Кружок П.Я. Дашкова и визуальная репрезентация исторического знания в конце XIX-начале XX века

Настоящее исследование посвящено кружку, возникшему в 1890-х годах в Петербурге вокруг известного собирателя документов, рукописей и гравюр по русской истории Павла Яковлевича Дашкова, а также принципам репрезентации исторического знания, выработанным в этом кружке и реализованным в его историографической, публицистической и издательской деятельности 1890-х-1900;х годов.

Понятие «кружок» наиболее точно отражает содержание данного неформального объединения. «Кружок» отличен и от «общества» (здесь часто наблюдается требование обязательного посещения заседаний, наличие устава или положения, регулирующего вопросы состава членов, средств организации, порядка собраний и т. д.), и от «салона», состав которого определяется личным желанием хозяйки или хозяина, и где появляются люди, чуждые интересам салона (здесь играют роль и семейные связи, и положение в свете, и случайные знакомства). Салон близок кружку наличием центральной, объединяющей участников личностиразница между ними — в менее жестком составе участников.

Салоны появляются во Франции в XVI веке, переживают здесь свой золотой век1 и продолжают играть важнейшую роль в культурной жизни этой страны в течение последующих веков. Французская исследовательница Анна Мартен-Фюжье, описывая светскую жизнь Франции первой половины XIX века, отмечает: «Салон — это человек, чаще всего женщина и адрес. Масштаб салона менялся в зависимости от дня недели и времени дня. Женщина, которая сразу после полудня не впускала в свой дом никого, кроме.

1 См.: Аронсон М. И. Кружки и салоны // Аронсон М. И., Рейсер С. А.

Литературные кружки и салоны. СПб., 2001. С. 39−40. ближайших друзей, с четырех до шести принимала светских знакомых десятками, а вечером устраивала танцы для сотен гостей".2.

Главным аргументом в пользу существования вокруг П. Я. Дашкова именно кружка является общая цель, объединявшая его членов, — работа по созданию иллюстрированных исторических трудов.3 Его возникновению на исходе XIX столетия предшествовала длительная традиция кружковой жизни, важная для понимания этого явления.

В России начала XIX века ведущее место занимали литературные кружки и салоны, так как в это время литература играла доминирующую роль в русской культуре. По словам М. И. Аронсона и С. А. Рейсера, «культурное общество было пропитано литературой насквозь».4 «С восшествием на престол [Александра I], — пишет в своих „Воспоминаниях“ А. Ф. Мерзляков, — все устремились с невероятным рвеньем к обработанию российского слова. Образовался, так сказать, дух публики, подобный тому, который некогда (при Екатерине) оживлял и двор и знаменитых граждан империи. Сей дух, быстрый и благотворительный, произвел весьма многие частные собрания литературные, в которых молодые люди, знакомством или дружеством соединенные, сочиняли, переводили, разбирали свои переводы и сочинения и таким образом совершенствовали себя на трудном пути словесности и вкуса».5 Большой известностью пользовались салоны вел. Мартен-Фюжье А. Элегантная жизнь, или как возник «Весь Париж». 1815−1848. М., 1998. С. 96. См., определение значение слова «кружок» в Большом толковом словаре русского языка, подготовленном в Институте лингвистических исследований РАН: «Организация лиц, объединившихся для совместной деятельности, совместных занятий» (Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 1998. С. 474).

4 Аронсон. М. К, Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. С. 24.

5 Мерзляков А. Ф. Воспоминания о Ф. Ф. Иванове // Труды Общества любителей российской словесности при Московском университете. 1817. Ч. 7. С. 101−104. Цит по: Аронсон М. К, Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. С. 88. княгини Елены Павловны, княгини 3. А. Волконской, А. П. Елагиной, А. О. Смирновой-Россет, графини Е. П. Ростопчиной. В отличие от кружков занятия «по интересам» находились на периферии жизни салонов, ее центр составляло светское общение и развлечения. К неформализованным литературным встречам следует отнести также «вечера», проходившие у В. А. Жуковского, С. Т. Аксакова, Н. И. Греча и др.

По подсчетам современных исследователей, в конце ХУШ-начале XIX века в России существовало около ста неофициальных обществ, кружков и салонов. В большинстве из них «заметное, а иногда и преобладающее место занимали исторические разыскания».6 Так, обсуждение исторической проблематики происходило в Дружеском литературном обществе, объединившем Ан. И. Тургенева, А. С. Кайсарова, А. Ф. Мерзлякова и других литераторов, салонах А. Н. Оленина, Н. П. Брусилова, Е. А. Карамзиной и др., кружках В. С. Подшивалова, П. И. Шаликова, А. П. Бенитцкого, С. Е. Раича. В литературном объединении «Арзамас» «слушались отрывки из еще не напечатанных томов &bdquo-Истории» Н. М. Карамзина, сочинений И. Г. Гердера, разбирались русские исторические сочинения."7.

Собственно историческим кружком был кружок «любителей отечественной истории» А. И. Мусина-Пушкина, существовавший в Петербурге, а затем в Москве в конце ХУШ-начале XIX века. Сюда входили писатель И. П. Елагин, историки И. И. Болтин, Н. М. Карамзин, Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский и др. Члены кружка занимались разысканием и изданием исторических источников, в основе их деятельности «лежали прежде всего патриотические мотивы, стремление найти в.

6 Козлов В. П. Кружок А. И. Мусина-Пушкина и «Слово о полку Игореве»: Новые страницы истории древнерусской поэмы в XVIII в. М., 1988. С. 21.

7 Там же. С. 22. древностях свидетельства и доказательства богатства и поступательного исторического развития России, высокого уровня ее культуры".8.

В 1810 годы вокруг одного из образованнейших людей своего времени, графа Н. П. Румянцева, обладателя уникальной библиотеки и богатейшей коллекции славянских первопечатных книг, старинных рукописей, медалей, монет, оформилось другое научное объединение — Румянцевский кружок.9 Н. П. Румянцев стал центром притяжения для людей, занимавшихся исследованием русской и славянской истории и литературы. В его окружение входили лингвисты, историки, востоковеды, библиографы, географы. Среди них был выпускник Академии художеств писатель и переводчик А. X. Востоков, мореплаватель и географ И. Ф. Крузенштерн, историк и лингвист Ф. П. Аделунг, историк академик X. Д. Френ, финский историк А. Ю. Гиппинг, профессор греческой и римской словесности Д. П. Попов, археограф, географ, этнограф П. И. Кеппен, археограф П. М. Строев, историки Н. Н. Бантыш-Каменский, К. Ф. Калайдович археограф и историк, И. Ф. Круг, И. И. Григорович, Н. С. Арцыбашев, митрополит Евгений, Н. М. Карамзин и др. Румянцев и члены его кружка были инициаторами многих научныхисследований и издательских начинаний, вели систематические поиски исторических документов в российских и зарубежных архивах.

8 Там же. С. 249.

9 См.: Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М., 1981; Бекасова А. В, «Ученые занятия» русского аристократа как способ самореализации (на примере графа Н. П. Румянцева) // Вопросы истории естествознания и техники. 1995. № 1. С. 24−39- Молчанов В. Ф. Государственный канцлер России Н. П. Румянцев. М., 2004; Медведев И. П. Россия как «спонсор» европейской исторической науки в начале XIX в. (граф Н. П. Румянцев и его парижские партнеры) // Исторические записки. 2005. Т. 8 (126). С. 364−389- Николай Петрович Румянцев: жизнь и деятельность (1754−1826). Библиографический указатель книг, статей из сборников, журналов, газет на русском языке. М., 2001.

К концу 1850-х годов литературно-общественную роль кружков и салонов стали выполнять журналы. С этого времени и вплоть до начала XX века особенно бурно развивается книгоиздательство и периодическая печать. Большой популярностью тогда пользовались «толстые» общественно-литературные журналы — «Вестник Европы», «Дело», «Отечественные записки», «Русская мысль», «Русское обозрение», иллюстрированный еженедельник «Нива», а из исторической периодики — «Русский архив», «Русская старина», «Древняя и новая Россия», «Исторический вестник». Как отмечает Б. Ф. Егоров, «во второй половине XIX века дворянские салоны и вечера почти не функционировали, их сменили &bdquo-разночинские» профессиональные объединения: собрания у редактора видных журналов и газет (например, у Н. А. Некрасова, М. И. Каткова), вечера у ведущих деятелей театральных трупп (например, у В. И. Качалова)".10.

Новое оживление деятельности объединений «по интересам» начинается в конце Х1Х-начале XX века, что свидетельствует о значимости этого явления для культуры и общественной жизни эпохи.11 Помимо литературных, музыкальных, артистических, религиозно-философских и др. объединений в Петербурге на рубеже веков существовали также и кружки близкие по интересам в широком смысле этого слова к кружку Дашкова. Например, кружок братьев Н. П. и А. П. Барсуковых объединял любителей допетровской старины. Созданное по инициативе кн. П. П. Вяземского в 1877 году Общество любителей древней письменности, членами которого были коллекционеры и исследователи русских рукописей и старопечатных книг, занималось изданием древнерусских памятников. Существовали многочисленные научные сообщества. В 1894 году при историко.

10 Егоров Б. Ф. Русские кружки // Русское подвижничество. Сб. ст. поев. Д. С. Лихачеву. М., 1996. С.44−52.

11 Шруба М. Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890−1917 годов: Словарь. М., 2004. филологическом факультете Петербургского университета по инициативе А.

И. Введенского и С. Ф. Платонова был учрежден студенческий литературнонаучный кружок «Беседы студентов историко-филологического факультета», преобразованный в 1902 году в Научно-литературное общество. В 1900;е годы объединением руководил А. С. Лаппо-Данилевский. Кружки возникали и вокруг того или иного журнала или издателя. С 1870 по 1900;е годы существовал кружок «Вестника Европы» (субботы Стасюлевича), собиравшийся у М. М. Стасюлевича и состоявший практически из одних сотрудников журнала. В 1890—1900;е годы проходили «четверги» у А. С.

Суворина. В начале 1900;х годов бывали журфиксы в доме А. Ф. Маркса.

С 1870 по 1893 год на квартире П. А. Ефремова собирались библиофилы, библиографы и писатели. Кстати, П. Я. Дашков тоже там бывал. Говорили «о русских книгах, о портретах русских деятелей и о литературе вообще, причем рассматривались редкие и замечательные книги, портреты и виды городов, которых у Ефремова находилось большое 1 ^ собрание». ~ Также в 1870-е годы Дашков был вхож в кружок любителей.

13 книги и гравюры, собиравшийся у А. Н. Неустроева и состоял в Пушкинском лицейском обществе, основанном в 1899 году.14.

Принципиальная новизна деятельности Дашковского кружка, развернутой в 1890-е годы, заключалась в создании иллюстрированных исторических изданий. В этот процесс входило не только написание исторических трудов, статей и публикация документов, но и интенсивная работа с визуальным материалом.

12 Березин-Ширяев Я. Ф. Из записок / Сообщ. А. Родных // Рус. библиофил. 1912. № 3. С. 30.

13 См.: РО ИР ЛИ Ф. 93. Оп. 1. № 2. Письма Дашкову. 1875−1878 гг. Л. 46.

14 Устав Общества опубликован в 1899 г.- переиздан в 1915 г. См.: РО ИР ЛИ Ф. 665 (Пушкинское лицейское общество).

Несмотря на то, что к теме кружков обращались в своих работах многие исследователи, речь велась главным образом либо об объединениях литературных, художественных, либо об общественно-политических.15.

Феномен научных кружков и как их составляющей — исторических, еще ожидает своего общего осмысления. На этом фоне не вызывает удивления и то, что Дашковский кружок как уникальное объединение, ставившее главной задачей исторические исследования и визуальное представление прошлого, до настоящего времени остается фактически не исследован.

В память о П. Я. Дашкове на рубеже Х1Х-ХХ веков появилась обширная мемуарная литература.16 Информация о Дашкове и его окружении.

11 содержится в работах Б. Б. Глинского.

В отечественной историографии о существовании кружка, в контексте близости интересов лиц в него входящих, упоминается в работах А. Н. Цамутали, 18 Д. И. Исмаил-Заде, 19 А. А. Кононова, 20 Д. Н. Шилова.21.

15 См.: Аронсон. М., Рейсер С. Указ. соч.- История русской литературы XIX в.: Библиогр. указ. / Под ред. К. Д. Муратовой. М.- Л. 1962. С. 66−74. История русской литературы к. Х1Х-нач. XX в.: Библиогр. указ. / Под ред. К. Д. Муратовой. МЛ. 1963. С. 37−40- Шруба М Указ. соч.- Викторович В. А. Достоевский, — Крестовский — Некрасов, или Плоды кружковщины // Карабиха: Историко-литературный сб. Ярославль, 1997. Вып. 3. С. 139−150- Рогов К. Ю. К истории «московского романтизма»: кружок и общество С. Е. Раича//Лотмановский сборник. М., 1997. Вып. 2. С. 523−576- Ананъич Б. В., Толстая Л. И. И. И. Толстой и «Кружок равноправия и братства» // Освободительное движение в России. Саратов, 1992. Вып. 15. С. 141−156- и мн. др

16 См.: Памяти П. Я. Дашкова. СПб., 1910.

1 -I.

Глинский Б. Б. С. Н. Шубинский (1834−1913 гг.). Биографический очерк. СПб., 1913; Глинский Б. Б. Среди литераторов и ученых. СПб., 1914.

18 Цамутали А. Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма. Л., 1986.

19 Исмаил-Заде Д. И. Императрица Елисавета Алексеевна. Единственный роман императрицы. М., 2002.

Историография о членах кружка также немногочисленна. Работы об С. Н. Шубинском касаются его редакторской деятельности в «Древней и новой России» и «Историческом вестнике»." Н. К. Шильдеру посвящены биографические статьи как директору Российской национальной библиотеки.*" В отдельных исследованиях подробно рассмотрены биография.

О 1 и профессиональная деятельность К. А. Военского." Более разносторонне в.

20 Кононов А. А. Историк К. А. Военский (1860−1928) // Автореферат дис.. канд. ист. наук. СПб., 2000.

21 Шилов Д. Н. «Русский некрополь» великого князя Николая Михайловича (История создания, неопубликованные материалы и проблемы их изучения и издания) // Автореф. дис.. канд. ист. наук. СПб., 2004.

22 Обрезкова И. А. Исторические журналы С. Н. Шубинского. («Древняя и новая Россия» и «Исторический вестник») // История, историография, библиотечное дело. М., 1994. С. 28−36- Кельнер В. Е. От «Древней и новой России» к «Историческому вестнику» (С. Н. Шубинский и становление исторических научно-популярных изданий в России в 1870-е гг.) // Книжное дело в России во второй половине Х1Х-начале XX в. Л., 1988. Вып. 3. С. 156−176- Костылева Р. Д. Историк-популяризатор С. Н. Шубинский во главе «Исторического вестника». Уссурийск, 1989; Мохначева М. П. С. Н. Шубинский и его сборник-журнал «Древняя и новая Россия» // Труды Историко-архивного ин-та. М., 1996. Т. 33. С. 168−176.

23 Голубева О. Д. Шильдер Николай Карлович // Сотрудники Российской национальной библиотеки — деятели науки и культуры: Биогр. слов. СПб., 1995. Т. 1. С. 580−583- Волъфцун Л. Б. Николай Карлович Шильдер // История библиотеки в биографиях ее директоров, 1795−2005. СПб., 2006. С. 178−193.

24 Кононов А. А. Указ. соч.- Кононов А. А. К. А. Военский — историк Отечественной войны 1812 года // Памяти Ю. Д. Марголиса: Письма, документы, научные работы, воспоминания. СПб., 2000. Тотфалуишн В. П. Материалы к биографии К. А. Военского // Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи: Материалы IV научной конференции. Москва, 26 апреля 2001 г. М., 2001. современной историографии представлена личность вел. кн. Николая Ми хай л ов ича.25.

Цамутали А. II Августейший историк: Великий князь Николай Михайлович // Историки России. XVIII-начало XX в. М., 1996. С. 499−511- Исмаш-Заде Д. И. Указ. соч. С. 331−389- Исмаш-Заде Д. «Момент, когда нельзя допускать оплошностей»: Письма вел. кн. Николая Михайловича вдовствующей императрице Марие Федоровне / Публ. Д. Исмаил-Заде // Источник. 1998. N 4. С. 3−24- Исмаш-Заде Д. И. Письма вел. кн. Николая Михайловича к императору Николаю II / Публ. Д. И. Исмаил-Заде // Рос. Арх. 1999. Вып. 9. С. 326−370- Измозик В. С., Павлов Б. В. Великий князь Николай Михайлович // Из глубины времен: Альманах. СПб., 1994. Вып. 3. С. 123−131- Капуста В. И. Научные труды великого князя Николая Михайловича (Каталог выставки) // Книга в России: Проблемы источниковедения и историографии. СПб., 1991. С. 96- Колобков В. А. Августейший историк: Материалы великого князя Николая Михайловича в Отд. рукописей Гос. Публ. б-ки им. M. Е. Салтыкова-Щедрина // Там же. С. 79−95- Острой О. С. Иконографическое издание великого князя Николая Михайловича «Русские портреты XVIII и XIX столетий» // Там же. С. 43- Лепехин М. П. Великий князь Николай Михайлович и издание «Русского Биографического Словаря» // Там же. СПб., 1991. С. 31−40- Искюль С. Н. Труды великого князя Николая Михайловича по внешнеполитической истории России: (Изд. и неосуществл. замыслы) // Там же. С. 18−30- Сафонов M. М. Великий Князь Николай Михайлович — публикатор письма Бенигсена о смерти Павла I // Там же. С. 47−55- Витенберг Б. М.- Лепехин М. П. Послужной список Его Императорского Высочества Генерал-Адъютанта Генерал-Лейтенанта Великого Князя Николая Михайловича // Там же. С. 56−66- Лобашкова Т. А. Публикаторская деятельность великого князя Николая Михайловича // Отеч. арх.: Прил. 1994. Вып. 2. С. 34−43- Шмидт С. О. К изданию сборника трудов БАН памяти великого князя Николая Михайловича // Археографический ежегодник за 1992 год. М., 1994. С. 267−278- Непеин И. Г. Великий князь Николай Михайлович — историк // Вопросы истории. 1994. N 10. С. 172−178- Искюль С. Н.: Неопубликованный очерк великого князя Николая Михайловича «Императрица Елисавета Алексеевна»: Cahiers du monde russe. P., 1995. Vol. 36. N 3. C. 345−375- Архангельская T. H. Книги великого князя Николая Михайловича в личной библиотеке Л. Н. Толстого. Источники по истории русской усадебной культуры: Ясная ПолянаМосква, 1997. С. 97−103- и др.

Об исторических кружках в России существует исследование В. П. Козлова «-Кружок А. И. Мусина-Пушкина и „Слово о полку Игореве“: Новые страницы истории древнерусской поэмы в XVIII в.».

Констатировавшаяся выше недостаточная изученность научных кружков и необходимость осмысления этого культурного феномена позволяет говорить об актуальности проведенного исследования. Диссертация о Дашковском кружке, члены которого ставили своей главной задачей создание иллюстрированных трудов по русской истории и тем самым в значительной мере способствовали формированию образа прошлого, сложившегося в русском обществе на рубеже Х1Х-ХХ веков, заполняет важную лакуну в представлениях о репрезентации и популяризации исторического знания в эту эпоху. В свете новейших исследований весьма существенными следует признать и следующие проблемы, осмысляемые в диссертации: визуализация исторических трудов, взаимодействие изображения и текста, их комплексного воздействия на потенциального реципиента и пр.

Объектом исследования являются формы репрезентации исторического знания, сложившиеся в России во второй половине Х1Х-начале XX веков и в первую очередь тенденция к его визуализации, отчетливо наблюдавшаяся в исторических публикациях эпохи.

Предмет исследования составляет историографическая, публицистическая и издательская деятельность Дашковского кружка, протекавшая в Петербурге в 1890-х-1900;х годах, а также принципы визуализации истории, выработанные в кружке.

Хронологические рамки исследования — 1880−1910 годы. Они определяются временем, когда собирательская деятельность Дашкова приобрела издательское выражение, т. е. материалы его коллекций стали использовать для публикации, а его дом стал центром, где встречались интересующиеся и занимающиеся историей России, и временем смерти собирателя.

Цель настоящей диссертации, заключающаяся в осмыслении значения Дашковского кружка для культурно-общественной жизни России конца Х1Х-начала XX века, определила следующие ее задачи:

• Рассмотреть организующую роль П. Я. Дашкова как центральной фигуры кружка. В связи с этим остановится на его собирательской и меценатской деятельности: участии в культурно-исторических проектах, формировании П. Я. Дашкова как деятеля культуры, судьбе его коллекции.

• Выявить предпосылки возникновения и очертить предысторию Дашковского кружка.

• Рассмотреть кружок: состав, формы общения, функционирование.

• Реконструировать деятельность кружка.

• Обосновать значение визуальной компоненты в изданиях кружка.

• Выявить принципы, которыми руководствовались члены кружка при иллюстрировании исторических изданий.

В основу методологии, примененной в диссертации, положен принцип историзма, в силу чего предмет исследования рассматривается в динамике его развития и во взаимосвязи с современными ему явлениями. При реконструкции деятельности Дашковского кружка и для характеристики его участников применялись традиционные историографические методы, основанные на критике используемых источников и позволяющие преодолеть дискретность отдельных свидетельств в синтетическом изложении. Для постижения личности П. Я. Дашкова весьма существенной оказалась многовековая история его семьи, что побудило обратиться к опыту такой вспомогательной дисциплины, как генеалогия.

Если на начальных этапах работы доминировали дедуктивные методы, и в диссертационном исследовании предполагалось представить осмысленный материал во всей полноте, то в дальнейшем именно в силу обширности и разнородности источников предпочтение было отдано индуктивному подходу. Для углубленного анализа поэтому выбирались наиболее важные результаты деятельности кружка, а полученные выводы мыслились как репрезентативные для целого.

Так как деятельность Дашковского кружка, главным образом, была направлена на подготовку иллюстрированных изданий, и ее основным итогом стало появление в изданиях огромного количества визуального материала, что можно рассматривать как «визуальный поворот» в представлении исторического знания, то имеет смысл детализировать некоторые общие положения, касающиеся этого феномена. Иллюстрированные издания понимаются мною как сложные знаки, особенностью синтактики которых является каждый раз новое сочетание визуального и текстуального элементов. Эта черта имеет принципиальное значение как для качественно иного, чем просто текстуального, смыслообразования (семантика), так и для назначения и последующего реципирования подобных сложных знаков (прагматика).26.

В силу характера данной работы преимущественное внимание уделялось не этим семиотическим аспектам, но конкретным личностям, обстоятельствам и воззрениям, подготовившим упомянутый выше «визуальный поворот». Весьма существенным представляется и то, что использовавшиеся изображения (живописные портреты, гравюры, лубки и пр.) мыслились участниками Дашковского кружка, прежде всего, как исторические источники, а не как эстетические объекты. Их информативный потенциал понимался широко — не только как непосредственное зримое Ср. рассуждения об этих трех основополагающих семиотических категориях в применении к художественным и прочим знакам: Успенский Б. А. Поэтика композиции // Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 2005. С. 163−164. свидетельствование о неком событии или лице, но и как фиксация пусть даже и фантастических представлений эпохи.

Так как исследование посвящено кружку, главной фигурой которого являлся П. Я. Дашков, невозможно было обойтись без источников, относящихся к биографии и генеалогии этой личности.

При реконструкции деятельности кружка были использованы источники, имеющие отношение, с одной стороны, конкретно к тому или иному члену группы, каждый из них которых являлся самостоятельным исследователем (материалы о служебной и общественной деятельности, документы личных фондов). С другой стороны, это источники, документирующие их общение, совместные занятия (главным образом обширная переписка, сохранившаяся в архивах Санкт-Петербурга" и Москвы"), а также немногочисленные мемуары, воспоминания и пр.

Отдельную группу источников составили иллюстрированные исторические издания — результат деятельности кружка.

Таким образом, тематически можно разделить источники на относящиеся: 1) к Дашкову, 2) к кружку, 3) к результатам деятельности кружка.

Личные фонды Дашковых в основном расположены в Государственном архиве Российской Федерации: Андрея Яковлевича и Евгении Осиповны.

Дашковых (деда и бабки) в фонде 907-" Якова Андреевича и Павлы.

27 В основном это личные фонды членов кружка, хранящиеся в отделе рукописей Российской национальной библиотеки (далее ОР РНБ) и рукописном отделе Института русской литературы (далее РО ИРЛИ), а также фонды Российского государственного исторического архива (далее РГИА) и Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (далее ПФА РАИ).

28 Государственный архив Российской Федерации (далее ГА РФ), Российский государственный военно-исторический архив (далее РГВИА).

29 ГА РФ. Ф. 907 (Дашковы Андрей Яковлевич и Евгения Осиповна) 1 оп., 327 ед. хр., 1617−1880.

Ивановны (родителей П. Я. Дашкова) в фонде 912.30 В них сосредоточены материалы служебной и общественной деятельности, переписка. Обширный эпистолярий сохранился также в личных фондах брата, Дмитрия Яковлевича Дашкова (РГВИА, ф. 275- РГИА, ф. 655). Помимо писем родственников и некоторых генеалогических данных о роде, здесь сохранилась служебная и личная переписка, дающая представление о связях и положении Дашковых в великосветском обществе, приближенности к императорской фамилии (письма Романовых: вел. кн. Михаила Александровича, вел. кн. Николая Михайловича, Феликса Юсупова и др.), письма к Д. Я. Дашкову: С. Ю. Витте, кн. А. А. Гагарина, Г. А. Кутузова, кн. Г. Д. Шервашидзе, А. М. Зайончковского, С. А. Панчулидзева, сослуживцев по Кавалергардскому полку.

Особый интерес представляет, конечно, фонд Павла Яковлевича Дашкова.31 Здесь хранится, принадлежавшая ему копия Родословной книги рода Дашковых с таблицами генеалогического древа. Об увлечении П. Я. Дашкова генеалогией говорит вложенная в Книгу его записка о некоторых своих родичах, изображение герба рода Дашковых, описание серебряного ковша, подаренного Алексеем Михайловичем стольнику А. Я. Дашкову и документы, относящиеся непосредственно к П. Я. Дашкову, дают представление не только о его интересах и пристрастиях, но и о том, что происходило в повседневной жизни дворянина-аристократа. Укажем лишь на: аттестат об окончании Александровского лицея, приглашения на обеды, балы, заседания, похороны, меню обедов, список вещей гардероба и провизии для дачитаблицы гимнастических упражнений, тетрадь с записью вин. Жалованные грамоты Александра II Дашкову П. Я. на ордена Анны и Станислава (17 апр. 1876, 18 апр. 1879) — повестки на заседания Пушкинского.

30 Там же. Ф. 912 (Дашков Яков Андреевич) 1 оп., 1079 ед. хр., 1771−1907.

31 Там же. Ф. 910 (Дашков). 1 оп., 293 ед. хр., 1789−1910. лицейского общества, отношения научных обществ, письма родственников и разных лиц.

Судьба коллекции П. Я. Дашкова после событий 1917 года была реконструирована по материалам, сохранившимся в личных фондах Д. Я. Дашкова, а также в фондах ПФА РАН. С этой целью из фонда РГВИА были привлечены следующие документы: перечень усадебных и полевых земель и построек в Надбелье, план расположения портретов на стенах Надбельевского домадокладные записки (черновики), заявления Д. Я. Дашковаотношения и переписка Государственного исторического музея, Русского музея, служебного отдела Главнауки о переданных Дашковым собрания гравюр и коллекций своего покойного брата, П. Я. Дашкова. «Из фонда Д. Я. Дашкова в РГИА укажем: заявления в Академию наук, в Комиссию по охране памятников искусства и старины, в Домкомбед о пропаже вещей из коллекции П. Я. Дашкова при обысках, о ее охране, о передаче Академии (1918;1920 гг.).33 Из фондов ПФА РАН была использована служебная переписка о приобретении Пушкинским Домом архива П. Я. Дашкова, о спасении и охране его библиотеки.34.

Архивные источники о деятельности кружка можно разделить на официальные и неофициальные документы. К первой группе относятся ходатайства о допуске работать в архивы, докладные записки о выпуске тех или иных изданий, всеподданнейшие докладные записки о выдаче беспроцентных ссуд на издание трудов, программы и документация о подготовке изданий, послужные списки. Например, в фонде Общего архива.

32 РГВИА. Ф. 275 (Д. Я. Дашков) 1 оп., 370 ед. хр., 1816−1928 годы.

33 РГИА Ф. 655 (Д. Я. Дашков). 2 оп. 299 ед. хр., 1840−1924.

34 ПФА РАН Ф. 9. (Отделение русского языка и словесности) Оп. 1. № 1066- Ф. 150. Переписка о приобретении Пушкинским Домом архива П. Я. Дашкова. Оп. 1 (1919) № 3- Оп. 1 (1926) № 1.

МИД (ф. 484) Российского Государственного исторического архива — отношения Административного отдела Кабинета е. и. в. о разрешении доступа в архив Н. К. Шильдеру, Е. С. Шумигорскому, С. А. Панчулидзеву. В том же архиве в фонде Кабинета е. и. в. МИДв (ф. 468) — ходатайство Шумигорского о предоставлении ему из Собственной библиотеки для временного пользования рукописей, касающихся императрицы Марии Федоровныв фонде Собственной е. и. в. Канцелярия по учреждениям императрицы Марии Федоровны (ф. 759) — прошение Шумигорского на издание труда «Биография императрицы Марии Федоровны». Материалы о ссудах Шумигорскому на издание трудов сосредоточены в следующих фондах Российского Государственного исторического архива: Канцелярии МИДв (ф. 472), Особой Канцелярии кредитной части (ф. 583) и Департамента государственного казначейства (ф. 565). В последнем — Всеподданейший доклад министра финансов С. Витте 1903 года о выдаче дополнительной ссуды на издание «ИсторииИмператора Павла I» и Всеподданнейшая справка министра финансов В. Н. Коковцова 1906 года о ссуде на окончание работы. В фондах Главного отдела по делам печати (ф. 776) и Санкт-Петербургского Цензурного комитета (ф. 777) этого же архива хранятся дела о книге Шильдера «Павел I» (арест на книгу и дальнейшее ее разрешение). А в личном фонде С. А. Панчулидзева (ф. 1652) — материалы поизданию (черновые рукописи) «ИсторииКавалергардов».

Вторая группа источников о деятельности кружка — это обширная переписка его членов. В основном письма сосредоточены в двух фондах: С. Н. Шубинского (ф. 874) в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки и П. Я. Дашкова (ф. 93) в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинском Доме) РАН. Шубинскому писали практически все члены кружка (К. А. Военский, И. Н. Божерянов, Е. С. Шумигорский, Н. К. Шильдер, А. М. Зайончковский, Н. И. Кутепов, С. А. Панчулидзев). Помимо обсуждения, просьб и вопросов к Шубинскому как редактору, в письмах постоянно присутствует тема Дашкова, его дома, встреч.

Сам П. Я. Дашков писем практически не писал, только в архиве Шубинского сохранились четыре его коротеньких записки, в которых он сообщает о возможной встрече у него дома. Например, в одной из них он пишет, что «завтра избавлен от службы» и приглашает зайти к нему: «Кобеко обещал прислать сегодня вечером книгу о прокурорах, а я составляю надписи.

35 к фотографиям". Зато Шубинский писал Дашкову постоянно, его писем в фонде Дашкова около ста. В основном в них содержатся просьбы о гравюрах для изданий, предложения о приобретении тех или иных документов для коллекции Дашкова. Письма других участников собраний в доме Дашкова, также присутствуют в фонде. Кроме адресатов, указанных выше, появляется имя вел. кн. Николая Михайловича.

В фондах других членов кружка также присутствуют письма друг к другу. Например, телеграммывел. кн. Николая Михайловича Шильдеру и Шумигорскому (ОР РНБ, ф. 859- РО ИР ЛИ, ф. 93), письма Шумигорского к Военскому (ОР РНБ, ф. 152), письма Кутепова к Военскому (ОР РНБ, ф. 152) И т. д.

При реконструкции деятельности кружка невозможно было не учесть письма, в которых затрагиваются темы, связанные с издательской, научной и просветительской функциями его членов. Это отражается в письмах к Шубинскому (ОР РНБ, ф. 874) А. С. Суворина (об изданиях Шильдера, о знакомстве с Военским), А. Г. Брикнера, редактора журнала «Всемирная иллюстрация» Э. Гоппе, издателя А. Ф. Девриена. В’письмах Н. И. Кутепова к А. В. Половцову (ОР РНБ, ф. 601. (Половцовы)) и к И. В. Помяловскому (ОР РНБ, ф. 608). С. А. Панчулидзева, Н. К. Шильдера и Е. С. Шумигорского.

35 П. Я. Дашков — С. Н. Шубинскому. [Б. д.] Среда // ОР РНБ. Ф. 874. Оп.1. № 33. Л.

228. к А. Н. Пыпину (ОР РНБ, ф. 621. (А. Н. Пыпин)) и к С. Ф. Платонову (ОР РЫБ, ф. 585).

Как отдельные источники были рассмотрены иллюстрированные издания, созданные членами кружка. А именно иллюстративный материал, большая часть которого была заимствована из коллекции Дашкова. Также периодические издания «Древняя и новая Россия» и «Исторический вестник». В качестве дополнительных источников были использованы воспоминания современников, публицистические заметки, рецензии.

Новизна представленной диссертации заключается в том, что, в исследовании, посвященном кружку П. Я. Дашкова, являющемся первым в отечественной историографии, впервые исследуется иллюстративный материал изданий, в появлении которого П. Я. Дашков и его окружение принимали непосредственное участие, и выявляется значение, которое они придавали исторической" иллюстрации, и требования, предъявляемые ими к тому или иному изображению. Изучение деятельности кружка через визуальный материал, вводимый в широкий обиход путем воспроизведения и интенсивного тиражирования позволяет выяснить что определило представление об историческом прошлом России в общественном сознании начала XX века, с какими конкретными наглядными образами было связано это представление. Диссертация пополняет источниковедческую базу изучения истории России, отечественной историографии в лице ее отдельных представителей.

9. Выводы.

Заметное внимание к прошлому России, ощущавшееся в российском обществе в конце Х1Х-начале XX в., повлекло за собой интерес к образному восприятию истории. Возникновение в это время кружка, центральной фигурой которого стал П. Я. Дашков, и его деятельность в этом направлении неслучайна. С одной стороны, Дашков представал как ценитель и любитель русской старины, собиратель и знаток исторического прошлого России. С другой стороны, его происхождение, близость ко Двору, верноподданническая позиция, отразились в конкретной помощи при подготовке изданий, репрезентирующих историю власти и государства. Авторы и составители таких изданий нашли, в лице П. Я. Дашкова, не только щедрого мецената, делящегося знаниями и сокровищами своих коллекций, но и аристократа, связи и положение которого, помогли решить ряд проблем, возникших в процессе их работы.

Появление большого количества иллюстративного материала в исторических изданиях, созданных при непосредственном участии Дашкова, явилось &bdquo-откликом" на возникший в обществе интерес к образному восприятию истории. Отличительной чертой &bdquo-набора" изображений для этих изданий является их историчность, т. е. принадлежность ко времени описываемого события, лица и т. д., а также иллюстрация деталей, относящихся к жизни, описываемой эпохи, что выглядит, как попытка запечатлеть во времени эту жизнь.

Благодаря деятельности Дашковского кружка, российское общество рубежа веков получило возможность познакомиться с обширным визуальным материалом по истории России, созданном на протяжении XVII—XIX вв. Созданные им иллюстрированные издания конца XIX — начала XX века до сих пор остаются уникальным «собранием», предоставляющим обильный материал для историков, искусствоведов, литературоведов, и т. д.

Заключение

.

Проведенное исследование показало, что в конце Х1Х-начале XX века в Петербурге существовал кружок любителей истории П. Я. Дашкова.

Организующая роль П. Я. Дашкова как центральной фигуры кружка несомненна. Об этом говорят, предшествующие этому факты его биографии. Во-первых, интерес Дашкова, во многом благодаря семейным традициям и образованию, к истории России, к предметам и документам, представляющим историческую ценность. Семейный архив Дашковых, как видно по источникам, давал Дашкову обширный материал знакомиться с такого рода свидетельствами истории. Помимо предметов и документов, интерес Дашкова вызывали визуальные изображения, которые также можно было видеть в семейных коллекциях. Так, в архиве его отца было множество рисунков, гравюр, литографий, фотографий. А мать была художницей и постоянно зарисовывала «окружающую действительность» — типы, виды, портреты.

Во-вторых, прекрасное домашнее образование, а затем учеба в Императорском Александровском лицее, частые поездки в Европу, наличие значительных финансовых средств, позволили Дашкову положить начало своей коллекции гравюр и документов по русской истории и истории русской литературы.

В-третьих, способ систематизации материалов коллекций говорит о том, что Дашков готовил их для дальнейшего использования исследователями, а визуальный материал уже изначально рассматривал как памятник той или иной эпохи (и одновременно исторический источник).

Роль П. Я. Дашкова как деятеля культуры не ограничилась лишь собиранием и предоставлением материала из своих коллекций исследователям, которые, обращаясь к нему, находили не обычного собирателя-чудака, а высокообразованного аристократа, имеющего свое видение истории, великолепно знавшего, благодаря документам из своих собраний, прошлое своей страны. Его деятельность на этом поприще совпала со временем многочисленных юбилеев и памятных исторических дат, к которым подготавливались соответствующие издания, и для которых был необходим документальный иллюстративный материал.

Устраиваемые Дашковым «завтраки» для тех, чьи интересы и занятия были связаны с изучением русской истории стали предпосылкой для возникновения более узкого круга единомышленников, которых объединил не только интерес к русской истории, но написание и издание исторических трудов.

Роль коллекционера сказалась в отборе тех, кому даровалось право войти в круг ближайших знакомых, приобрести доверие хозяина, пользоваться гостеприимством и материалами его коллекций для создания «созвучных ему» исторических трудов. Дашков объединил тех, кто имел отношение к изучению русской истории, заведовал музеями и архивами, кто поддерживал, редактировал и осуществлял исторические издания.

Историки получали от собирателя только материал для своих исследований, но и административную поддержку — благодаря связям Дашкова, могли решить вопросы допуска в архивы, финансовой поддержки изданий.

Своими знаниями, взглядами, Дашков влиял на содержание и облик исторических изданий. Это хорошо видно, например, по историко-литературному журналу «Исторический вестник», активным поставщиком иллюстраций для которого неизменно был собиратель, а также по изданиям трудов Н. К. Шильдера, А. Г. Брикнера, С. А. Панчулидзева, Н. И. Кутепова, И. Н. Божерянова, М. И. Пыляева, Е. С. Шумигорского и др.

Великий князь Николай Михайлович отмечал необычайную заинтересованность Дашкова в подготовке иллюстративной части того или иного издания. Узнав тему предполагаемого труда, Дашков начинал перечислять все то, что, по его мнению, должно было составить его иллюстративный ряд. Шел перечень деятелей этой эпохи, видов различных местностей, дворцов, зданий, садов и т. д. А также совет как и где лучше напечатать издание.

Дашков также принимал близкое участие в подготовке юбилейных изданий, вышедших в начале XX века. Их визуальный ряд зачастую полностью зависел от Дашковского собрания. Так, количество иллюстраций, предоставленных Дашковым С. А. Панчулидзеву для «Истории кавалергардов» было столь велико, что в первом томе было сделано примечание, что «иллюстрации, принадлежность которых не указана, взяты из собрания Дашкова».

Собранием" изображений Петербурга, начиная с его основания и до времени Александра III, являются юбилейные издания И. Н. Божерянова -«Санкт-Петербург в Петрово время» и «Невский проспект. Культурно-исторический очерк двухвековой жизни Санкт-Петербурга».

Настоящим событием в культурной жизни Петербурга рубежа веков стало появление изданий трудов Н. К. Шильдера, роскошно иллюстрированных. Помещенные в предисловии к «Императору Александру I» объяснения выбора иллюстративного материала для издания строго соответствуют принципам Дашковского кружка. В предисловии к труду Шильдера «Император Николай Первый. Его жизнь и царствование», предпринятого А. С. Сувориным после кончины историка и подготовленного С. Н. Шубинским, отмечается, что большая часть иллюстраций «воспроизведена, без всяких изменений и украшений, с редких оригиналов, находящихся в собрании П. Я. Дашкова». В этом издании впервые появились портреты декабристов А. А. Бестужева (Марлинского), А. Ф. Бригена, М. С. Лунина, А. М. и Н. М. Муравьевых, Е. П. Оболенского, и др.

Развитие издательского дела в течение XIX столетия и появление новых техник воспроизведения изображений привело к стремительному росту числа иллюстрированных изданий. Тот парадоксальный факт, что в исторических трудах иллюстрации практически отсутствовали, отчасти можно объяснить тем, что здесь сохранялась логоцентрическая традиция, отчасти же отношением к изображению как к «картинке», «украшению», которое, в отличие от письменных источников, не рассматривалось и не изучалось как отдельный исторический памятник. Именно в Дашковском кружке появилось особое отношение к визуальному материалу — как к источнику.

Важную роль в создании иллюстрированных исторических трудов членами Дашковского кружка сыграло и убеждение Дашкова в том, что наличие визуального материала в историческом тексте позволит сделать издание доступным для более широкого круга читателей. В этом отчетливо видны его просветительские убеждения, желание, чтобы народ читал о прошлом своей страны и знал его. Дашков также считал необходимым выпуск иллюстрированных изданий специально предназначенных для широких народных масс. У него даже были свои требования к их написанию и оформлению. Он был противник мнения, что для простого народа необходимо писать как-то особенно, приноравливаясь к его языку, выражениям и т. д. Дашков считал, что подобные книги должны быть написаны простыми, ясными и краткими словами, иначе их смысл не будет усвоен читателем.

К убеждению Дашкова о просветительской и научной роли изображения следует отнести и его участие в отборе гравюр для показа на публичных лекциях М. И. Семевского, проходивших в марте-апреле 1891 года в Педагогическом музее и посвященных Петровскому времени.

Введение

в широкий обиход большого числа изображений, а также их дальнейшее воспроизведение и интенсивное тиражирование во многом определили представление об историческом прошлом России в общественном сознании начала XX века, связали это представление с конкретными наглядными образами. Вышеперечисленные факты позволили сделать в диссертации вывод о визуальной репрезентации исторического знания — «визуальном повороте» в этой области — как об итоге деятельности П. Я. Дашкова и его единомышленников и как об их заслуге. Последствия этого «визуального поворота», произошедшего в русских исторических изданиях, ощутимы, по нашему убеждению, до сего дня.

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Санкт-Петербургский институт истории.

На правах рукописи.

1&20 0.9 01 108 «.

Меньшенина Наталья Юрьевна.

КРУЖОК П. Я. ДАШКОВА И ВИЗУАЛЬНАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ В КОНЦЕ Х1Х-НАЧАЛЕ XX ВЕКА.

Специальность 07.00.02 — Отечественная история.

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук.

Научный руководительдоктор исторических наук А. Н. Цамутали.

Им.

Санкт-Петербург — 2008.