Благотворительность в системе образования конца XIX — начала XX века: На материалах Казанской, Симбирской и Саратовской губерний

Развернувшаяся в последнее десятилетие XX века модернизация российской действительности затронула все ее стороны — политическую, социальную, экономическую, культурную, духовную. Началась закономерная пеэеэценка многих устоявшихся представлений, определившиеся в советский период с классовых позиций ценности стали дополняться общечеловеческими, еще недавно не признававшимися. В числе этих ценностей в одном ряду стоят такие, как доброта, сострадание, милосердие, являвшиеся непреходящими величинами для всякого демократического государства. В условиях цивилизованного развития они становятся составляющими общественного сознания, формируют мировосприятие у каждого человека, социальной группы, общности.

Вместе с тем эти ценности не существовали сами по себе, они обретали свое конкретное проявление в человеческих делах и поступках, выступали источником такого гуманного явления как благотворительность. Подлинный смысл данного явления сегодня только постигается, хотя Россия имела многовековой исторический опыт в этом отношении. В истории российского государства причудливо переплетались с одной стороны, самодержавно-крепостнические устои, феодальный гнет, бесправное положение низов, а с другой — готовность части общества на бескорыстную помощь нуждающимся, вспомоществование бедным и сирым. «Боярин и холоп неодинаково ясно понимали вещи, неодинаково твердо знали свой житейский катехизисно они черпали свое понимание из одних и тех же источников, твердили один и тот же катехизис и потому хорошо понимали друг друга, составляли однородную нравственную массу» (1), — писал в начале 1890-х годов русский историк В. О. Ключевский.

Еще недавно исторический опыт в области благотворительности отвергался и не исследовался, поскольку официальная советская идеология не находила ему места в общественном процессе. Ныне же он все больше становится востребованным, но здесь реальна опасность обратного свойства: подход к данному опыту как к чему-то беспроблемному, и с одними лишь позитивными чертами. Для правильной расстановки акцентов важно знать этот опыт во всей его совокупности, с выявленными историческими уроками.

Актуальность темы

определяется прежде всего сегодняшним состоянием общества. В результате проводившихся радикальных реформ оно за короткий срок оказалось совершенно в ином социально-экономическом пространстве. Складывавшиеся качественно новые общественные отношения сопровождались ускоренным имущественным расслоением людей, все сильнее увеличивалась дистанция между высокообеспеченными слоями и малообеспеченными. Возникла объективная необходимость оказания помощи последним, для чего нужны соответствующие механизмы, которых в наличии не оказалось. Ситуация усугублялась еще и тем, что как таковых традиций в советский период не появлялось, тот опыт, который сформировался за прошлое время, оказался искусственно прерван известными событиями 1917 года. Поэтому многое приходится начинать заново, а это в свою очередь обусловливает научный интерес к исторической практике более отдаленных периодов.

Исторический процесс — это беспрерывное преобразование условий, знания, содержания в их непосредственном явлении, но такое преобразование, при котором возможно к необходимо отношение всего ко всему, связь традиций" (2), — считал немецкий философ Карл Ясперс.

Большой интерес в историческом опыте вызывают несколько аспектов. Прежде всего действовавший механизм взаимоотношений государственных и общественных институтов по развитию благотворительности в системе образования, а с другой стороны, место и роль частного элемента в данной увязке. У каждого из них была своя мера участия, имелся свой круг задач, а также средства по их разрешению.

Кроме того, поучительно для сегодняшнего дня ответить и на вопрос о том, какова мотивационная природа благотворительности, какие мотивы толкали людей на такие поступки. Нам представляется, ставшая модной отсылка к особенностям российского менталитета не исчерпывает до конца проблемы (3). Но вместе с тем недооценивать этот фактор тоже нельзя, поскольку в нем содержится ключ к пониманию многих сторон проблемы. В свое время великий русский историк В. О. Ключевский писал, что «древняя Русь понимала и ценила только личную, непосредственную благотворительность, милостыню, подаваемую из руки в руку, притом «отай», тайком не только от стороннего глаза, но и от собственной «шуйцы» (4).

Необходимость исследования темы обусловливается также современным состоянием общества. Появившееся и окрепшее частное предпринимательство пока не повернулось лицом к нуждам духовной сферы, в частности — образовательной. К сожалению, еще мало тех, кто относился бы к благотворительности не как к пустой трате материальных средств или способу получения льгот, а т, ак к серьезнолту вкладу на будущее и с пониманием того, что этот вклад со временем вернется подготовленными специалистами. Именно в таком контексте в значительной мере строилась благотворительность в условиях модернизации пореформенной России XIX века. Изучить этот опыт является чрезвычайно важным делом в научном и практическом плане.

Степень научной разработанности темы нельзя расценивать однозначно, поскольку сам предмет исследования имеет сложную историю развития. Продолжительное время научная мысль слабо обращалась к данной проблематике, а в тех немногих трудах, что появлялись в советский период, больше присутствовал мемуарный или биографический уклон, если же давалась оценка благотворительности, то как правило негативная. Приступая к анализу литературы, диссертант старался придерживаться таких принципиальных положений, как неотъемлемость историографии от времени, в рамках которого она создавалась, объективный подход к авторским работам, но не обличительный, признание принципа преемственности в познавательном процессе, правомерность альтернативных подходов и взглядов по тем или иным аспектам темы (5).

Научная новизна исследования определяется самой постановкой темы. Это по сути первая диссертационная работа по истории благотворительности конца XIX — начала XX столетия в крупных губерниях Поволжья — Казанской, Симбирской и Саратовской. На базе разнообразных источников, многие из которых вводятся в научный оборот впервые, раскрывается государственный механизм благотворительности по всег вертикали — от центра до отдельно взятой местности. Анализируются истоки общественной и частной благотворительности, в том числе и в такой форме, как попечительство.

В рамках выдвинутой концепции диссертант рассматривает такие малоизученные проблемы, как соотношение государственной и общественной благотворительности, личностный фактор и его место в системе благотворительности, мера рационального и нравственного, основные направления благотворительной деятельности, социальный срез благотворительности, попечительство как форма благотворительности.

Цель и задачи исследования

логично вытекают из научной концепции автора. Целью настоящей работы является комплексное поэтапное изучение процесса развития благотворительности в системе образования губерний Поволжья и на этой основе познание исторического опыта, его актуальности для современности. Поставленная цель предполагает решение ряда задач: раскрыть принципиальную основу государственной благотворительности, значение этого направления для самодержавной власти конца XIX — начала XX векапоказать деятельность благотворительных организаций изучаемого региона непосредственно в системе образования, исследовать практику земских учреждений в данном отношениивыявить общее и особенное в благотворительной деятельности относительно конкретных типов учебных заведений, определить основные предметы внимания со стороны жертвователейпроанализировать содержание попечительской формы благотворительно сти, о светить деятельность попечите ьских советов, функционировавших в рамках образовательной системыисследовать региональный опыт организации благотворительного дела, его специфику в условиях поволжских губерний, показать значение этого опыта для общероссийского процесса.

Решение всех этих задач осуществляется при помощи широкой источниковой базы. В работе с источниками диссертант придерживался двух принципиальных позиций: во-первых, отбор источников проводился согласно авторской концепции исследования: равное отношение ко всем ним, без разграничения на главные и второстепенныево-вторых, комплексный подход к источнико-вому материалу, использование всех видов источников во взаимодополнении. Анализ строился фронтальным и выборочным методом, источниковые факты сводились в тематические блоки, группировались по таблицам. Все это способствовало всестороннему исследованию диссертационной темы.

Важное значение имели опубликованные источники. С целью извлечения максимально полезной информации этот вид источников нами подразделялся на нормативные и исполнительные. К первым были отнесены такие, как Полное собрание законов Российской Империи, Инструкции и циркуляры правительственных учреждений, Уставы учебных заведений, Положения о попечительских советах и т. д.

Эти источники раскрывали официальную линию в области благотворительности и попечительства, указывали на те требования, которые предъявлялись самодержавным государством к этим сферам. Знание этих источников способствовало пониманию благотворительной практики как в целом, так и в частностях.

Вместе с тем группа источников нормативного характера не могла отразить всего многообразия реальной действительности, происходивших в ней процессов. Тогда на помощь приходила группа источников исполнительного плана. К ним относились журналы заседаний губернских земских собраний, решения местных властей, всевозможные отчеты учебных заведений и благотворительных обществ. Познание этих источников вооружало пониманием конкретной практики, изучалась повседневная деятельность земств, благотворительных организаций и попечительств.

Значительное место в источниковой базе занимали архивные источники. Благодаря им шло накопление информации по самым разным проблемам диссертационной темы, выявлялись основополагающие тенденции в благотворительности, а в целом познавался исторический опыт в данном отношении. Подходы к этому виду источников также строились дифференцировано. Если материалы заседаний земских собраний, благотворительных обществ и попечительских советов просматривались сплошным способом, то многочисленный справочный материал, отчетная документация — выборочным. Наиболее содержательная информация черпалась из таких фондов, как фонды Казанского учебного округа, губернских училищных советов, губернских земских учреждений, отраслевых ведомств, отдельных учебных заведений.

Обобщив изученный архивный материал, можно сделать заключение о том, что в фондах полнее всего представлены проблемы, связанные с организационной стороной дела благотворительности, ее финансовым состоянием, количественными факторами. Хорошо предс тавлена нормативная сторона механизма благотворительности. В то же время намного слабее отражены в архивных источниках многие важные аспекты, как-то социальный состав благотворителей и попечителей, побудительные мотивы благотворительных поступков, фактически нет сравнительной документации по типам учебных заведений относительно состояния благотворительного дела.

Существенную пользу в восполнении всех этих пробелов оказывала периодическая печать. Она знакомила с общественным мнением того периода, поднимала актуальные проблемы для обсуждения, сама становилась инициатором интересных дискуссий. Печатные издания отражали положительный опыт отдельных благотворительных обществ, знакомили с теми или иными лицами, занимавшимися такого рода деятельностью. Все это придавало исследованию персонифицированный характер, оживляло диссертационное сочинение.

Однако в работе с этим видом источников автор столкнулся с рядом трудностей. Некоторые издания не сохранились в полном комплекте, что затрудняло проведение анализа каких-либо вопросов в их исторической ретроспективе. Кроме того, отдельные печатные материалы обладали «угасающим» текстом, от чего не все разделы поддавались прочтению.

Особую группу источников составляли статистические материалы, содержавшиеся в сборниках, справочных изданиях, специальных тематических подборках. Извлекались они как из архивных фондов, так и из республиканской и областных библиотек. Раскрывая в основном с количественной стороны дело благотворительности, статистика предоставляла в распоряжение фактологию в разрезе временных отрезков и отдельно взятых местностей, вооружала сведениями в систематизированном виде. Отсюда открывалась возможность для сравнительного анализа, ставшего фундаментом целого ряда выводов и заключений.

Источники статистического характера выводили на анализ не только количественных аспектов, но и помогали познанию качественных. Такое закономерно, поскольку в развитии любого явления эти обе стороны нерасторжимы, поскольку в объективном мире «не существует неких „чистых“ качеств или количеств, не связанных с качеством. Они всегда находятся в единстве» (6).

Нельзя не указать на источники мемуарного характера, которые придавали исследованию эмоциональную окраску. Неся на себе отпечаток личностного мировосприятия, источники данной группы вместе о тем давали диссертанту богатую пишу для размышлений, в определенном смысле раскрывали человеческий аспект диссертационной темы.

Предметом исследования определяется история благотворительности в системе образования конца XIX — начала XX века в трех крупнейших губерниях Поволжья. Выступая значимым социальным явлением, благотворительность осуществлялась посредством ряда конкретных общественных институтов, каждый из которых обладал своим особым механизмом функционирования. Поэтому для диссертанта объектом исследования выступали государственные и общественные структуры как субъектные носители этого явления, а также частная благотворительность.

Методология исследования обусловливалась сложностью и многоплановостью темы. Она включала в себя комплекс научных принципов и методов познания (7). В составе первых — принципы историзма и объективности, среди методов — сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, метод периодизации, структурно-функциональный, статистический.

Избранная методология позволила проследить ретроспективно явления, характеризовавшие эту сторону жизни государства и общества, изучить процессы в их конкретно-исторической обусловленности.

Хронологические рамки исследования охватывают период о 1890 по 1914 год. Это было время подъема благотворительности в системе образования, сформировавшегося в основном к началу 1890-х годов. Данное явление продолжало развиваться, вырабатывая новые формы в соответствии с меняющимися реальными условиями. С одной стороны, набиравший силу капиталистический уклад требовал во все возраставших масштабах подготовленных работников, что объективно ставило систему образования перед трудноразрешимой задачей, а с другой — для успешного решения данной задачи учебным заведениям всех типов одинаково недоставало финансовых средств, государственные же ассигнования и земские пособия далеко не покрывали реальных потребностей. В этих условиях огромное значение для системы образования приобретала благотворительность во всех ее формах.

Непосредственно к изложенному примыкало обстоятельство и иного свойства. Вставшая на ноги и окрепшая российская буржуазия стремилась заявить о себе не только на политическом и экономическом поприще, но и общественном В этих целях она делала солидные вложения в благотворительную сферу, способствовала определенным образом культурно-просветительскому развитию страны, помогала научным учреждениям, отдельным деятелям. Причем пик такой активности как раз приходился на рубежный период Х1Х-ХХ столетий.

При выборе периода диссертант руководствовался также особенностями той сферы, в которой развивалась благотворительность. К его началу система образования во многом обрела качественно новое содержание. В ней появился современный тип учебного заведения — земская школа, расширилось реальное обучение за счет создания ремесленных классов и профессиональных школ. Все это свидетельствовало о заметном прогрессе в образовательном процессе, сама система образования отличалась поступательностью вплоть до Первой мировой войны.

Несомненно, обозначенные хронологические рамки в некотором смысле условны, поскольку невозможно исторические периоды разграничить абсолютным водоразделом. Авторская логика требовала обращения к фактам более раннего и более позднего периодов, без этого не могло получиться завершенного анализа поднимавшихся в диссертации проблем.

Регион исследования — Казанская, Симбирская и Саратовская губернии. На их территории к концу XIX века насчитывалось свыше 6 млн. душ, в основном крестьянского сословия (8). Прослойка дворян везде была приблизительно равной: в Симбирской губернии — 0,4%, Саратовской — 0,4% и Казанской — 0,7%. На этом основании трудно согласиться с точкой зрения, согласно которой.

Симбирская в социальном отношении признается более дворянской, нежели какие-то другие губернии Поволжья (9).

Регион обладал достаточно крупным аграрно-промышленным потенциалом. Здесь на конец XIX века размещалось почти 5 млн. десятин пахотных угодий, более 25 тыс. предприятий, занимавшихся в основном переработкой продукции сельского хозяйства.

Наконец, нельзя не сказать о главном — об образовательной системе. В представленных губерниях действовал Казанский университет, а на конец рассматриваемого периода — Саратовский, свыше 4 тыс. средних и начальных учебных заведений. Несмотря на такое количество учебных заведений, уровень грамотности отмечался весьма низким. Например, по Казанской губернии по переписи 1897 года грамотных насчитывалось только 17,9% от всего населения (10). Следовательно, для благотворительности имелось широкое поле деятельности.

Практическая значимость исследования определяется его результатами. Они могут быть использованы при написании исторических очерков, в процессе преподавания и общих и специальных курсов, при разработке краеведческих трудов.

В практическом плане исследование дает возможность применения познанного опыта организации благотворительности, он может стать основой для создания современного механизма социальной помощи в системе образования.

Содержащийся в диссертационном сочинении материал определенным образом восполняет пробелы в отечественной историографии, расширяет ее рамки. Выявленные факты и статистические данные могут оказаться полезными при написании научных трудов.

Апробация работы проходила по ходу разработки темы. С докладами и сообщениями автор выступала на международных и региональных конференциях, многие аспекты находили отражение в различных научных сборниках.

Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры экономической и политической истории России Саратовского государственного социально-экономического университета. Кроме того, апробация осуществлялась в практической работе диссертанта в составе Попечительского совета Ульяновского государственного университета.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. В конце дается список источников и использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Рассмотренные в диссертации проблемы далеко не исчерпывают всего многопланового содержания темы благотворительности в системе образования конца XIX н начала XX века. Продолжительное забвение этой темы в силу различных конъюнктурных причин привело к тому, что в отечественной историографии образовался существенный пробел, который восполнить за короткий срок не представляется возможным. Вместе' с тем начавшийся процесс научного познания выявляет неоднозначную историческую картину, как в общероссийском масштабе, так и на уровне отдельных регионов. Полученная информация уже позволяет сделать некоторые выводы, в том числе и на основе проделанного нами исследования.

В первую очередь следует заключить, что благотворительность в системе образования, выступая в самых разных формах, имеет большую историю, корни которой уходят в века. Несмотря на всевозможные поворотные события, многие из которых решающим образом меняли облик государства и общества, явление благотворительности продолжало существовать и развиваться. По сути, оно стало своеобразным феноменом, у которого черты предопределялись менталитетом народа, генетическим кодом его жизни. Все это обеспечивало ему устойчивость в историческом пространстве, давало возможность трансформироваться в складывавшихся общественных условиях.

Таким же подвижным во времени был мотивационный механизм благотворительности. Изначально построенный в основном на морально-нравственных началах, на человеческих качествах гу-маньости (жалости, стремлении помочь ближнему, желании следовать христианским заповедям и т. п.), этот механизм в дальнейшем обогащался новыми дополнительными гранями. В данном отношении особо выделялся период второй половины XIX и начала XX столетия.

По мере развития экономики государства, в результате усиления капиталистических тенденций начинает меняться природа мо-тивационного механизма. Все большее место в нем занимают мотивы прагматического характера, благотворительность многими расценивается не только как средство вспомоществования, но и как способ поддержания образовательной сферы, без которой не может быть никакого поступательного прогресса. Именно с этого момента усиливается перекачка финансовых ресурсов из материальной области в социальную (образование, медицина).

Следующим выводом можно считать то, что благотворительность охватила учебные заведения всех типов и уровней. Как показывает анализ, принципиальных различий в практической деятельности относительно тех или иных категорий образовательных учреждений не наблюдалось, по каждому из них проводились приблизительно одинаковые меры попечения: содержание учебно-материальной части, назначение денежных пособий и стипендий, помощь в решении бытовых вопросов и пр. По этому кругу проблем практика общественной и частной благотворительности, попечительских органов мало отличалась. Но и уравнивать их в абсолютном смысле также нельзя, в частности, касательно одних форм (общества вспомоществования, попечительные советы) действовал коллегиальный принцип в принятии каких-либо решений, а по другим (частная благотворительность) — основанием служил личностный фактор.

Общим недостатком для всех учреждений по благотворительной части следует признать отсутствие четко очерченных функциональных полномочий. На этой почве нередко возникали конфликтные ситуации между благотворительными организациями, с одной стороны, и административными учебными структурами, с другой. У первых, содействовавших образовательным заведениям материально-финансовыми средствами, естественным было желание расширить сферу влияния, свои компетенции соответствующим образом, у вторых -. сохранить за собой контрольно-распорядительную функцию. Анализ убеждает в том, что разрешались подобного рода ситуации не в пользу благотворительных учреждений, как правило, в этих спорах побеждали чиновничье-бюрократические круги.

На основе выполненного исследования нельзя не отметить и того обстоятельства, что практическая деятельность благотворительных учреждений по существу везде и в течение всего рассматриваемого периода носила унифицированный характер. Такой расклад вещей явился закономерным следствием той позиции, которую избрали официальные власти относительно этой области общественной жизни. Организация дела расписывалась буквально во всем — от правил канцелярской переписки до порядка решения ключевых вопросов. Любые отклонения или самостоятельность пресекались, аппаратная логика властных структур не допускала ничего подобного.

Подобный строй благотворительной части не давал возможности развернуться данной системе на полную силу, многие полезные инициативы сворачивались на корню, а в итоге та область общественной жизни, которая по своей природе предполагала демократическую организацию дела, в реальности сама становилась казенно-бюрократической. «Разгул сановно-чиновного произвола губителен для общества тем, что им создается атмосфера, отравляющая всех» (1), — высказывается упоминавшийся В. А. Томсинов.

Чиновничье-бюрократическая регламентация во всем и вся породила и другой недостаток, а именно — отсутствие обмена практическим опытом вспомоществования, недостаточное контактирование благотворительных учреждений между собой даже в пределах отдельно взятой местности. В отличие, например, от тех же земств, которые периодически устраивали губернские и межгубернские совещания, всероссийские съезды, ничего подобного не отмечалось по благотворительному ведомству. Локальными силами такие мероприятия невозможно было осуществлять, а государственному аппарату это было не нужно. К тому же в условиях существовавшей всеохватной стандартизации объективно исчезала почва для организации подобных мероприятий.

Несмотря на те или иные недостатки, вместе с тем благотворительность в системе образования конца XIX и начала XX столетия демонстрировала преемственность гуманистических традиций и идей, эти традиции и идеи признавали все общественные сословия. И хотя в благотворительной практике присутствовали корпоративные подходы (дворянские, купеческие или церковные организации попечения), однако не этот принцип определял содержание явления, а всеобщее понимание его необходимости и актуальности. Прежде всего эти:.! объясняется тот факт, что помощь тем же сельским школам оказывали не только крестьянские общества, отдельные состоятельные домохозяева, но также представители дворянства, купечества и духовенства. И наоборот, немало крестьянских средств направлялись по линии благотворительности на поддержание городских образовательных заведений.

Нельзя было не отметить и тенденции расширения коллективных форм благотворительности и, напротив, сужение сферы деятельности индивидуальной. Возраставшие потребности системы образования требовали от общественных институтов, в том числе по благотворительному ведомству, дополнительных материальных вливаний, а это расходилось с возможностями индивидуальных форм вспомоществования. Данную тенденцию поддерживали центральные и местные административные структуры, поскольку с коллективными органами им легче было иметь дело. Процесс затронул и представленный регион. Как показывает анализ, к началу XX века благотворительность в Казанской, Саратовской и Симбирской губерниях активнее развивалась в коллективных формах.

Немало поучительного для сегодняшней практики можно почерпнуть из прошлого опыта в области пропаганды и распространения идей благотворительности. Каждому факт}' придавалась самая широкая огласка, деятельность благотворительных организаций и отдельных лиц регулярно освещалась журналами и газетами, эта деятельность находилась в центре внимания общественных деятелей и ученых. Изученные материалы тогдашних периодических изданий дают основание говорить о том, что гласность была возведена в организационный принцип, стала краеугольным камнем всего дела.

Выступая достаточно эффективным инструментом развития благотворительности как социального явления, гласность не только предоставляла обществу информацию, но и вырабатывала в нем доверие, уважительное отношение к этому явлению. Кроме того, гласность обеспечивала реальный контроль со стороны общественности за состоянием дел по благотворительной части, определяла круг актуальных проблем, требовавших незамедлительного разрешения. Одним словом, она выступала важнейшим индикатором для принятия каких-либо решений.

Сделанные выводы по своему характеру актуальны и по целому ряду моментов созвучны с современные этапом. Сегодня наметился поворот в сторону возрождения лучших отечественных традиций, в том числе в области благотворительности, для нее стало формироваться правовое поле (2), но все это пока находится в начальной стадии, нуждается в участии научной общественности. С учетом вышеизложенного имеет смысл высказать некоторые рекомендации.

1. К настоящему времени во многих учебных заведениях, особенно в средних, начали функционировать попечительные советы. И хотя в своей практике они опираются на определенный круг законодательных актов, вместе с тем на многих направлениях правового обеспечения еще недостаточно. Так, например, отсутствует четкое разграничение функций попечительных советов и иных форм общественного самоуправления, механизм отношений с местными административными структурами и руководящим звеном учебных заведений, не определена система ответственности каждой стороны за состояние дел на отведенном участке. На наш взгляд, это ключевые вопросы, требующие своего законодательного разрешения.

Однако при этом стоит подчеркнуть, что чрезмерное нормотворчество, граничащее с мелочной опекой, столь же нежелательно. Участие в благотворительном процессе само по себе дело личное, вряд ли можно заставить кого-либо административным путем им заниматься. Привлекательность процесса заключается не только в гуманности его содержания, но и в возможности человеку самовыразиться, почувствовать собственную значимость. И здесь регламентация по частностям способна негативно отразиться на результатах, может размыть сущность данного явления.

2. Прошлый опыт убеждает в необходимости координации действий благотворительных учреждений. При таком подходе станут невозможными дублирование, распыление сил и материальных средств, в то же время более обоснованными будут принимаемые решения, повысится эффективность мероприятий в целом. Поэтому представляется целесообразным продумать возможность повсеместного создания зональных, областных, районных или межрайонных центров развития благотворительности в системе образования. Каждый подобный центр должен функционировать на основе специально разработанного для него Положения, иметь соответствующий Устав. При такой постановке в работе всякого центра будет четко просматриваться своя специфика, полнее учитывающая конкретные местные условия.

Предпочтительность подобной организации дела благотворительности доказывается целым рядом очевидных факторов. Прежде всего, в центры могла бы стекаться вся ш, формация касательно тех или иных вопросов жизнедеятельности учебных заведений, которая здесь же изучалась на предмет принятия своевременных мер. Знание общей складывающейся ситуации облегчало бы распределение ресурсов, позволяло бы концептрировать усилия на первоочередных и принципиальных проблемах образования.

Кроме того, открывается перспектива на построение более конструктивных отношений с органами местной власти, другими административными структурами. На этой основе, несомненно, заметно расширяется круг деловых партнеров, привлекаются новые инвесторы, а в итоге — значительно активнее пойдет процесс привлечения в образовательную систему внебюджетных средств.

Наконец, центры могли бы взять на себя задачу по оказанию организационной и методической помощи благотворительным общественным формированиям, проводить различные мероприятия по обмену опытом, распространять лучшие образцы.

3. Эта рекомендация тесно смыкается с предыдущей, поскольку затрагивает финансовую сторону проблемы. Нынешняя практика подтверждает, что денежный вопрос по-прежнему остается трудноразрешимым, слой коллективных и частных благотворителей пока не сложился, а поэтому основную долю поступлений, например, в средних школах, составляют собранные с родителей деньги. При этом попечительные советы проводят в данном отношении приблизительно ту же работу, что и родительские комитеты, существовавшие и существующие при учебных заведениях.

Но обеспечить поступление денежных средств не есть еще окончательное решение проблемы, тем более учитывая тот факт, что родители детей, самым непосредственным образом заинтересованные в нормальном состоянии учебного заведения, сознательно оказывают регулярную помощь. Куда сложнее употребить благотворительные средств?! когда это необходимо, ибо эти средства не всегда легко заполучигь от финансовых и административных структур. Осев на банковских счетах различных органов просвещения, попечительские деньги нередко могут расходоваться не по прямому назначению, могут быть направлены на всевозможные социальные программы, в те или иные социальные фонды. А поскольку законодательством не установлены какие-либо строгие ограничения, то подобных нарушений финансовой дисциплины становится все больше и больше.

Нам кажется, полезно обратиться к прошлому опыту, опираясь на который необходимо сделать следующие шаги: во-первых, законодательным порядком разработать правила осуществления благотворительными учреждениями своих финансовых операцийво-вторых, активнее практиковать обращение благотворительных средств в ценные бумаги и акции на выгодных условияхв-третьих, независимо от размеров поступающих средств дифференцировать их на неприкосновенный, запасной и расходный капиталы.

4. Рассмотренный опыт поволжских губерний учит также тому, что эффективность благотворительной деятельности напрямую зависит от уровня подготовки ее организаторов, степени культуры занятых этим делом людей. По данному параметру период конца XIX и начала XX столетия показательный, в практику вспомоществовэния были втянуты высокообразованные люди — земские служащие, общественные деятели, государственные чиновники разных рангов, ученые и др. Все они демонстрировали не только высокую нравственность, но и понимание значимости явления, умение грамотно подходить к тем или иным вопросам.

Не менее важен человеческий фактор и для современной благотворительной практики. К тому же следует учитывать, что изменились социально-экономические условия, стало иным общественное пространство для благотворительной деятельности, да и сам человек, как основной объект внимания, стал совершенно другим. Все это накладывает отпечаток на характер благотворительности, заставляет считаться с сегодняшними реалиями.

Представляется целесообразным обеспечить те же попечительские советы работниками современных профессий — менеджерами, квалифицированными психологами, бухгалтерами и т. п. Стоит подумать над тем, чтобы специфика благотворительной и попечительной деятельности входила составным элементом в учебные курсы гуманитарных факультетов, чтобы пожелавшие заниматься этим благородным делом могли получить соответствующие знания.

5. Свое место занимают отношения попечительных советов со средствами массовой информации. Эта связь необходима, поскольку, судя по опыту конца XIX и начала XX века, гласность способна играть роль действенного стимулятора. Нет иного способа оперативно и полно донести до общественности идеи благотворительности, нежели посредством радио, телевизионных или издательских каналов информации. Но в свою очередь они обязаны знать предмет внимания, понимать содержание процессов, связанных с попечительством.

В реальности же усилия средств массовой информации чаще всего сводятся к элементарному просветительству, без глубокого проникновения в сущность явления. Формально поддерживая развитие попечительства, печать радио и телевидение недостаточно обращаются к проблемным выступлениям, мало говорят о специфике этой стороны общественной жизни, о нерешенных задачах и трудностях. Во многих материалах нет четкого отражения места и роли попечительных советов во всей образовательной системе, исключительно редко дается слово тем, кто непосредственно занимается этим гуманным делом.

Чтобы распространение идей благотворительности было системным и эффективным, представляется целесообразным обратить внимание на два важных момента: во-первых, в составе попечительного совета необходимо иметь координатора, отвечающего за связь со средствами массовой информации, кроме того, он мог бы отслеживать публикации по проблемам, так или иначе касающихся темы попечительства, обобщать материалы, появляющиеся на свет не только в своем регионе, но и в другихво-вторых, на страницах газет и журналов учредить специальные рубрики, развороты и тематические полосы, где читательская аудитория могла бы найти корреспонденцию на данную тему.