Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Анализ особенностей применения знаний из различных областей в раскрытии и расследовании преступлений

КурсоваяПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Так, Е. И. Галяшина указывает, что с 1996;1997 в ряде ЭКП ОВД РФ проводятся исследования и консультации на предмет выявления признаков контрафактности аудио продукции. В соответствии с Соглашением между ГУ ЭКЦ МВД РФ и Российской Антипиратской Организации (РАПО) определены 24 базовых межрегиональных отдела ЭКП УВД, УВД, УВДТ и обслуживаемых ими органов внутренних дел. Сотрудники на основании баз… Читать ещё >

Анализ особенностей применения знаний из различных областей в раскрытии и расследовании преступлений (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

  • Введение
  • В настоящее время стремительно возрастает роль специальных знаний в расследовании преступлений. Во многом это связано, в первую очередь, с развитием технологий, что позволяет преступникам совершать традиционные правонарушения новыми способами. Так, уже вошло в криминальную практику хищение денежных средств путем получения преступником через электронную почту или системы быстрого обмена сообщениями доступа к паролям или иной важной информации по кредитным картам.
  • В свою очередь расширяется сфера преступной деятельности и растет квалификация злоумышленников через освоение ими сложными технологиями, новыми техническими устройствами, применение современных разработок из различных областей знаний.
  • Внедрение новых видов технологий в преступную сферу активно производится организованными преступными группами ввиду того, что подобная деятельность подчас недоступна преступникам-одиночкам, поскольку требует обладания обширными ресурсами — информационными, техническими, финансовыми, организационными.
  • Следует заметить, что тенденция повышения «технологичности» расследования типична не только для России. Подтверждением тому могут служить данные опросов среди следователей, проведенные в соседних с Россией государствах. Radzevicius E. The application of the special knowledge investigating criminal violations of the requirements of the work safety regulations: theory and practice in Lithuania. Summary of Doctoral Thesis. Social Sciences, Law (01 S). Mykolas Romeris University. — Vilnius, 2006. — С. 14. При этом большинство опрошенных отмечают усиление роли научно-технических методов в расследовании как залог повышения его качества и сокращения его продолжительности.
  • Другим обстоятельством, потенциально влекущим к расширению практики использования специальных знаний в расследовании преступлений, является развитие новых технологий и методик экспертного исследования, позволяющих решать ранее недоступные проблемы. Так, создание метода выявления и изъятия отпечатков пальцев рук с липкой поверхности скотча позволяет выявить ранее недоступные для исследования следы и пополнить массив доказательственной и идентификационной информации по уголовному делу.
  • В процессе расследования практически любого уголовного дела следователь прибегает к помощи сведущих лиц. Часто инициирование уголовного преследования невозможно без информации, полученной на основе специальных знаний. В ряде случаев использование таких сведений является условием для возбуждения уголовного дела. Указанное верно, например, в отношении таких преступлений, как незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов; публичное оправдание терроризма; преступлений, связанных с нарушением технических норм (экологические преступления, нарушение правил международных полетов и пр.).
  • На практике возбуждение большей части уголовных дел по преступлениям подобного типа не производится без так называемых «предварительных исследований» или даже «заключений специалиста» по определению химического состава изъятого вещества; установлению в действиях заподозренного лица нарушений технических норм; наличия в письменной или устной речи призывов к осуществлению террористической, экстремистской деятельности; наличия наркотических или психотропных веществ в обнаруженных смесях и жидкостях и т. д.
  • Сфера привлечения специалистов к расследованию расширяется также за счет сложившейся практики консультаций у сведущих лиц по юридическим вопросам. Объективная необходимость привлечения квалифицированной помощи по ряду правовых вопросов в последнее время стала вынуждать следователей прибегать к процессуальным формам ее использования. Это влечёт за собой как доктринальные споры о природе подобных доказательств, так и процессуальные проблемы обоснования их допустимости в уголовном деле.
  • Однако по ряду причин, практические работники часто игнорируют возможности высокотехнологичного решения вопросов, влекущего представление в суде весомого доказательства.
  • В целом же следует согласиться с Е. П. Ищенко Ищенко Е. П. Российская криминалистика сегодня // Вестник криминалистики. № 4 (20). — М.: Спарк, 2006. — С. 4., что резкий рост преступности, ее профессионализация, консолидация антиобщественных сил в преступные группы и сообщества, появление новых видов посягательств, таких как заказные убийства, терроризм, торговля взрывчатыми веществами, оружием, наркотиками, контрабанда, компьютерные преступления и других, привели к формированию перед правоохранительными органами вообще и перед отечественной криминалистикой в особенности настоятельного социального заказа на поиск адекватных криминальной ситуации в стране средств, приёмов и методов, позволивших бы обуздать «взбесившуюся» преступность. Наряду с повышением уровня профессионализма сотрудников правоохранительных органов, интенсификация использования специальных знаний в расследовании преступлений является одной из ответных мер на обозначенный социальный заказ.
  • Настоящая работа направлена на криминалистическое исследование особенностей применения знаний из различных областей в раскрытии и расследовании преступлений.

Цель исследования заключается в разработке теоретических и практических рекомендаций по использованию специальных знаний в расследовании преступлений.

Задачи исследования определяются потребностями криминалистической деятельности, которой необходимы научно обоснованные методы решения возникающих практических задач.

Конкретными задачами исследования являлись:

§ выработка общей концепции специальных знаний с учетом сложившейся следственной и судебной практики;

§ определение путей трансформации традиционных подходов к характеристике содержания и назначения специальных знаний в уголовном процессе;

§ выделение причин невостребованности большой части специальных знаний в общей практике расследования;

§ выработка рекомендаций по оптимизации использования специальных знаний в процессе расследования уголовных дел.

Объектом исследования выступила криминалистическая деятельность по использованию достижений науки, техники, ремесла, искусства и иных сфер человеческой деятельности в раскрытии и расследовании преступлений.

Предметом исследования являлись криминалистические закономерности типовых ситуаций привлечения сведущих лиц к расследованию преступлений.

Основу методологии исследования составил диалектический метод как общенаучный метод познания различных событий, процессов, явлений в их многочисленных взаимосвязях и взаимоотношениях. В ходе исследования были использованы также методы сравнения, анализа, синтеза, обобщения, индукции, дедукции, моделирования и специальные научные методы сравнительно-правового и статистического анализа; социологические методы исследования (анкетирование и интервьюирование следователей, прокуроров, экспертов; изучение материалов расследованных уголовных дел, заключений экспертов и специалистов).

В процессе исследования широко использовались научные труды таких авторов, как Т. В. Аверьянова, А. М. Зинин, Ю. Г. Корухов, А. В. Кудрявцева, Н. П. Майлис, В. Н. Махов, Ю. К. Орлов, Е. Р. Россинская, Е. В. Селина, В. А. Снетков, И. Н. Сорокотягин, Л. Г. Шапиро, В. И. Шиканов, А. Р. Шляхов, А. А. Эйсман, Н. П. Яблоков и других.

1. Понятие и значение специальных знаний

1.1 Понятие специальных знаний

Специальные знания являются важным процессуальным институтом, устанавливающим основания участия сведущих лиц в расследовании преступлений, а равно условия применения знаний из неправовых сфер в уголовном процессе. Однако в настоящее время столь важное понятие не получило законодательного закрепления.

В действующем Уголовно-процессуальном кодексе РФ отсутствует какое-либо определение специальных знаний. В нем лишь установлен круг сведущих лиц и их полномочия — эксперт, специалист, педагог, переводчик (ст.ст. 57, 58, 59, 80, 191, 195−207).

Определение специальных знаний сохранилось лишь в Гражданском процессуальном кодексе РФ (ст. 79) и Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ст. 9) СЗ РФ. 04.06. 2001. N 23. Ст. 2291., где указано, что судебная экспертиза проводится по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, ремесла или искусства.

Однако подобная трактовка специальных знаний представляется устаревшей и неприемлемой в силу необоснованного сужения их сфер, поскольку следователю и судье могут потребоваться сведения и умения, относящиеся не только к науке, технике, искусству, ремеслу, но и ко многим другим ненаучным отраслям знаний, например, к спорту, коллекционированию, обычаям и т. д.

По данным проведенного опроса следователей, помимо криминалиста и судебно-медицинского эксперта, к участию в осмотре места происшествия чаще всего привлекаются специалисты технических специальностей — в 36% случаев (строители, инженеры, пожаротехники, автотехники, авиатехники, специалист по электрозащите, газовщик). Специалистов в ненаучных областях знания (искусствовед, ювелир) для участия в осмотре места происшествия привлекали 3% опрошенных; профессионалов в области компьютерных технологий — 7%; экономистов, бухгалтеров — 1%. Также практике известны случаи, когда к участию в этом следственном действии в качестве специалиста приглашались метролог, фармацевт, водолаз, технолог в сфере общественного питания и другие.

Более того, приведенные законодательные положения кодекса не указывают других сведущих лиц, кроме эксперта.

Единая устоявшаяся дефиниция специальных знаний не выработана и в юридической литературе. Наиболее общее определение, охватывающее знания всех сведущих лиц, дано В. Н. Маховым. Он понимает под специальными знания, присущие различным видам профессиональной деятельности, за исключением знаний, являющихся профессиональными для следователя и судьи, используемые при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу в случаях и порядке, определенных уголовно-процессуальным законодательством См., напр.: Махов В. Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. — М., 2000. — С. 46. Такое общее понимание было выработано на основе анализа и переработки результатов научных исследований XIX-ХХ столетий в соответствующей области. Указанный подход удобен, поскольку дает обобщенное представление о сущности специальных знаний, не раскрывая всех их признаков. Такой позиции придерживаются многие исследователи.

Другие ученые более детализируют понятие специальных знаний, закрепляя в дефиниции и иные признаки этого явления. Однако присутствующее в науке многообразие подходов, несмотря на их определенную общность, не вносит полной ясности в определение сущности специальных знаний в уголовном процессе. Каждый ученый подчеркивает и придает важность отдельным свойствам этого явления в своём личном представлении.

Ряд ученых предлагает руководствоваться объективным критерием при определении областей, которые могут быть источником специальных знаний. Так, коллектив видных ученых-криминалистов считает, что «следователь с момента обучения в вузе уже владеет общими профессиональными знаниями (уголовный процесс и др.) и некоторым объемом специальных знаний; источниками получения последних являются криминалистика, судебная экспертиза, судебная медицина, судебная психиатрия и т. п.» Аверьянова Т. В., Белкин Р. С., Корухов Ю. Г., Россинская Е. Р. Криминалистика: Учебник для вузов. — М.: Норма, 2007. — С. 383. Преимуществом приведенного объективного критерия для выделения областей специальных и профессиональных знаний, являются его простота и понятность. Таким образом, юридические неправовые дисциплины, изученные в вузе будущим следователем, исключены из профессиональных знаний адресата доказывания.

А между тем с подобной точкой зрения сложно согласиться. Более того, обозначенная позиция, ошибочно привела бы к необходимости признать специальными часть профессиональных знаний следователя, а именно — знания из области криминалистической экспертизы, судебной психологии, судебной медицины и т. д. Безусловно, адресат доказывания не в полной мере владеет знаниями из указанных областей, но в объеме программы для юридических вузов (факультетов). Поэтому часть знаний из специальных областей является профессиональными знаниями следователя. Для применения в уголовном процессе другой части знаний, которыми следователь не владеет, он привлекает сведущих лиц. Их знания являются специальными.

Следует также оговориться, что вопросы криминалистики в объеме учебной дисциплины входят в профессиональную эрудицию следователя, однако это не касается вопросов криминалистической экспертизы.

Уголовный процесс — строго формализованная деятельность уполномоченных государством лиц по раскрытию, расследованию преступлений и изобличению виновных в них лиц. Элементы диспозитивности чужды уголовно-процессуальной деятельности.

Поэтому представляется необходимым признать специальными не любые знания, которыми не владеет конкретный следователь, прокурор, судья, но лишь те, которые выходят за пределы знаний, необходимых представителю его профессии для грамотного выполнения своих должностных обязанностей.

Возможным решением проблемы определения объема профессиональных знаний адресата доказывания мог бы стать образовательный стандарт по специальности «Юриспруденция», содержащий четкий перечень предметов, освоенных каждым юристом в вузе.

Однако простое, на первый взгляд, решение вопроса при ближайшем рассмотрении предстаёт неприемлемым. Объем знаний, включенных в образовательный стандарт по специальности «Юриспруденция», характеризует профессиональные знания юриста. Достойным представителем своей профессии следователь может стать, только освоив помимо указанных, еще и знания, получаемые на спецсеминарах и спецкурсах по криминалистике (в ходе специализации по кафедре криминалистики юридического факультета либо обучения на следственном факультете). Лицо, не изучившее специальные дисциплины, приобретает такие знания самостоятельно в ходе самоподготовки, повышения квалификации и учебы следователей, уже работая по специальности. Поэтому объективного нормативного критерия для определения объема профессиональных знаний следователя не существует.

Следует ограничиться перечислением сфер знаний, которыми должен владеть адресат доказывания для качественного выполнения своих должностных обязанностей — это знания в рамках образовательного стандарта по специальности «Юриспруденция»; общие знания по судебной экспертизе, оперативно-розыскной деятельности; углубленные знания по отдельным направлениям работы следователя и отдельным частным методикам расследования преступлений. Знания из иных областей или в объеме, превышающем указанный, являются специальными в уголовно-процессуальном смысле.

Однако сам следователь может быть носителем специальных знаний в силу полученного образования, опыта, однако он не вправе использовать эти знания в процессуальной форме, т. е. когда результатом их применения становится получение доказательства. Тем не менее, адресат доказывания может и должен использовать имеющиеся у него специальные знания в ходе своей профессиональной деятельности в иных формах, в частности, для определения качественности работы специалиста, оценки заключения эксперта, в ходе допроса сведущего лица и т. д.

Невозможность применения следователем специальных в уголовно-процессуальном смысле знаний в ходе расследования преступления вытекает не из сомнений в степени владения адресатом доказывания соответствующими применению методиками, а из общей концепции уголовного процесса России о недопустимости совмещения разовых процессуальных функций в одном лице. Одной из аксиом российского уголовного процесса является положение, согласно которому субъект доказывания не может быть источником доказательств.

Более того, согласно УПК РФ следователь отнесен к стороне обвинения, в то время как сведущие лица призваны быть беспристрастными и незаинтересованными в исходе дела. Таким образом, адресат доказывания вправе использовать специальные знания только в познавательных целях, никак не затрагивая удостоверительную сторону расследования. В этом смысле следователь тоже может оказаться носителем специального знания, но никак не сведущим лицом.

Фактически адресат доказывания может владеть любым объемом знаний в любой области. Эти знания будут являться специальными (при соответствии их определенным признакам). Обладание следователем такими знаниями существенно улучшает качество расследования и сокращает его сроки, поскольку на основе собственных знаний следователь будет способен правильно оценить ситуацию, назначить необходимые экспертизы и выдвинуть адекватные версии, не прибегая к процессуальным или непроцессуальным консультациям специалиста. Как правило, следователь (дознаватель, судья), «специализирующийся» на расследовании (рассмотрении) определенной категории дел, в процессе своей профессиональной деятельности овладевает некоторым объемом специальных знаний из соответствующей области.

Более того, зачастую к следователю (дознавателю), расследующему преступления определенного вида выдвигается требование о владении им знаниями о сфере деятельности, в которой они совершаются. Так, дознаватели таможенных органов, кроме общих профессиональных знаний следователя, должны также обладать знаниями в специфической для таможенных правонарушений области — товароведении Нестеров А. В. Концептуальные основы использования специальных познаний в раскрытии и расследовании таможенных преступлений. Дисс… докт. юрид. наук. — М., 2001. — С. 43. В этом случае товароведение также становится областью профессиональных знаний следственного сотрудника таможенных органов, при этом оставаясь специальным знаниям, например, для дознавателей Следственного комитета при МВД РФ, и не исключая обязанность дознавателя таможенных органов по назначению товароведческой экспертизы по уголовному делу в удостоверительных целях.

Таким образом, при накоплении опыта расследования преступлений и повышении квалификации объем профессиональных знаний следователя становится глубже и шире, захватывая некоторую часть знаний (в первую очередь из области криминалистической экспертизы, судебной медицины, бухгалтерского учета), считающихся специальными для начинающих следователей.

Но следует полностью согласиться с В. Н. Маховым, что расширяя и углубляя свои профессиональные знаний за счет некоторой части специальных знаний, следователь остается следователем; при этом не расширяются его функции в процессе доказывания.

Представляется необходимым выделить следующие признаки специального знания, применяемого в случаях и порядке, определенном уголовно-процессуальным законом, с целью содействия деятельности правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений:

1. специальный характер знаний по отношению к знаниям следователя, дознавателя, прокурора, судьи (превышают объем профессиональных знаний адресата доказывания);

2. приобретение знаний в рамках специального образования (для научного и ненаучного знания) или самостоятельного обучения (для ненаучного знания);

3. совокупность системы научных или ненаучных сведений и практических навыков (умений) по их применению (информационная и практическая компоненты);

4. документированный характер таких сведений (их закрепление в специальной или справочной литературе, справках, результатах исследования и т. д.) — объективный характер знания, допускающий проверку;

5. использование специальных знаний в целях исследования скрытых свойств и взаимосвязей объектов, явлений;

6. получение новой информации в результате применения специальных знаний.

Таким образом, специальными знаниями в уголовном процессе следует признать системные сведения научного или ненаучного характера, приобретенные сведущим лицом в рамках специальной подготовки или самообразования, закрепленные в литературе, практически апробированные, не составляющие профессиональных знаний адресата доказывания, подлежащие применению с целью получения новой информации на основе исследования скрытых свойств и взаимосвязей объектов (явлений) в случаях и порядке, определенных уголовно-процессуальным законом в ходе раскрытия и расследования преступлений.

1.2 Соотношение юридических и специальных знаний

Вопрос о соотношении правовых (юридических) и специальных знаний приобрел значительную актуальность в последние годы. Целиком отрицавшаяся ранее учеными возможность применения в рамках уголовного процесса правовых знаний в качестве специальных теперь многими авторами признаётся оправданной.

Специальные знания присущи любой профессии. Специалист в своём деле — носитель специальных знаний по отношению к специалистам в других профессиях. В этом смысле юридические знания, в том числе знания криминалистики, уголовного процесса и уголовного права, тоже являются специальными знаниями следователя (дознавателя, прокурора, судьи) по отношению к знаниям представителей иных профессий. Это неоднократно подчеркивалось в литературе. Однако понятие специальных знаний, применяемых в раскрытии и расследовании преступлений, более узкое.

Видные ученые, стоявшие у истоков института специальных знаний в уголовном процессе, А. А. Эйсман и А. Р. Шляхов полностью отрицали возможность включения юридических знаний в состав специальных. Этой же точки зрения придерживался Р. Д. Рахунов. Ряд современных авторов также исключают правовые знания из состава специальных. Таков подход и ряда ученых-юристов Литвы, Польши и Германии по результатам изучения источников последних лет.

Однако многие современные отечественные авторы все-таки считают необходимым включение правовых знаний в сферу специальных, подлежащих применению в рамках уголовного процесса.

Причем если и раньше в науке шли дискуссии о возможности признания иностранного права видом специальных знаний, что было бы вполне оправданным (поскольку эта сфера не изучается в рамках стандартной программы подготовки юристов в нашей стране, а требует ее освоения в ходе дополнительного образования), то теперь взгляды ученых более категоричны.

Ряд современных авторов предлагает признать возможность применения специальных юридических знаний в рамках консультаций (заключения) специалиста, но не проведения судебной экспертизы. При этом сфера юридических знаний значительно сужена. Специальными считается возможным признать только те юридические знания, которые выходят за рамки профессиональных для адресата доказывания — то есть за исключением знаний уголовно-процессуального права, уголовного права, криминалистики в объеме программы для вузов.

В качестве основных причин необходимости процессуального оформления правовых консультаций называется развитие общественных отношений и сопутствующее ему увеличение количества регулирующих правовых актов в каждой области. Проводится прямая аналогия со специализацией в медицине, где в рамках одной профессии существуют разные направления деятельности (терапевт, отоларинголог, эндокринолог и др.), совмещение которых недопустимо.

Так, В. Н. Махов уверен, что изучив в вузе хозяйственное, трудовое, международное право и некоторые другие отраслевые правовые науки, следователи могут сами разобраться в несложных юридических вопросах. Но и среди юристов существует специализация. И со стороны следователей было бы неправильным игнорировать углубленные познания юристов, специализирующихся в какой-то узкой сфере правовой деятельности, выходящей за пределы его профессиональной деятельности.

Не последнюю роль у сторонников признания возможности процессуальных консультаций по юридическим вопросам в рамках расследования уголовного дела играет и желание усилить впечатление от совокупности собранных доказательств путем увеличения количества их источников и придания выводам следователя доказательственной формы Селина Е. В. Применение специальных познаний в российском уголовном процессе. Дисс… докт. юрид. наук. — Краснодар, 2003. — С. 67.

Проведенную с медициной аналогию можно продолжить. Так, в рамках только одной профессии — стоматолог — существует несколько специальностей: хирург, терапевт, ортодонт и пр. Ни один представитель приведенных медицинских профессий не вправе практиковать по иной специальности, чем законченная им ординатура. Более того, некоторые виды стоматологической деятельности подлежат отдельной сертификации на основании пройденного обучения.

Так, возможность практиковать в качестве имплантолога приобретается лишь после прохождения двухнедельной стажировки на базе уже имеющегося образования хирурга-стоматолога. Приведение столь сложной системы образования и сертификации одной из медицинских специальностей направлено на демонстрацию необоснованности проведения аналогий юридической профессии и медицинской. До тех пор пока в юриспруденции не будет введена система специализации в рамках базового и дополнительного образований, необоснованно говорить о том, что юрист по гражданскому праву является носителем специального знания по отношению к следователю — юристу в уголовном и уголовно-процессуальном праве.

Опрос практических работников выявил потребность в получении ими консультационной помощи по правовым вопросам, однако большинство следователей придерживаются традиционной точки зрения о невозможности признания юридических знаний специальными в уголовном процессе.

Так, 22% опрошенных следователей консультировались по правовым вопросам в процессуальной форме получения заключения специалиста или допроса специалиста. Потребность в квалифицированной юридической помощи ощущает подавляющее большинство опрошенных — 80%, обращаясь за непроцессуальными консультациями к более опытным коллегам или юристам в иных отраслях права. Привлекать юриста в качестве специалиста в уголовный процесс считает возможным 32% опрошенных следователей, но лишь 1% из них готов консультироваться в процессуальной форме по вопросам уголовного права и уголовного процесса.

Тем не менее, 62% практических работников придерживаются традиционной точки зрения о невозможности делегирования собственной компетенции (решение правовых вопросов) иной процессуальной фигуре — специалисту. И отрадно видеть, что 93% респондентов считают исключительной компетенцией следователя решение вопроса о квалификации деяния (исключение составляют лишь непроцессуальные консультации).

В то же время, очевидно, что практика консультаций с коллегами-юристами по вопросам квалификации уголовно наказуемого деяния, применения надлежащего нормативно-правового акта в случае наличия бланкетной нормы УК, установления признаков нарушения закона и пр. имела место всегда, в непроцессуальной форме. Более того, подобные обсуждения являются закономерным элементом передачи опыта от старших коллег к молодым, только еще начинающим свой профессиональный путь.

Однако вопрос о процессуальной регламентации таких консультаций остро встал лишь в последнее время. Очевидно, причиной этого является как плохая подготовка следственно-судебных кадров (которая в относительных масштабах имела место всегда), так и рыночная экономика, изменение формы государственного устройства, сопровождаемые бурным всплеском развития ранее неизвестных или не столь распространенных сфер деятельности (таких, как частное предпринимательство, хозяйственные товарищества и общества; банковское кредитование; ипотека; развитие институтов авторских и смежных, изобретательских и патентных прав; усложнение правового регулирования деятельности органов государственной власти; усиление правовой защиты личности; развитие корпоративных отношений; становление отраслей земельного и экологического права и т. д.).

Современному следователю (дознавателю, прокурору, судье) не так легко разобраться в хитросплетениях правовой материи, как его коллеге конца 1980;х годов. Связано это также и с крайне бессистемным законодательным регулированием развивающихся общественных отношений в 1990;е годы, когда указы Президента РФ издавались в бесчисленных непланируемых нерегулируемых количествах, федеральные законы могли касаться вопросов, традиционно отнесенных к подзаконному регулированию (Проект N 97 700 747−2 Федерального закона «О пчеловодстве» от 20.11.1998, например), а компетенция регулирующих органов зачастую пересекалась, что приводило к правовым коллизиям.

Последствия происходившей тогда правовой «неразберихи» приходятся часто на расследование современных уголовных дел. Так, преступления в сфере экономической деятельности носят, как правило, длящийся характер, не сразу подаются выявлению, поэтому расследование одного уголовного дела такого вида включает часто несколько эпизодов разных годов.

Указанное позволяет согласиться с существованием объективной необходимости получения адресатом доказывания юридических консультаций по вопросам, выходящим за рамки сферы регулирования уголовно-процессуального и уголовного права. Однако признание знаний иных отраслей права специальными в уголовном процессе противоречило бы исходно заложенным основам понятия специальных знаний, что вполне можно было бы приравнять к научной революции.

В случае с использованием юридических знаний из областей, не входящих в объем профессиональных знаний следователя, можно говорить о привлечении в уголовный процесс лица, применяющего свои профессиональные навыки и умения (опыт). Именно эта составляющая знаний, приобретаемая в рамках работы в определенной сфере деятельности, применяется в случаях дачи специалистом заключения по правовому вопросу, не входящему в орбиту профессиональной сферы деятельности следователя.

Информационная компонента знаний адресата доказывания и специалиста-юриста примерно одинаковая, что обусловлено ее приобретением в рамках одного профильного специального образования (юридического). Однако в силу работы в разных отраслях права, по разным специальностям, практическая компонента знаний претерпела изменения в сторону развития навыков и умений оперирования определенными правовыми нормами и институтами: в области уголовного права и уголовного процесса у следователя (дознавателя, прокурора, судьи) и в иной отрасли права у юриста, привлекаемого в качестве специалиста.

Таким образом, юрист, привлекаемый в уголовный процесс для дачи заключения по правовым вопросам, выходящим за рамки профессиональных знаний адресата доказывания, применяет не специальные знания, но лишь одну их составляющую — практическую, а именно навыки и умения оперирования определенными правовыми нормами, институтами.

Некоторые ученые идут еще дальше в своих намерениях по признанию юридических знаний специальными, предлагая ввести, а порой утверждая о существовании в России правовой (юридической) экспертизы.

Так, Е. Р. Россинская пишет, что иногда для ответов на возникающие вопросы недостаточно найти нужный нормативный акт и изучить его, но во многих случаях необходимо провести исследование, основанное на специальных знаниях. С ее точки зрения, эти исследования уже обладают двумя чертами судебной экспертизы:

1) исследование основано на использовании специальных знаний;

2) дано заключение, имеющее статус источника доказательств Россинская Е. Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. — М.: Норма, 2006. — С. 17.

Однако с приведенной позицией не представляется возможным согласиться. Даже по формальным признакам указанные Е. Р. Россинской черты судебной правовой экспертизы не соответствуют всем требованиям этого института, а более характеризуют такую процессуальную форму, как заключение специалиста.

Предмет «правовой» экспертизы определяется сторонниками этой концепции различно:

1) вопросы квалификации деяния в сложных случаях;

2) вопросы, касающиеся оценки содержания и толкования юридических терминов;

3) вопросы о нарушении субъектом какой-либо деятельности правил, закрепленных в нормах права.

Таким образом, все вопросы, которые предлагаются в качестве предмета правовой экспертизы, так или иначе, касаются вопроса о юридической оценке деяния, вопроса об уголовно-правовой квалификации. А эти вопросы входят в процессуальную компетенцию адресата доказывания и никак не выходят за пределы его профессиональных знаний.

В обоснование необходимости законодательного закрепления правовых экспертиз указывается, в том числе трудность при применении норм УК РФ с бланкетными диспозициями Гаухман Л. Нужна ли правовая экспертиза по уголовным делам / Законность. 2000. № 4. С .21−24. И экспертизы по таким вопросам уже назначаются. Так, В «Центре независимых судебных экспертиз» Российского экологического фонда «ТЕХЭКО» проводятся экспертизы в области «Интеллектуальной собственности и авторских прав».

Однако экспертное исследование предполагает получение новых сведений, которые до этого не были известны и которые иным способом установить нельзя.

Как справедливо пишет Ю. Г. Корухов, экспертиза в области права возможна только в практике Конституционного суда РФ, но не в уголовном процессе Корухов Ю. Г. Допустимы ли правовые экспертизы в уголовном процессе/ Законность. 2000. № 1. С. 39., так как природа правовых экспертиз в этих сферах различна. Предмет доказывания в конституционном судопроизводстве совершенно иной, потому и под заключением эксперта там следует понимать нечто специфическое по сравнению с экспертным заключением в уголовном, гражданском, арбитражном судопроизводстве, где доказательства — это сведения о фактах Селина Е. В. Применение специальных познаний в российском уголовном процессе. Дисс… докт. юрид. наук. — Краснодар, 2003. — С. 66.

Очевидно, что указываемые сторонниками введения правовых экспертиз основания ее назначения носят характер интерпретации правового материала, а также соотнесения законодательных положений с юридическими фактами. Подобная позиция вызывает закономерное недоумение, поскольку именно эти навыки составляют базис юридической профессии, представителями которой являются следователи (дознаватели, прокуроры, судьи).

Обосновать столь неуместное стремление некоторых представителей науки ввести правовые экспертизы можно следующими побуждениями:

1) предоставить возможность переложить обязанности доказывания и оценки юридических фактов со следователя (дознавателя, прокурора, судьи) на лиц, не наделенных соответствующими полномочиями;

2) предоставить возможность прикрыть пробелы в собственных знаниях следователя (дознавателя, прокурора, судьи) Аверьянова Т. В. Судебная экспертиза: Курс общей теории. — С. 187.

Подобные явления красноречиво демонстрирует практика назначения и проведения подобных экспертиз. Так, известны случаи, когда на разрешение эксперта ставится вопрос об установлении правообладателя программного продукта, указании правового акта, который регламентирует спорные отношения; определении факта нарушения налогового законодательства и другие.

Так, Е. В. Селина пишет, что производство экспертизы по уголовным делам не раз поручалось кафедре гражданского права Кубанского государственного университета, вопросы касались определения принадлежности имущества и формы собственности по документам в сложных случаях с большим объемом информации; определения, дают ли предоставленным обвиняемому полномочия основание считать его должностным лицом Селина Е. В. Применение специальных познаний в российском уголовном процессе. Дисс… докт. юрид. наук. — Краснодар, 2003. — С. 66.

Очевидно, что выдвижение версий, их обоснование, проверка и оценка полученных данных по поставленным вопросам, вывод о факте правонарушения, установление сущности нарушенного правоотношения — прямая обязанность следователя.

Тем не менее, 2% опрошенных следователей назначали экспертизы по правовым вопросам — в области интеллектуальной собственности и при расследовании должностных преступлений.

Однако получается, что если мы признаем специальными в уголовно-процессуальном смысле также знания в области криминалистики, правовой психологии, уголовного права, уголовного процесса и др. юридических дисциплин, преимущественно преподаваемых в высших учебных заведениях студентам уголовно-правовой специализации, тем самым мы нивелируем всю суть процессуальной фигуры следователя (дознавателя), сведя его функции к современному менеджеру-управляющему, ответственному лишь за организационную часть работы, но не за ее информационное наполнение.

Очевидной альтернативой введению правовых экспертиз является повышение квалификации следственных, прокурорских и судейских кадров. Поскольку вопросы, предлагаемые к постановке на рассмотрение экспертов-юристов в рамках рассматриваемой экспертизы, не выходят за рамки профессиональных знаний адресата доказывания.

Следует полностью согласиться с Н. П. Яблоковым в том, что недостаточная технико-криминалистическая подготовка следователей может компенсироваться в ходе их практической деятельности, где они приобретают все необходимые навыки Яблоков Н. П. О проблемах преподавания криминалистики и подготовки специалистов-криминалистов в юридических вузах России в современных условиях // Вестник МГУ. Серия 11. Право. М., 2000. № 1. — С.61.

Указанное верно и в отношении приобретения навыков версионной, аналитической, организационной работы. В качестве компенсации плохой подготовки выпускников юридических вузов к самостоятельному осуществлению функций следователя предлагается также введение обязательной шестимесячной стажировки лиц перед назначением их на должность следователя. Одной из задач такой стажировки должно стать приобретение и закрепление практических навыков и умении, необходимых для следственной работы.

Такое предложение представляется более, чем обоснованным. К тому же в качестве основной причины недостаточной профессиональной подготовки юристов указывается в корне неправильное их обучение, где в отличие от зарубежной практики, готовят «юристов широкого профиля», а «юрист широкого профиля» это такая же профессиональная неопределенность, как и медик, инженер «широкого профиля».

Но следует оговориться, что именно подготовка юристов «широкого профиля» зачастую презюмирует умение разбираться не только в вопросах уголовного права или процесса, но и во всех проблемах, так или иначе связанных с применением правовых норм.

Совершенно иной аспект признания возможности существования правовых экспертиз представляет практика проведения экспертных исследований по вопросам соответствия действий лица техническим нормам, закрепленным в правовых актах.

Проблема соотношения правовой и технической нормы встает при расследовании преступного нарушения требований безопасности труда, автотранспортных происшествий, экологических преступлений, производства пожарнотехнических, строительных и иных экспертиз и пр. При корректной постановке вопросов, направляемых на разрешение судебной экспертизы, вопрос о правовой сущности проводимого экспертом исследования не поднимается. Так, перед экспертом должен ставиться вопрос о соответствии (несоответствии) определенных действий специальным правилам, а не об их нарушении. Вопрос о нарушении правил включает в себя волевой момент, разрешение которого относится уже к компетенции адресата доказывания, а не эксперта.

Другим аспектом в рамках проблемы введения правовых экспертиз является практика некорректной формулировки вопросов, направляемых на разрешение судебной экспертизы, влекущая к необоснованным выводам о том, что эксперты решают вопросы права. В зависимости от постановки предмета исследования проводимое исследование может необоснованно приобрести характер юридического.

Так, Е. И. Галяшина указывает, что с 1996;1997 в ряде ЭКП ОВД РФ проводятся исследования и консультации на предмет выявления признаков контрафактности аудио продукции. В соответствии с Соглашением между ГУ ЭКЦ МВД РФ и Российской Антипиратской Организации (РАПО) определены 24 базовых межрегиональных отдела ЭКП УВД, УВД, УВДТ и обслуживаемых ими органов внутренних дел. Сотрудники на основании баз данных, предоставляемых РАПО и IFPI (Международная Федерация Производителей Фонограмм), осуществляют письменные консультации по запросам правоохранительных органов о наличии признаков контрафактности представляемой на исследование аудио-продукции. Рекомендации по постановке эксперту на разрешение вопроса о наличии признаков контрафактности товара содержатся и в авторитетных методических рекомендациях Компьютерное пиратство: методы и средства борьбы. Методическое пособие. (Разработка Некоммерческого Партнерства Поставщиков Программных Продуктов совместно с Департаментом экономической безопасности, Департаментом охран общественного порядка и Управлением «К» БСТМ МВД России.) — М.: НП ППП, 2005. — С. 26.

Однако очевидно, что определение контрафактности спорных товаров — компетенция следователя, в то время как сведущее лицо призвано разрешить вопрос о наличии признаков несоответствия исследуемого объекта образцу.

Указанное верно и в отношении практики назначения лингвистической и психологической экспертиз, где на разрешение эксперта необоснованно ставятся чисто юридические (фактически вопрос о составе преступления) вопросы о наличии в представленных материалах клеветы или оскорбления, вопросы о наличии пропаганды насилия или призывов к насильственному свержению конституционного строя и другие подобные вопросы.

Таким образом, представляется необоснованным говорить о назревшей необходимости признать правовые знания специальными в уголовно-правовом смысле.

Пробелы в знаниях следователей (дознавателей, прокуроров, судей) возможно устранить иным способом, помимо введения в уголовный процесс дополнительного субъекта — сведущего лица, на которое перекладываются обязанности доказывания и оценки юридических фактов. В частности, всегда существовала практика непроцессуальных консультаций у старших коллег, а также у юристов, работающих в иной сфере; необходимые знания и навыки адресата доказывания приобретаются и в непосредственной практической деятельности по раскрытию, расследованию преступлений.

Возможным решением проблемы могли бы также стать краткосрочные стажировки лиц, назначенных на должности следственных, прокурорских, судейских работников до того, как они непосредственно приступят к исполнению своих обязанностей.

Однако в связи с развитием общественной жизни, сопровождающимся расширением и детализацией ее правового регулирования, в отдельных случаях представляется возможным обращение за письменной консультацией юриста, работающего в иной сфере помимо правоохранительной деятельности, даваемой в форме заключения специалиста по вопросам, выходящим за рамки профессиональных знаний адресата доказывания. Применению в этом случае подлежат навыки и умения оперирования определенными правовыми нормами, институтами — практическая составляющая специальных знаний.

2. Особенности применения специальных знаний при расследовании преступлений

2.1 Субъекты использования специальных знаний в расследовании преступлений

В широком смысле субъектом использования специальных знаний при расследовании преступлений следует признать каждого участника уголовного процесса, поскольку, как было ранее показано на примере следователя, лицо может владеть любым объемом знаний из любой отрасли. Такие знания при их правильном использовании позволяют точно и грамотно выполнять возложенные на субъекта функции. Однако применять специальные знания при расследовании уголовного дела участник уголовного судопроизводства (не являющийся сведущим лицом), может лишь в познавательных целях, т. е. в непроцессуальной форме. Результат такого применения специального знания не может быть доказательством по уголовному делу. В случае необходимости процессуального закрепления результата такого применения подлежит приглашению сведущее лицо в порядке, установленном законом.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ прямо называет только двух субъектов, применяющих специальные знания в процессуальной форме при расследовании преступлений — это:

· эксперт (ст. 57);

· специалист (ст. 58).

Между тем ряд положений УПК РФ устанавливает обязательное участие «судебно-медицинского эксперта, врача или иных специалистов» в осмотре трупа и эксгумации (ч. 1, 4 ст. 178), а также участие «врача или иного специалиста» в производстве освидетельствования (ч. 3 ст. 179).

Лингвистический анализ норм позволяет установить волю законодателя на наделение судебно-медицинского эксперта (обозначение должности, профессии) и врача (обозначение профессии) процессуальным положением специалиста при производстве указанных следственных действий. Законодательное введение профессионального ценза (поименное обозначение профессии подлежащего приглашению сведущего лица), а также установление предпочтительности участия конкретного специалиста направлено на обеспечение более качественного производства следственного действия путем заведомого определения компетентности приглашаемого сведущего лица.

В качестве специалистов могут принимать участие в следственных действиях и представители иных профессий, занимающие должности экспертов в соответствующих учреждениях. Следует особо оговорить, что занятие должности эксперта не означает автоматическое приобретение такого процессуального статуса, и наоборот. Специалист по должности может проводить назначенную по уголовному делу судебную экспертизу, тем самым, приобретая процессуальный статус эксперта. Так, в качестве специалиста практически всегда принимает участие в осмотре места происшествия эксперт-криминалист ЭКО МВД РФ.

Аналогичным образом в ч. 1 ст. 191 УПК РФ установлено обязательное участие педагога (обозначение профессии) при допросе несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля в возрасте до четырнадцати лет и по усмотрению следователя и при допросе потерпевшего и свидетеля в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Данное законодательное положение является весьма дискуссионным с точки зрения определения процессуального положения педагога, а соответственно его прав и обязанностей.

Педагог — это лицо, обладающее специальными знаниями в области педагогики, детской и юношеской психологии.

Систематическое толкование УПК РФ позволяет предположить, что педагог является специалистом, подобно врачу, призванному осмотреть труп. Самостоятельного участника «педагог» в Разделе II «Участники уголовного судопроизводства» в УПК РФ не предусмотрено. Однако если функции врача сводятся к получению новых фактов, путем применения специальных знаний при непосредственном восприятии трупа и исследовании его скрытых свойств (определении признаков смерти, установлении локализации телесных повреждений и пр.), то функции педагога, на первый взгляд, близки обязанностям переводчика — а именно: обеспечение возможности взаимодействия несовершеннолетнего свидетеля с другими участниками уголовного судопроизводства.

Подобно переводчику, педагог «переводит» слова следователя на понятный ребёнку язык и помогает адресату доказывания уяснить смысл показаний малолетнего.

Так, следует согласиться с Е. В. Селиной, что специальные знания переводчика открывают доступ к общению с другими участниками судопроизводства тех его участников, которые не владеют языком судопроизводства. Специальные знания педагога и детского психолога обеспечивают адекватное общение взрослых участников судопроизводства с участвующими в нем детьми и подростками, получение от последних достоверных показаний Селина — С. 331. Подобно переводчику педагог обеспечивает объективное ведение следствия, с точки зрения соблюдения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.

Формально процессуальная роль педагога считается выполненной при наличии в протоколе следственного действия записи о его присутствии при производстве этого действия. К такому выводу заставляет прийти изучение следственной практики. В случае необходимости соблюдения требований статьи 191 УПК РФ лицо, ведущее расследование, как правило, обращается в инспекцию по делам несовершеннолетних с просьбой о делегировании представителя для участия в следственном действии. К сожалению, фактическое поведение такого педагога сводится к физическому присутствию на допросе, т. е. соблюдению процессуальной гарантии прав несовершеннолетнего свидетеля, а также «ограждению от возможного отрицательного влияния допроса на психику этих лиц, на их воспитание».

Таким образом, безусловно являясь носителем специальных знаний, педагог чаще всего не применяет их в ходе следственного действия, ограничиваясь физическим присутствием на допросе. Примерно такая же ситуация складывается при приглашении для участия в следственном действии педагога из соседней школы. Редкий учитель проявляет заинтересованность в ходе и результатах допроса, оказывая инициативную помощь следствию.

А между тем, теория криминалистики и уголовного процесса связывает участие педагога с необходимостью применения при допросе специальных педагогических приемов и методов в целях наиболее полного изучения психики подростков, правильной оценки восприятия, запоминания и способности воспроизведения ими окружающей обстановки, оказания помощи следователю в проведении допроса с учетом возрастных особенностей несовершеннолетнего, условий его воспитания, особенностей его психического развития, а также в целях установление психологического контакта с допрашиваемым.

В педагогике разработан ряд игровых приемов вовлечения детей в общий разговор, выработки у них общительности, переключения внимания, чтобы дать ребенку отдых, которые могут быть применены при допросе несовершеннолетнего обвиняемого, свидетеля или потерпевшего.

Педагог может проконсультировать следователя в отношении выбора места допроса с учетом психики несовершеннолетнего, продолжительности допроса; в постановке вопросов, интерпретации показаний, может указать на особые обстоятельства (особую впечатлительность, посоветовать назначить психиатрическую экспертизу для установления способности видеть, слышать и т. д.), помочь в формулировке показаний при их протоколировании, а также в их оценке с точки зрения правдивости.

Таким образом, если отталкиваться от теоретической модели участия педагога в допросе несовершеннолетнего, на которую опирался законодатель при конструировании норм УПК РФ, следует однозначно признать педагога разновидностью участия специалиста в производстве следственных действий. Безусловно, практика реализации положений статьи 191 УПК РФ в некоторой мере опровергает вышеуказанное утверждение, однако целью научных изысканий является поиск оптимального варианта деятельности, а не оформление порочной практики.

Показать весь текст
Заполнить форму текущей работой