05- ** - Р<0,01- *** - Р<0,005.

Однако наблюдалось увеличение размаха варьирования данного показателя относительно дооперационного уровня (р<0,05). В дальнейшем динамика изменения содержания альбуминов в крови имела сходную картину с динамикой общего белка: отмечалось снижение концентрации альбуминов к третьим суткам после операции, с сохранением выраженной гипоальбуминемии до начала этапа фиксации. При этом минимальные значения уровня альбуминов также приходились-на 21 день дистракции — 35,00±2,59 г/л при норме 45,79±-2Д7 г/л (на 23,6% ниже нормы с р<0,005). В течение всего периода фиксации концентрация.

альбуминов достоверно от нормы не отличалась, однако к концу этапа их содержание в сыворотке крови составляло 57,67±3,35 г/л, что на 25,9% (р<0,05) превышало норму. Сопоставление результатов динамики изменения уровня общего белка и альбуминов, дает возможность предположить, что колебания концентрации общего белка при удлинении конечности были связаны, прежде всего, с изменением концентрации альбуминов в сыворотке крови.

Значимые изменения уровня глобулинов происходили уже в первые часы после операции. Концентрация данной фракции в сыворотке возрастала на 1,3% (р<0.01) и составляла 74,47±7,13 г/л при дооперационном уровне в 2,69±2,65 г/л. Достоверно повышался и размах варьирования признака (р<0,01). Такая ситуация объяснялась тем, что развивающаяся в ответ на оперативное вмешательство гиперглобулинемия носила неоднородный характер и зависела от индивидуальных особенностей животных. Далее, в течение суток после операции. Концентрация глобулинов снижалась, причем уже через 24 часа их уровень, был достоверно ниже относительно нормы — 42,25±4,10 г/л (р<0,05).

^ На 7 сутки дистракции среднее значение количества глобулинов сыворотки.

наблюдалось достоверное повышение (р<0,05) рассеяния данного показателя относительно нормы, т. е. изменения концентрации глобулинов в ответ на начало дист-ракционных усилий также носили разнонаправленный характер. В дальнейшем уровень глобулинов находился в пределах дооперационных значений вплоть до 21 суток дистракции, когда нами было отмечено достоверное снижение относительно нормы концентрации в. крови этой белковой фракции до.

• 44,50±2,23 г/л (р<0.05). Однако минимальный уровень глобулинов в ходе эксперимента приходился на 14 сутки фиксации, и составил 37,00±5,60.г/д (на 29,8% ниже нормы, при р<0,01). Через месяц после снятия аппарата концентрация белковых компонентов плазмы — альбуминов и глобулинов достоверно от нормы не отличалась.

Для более полной характеристики изменений белкового состава сыворотки в ходе эксперимента мы рассматривали также динамику изменения аль;

# бумин-глобулинового коэффициента (А/Г) (рисунок 74).

0,4 -I———,-,-,——————.

1 23 456 789 10.

Рис. 74. Динамика изменения альбумин-глобулинового коэффициента сыворотки крови собак при дистракции сутки (на оси абсцисс отмечены сроки эксперимента: 1 — до операции- 2 — после операции- 3 — сутки после операции- 4−3 сутки после операции- 5−5 сутки после операции- 6−7 сутки дистракции- 7−14 сутки дистракции- 8−21 сутки дистракции- 9−28 сутки дистракции- 10−7 сутки фиксации- 1115 сутки фиксации- 12−30 сутки фиксации- 13 — месяц после снятия аппарата).

Абсолютная концентрация альбуминов была в пределах нормы, а уровень глобулинов достоверно падал, что свидетельствовало о том, что рост А/Г отношения был связан со снижением содержания глобулинов в сыворотке. Обратная картина наблюдалась на 7 и 14 сутки дистракции, когда А/Г соотношение было достоверно ниже уровня дооперационных значений (0,60±0,03 и 0,50±0,03 соответственно- (р<0.005), в основном за счет снижения абсолютной концентрации альбуминов при нормальном значении показателей глобулинов. Падение концентрации глобулинов на 14 день фиксации приводило к максимальному подъему отношения А/Г до 1,26±-0,06(р<0.05).

Проведенные наблюдения за изменением концентрации белков сыворотки крови экспериментальных животных в ближайшие послеоперационные сроки позволяют определить, что в первые часы после оперативного вмешательства наблюдалось увеличение степени варьирования содержания альбуминов и глобулинов относительно дооперационного уровня. Наблюдаемые далее гипоглобулине;

мия (1−3 сутки после операции) и длительная гипоальбуминемия (с 3 суток после операции до 28 дня дистракции), по нашему, мнению связаны с активацией под действием операционного стресса гипоталамо-гипофизарно-адреналовой системы (ГГАС) и выработкой адренокортикотропного гормона (АКТГ). Последний стимулирует синтез глюкокортикоидов, которые в течение первых суток после операции активируют печеночный белковый синтез за счет снижения синтеза белка в соматическом отсеке организма. Благодаря этому можно объяснить наблюдаемый нами незначительный рост альбуминов в крови в течение суток после операции. Затем, на третьи сутки после операции и в дальнейшем на этапе дистракции, по-видимому, проявляются отсроченные, не зависящие от действия кортикостероидов эффекты АКТГ: усиливается продукция соматотропного гормона (СТГ) и инсулина — гормонов, обеспечивающих поворот белкового обмена в соматическом отделе к анаболической фазе. В связи с этим мы предполагаем, что в период дистракции происходит перераспределение пула белкового азота по следующей схеме. В печени, где синтезируются плазменные белки, замедляется синтез белков, в основном альбуминов, уровень обмена которого наиболее чувствителен к действию гормонов ГГАС. В защиту этого говорят и полученные нами данные о снижении альбу-мин-глобулинового соотношения в период дистракции. Тем самым в печени создается запас свободных аминокислот, которые по системе кровотока перераспределяются к регенерирующим органам, где являются основными субстратами для синтеза белковых компонентов.

В периоде фиксации происходит нормализация показателей белкового.

• обмена сыворотки, что может говорить о преобладании процессов анаболизма белков в печени и, следовательно, о снижении аминокислотного запроса периферическими тканями. В пользу этого свидетельствует рост уровня альбуминов к концу фиксации.

В литературе имеется незначительное количество работ, посвященных изучению концентрации белков сыворотки крови после оперативных ортопедических вмешательств. В большинстве исследований изучалась динамика их изменений.

# после травм и переломах костей. Так, снижение уровня общего белка и альбу;

минов сыворотки в посттравматический период было отмечено в работах. При этом ряд авторов отмечают, что падение содержания общего белка и альбуминов в частности, коррелирует с тяжестью травмы чем тяжелее механическое повреждение, тем ниже концентрация белка в крови в посттравматический период. Нормализация показателей белкового обмена, согласно работам, также зависит от степени повреждения, и в зависимости от хода восстановительного периода, при неосложненном течении, может происходить к 15−30 суткам. Согласно нашим исследованиям, выраженная гипоальбуминемия в ходе эксперимента составила 30 дней и большей частью приходилась на период дистракции (28 суток), который сопровождался длительным воздействием фактора растяжения. Учитывая это обстоятельство можно сделать вывод о низкой травматичности используемого метода.

Таким образом, наблюдаемая в период дистракции длительная гипопротеи-немия, обусловленная главным образом гипоальбуминемией, по-видимому, развивалась вследствие перераспределения белкового азота между висцеральным и соматическим отсеком в пользу последнего, где белки могли являться строительными компонентами регенерирующих органов. Такие изменения белкового состава сыворотки крови связаны с действием внешнего раздражителя — фактора растяжения, и носят обратимый характер, т.к. при прекращений дистракционных нагрузок концентрация этих компонентов крови возвращается к дооперационному уровню.

В связи с представленными выше данными, нельзя не отметить того обстоятельства, что развивающаяся на этапе дистракции гипоальбуминемия может вызвать ряд негативных последствий, которые, нужно учитывать в клинической практике. Следствием выраженного снижения уровня — альбуминов в сыворотке может явиться перераспределение внеклеточной жидкости, связанное со снижением онкотическош давления плазмы с клиническими проявлениями в виде отеков. Кроме того, длительное снижение концентрации альбумина, являющегося переносчиком многих лекарственных препаратов, может вызывать серьезные последствия их применения, связанных с риском проявления их токсичности. Отмеченная в ряде работ гипокальциемия на этапе дистракции также может быть связана с гипоальбуминемией, т.к. известно, что половина кальция плазмы связывается с альбу;

мином.

Небелковые азотистые компоненты сыворотки в динамике удлинения конечности методом чрескостного дистракционного остеосинтеза.

К небелковым азотистым компонентам сыворотки крови относят мочевину, мочевую кислоту и креатинин. Эти соединения, за исключением.

мочевой кислоты, являются у собак конечными продуктами азотистого обмена, не участвующими в дальнейших превращениях и выводимые почками. Поэтому их уровень в крови в клинико-лабораторной практике позволяет оценивать, прежде врего, функциональную недостаточность почек. Однако концентрация мочевины в крови сильно зависит от внепочечных факторов и в норме, косвенно, может свидетельствовать об интенсивности катаболической фазы белкового обмена. Уровень мочевой кислоты в сыворотке, в свою очередь, может явиться показателем интенсивности пуринового обмена.

Оценивая данные параметры сыворотки крови собак при удлинении конечности методом чрескостного остеосинтеза, мы получили следующие результаты, представленные в таблице.

Уровень мочевины в течение всего послеоперационного периода, находился в пределах нормы, однако, к третьим суткам после операции увеличивалась степень варьирования данного показателя (р<0,05). В период дист-ракции содержание мочевины резко падало на седьмые сутки до 3,81 ±0,28 ммоль/л (норма 6,01±0,33 ммоль/л, или на 41,7% при Р<0.001) и оставалось Достоверно пониженным в течение всего наблюдаемого периода. Такое падение уровня мочевины сыворотки в данный период, по нашему мнению, является показателем уменьшения распада белков в организме в целом. В период фиксации и через месяц после снятия аппарата значения этого показателя были в пределах нормы и достоверно от нее не отличались.

22. Изменение содержания небелковых азотистых компонентов сыворотки кро;

ви у собак.

Мочевина (ммоль/л). М±т Мочевая кислота (мкмоль/л) М±т Креатинин (мкмоль/л) М±т.

ло опеоапии 6.01±0.33 296.01±34.87 110.68±7.25.

после операции 5.56±0.60 344.09±43"44 65,59±14.14***.

сутки после опе- 6.24±0.50 159.64±45.58* 72.49± 13.61*.

3 сутки после 6.15±0.87 94.19±20.59**** 81.06±-1б.87*.

5 сутки после 6.05±0.23 89.25±-15.П*** 83.10±7.78*.

7 сутки дисттк- 3.81±0.28**** 88.54±9.88**** 112.89±12.20.

14 сутки дист- 3.44±0.35*** 152.74±67.41* 138.70±17.15.

21 сутки дист- 4.42±0.34*** 147.92±25.82** 83.80±7.69*.

28 сутки дист- 4.95±0.22** 169.99±49.74* 61.00±3.62***.

7 сутки (Ьикса- 5.40±0.98 200.81±61.52 132.60±21.66.

1 5 сутки бикса- 5.83±0.85 230.09±28.68 135.52±22.45.

30 сутки (Ьикса- 5.24±1.16 246.93± 16.12 168.23±15.12***.

30 суток после 5,23±0,63 184,45±68,60 83,45±1061.

Примечание: * - Р<0,05- ** - Р<0,С 1- *** -Р<0,005.

Концентрация мочевой кислоты в сыворотке крови собак уже к первым суткам после операции была достоверно ниже дооперационного уровня.

^ (159,64±45,58 мкмоль/л, норма 296,01±34,87 мкмоль/лр<0.05). В течение всего.

дальнейшего послеоперационного периода отмечалась тенденция к дальнейшему снижению этого показателя. Начало дистракции, никак не повлияло на эту тенденцию, мало того, к седьмым суткам дистракции содержание мочевой кислоты в сыворотке достигало минимальных значений: 88,54±9,88 мкмоль/л (на 70,1% ниже нормыр<0,001). Необходимо отметить, что помимо достоверного падения среднего уровня мочевой кислоты, наблюдалось и снижение размаха.

• варьирования изучаемого признака в, выборке (на 3, 5 сутки после операции р<0.05, 7 сутки дистракции р<0.01). Это свидетельствовало о том, что обнаруженные изменения концентрации мочевой кислоты в этот период эксперимента носили общую для всех животных направленность. Со второй недели дистракции и до конца данного этапа отмечалась тенденция к росту данного показателя, однако, его средние значения по-прежнему оставались достоверно ниже дооперационных. В период фиксации и через месяц после снятия ап;

# парата содержание мочевой кислоты в крови находилось на уровне доопераци;

онных величин.

Интерпретация представленных данных имеет определенную трудность, связанную с тем, что у собак, как известно, мочевая кислота не является конечным продуктом распада пуриновых оснований. Поэтому трактовать наблюдаемое снижение концентраций мочевой кислоты на этапе дистракции как свидетельство снижения катаболических процессов в пуриновом обмене можно лишь с некоторыми оговорками.

Сопоставляя динамику изменения концентрации, мочевины и альбуминов в сыворотке необходимо отметить следующее обстоятельство. В период дистракции наряду с гипоальбуминемией наблюдалось статистически значимое снижение уровня мочевины, что, по-видимому, связано с отсроченным по времени воздействием на данном этапе АКТГ, который снижает образование мочевины печенью и вызывает рост потребления аминокислот другими органами, главным образом скелетными мышцами. Необходимо отметить, что явление гипоальбуминемии и гипоуремии может наблюдаться и при тяжелых, патологических поражениях печени, связанных с нарушением ее синтетической функции. Проведенные ниже в этой главе исследования активности специфических печеночных ферментов сыворотки крови в условиях удлинения конечности показали отсутствие таких нарушений. Данное обстоятельство свидетельствует в пользу того, что уменьшение содержания мочевины в плазме на этапе дистракции, сопровождаемое гипоальбуминемией, а также снижение уровня мочевой кислоты в послеоперационный период и в период дистракции является следствием задержки на данных этапах эксперимента азота в организме.

В литературе встречаются немногочисленные данные об изменении изучаемых компонентов крови после ортопедических операций или после травмы считает, что скорость образования мочевины зависит от тяжести травмы. Отсутствие значительных изменений концентрации мочевины в крови собак после операции в нашем случае говорит о том, что оперативное вмешательство в условиях чрескостного остеосинтеза не являлось сильным травмирующим фактором.

Колебания концентрации креатинина при удлинении конечности носили периодический характер и зависели от этапов эксперимента (таблица 22). Весь послеоперационный период значения данного показателя относительно нормы были снижены, причем максимальное падение содержания креатинина было отмечено сразу же после операции до 65,59±14,14 мкмоль/л при норме 110,68±7,25 мкмоль/л (на 40,7% ниже нормы при р<0.005). При этом в дальнейшем прослеживалась четкая (тенденция к росту этого показателя, который в начальный период дистракции (1−2 недели) уже достоверно от нормы не отличался. С 21 суток дистракции отмечался второй пик падения уровня креатинина, на этот раз более глубокий. Через месяц фиксации ее значения на 52,0% (168,23±15,12 мкмоль/лр<0.005) превышали пооперационные. После снятия аппарата уровень креатинина в сыворотке достоверно от нормы не отличался.

Интерпретация полученных данных по изменению содержания креатинина в сыворотке также представляет определенную сложность. Дело в том, что сейчас мало известно о причинах снижения этого показателя. Так, резкое падение этого показателя в послеоперационный период и в конце дистракции может быть объяснено тем фактом, что сама по себе операция, как показано в, и связанный с ней стресс, не влияя на синтез креатинина, может повышать его экскрецию до 10%, что соответствует примерно, такому же снижению этого показателя в крови.

Однако в нашем случае наблюдается более глубокое снижение уровня креатинина вплоть до 50%. Это обстоятельство может быть связано с действием какого-либо другого, внеэкскреторного фактора. Так проведенный корреляционный анализ показал наличие прямой зависимости между концентрациями креатинина и альбуминов в сыворотке: г = 0,66 (р<0.05). Такая зависимость может быть связана с тем, что исходное соединение, из которого образуется креатинин — креатин, как и альбумин, синтезируется в печени. Следовательно, уменьшение уровня креатинина в крови, по-видимому, объясняется не только увеличенной его экскрецией, но и тем, что в печени снижен синтез исходного со;

единениякреатина. Одной из вероятных причин падения концентрации креати-нина в сыворотки может также явиться и снижение распада креатина в тканях и, прежде всего в мышцах.

Таким образом, выше изложенный материал позволяет отметить одну особенность: в период дистракции в организме проявлялась выраженная тенденция к задержке азота, связанная, вероятно, с ростом анаболических реакций белкового и пуринового обмена. Такие перестройки метаболизма были вызваны усиливающейся в эти сроки эксперимента продукцией СТГ.

Динамика изменения показателей углеводного обмена сыворотки крови собак.

К основным соединениям крови, отражающим характер углеводного обмена в организме относят глюкозу, молочную и пировиноградную кислоты. МК и ПВК, как известно, являются конечными продуктами гликолиза и изменение их концентрации в сыворотке, а в большей степени их соотношение (МК/ПВК), позволяют оценивать уровень гликолиза и отношение аэробных и анаэробных процессов в организме. Уровень глюкозы, в свою очередь отражает гормональные изменения. Кроме того, глюкоза является единственным источником энергии в анаэробных условиях и основным энергетическим субстратом репаративной регенерации. Колебание ее концентрации на различных этапах эксперимента показаны в таблице.

Оперативное вмешательство вызывало подъем уровня глюкозы в сыворотке крови. Отмечался рост ее концентрации в течение первых суток после операции, с достижением максимальных величин на третий день -7,43±0,50 ммоль/л (норма 5,08±0,45 ммоль/лр<0.005). В начальный период дистракции (1−2 недели) содержание глюкозы в крови достоверно от дооперационных значений не отличалось, однако на 14 сутки этапа отмечался рост степени варьирования ее концентрации в крови (р<0.05). Во второй половине дистракции (3.-4 неделя) количество глюкозы в сыворотке опять достоверно возрастало, и удерживалось на этом уровне до второй недели фиксации. К 15 суткам фиксации ее концен;

трация достоверно падала ниже уровня нормальных величин до 3,99±0,16 ммоль/л (ри<0.05), при этом степень вариативности признака по сравнению с дооперационным значением также была снижена. В конце фиксации и через месяц после снятия аппарата, содержание углевода в сыворотке возвращалось к норме.

23. Изменение содержания глюкозы в сыворотке крови собак.

М±т (ммоль/л).

до операции 5,08±0,45.

после операции 4,83±0,94.

сутки после операции 6,97±0,97*.

3 сутки после операции 7,43±0,50***.

5 сутки после операции 7,41±0,36***.

7 сутки дистракции 5,87±0,72.

14 сутки дистракции 5,57±1,53.

2 1 сутки дистракции 7,46±0,67**.

28 сутки дистракции б, 87±-0,98*.

7 сутки фиксации б, 55±-0,64*.

1 5 сутки фиксации 3,9,9±0,16*.

30 сутки фиксации 4,57±0s48.

30 суток после снятия аппарата 5,51 ±0,25.

Примечание: * - Р<0,05- ** - Р<0,01- *** - Р<0,005 Наблюдаемые изменения в содержании глюкозы во многом связаны с.

особенностями гормональной регуляции углеводного метаболизма при чреско-стном дистракционном остеосинтезе. Показано, что в течение суток после операции происходит активация ГТАС, выброс АКТГ и стимуляция синтеза глюко-кортикоидов, что объясняет наблюдаемый рост уровня глюкозы в крови в послеоперационный период. С началом дистракции изменяется и характер гормональной регуляции: происходит рост уровня СТГ, который в свою очередь способствует синтезу инсулина. Известно, что СТГ и инсулин вызывают вначале понижение, а затем последующую нормализацию и рост уровня глюкозы в крови. Такое изменение связано с эффектом стимуляции этими гормонами поглощения глюкозы инсулинзависимыми органами (прежде всего мышцами).

Следствием этого является некоторое снижение уровня глюкозы в крови собак в первые две недели дистракции и рост концентрации глюкозы к.

третьей неделе дистракции. Поддержание высоких значений глюкозы на данном этапе имеет важный физиологический смысл, заключающийся в обеспечении регенерирующих органов энергетическим субстратом, необходимым для восстановительных процессов.

Обнаруженное к середине периода фиксации снижение концентрации глюкозы носило функциональный характер и объясняется истощением запасов источников глюкозы в организме, причем низкая вариативность значений в эти сроки свидетельствует также о том, что такие изменения носят общий ха-paicrep и не зависят от индивидуальных особенностей животных.

Изменение содержания продуктов, гликолиза и их соотношение в сыворотке крови при чрескостном остеосинтезе показали (таблица 4), что в послеоперационный период происходило накопление молочной кислоты в крови, ее уровень к третьим суткам достигал максимального для всех этапов эксперимента значения — 3,18±0,51 ммоль/л при норме 1,6(ШЭДО ммоль/л (р<0.05). При этом концентрация пировиноградной кислоты в послеоперационный период достоверно от нормы не отличалась.

Соответственно наблюдаемым на данном сроке изменениям концентраций.

МК и ПВК достоверно возрастало и соотношение МК/ПВК, с максимумом на третьи сутки после операции — 21,72±0,86 (норма 12,30±0,42- р<0.005). Отмеченное значительное накопление МК в крови в постоперационный период, свидетельствовало о преобладании в организме на данном этапе эксперимента анаэробных процессов. При этом высокая степень варьирования значений МК и ПВК позволяет заключить, что изменения процессов энергообеспечения, связанные с ответной реакцией организма на операцию, сугубо индивидуальны, но носят ярко выраженную направленность в сторону преобладания анаэробных процессов генерации энергии.

24. Изменение содержания молочной (МК) и пировиноградных кислот (ПВК) и их соотношения в сыворотке крови собак.

МК (ммоль/л) М±т. ПВК (ммоль/л) М±щ МК/ПВК М±т.

до операции 1,60±-ОДО <�ЭДЗ±-0,02 12,30±0,42.

3 сутки после операции 3,18±0,51* 0,15±0,64 21,72±0,86***.

5 сутки после операции ЗД2±ОД6** <�ЭД5±-0,01 21,34±1,01***.

7 сутки дистракции 2,67±-ОД5** ОД8±-0,01* 15,03±0,46**.

14 сутки дистракции 2,40±-<�ЭДЗ* ОД7±-0,01* 14,10±0,54*.

21 сутки дистракции 2,65±0,12** (ЭД9±-0,01* 14,01 ±0,42*.

28 сутки дистракции 2,40±С)Д9* ОД9±-0,02* 12,60±0,55.

7 сутки фиксации 2,77±-ОД5** <�ЭД9±-0,04 15,58±0,29*.

1 5 сутки фиксации 1,96±-ОДО* 0ДбШ, 0б 12,20±0,73.

30 сутки фиксации 1,9'0±0,21 0,15±0,02 12,60±0,84.

30 суток после снятия аппарата 1,98±0,13* ОД7±-0,01* 11,60±0,78.

Примечание: * - Р<0,05- ** - Р<0,01- *** - Р<0,005.

В период дистракции уровень МК в крови по сравнению с послеоперационным периодом незначительно снижался, оставаясь в течение всего периода достоверно выше нормы. Концентрация ПВК после недели дистракции возрастала до 0,18±0,01 ммоль/л, при норме 0,13±0,01 ммоль/л (р<0.05). В дальнейшем, до конца данного этапа, уровень ПВК оставался достоверно повышенным. Средние значения отношения МК/ПВК были выше нормы лишь до 21 суток дистракции. На последней неделе дистракции данный коэффициент достоверно от нормы не отличался. Наблюдаемые высокие концентрации МК и ПВК на этапе дистракции, по нашему мнению, связаны, с активацией процессов гликолиза и гликогенолиза в организме, обусловленной системным действием гормонов надпочечников.

На первой недели фиксации уровень МК незначительно возрастал относительно значений предшествующего срока. В дальнейшем наблюдалась тенденция к снижению концентрации МК в крови, и к 30 суткам фиксации ее значения достоверно от нормы не отличались. Содержание ПВК в период фиксации находилось в пределах нормы, однако, в начале этапа достоверно возрастала степень варьирования признака (р<0.05). Соотношение МК/ПВК на первой неделе фиксации возрастало выше нормы до 15,58±0,29 (р<0.05),;

что связано с увеличением на этом сроке концентрации МК. В дальнейшем.

значения этого коэффициента находились в пределах дооперационных величин.

Интересные изменения были обнаружены через месяц после снятия аппарата: концентрации МК и ПВК достоверно возрастали по сравнению с нормой, при сохранении исходного уровня МК/ПВК.

Таким образом, изменения углеводного обмена в постоперационный период и на этапе дистракции были связаны с интенсификацией анаэробных гли-колитических процессов. Такая перестройка метаболизма происходила вследствие активации ГТАС, и являлась компонентом компенсаторно-приспособительных реакций к условиям дозированного растяжения темпом 1 мм за 4 раза в сутки. Тенденция к нормализации изучаемых показателей на этапе фиксации свидетельствует об обратимости наблюдаемых изменений.

Показатели липидного обмена сыворшпки собак в условия дистракционного остеосинтеза.

Изменения липидного обмена при оперативных вмешательствах на скелете и последующие изменения в ходе лечения изучены достаточно широко, но полученные данные носят противоречивый характер. Большой интерес, проявляемый исследователям к этой проблеме, связан с жировыми тромбоэмболиче-скими осложнениями при операциях и травмах опорно-двигательного аппарата.

Динамика концентрации общего холестерина, триглицеридов и общих липидов в ходе эксперимента представлены в таблице 25.

25. Изменение показателей липидного обмена в сыворотке крови собак.

Общий холестерин (ммоль/л) М±т Триглицериды (ммоль/л) М±т Общие липиды (г/л) М±т.

до операции 5,21 ±0,23 1,34±0,13 5,05±0,37.

после операции 5,24±0,30 1,26±0,12 5Д1±-0,46.

сутки после операции 6,05±0,55 1,03±0,10 4,84±0,51.

3 сутки после операции 5,92±0,42* 1,10±0,12 5,08±0,71.

5 сутки после операции 6,19±0,62* 1,10±0,11 4,98±-0Д6.

7 сутки дистракции 6,28±0,46* 1,36±-0,07А 5,41±0,59.

14 сутки дистракции, 5,72±0,18* 1,55±0,12 4,67±-ОД7.

21 сутки дистракции 5,54±0,26. 1545±0,17 4,57±0,49.

28 сутки дистракции 5,34±0,48 1,51±-ОД4 4,20±0,32.

7 сутки фиксации 5,76±0,95 1,47±0,07 4,78±0−57.

1 5 сутки фиксации 5,87±-1,49А 1,20±0,23 4,62±0,35.

30 сутки фиксации 5,62±0,82 1,19±0,19 4,58±-ОД8.

30 суток после снятия аппарата 4,05±0,31 * 1,23±-ОД2 4,69±-ОДЗ.

Примечание: * - Р<0,05- ** - Р<0,01- *** - Р<0,005.

Наиболее выраженные изменения в концентрации изучаемых показателей в ходе эксперимента наблюдались для общего холестерина. Достоверный рост уровня холестерина в сыворотке происходил на третьи сутки после операции. Повышенные его значения сохранялись до 14 суток дистракции. При этом максимальная концентрация общего холестерина отмечалась на 7 сутки этапа — 6,28±0,46 ммоль/л (норма 5,21±0,23 ммоль/лр<0.05). Во второй половине дистракции его содержание в сыворотке находилось на уровне доопераци-онных значений. В период, фиксации, средние значения данного показателя имели тенденцию к росту. Через месяц после снятия аппарата концентрация холестерина в крови была (достоверно ниже нормы — 4,05±0,31 ммоль/л.

(р<0.05).

Содержание триглицеридов и общих липидов на всех этапах эксперимента находилось в пределах нормы. Однако для каждого из показателей можно было выделить определенную закономерность. Так, концентрация триглицеридов имела тенденцию к снижению в послеоперационный период и тенденцию роста в период дистракции. Кроме того, после первой недели ди-стракции для триглицеридов сыворотки крови животных происходило снижение степени варьирования признака относительно нормы (р<0.05).

Концентрация общих липидов в сыворотке мало изменялась в послеоперационный период и на этапе фиксации, но имела тенденцию к незначительному снижению на этапе дистракции.

Для триглицеридов обнаружено снижение их уровня в крови людей после травмы и ортопедических операций к 1−3 суткам после операции. С другой стороны, у людей после переломов, на кроликах при внутрикостном метал-лоостеосинтезе при переломах берцовых костей на собаках отмечали рост концентрации триглицеридов в крови в послеоперационный период.

Наблюдаемые нами изменения показателей липидного обмена в сыворотке крови собак при чрескостном дистракционном остеосинтезе имели самые незначительные сдвиги. Влияние оперативного стресса и активация ГГАС в послеоперационный период, а также начало дистракционных нагрузок у собак в большей мере были направлены на холестериновый обмен и выброс холестерина в кровеносное русло. Незначительная мобилизация триглицеридов, которые могут являться как строительным, так и энергетическим материалом для процессов регенерации, начинается с началом этапа дистракции, когда в гормональную регуляцию включается система СТГ-инсулин. В период фиксации, когда отсутствует фактор внешнего воздействия на организм, изменений в липидном обмене не происходит.

Таким образом, операция, дозированное растяжение темпом 1 мм в сутки за 4 раза не вызывают значительных изменений показателей липидного обмена сыворотки крови собак. Такая картина, по-видимому, связана с тем,.

что влияние основных гормонов, регулирующих процессы катаболизма и анаболизма липидного обмена, вырабатываемых в условиях удлинения конечности, в сумме одинаково, что может рассматриваться как благоприятный признак.

Динамика активности ферментов кровяного русла у собак.

Повышение активности ферментов в сыворотке крови связаны с их выходом из поврежденных органов и тканей. Это позволяет по специфическим для определенного органа ферментам оценивать степень его повреждения. Проведение исследования активности специфических тканевых ферментов в сыворотке крови в условиях удлинения конечности связано с необходимостью оценки состояния ряда органов участвующих в системном ответе организма на внешнее воздействие. Наиболее известными клиническими тестами являются определение активности трансаминаз, позволяющих оценить степень нарушения функции печени, сердца, скелетных мышц.

Динамика ферментативной активности АлАТ, Ас АТ, а также ГБДГ сыворотки крови представлена в таблице 26.

26. Изменение ферментативной активности трансаминаз и гидроксибути;

ратдегидрогеназы (ГБДГ) в сыворотке крови собак.

чту АлАТ (Е/л) М±т АсАТ (Е/л) М±т ГБДГ (Е/л) М±т.

до операции 3б, 03±-3,55 29,76±1,62 194,63±-30,Ю.

после операции 47,89±6,59* 33,78±3,70 184,17±19,41.

сутки после операции 43.00±-б, 78 43,48±8,78 173,82±43,45.

3 сутки после операции 37,23±7,83 24,98±2,16* 146,1б±20,б9.

5 сутки после операции 43,13±7,56 24,90±6,31 177,57±37,85.

7 сутки дистракции 31,50±4,90 30,22±3,37 186,86±25,93.

14 сутки дистракции 22,20±4,25* 28,60⁵, 14 186,20±23,23.

2 1 сутки дистракции 34,37±5,22 24,82±1,22* 181,70±30,96.

28 сутки дистракции 53,60±12,40 30,40±4,67 208,88±22,09.

7 сутки фиксации •34,13±2,62 25,15±2,76 217,73±10,00.

1 5 сутки фиксации 33,87±4,95 29,17±3,00 201,58±14,11.

30 сутки фиксации 41,20±8,95 27,93±1,88 208,07± 10,80.

30 суток после снятия аппарата 33,95±2,62 30,27±10,15 203,45±53,81.

Примечание: * - Р<0,05- ** - Р<0,01- *** - Р<0,005.

Уровень трансаминаз сыворотки крови в течение всего эксперимента в целом колебался около дооперационнных значений. Тем не менее, сразу.

после операции в сыворотке отмечался рост АлАТ. -47,89±6,59 Е/л (норма 36,03±3,55 Е/лр<0.05) и незначительная, А активизация АсАТ, что было связано с выходом из оперированной конечности этих ферментов, которые, в больших количествах содержатся в скелетных мышцах. Кроме того, для АсАТ, в течение первых суток после операции, при неизменном уровне средней величины, при использовании критерия Фишера обнаруживается достоверной увеличение степени варьирования признака (р<05). Снижение активности АлАТ на 14 день дистракции и АсАТ на 3 сутки после операции и на 21 день дистракции, свидетельствовало либо об активации механизмов удаления ферментов из сыворотки, либо об увеличении процессов их ингибирования. Падение активности АлАТ и АсАТ может быть связано и с уменьшением их синтеза в печени, направленного на' сохранение азотистого материала для синтетических реакций в других органах. Для ГБДГ. сохранение нормальных значений в сыворотке крови в ходе всего эксперимента говорило об отсутствии каких-либо серьезных структурных и патологических изменений печени при чрескост-ном остеосинтезе.

Рисунок 75. Изменение коэффициента де Ритиса (АсАТ/АлАТ) в сыворотке крови собак при дистракции (на оси абсцисс отмечены сроки эксперимента: 1 -до операции- 2 — досле операции- 3 — сутки после операции- 4−3 сутки после операции- 5−5 сутки после операции- 6−7 сутки дистракции- 7−14 сутки дистракции- 8−21 сутки дистракции- 9−28 сутки дистракции- 10−7 сутки фиксации- 11−15 сутки фиксации- 12−30 сутки фиксации- 13 — месяц после снятия аппарата).

Представляет интерес динамика соотношения трансаминаз АсАТ/АлАТ (коэффициент де Ритиса, рис. 75). Изменения этого показателя в течение всего эксперимента носили случайный, недостоверный характер, что также свидетельствовало об отсутствии поражении органов и тканей, богатых данными ферментами (печень, миокард, скелетные мышцы).

Полученные результаты говорят о том, что в условиях удлинения конечности отмечается лишь временная, быстропроходящая гиперферменте-мия. При этом, согласно литературным данным, при механической травме наблюдается значительная гиперферментемия, степень которой коррелирует с тяжестью травмы. Наблюдаемые нами изменения свидетельствовали о низкой травматичности метода с минимальными нарушениями целостности тканей удлиняемой конечности. Таким образом, изучение динамики биохимических показателей сыворотки крови при чрескостном дистракционном остеосинтезе показало, что оперативное вмешательство, вызывало в организме активацию процессов ПОЛ, белкового катаболизма, приводило к мобилизации энергетических и пластических ресурсов в этот период.

В свою очередь процесс адаптации организма к удлинению конечности сопровождался активацией белкового анаболизма, анаэробного гликолиза, ПОЛ. При этом с увеличением сроков дистракции процессы перекисного окисления нарастали, а активность анаэробного гликолиза снижалась. Важным проявлением адаптации процессов метаболизма.

явилось сохранение в данный период высоких концентраций энергетических и пластических субстратов обмена (глюкоза, холестерин, триглицериды) в сыворотке.

Глава VII.

Лабораторный мониторинг рспаративного остеогенеза.

7.1. Результаты гематологического исследования.

В современной гематологии накоплен большой материал о реакциях системы крови на оперативное вмешательство. В частности, описана стрессовая.

неспецифическая реакция, характеризующаяся кратковременной нейтрофило-пенией, сменяющейся через несколько минут (часов) нейтрофилёзом, моно-цитозом, лимфои эозинопенией, ретикулоцитозом. Выявлена зависимость количественных изменений состава периферической крови от особенностей течения послеоперационного периода и репаративных процессов в костной ткани.

В данной дипломной работе представлены результаты динамики показателей красной и белой крови в условиях моделирования и лечения вертикальных переломо-вывихов таза у собак.

Анализ результатов проведен на 10 взрослых беспородных собаках обоего пола, в возрасте 1−5 лет, массой тела 5,5−14,3 кг.

Анализ полученных результатов показал, что в дооперационном периоде все исследуемые показатели не выходили за пределы нормальных значений. На 7-е сутки эксперимента достоверно повысилось число лейкоцитов, палочкоядерных нейтрофилов и ретикулоцитов. Параллельно снизился уровень гемоглобина и уменьшилось количество эритроцитов. Скорость оседания эритроцитов (СОЭ) увеличивалась с 3,1 ±0,5 до 15,4±4,5 мм/ч. Через 14 суток после операции сохранялись явления незначительного лейкоцитоза и анемии. Наблюдалось дальнейшее повышение числа ретикулоцитов. Через 21 сутки эксперимента нормализовалась СОЭ и составляла 4,75±1,93 мм/ч.

На последнем этапе (28 сутки после операции) практически все показатели белой крови вернулись к дооперационным значениям.

Исключение составили палочкоядерные нейтрофилы, содержание которых оставалось чуть выше исходного уровня. Явления анемии сохранялись. Необходимо отметить, что на протяжении всех исследуемых периодов отсутствовали статистически значимые изменения со стороны лимфоцитов (таб. 27). Цветовой показатель колебался в пределах 0,85−0,9.

27. Динамика показателей белой и красной крови.

Показатели До операции 7сут. 14сут. 21 суг. 28 сут.

Лейкоциты (10%) 8,4±0,46 13Д±-1,16* 10,9±0,95* 11,2±1,23* 10,14±-1Д5.

Лимфоциты 27,0±0,72 26,2±0,35 25,4±0,61 25,75±1,49 25,6±0,40.

Моноциты 3,85±0,26 4,85±0,34* 4,71±0,60 4,0±0,40 4,6±0,50.

Палочкоядерные нейтрофилы 4,0±0,53 6,42±0852* 6,28±0,64* 7,0±0,70* 5,8±0,58*.

Сегментоядер ные нейтрофилы 59,0± 1,48 58,0±1,41* 58,7±0,52 59,0±1535 60,4±0,24.

Зозинофилы 4,0±0,72 3,4±1,28 3,14±1,07 2,25±0,62* 3,0±0,54.

Гемоглобин (г/л) 125,1± 3,62 112Д±- 5,94 111,7±4,34 116,5± 2,21 112,0± 5,62.

Эритроциты (10|2/л) 5,4±0,20 4,6±0,15* 4,5=1:0,21* 4,6±0,34* 4,7±0,30*.

Ретикулоциты 3,0±0,43 5,1±0,40* 7,1±0,88* 8,5±0,64* 6,2±0,73*.

Примечание: * - р<0.05 различия достоверны по отношению к соответствующим гематологическим показателям дооперадионного периода.

Таким образом, при моделировании и лечении переломов у экспериментальных животных в течение первого месяца после оперативного вмешательства: сохраняется нормохромная анемия лёгкой степени и отсутствует лимфопения. Незначительно повышается количество лейкоцитов, палочкоя-дерных нейтрофилов и СОЭ. Наблюдаемая гематологическая динамика носит благоприятный характер и свидетельствует об отсутствии послеоперационных осложнений инфекционного характера.

Для нормальной жизнедеятельности клеток, тканей и органов высокоорганизованных млекопитающих необходима среда с хорошо сбалансированным содержанием различных ионов.

Соли не только входят в состав структурных элементов клеток и тканей тела, но и участвуют во многих процессах обмена, между клетками и между клеточной жидкостью. Они активируют ряд ферментативных систем, играют важную роль в качестве необходимых составных частей всех биологических жидкостей и обеспечивают возможность нормальной жизнедеятельности всех тканей и органов тела.

Экспериментальные наблюдения показывают, что в общую реакцию организма при переломах костей, прежде всего, вовлекается такой жестко регулируемый электролит, как кальций. Данные определения уровня кальция в ходе репаративного процесса после экспериментальной поперечной остеотомии болыпеберцовой кости представлены в таблице 28. В качестве контроля использованы лабораторные данные животных до остеотомии.

28. Динамика кальция сыворотки крови в ходе остеогенеза.

(п = 10), М±ш.

Дни исследований после остеотомии Общий белок, г/л Са, ммоль/л Я.

Контроль. 51,1±5,88 2,70±0,072 -0,7466.

1-е сутки 48,1±1,47* 3,23±0,073* +0,0057.

3−4-е сутки 42,0±1,92* 2,40±0,05 +0,1467.

10−12-е сутки 63,0±2,25* 2,53±0,039 -0,3268.

40−45-е сутки 53,8±1,87 2,59±0,10 -0,5426.

60-е сутки 52,6±1,89 2,66±0,12 -0,5709.

Примечание: значком *** отмечены результаты, отличающиеся от контроля с уровнем достоверности не менее Р<0,05.

Как видно из данных таблицы, общий белок сыворотки крови в физиологических условиях с высокой степенью коррелирует с уровнем общего кальция. Это, по-видимому, связано с тем, что большая часть данного элемента транспортируется в крови в виде комплексов с субстратами белковой природы.

Колебания концентрации кальция в ходе остеогенеза не выходят за рамки так называемой «средней физиологической величины». Однако ги-попротеинемия в 1-е сутки после операции, сопровождается гиперкальцие-мией, причём концентрация общего кальция в данную фазу слабо коррелирует с уровнем белка. По-видимому, в этот период за счёт активно протекающих реакций лизиса и распада возрастает доля диффундируемой части кальция и уменьшается та часть кальция, которая образует комплексы с белками и мембранными структурами клеток. Мы предполагаем, что уменьшение количество недиффундируемого кальция происходит за счет нарушения механизма связывания белков с ионами кальция. Это увеличивает уровень диффундируемой фракции (бикарбонаты и лактат способны связать до 10% кальция крови. Кроме того, её концентрации зависит от значения рН крови, а катаболическая фаза остеогенеза сопровождается нарушением кислотно-щелочного равновесия, что, скорее всего, определяется особенностями регуляции этой фазы. Все это является адаптационным механизмом, снижающим потерю кальция вместе с белком.

На 3−4-е сутки после операции, несмотря на гипопротеинемию, наступает нормокальциемия, которая сохраняется и в анаболическую фазу остеогенеза. Известно, что достаточная концентрация Са во внеклеточной среде создает условия для поддержания его высокой концентрации в клетках. В это время регенерации в костном регенерате начинает синтезироваться органический остов, обладающий высокой Са — связывающей способностью. Он преципитирует Са2+ из тканевых жидкостей.

Осаждение не происходит, если концентрация Са2+ 1,46±0,05 ммоль/л и выше. Поэтому уровень кальция нормализуется, что является одной из особенностей регуляции остеогенеза.

Особенности реакции красной крови при травмах костей.

Эритроциты — красные кровяные клетки, придающие крови характерную красную окраску и делающие её непрозрачной. Их основная функция заключается в осуществлении газообмена организма с окружающей средой, т. е. дыхании. Выполнение эритроцитами дыхательной функции обусловлено наличием в их составе белка гемоглобина. Каждый эритроцит содержит до 280 млн. молекул гемоглобина. Благодаря гемоглобину эритроциты в 70 раз быстрее насыщаются кислородом, чем плазма (5). Кровь поэтому имеет высокую кислородную ёмкость. В легких гемоглобин присоединяет к себе кислород и транспортирует его к тканям. В тканях, отдав им кислород, эритроциты связывают углекислый газ (около 90% от образующегося) и транспортируют его к легким (8).

Для того чтобы выяснить характер изменений красной крови в ходе остеогенеза, мы на примере экспериментальной остеотомии большебер-цовой кости определяли содержание эритроцитов и гемоглобина. В опыте использованы взрослые собаки-самцы массой 16−20 кг и длиной больше-берцовой кости по рентгенограмме 10−15 см (рис. 1.). В опыте использовали экспериментальный вариант аппарата Илизарова, отличительной особенностью которого является уменьшенный диаметр опор. Перед остеотомией проводили премидикацию (1 мл 2% раствора промедола, 1 мл 0,1% раствора атропина и 1% раствора димедрола), а затем под внутривенным тиопенталовым наркозом в асептических условиях на правую голень накладывали аппарат Илизарова и осуществляли остеотомию средней трети диафиза болынеберцовой кости.

Рис. 76. Схема выполнения остеотомии болыиеберцовой кости.

Сроки наблюдения за животными составили 45−60 суток, ф От опытных животных брали кровь из интактной конечности в.

следующие периоды остеогенеза:

1 период-после завершения компресии, 1-е сутки | 2 период — после дистракции, 3−4-е сутки.

3 период — после фиксации, 10−12-е сутки.

4 период — после снятия аппарата, 40−45-е и 60-е сутки.

Как видно из данных таблицы 1, в период с 1-х по 3−4-е сутки после остеотомии, нами отмечено снижение содержания гемоглобина при одновременном уменьшении количества эритроцитов. Максимальное уменьшение исследуемых показателей происходит на 3−4-е сутки после опера-^ ции. Чтобы удостовериться в том, что анемию при переломах нельзя относить только на счет кровопотери, и в наличии изменений в активности ^ эритропоэза есть связь с репаративным остеогенезом, мы использовали.

наиболее информативный и часто определяемые показатель крови.

29. Показатели красной крови в ходе остеогенеза (п=10), М±ш.

Дни исследований после остеотомии Эр • 1012/л НЬ, г/л.

Контроль 6,04±0,08 131,7+1,99.

1-е сутки 5,40±0,06* 97,6±1,57*.

3−4-е сутки 4,71 ±0,12* 79,5±1,17*.

10−12-е сутки 5,29+0,13* 88,4±1,32*.

40−45-е сутки 5,91 ±0,10 98,2±1,48*.

60-е сутки 6,01 ±0,14 117,4+1,69*.

Примечание: значком *** отмечены результаты, отличающиеся от контроля с.

уровнем достоверности не менее Р< 0,01.

С этой целью нами рассчитан системный индекс красной крови (СИКК) (3) по формуле:

СИКК = К • эр • НЬ, где: К — коэффициэнт размеренности, равен 10″ 8 эр — количество эритроцитов в мкл крови НЬ — концентрация гемоглобина, г / л 30. Динамика изменений СИИК в ходе остеогенеза, (п=10), М±ш.

Дни исследований после остеотомии СИКК Эр-10|2/л г НЬ, г/л г.

Контроль 79,55+1,63 6,04±0,08 0,7029 131,7+1,99 0,8122.

1-е сутки 52,77+1,16* 5,40±0,06* 0,7196 97,6+1,57* 0,8915.

3−4-е сутки 37,38±0,77* 4,71+0,12* 0,7715 79,5±1,17* 0,9258.

10−12-е сутки 46,71+1,33 5,29±0,13* 0,8149 88,4+1,32* 0,9205.

40−45-е сутки 58,20±1,74* 5,91+0,10 0,9426 98,2+1,48* 0,9201.

60-е сутки 70,46+1,51 6,01 ±0,14 0,3919 117,4+1,69* 0,3443.

Примечание: значком *** отмечены результаты, отличающиеся от контроля с уровнем достоверности не менее Р<0,01.

Как видно из таблицы 30. СИКК до остеотомии составил 79,55±1,63, положительно коррелируя с уровнем гемоглобина и эритроци;

тов. В ходе остеогенеза системный индекс красной крови достоверно резко снижается к 3−4-м суткам до 37,38±0,77, а в дальнейший период исследований постепенно восстанавливается, но не достигает физиологического уровня. Характерно, что положительная корреляция системного индекса красной с исследуемыми показателями в ходе остеогенеза сохраняется, при этом степень корреляции СИИК до 40−45-х суток регенерации постепенно возрастает, а на 60-е сутки резко уменьшается.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что костномозговое кроветворение существенно изменяет свою активность, постепенно уменьшая продукцию эритроидных клеток в костном мозге с 1-х по 3−4-е сутки после операции. Значит, травма кости угнетающе влияет на эритропоэз (1, 2).

Для того чтобы удостовериться в том, что эритропоэз угнетается под действием травмы и не зависит от степени кровопотери организмом, мы определяли вышеперечисленные показатели и у животных, остеотомия у которых была выполнена со значительным смещением костных отломков относительно места травмы. Она сопровождалась различной степенью нарушения целостности кровеносных сосудов, питающих кость и прилегающие к ней ткани, а следовательно, и степенью кровопотерь.

31. Показатели красной крови в ходе остеогенеза (п=8), М±ш.

Дни исследований после остеотомии СИКК Эр • 1012/л г НЬ, г/л г.

Контроль 78,43±1,32 6,04±0,08 0,8840 129,66±1,05 0,6762.

1-е сутки 47,08±1,12* 4,94±0,07* 0,7393 94,86±1,54* 0,8930.

3−4-е сутки 38,68±1,15* 4,59±0,10* 0,8667 84,32±1,28* 0,6885.

10−12-е сутки 44,81 ±0,94* 5,13±0,05* 0,8689 86,55+1,31 * 0,8645.

40−45-е сутки 52,51±1,50* 5,59±0,10 0,9109 93,81±1,37* 0,8875.

60-е сутки 55,81±1,00* 5,71 ±0,06 0,7985 97,70±1,07* 0,7673.

Примечание: значком *** отмечены результаты, отличающиеся от контроля с уровнем достоверности не менее Р< 0,01.

Как видно из таблиц 30 и 31 характер изменений показателей крас;

ной крови однотипен, несмотря на то, что остеотомия сопровождается различной степенью кровопотери организмом. При этом СИКК положительно коррелирует и с уровнем гемоглобина, и с уровнем эритроцитов. Значит, кровопотеря, сопровождающая травму скелета, действительно мало ^ влияет на уровень исследуемых показателей. Резкое уменьшение концентрации эритроцитов и гемоглобина обусловлено угнетением функции клеток кроветворных органов под действием остеотомии. Анемия, развивающаяся в катаболическую фазу остеогенеза не связана существенно с повреждением питающих кость сосудов и образованием гематомы. Угнетение эритропоэза происходит под действием стресса, в роли которого для организма выступает травма кости.

Активация синтеза эритроидных клеток, начинающаяся на 10−12-е сутки остеогенеза происходит под действием постепенно освобождающихся из костной ткани и параоссальных тканей местных факторов роста (ФР). Под действием ФР нормализуется постепенно картина красной крови. Ди-^ намика адаптивного процесса отражается в изменениях СИКК, т.к. хими;

ческие реактанты стресса влияют на общее содержание эритроцитов и гемоглобина.

Рост, жизнедеятельность и восстановление кости зависит от функционального состояния кроветворной системы организма собак. Система крови участвует в адаптивных реакциях, определяющих реактивность организм. Эти реакции мобилизуют клеточные резервы и, следовательно, со-Ш провождаются выработкой новых клеток, необходимых для компенсации трат организма. Данные наших исследований подтверждают выводы Десят-ниченко К.С. с соавт. о том, что костная и кроветворная ткани находятся в.

тесных регуляторно-физиологических отношениях и функционально влияют друг на друга. В ходе остеогенеза дополнительно в организме появляются гуморальные факторы (местные факторы роста), выделяемые костным мат-риксом, направленные на пополнение пула остеогенных клеток. # Наличие тесных взаимоотношений кроветворной и костной тканей с.

единой сосудистой сетью в системе гемопоэзиндуцирующего микроокружения, также позволяет предположить существование физиологической связи между гемопоэзом и остеогенезом при регенерации кости.

7.2. Роль изменений минеральной фазы и органического матрикса в механизме остеогенеза.

Изучение количественных соотношений между отдельными компонентами костной ткани в физиологическом состоянии и в разные по активности периоды её регенерации представляет собой один из путей познания механизма морфогенеза твердых тканей. Его выяснение необходимо для прогнозирования, профилактики и коррекции нарушений не только в структуре минерализованных тканей, но и зависящих от их функционирования патологических сдвигов во внутренней среде.

Особенности химического состава и метаболизма костной ткани изучены нами при исследовании проб кости, полученных от собак на 7-е сутки остеогенеза. У опытных животных моделировали экспериментальную двойную остеотомию с получением аваскуляризованного участка кости между линиями остеотомий. Оперированную большеберцовую кость для биохимических исследований делили следующим образом:

•1-й проксимальный фрагмент — участок диафиза между линиями, лежащими на 5−6 и 10−12 мм проксимальнее линии проксимальной остеотомии;

•2-й проксимальный фрагмент — участок между линией остеотомии и первым проксимальным фрагментом;

•средний фрагмент — участок кости между двумя линиями остеотомий;

•1-й дистальный фрагмент — участок кости шириной 5−6 мм от линии дистальной остеотомии;

•2-й дистальный фрагментучасток шириной 6−8 мм дистальнее 1-го дистального.

Рис. 77. Схема исследования оперированной большеберцовой кости.

Уже через неделю после экспериментального перелома костная ткань теряет достаточные для регистрации химическими методами количества неорганических солей (табл. 77). При этом потеря фосфата больше, чем убыль кальция. Это приводит к повышению коэффициента Са/Р (ПК). Максимально изменяется качественный состав костной ткани в среднем аваскуляризованном участке оперированной голени, в нём ПК возрастает с 1,52±0,064 до 1,72±0,043 (Р<0,05). В результате потери костной ткани фосфатов высвобождается некоторое количество катионов кальция, которые связываются с другими анионами (в первую очередь с сульфатами, карбонатами, цитратами и т. д.). Количественное отношение кальция и фосфатов различно в кристаллической фазе минерала костигидроксилапатите и аморфном ортофосфате кальция (лабильный компонент). Значит, можно утверждать, что убыль минерала происходит за счет его аморфной части и именно в ней изменяется качественно химический состав. Частичная деминерализация кости сопровождается изменениями в органическом матриксе. При этом содержание гексоза-минов (ГМ) достоверно уменьшается или остается на прежнем уровне, тогда как количество гексуроновых кислот (ГУК) достоверно увеличивается во всех исследованных фрагментах. Максимально возрастает количество ГУК в среднем аваскуляризованном участке оперированной голени (0,136±-0,0056(Р<0,001)), хотя уровень ГМ практически не изменяется.

По содержанию ГМ в костной ткани можно судить об уровне в ней гликопротеинов (ГП), ГУК — протеогликанов (ПГ).

В интактной костной ткани показатель ГМ / ГУК составил 2,85±0,065, что свидетельствует о преобладании в ней в физиологических условиях ГП. На 7-е сутки остеогенеза данный показатель достоверно уменьшался во всех участках оперированной голени. Наиболее сильно изменения в углеводной части органического костного матрикса выражены в дистальных участках кости. В них соотношение ГМ/ГУК составило: в 1-м дистальном фрагменте — 1,97±0,077 (Р<0,001) — во 2-м дистальном -1,91±0,051 (Р<0,001). Достоверное снижение коэффициента произошла за счёт уменьшения доли ГМ и возрастания ГУК.

Полученные нами данные, совершенно однозначно можно интерпретировать как разрушение и удаление из кости части (около 25%) ГП и накопление за счет синтеза или поступления из вне ПГ. Количество последних возрастает примерно на 30%. Описанные изменения были наиболее выраженными в среднем аваскуляризованном фрагменте, но не ограничивались им, а распространялись на прилегающие к нему участки кости. В интактной кости контрлатеральной конечности выявлены изменения той же направленности, но менее выраженные.

Полученные данные подтвердили известные ранее факты: существенным компонентом первичной реакции на повреждение является усиление катаболических процессов. Недостаточность кровообращения и оксигенации ткани направляет углеводный обмен по мукополисахаридному пути, что способствует накоплению ГАГ.

ГЛАВА VIII.

Обсуждение результатов проведенных исследований.

Процесс принятия решений при лечении открытого перелома должен быть основан на предварительном анализе биологического и механического статуса перелома и должен создать базу для получения надежного и предсказуемого излечения такой травмы. При быстром срастании кости можно относительно быстро позволить механически нагрузить ее и удалить ставший ненужным ортопедический имплантант. В то же время, если кость срастается медленно, установленный аппарат для сохранения стабильности места перелома должен оставаться там длительное время, что существенно повышает риск развития связанных с этим осложнений.

Переломы сопровождаются повреждением мягких тканей, что замедляет заживление. Другие факторы, замедляющие срастание перелома — большой возраст пациента, плохое состояние его здоровья и применение открытых способов анатомической реконструкции и фиксации переломов. При серьезном дроблении кости перелом механически нестабилен и скорость его консолидации сильно зависит от фиксации, скрепляющих костные обломки и принимающих на себя механические нагрузки в ходе срастания. На механическую стабильность перелома плохо влияют также такие факторы, как наличие на травмированной конечности еще каких-либо повреждений (помимо перелома), наличие предсуществующих заболеваний, а также высокая активность и большой вес пациента. Наконец, создает определение трудности в лечении перелома в послеоперационном периоде отсутствие взаимопонимания между больным животным и его владельцем.

Изучение биологических закономерностей репаративной регенерации кости, поиск новых способов и средств, способствующих созданию условий для наилучшего ее заживления, возможность влиять на интенсивность и потенцирование процессов остеогенеза, сокращение сроков консолидации и трансформации дистракционного регенерата в зрелую костную.

ткань являются актуальными вопросами в ветеринарной практике. Репара-тивный остеогенез представляет собой процесс, который контролируется многоуровневой системой регуляции и вовлекает в себя расходование всех ресурсов организма и имеющий свой индивидуальный конечный объем. При всей важности этих пластических и энергетических ресурсов, непосредственно расходуемых на построение новообразованных тканей, следует считать не менее важными и ресурсы поддержания высокой функциональной активности кровеносной системы, гемопоэза, иммуногенеза и системы гормональной регуляции, обеспечивающих компенсаторно-риспособительные процессы, поддерживающих постоянство внутренней среды организма в пределах, необходимых для активной жизнедеятельности. Стало очевидным, что выполнение остеосинтеза без учета индивидуальных особенностей строения костного фрагмента, гормонального и иммунного статуса, метаболизма тканей, контролируемых специальными лабораторными тестами, как и нарушение основных принципов лечения переломов способствует, замедленному формированию костной ткани. Особую важность лабораторный контроль приобретает при выполнении этапов чре-скостного остеосинтеза на фоне не полностью редуцированных изменений, вызванных предшествующим вмешательством, в системах, обеспечивающих репаративный процесс.

В результате проведенных исследований получены обобщающие данные о функциональном состоянии в костной ткани в условиях физиологической и репаративной регенерации в различных условиях фиксации. Впервые предложены методики ЧОС при травмах позвоночника у собак и изучена динамика репаративного остеогенеза.

В первые получены данные об изменениях во внутренней среде организма и обмене веществ в динамике заживления переломов отдельных сегментов скелета установлена их зависимость от стадии регенеративного процесса при.

лечении травм конечностей методом ЧОС. Они могут ориентировать ветеринарных клиницистов в особенностях течения репаративного ос-теогенеза.

Вмешательство на скелете и последующие манипуляции, направленные на устранение травмы, вызывают существенные изменения во внутренней среде организма, напряжение в системах, ответственных за поддержание гомеостаза и адаптацию, что обуславливает необходимость постоянного лабораторного контроля над послеоперационным течением у животных. Нами показаны возможности использования информативных индексов для контроля и прогноза течения адаптационного и репаративного процессов.

Полученный экспериментальный материал дополняет имеющиеся в литературе данные о механизме остеогенеза собак в условиях различной фиксации и репаративной регенерации плоских и трубчатых костей, о характере биосинтеза компонентов костного регенерата, формирующегося в условиях стабильной фиксации костных отломков аппаратом Илизарова, об обеспечении регенеративного процесса пластическим и энергетическим материалом.

Выводы:

1. Анализ репаративного остеогенеза отдельных видов костей опорно-дви гательного аппарата у собак должен быть основан на предварительной оценке биологического и механического статуса перелома и иметь базу для получения надежного и предсказуемого исхода лечения такой травмы. Наиболее всего требованиям быстрой консолидации отвечает чрес-костный остеосинтез, который позволяет существенно сократить сроки полноценного восстановления опорной функции травмированной конечности, и снизить риск постоперационных осложнений, в частности, деваскуляризации кости.

2. Проведенные исследования по замещению костного дефекта трансплантатами показали хорошие результаты консолидации кости с аллотранс-плантатом при иммобилизации последнего с помощью аппарата внешней фиксации и применением способа компрессионно-дистракционного остеосинтеза.

3. Рентгенологические исследования подтвердили стимулирующее влияние способа дистракции кости с последующим одномоментным сближением частей регенерата и дозированной компрессии на динамику остеогенеза.

4. При изучении репаративной регенерации при травмах позвоночного столба у собак показано, что внешняя стабильная управляемая фиксация позвоночного столба и его сегментов с возможностью дозированной репозиции фрагментов позвонков позволяет исключить их вторичную посттравматическую дислокацию и плоскостные деформации позвоночника, что создает благоприятные механо-биологические условия для формирования первичного костного сращения и анатомо-функционального восстановления его поврежденных структур.

5. Адаптация организма к посттравматическим процессам сопровождается.

активацией белкового анаболизма, анаэробного гликолиза, усилением процессов ПОЛ.

6. Для контроля над репаративным процессом нами предложены индексы (СИЭСИККАлаТ/АсаТА1ЬЛ31). Значение индексов зависит от степени дезорганизации в костной ткани, т. е. степени тяжести травмы, повреждения остеогенных тканей и внутрикостных сосудов.

7. Остеогенез происходит на фоне повышения активности нейроэндо-кринной системы. Функциональная активность эндокринных желез и структур вегетативной нервной системы максимально увеличена в период дистракции.

Сведения о практическом использовании результатов исследования.

ЬСпинальные травмы у мелких домашних животных: Учебное пособие / /К.П. Кирсанов, С. Ю. Концевая, C.B. Тимофеев, М. А. Дерхо, Е. В. Хопта // -2003, Москва: Колосс — 106 с.

2.Дерхо, М. А. Лабораторный мониторинг репаративного остеогенеза / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Метод, указания для науч.-ис след, работы по вет. биохимии.- 2002, Троицк. — 20 с.

3.Способы внешней спеце — стержневой фиксации поясничного отдела позвоночного столба собак и их топографо — анатомическое обоснование: Метод, рекомендации (для ветеринарных врачей) / УГАВМ, РНЦ «ВТО" — Сост.: К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова, С. Ю. Концевая. — Троицк — Курган, 2000. — 23 с.

7. Рентгендиагностика при костно — суставной патологии у мелких домашни животных: Метод, пособие (для ветеринарных врачей) / УГАВМСост.: С. К Концевая, Е. П. Циулина. — Троицк, 2002. — 19 с.

8. Рац. предл.: Способ моделирования нестабильного проникающего пе;

релом позвоночного столба / УГАВМ, — Троицк — Курган № 20. 29.10,02.

9. Рац. предл.: Компоновка аппарата внешней фиксации для моделиро-вани проникающего перелома тела поясничного позвонка собаки / УГАВМ, -Троиц — Курган№ 19. 29.10.02.

Рекомендации по использованию научных выводов.

1. Для получения положительных клинических и анатомо-функциональных результатов при лечении собак с переломами костей необходимо использовать способы фиксации, а также компоновки аппаратов, которые обеспечивают условия внешней стабильной фиксации и репозицию фрагментов повреждённых отломков костей.

2. Для достижения стабильной фиксации при повреждениях сегментов опорно-двигательного аппарата необходимо фиксировать аппаратом как минимум два верхних и два нижних сегмента.

3. Эффект лечения данной категории больных животных зависит от своевременности и качества оказания квалифицированной ветеринарной помощи. Поэтому в крупных городах необходимо создание «скорой ветеринарной помощи», так как от этого зависит тактика лечебных мероприятий, и, в конечном итоге, — результаты лечения этой сложной травмы опорно-двигательной системы.

4. При любом подозрении на повреждении опорно-двигательного аппарата необходимо выполнять обзорные рентгенограммы в двух стандартных проекциях.

5. В первые 7−10 суток требуется наблюдение животного в ветеринарном стационаре, а в дальнейшем, не реже одного раза в неделю — на амбулаторном приёме для профилактики, а при необходимости — купирования возможных осложнений.

6. Для наблюдения и контроля за динамикой репаративного остеогенеза использовать клинический и лабораторный мониторинг.

Список основной литературы.

1. Абдрахманов, А.Ж. О возможности унификации и повышения эффективности использования компрессионно — дистракционных аппаратов / Изобретательство и рационализаторство в травматологи и ортопедии. — М., 1983. — С. 33−36.

2. Аболина, А. Е. Современные зарубежные аппараты внешней фиксации / А. Е. Аболина, В. П. Морозов //Ортопедия и травматология. — 1987. — № 8. — С. 71−73.

3. Аболина, А. Е. Чрескостный компрессионно дистракционный остеосинтез при лечении переломов плеча, бедра, голени и их последствий / А. Е. Аболина, M.JI. Абрамов, В. П. Морозов //Метод Илизарова — достижения и перспективы. — Курган, 1993. -С. 40−41.

4. Абрамов, В. В. Возможные принципы интеграции иммунной и нейроэндокринной систем // Иммунология. — 1996. — № 1. — С. 6061.

5. Анасашвили, А. Ц. Методы культуры клеток для биохимиков. — М.: Мир, 1968. — 263 с.

6. Альберте, Б. Молекулярная биология клетки. / Б. Альберте, Д. Брей, Дж. Льюис и др. // -М.:Мир, 1994.-Т. З.-С. 504.

7. Анников, В. В. Применение методики Г. А. Илизарова при переломах позвоночника у собаки //Ветеринарная клиника. — 2004. -№ 1 — с. 16.

8. Анкин, JI. Н., Принципы стабильно-функционального остео-синтеза. / JI.H. Анкин, В. Б. Левицкий // - Киев, 1991. — с. 143.

9.Аскалонов, A.A. Иммуногематологические аспекты регенерации костной ткани / A.A. Аскалонов, С. М. Гордиенко // Тер. арх. -1981. -№ 11. -с.91−93.

10. Бабаева, А. Г. Иммунологические механизмы регуляции.

восстановительных процессов. — М.: Медицина, 1972. — 159с. Бабаева.

А.Г. Лимфоцитарная регуляция восстановления // Цитологические.

механизмы гистогенезов. М., 1979. с.242−244.

11.Базарный, В. В. Механизмы макрофагально-лимфоцитарной регуляции дистракционного остеогенеза / В. В. Базарный, A.B. Осипенко // Тезисы докл. междунар. юбилейной научно-практич. конф. Курган. — Гений ортопедии. -№ 2.-3.-1996.-с.425.

12. Балаболкин, М. И. Эндокринология. — М.: Медицина, 1989. ;

13. Балахонов, A.B. Восстановительные процессы у животных и явления иммунитета // Успехи современной биол. 1978. № 3. С.423−430.

14. Барабаш, А. П. Технология лечения последствий переломов длинных костей / А. П. Барабаш, JI.H. Соломин //Современные технологии в травматологии и ортопедии. -М., 1999.-С. 55.

15. Барабаш, Ю. А. Ортопедическая реабилитация больных с дефектами длинных костей нижних конечностей: Дис. канд. мед. наук.- Иркутск, 1997. 175 с.

16. Баркова, Э. Н. Роль эритропоэтина в регуляции эритропоэза // Руководство по физиологии. — Д.: Наука, 1979. — № 6. — С. 97−118.

17. Баскевич, М. Я. Биомеханический анализ системы «сломанная костьрегенерат — фиксатор» при закрытом интрамедулярном ос-теосинтезе // VI съезд травматологов-ортопедов России: Тез. докл. -Н.Новгород, 1997.-С.186.

18. Баскевич, М. Я. Особенности репаративной регенерации при закрытом интрамедуллярном остеосинтезе / М. Я. Баскевич, A.A. Гринь // Международный симпозиум «Медицина и охрана здоровья-98»: Тез. докл.- Тюмень, 1998. -С.115.

19. Башкиров, Б. А. Хирургические болезни сельскохозяйственных животных. / Б. А. Башкиров, В. В. Воробьев, Б. С. Семенов, A.B. Лебедев и др. IIЛенинград. -1989.-218с.

20. Безруков, В. М. Гидроксиапатит как субстрат для костной.

пластики, теоретический и практический аспект проблемы / В. М. Безруков, A.C. Григорян // Стоматология. -1996. — Т. 75. — № 5. — С. 7−12.

21. Белов, А. Д. Видовые особенности патогенеза костной травмы. Рациональные способы лечения и стимуляция остеокинеза у животных // Дисс. на соиск. уч. ст. докт. биол. наук, Москва, 1972.

22. Биохимические аспекты регенерации костной ткани при компрессионно-дистракционном остеосинтезе / В. Н. Матвеенко, А. Н. Гайдамак, К. С. Десятниченко и др. // Вопросы чрескостного ос-теосинтеза по Илизарову: Сборник науч. трудов, посвящ. 10-летию ин-та.- Курган, 1982.-С. 80−89.

23. Биохимические аспекты регуляции дистракционного остео-генеза / В. И. Шевцов, К. С. Десятниченко, О. П. Березовская, J1. С. Кузнецова // Вестн. РАМН. — 2000. — № 2. — С. 30−34.

24. Блохин, H.H. О пересадке кости на питающей ножке при ^ дефектах костей огнестрельного происхождения // Госпитальное дело.- 1947. № 7.-С.6−11.

25. Богданович, У. Я. Оценка методов лечения неосложнённых компрессионных переломов позвоночника / У. Я. Богданович, Д. Г. Тахавиева, Г. Х. Хабирова // Профилактика травматизма и организация травматологической помощи в нефтяной и газовой промышленности. Диагностика и лечение неосложнённых переломов позвоноч;

• ника. — М.: ЦИТО, 1983. — С.48−51.

26. Болдырев, А. И. Использование различных костных трансплантатов при удлинении пястных костей по методу Илизарова / А. И. Болдырев, Е. В. Копылов // Метод Илизарова: теория, эксперимент, клиника: Тез. докл. Всесоюз. конф. с участием иностранных специалистов, посвященная 70-летию Г. А. Илизарова и 40-летию разработанного им метода чрескостного ос-теосинтеза. — Курган, 1991. ;

• С. 183 — 184.

27. Биосовместимость / Под ред. В. И. Севостьянова. — М., 1999. — 368 с.

28. Вагнер, Е.А. и др. Инфузиционно-трансфузионная терапия острой кровопотери / B.C. Заугольников, Я. А. Ортенберг, В.М. Тав-ровский.// - М.: Медицина, 1986. — 160 с.

29. Ван Везер. Фосфор и его соединения. -М.:ИЛ, 1962. 450 с.

30. Васкуляризация свободного и несвободного аутотранс-плантатов при замещении дефектов трубчатой кости по методикам Илизарова / А. П. Барабаш, A.M. Чиркова, A.A. Ларионов и др. // Эксперим.- теорет. и клинич. аспекты разрабатываемого в КНИИ-ЭКОТ метода чрескостного остеосинтеза: Тез. докл. Всесоюз. симпозиума с участием иностранных специалистов.- Курган, 1983. С. 46 — 48.

31. Веремей, Э. И. Травматическая помощь в собаководстве / Э. И. Веремей, В. М. Лакисов // Ветеринария. — 1992 г.- № 1. с.57−58.

^ 32. Вильяме, Д. Ф. Имплантаты в хирургии. / Д. Ф. Вильяме, Р.

Роуф // - М.: Медицина, 1978. -552 с.

33. Виноградова, Т. П. Регенерация и пересадка костей./ Т. П. Виноградова, Г. И. Лаврищева // -М.: Медицина, 1974. — 385 с.

34. Власов, Б.Я. О лимитирующем влиянии гликолиза в кости и костной ткани // Вопр. мед. химии. — 1986. — С. 73−76.

35. Волков, М. В. Аппарат для репозиции и фиксации костных Ф отломков / М. В. Волков, О. В. Оганесян // Ортопед, травматол. ;

1977. — № 2. — С. 62−64.

36. Волчегорский, И. А. Роль иммунной системы в выборке.

адаптационной стратегии организма. / И. А. Волчегорский, И. И. Долгушин, O.A. Колесников, В. Э. Цейликман // - Челябинск, 1998. -70с.

37. Воробьев, H.A. Основные виды регенерации костной ткани и их значение в клинической практике // Тр. IV съезда травматоло;

# гов и ортопедов Украины, 17−19 июня 1959 г. Киев, I960. с.151−155.

38. Воробьев, Ю. К. Закономерности роста и эволюции кристаллов минералов. — М.: Наука, 1990. — 247 с.

39. Воронцова, М. А. Физиологическая регенерация./ М. А. Воронцова, Л. Д. Лиознер //- М.: Наука, 1955.-408с.

^ 40. Гаврилов, O.K. Клетки костного мозга и периферической.

крови. / O.K. Гаврилов, Г. И. Козинец, Н. Б. Черняк // - М.: Медицина, 1985. 234с.

41. Галанова, Р. Я. Показатели крови при регенерации костной ткани в клинике и эксперименте / Р. Я. Галанова, A.A. Девятов, В. А. Камерин и др. // Обл. юбилейная науч. практ. конф. Курган, 1977.-С.147−149.

42. Гольдберг, Е. Д. Методы культуры ткани в гематологии. / Е. Д. Гольдберг, A.M. Дыгай, В. П. Шахов В.П. // - Томск: ТГУ, 1992. — 264 с.

43. Гольдберг, Д. И. Справочник по гематологии./ Д. И. Гольд;

^ берг, Е. Д. Гольдберг // - Томск, 1975.-278 с.

44. Гольдберг, Е. Д. Роль вегетативной нервной системы в регуляции гемопоэза. / Е. Д. Гольдберг, A.M. Дыгай, И. А. Хлусов //Томск: ТГУ, 1997. — 218 с.

45. Гомазков, O.A. Физиологически активные пептиды. Справочное руководство. — М., 1995. — 143с.

46. Гончаров, И. Ю. Применение гидроксиапола при восполне;

• нии костных дефектов челюстей и стимуляции остеогенеза / И. Ю. Гончаров, И. Я. Базикян, А. И. Бычков // Стоматология. — 1996. — Т. 75.-№ 5. — С. 54−56.

47. Горбунова, H.A. Изменение осмотической и кислотной стойкости эритроцитов при массивной кровопотере у собак / H.A. Горбунова, Л. А. Полторапавлова // Пробл. гематол. — 1974. — № 7. -С. 46−47.

# 48. Горбунова, З. И. Влияние дистракционного эпифизеолиза.

на рост удлиняемой кости. Автореф. дис. канд. мед. наук. — Новосибирск, 1986. — 23с.

49. Гордиенко А. И. Сравнительная характеристика стабильной фиксации некоторых современных аппаратов чрескостного остео-синтеза / А. И. Гордиенко, Н. С. Гаврюшенов, М. Е. Казаков, В. М. Керничанский // Вестник травматологии и ортопедии. -1999.-№ 4.-С. 49−56. ш.

50. Горизонтов, П. Д. Стресс. Система крови в механизме го-меостаза. Стресс и болезни // Гомеостаз / Ред. П. Д. Горизонтов. — М., 1976. С. 428−458.

51. Горизонтов, П. Д. Система крови как основа резистентности и адаптации организма // Физиол. жур., 1981. — № 3. -С.317−321.

52. Горизонтов, П. Д. Стресс и система крови / П. Д. Горизонтов, О. И. Белоусова, М. И. Федотова // М.: Медицина, 1983. — 106 с.

53. Городниченко А. И. Лечение оскольчатых переломов костей голени стержневыми и спицестержневыми аппаратами / А. И. Городниченко, О. Н. Усков // Вестник травматологии и ортопедии. — 2000.-№ 4. — С. 8−12.

54. Горячев, А. Н. Опыт лечения больных с дефектами болыпе-берцовой кости / А. Н. Горячев, Г. И. Могильникова // Ортопед, трав-матол.- 1979. № 3. С. 49.

55. Грант В Эволюционный процесс: критический обзор эволюционной теории. -М.: Мир, 1991.-488 с.

56. Гребнева, O.E. Костные рострегулирующие факторыдлиннодистантные регуляторы остеогенеза и кроветворения / O.E. Гребнева, A.A. Ларионов, К. С. Десятниченко // Актуаышые вопросы троавматологии и ортопедии: Сб. науч. тр.- Екатеринбург, 1997. с.230−236.

57.Грибанов, Г. А. Модификация ультрамикроопределения об;

щего и неорганического фосфата с помощью малахитового зеленого / Г. А. Грибанов, Г. А. Базанов // Лабораторное дело. — 1976. — № 9. -С. 527 — 530.

58. Григорян, A.C. Остеопластмческая эффективность различных форм гидроксиапатитов поданным экспериментально морфологического исследования / A.C. Григорян, А. И. Волошин, B.C. Аганов и др. // Стоматология. — 2000'. — Т. 79. — № 3. — С. 4−8.

59. Гринев, М. В. Пластика дефектов длинных трубчатых костей, осложненных остеомиелитом, кровоснабжаемым костным трансплантатом / М. В. Гринев, H.H. Турин // Ортопед, травматол. -1974. — № 6. — С. 46 — 48.

60. Гудушаури, О. Н. Аппарат для репозиции и фиксации длинных трубчатых костей при переломах и удлинениях конечности // Ортопедия и травматология. — 1958. -№ 3. -С. 53−56.

61. Гюльназарова, C.B. Способ прогнозирования течения репа-ративной регенерации костной ткани при дистракционном остеосин-тезе / C.B. Гюльназарова, Е. Т. Никитенко, С. И. Гольдберг // Опубл. 23.07.84. Бюл. № 27.

62. Гюнтер, В. Э. Медицинские материалы и имплантаты с па-матью формы. / В. Э. Гюнтер, Г. Ц. Дамбаев, П. Г. Сысотин и др. // -Томск: ТГК, 1998. — 487 с.

63.Данг Ким Чо, Бюн Тунг. О замещении дефектов большебер-цовой кости // Хирургия. — 1959. — № 5. — С. 41 — 44.

64. Девятое, A.A. Чрескостный остеосинтез.- Кишинев: Шти-ница, 1990. — 315 с.

65. Деген, ИЛ. Лечебное действие магнитных полей при некоторых заболеваниях опорно-двигательного аппарата (клинико-экспериментальные исследования): Дис. д-ра мед. наук, — М., 1973.

66. Действие экзогенного эритропоэтина на течение репара-тивного остеогенеза у кроликов с дефектом малоберцовой кости /.

Г. А. Илизаров, Ю. П. Балдин, А. П. Барабаш и др. // Чрескостный компрессионно-дистракционный остеосинтез по Илизарову: Сб. науч. трудов, вып. 10. -Курган, 1985.-С. 154−164.

67. Демецкая, H.A. Лечение посттравматических отеков при помощи постоянного магнитного роля: Автореф. дис. канд. мед. наук.- М., 1983.-19с.

68. Демьяненко, В.В. К анализу биостимулирующего влияния магнитного поля / В. В. Демьяненко, С. М. Рузаев, С. М. Демьяненко // Применение магнитных полей в медицине, биологии и сельском хозяйстве: Межвузовский тематический сборник. — Саратов, 1978. С. 27−28.

69. Дерхо, М. А. Результаты использования чрескостно-дистракционного остеосинтеза (ЧДО) при травматических повреждениях костей таза у собак. / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая, А. Романов // В сб. мат. VI межд. научно-практ. конф. — Троицк, 2002. ;

t С. 9−13.

70. Дерхо, М. А. Характер заживления ран в зависимости от способа лечения переломов трубчатых костей у собак / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Ветеринарный врач. -2001, Казань. -№ 2(6). -С. 75−76.

71. Дерхо, М. А. Оценка состояния регенерации костной ткани на основе биохимических и рентгенологических исследо;

• ваний / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // В сб. мат. межд. научной конф. -2001, Оренбург. -С. 27−31.

72. Дерхо, М. А. Характеристика органического матрикса.

костной ткани собак в условиях аваскуляризации зоны перелома // В сб. мат. науч.-произвол, конф. -2001, Казань. -С.198−200.

73. Дерхо, М. А. Некоторые стороны энергетического метаболизма регенерирующей костной ткани / М. А. Дерхо, С. Ю. Кон;

# цевая // Материалы X Московского международного ветеринарно;

го конгресса. — М., 2002. -С.86−88.

74. Дерхо, М.А. К методу определения серомукоидов сыворотки крови методом диск-электрофореза в полиакриламидном геле // В сб. мат. науч.-практ.конф.молодых ученых и специалистов, поев. 65-летию института. — Челябинск, 1995. — С. 67−69.

75. Дерхо, М. А. Некоторые биохимические аспекты остео-генеза при чрескостном остеосинтезе у собак / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // В сб.мат. науч.-практ. конф. Воронежского СХИ. -Воронеж, 1999. -с. 98−99.

76. Дерхо, М. А. Взаимосвязь процесса деминерализации костных регенератов с уровнем кальция и фосфора в крови / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая, Г. Ф. Ремезов // В сб. науч. Трудов «Вопросы общей биологии в ветеринарии». -Москва, 2000. -С.80−82.

77. Дерхо, М. А. Показатели фосфорно-кальциевого обмена костного регенерата при лечении переломов трубчатых костей.

^ у собак / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая, Г. Ф. Ремезов // В сб. науч.

Трудов «Вопросы общей биологии в ветеринарии». -Москва, 2000. -С.79−80.

78. Дерхо, М. А. Углеводный обмен и его показатели в крови собак с регенерирующей костной тканью / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // В сб. ст. мат. V Всерос. конф. -2003, Екатеринбург. -С.38−41.

® 79. Дерхо, М. А. Характер гликопротеиновой реакции крови.

в ходе репаративного остеогенеза / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Ветеринарная клиника. -2002, Екатеринбург. -№ 7. -С.9−11.

80. Дерхо, М. А. Изучение обмена гидроксипролина в ходе регенерации костной ткани у собак после экспериментальной остеотомии / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Материалы XI Московского международного ветеринарного конгресса. -М., 2003. —С.

• 120−122.

81. Дерхо, М. А. Лабораторный мониторинг репаративного остеогенеза /М.А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Методические указания для науч.-ислед. работы по вет. биохимии.- 2002, Троицк. — 20 с.

82. Дерхо, М. А. Влияние переломов трубчатых костей голени и предплечья на белковый спектр сыворотки крови у собак / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая, Т. В. Порываева // В сб. мат. меж-вуз. научно-практ. конф., посвященной 70-летию УГИВМ. — 1999, Троицк. — С. 76−78.

83. Дерхо, М. А. Динамика уровня глюкозы в крови при лечении переломов трубчатых костей у собак // В сб. мат. Между-неар. научно-практ. и метод. Конф. -Троицк, 2000. -С.26−27.

84. Дерхо, М. А. Состояние минерального обмена при лечении переломов методом чрескостного остеосинтеза / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Ветеринария. -2001. — № 11. С.56−58.

85. Дерхо, М. А. Некоторые аспекты минерализации костных регенератов, формирующихся при лечении переломов большебер-цовой кости собак методом чрескостного остеосинтеза // В сб. мат. IV межд. научно-практ. конф. — Троицк, 2001. -С. 39−41.

86. Дерхо, М. А. Особенности реакции системы крови при чрескостном остеосинтезе у собак / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // В сб. научных трудов «Современные вопросы ветеринарной медицины и биологии.-2000, Уфа.-С.13 1−133.

87. Дерхо, М. А. Особенности минерализации регенератов, формирующихся при фиксации костных отломков аппаратом Илизарова / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // В сб. мат научно-производ. конф. по актуальным вопросам ветеринарии и зоотехнии. -2000, Казань. -С.194−196.

88. Дерхо, М. А. Динамика изменений содержания кальция и фосфора в регенерате и прилегающих к нему участках при чрескостном остеосинтезе / М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // Материалы.

IX Московского международного ветеринарного конгресса. —М., 2001. -С. 78−79.

89. Дерхо, М. А. Некоторые особенности биохимического состава костной ткани собак // В сб. тр. науч.-практ. конф. Тюменского СХИ.- Тюмень, 2001. -С.98−100.

90. Десятниченко, К. С. Некоторые аспекты механизма декальцинации скелета при переломах трубчатых костей у собак / К. С. Десятниченко, М. А. Дерхо // В сб. научных трудов «Современные вопросы ветеринарной медицины и биологии. -2000, Уфа. — С.127−129.

91. Десятниченко, К. С. Оценка минеральной фазы костной ткани собак после двойной остеотомии большеберцовой кости / К. С. Десятниченко, М. А. Дерхо // В сб. научных трудов «Современные вопросы ветеринарной медицины и биологии. -2000, Уфа. -С.129−131.

92. Десятниченко, К. С. Изменение минерального состава кости в условиях аваскуляризации зоны перелома / К. С. Десятниченко, М. А. Дерхо // В сб. тр. науч.-практ. конф. Тюменского СХИ.- Тюмень, 2001. -С.100−102.

93. Десятниченко, К. С. Исследование минерального обмена и кровообращения с по<�ощью радиоактивных изотопов при чре-скостном остеосинтезе у собак / К. С. Десятниченко, М. А. Дерхо // В сб. мат. IV межд. научно-практ. конф. — Троицк, 2001. -С. 41−43.

94. Десятниченко, К. С. Роль кровообращения втечении ре-паративного остеогенеза при чрескостном остеосинтезе у собак / К. С. Десятниченко, М. А. Дерхо // В сб. мат. науч.- практ. конф. молодых ученых и специалистов. -2002, Троицк. -С. 47−49.

95. Десятниченко, К. С. Дистракционный остеогенез с точки зрения биохимии и патофизиологии // Гений ортопедии.-1998. № 4.-С. 120−128.

96. Десятниченко, К.С. О нейрогуморальных механизмах контроля репаративным остеогенезом // Лечение ортопедо — травматологических больных в стационаре и поликлинике методом чрескостно-го остеосинтеза, разработанным в КНИИЭКОТ: Тез. докл. Всесоюзн.

^ Науч. — практич. Конф.: Курган, 1982.-С.152−154.

97. Десятниченко, К.С. Экспериментально-теоретические ис;

* следования, подтверждающие концепцию Г. А. Илизарова о единстве генеза костной и кроветворной тканей / К. С. Десятниченко, Ю. П. Балдин // Гений ортопедии. — 1995. — № 1. — С. 32 — 38.

98. Десятниченко, К. С. Неколлагеновые белки костной ткани в регуляции скелетного гомеостаза, минерализации и репаративного остеогенеза // Автореф. д-ра наук. — Челябинск. — 1997. — 34с.

99. Десятниченко, К.С. О роли чрескостного остеосинтеза в реализации эффекта центрального и местного звена регуляции репаративного остеогенеза / К. С. Десятниченко, Ю. П. Балдин // Тез. докл. междунар. конф., посвящ. памяти акад. Г. А. Илизарова. — Курган. — 1993. С. 335−337.

100. Десятниченко, К. С. Функциональные биохимические исследования в клинике ортопедии и травматологии / К. С. Десятниченко, Л. И. Грачева, Л. С. Кузнецова // Метод, рекомендации, Курган. — 1990. — 27 с.

101. Динамика инвалидности от травм позвоночника по дан®ным специализированной травматологической ВТЭК г. Омска / А.Н.

Горячев, Л. С. Попов, В. Ф. Сидоров, Ф. Ф. Литвинович // Патология позвоночника. — Л., 1984. — С.20−24.

102. Долгушин, И. И. Иммунология травмы. / И. И. Долгушин, Л. Я. Эберт, Р. И Лифшиц // - Свердловск, 1989. — 188 с.

103. Дуров, М. Ф. Межпозвонковая стабилизация в лечении тяжёлых повреждений нижнешейного и грудопоясничного отделов по;

# звоночника: Автореф. дис. д-ра мед. наук. — Казань, 1979. — 30 с.

104. Дьячкова, Г. В. Метод Илизарова: настоящее и будущее // Гений ортопедии. -1998.-№ 4.-С. 117−11.9.

105. Дыгай, A.M. Роль межклеточных отношений в регуляции гемопоэза. / A.M. Дыгай, В. П. Шахов // -Томск: ТГУ, 1989, — 224с.

106. Дыгай, A.M. Воспаление и гемопоэз. / A.M. Дыгай, H.A. Клименко // - Томск: ТГУ, 1992. -276 с.

107.Емельянов, В. Г. Нарушение репаративного остеогенеза и его нормализация комплексом лечебных факторов / В. Г. Емельянов, А. И. Анисимов // Материалы VI съезда травматол. — ортопедов СНГ.- Ярославль, 1993. С. 360.

108. Емец, Г. Л. Материалы по иннервации и регенерации костной ткани: Тр. IV съезда травматологов и ортопедов Украины.-Киев: Госмедиздат, I960.-С.13 1−137.

109. Зависимость репаративной регенерации кости и функционального состояния удлиняемой конечности от дробности дистрак;

^ ции (экспериментальное исследование) / Г. А. Илизаров, С. А. Ерофе;

ев, A.A. Шрейнер и др // Гений ортопедии. — 1998. — № 1. — С. 8−12.

110. Замещение дефектов бедренной и болыпеберцовой костей по Илизарову / А. Н. Горячев, А. И. Чейко, Е. Г. Герман и др. // Экс-перим.-теорет. и кли-нич. аспекты чрескост. остеосинтеза, разрабатываемого в КНИИЭКОТ: тез. докл. международ, конф. (Курган, 3−5 сентября 1986 г.). — Курган, 1986.-С. 90−92.

• 111. Замещение дефектов длинных костей с формированием дополнительных зон регенерации в удлиняемом отломке / JI.M. Куф;

тырев, Д. Ю. Борзунов, К. Э. Пожарищенский и др. // Способы кон>

троля процессов остеогенеза и перестройки в очагах костеобразова-ния: Тез. докл. симпозиума. — Курган, 2000.-41.-С. 161−162.

112. Захаров, Ю. М. Современный взгляд на регуляцию кроветворения //Физиологический журнал СССР. — 1991. — Т. 77, №> 12. — С.

• 91−101.

113. Захаров, Ю. М. Эритробластический островок — функционально-анатомическая единица эритропоэза / Ю. М. Захаров, И. Ю. Мельников //Гематология и трансфузиология. — 1984. — № 10. -С. 51−56.

114. Захаров, Ю. М. Лекции по физиологии крови. — Челябинск, 1994, — 106 с.

115. Заявка № 9 304 483/14, РФ. МКИ, А 61 в 17/56 Способ удлинения кости и спица для его осуществления / В. И. Шевцов, A.A. Ларионов (РФ). — Заявлено 09.09.93- Опубл. 20.03.96. Бюл. № 8.

116. Заявка № 96 105 771/14, РФ, МКИ, А 61 В 17/56 Способ удлинения длинной трубчатой кости / В. И. Шевцов, A.A. Ларионов, А. И. Лапынин (РФ). — Заявлено 13.03.96 г.

117. Зильберштейн, Б. М. Экспериментальные и клинические аспекты пластического восстановления опороспособности позвоночника конструкциями из пористого никелида титана // Травматол. ортопед. России. — 1994. — N 3. С.22−29.

118. Зубиков, B.C. Замещение дефектов длинных трубчатых костей по методу Г. А. Илизарова // Метод Илизарова: теория, эксперимент, клиника: Тез. докл. Всесоюз. конф. с участием иностранных специалистов, посвященная 70-летию Г. А. Илизарова и 40-летию разработанного им метода чрескостного остеосинтеза. — Курган, 1991. -С. 189 — 191.

119. Зуева, В. П. Сравнительная характеристика стимуляторов репаративного остеогенеза в лечении па-радонтита / В. П. Зуева, М. А. Дмитриева, A.C. Панкратов, H.A. Филатова // Стоматология. -1996. — Т. 75. — № 5. — С. 31−34.

120. Иванова, С. Н. Об одном из аспектов механизма действия магнитных полей на клетки и органеллы // Клиническое применение магнитных полей: Тез. докл. республиканской науч.-практич. конф. -Ижевск, 1977. -С. 27−28.

121. Илизаров, Г. А. Значение комплекса оптимальных механических и биологических факторов в регенеративном процессе при чрескостном ос-теосинтезе // Эксперим.-теорет. и клинич. аспекты разрабатываемого в КНИИЭКОТ метода чрескостного остеосинтеза: Материалы Всесоюз. симпозиума с участием иностранных специалистов.- Курган, 1984.-С. 8−49.

122. Илизаров, Г. А. Значение факторов напряжения растяжения в генезе тканей и формообразовательных процессов при чрескостном остеосинтезе // Чрескост. остеосинтез в ортопедии и травматологии: Напряжение растяжения и его роль в генезе тканей при лечении переломов длинных трубчатых костей и их последствий: Сб. науч. трудов.- Курган, 1984.-Вып. 9. -С. 4−41.

123. Илизаров, Г. А. Клинические возможности нашего метода // Эксперим.-теорет. и клинич. аспекты разрабатываемого в КНИИЭКОТ метода чрес-кост. остеосинтеза: Тез. докл. Всесоюз. симпозиума с участием иностр. специалистов.- Курган, 1983. — С. 16−24.

124. Илизаров, Г. А. Клинические и теоретические аспекты компрессионного и дистракционного остеосинтеза // Теорет. и практ. аспекты чрескост. компрес. и дистракц. остеосинтеза: Тез. докл. Всесоюз. науч.- практ. конф. — Курган, 1976. — С. 7 — 11.

125. Илизаров, Г. А. Некоторые теоретические и клинические аспект чрескостного остеосинтеза с позиций открытых нами общебиологических закономерностей // Эксперим.-теорет. и клинич. аспекты чрескост. остеосинтеза, разрабатываемого в КНИИЭКОТ: Тез. докл. международ, конф. (Курган, 3−5 сентября 1986 г.).- Курган, 1986. — С. 7 — 12.

126. Илизаров, Г. А. Экспериментальные, теоретические и клинические аспекты чрескостного остеосинтеза, разработанного в Институте. — Курган: КНИИЕ-КОТ, 1986.-С. 18−20.

127. Илизаров, Г. А. Костномозговое кроветворение при остео;

генезе в условиях дистракции / Г. А. Илизаров, JI.A. Палиенко, A.A. Шрейнер //Тез. докл. Всесоюз. симпозиума. — Курган, 1983. — С. 3839.

128. Илизаров, Г. А. Кроветворная функция костного мозга и ее связь с активностью остеогенеза при репаративнои регенерации в условиях удлинения конечности / Г. А. Илизаров, JI.A. Палиенко, A.A. Шрейнер // Онтогенез. -1986. — Т. 15.-№ 2. -С. 617−623.

129. Илизаров, Г. А. Влияние острой кровопотери на стромаль-ную регуляцию стволовых кроветворных клеток и репаративную регенерацию кости / Г. А. Илизаров, Т. А. Чепеленко, С. П. Изотова //Патол. физиол. эксперим. терапия. -1986.-Вып.5.-С. 54−58.

130. Илизаров, Г. А. Новый метод закрытой осеоклазии (экспериментальное исследование) / Г. А. Илизаров, A.A. Шрейнер // Ортопед, травматол. — 1979. — № 1. — С. 9−14.

131. Илизаров, Г. А. Основные принципы бескостного ком;

^ прессионного и дистракционного остеосинтеза. — Ортопедия, трав;

матология и протезирование, 1971, № 11. с.7−15.

132. Илизаров, Г. А. Чрезкостный компрессионный остеосинтез аппаратами автора / клинико-экспериментальные исследования/. Дисс. канд. мед. наук.- Курган, 1968.

133. Илизаров, Г. А. Возможности управления регенеративным и формообразовательным процессом в костной и мягких тканях при.

® чрескостном остеосинтезе. Чрескостный остеосинтез в ортопедии и травматологии: Напряжение растяжения и его роль в генезе тканей при лечении переломов длинных трубчатых костей и их последст;

вий: Сб. науч. тр., — Курган, 1982. вып.8.-с.5−18.

134. Илизаров, Г. А. Значение комплекса оптимальных механических и биологических факторов в регенеративном процессе при чрескостном остеосинтезе // Экспериментально-теоретические и.

# клинические аспекты разрабатываемого в КНИИЭКОТ чрескостного.

остеосинтеза.- Курган, 1982.-вып.8.-С.5−18.

135. Илизаров, Г. А. Центральные и местные механизмы реагирующие на клет.-гум. уровне стимулирующие влияние чрескостного остеосинтеза на репар. Процессы / Г. А. Илизаров, К. С. Десятничен;

^ ко, Ю. М. Ирьянов, Ю. П. Балдин, Н. П. Лепехова, J1.C. Кузнецова // Тезисы докладов Междун. Конференции, 1986, С. 17−20.

136. Илизаров, Г. А. Чрескостный компрес. и дистр. остеосин-тез в травматологии и ортопедии. / Г. А. Илизаров, В. И. Ледяев, И. А. Имершвилли //- Сб. науч. тр.- вып. 1.-Курган.

137. Илизаров, Г. А. A.C.1 264 909 (СССР). Способ определения репаративной регенерации костной ткани / Г. А. Илизаров, Л.А. Па-лиенко, В. Г. Трохова // Опубл. 23.10.86. Бюл.№ 39/.

138. Илизаров, Г. А. Влияние острой кровопотери на стромаль-ную регуляцию стволовых кроветворных клеток и репаративную регенерацию кости / Г. А. Илизаров, Т. А. Чепеленко, С. П. Изотова и др. // Пат. физиол. эксперим. терапия. -1986.-№ 5.-С.54−58.

139. Илизаров, Г. А. Новые данные об остеогенных возможностях костного мозга диафиза / Г. А. Илизаров, A.A. Шрейнер, И. А. Имершвилли //Ортопед. травмотол.-1993. № 4. С.5−8.

140. Илизаров, Г. А. Общебиологическое свойство ткани отвечать на дозированное растяжение ростом и регенерацией // Открытия. — 1989. — № 15. — С. 3.

® 141. Ирьянов, Ю. М. Морфологические исследования костных.

регенератов, формирующихся в условиях дистракционного остеосинтеза // Гений ортопедии. -1998. — № 2. — С. 5−10.

142. Ирьянов, Ю. М. Ультраструктурные аспекты репаративно-го костеобразования в условиях дистракционного остеосинтеза по Илизарову // Гений ортопедии. — 1997. — № 2 — 3. — С. 131.

143. Искусственные органы / Под.ред. В. И. Шумакова. — М.:

ф Медицина, 1990.-272с.

144. Итин, В. И. Влияние пластической деформации на электрохимическое поведение титана и сплавов на основе никелида титана / В. И. Итин, О. И. Налесник, O.A. Магель //Сверхэластичные им-плантаты с памятью формы в медицине. Материалы докладов международной конференции. — Новосибирск, 1995. С. 25.

145. К вопросу об участии стромальных клеток предшественников костного мозга в регенерации кости при чрескостном остео-синтезе /Г.А. Илизаров, J1.A. Палиенко, П. Ф. Переслыцких и др. // Бюл. экспер. биол. — 1980. — № 4.-С.489−490.

146. Калита, В. И. Физика и химия формирования биоинертных и биоактивных поверхностей на имплантатах // Физика и химия обработки материалов. — 2000. — № 5. — С. 28−45.

147. Калнбрез, В.К. Компрессионно-дистракционные аппараты напряженной и жесткой систем. — Рига, 1981. -67с.

148. Калякина, В. И. Удлинение плеча по Илизарову: Автореф.

^ дисс. док. мед. наук. — Пермь, 1988. — 54с.

149. Калякина, В. И. Рентгенологические и структурно-гистохимические особенности репарации кости при больших удлинениях конечностей по Илизарову различными темпами дистракции / В. И. Калякина, И. А. Имерлишвили, Ю. Н. Бахлыков // Актуальные проблемы чрескостного остеосинтеза по Илизарову. — Курган. — 1987. — С. 152−155.

® 150. Камалов, И. И. Заболевания и травмы позвоночника. — Ка;

зань, 1992. — 142 с.

151. Канторова, В. И. Возможность регенерации костной ткани.

в области старых рубцующихся дефектов черепа у взрослых собак // Арх.пат. 1973.-вып.11.-С.26−31.

152. Канторова, В. И. Возможные источники остеогенеза при регенерации костей свода черепа у взрослых млекопитающих // Ци;

# тологические механизмы гистогенезов. М., 1979. С.227−229.

153. Каракашов, А. Микрометоды в клинической лаборатории./ А. Каракашов, Е. Вичев // - София, 1968. — 146 с.

154. Карлов, A.B. Комплексный подход к лечению переломов длинных костей / Материалы всеросийской конференции, посвященной 5-летию Государственного клинико-научного центра охраны здоровья шахтеров. Актуальные проблемы здравоохранения Сибири. — Ленинск-Кузнецкий, 1998. — С. 92.

155. Кармолиев, Р. Х. Макрофаги: ульструктуры и функции. -М.: Медицина, 1978. — 188 с.

156. Касавина, Б. С. Минеральные ресурсы организма. /Б.С. Касавина, В. П. Торбенко // - М.: Наука, 1975. — 197с.

157. Кашин, A.C. Оказание хирургической помощи собакам / A.C. Кашин, Н. И. Левченко // Ветеринария. — 1994. — № 3. — С. 50 -54.

158. Керамические материалы / Г. Н. Масленникова. — М.:

^ Стройиздат, 1991. -320 с.

159. Касавина, Б. С. Жизнь костной ткани./ Б. С. Касавина, В. П. Торпенко // - М.: Медицина, 1979. — 174 с.

160. Кирсанов, К. П. Варианты фиксации спицами поясничных позвонков собак Метод Илизарова — достижения и перспективы. Тезисы докладов Международной конференции, посвященной памяти акад. Г. А. Илизарова (15−17 июня 1993 г.).- Курган, 1993. С.348−350.

• 161. Кирсанов, К. П. Экспериментальное обоснование метода чрескостного компрессионно-дистракционного остеосинтеза в вер-тебрологии: Дис. д-ра мед. наук.- Курган, 1997. 298с.

162. Кирсанов, К. П. Репаративная регенерация при переломах позвоночника с повреждением зоны роста позвонка у мелких домашних животных остеогенеза / К. П. Кирсанов, С. Ю. Концевая, М. А. Дерхо // Ветеринарная клиника. -2002, Екатеринбург. -№.

• 5.-С.20−23.

163. Кирсанов, К. П. Топографоанатомическое обоснование применения метода чрескостного остеосинтеза по Илизарову в хирургии позвонка / К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова // Лечение повреждений и заболеваний опорно-двигательного аппарата методом чрескостного остеосинтеза по Илизарову. Научные труды ВКНЦ «ВТО». — Казань, 1992. T.XXXLX.- ч.1. С.25−28.

164. Кирсанов, К. П. Особенности чрескостной фиксации задних структур поясничных позвонков собак / К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова // Современные аспекты травматологии и ортопедии. Тезисы докладов итоговой науч.-практич. конф. НИЩ «ВТО» (8−9 декабря 1994 г.).- Казань, 1994. С.57−58.

165. Кирсанов, К. П. Спинальные травмы у мелких домашних животных (учебное пособие). / К. П. Кирсанов, С. Ю. Концевая, C.B. Тимофеев, М. А. Дерхо, Е. В. Хопта // - 2003, Москва: Колос. -101 с.

^ 166. Кирсанов, К. П. Размеры и форма поперечного сечения.

спинного мозга и позвоночного канала собак в возрастном аспекте / К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова // Вопросы травматалогии, ортопедии и восстановительной хирургии. Научные труды НИЦТ «ВТО». -Казань, 1993. T. XL.- C. I 11−114.

167. Кирсанов, К. П. Репаративная регенерация переломов в условиях внешней фиксации аппаратом (экспериментальное иссле;

® дование) / К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова, Н. М. Мельников // Хирургические аспекты травматических повреждений и заболеваний центральной периферической нервной системы: Материалы науч.;

практ. конф.- Сургут, 1999. С.76−77.

168. Кирсанов, К.П. Топографо-анатомическое обоснование наружной фиксации поясничных позвонков собак стержне-фиксаторами / К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова // Тезисы докладов.

# Межд. Юбил. науч.-практич. конф. «Перспективные направления.

чрескостной ортопедии в реконструктивно-восстановительной хирургии: теория и практика" и симпозиума «Регенерация и рост тканей в условиях дозированного растяжения» / Гений ортопедии.-1996. № 2−3. С.110−111.

169. Клименов, В. А. Структура и фазовый состав апатитовых покрытий на имплантантах при плазменном напылении / В. А. Клименов, Ю. Ф. Иванов, A.B. Карлов и др. // Перспективные материалы. — 1997. -№ 5. — С. 44 -49.

170. Клиническая лабораторная диагностика в ветеринарии: Справочное издание / И. П. Кондратюхин, Н. В. Кузмилов, А. Г. Малахов и др.- М.: Агропромиздат, 1985.-287с.

171. Кононский, А. И. Биохимия животных. — М.: Высшая школа, 1992. — 420 с.

172. Концевая, С. Ю. Рентгенодиагностика при костно-суставной патологии у животных / С. Ю. Концевая, Е. П. Циулина, М. А. Дерхо // В сб. мат. межвуз. науч.-практ. конф.- 2001, Троицк. -С. 102−104.

173. Концевая, С. Ю. Оценка способов лечения переломов трубчатых костей у собак / С. Ю. Концевая, М. А. Дерхо // Ветеринария.-2001. — № 10-С.51−54.

174. Концевая, С. Ю. Варианты интрамедулярного остеосинтеза при переломе плечевой кости у собаки: / С. Ю. Концевая, C.B. Филонов // Материалы научно-практической конференции молодых ученых и специалистов. Челябинск, 1997.

175. Концевая, С. Ю. Связь внутрикостной циркуляции с регенерацией костной ткани при переломах длинных трубчатых костей у собак: Материалы научной и научно-методической Межвузовской конференции УГИВМ «Актуальные проблемы ветеринарной медицины, животноводства, обществознания и подготовки кадров на Южном Урале». /С.Ю. Концевая, H.A. Чухарева // Челябинск, 1998.

176. Концевая, С. Ю. Некоторые аспекты остеогенеза при чре-скостном остеосинтезе у собак: / С. Ю. Концевая, М. А. Дерхо // Материалы международной научно-практической конференции посвященной 70-летию кафедры хирургии «Актуальные проблемы ветери;

^ нарной хирургии". Воронеж, 1999.

177. Концевая, С. Ю. Использование цитотоксической остео-генной сыворотки для коррекции иммунного статуса при переломах у собак: / С. Ю. Концевая, Р. В. Ветровая, Т. В. Кишкина // Сборник научных трудов, посвященных памяти профессоров Н. В. Садовского, Г. М. Удовина. Оренбург, 1999.

178. Концевая, С. Ю. Показатели фосфорно-кальциевого обмена костного регенерата при лечении переломов трубчатых костей у собак: Сборник научных трудов MB А, посвященный памяти профессора Малахова А.Г.

179. Концевая, С. Ю. Особенности реакции системы крови при.

^ чрескостном остеосинтезе/ С. Ю. Концевая, М. А. Дерхо.

//УСовременные вопросы ветеринарной медицины и биологии: Сборник научных трудов. Уфа, 2000.

180. Концевая, С. Ю. Показатели фосфорно-кальциевого обмена костного регенерата при лечении переломов трубчатых костей у собак/ С. Ю. Концевая, М. А. Дерхо, Г. А. Ремезов // Вопросы общей биологии в ветеринарии: Сборник научных трудов. М., 2000.

# 181. Корбридж, Д. Фосфор: Основы химии, биохимии и технологии. — М.: Мир, 1982.-680с.

182. Корж, A.A. Репаративная регенерация кости. / A.A. Корж,.

A.M. Белоус, Е. Я. Панков // М.: Медицина, 1972. 230с.

183. Корж, A.A. Внешняя фиксации стержневыми аппаратами / A.A. Корж, Б. А. Осыпив, В. Г. Рынденко // Ортопед, травматол. -1987. — № 7. — С. 67−71.

# 184. Корж, Д. А. Гетеротопические травматологический осси;

фикации. — M., 1963. -С. 106−111.

185. Костюк, А.H. Возможности аппаратов внешней фиксации А. Н. Костюка при лечении пострадавших с множественными переломами и сочетанной травмой / А. Н. Костюк, A.B. Карлов // Новые технологии в лечении патологии опорно-двигательного аппарата. Тезисы докладов всероссийской конференции с участием иностранных специалистов. — Ленинск-Кузнецкий, 1996. — С. 6−7.

186. Костюк, А. Н. Лечение вертельных и подвертельных переломов бедренной кости стержневым аппаратом Фур-дюка / А. Н. Костюк, А. Д. Булах, В. В. Фурдюк, A.B. Цинцаев // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Медицина». — 1999. -№ 1. — С. 144−145.

187. Крюков, В. Н. Механизмы переломов костей.- М.: Медицина, 1971. 108с.

188. Кузнецова, Л. С. Гликолитические процессы в мышцах голени, удлиняемой по Илизарову / Л. С. Кузнецова, Г. А. Шульгина // Лечение ортопедо-травматологи-ческих больных в стационаре и поликлинике методом чрескостного ос-теосинтеза, разрабатываемого в КНИИЭКОТ: Тез. докл. Всесоюз. науч.-практич. коыф. — Курган, 1982. — Ч.П.- С. 205 — 207.

189. Культура животных клеток. Методы / Р. Фрешни. — М.: Мир, 1989. — 332 с.

190. Кулинский, В. И. Две адаптационные стратегии в неблагоприятных условиях — резистентная и толерантная. Роль гормонов и рецепторов / В. И. Кулинский, И. А. Ольховский // Успехи современной биологии. — 1992. — Вып. 5−6. — С. 697−714.

191. Кутлинский, С. А. Цитокины мононуклеарных фагоцитов в регуляции воспаления и иммунитета / С. А. Кутлинский, Н. М. Калинина // Иммунология. — 1995. — № 3. — С. 30−44.

192. Лаврищева, Г. И. Морфологические и клинические аспек;

ты регенерации опорных органов и тканей. / Г. И. Лаврищева, Г. А. Опопоренко // - М.: Медицина, 1996. — 234 с.

193. Лаврищева, Г. И. Изменение кровообращения в конечности в процессе репаративнои регенерации кости у животных под влиянием низкочастотного магнитного поля / Г. И. Лаврищева, И. М. Митбрейт, В. А. Дирин // Повреждения и заболевания позвоночника и конечностей: Сб. науч. трудов ЦИТО. Вып. 24.-М., 1981.-С. 24−26.

194. Лаврищева, Г. И. Возможности органотипического восстановления повреждений кости при применении чрескостно-го остеосинтеза по Илизарову / Г. И. Лаврищева, С. И. Липкин // Метод Илизарова: теория, экспермент, клиника: Тез. докл. Всесоюзной конференции, посвященной 70-летию Г. А. Илизарова.- Курган, 1991. С.107−110.

195. Лаврищева, Г. И. Особенности репаративных процессов при дистракционном остеосинтезе / Г. И. Лаврищева, В. П. Штин // Труды III Всесоюз. Съезда травмотол. и ортопедов.- М.: ЦИТО, 1976. С.170−174.

196. Лаврищева, Г. И. Регенерация и кровоснабжение кости. / Г. И. Лаврищева, C.B. Карпов, И. С. Бачу // - Кишинев: Штиинца, 1981, С.5−44.

197. Лаврищева, Г. И. Морфологические и клинические аспекты репаративной регенерации опорных органов и тканей. / Г. И. Лаврищева, Г. А. Оноприенко // - М.: Медицина, 1996. 208с.

198.Лаврищева, Г. И. Микроциркуляция при переломах костей / Г. И. Лаврищева, Н. Т. Тургунов // Мед. журнал. Узбекистан.-1989.-№ 3. С.70−71.

199. Лазаренко, В. И. Замещение дефектов длинных трубчатых костей методом удлинения одного из отломков по Илизарову // Экс-перим.-теорет. и клинич. аспекты чрескост. остеосинтеза, разрабатываемого в КНИИЭКОТ: Тез. докл. международ, конф. (Курган, 3−5.

сентября 1986 г.).- Курган, 1986.-С. 114−115.

200. Лазер в лечении ран / Под редакцией В. Н. Кошелева.-Изд-во Саратовского ун-та.- Саратов, 1980. — 124 с.

201. Лакин, Г. Ф. Биометрия. — М., 1973. — 343 с.

202. Ларионов, A.A. Экспериментальное обоснование стимуляции формирования и перестройки дистракционного регенерата /.

A.A. Ларионов, Ю. С. Кочетков, К. С. Десятниченко, A.M. Чиркова // Гений ортопедии. — 2000. — № 1. — С. 31.34.

203. Леонтьев, В. К. Биологически активные синтетические кальцийфосфатсодер-жащие материалы для стоматологии // Стоматология. — 1996. — Т. 75. — № 5. — С. 4−6.

204. Лепехова, Н. П. Биохимические показатели в оценке гуморальных влияний на репаративную реакцию кости // диссертация на соискание ученой, степени кандидата биологических наук., Ташкент, 1979.

205. Ли, А. Д. Чрескостный остеосинтез в травматологии. -Томск: ТГУ, 1992. -198с.

206.Ли-Цин-Хе. Течение репаративного патогенеза при использовании электропунктуры./ Ортопедия, травматология и протезирование.- 1996. № 9., С. 64.

207. Лиознер, Л. Д. Основные проблемы учении о регенерации.-.М.: Наука. 1975.-103с.

208. Лукьяновский, В. А. Болезни костной системы животных /.

B.А. Лукьяно — вский, А. Д. Белов, И. М. Беляев // Колос.- 1984 г.;

209. Лупа, X. Основы гистохимии. — М.: Мир, 1980. — 343 с.

210. Мажуга, П. М. Остеогенез и иммунологические основы его регулирования. / П. М. Мажуга, И. Ф. Батюк // Киев: Наук, думка, 1967. 1 14с.

211. Мажуга, П. М. Особенности регенерации костной ткани.

при применении остеогенной сыворотки. Киев, 1968. С. 161−164.

212. Мажуга, П. М. Мононуклеары и мультинуклеарные клетки резорбируемых тканей и функциональные характеристики // Цитолог, генет. — 1995. — Т. 29. — С. 9−18.

213. Макарова, Э. Б. Состав иммунокомпетентных клеток при регенерации.

кости в динамике дистракционного остеосинтеза: — методические аспекты / Реактивность организма и регенерация тканей при компрессионно;

дистракционном остеосинтезе // Сб. науч. труд., Курган.-1991. С. 11−20.

214. Малахов, А. Г. Биохимический анализ крови // Биохимия. ;

А 1987. — Т. 109. — № 2. — С. 69.

215. Матвеев, JI.B. Остеосинтез переломов костей у животных проволочными швами // Ветеринария.-1988. № 3. С. 52.

^ 216. Маянский, Д. Н. Роль клеток соединительной ткани в.

процессах регенераци // Современные проблемы регенерации. Иош-кар-Ола, 1980 С.1140−123.

217. Маянский, Д. Н. Реактивность макрофагов и репаративные процессы // Повреждение и регуляторные процессы организма: Тез. докл. III Всесоюз. Съезда патофизиологов. М., 1982 С. 24.

218. Маянский, Д. Н. Хроническое воспаление. — М.: Медицина,.

• 1991. 272 с.

219. Маянский, Д. Н. Лекции по клинической патологии: / Д. Н. Маянский, И. Г. Урусов // руководство для врачей. — Новосибирск, 1997. — 249 с.

220. Меерсон, Т. Н. Вопросы патогенеза тканевых обизвествле-ний // Клин. мед. -1968. — № 10. — С. 26−28.

221. Меерсон, Ф. З. Адаптационная медицина: концепция дол;

# говременной адаптации. — М.: Дело, 1993. — 138 с.

222. Минеев, К. П. Репаративная регенерация переломов тазового кольца и вертлужной впадины в эксперименте. / К. П. Минеев, Г. А. Шевалаев, К. К. Стельмах // Анналы травмотол. ортопед.-1996.-№ 2. С.23−25.

223. Миронов, С. П. Пути развития травматологии и ортопедии // Вестник РАМН. — 1999. — № 9.-С. 48−51.

224. Мирошников, В. М. Значение некоторых стадиоспецифи ческих антигенов в оценке и прогнозировании репаративного остео-генеза / В. М. Мирошников, Е. Н Дорогин // Вопросы патофиологии травм и дегенеративных заболеваний суставов: Сб. науч. трудов.-Саратов, 1988. С.34−40.

225. Мирошников, В. М. Характеристика ферментов гликолиза при биостимуляции репаративного остеогенеза / В. М. Мирошников, Т. В. Габукова // Вопр. мед. химии.- 1987.-Т.33,вып.4.-С.73−75.

226. Мирошников, В. М. Сравнительная оценка действия некоторых сывороточных белков на регенерацию тканей / В. М. Мирошников, И. И. Резников, A.B. Коханов // Бюл. эксперим. биологии и медицины.-1987. Т.103. № 1. С.95−97.

227. Михайлова, JI.H. К вопросу об остеогенных клеткахпредшественниках при репаративном остеогенезе / JI.H. Михайлова, A.A. Пальцин // Бюл. эксперим. биол. мед. 1986. № 6. С.755−757.

228. Моделирование формы и размеров позвоночного каналаметодом чрескостного остеосинтеза / В. И. Швецов, К. П. Кирсанов, JI.O. Марченкова, A.M. Чиркова // Травматол. ортопед. России.- 1995. № 5. С.46−49.

229. Мюллер, М. Е. Руководство по внутреннему остеосинтезу. / М. Е. Мюллер, М. Алльговер, Р. Шнайдер, X. Вилленгер // - М.: Спрингер-Верлаг, 1996. — 750 с.

230. Нарциссов, Р. П. Цитохимия крови и регенерация // Со;

временные проблемы регенерации. Йошкар-Ола, 1980. С. 166−170.

231. Некоторые аспекты нейро-гуморальной репарации кости и мягких тканей при чрескостном остеосинтезе: VII Респ. школа «Биология опорно-двиг. аппарата». / A.A. Ларионов, Н. Г. Карымов, Н. В. Офицерова, Н. С. Мигалкин // Ортопед., травмотол.-1994. № 4. С. 87.

232. Новицкий, В. В. Гемопоэз, гормоны, эволюция. / В. В. Новицкий, Ю. А. Козлов, B.C. Лаврова, Н. М. Шевцова // - Томск: STT, 1997. — 432 с.

233. Новый пептидный активатор репаративной регенерации тканей / О. Б. Ильинский, С. Е. Сепак, А. Б. Шехтер и др. // Фармакология и таксикология.-1987. Т.50, № 4. С.64−66.

234. Носова, И.М. К. вопросу о механизме действия коллагена на процессы регенерации / И. М. Носова, С. А. Писаржевский, Р. К. Абоянц и др. // Бюл. эксперим. биол. мед. 1981. № 8. С.79−81.

235. Ньюман, У. Минеральный обмен кости. / У. Ньюман, М. Ныоман // - М.: Иностр. Лит., 1961. — 270 с.

^ 236. Образцов, И. Ф. Оптимальные биомеханические системы. /.

И.Ф. Образцов, М. Ф. Ханин // - М.: Медицина, 1989. -272с.

237. О возможности ускорения созревания дистракционнгго регенерата кости фармакологическими средствами: VII Респ. школа «Биология опорно-двигательного аппарата» / К. С. Десятниченко, Ю. П. Балдин, А. Н. Дьячков, A.A. Шрейнер, О. Л. Гребнева, С. П. Изотова, С. Н. Лунёва, Е. Л. Матвеева // Ортопед., травматол.- 1994.;

• № 4. С. 73.

238. О механизме сопряжения резорбции и новообразований костной ткани на уровне действия местных рострегулирующих фак;

торов / К. С. Десятниченко, Ю. П. Балдин, A.M., Дьяченков и др. // Совр. аспекты чрескостного остеосинтеза по Илизарову: Мат. науч. конференции.- Казань, 1991.-С. 158−159.

239. Олейникова, Е. А. Иммунологические механизмы регене;

# рации// Современные проблемы регенерации. Йошкар-Ола, 1980.

С.329−354.

240. Омельянченко, H.П. Регенерация костной ткани / Н. П. Омельянченко, Г. А. Илизаров, В. И. Стецулла // Травматология и ортопедия. Руководство для врачей / Под. ред. Ю. Г. Шапошников. ;

• М.: Медицина, 1997. — С. 393−482.

241.Патент РФ №./ Способ контроля над репаративным.

1 остеогенезом у животных. — М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая //.

242. Осипенко, A.B. К вопросу о механизме связи гемопоэза и остеогенеза // Повреждение и регуляторные процессы организма: Тез. докл. III Всесоюз. съезда патофизиол. М., 1982. С. 188.

243. Осипенко, A.B. Окислительный обмен в регенерирующей костной ткани // Метабиологическая регуляция физеологического состояния: Тез. докл. Всесоюз. симпоз. Пущино, 1984. С.68−69.

244. Осипенко, A.B. Реактивность организма и регенерация тканей при компрессионно-дистракционном остеосинтезе // Сборник науч. тр. Всесоюз. Курганск. науч. центр «Восстановительной травматологии и ортопедии». -Курган.-1991. 143с.

245. Осипенко, A.B. Тканевое дыхание и микроциркуляция зоны роста дистракционного регенерата в свете особенностей её строения и васкуляризации // Дистракционный остеосинтез в клинике и эксперименте. Курган, 1988. С. 117−121.

• 246. Осипенко, A.B. A.C. 1 162 432 (СССР) Способ диагностики состояния регенерации костной ткани при дистракционном остеосинтезе / A.B. Осипенко, Е. Т. Никитенко //Опубл. 23.06.85. Бюл.23.

247. Осипенко, A.B. Лимфоцитарно-макрофагальная регуляция регенерации костной ткани /A.B. Осипенко, В. В. Базарный, Э. Б. Макарова // Реактивность организма и регенерация тканей при компрессионно-дистракционном остеосинтезе: Сб. науч. трудов.- Кур;

• ган, 1991.-С.4−11.

248. Остеосинтез: Руководство для врачей / Под ред. Ткаченко С.С.- Л.: Медицина, 1987. С.244−258.

249. Охотский, В. П. Интрамедулярный остеосинтез массивными металлическими штифтами. / В. П. Охотский, А. Г. Суволян.

* //- М.: Медицина, 1988. 128с.

250. Палатник, Л. С. Эпитаксиальные пленки. /Л.С. Палатник, И. И. Папиров // - М., 1971. — 310 с.

251. Палиенко, Л. А. Реакция клеток костного мозга у собак на репаративную регенерацию при удалении голени по Илизарову: Ав-тореф. дис. канд.мед. наук. М., 1983. 21с.

252. Панков, А.К. Клинико-экспериментальные наблюдения за влиянием пентоксина на костную регенерацию // Материалы конф. по проблемам мед. применения приримидиновых производных.- Рос-тов-н/д.- 1961. С.116−120.

253. Панков, Е. Я. Нейрогармональная регуляция развития и ^ восстановительных процессов костной и хрящевой тканей / Е.Я.

Панков, Н. В. Дедух // Вести. Рос. АМН.-1992.-№ 5.-С. 10−14.

254. Переслыцких, П. Ф. Экспериментальное обоснование подходов к ктивизации остеогенеза ваоздействием на внутрикостную микроциркуляцию при лечении последствий повреждения кости. // Дисс. на соиск. уч. ст. док. мед. наук., — Иркутск, 1986. С.156−190.

255. Петраков, К. А. Костеобразование, возникающее при.

• трансплантации костного мозга в диффузных камерах //Бюлл. экс-пер. биол. и мед. — 1995. -№ 12.-С. 19−21.

256. Петров, A.B. Физиология системы крови. Физиология.

эритропоэза / A.B. Петров, В. Г. Свешников // Руководство по физиологии. — Л.: Наука, 1979. — С. 5−34.

257. Петров, Р. В. Контроль и регуляция иммуннного ответа. /Р.В. Петров, P.M. Хаитов, В. М. Манько, A.A. Михайлова // - Л.:

# Медицина, 1981. — 3 11 с.

258. Плехан, М. И. Химические свойства, методы выделения и анализа белковых гормонов //М. «Медицина». — 1975. — 239 с.

259. Подмогин, И. А. Моделирование и лечение повреждений крестцово-подвздошных сочленений у мелких домашних животных аппаратом внешней фиксации /И.А. Подмогин, Н. М. Мельников, К. П. Кирсанов // Материалы международ, науч.-практич. конф. «Актуальные проблемы ветеринарной хирургии, посвящ. 70-летию кафедры хирургии ВСХА.- Воронеж, 1999. — С.65−66.

260. Покровский, A.A. Биохимические исследования в клинике. — М.: Медицина, 1969.-652с.

261. Поликар, А. Молекулярная цитология мембран живой клетки и ее микроокружение. — Новосибирск: Наука, 1975. — 184 с.

262. Понтер, В. Э. Эффекты памяти формы и их применение в медицине. / В. Э. Понтер, В. И. Итин, Ю. И. Монасевич и др. // - Новосибирск: Наука, 1992. — 742 с.

^ 263. Попеско, П. Атлас топографической анатомии сельскохо;

зяйственных животных. В 3-х томах. Т. П — Прага: Словацкое сель-хозиздат.

264. Попков, A.B. Оперативное удлинение нижних конечностей у взрослых больных методом Илизарова. Дисс. д-ра мед. наук в форме научного доклада. — Иркутск, 1992. — 63 с.

265. Попков, A.B. Системная реакция организма при полило;

• кальном автоматическом удлинении конечностей /A.B. Попков, К. С. Десятниченко, JI.C. Кузнецова // Травматол., ортопедия России. -1996. — № 5. — С. 11−14.

266. Попков, A.B. Рентгенологическая динамика костеобразо-вания при последовательном дистракционно-компрессионном остео-синтезе (экспериментальное исследование) /A.B. Попков, С. А. Ерофеев, Д. А. Попков // Гений ортопедии. — 2000. — № 3. — С. 5−9.

# 267. Попова, JI.A. Роль и место метода Илизарова в современ;

ной травматологии и ортопедии с точки зрения оптимальной потребности в нем / Метод Илизарова — достижения и перспективы. — Курган, 1993. С. 3−4.

268. Попова, JI.A. Сроки восстановительного лечения переломов костей конечностей методом чрескосного остеосинтеза по Или-зарову // Травматол. ортопедия России. — 1994.-№ 2. — С. 54−56.

269.Потапенко, О. В. Морфология периферической крови и кроветворных органов при интрамедулярном остеосинтезе металлическим стержнем: Автореф. дис. канд. мед. наук. Свердловск, 1963,19с.

270. Практикум по биохимии сельскохозяйственных животных: Учебное пособие для зооинженерных и ветеренарных факультетов с.-х. вузов. / Чечёткин A.B., Воронянский В. И., Покусай Г. Г. и др.- М.: Высшая школа, 1980.-303с.

271. Пустовойт, М. И. Воспитание дистракционного регенерата.

^ по Илизарову с помощью управляемых механо-динамических воз;

действий / М. И. Пустовойт, И. М. Коцкович, Я. И. Струтинский // Метод Илизарова — достижения и перспективы: Тез. докл. международ, конф., посвященной памяти акад. Г. А. Илизарова (Курган, 15−16 июня 1993 г.). — Курган, 1993. — С. 274 -275.

272. Пустовойт, М. И. Аппараты и методы внешней фиксации в травматологии и ортопедии. / М. И. Пустовойт, A.M. Соколюк // - Ри;

• га, 1985.-Т.Ш.-С.59−61.

273. Пустовойт, М. И. Устройство и способы для дозирования принудительной нагрузки костных фрагментов регенерата / М.И.

Пустовойт, Н. М. Торбин, В. П. Омельчук, Б. Б. Марко // Ортоп., трав-мат.-1987. № 2.-С.51−52.

274. Пфафрод, Л. Ж. Изменение костного регенерата в процессе сретения / Л. Ж. Пфафрод, В. Ш. Витинып, Я. Б. Лайзан // Совре;

# менные проблемы биомеханики. — Рига, 1988.-вып.5. С.26−42.

275. Пчихадзе, И. М. Биомеханическая классификация переломов длинных костей / Современные технологии в травматологии и ортопедии. — М., 1999. — С. 8−9.

276. Пчихадзе, И. М. Некоторые новые направления в лечении переломов длинных костей и их последствий в предверии 2000 года / Современные технологии в травматологии и ортопедии. — М., 1999. -С. 11−12.

277. Радионуклидные исследования репаративного костеобра-зования при переломах различной локализации / А. А. Свешников, Ю. А. Жиров, Н. Ь. Мингазова и др. // XI Всесоюз. съезд рентгенологов и радиологов: Тез. докл.- Москва-Обнинск, 1984. — С. 487 — 488.

278. Рамих, Э. А. Хирургические методы в комплексе лечения неосложнённых повреждений позвоночника // Проблемы хирургии позвоночника и спинного мозга: Тез. Всерос. науч.-практ. конф. -Новосибирск, 1996. — С.44−45.

279. Ремезов, Г. Ф. Сроки минерализации костной ткани при переломах костей голени /Г.Ф. Ремезов, М. А. Дерхо, С. Ю. Концевая // В сб. мат. межд. науч. практ. конф. молодых ученых и специалистов. -Троицк, 2000. — С. 78−80.

280. Репаративная регенерация костной ткани при замещении дефектов длинных трубчатых костей удлинение одного из фрагментов (экспериментальное исследование) / Г. А. Илизаров, А. М. Хелимский, А. А. Катаев и др. // Эксперим. хирургия — 1975. — № 2. — С. 37 — 42.

281. Репаратиный остеогенез в условиях острой кровопотери / Г. А. Илизаров, Ю. П. Балдин, А. П. Барабаш и др. // Чрескостный ос-теосинтез в ортопедии травматологии: Сб. науч. трудов, вып. 9. -Курган, 1984. — С. 156−163.

282. Ризаев, М. Н. Радиоиммунологические методы исследования гормонов и перспективы их применения в клинике /М.Н. Ри;

заев, P.A. Халмуратова //Мед. журнал УзССР. — 1981.-№Ц. С. 56−63.

283. Рнзваш, С. И. Материалы к изучению роли костного мозга при заживлении переломов костей. — Днепропетровск, 1973. — 157 с. Романенко В. Д. Физиология кальциевого обмена. — Киев, 1976. — 254 с.

284. Родионова, Н. В. Периваскулярные и остеогенные клетки в периостальном остеогенезе // Арх. анат. гистол. эмбриол. 1982. Т83, № 11. С.85−93.

285. Родионова, Н. В. Функциональная морфология клеток в остеогенезе. — Киев: Наукова Думка, 1989. — 186 с.

286. Родичева, Г. В. Синтез и физико-химическое исследование пролинсодержащего гидроксиапатита кальция /Г.В. Родичева, В. П. Орловский, Н. М. Романова // Журнал неорганической химии. — 2000. — Т. 45. — № 12. — С. 1970;1972.

287. Ромоданов, А. П. Некоторые проблемы травм позвоночни;

. ка и спинного мозга по данным зарубежной литературы /А.П. Ромо;

данов, К.Э. РУДЯК // Вопр. нейрохирургии. — 1980. — N 1. — С.56−62.

288. Русаков, A.B.

Введение

в физиологию и патологию костной ткани. Многотомное руководство по патологической анатомии. -М.: Медицина, 1975.-том 5. 483 с.

289. Русаков, A.B.

Введение

в физиологию и патологию костной ткани //Многотомное руководство по патологической анатомии.

• Т.5. — М.: Медгиз, 1959 г. — 536 с.

290. Русаков, A.B. Об основных закономерностях в процессах физиологической и патологической перестройки костей //.

Вопросы патологии костной системы. М., 1957. С.5−22.

291. Русаков, A.B. Костеобразовательный процесс и формы костного вещества // Многотомное руководство по патологической анатомии. М, 1959. Т.5. С.27−58.

# 292. Руцкий, В.В. О механизмах регуляции остеорепарации //.

Ортопедия, травматология и протезирование.-1984. С.21−24.

293. Руцкий, В. В. Особенности остеорегенерации при накостном остеосинтезе с использованием электретов. / В. В. Руцкий, В. П. Хомутов, М. С. Моргунов // Ортопед, травм. -1998. № 12. С.1−5.

294. Самошкин, И. Б. Сравнительная оценка интрамедулярного и накостного остеосинтеза в условиях городской ветеринарной станции // Ветеринария. -1987.-№ 2.-С.57−59.

295. Самошкин, И. Б. Репаративная регенерация костной ткани у собак // Ветеринария. — 1996. № 11. С.49−52.

296. Саркисов, A.JI. Внутриклеточная регенерация и структурно-функциональный анализ биологических процессов в норме и патологии // Арх. анатомии, гистологии и эмбриологии, 1978. т.74, вып.6. -С. 15−26.

297. Свешников, A.A. Радиоиммунологический метод в познании гормональной регуляции репаративного костеобразования / A.A. Свешников, Н. В. Офицерова // Ортопед, травматол. — 1986. — № 2. — С.67−70.

298. Свешников, A.A. Гормональная регуляция репаративного костеообразования при переломах / A.A. Свешников, Н. В. Офицерова, C.B. Ральникова //Стресс, адаптация, функциональные нарушения. — Кишинев: Штиинца, 1984. — С. 291−291.

299. Селье, Г. На уровне целого организма / М.: Наука, 1972. — 123 с.

300. Серов, В. В. Соединительная ткань. / В. В. Серов, А. Б. Шехтер // М.: Медицина, 1987. -312с.

301. Сиповский, П. О. Компенсаторные и репаративные реакции костной ткани. JI.: Медгиз., 1961, 231с.

302. Сиповский, И. О. Общая характеристика атипических форм остеогенеза (к морфологии патологического мозолеобразова-ния) // Вести, хир. им. Грекова. 1957. № 10. С.30−39.

303. Слесаренко, Н.А.

304. Слуцкий, Л. И. Проблема применения постоянного магнитного поля (ПМП) для регуляции процесса заживления перелома /Л.И. Слуцкий, М. Э. Лиспа, Л. Э. Домбровска // Тез. докл. республ. конф. травматологов-ортопедов Лит. ССР и науч. о-ва травматологов-ортопедов Латв. ССР.- Вильнюс, 1977. -С. 434−436.

305. Современные состояния вопроса медицинской магнитологии и их возможные механизмы действия на биологические объекты /Ч.А.Асабаев, Б. С. Садритдинов, Ш. Ш. Хамраев и др./AV съезд трав-матол. — ортопед. Республики Узбекистан: Тез. докл. — Ташкент, 1992. С. 245−247.

306. Соловьев, Г. С. Факторы стимуляции регенаторных процессов хрящевой и костной тканей // Эпителий и соед. ткань в нор-мал., эксперим. и патол. условиях. — Тюмень, 1983. С.228−230.

307. Справочник по микробиологическим и вирусологическим ^ методам исследования / М. О. Бергер. — М.: Медицина, 1982. — 464 с.

308. Стецула, В. И. Чрескостный остеосинтез в травматологии. / В. И. Стецула, A.A. Девятое // -Киев: Здоровья, 1987. — 200 с.

309. Стецула, В. И. Системные представления об организации аппарата движения, их научное и практическое значение //Адаптационно — компенсаторные и восстановительные процессы в тканях опорно — двиг. аппар. — Киев, 1990. — С. — 3 — 5.

® 310. Стецула, В.И. К вопросу о роли местных нарушений кро;

воснабжения в развитии репаративной регенерации кости // Мат-лы 4-й конф. по вопр. реген. и кист, размнож. М., 1964. С. 129−132.

311. Стецула, В. И. Репаративная регенерация трубчатых костей при компрессионном остеосинтезе. Дис. д-ра мед. наук. Свердловск, 1965.361с.

312. Стецула, В.И. О новообразовании капилляров при реф паративной регенерации кости // Мат-лы конф., посвящ. 100-летию.

каф. гистол. BMA им. Кирова. Я., 1968. С.204−205.

313. Стецула, В.И. К вопросу о роли местных нарушений кровообращения в развитии репаративной реакции кости: Материалы IV конференции по вопр. регенерации и клеточного размножения. — М.: 1964. С.129−132.

314. Стецула, В. И. Значение нарушений микроциркуляции в развитии репаративной регенерации // Материалы объединенной сессии ЦИТО и Украинского НИИТО, Харьков, 1947. С.141−144.

315. Стромберг, А. Г. Физическая химия. / А. Г. Стромберг, Д. П. Семченко // - М.: Высшая школа, 1973. — 255 с.

3 1 б. Студитский, А. Н. Экспериментальное исследование костной ткани. О значении коллагеновых волокон в процессе остеогенеза по данным культур на аллантоисе // Арх. Анатомии, гистологии и эмбриологии, 1934.-Т.13, № 2,0.225−266.

317. Сумароков, Д. Д. Фармакологические средства для стимуляции остеогенеза / Д. Д. Сумароков, Д. В. Гумкин, // Фармакология и токсикология. — 1988. Т.51. С.73−76.

318. Сумароков, Д. Д. Роль факторов, регулирующих остеоин-дукцию в репаративном остеогенезе // Стресс и патология опорно-двигательного аппарата: Тез. докл. обл. конф. — Харьков, 1989.-С.195−197.

319. Сумароков, Д. Д. Роль белковых факторов короткодис-тантного действия в регуляции остеогенеза в норме и патологии /Д.Д. Сумароков, Д. В. Гуткин // Патол., физиол. и эксперим. терапия. -1987. № 2. С.78−80.

320. Тевосян, Г. В. Роль костного мозга в процессе костеобра-зования и его репаративные потенции при заживлении переломов: Автореф. дис. канд. Мед. наук. Ереван, 1979. 21с.

321. Тимофеев, C.B. Использование аппарата Илизарова в костной пластике у мелких домашних животных. /C.B. Тимофеев, JT.M.

Куфтырев, H.B. Петровская, Д. Ю. Борзунова // - М.: Методические рекомендации, 2001. — 8с.

322. Ткаченко, С. С. Чрескостный остеосинтез. — JI.: Медицина, 1983. 123 с.

323. Топография силовых напряжений в костях при травме (атлас) / Под ред. В. Н. Крюкова. — Барнаул, 1977. — 175 с.

324. Торбенко, В. П. Функциональная биохимия костной ткани. / В. П. Торбенко, Б. С. Касавина // М.: Медицина, 1977. 272с.

325. Угрюмое, М. В. Нейроэндокринная регуляция в оногенезе. — М.: Наука, 1989. -247с.

326. Улумбекова, Э. Г. Гистология (введение в патологию). /Э.Г. Улумбекова, Ю. А. Малышева // - М.: ГЭОТАР, 1997.-960с.

327. Учитель, И. Я. Система мононуклеарных фагоцитов. — М.: Медицина, 1978. -200с.

328. Физико-химические и биохимические аспекты репарации после перелома / Бобров В. М., Калинкин О. Г., Чугай A.B. и др. / АН УССР. Ин-т физико-органической химии и углехимии. Донецк. 1987. 9с. Деп. В ВНИИМИ. Д.-14 684.

329. Фиксация аппаратом внешней конструкции повреждений позвонков костей тазового пояса и поясничных позвонков у животных // В. М. Куртов, К. П. Кирсанов, И. А. Меньшикова, С. А. Кубрак // Актуальные вопросы ветеринарной медицины мелких домашних животных: Сб. науч.трудов. — Вып.2. Екатеринбург, 1997. С.31−33.

330. Филимонов, В.И. О гуморальных механизмах регуляции репаративного остеогенеза./В.И. Филимонов, Н. П. Лепехова // Бюлл. экспер. биол., 1977, № 12, С.725−727.

331. Филлипов Ю.И.1999 г.

332. Фриденштейн, А.Я. 1973. Роль лимфоидных клеток в формировании предшественников клеток костной ткани.

333. Фриденштейн, А. Я. Индукция костной ткани и остеоген;

ные клетки-предшественники. / А. Я. Фриденштейн, К. С. Лалыкина //.

• М.: Медицина, 1973. — 220 с.

334. Фриденштейн, А. Я. Клеточные основы кроветворного микроокружения./ А. Я. Фриденштейн, Е. А. Лурия // - М.: Медицина, 1980. — 210 с.

335. Фриденштейн, А. Я. Влияние сред кон-дицинированных костномозговых клеток на пролиферативную активность стромаль-ных клоногенных клеток / А. Я. Фриденштейн, Ю. Ф Горская, Н. В. Лациник и др. // Бюлл. эксперим. биол. и мед. — 1999. — Т. 127. — № 2.

• С. 218−220.

336. Фурдюк, В. В. Возможности и перспективы использования рамочных стержневых аппаратов при лечении переломов длинных костей / В. В. Фурдюк, С. Л. Соков, Н. В. Загородний и др. // Современные технологии в травматологии и ортопедии. — М., 1999. — С. 189−190.

337. Ханес, Г. С. Влияние гепарина, химотрипсина, амбена и гордокса на биосинтез нуклеиновых кислот в костной ткани / Г. С. Ханес, Н. П. Лепехова // Физиол. актив, вещества / АН УССР, Ин-т орган, химии.-1987. Вып. 19. С.73−75.

338.Хмельницкий, A.M. Проблемы чрескостного синтеза в ортопедии и травматологии. /A.M. Хмельницкий, И. А. Имершвилли, А. Б. Кузнецова // - М. 1977. С.57−62.

339. Хопта, Е. Б. Особенности минерализации костной ткани в регенератах, формирующихся при стабильном и нестабильном переломах в условиях чрескостного остеосинтеза /Е.Б. Хопта, С. Ю. Концевая, М. А. Дерхо // В сб. мат. VI межд. научно-практ. конф. — Троицк, 2002. -С. 49−51.

340. Хэм, А. Гистология. / А. Хэм, Д. Кормак // - М.: Мир, 1983. — Т. 3. — 292 с.

341. Цивьян, Я. Л. Хирургия позвоночника. — 2-е изд., испр. и.

доп. — Новосибирск, 1993. — 364 с.

342. Цивьян, Я. Л. Инвалидность при повреждениях позвоночника /Я.Л. Цивьян, Л.Е. ФЕЙГИН // Ортопед, травматол.- 1972. -N 1. — С.61−64.

343. Чакмен, Д. Направляющие линии в изучении переломов // Переломы костей и их лечение. Свердловск, 1935.-С.3−25.

344. Черкес-Заде, Д. И. Вклад академика Г. А. Илизарова в развитии московского центра чрескостного остеосинтеза / Методы Илизарова — достоинства и перспективы. — Курган, 1993. С. 4−5.

345. Черткова, И. Л. Стволовая кроветворная клетка и ее микроокружение. / И. Л. Черткова, O.A. Гуревич // - М.: Медицина, 1984. — 240 с.

346. Чечёткин, A.B. Биохимия животных. / A.B. Чечёткин, И. Д. Головацкий, П. А. Калиман, В. И. Воронянский // - М.: Высшая школа, 1982. — 51 1 с.

^ 347. Шахов, В. П. Быстрои медленноразвивающийся каскадо;

подобный механизм адаптации при действии на организм экстремальных факторов / В. П. Шахов, С. С. Шахова // 1-й Российский конгресс патофизиологов. — М., 1996. — С. 234.

348. Шацкер, И. Остеосинтез. Итоги XX века // Вестник. -1996. № 5.-С.3−7.

349. Швед, С. И. Кальцийфосфатные материалы в биологиче;

® ских средах // Успехи современной биологии. — 1995. — Т. 115. — Вып.

1. — С. 58−73.

350. Швец, А. И. Хирургическое лечение повреждений грудо;

поясничного и поясничного отделов позвоночника: Автореф. дис. д-ра мед. наук. — Киев, 1990. — 36 с.

351. Шевцов, В. И. Регенерация и рост ткани в условиях воздействий на них дозированных направленных механических нагру;

• зок // Вестник РАМН. — 2000. -№ 2.-С. 19−23.

352. Шевцов, В. И. Аппарат Илизарова. Биомеханика. /В.И. Шевцов, В. А. Немков, Л. В. Скляр // -Курган: Периодика, 1995. — 165 с.

353. Шевцов, В. И. Влияние дистракции на репаративный ос-теогенез /В.И. Шевцов, Ю. М. Ирьянов // Гений ортопедии. — 1998. -№ 4. — С. 12−24.

354. Шевцов, В. И. Дистракционно — компрессионный остео-синтез при удлинении конечностей аппаратом Илизарова /В.И. Шевцов, Л. А. Попкова // Травматология и ортопедия России. 1995. — № 1. — с. 35 — 38.

355. Шевцов, В. И. Применение метода эритрог-рамм для изучения процесса кроветворения в условиях индукции костеооб-разования и миелогенеза / В. И. Шевцов, Ю. М. Ирьянов, Н. В. Петровская // Гений ортопедии. — 2000. — № 1. — С. 6−10.

356. Шевцов, В. И. Биохимические аспекты регуляции дист;

^ ракционного остеогенеза / В. И. Шевцов, К. С. Десятниченко, О.П.

Березовская, Л. С. Кузнецова // Вестник РАМН. — 2000. — № 2. — С. 3034.

357. Шевцов, В. И. Теоретическое обоснование применения метода чрескостного компрессионно-дистракционного остеосинтеза в вертебрологии /В.И. Шевцов, К. П. Кирсанов // Проблемы Хирургии позвоночника и спинногомозга: Тез. Всерос. науч.-практич. конф. ;

• Новосибирск, 1996. С.66−67.

358. Шевцов, В. И. Новое направление в хирургии позвоночника / В. И. Шевцов, А. Т. Худяев, П. И. Коваленко // Клиника и экспе;

римент в травматологи и ортопедии: Тез. докл. юбил. науч. конф. НИЦТ «ВТО». — Казань, 1994. С.52−53.

359. Шевцов, В. И. Актуальные вопросы травматологии и ортопедии: /В.И. Шевцов, К. С. Десятниченко, С. Н. Лунёва // Сб. науч.

• тр. — Екатеринбург, 1997. С. 265 — 271.

360. Шрейнер, А. А. Внедрение чрескостного остеосинтеза в ветеринарную медицину /А.А. Шрейнер, Н. В. Петровская, С. А. Ерофеев // Гении ортопедии. — 1998. № 4. С.72−74.

361. Штин, В.П. К биологической оценке костеобразования при дистракции // Теоретические аспекты в травматологии и ортопедии. Свердловск, 1974. Т13. С.29−33.

362. Электростимуляция репаративного остеосинтеза с использованием компрессионно-дистракционного аппарата у больных с переломом нижней челюсти / Гордлюк Н. М., Хамула В. В., Бойко Г. Г. и др. // Тр. / Крым. мед. ин-т. — 1990. Т. 128. С.20−21.

363. Юмашев, Г. С. Повреждения тел позвонков, межпозвонковых дисков и связок. /Г.С. Юмашев, J1. J1. СИЛИН // - Ташкент.: Ме;

^ дицина, 1971. — 228 с.

364. Anderson, Y.C. Calcification of rachitic cartilage to study matrix vesicle function // Fed. Proc. — 1976. — V. 35. — P. 147.

^ 365. Aro, H.T. Cortical bone reactions at the interface of external.

fixation half-pins under different loading condition / H.T. Aro, M.D. Markel, EY Chao // The J. Of Trauma. -1993. — V. 35. — No. 5. — P. 776 785.

366. Aron, D.N. Biologic strategies and a balanced concept for repair of highly comminuted long bone fractures. / D.N. Aron, R.H. Palmer, A.L. Johnson// Compendium Cont Educ 1995 7: 35−49.

® 367. Bastani, B. Immunocytochemical localisation of vacuolar.

H±ATPase and CIHC03anion exchanger (erythrocyte band-3 protein) in avian osteoclasts: effect of calcium-deficient diet on polar expression of the H*-ATPase pump /В. Bastani, P.P. Ross, R.P. Kopito, S.I. Gluck // Calcif. Tiss. Int. — 1996. — V. 58. — P. 332−336.

368. Berger, G. Hydroxyapatite’s solubility may cause loosening.

of coated implants / G. Berger, U. Ploska, G. Wilmann // Bioceramics. ;

• 2001. V. 13. — P. 111−114.

369. Bianco, P.O. Determination of in vivo titanium release from a non-articulating commercially pure titanium implant/ P.O. Bianco, P. Ducheuyne, M. Cucker // Medical application of titanium and its alloys / S.A. Brown, J.E. Lemons. — Arbor, Ml, USA, 1996. — P. 346−356.

370. Bassett, C.A.L. Treatment of therapeutic cally resistant non-unions with bone grafts and pulsing electromagnetic fields / C.A.L. Bassett, S.N. Mitchell, M.M. Schink // J. Bone Jt. Surg. — 1977. — Vol. 64-A. — № 8. — P. 1214 — 1220.

371. Bassett, C.A.L. A Non-Operative Salvage of Surgi callyResistant Pseudarthroses and Non-Unions by Pulsing Electromagnetic fields / C.A.L. Bassett, A.A. Pilla, R.J. Pawluk // Clin. Orthop. re-lat. Res. — 1977. — Vol. 124, May. — P. 128 — 143.

372. Goldwasser E. Erythropoietin. — Blat. — 1976. — Vol. 33. -P. 135−140.

373. Guillen Garcia P., Madronero de la Cal A. Enhancement of bone healing byan exogenous magnetic field and the magnetic vaccine // J. Biomed. Eng, — 1985.-Vol. 7.-№ 2.-P. 157−160.

374. Haimovici N. 5 Jahre klinische Erfahrung mit Magnetfeldern bei Erkrankun-gen des Stutzund Bewegungsapparates // Orthop. Prax. -1982. — 18. — 9. -S. 716−725.

375. Janovec M., Polach J. Neue Aspekte der Unterschenkelverl Laengemngsos-teotomie bdHAmASskAidriHgen41 iclieii // Beitr. Orthop. Traum. — 1984. — H. 11.-S.533−539.

376. Jarka D.E., Nicholas R.W., Aronson J. Effect of methotrexate on distractionosteogenesis // Clin. Orthop. — 1998. -No 354. — P. 209 215.

377. Jshkanin Management of Segmental Defects by the Jlizarov. Jntercalary BoneTransport Method / S.A.Green, J.M.Jackson, X. Marinav et all. // J. Clin.0rtjp.-1992.-No280.-A. 136−142.

378.Jto Т., Kohno Т., Kojima T. Free vascularized fibular graft //.

J. Trauma — 1984. — Vol. 24. — № 8. — P. 756 — 760.

379.Kimeel D.B., Gee W.S. Bone cell kinetics durin longitudinal bone growth rat // Calcif. Tiss. Intern. — 1980. — № 32. — P. 123−133.

380.Krants S.B., Gallien-Lartigue O., Glod-Wasser E. The effect of erythropoietin on bone synthesis by marrow cells in vitro // G. Biol. Chem. — 1963. — V. 238. -P. 4085−4090.

381.Lenart G., Tom Y., Pinter G. Ermudungsbruche der konservierten und transplantierten knochen // Beitr. Orthop. — 1970. — 2. -№ 3. — S. 150 — 152.

382.Leriche R. Physiologia et pathologie du tissu osseus. — Paris, Edit Masson, 1939.-135s.

383.Lowy G.H., Keighley C. Use of phenol in the isolation of.

^ erythropoietic gli-coprotein // Nature (bond.). — 1961. — № 192. — P. 75.

384.Maloney M.A., Patt H.M. Migration of cells form shilded to irradiated mar row // Blood. — ] 972. — V. 39. — № 6. — P. 804−808.

^ 385. Marcer M., Mussatti G., Basselt C.A.L. Results of pulsed.

electromagnetic fields (PEMFs) in ununited fractures after external skeletal fixation // Clin. Orthop. relat. Res. — 1984. — Nov. — № 190. — P. 260 — 265.

386. Maximov A.A. Bindegwebe und blutbildende Gewebe // Kandb. mikroskop. Anat. d Menschen, hrsg V.W.Mollendoeff. — 1927. -Bd. 2. — S. 232.

® 387. Meunier J.G., Daubresse J.C., Ligny G. Les dosages hor;

monaux par radio-competition et par radioimmuno-essais parmi les explorations des corticosurrenales //Rev. IRE. — 1981 — V. 5- P. 15−31.

388. Naets J.P. Erythropoesis in Nephrectomized Dogs // Nature. -1958. — V. 181. -№ 4616.-P. 1 134−1 135.

389.0shita A.K., Rothstein G., Lonngi G. CGMP stimulation of stem cell proliferation // Blood. — 1977. — Vol. 49. — № 4. — P. 585−591.

# 390. Osteogenic growth peptide normally stimulated by blood loss.

and marrow ablation has local and systemic effects on fracture healing in rats / M.A.Brager, M.J.Patterson, J.F.Connoly, Z. Nevo // J. Orthop. Res. — 2000. — Vol. 18, No l.-P. 133−139.

391.Owen M. The origin of bone cells in the postnatal organism //.

• Arthritis and Rheumat. — 1980. — Vol. 23. — № 10. — P. 1073−1079.

392.Parkinson W.C. Comments on the use of electromagnetic fields in biologi cal studies // Calcified Tissue Int. — 1985. — Vol. 37. — № 2. — P. 198 — 207.

393.Paston J., Perlman R.Z. //Nature new Biol. — 1971.-Vol. 229.-№ l.-P. 5.

394.Politic G., Plassaro M.G. Thomon // Politic H. Nature. — 1975.

• Vol. 257. — P. 485.

^ 395. Reim J. Erfahrungen mit der autologen Spongiosa bei Defek;

tuberbruckung nach Frakturen und Pseudoarthrosen // Nova Acta Lopold.

• 1976. — 44. — 223.-P. 381−385.

I 396. Danis A. Le cal de fracture nait de la moelle drirectement et.

indirectement //Acta orthop. Belg. — 1973. — V. 39. — № 4. — P. 696−707.

397.Darendeliler M.A., Darendeliler A., Sinclair P.M. Effects of static magnetic and pulsed electromagnetic fields on bone healing // Int. J. Adult Orthodon. Othognalh. Surg. — ] 997. — Vol. 12, No 1. — P. 43−53.

398.De Haas W.G., Lazorovici M.A., Morrison D.M. The effect of low freguency magnetic fields on the healing of the osteotomized rabbit.

• radius // Clin. Or thop. — 1979. — Vol. 145. P. 245 — 251.

399.Direct effects of erythropoietin on the bone marrow of the isolated perfused hind limbs of rabbets / J.W.Ficher, L.G.Lajtha, A.S.Butto et. al. // Brit. J. Hemat. — 1965. — V. 11. — № 3. — P. 342−349.

400.Doi Tominaga S., Shibata T. Bone grafts vith microvascular anastomoses of vascular pedicles. An experimentae study in dogs // J. Bone Jt. Surg. (Boston). — 1977. — Vol. 59-A. — № 6. — P. 809 — 815.

• 401. Enzler M.A., Waelchli-Suter C., Perren S.M. Prophylaxe der.

pseudarthrose durch magnetische Stimulation? Experimentelle Uberprufung der Methode nach Basset an beagle Hunden // Unfallheilkunde -1980. — 83. 5. S. 188 — 194.

402.Factors influencing hematopoietic spleen colony formation in irradiated mice. IV. The effect of erythropoietic stimuli / J.C.March, D.R.Boogs, P.A.Chervenich et. al. // J. Cell. Physiol. -1958. — V. 71. — P. 65−76.

403.Favassoli M. Studies on hemopoietic microenvironments // Exp. Hematol. — 1975.-№ 3.-P. 213−226.

404.Filimonov V.l., Nedospasov V.O., Stepanova N.V. Erythro-poiesis and osteo-genesis (I. The interaction of the reparative process of bone and hematopoie tic tissues) // Fiziol. Zh. — 1991. — vol. 37, No 2. -P. 12−18.

405.Freedman L.S. Pulsating electromagnetic fields in the treatment of delayed and non-union of fracturesResults from a district gen;

^ eral hospital // Injury ;

406.Bioabsorbable scaffolds for guided bone regeneration and generation / M. Kellomaki, H. Niiranen, K. Puumanen, N. Ashammakhi et all. // Biomateri-als. — 2000. — Vol. 21, No 24. — P. 2495−2505.

407.Blood-filled spaces with and without filler materials in guided bone regeneration. A comparative experimental study in the rabbit using bioresorbable membranes / J. Schmid, C.H.Hammerle,.

• L. Fluckiger, J.R.Winkler et all. // Clin. Oral. Implants Res. — 1997. -Vol. 8, No 2. — p. 75—81.

408.Bone marrow function in perfused hind leegs of rats / S. Kuna, A.S.Gordon, B.S.Morse et. al. // Amer. J. Physic. — 1959. — V. 196. — № 4. — P. 769−794.

409.Bone morphogenesis in implants of residues of radioisotope labelled bone matrix / M.R.Urist, E. Frane, S. Klimball et al. // Calcif.

• Tissue Res. — 1974. — Vol. 15.-№ 4.-P. 269−286.

409.Brighton C.T., Pollack S.R. Treatment of nonunion of the tibia with a capacitively coupled electrical field // J. Trauma — 1984. -Vol. 24. — № 2. — P. 153−156.

410.Brown J.E., Adamson J.W. Modulation of in vitro erythropoi-esis. The in influence of adrenargetic on erythroid colony formation //G. Clin. Invest. -1977.-Vol. 60.-P. 70−71.

411.Canata G.L., Empoli M., Pugliese M. Esperienze sull’appli-cazione di campielectromagnetici UNF pulzanti a bassa intensita nella patologia del ginocchio // Minerva ortoped. — 1982. — Vol. 33. — № 12. -P. 1197 — 1199.

412.Chacha P.B., Ahmed M., Daruwalla J.S. Vascular pedicle graft of the ipsilat-eral fibula for non-union of the tibia with a large de-feet // J. Bone Jt. Surg. — 1981. — Vol. 63-B. — № 2. — P. 244 — 253.

413.Chvojka J. Pulsni magneticke pole a jeho vliv na hojeni zlo-menin a kostnich pakloubu // Acta chir. orthop. Traum cech. — 1985.} 52.-№ 1.-S. 36 -46.

414.Cruess R.L., Kan K., Bassett C.A.L. The effect of pulsing electromagnetic fields on bone metabolism in experimental disuse osteoporosis // Clin. Or;

415. Daculsi G. New technology for calcium phosphate bioactive ceramics in bone repair // Medical&Biological Engineering & Computing. — 1999. — V. 37, suppl. 2. — P. 1598−1599.

® 416. Danis R. Theorio et practique de I’osteosynthese. — Paris:

Masson Denoer, 1949. — 355 p.

417. Gasser B., Boman B., Wyder D., Schneider E. The stiffness characteristics of the circular Ilizarov device as opposed to conventional external fixators // J. Biomechanics Eng. — 1990. — V. 112. — P. 15.

418. Gavriel A., Golyakhovsky V. Ilizarov: «The magician from Kurgan» // Bull. Hosp. Jt. Dis. (United States). — 1997. — V. 56. — No. 1. ;

• P. 54−56.

419. Glowacki J., Lian J.B. Impaired recruitment and differentiation of osteoclast progenitos by osteocalcin-deplete bone implants // Cell Differ. — 1987. — V. 21.-P. 247−254.

420. Hydahl C., Pearson S., Tepic Perren S.M. Induction and prevention of pin loosening in external fixation: An in vivo study on sheep tibiae // J. Orthop. Trauma. -1991.-V. 5.-No. 4.-P. 485.

421. Melican, M.C. Zimmerman M.C., Kocaj S.M., Parsons J.R. Osteoblast Behaviour on Different Hydroxyapatite Coatings With Adsorbed Osteoinductive Protein / 24th Annual Meeting of the Society for Biomaterials. — San Diego, California, U.S.A., 1998. — P. 222.

ф к п тошюмение.

Форма № 91 ИЗ-2003.

I) О НЧ1.

РОССИЙСКОЕ АГЕНТСТВО ЛОТ ПО ПАТЕНТАМ И ТОВАРНЫМ ЗНАКАМ ——;

Ш И ТОВАРНЫМ ЗНАКАМ Л Т I г п? 9П.

(РОСПАТЕНТ)? (74) V I Я С II Я ¿-и.

^ федеральный институт.

промышленной собственности.

Г457Ю0, Челябинская обл., п.

Бережковская наб., 30, корп. 1, Москва, Г-59.ГСП-5,123 995 Телефон 240 60 15. Телекс 114 818 ПДЧ. Факс 243 33 37 Г. ТрОИЦК, УЛ. Гагарина 13,.

: ! Уральская государственная.

На№ 221 от 12.02.2004 академия ветеринарной медицины.

(21) наш № 2 003 117 018/15 (18 880) |).

При переписке просим ссыпаться на номер заявки и сообщить дату получения данной корреспонденции.

УВЕДОМЛЕНИЕ о положительном результате формальной экспертизы.

(21) Заявка № 2 003 117 818 (18 880).

(22) Дата подачи заявки 16.06.2003.

Формальная экспертиза по данной заявке завершена.

? Ваша просьба об установлении приоритета по дате, указанной в заявлении о выдаче патента, будет рассмотрена в процессе экспертизы заявки по существу.

0 Экспертиза заявки по существу будет проведена при поступлении соответствующего ходатайства, которое может быть подано в течение трех лет с даты подачи заявки на изобретение (п. 7 ст. 21 действующей редакции Патентного закона Российской Федерации) (далее — Патентный закон).

? Дополнительные материалы (Ваш исх. № от).

в части, изменяющей сущность заявленного изобретения, на основании пункта 2 ст. 21 Патентного закона не могут быть приняты во внимание при рассмотрении заявки. И Формальная экспертиза проведена в отношении I пункта (ов) формулы в соответствии с размером уплаченной патентной пошлины за подачу заявки.

Экспертиза заявки по существу в последующем может быть осуществлена в отношении изобретений, содержащихся в пункте (ах) формулы, в отношении которого (ых) проведена.

формальная экспертиза.

? Ходатайство о проведении экспертизы заявки по существу поступило.

(утомить дату).

? Результаты его рассмотрения будут сообщены Вам дополнительно.

? Для его рассмотрения Вам необходимо представить документ, подтверждающий уплату патентной пошлины в установленном размере (заполняется в случае подачи ходатайства заявителем).

? Ходатайство не может быть удовлетворено в связи с тем. что оно поступило от третьего лйиа без документа, подтверждающего уплату патентной пошлины за проведение экспертизы заявки по существу в установленном размере.

Экспертиза заявки по существу по данному ходатайству не может быть проведена. Вы можете в течение трех лет с даты подачи заявки подать новое ходатайство о проведении экспертизы заявки по существу, уплатив патентную пошлину в установленном размере.

? Ходатайство о предоставлении льготы по уплате патентной пошлины:? удовлетворено? не удовлетворено В Ходатайство о внесении изменений в документы заявки: й удовлетворено? неудовлетворено.

? Ходатайство о досрочной публикации сведений о заявке поступило:

{"гамм" боту).

? будет учтено.

? не может быть учтено, т.к. не представлен документ, подтверждающий уплату патентной пошлины в установленном размере.

Государственный патентный эксперт О. В. Власова.

Отдела формальной экспертизы ^.

(см. на обороте).

ДОМ, ИЗА 20.02.2004.

Информация о дальнейшем делопроизьоостье — по телефону 240−61−38.

УРАЛЬСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ВЕТЕРИНАРНОЙ МЕДИЦИНЫ.

ионализ.

тоящее.

ние вы,.

я, отчество!

ой государ

(наименован!

когд<

компоновка аппарата внешней пикающего перелома тела шка собаки.

использованию под фиксации для мо,.

поясн:

УРАЛЬ С КАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ВЕТЕРИНАРНОЙ МЕДИЦИНЫ.

УДОСТОВЕРЕНИЕ.

на рационализаторское предложение.

•^дата подачи).

¦*твк. «Щ.

Настоящее удостоверение выдано.

Концевая Светлана Юрьевна, Борисенко Е. В., Кирсанов К.П.

(фамилия, имя, отчество).

на предложение, признанное рационализаторским и принятое.

В Уральской Государственной академии ветеринарной медцины. ¦•" ''¦•.

организации, когда).

(наименование пред.

к использованию под наименованием: Компоновка аппарата внешней фиксации для лечения дисплазии тазобедренного.

сустава у мелких домашних животных.

ректор академии.

" «ис С^&т ?- - —.

УРАЛЬСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ВЕТЕРИНАРНОЙ МЕДИЦИНЫ.

УДОСТОВЕРЕНИЕ.

на рационализаторское предложение.

/Ошта подачи).

Настоящее удостоверение выдано.

Концевая Светлана Юрьевна, Борисенко Е. В., Кирсанов К.П.

(фамилия, имя, отчество).

на предложение, признанное рационализаторским и принятое.

В Уральской Государственной академии ветеринарной медцины.

(наименование предприятия, организации, когда).

к использованию под наименованием: Способ лечения дисплазии.

'V*4 -Ж®- ' •.

тазобедренного сустава мелких домашних животных аппаратом.

внешней фиксации.

.С с С ь";

Ректор академии.

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Департамент кадровой политики и образования.

МОСКОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ВЕТЕРИНАРНОЙ МЕДИЦИНЫ И БИОТЕХНОЛОГИИ имени К. И. СКРЯБИНА.

109 472, г. Москва, Ж-472, ул. Академика Скрябина, 23.

Тел. 377−92−86 .

На № от.

Руководителю Департамента кадровой политики и образования Минсельхоза России.

Ю.Ф.Лачуге.

Учебно-методическое объединение высших учебных заведений Российской Федерации по образованию в области ветеринарии и зоотехнии рассмотрело методические рекомендации «Репаративная регенерация тела позвонка при стабильном переломе позвоночника в условиях внешней фиксации аппаратом», подготовленные К. П. Кирсановым и А. М. Чирковой (РНЦ «ВТО»), С. Ю. Концевой и Е. В. Хопта (Уральская ГАВМ), рецензию доктора ветеринарных наук, профессора Уральской ГАЕМ Сунагатуллина Ф. А. и считает целесообразным присвоить гриф «Рекомендовано Учебно-методическим объединением вузов РФ по образованию в области ветеринарии и зоотехнии в качестве учебно-методического пособия для студентов вузов по специальности 310 800 -» Ветеринария" .

Проректор Учебно-методического объединения вузов РФ по образо-^ ванию в области ветеринарии, зоотехнии, доктор ветериш наук, член-корресопндент народной академии наук ш ческого образования, прос г Г А. В. Коробов.

Тип. МГАВМнБ Зак. 159- 1000.

ШСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА.

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ^{Департамент} кадровой политики и образования.

московская государственная академия ветеринарной медицины и биотехнологии имени к. и. скрябина.

109 472, г. Москва, Ж-472, ул. Академика Скрябина, 23 Тел. 377−92−86.

мх/.&с-а № се;

На№от.

Ректору Уральской государственное академии ветеринарной медицины.

В.Н.Лазаренко.

Учебно-методическое объединение высших учебных заведений Российской Федерации по образованию в области ветеринарии и 'зоотехнии рассмотрело методическое пособие «Репаративная регенерация после моделирования экстензионного проникающего перелома тела позвонка в условиях внешней стабильной фиксации позвоночного столба аппаратом», подготовленное доктором медицинских наук Кирсановым К. П., кандидатом биологических наук Чирковой A.M., кандидатом медицинских наук Степановой Г. А. (РНЦ «ЕГО» им. академика Г. А. Илизарова), кандидатом ветеринарных наук Концевой С. Ю. (Уральская ГАВМ) — рецензии кандидата ветеринарных наук, доцента кафедры фармакологии и токсикологии Мифтахутдинова Н. Т. (Уральская ГАЕМ), кандидата медицинских наук Петровской Н.В.(РНЦ «ВГО») и считает целесообразным присвоить гриф: «Рекомендовано Учебно-методическим объединением по образованию в области ветеринарии и зоотехнии в качестве учебного пособия для студентов, обучающихся по специальности 310 800 — «Ветеринария» .

Проректор Учебно-методического объединения вузов РФ по образованию в области ветеринарии и зоотехнии, доктор ветеринарных наук, член-корреспондент Международной академии наук педагоги ческого образования, профессор

А.В.Коробов.

^ральска^гавмп.

IИ н д е к cg? Li?====l.

Тип. МГЛВМиБЗак. 159-ЮС.

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Департамент кадровой политики и образования.

МОСКОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ВЕТЕРИНАРНОЙ МЕДИЦИНЫ И БИОТЕХНОЛОГИИ имени К. И. СКРЯБИНА.

109 472, г. Москва, Ж-472, ул. Академика Скрябина, 23.

На №от.

Руководителю Департамента кадровой политики и образования Минсельхоза России.

Ю, Ф.Лачуге.

Учебно-методическое объединение высших учебных заведений Российской Федерации по образованию в’области ветеринарии н зоотехнии рассмотрело методические рекомендации «Способы внешней сшще-стержневой фиксации поясничного отдела позвоночного столба собаки и их топографо-анатомическое обоснование», подготовленные Кирсановым К. Г1., Молокановым В. А., Меньшиковой И. А., Концевой С/А ?Уральская^ГАВО, рецензии заведующего кафедрой патанатомии, патофизиологии' Института ветеринарной медицины Омского ГАУ, доктора ветеринарных «наук, профессора Мельник Н. Г., заведующего кафедрой анатомий и, гистологии с.-х. животных Уральской ГАШ, доктора ветеринарных наук, профессора Стрижикова В. К., ректора КазанскойГАШ, доктора ветеринарных наук, профессора, академика Курбано-ва Р.З.' и-считает целесообразным присвоить гриф: «Рекомендовано Учебно-методическим объединением высших учебных заведений РФ по образованию в области ветеринарии и зоотехнии в качестве учебно-методического пособия для студентов вузов по специальности 310 800 — «Ветеринария» .

Проректор Учебно-методического объединения вузов РФ по об} ванию в области ветеринар зоотехнии,.доктор ветер} наук, член-корреспонде! народной академии наук.

ческого образования, пр, а * А. В. Коробов.

Утверждаю Ректор Воронежского.

декабщ!003 г.

/loi?, t i/o.

справка.

Кафедра хирургии Воронежского государственного аграрного универ ритета использует в учебном процессе, а также в научных исследованиях работы кандидата ветеринарных наук, доцента кафедры хирургии Уральской государственной академии ветеринарной медицины (г. Троицк) Концевой Светланы Юрьевны, опубликованные ею при выполнении докторской диссертации на тему: «Сравнительный анализ репаративной регенерации в различных условиях фиксации при повреждениях опорно-двигательного аппарата у мелких домашних животных» .

Автором разработаны и клинически обоснованы способы и средства для остеосинтеза, подтверждающие возможность целенаправленного воздействия на сепаративный остеогенез и формообразовательные процессы в костной тйани различных сегментов скелета.

Материа^ используется при чтении лекций, проведении лабораторно-практических занятий, а также на семинарах для практикующих ветеринарных врачей.

Считаем, что результаты научных исследований доцента С. Ю. Концевой могут быть использованы в учебном процессе и успешно применяться в практической работе ветеринарных специалистов.

Заслуженный деятель науки РФ, -заведующий кафедрой хирургйи Воронежского государственного агроуниверситета им. К. Д. Глинки, доктор ветеринарных наук, профессор /.

Министерство сельского хозяйства и продовольствия Российской Федерации.

государственное учреяедение ЧЕЛЯБИНСКАЯ ГОРОДСКАЯ СТАНЦИЯ ПО БОРЬБЕ С БОЛЕЗНЯМИ.

ЖИВОТНЫХ.

454 008,г. Челябинск, Свердловский тракт, 18 «а» тел. 21−09−84.

СПРАВКА.

Дана доценту кафедры хирургии Уральской государственной академии Ветеринарной медицины Концевой С. Ю., в том, что материалы ее докторской диссертационной работы на тему: «Сравнительный анализ репаративной регенерации в различных условиях фиксации при повреждении опорно-двигательной системы у мелких домашних животных (собак)» используется в практической работе ветеринарных специалистов.

Автором дано анатомо-топоргафическое обоснование репаративной регенерации травматических повреждений опорно-двигательной системы животных аппаратом внешней фиксации разработаны и апробированы новые конструкции стабильной фиксации, позволяющие сократить сроки сращивания костной ткани при травмах.

Считаем, что материалы исследований кандидата ветеринарных: наук Концевой СЮ. могут быть использованы не только в экспериментальной работе, но и успешно применяться на практике.

Справка.

о внедрении в учебный процесс материалов докторской # диссертаций доцента кафедры хирургии Уральской го;

сударственной академии ветеринарной медицины Концевой С. К), на тему «Сравнительный анализ репаратив-иой регенерации в условиях различных видов остеосин-теза отдельных сегментов скелета мелких домашних животных».

На кафедре хирургии ОГ’АУ при проведении занятий по курсу «общая и частная хирургия» используются методические указания по репаративной регенерации отдельных сегментов скелета мелких домашних животных в условиях чрескостного остеосинтеза, составленные по экспериментальным данным кандидата ветеринарных наук Концевой С. Ю. и сотрудниками экспериментальной лаборатории Российского научного центра им. Г. А. Ил из ар ов а.

ф Полученные автором данные позволяют использовать методические.

указания в практической ветеринарной хирургии.

Зав. кафедрой хирургии и акушерства ОГАУ, д.е.н., профессор

амоЕ Ю.В.

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ГЛАВНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ.

ИНСТИТУТ ВЕТЕРИНАРНОЙ МЕДИЦИНЫ ОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АГРАРНОГО УНИВЕРСИТЕТА.

№ # от ИЖ 2001 г.

644 007, г. Омск — 7, ул. Октябрьская, 92 тел. 24−15−35,23−75−87 Р/с: 40 503 810 000 001 998 848 в Первомайском РКЦ г. Омска ИНН 5 502 037 388, БИК 45 279 000.

Утверждаю Дирещор^ИВМ ОмП.

Справка.

Дана доценту кафедры хирургии Уральской государственной академии ветеринарной медицины Концевой Светлане Юрьевне в том, что материалы её докторской диссертации на тему: «Сравнительный анализ репаративной регенерации в различных условиях фиксации при повреждении опорно-двигательной системы у мелких домашних животных (собак)» используется в учебном процессе ИВМ ОмГАУ.

Автором дано анатомо-топографическое обоснование репаративной регенерации травматических повреждений опорно-двигательной системы животных при иммобилизации методом чрескостного остео-синтеза. Разработаны и апробированы новые конструкции стабильной фиксации, позволяющие сократить сроки сращения костной ткани при переломах.

Считаем, что материалы исследований кандидата ветеринарных наук, доцента Концевой С. Ю. могут быть использованы не только в учебном процессе, но и в экспериментально-практической работе.

Зав кафедрой ветерина хирургии ИВМ ОмГ доктор ветеринарнь.

Начатов Н.Я.

Министерство сельского хозяйства и продовольствия Российской Федерации.

Адрес:620 219, Россия, г. Екатеринбург, ул. К.Либкнехта, 42 Телефон: 71−33−63, 71−07−91 Е-таН:Аса (1ету@изаса.ги.

УРАЛЬСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ.

Исх. № (Р/^Сх.

" 2001 г.

чгоотдарственной Од.

йшйМкадемии.

Н. Сёмин %уУ 2001 г.

Справка.

Кафедра хирургии и акушерства Уральской государственной сельскохозяйственной академии использует в учебном процессе, а также в научных исследованиях работы кандидата ветеринарных наук, доцента кафедры хирургии Уральской государственной академии ветеринарной медицины (г.Троицк) Концевой Светланы Юрьевны, опубликованные ею при выполнении докторской диссертации на тему: «Сравнительный анализ ре-паративной регенерации в различных условиях фиксации при повреждениях опорно-двигательной системы у мелких домашних животных (собак)».

Разработаны и клинически обоснованы способы и средства для остеосинтеза, доказавшие возможность целенаправленного воздействия на репаративный остеосинтез и формообразовательные процессы в костной ткани различных сегментах скелета.

Полученный материал используется при чтении лекций, проведении лабораторно-практических занятий, а также на семинарах для ветеринарных врачей.

Считаем необходимым, включить результаты научных исследований доцента Концевой С. Ю. в содержания учебников и учебных пособий по ветеринарной хирургии.

Завкафедрой хирургии и акушерства Уральской государственной.

сельскохозяйственной академии.

М.И. Барашкин.

АДМИНИСТРАЦИЯ.

ГОРОДА МАГНИТОГОРСКА ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ.

ОТДЕЛ ВЕТЕРИНАРИИ.

от I октября 2⁹¹ г.

^государственный.

Магнитогорска.

РЖДАЮ :

Цинковский В.Л.

Дана доценту кафедры хирургии Уральской государственной академии ветеринарной медицины в том, что материалы её докторской диссер-тацаиной работы на тему: «Сравнительный анализ репаративной регенерации в различных условиях фиксации при повреждении опорно-двигательной системы у мелких домашних животных (собак)» используется в практической работе ветеринарных специалистов. Автором дано анатомо-топографическое обоснование репаративной регенерации травматических повреждений опорно-двигательной системы животных аппаратом внешней фиксации разработаны и апробированы новые конструкции стабильной фиксации, позволяющие сократить сроки сращивания костной ткани при травмах.

Считаем, что материалы исследований кандидата ветеринарных наук КОНЦЕВОЙ С.Ю. могут быть использованы не только в эксперементальной работе, но и успешно применяться на практике.

Главный ветврач СББЖ г. Магнитогорска.

Миташок В.Н.

ветеринарная клиника доктора Турдакина.

ЧП Турдакин А. Ю., свидетельство № 324 от 24.07.2001, выдано Администрацией Центрального р-на г. Челябинск.

лицензия № Г760 876 от 06.03.2002 г.

ИНН 745 305 662 806 р/с 40 802 810 872 020 107 264 в Челябинском ОСБ № 8597 к/с 30 101 810 700 000 002 048 ГРКЦ ГУ Банка России по Челябинской области, г. Челябинск БИК 47 501 602, ОКОНХ 96 130. ОКПО 9 278 955.