Москва второй половины 1940-х — первой половины 1950-х гг.: формирование образа города в документальной фотографии

В историческом сообществе в течение последних двадцати лет активно обсуждается проблема трактовки и понимания значения советского периода в истории нашей страны. Сейчас для отечественного исторического сознания и исторической памяти важно понять логику развития общества в советскую эпоху, осознать свое отношение к прошлому, разобраться в нем. Во многом сложности этого процесса связаны с тем образом прошедших десятилетий, который сформировался в исторической памяти. Немалую часть этого образа составляла материальная сфера, жизненная среда, которая окружала «простого советского человека». Человек существовал не только в реальных координатах времени и пространства, но и находился в определенном мире, в котором все явления действительности были наделены некими идеологическими характеристиками, призванными отражать их сущность. Таким образом, у человека создавался образ окружающей действительности, который был достаточно понятным, определенным и строился на более или менее единых принципах на всем пространстве Советского Союза. Нельзя сказать, что создание образа действительности уникально для советской жизни, — оно является свойством человеческого сознания в целом. Однако в условиях идеологизированного общества и функционирования командно-административной системы этот образ настоящего являлся не индивидуальным для каждого человека и социальной группы, а был обусловлен деятельностью государства по его формированию. В послевоенной истории нашей страны особенную активность государство проявляло в этой сфере в период, так называемого, «позднего сталинизма».

Одним из центральных объектов т.н. «положительной», т. е. формирующей «правильные» образы и символы, советской пропаганды стала Москва как образец столицы социалистического государства. Изучение образа Москвы, сформированного в определенный период времени, дает возможность проанализировать пропагандистские установки власти с одной стороны, а с другой — отсылает к общественной системе стереотипов и штампов в восприятии советской действительности.

Актуальность исследования обусловлена ростом научного интереса к послевоенной истории страны в целом и Москвы в. частности. В настоящее время-наблюдается активное обращение к сюжетам повседневной истории XX в. Рассмотрение визуальных характеристик идеального1 образа Москвы середины XX в. способствует более глубокому изучению реалий повседневности послевоенной столицы. Крометого, такого рода подход к истории Москвы обусловлен возрастанием интереса к региональной истории.

Одной из тенденций развития современного общества является, рост значения визуальной культуры. В данном исследовании актуализируется большой пласт вопросов, связанных с развитием визуальной истории. Это направление еще только начинает выработку своих методов исследования на стыке источниковедения, антропологии и культурологии.

Поскольку фотография является носителем особенной по сравнению с нарративными источниками, информативности, то представляется актуальным изучение фотодокументов советского периода и введение их в научный оборот.

Таким образом, в свете исторических дискуссий о советском прошлом нашей страны с одной стороны и исследований в области визуальной истории с другой, крайне важным представляется изучение формирования, образа Москвы во второй половине 1940;х-первой половине 1950;х гг.

Степень изученности темы. Можно выделить несколько направлений в историографии, которые напрямую связаны с темой диссертации: история Москвы второй половины 1940;х-первой половины 1950;х гг., визуальная антропология, история фотографии и фотожурналистики, источниковедение фотодокументов. В соответствии с этим построена и характеристика научных работ, тесно связанных с рассматриваемой темой.

Первый комплекс литературы связан с различными вопросами исторического развития Москвы и страны в целом в послевоенное десятилетие, в период «позднего сталинизма» и «хрущевской оттепели». Особенное значение для данной работы имеют исследования, посвященные истории повседневности этого периода. Эти исследования раскрывают бытовые и мировоззренческие особенности, свойственные советскому обществу того периода, которые без сомнения’оказывали влияние на формирование образа города в общественном сознании. Послевоенная история советского государства в последнее время привлекает все больше* и больше исследователей, хотяконечно, объем литературы, посвященный этому периоду пока несравнимо мал, по отношению к 1920;м и 1930;м гг. Основной пик интереса к политической истории этого периода приходится на 1990;е гг., когда свобода слова и открытость архивов дали возможность исследовать процессы, которые происходили в стране в 1940;е-1950;е гг. Послевоенное время обычно рассматривается в литературе в рамках концепций «послевоенного (позднего) сталинизма» и сменившей его «хрущевской оттепели». Предметом изучения становятся особенности внутриполитической борьбы, идеологические кампании, внешняя политика СССР и др.1 Вполне, на наш взгляд, оправданно историки видят в послевоенной политике руководства страны возврат к методам руководства, опробованным в 1930;е гг. Что касается работ, посвященных 1950;м годам, то здесь ученые концентрируют свое внимание на политических и идеологических аспектах з периода «хрущевской оттепели». От истории политической" борьбы исследователи постепенно обращаются к исследованию общественных процессов в стране в этот период4. Аксенов Ю. Апогей сталинизма: послевоенная пирамида власти // Вопросы истории КПСС. — 1990. — № 7- Волков H.M. Засуха, голод 1946 — 1947 гг. // История СССР. — М., 1991; Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. В 2 кн. — Барнаул, 1990; Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. — М., 2001. — 303 е.- Жуков Ю. Борьба за власть в руководстве СССР в 1945 — 1952 гг. // Вопросы истории. — 1995. — № 1- Романовский Н. В. Лики сталинизма 1945;1953.-М., 1995; Dunmore Т. Soviet politics, 1945;1953. — London, 1984 и др.

2 Попов В. П. Сталин и советская экономика в послевоенные годы // Отечественная история. — М., 2001. — № 3. -С. 61−76.

3 Аксютин Ю. В., Волобуев O.B. XX съезд КПСС: новации и догмы. — М., 1991; Жуков Ю. Борьба за власть в руководстве СССР в 1945 — 1952 гг. // Вопросы истории. — 1995. — № 1- Зезина М. Р., Сивохина Т. А. От сталинской диктатуры к «коллективному руководству». — М., 1993; Зубкова Е. Ю. После войны: Маленков, Хрущев и «оттепель» И История отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории советского государства. — М., 1991; Наумов В. П. Борьба Н.С. Хрущева за единоличную власть // Новая и новейшая история. — 1996. — № 2- Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет министров СССР, 1945;1953. — М., 2002; Сталин. Сталинизм. Советское общество.: Сб.ст. к 70-летию д.и.н. B.C. Лельчука. — М., 2000 и др.

4 Аксютин Ю. В. Общественное настроение в СССР (1953 — 1982) // Россия в XX в.: реформы и революции. -M., 2002; Воронцов А. Л. Общественно-политические процессы в жизни советского общества: 1953 — 1964. Автореферат диссертации на соискание степени доктора исторических наук. — Курск, 1999; Пыжиков A.B. Опыт модернизации советского общества в 1953;1964 гг.: общественно-политический аспект. — М., 1998. — 299 е.- Сивохина T.A., Зезина М. Р. Апогей режима личной власти. «Оттепель». Поворот к неосталинизму: общественно-политическая жизнь в СССР в середине 1940;1960;х гг. — М., 1993.

Важным направлением в историографии является разработка вопросов идеологии в сталинском обществе. Так, например, книга Д. Л. Бранденбергера посвящена исследованию использования большевиками русской национальной риторики в 1930;е — первой половине 1950;х гг., а также раскрывает механизмы пропагандистского воздействия на массовое сознание1.

Последние годы характеризуются сменой направления исследований и обращением к изучению повседневной жизни советских граждан2, жилищной политике государства3, молодежного движения4, идеологии5 и др.

Среди работ последнего времени, которые рассматривают проблемы повседневной жизни в послевоенной Москве, выделяется докторская диссертация В.Н. Горлова6, посвященная жилищному строительстве в Москве в 1953 — 1991 годах. Несмотря на обозначенные хронологические рамки, автор дает подробную характеристику социокультурной ситуации в послевоенной Москве, рассматривая вопросы жилищного строительства, социокультурные особенности функционирования коммунальных квартир и послевоенных московских дворов, как некоей культурной общности. Важным представляется то, что В. Н. Горлов не только использует богатый фактический материал о.

1 Бранденбергер ДЛ. Национал-большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания. 1931 — 1956.-СПб., 2009.

2 Брусиловская Л. Б. Культура повседневности в эпоху «оттепели» // Общественные науки и современность. 2001. № 1- Григорьева А. Г. Советская повседневность и уровень жизни населения СССР в 1953;1964 гг.: диссертация. кандидата ист. наук. М., 2003; Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина. — В 4-х кн. — Жизнь первая. Эпоха Хрущева. — М., 2001; Дронкина Е. А. Уровень жизни и черты советской повседневности городских рабочих (1950 — 1960;е гг.). — М., 2001; Зубкова Е. Ю. Мир мнений советского человека, 1945;1948 годы: По материалам ЦК ВКП (б) // Отечественная история. — М., 1998. — № 3. — С. 25−39- Зубкова Е. Ю. Общество и реформы 1945;1964. — М., 1993; Зубкова Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945;1953. М., 2000; Лебина Н. Б., Чистиков А. Н. Обыватель и реформы. Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия. — СПб., 2003; Молодчик А. В. Государственная социальная политика СССР и уровень жизни советского населения в 1929;1953 гг.: диссертация. доктора ист. наук. — M., 2004. — 322 е.- Ромашова М. В. Советское детство в 1945 — середине 1950;х гг. (по материалам Молотовской области): диссертация. кандидата ист. наук. — Пермь, 2006. — 211 е.- Советская повседневность и массовое сознание, 1939 — 1945 / Сост. А. Я. Лифшиц. — М., 2003 и др.

3 Горлов В. Н. Жилищное строительство в Москве как социокультурная проблема (1953;1991 гг.): диссертация. доктора ист. наук. — М., 2005; Головань Н. С. Государственная жилищная политика в городах Кемеровской области (1943 — конец 1950;х гг.): диссертация. кандидата ист. наук. — Томск, 2006.-242 с.

4 Давыдов С. Г. Становление и развитие неформального молодежного движения в СССР: 1945;1982: автореферат дис.. доктора исторических наук. — М., 2002; Славкин В. Памятник неизвестному стиляге. — М., 1996.

5 Мопшо О. Г. Деятельность властей по воздействию на массовое сознание в послевоенные годы: 1945;1953 (На материалах Пензенской области): диссертация. кандидата ист. наук. — Пенза, 2005. — 212 е.- Гижов В. А. Идеологические кампании 1946;1953 гг. в российской провинции (По материалам Саратовской и Куйбышевской областей): диссертация. кандидата ист. наук. — Саратов, 2004. -211 с.

6 Горлов В. Н. Указ. соч. последующем переходе к массовому жилищному строительству, но иделает выводы о значении перехода к поквартирному принципу заселения, для изменения образа жизни.москвичей.

Работа Е.Ю. Зубковой1 посвящена проблемам общественного^ сознаниятому, в чем оно. выражалось, то есть «политике в субъективномшреломлении». Источниковой базой работы являются письма граждан и официальные документы власти, несущие информацию об общественном сознании-. Автор рассматривает разные проблемы с точки зрения того, как они понимались властью, и как они воспринимались населением. Здесь мы находим исследование проблем мобилизации, репатриации и других вопросов послевоенного обществаисторию повседневности, изучение финансовых и сельскохозяйственных проблем, а также отношений власти и общества: политики в сфере религии, демократизации, управления сознанием и др.

В качестве информативного материала привлекались и общие работы. Так, например, фундаментальным трудом, основанным на документах московских архивов, является «История1 Москвы», вышедшая в 3 томах. Здесь содержится большое количество сведений статистического характера, документов о развитии московской промышленности, политической жизни, социальной сферы и др. — того, что отложилось в фондах Центрального архива города Москвы и Центрального архива общественно-политической истории Москвы. Можно отметить, что многие вопросы повседневной жизни города периода позднего сталинизма не нашли здесь своего отражения.- Однако этот труд явилсянезаменимым, в силу той общей картины истории Москвы, которую он воссоздает.

Помимо общих исследований, посвященных периоду, в процессе работы над темой возникала потребность в, использовании материалов более частного.

1 Зубкова Е. Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность:1945;1953. — М., 2000.

2 История Москвы с древнейших времен до наших дней: В 3 т. — Т. 3.: XX век. — М., 2000. характера, касающихся истории торговли1, досуга, праздников*, транспорта3, моды4 и т. д. Комплекс работ по различным вопросам исторического развития Москвы и страны в целом, в послевоенные годы важен дляреконструкции отдельных аспектов жизни города второй половины 1940;х-первой половины 1950;х гг.

Отдельно необходимо остановиться на такой большой теме, как строительство московских высоток. В последние годы наблюдается рост интереса к этой проблематике. Строительство высотных зданий воспринимается с разных позиций. Одни исследователи рассматривают возведение московских высоток в контексте изучения архитектурной мысли той эпохи, 5 другие — в рамках исследования жилищной ситуации в Москве в 1940;е — 1950;е гг.6 В последние годы стали появляться работы об особенностях сталинского стиля и его роли в формировании облика города, однако эти работы носят в большей степени искусствоведческий характер. В них мы находим и подробные описания этих зданий, и оценку их культурного и эстетического значения для современников и потомков.7 Во всех без исключения работах высотные здания рассматриваются именно как «сталинские», т. е. построенные под непосредственным контролем вождя иг в полной мере отразившие стиль своей эпохи. Что касается истории и технологии строительства высотных зданий, описания их внутреннего устройства,.

1 Денежная реформа 1947 года: реакция населения. По документам из «Особых папок» Сталина / Подгот.: Э. Ю. Завадская, Т. В. Царевская // Отечественная история. — М., 1997. -№ 6. — С. 134−140- Осокина Е. За фасадом сталинского изобилия. — М., 1998; Польский М. П. «Базовая человеческая потребность» (О продовольственной проблеме в СССР) // История СССР. — М., 1991. — № 4. — С. 182−197- Попов В. П. Сталин и советская экономика в послевоенные годы // Отечественная история. — М., 2001. — № 3. — С. 61−76- Хлевнюк О. В. Советская экономическая политика на рубеже 1940;1950;х годов и «дело Госплана» II Отечественная история. — М., 2001. -№ 3. — С. 77−89.

2 Жшульский К. Праздник и культура: Праздники старые и новые: Размышления социолога. — М., 1985; Рольф M. Советские массовые праздники. — М., 2009. — 439 е.- Смолянкова O.A. Праздник в городе // Московский архив. Историко-краеведческий альманах. Вып.З. — М., 2002. — С. 565 — 570.

3 Розалиев В. В. Московский трамвай: его прошлое, настоящее и будущее. — M., 1999. — 332 е.- Тархов С. Городской пассажирский транспорт Москвы. Краткий исторический очерк к 125-летию возникновения. — М., 1997.

4 Журавлев С., Гронов Ю. Власть моды и советская власть: История противостояния // Историк и художник. — 2004.-№ 1.

5 Косенкова Ю. Л. Советский город 1940;х — первой половины 1950;х гг. От творческих поисков к практике строительства. — M., 2000.

6 Горлов B.H. Указ. соч.

7 Гершкович Е. Высокий сталинский стиль. — M., 2006; Истинная высота высоток. Различные мнения: от общего к частному в исторической перспективе // Московское наследие. — 2008. — № 6. — 34−61- Кузнецов Б. Последний взлет «имперского» стиля // Московский архив. — Вып. 1. — М., 1996. оборудования и назначения, отдельных помещений, тов этом вопросе непревзойденными остались работы, написанные сразу после строительства высотных зданий и обобщившие опыт этого строительства. Теперь данные исследования уже сами стали историографическими источниками1.

Еще одной фундаментальной работой, гдерассматриваются градостроительные, архитектурные идекоративные особенностисталинского-стиля, а также анализируется феномен сакрализации Москвы. в период позднего сталинизма, является книга O.A. Зиновьевой .

Принципиальное значение для данного исследования имеет второй условный комплекс работ, где рассматриваются проблемы визуальной о антропологии и визуальной истории России. Собственно исторических работ в этой области в России пока достаточно мало. Скорее, ученые только начинают осваивать методы работы с визуальными источниками, накопленные визуальной антропологией, культурологией и социологией, а также богатый опыт западных ученых в этой области4. При этом предметом изучения* становятся «произведения искусства, объекты материальной культуры, история-организаций"5. Чаще всего объект исследования находится в настоящем, однако изредка исследователи обращаются’и к сюжетам прошлых десятилетий. Одним из первых опытов подобных исторических работ является сборник статей «Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия"6. В нем рассматриваются источниковедческие и методологические аспекты визуальной истории, а также делается попытка рассмотрения.

1 Антонов K.A. Высотные здания Москвы — выдающееся достижение советской архитектуры и строительной техники. — М., 1953; Кулешов Н., Позднев А. Высотные здания Москвы. — М., 1954; Олтаржевский В. К. Строительство высотных зданий в Москве. — М., 1953.

2 Зиновьева О. А. Символы сталинской Москвы. — М., 2009. — 304 е., ил.

3 Визуальная антропология: городские карты памяти / Под ред. П. В. Романова, Е.Р. Ярской-Смирновой. — М., 2009; Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст. / [редкол.: И. В. Нарский и др.]. — Челябинск: Каменный пояс, 2008. — 476 с.

4 Johnson О. A Premonition of Victory: A Letter from the Front II Russian Review. — 2009. — JulyGunter H., Hansgen S. Sovetskaja vlast' i media. — St. Peterburg, 2005; Bonnell V. Iconography of power: Soviet political posters under Lenin and Stalin. — Berkeley, 1997; Russian Art And the West: A Century of Dialogue in Painting, Architecture, And the Decorative Arts/ Ed. Blakesley R.P., Reid S.E. — 2006.

5 Ярская-Смирнова Е. Р. Романов П.В. «Город затейный.» Калейдоскопическое жизненное пространство // Визуальная антропология: городские карты памяти. — М., 2009. — С. 7.

6 Оче-вндная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст. — Челябинск, 2008. и различных аспектов истории России XX в. на основе кинои. фотодокументов, изобразительного^{искусства,} иллюстрации и др.

Отдельным направлением визуальной антропологии является изучение города и городского пространства. Особый интерес здесь представляет подход к определению «образа города», который понимаемый как совокупность «ментальных карт», которые создаются людьми и отражают их особенности понимания окружающего их мира.1 При этом «анализ репрезентаций городских жизненных стилей и культурных практик, меняющихся городских культурных форм» позволяет проследить в динамике формирование и функционирование образа города, как он сложился в сознании людей.

Если рассматривать конкретные работы последних лет, в которых анализируются проблемы истории советского города на основе визуальных источников, то необходимо отметить, что, во-первых, в большинстве своем они являются статьями. Часть из них посвящена городу 1920;х-1930;х гг.3.

В последнее время возросло количество публикаций, посвященных послевоенному периоду. Многие из этих работ носят характер небольшой тематической публикации подборки фотографий, которые сопровождаются вступительной заметкой об их характере, тематике, авторстве и т. д.4.

Но помимо этих первых попыток обращения к исторической тематике на основе фотодокументов, которые в большинстве своем принадлежат сотрудникам РГАКФД, в настоящее время появились и работы, которые используют методы культурологии и социологии при анализе визуальных источников и обращаются к реконструкции на их основе различных аспектов.

1 «Город затейный.» Калейдоскопическое жизненное пространство // Визуальная антропология: городские карты памяти / Под ред. П. В. Романова, Е.Р. Ярской-Смирновой. — М., 2009. — С. 8.

2 Там же. — С. 7.

3 Дерябин A.C. Поэт принимает парад. Пушкин, 1924;1949//Алфавит.-№ 21.-1999; Запрягаева Л. П. Зримая память страны//Советские арчивы.-1986.-№ 5.-С.28−33- Иноземцева Л. Б. Москва 1920;х гг. в фотодокументах РГАКФДЮтечественные архивы.-№ 2.-1997.-44−49- Иноземцева Л. Б. Публикация фотодокументов РГАКФД о художнике П.Д. Корине//Отечественные архивы.-№ 2.-2000; Иноземцева Л. Б. Дело «промпартии» в фотографиях и кинохронике/Ютечественные архивы.- 1998.-№ 2.-С. 74−77.

4 Князькова И. В. Москва в объективе: 1940;е-1950;е гг.//Отечественные архивы.-1997.-№ 4.-С.35−38- Лебедева E.H. История малого театра в фотодокументах РГАКФД (к 175-летию образования)//Красногорские вести.-№ 125.-1999; Лисицына И. Ф. Москва в объективе. 1930;1940;е гг.// Отечественные архивы.-№ 3.-1997. С.56−58- Макарова Л. Ф. Неизвестное об известном (к 55-летию Победы в ВОВ).-Красногорские вести.-№ 50.-2000; Рунге В., Борисова В. Из фотолетописи послевоенных лет II Советское фото.-1987.-№ 10.-С.38−39- Харитонова E.B. Нюрнбергский процесс глазами очевидцев // Источник. -№ 1.-2000; Харитонова Е. В. С «лейкой» и блокнотом. // Источник. — № 5. -2000. российской истории1. В них мы уже-встречаем попытки анализа’исторической' ситуации на основе фотографического и изобразительного-материала: Этим отличается, например, статья A.C. Дерябина", в которой он не только предлагает читателю фотографии по пушкинской тематике, но и-говорит об особенностях пропаганды сталинского периода, которые живо отразились на снимках. Интерес с методологической точки зрения представляет статья Л.

С. Малышевой и А. Сальниковой, в которой советский город 1920;х гг. рассматривается как меняющаяся под воздействием власти среда обитания горожан. Здесь важно не только то, посредством каких методов происходит это изменение, но и то, какие формы оно приобретает в сознании людей и их визуальном восприятии действительности.

Отдельно необходимо сказать о тех изданиях, которые по характеру своей информативности могут быть отнесены к историческим, но, тем не менее, носят иллюстративный характер. В основном к ним принадлежат альбомы фотографий, посвященные определенной тематике4. Хотя сам факт публикации говорит нам о том, что фотография здесь осознается как самостоятельный, ценный источник по истории страны, города и т. д., тем не менее, в данном случае нельзя говорить о серьезном научном исследовании фотографий, посвященных одной теме.

1 Антощенко A.B., Волохова B.B. Монументальный образ «провинциальной» столицы (прогулка по центру Петрозаводска) // Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст. — Челябинск, 2008. — С.393−410- Конышева Е. В. Советская система в зеркале градостроительства: архитектурный образ Челябинска 1930;1950;х гг. // Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст.

— Челябинск, 2008. — С. 381−392- Мееровнч М. Г. Соцгород как визуализация структуры власти: принципы проектирования среды сталинских городов И Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст. — Челябинск, 2008. — С. 365−380- Харитонова Е. В. Дело, которому отдал всю жизнь (светопись Н.И. Свищова-Паола). // Источник. — № 3. — 2001; Она же. Личный фонд фотокорреспондента В. А. Темина в РГАКФД. // Отечественные архивы. — № 3. — 2000; Она же. Мастер портретной светописи. // Портфолио. — № 2.

— 2002Лнковская Г. А. «Обаяние» банальности. Советская повседневность в изобразительном искусстве 19 401 950;х гг. // Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст. — Челябинск, 2008. -С. 427−436 и др.

2 Дерябин A.C. Пушкинская тема в кинофотодокументах РГАКФД // Отечественные архивы. -№ 2. — 1999. -С.86−88.

3 Малышева С., Сальникова А. Российский провинциальный город 1920;х годов: визуализация «советскости» // Визуальная антропология: городские карты памяти. — М.', 2009. — С. 121—142.

4 История в фотографиях. Альбом. — М., 1998; История Москвы глазами русских и зарубежных фотографов.-М., 1997; Лев Бородулин. Москва. — М., 2003; Москва XX век: Фотоальбом. — M., 1993; Москва в фотографиях. -M., 1999; Москва глазами фотографов 1900;1940. Каталог выставки. — М., 1997; Москва за годом год: Фотоальбом. — M., 1984; Москва и Великая Победа. — М., РГАКФД, 2000; Москва и москвичи в фотоискусстве. Альбом.-М., 1997; Москва послевоенная. 1945;1947. Архивные документы и материалы. — М., 2000; Москва. Реконструкция в фотографиях. 1850−2000. — М., 2000; Москва сквозь века: Альбом-папка. — М., 1988; Москва. XX век: Фотоальбом. — М.: РГАКФД, 1993; и др.

Вышеприведенный анализ исторических исследований по визуальному облику Москвы второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на наличие работ по отдельным аспектам истории Москвы рассматриваемого периода, статей о> визуальной среде различных городов, фотографический облик Москвы в целом и его изменение в этот период остаются практически неизученными.

В-третьих, необходимо назвать комплекс работ по источниковедению, ставших методологической основой исследования. Для данной работы были важны теоретические, обобщающие исследования, авторы которых накопили богатый опыт источниковедческой критики фотоисточников. Наряду с работами О.М. Медушевской1, М.Н. Тихомирова2, С.О. Шмидта3 и др., посвященными источниковедению документов в целом, необходимо назвать исследования Е.М. Евграфова4, В. Коте5, Л.Н. Кривошеина6, B.C. Листова7, В.М. Магидова8, Л.Н. Пушкарева9, Л.М. Рошаля10, которые затрагивают проблематику, связанную с источниковедением аудиовизуальных документов.

Для данного исследования, в основе которого лежат фотодокументы, прежде всего, был важен фундаментальный труд В. М. Магидова.

1 Медушевская О. М. Источниковедение: история, теория и метод. — М., 1996.

2 Тихомиров M.H. Источниковедение истории СССР. Учебное пособие. -М., 1962.

3 Шмидт С. О. Вопросы преподавания источниковедения // Новая и новейшая история.-1962.-№ 4- Шмидт С. О. Современные проблемы источниковедения // Источниковедение: теоретические и методические проблемы. — M., 1969.-С. 7−58.

4 Евграфов Е. М. Кинофотодокументы как исторический источник. — М., 1973.

5 Коте В. Архивы кинофотофонодокументов. — М., 1972.

6 Кривошеин JI.H., Фесуненко И. С. Об использовании кинофотофонодокументов // Вопросы архивоведения. -1963.-№ 1.

7 Листов B.C. Приемы источниковедческого анализа киноскриптов документального кино периода Октябрьской революции и Гражданской войны // Труды МГИАИ. — Т. 24. — М., 1966; Листов B.C. История смотрит в объектив. — M., 1974; Листов B.C. Россия. Революция. Кинематограф. — М., 1995; и др.

8 Магидов В. М. Визуальная антропология и задачи кино-, фото-, фонодокументального источниковедения // Проблемы источников и историографии: Материалы II научных чтений памяти академика И. Д. Ковальченко. — M., 2000; Магидов В. М. Кинофотодокументы как исторический источник // Отечественная история. — 1992. -№ 5- Магидов B.M. Кинофотофонодокументы // Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. — Глава 4. — M., 2004 — С. 199−232- Магидов В. М. Кинофотофонодокументы // Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура. — М., 1994. — С. 321−381- Магидов В. М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. — М. — 2005; Магидов B.M. Кинофотофонодокументы как объекты источниковедения (историография вопроса) // Советские архивы. -1991. — № 4−5- Магидов В. М. О проблемах взаимосвязи архивоведения и источниковедения аудиовизуальных документов // Исторические записки. — Вып. 1 (113). — М, 1995. — С. 264−299.

9 Пушкарев Л. Н. Источниковедческие проблемы кинофотофонодокументов // Советские архивы — 1968. — № 2.

10 Рошаль Л. М. Некоторые вопросы источниковедческого анализа кинофотодокументов И Труды МГИАИ. — M., 1963.-T.17.-С. 39−49.

Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания"1. Здесь автор ставит важнейшие вопросы источниковедения и архивоведения кинофотофонодокументов. Большое значение имеет рассмотрение аудиовизуальных документов в качестве самостоятельного исторического источника, а также детальная разработка приемов и методов использования фотодокументов в исторических исследованиях.

Наряду с другими исследованиями, посвященными источниковедению аудиовизуальных документов, эта работа расширяет наши представления о методике создания фотодокументов, особенностях их функционирования в культуре и заложенном в них информационном потенциале.

Основной проблематикой исследований в области фотографии являются вопросы анализа фотодокумента с точки зрения его интерпретации. В разное время по этому поводу господствовали различные позиции: от утверждения, что фотография является отображением действительности, до полного отрицания возможности использования фотографии в исторических исследованиях. Однако основным, все же, является направление, представители которого ищут критерии и способы «расшифровки» информации, содержащейся в фотодокументах. И здесь важной является задача контекстуализации фотоснимка: «Внешняя критика визуальных и вербальных источников в основном совпадает. Центральная задача и самая большая проблема в работе с обоими видами источников — их контекстуализация. Вне контекста значение изображения резко понижается. В отношении фотографий внешняя критика означает необходимость задаться вопросами: где, когда, кем, зачем и для кого они снимались и изготавливались, входили ли в серию и почему выделены владельцем, где хранились и занимали ли почетное место, как воспринимались и интерпретировались владельцами и др."2.

И, наконец, в-четвертых, отдельный комплекс исследований связан с изучением фотографии в контексте исследуемых в диссертации проблем. Здесь.

1 Магидов В. М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. — М. — 2005.

2 Нарский И. В. Проблемы и возможности исторической интерпретации семейной фотографии (на примере детской фотографии 1966 г. из г. Горького) // Оче-видная история. Проблемы визуальной истории России XX столетия: сб. ст. — Челябинск, 2008. — С. 57. можно отметить работы, посвященные и историк фотографии, и фотографической технике, и этическим и профессиональным особенностям процесса фотографирования и др. В рамках данного направления можно выделить исследования, посвященные пресс-фотографии^ и идеологической роли фото в обществе.

Истории фотографии, в частности фотографии московской, посвящено достаточно большое количество литературы, исследований и, конечно, больше всего — альбомов1. Основной массив литературы распадается на два направления — то, которое посвящено художественной фотографии2 и то, л предметом которого является фотография документальная. Если первое направление не рассматривается в рамках данной работы, то по поводу второго можно сказать, что, в основном, документальная фотография изучается исследователями в контексте фотожурналистики. В связи с этим представляется возможным выделить несколько аспектов изучения темы: история фотографии, история и практика фотожурналистики, цензура и фотопропаганда, работы по теории и практике фотографии (в том числе и относящиеся к 1940;м—1950;м гг.), вопросы семиотики фотографии, статьи о жизни и творчестве известных фотографов и др.

Характеризуя в целом эту группу исследований, отметим, что основным объектом исследования долгое время являлись фотографии, связанные с.

1 Вожди и люди: фотоальбом. — М., 1999; История в фотографиях. Альбом. — М., 1998; Москва за годом год: Фотоальбом. — М., 1984; Москва и москвичи в фотоискусстве. Альбом. — М., 1997; Москва. XX век: Фотоальбом. — М.: РГАКФД, 1993; Москва. Реконструкция в фотографиях 1850 -2000. Альбом. — М.- 2000. -320 е.- Репортаж длиною в полвека: фотоальбом. — М., 1988; и др.

2 Васильева Е. В. Образ города в художественной фотографии Франции второй половины 19 — начала 20 в.: диссертация. кандидата искусствоведческих наук. — СПб., 2005; Демин В. П. Язык фотоискусства. Синтаксис снимка // Советское фото. — 1979. — № 5- Дыко Л. П. Беседы о фотомастерстве. — М., 1977; Дыко Л. П., Иофис Е. А. Фотография, ее техника и искусство. — М.} 1960; Морозов С. А. Творческая фотография. — М., 1989; Памфилов Н. Д., Панфилов М. Н. Искусство фотографии. — М., 1985; Пондопуло Г. К., Ростоцкая М. А. Новые искусства и современная культура. Фотография и кино. — М., 1997; и др.

3 Акчурин Д. Г. Документализм и изобразительно-выразительные средства фотожурналистики. — М., 1983; Артемова М. Г. Политическая пресс-фотография в информационно-аналитическом еженедельном журнале: социальные факторы восприятия. — СПб., 2004; Волчек Г. Ф. Фотоиллюстрации в советской периодике. — М., 1962; Ворон Н. И. Жанры советской фотожурналистики. — М., 1991; Вторая реальность: Сб. ст. по проблемам фотографии и фотожурналистики. — СПб., 1999; Дудников B.M. Журналистская фотография как средство пропагандистского воздействия на массовую аудиторию. — М., 1987; Листов B.C. История смотрит в объектив. — М., 1974; Морозов С. А. Методика фоторепортажа. — М., 1959; Фотография в прессе: вопросы истории, теории и практики. — Свердловск-Тюмень. — 1989, — 175 е.- Фотография и журналистика. Тезисы докладов конференции. — Рига, 1988. — 40 е.- Шаповалов Ю. Г. Фотопублицистика в периодической печати: Вопросы специфики, теории жанров и мастерства. — Львов, 1975; и др. революционной тематикой, а затем с Великой Отечественной войной. В последние годы наблюдается всплеск интереса к художественным поискам в области фотографии в 1920;е-1930;е гг.1, к особенностям фотожурналистики и идеологической цензуры советского периода, чтотесно связано с Л документальной фотографией. В то же время заметки об известных фотографах появлялись и раньшене угас интерес к ним и в настоящее время.

Среди работ, посвященных истории фотографии необходимо выделить исследование В.Т. Стигнеева", где он дает богатую информацию об истории развития фотографических обществ, фотографической мысли, об отношениях фотографов и власти. Однако основной упор исследователь делает на художественную фотографию, поэтому послевоенный период, когда наблюдалось резкое усиление давления на общество в целом и на фотохудожников, в частности, он пропускает.

В.Т. Стигнеев следует традиционному взгляду на период 1940;х — 1950;х гг., получившему выражение в первых номерах журнала «Советское фото», который стал вновь выходить в 1957 г. Вот как это время характеризовалось в тот период: «Кончилась война. Промелькнули радостные годы возвращения. В искусстве того периода большое место занимало направление, которое неустанно твердило о правде и человечности, оставаясь холодным и помпезным. Постановка в фотографии считалась тогда чем-то само собой разумеющимся. Фотовыставки, проводившиеся с большой торжественностью, негласно соревновались с живописью и, поднатужившись, порой действительно дотягивали до второсортного изобразительного искусства"4. Надо сказать, что в.

1 Аверьянова О. Н. Основные тенденции развития фотографии журналов мод (США, Западная Европа) в XX веке: диссертация. кандидата искусствоведческих наук. — Москва, 2006. — 410 е.- Стигнеев В. Т. Век фотографии. 1894 — 1994: очерки истории отечественной фотографии. — М., 2005; Фототворчество России. История, развитие и современное состояние фотолюбительства. — М., 1990. — 396 е.- Шилова Т. Н. Фотографы Москвы — на память будущему: 1839 — 1930. Альбом-справочник. — М., 2001 и др.

2 Вторая реальность: Сб. ст. по проблемам фотографии и фотожурналистики. — СПб., 1999; Горяева Т. М. Политическая цензура в СССР. 1917 — 1991. — М., 2002; Кочетова Е. В. Средства массовой информации и цензура в послевоенные годы: 1945;1953 (На материалах Пензенской области): диссертация. кандидата ист. наук. — Пенза, 2006. — 240 е.- Овсепян Р. П. В лабиринтах истории отечественной журналистики. — М., 2001; Овсепян Р. П. История новейшей отечественной журналистики. Учебное пособие. — М., 1999; Сарварова Э. Н. Массовая политическая пропаганда в 1945;1956 гг. (на материалах Башкирской АССР): диссертация. кандидата ист. наук.-Уфа, 2006.-223 е.- Фотография в прессе: вопросы истории, теории и практики / Под ред. ЮЛ. Мандрики. — Свердловск-Тюмень, 1989. — 175 с. и др.

3 Стигнеев В. Т. Век фотографии. 1894 — 1994: очерки истории отечественной фотографии. — М., 2005.

4 Александров А. Дмитрий Бальтерманц//Советское фото. — 1962 —№ 9. — С 17. первых же номерах журнала ясно выявился такой программный тезис: «фоторепортажу органически противопоказан метод „организации материала“, метод „постановки“, и „восстанавливания“ фактов"1. Статьи на эту тему за первые 2 года повторялись практически в каждом номере. Это означало крайне негативную реакцию на подход к фоторепортажу, который утвердился» в 1940;х — первой половине 1950;х гг. И, хотя в дальнейшем, подходы к постановочной фотографии были частично пересмотрены, но, вероятно, именно* тогда и зародилось такое негативное отношение к 1940;м гг. в отечественной истории фотографии.

В рамках данной работы не предполагается рассматривать фотографию с точки зрения ее художественных достоинств. Для автора представляет интерес, прежде всего, история фотографии как способа фиксации внешнего облика города.

Таким образом, послевоенный период в истории фотографии обычно рассматривается очень поверхностно, основной интерес для исследователей он представляет главным образом в связи с политической пропагандой этого периода.2 Однако исследований, посвященных собственно послевоенной фотографии, как с точки зрения развития науки и техники, так и с точки зрения ее функционирования в средствах массовой информации в рамках столичного региона, пока нет.

Таким образом, можно сказать, что, хотя в целом историография по теме диссертации достаточно обширна, однако подобное исследование формирования образа послевоенной Москвы на основе фотодокументов предпринимается впервые. Интерес к послевоенной повседневной истории Москвы с одной стороны, и постепенная визуализация" современного общества и, в частности, исторических исследований с другой — делают данною работу актуальной с точки зрения развития исторической науки и общества на современном этапе.

1 Королев Ю. За фотоочерк без инсценировки // Советское фото. — 1957 — № 2. — С. 19. ц 2 Сарварова Э. Н. Массовая политическая пропаганда в 1945;1956 гг. (на материалах Башкирской АССР): диссертация. кандидата ист. наукУфа, 2006.-223 с.

Научная актуальность диссертационного исследования* обусловлена следующими факторами:

Во-первых, в диссертации фотофиксация облика послевоенной Москвы рассматривается как органическая часть системы целенаправленных мероприятий власти по формированию облика Москвы как. «идеальной» столицы Советского государства.

Во-вторых, в научный оборот вводится значительный корпус фотодокументов второй половины 1940;х-первой половины 1950;х гг. Рассмотрение этих фотографий в качестве единого комплекса исторических источников, в котором нашел свое отражение сформированный в этот период визуальный образ Москвы, позволило реконструировать основные черты образа города, насаждавшегося властью в середине XX в. Москва, в соответствии с этим образом, представлялась красивым городом, в котором решены все градостроительные, экологические, транспортные, жилищные и социальные проблемы.

В-третьих, в данной работе комплексному анализу был подвергнут количественный, возрастной и профессиональный состав фотокорреспондентов-авторов фотографий послевоенной Москвы, что позволило выявить корреляцию между их групповыми и индивидуальными характеристиками и отражением в их творчестве облика города.

В-четвертых, в диссертации создание фотографического образа города рассматривается как системное явление, обусловленное множеством объективных и субъективных факторов. Поэтому в работе уделено специальное внимание особенностям фотографическогоканона, идеологического заказа и потенциала фотографической техники, которые влияли на работу фотографов в послевоенный период, а следовательно и на формирование визуального образа города.

В-пятых, фотофиксация явлений социокультурной жизни Москвы второй половины 1940;х—первой половины 1950;х гг., таких как новое жилищное строительство, возведение высотных зданий, благоустройство, торговая жизнь города, праздники и др., раскрываются как часть пропагандистской образной системы, охватывавшей не только облик города, но и сферу социальных взаимоотношений. В целом, фотообраз Москвы второй половины 1940;х первой половины 1950;х гг. являлся частью системы мер по созданию облика «сталинской Москвы».

Цель исследования состоит в изучении процесса формирования образа города и реконструкции облика Москвы второй' половины 1940;х — первой половины 1950;х годов на основе информации, содержащейсяв фотодокументах.

В соответствии с этим были поставлены и последовательно решались следующие задачи:

• рассмотрение формирования образа города в контексте истории послевоенной Москвы;

• анализ факторов, определявших работу фотографов в послевоенный период, а именно личностного состава профессиональных фотографов, идеологического заказа и потенциала фотографической техники;

• рассмотрение особенностей формирования идеального пропагандистского образа послевоенной Москвы, как города будущего, а также выявление и анализ основных составляющих этого образа: возведения высотных зданий, нового жилищного строительства, транспорта, благоустройства и реконструкции;

• исследование проблемы построения представлений об идеальной советской действительности средствами документальной фотографии.

Объектом данного исследования является послевоенная Москва второй половины 1940;х-первой половины 1950;х гг.

Можно отметить несколько наиболее характерных черт Москвы рассматриваемого периода.

Основным лейтмотивом этого временистали радость Победы и трудности послевоенного восстановления страны. Одной из главных задач было решение жилищного вопроса, который в Москве стоял наиболее остро. В это время были возведены московские высотки, началось освоение новых районов, шла реконструкция, благоустройство и озеленение* улиц и набережных Москвы, было продолжено строительство метро.

Еще одним знаковым событием в жизни Москвы того времени было празднование 800-летия города. Здесь, как и в строительстве высоток, проявилась особенность идеологии послевоенного периода, связанная с формированиемобраза' Москвы, как центра не только мощной советскойдержавы, но и всего социалистического мира. В* отличие от довоенного^ периода, теперь делался^ акцент не только на современных достижениях, но и на исторической составляющей облика Москвы.

В торговой жизни Москвы в рассматриваемый период произошло несколько заметных событий. Основными стали отмена карточек иденежная реформа, которые были проведены одновременно в 1947 г. В последующие годы правительство ежегодно проводило снижения цен, которые позитивно воспринимались москвичами и должны были усиливать поддержку власти.

После смерти И. В. Сталина началась реабилитация осужденных, были ослаблены жесткие рамки идеологии и контроля над общественным сознанием. Этот период запомнился москвичам оживлением культурной жизни, открытием Кремля и праздниками, например, таким как 300-летие воссоединения Украины с Россией.

Предметомданного исследования является образ Москвы второй половины 1940;х-первой половины 1950;х гг., сформированный средствами документальной фотографии.

Образ — это «субъективная картина мира или его фрагментов, включающая самого субъекта, других людей, пространственное окружение, и временную последовательность событий. Образ — одна из форм отображения объективной реальности».1 Иначе говоря, психология определяет образ, как формируемый в сознании человека мысленный (ментальный) образ воспринимаемого им в окружающей среде объекта. Естественно, что человек имеет сложившийся образ той среды, в которой живет. К. Линч в своем градостроительном исследовании «Образ города» выдвигает идею о том, что помимо индивидуальных образов существует и единый образ города, который складывается из путей, границ, районов, ориентиров, узлов, которые образуют в сознании горожанина карту местности, наделенную оценками, смыслами и т. д. Как отмечает К. Линч: «Карта, точная или не очень, должна быть настолько.

1 Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / Ред.-сост. Л. А. Карпенко. Под общ. ред. A.B. Петровского. — М.: ПЕР СЭ, 2005. удовлетворительна, чтобы с ее помощью можно было добраться в желаемый пункт"1.

Образ города формируется архитекторами, застройщиками, которые выстраивают его иногда осознанно, а иногда и бессознательно. Однако в условиях крайней идеологизации советской системы понятие «образ города» приобретает и более глубокое значение, чем просто система пространственных координат для ориентации в городском пространстве.

Именно после окончания Великой Отечественной войны Москва стала одной из важнейших тем для пропаганды. У этого было несколько причин, о которых будет сказано в дальнейшем. Огромную роль в формировании пропагандистского образа города естественно играли фотодокументы. Нельзя сказать, что они должны были изображать то, чего не было в действительности — они просто представляли городские события под определенным углом зрения, раскрывая идеологические установки власти на актуальном материале. Так или иначе, но в рассматриваемый период властью при помощи визуальных средств был создан определенный образ Москвы, который прочно вошел в последующую иконографию города.

Обозначая хронологические рамки диссертационного исследования необходимо отметить, что этот временной отрезок для рассмотрения образа Москвы был выбран в связи с тем, что именно в этот период наблюдается целенаправленное формирование облика города как такого и образа Москвы в сознании населения. В целом, хронологические рамки охватывают время «позднего сталинизма». Это понятие достаточно условно и применяется исследователями в качестве обозначения последнего, послевоенного периода сталинского правления. Сталинизм, как таковой, в своих основных, классических чертах сформировался в 1930;е гг., и, как пишет О. В. Хлевнюк, весь «опыт, накопленный высшим советским руководством в период подготовки к войне и во время нее, широко использовался в послевоенный период. В значительной мере в эпоху позднего сталинизма, в конце 1940 — начале 1950;х гг., в иных масштабах и условиях применялись многие.

1 Линч К. Образ города. — М., 1982. — С. 25. конкретные методы управления страной, характерные для 1930;х гг."1 Для этого периода был характерен еще больший консерватизм, который начал набирать обороты в конце 1930;х гг. и полный отказ от экспериментов.2 Таким образом, понятие «поздний сталинизм» является обозначением определенного хронологического периода и не несет каких-то особенных смысловых нагрузок к термину «сталинизм». Тем не менее, «поздний сталинизм» тесно связан с изменениями в идеологии, которые, зародившись до и во время войны, нашли свое яркое выражение в послевоенной политике и культуре. Эти перемены были, прежде всего, связаны с усилением русского патриотизма в официальной пропаганде и искусстве.

Однако надо заметить, что текст диссертации охватывает более широкий временной отрезок, а именно, вплоть до середины 1950;х гг. Это обусловлено инертностью общества и властных идеологических установок, которые в течение нескольких последующих лет после смерти И. В. Сталина во многом развивались еще в рамках привычных мировоззренческих стереотипов. Политические перемены в руководстве страны, произошедшие в 1953 г., не могли сразу же сказаться на жизни общества (если не считать такого единовременного акта как амнистия). Знаковым явлением, обозначившим конец эпохи сталинизма и наступление относительно новой эры в идеологии, стало выступление Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС с докладом о разоблачении культа личности И. В. Сталина. Незадолго до этого в 1955 г. были приняты постановления Совета Министров о начале массового строительства пятиэтажек, «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» и «О мерах по дальнейшей индустриализации, улучшению качества и снижению стоимости строительства», которые положили начало сильнейшей корректировке сложившегося в 1940;х-начале 1950;х гг. архитектурного облика Москвы.

В политических реалиях, общественном сознании, а также в повседневной жизни, не было синхронности изменений. Тем более, сложно проследить эти границы в информации, которую дает такой специфический источник, как фотография.

1 Хлевнюк О. В. Советская экономическая политика на рубеже 1940;1950;х годов и «дело Госплана» // Отечественная история. — М., 2001. -№ 3. — С. 77.

2 Там же.

Таким образом, можно сказать, что в данной работе Москва рассматривается на протяжении всего послевоенного десятилетия. Нижняя хронологическая граница обусловлена, прежде всего, началом мирной жизни столицы, а верхняя — завершением послевоенного этапа в развитии города, связанного с восстановлением и формированием цельного облика сталинской Москвы в последний период жизни вождя и в первые годы после его смерти.

Источниковая база исследования включает как визуальные, так и нарративные источники.

Основой источниковой базы данной работы стали документальные фотографии Москвы, которые делались в расчете на публикацию в периодической печати, так как именно они в той или иной степени имели целью передачу информации читателям и зрителям, а значит — участвовали в формировании образа города.

Итак, основным источником настоящего исследования являются фотографии, выполненные профессиональными фотографами и отложившиеся в крупных хранилищах, таких, как Центральный архив электронных и аудиовизуальных документов Москвы (ЦАЭиАДМ), Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД), Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им. A.B. Щусева (ГНИМА им. A.B. Щусева). Кроме того, использовались в небольшом количестве и любительские фотографии, сделанные в конце 1940;х — начале 1950;х гг., которые отложились в составе личных архивов москвичей. Помимо этого были использованы не только архивные, но и опубликованные материалы: фотографии, публиковавшиеся в журналах и на открытках того времени, а также вошедшие в позднейшие публикации снимков тех или иных фотографов, которые работали в рассматриваемый период, а также фотографии, опубликованные в Интернет-изданиях и на Интернет-ресурсах.

Но основная масса фотодокументов представлена, конечно, архивными материалами. Так, в частности, были привлечены фотодокументы ЦАЭиАДМ. Данные фотографии (около 10 тысяч снимков), освещающие социально-бытовую сферу жизни города, а также ярко характеризующие эпоху, сосредоточены, прежде всего, в личных фондах профессиональных фотокорреспондентов: JI. Бергольцева, Я. Берлина, Н. Боброва, В. Евграфова, В. Мастюкова, В. Соболева, М. Трахмана и др.

Фотопроизведения Н. Грановского, Э. Евзерихина, В. Зунина, В. Кунова, Н. Рахманова, А. Стужина, А. Чепрунова, Д. Шоломовича и других поступили в архив в составе документов Агентства фотоинформации (Фотохроника) ТАСС и Агентства печати «Новости» (АПН), а также других организаций.

Кроме вышеназванных учреждений, задачей которых было предоставление идеологически выверенной информации, в ЦАЭиАДМ попали фотографии и такого специализированного ведомства, как Управление государственной охраны памятников истории и культуры. К сожалению, все эти фотографии не имеют указания авторства. Однако этот крупный комплекс фотодокументов дает богатую информацию, в частности, по окраинным улицам и районам Москвы. Целью съемки в данном случае было не формирование идеального образа города, а фиксация реальной ситуации, поэтому информация, которую дают эти снимки, крайне ценна.

Большие комплексы фотодокументов этого периода хранятся в РГАКФД, ГНИМА им. A.B. Щусева. В фондах РГАКФД можно найти информацию по самым разным темам, причем Москва, для архива и тех фотографов, чьи личные фонды хранятся там, не является главным объектом съемки, потому что известные фотокорреспонденты Фотохроники ТАСС, а также крупных общесоюзных изданий очень часто делали свои снимки в дальних командировках по всему Советскому Союзу. Этим объясняется тот факт, что фотографий по повседневности Москвы послевоенного десятилетия в РГАКФД сравнительно немного. Так, например, раздел «Улицы Москвы» этого времени насчитывают всего около 800 снимков, «Строительство в столице» — около 400 снимков, а «Бытовая жизнь москвичей» — около 100 снимков. В РГАКФД, в отличие от ЦАЭиАДМ нет личных фондов фоторепортеров, а потому все фотографии представлены в систематическом каталоге. В послевоенный период на хранение в РГАКФД поступили фотодокументы В. Акимова, А. Батанова, Я. Берлинера, Н. С. Грановского, В. Зунина, Н. Киреева, В. Кошевого, Н. Максимова, В. Малышева, М. Озерского, Н. Петрова, А. Стужина, Я. Халипа, А. Чепрунова, Д. Шоломовича и др.

Фотофонд ГНИМА им. A.B. Щусева очень богат фотографиями Москвы. Архитектурная специфика выражается в большом количестве снимков* зданий" города: дело в том, что для фондов ГНИМА отбирались те снимкикоторые давали представление, прежде всего, об-архитектуре. Этим объясняется-то, что очень часто данные фотографии сознательно делались при полном отсутствии людей, и часто не несут достаточной информации о социокультурной истории города. Среди фотографов, чьи снимки можно увидеть в ГНИМА, можно назвать И. Акуленко A.A. Александрова, О. Н. Бодрова, В. П. Ботова, В. И. Гаврина, Н. С. Грановского, П. В. Клепикова, Л. Поликашина, A.A. Соркина A.A. Тартаковского, А. Н. Телешева, С. О. Фридлянда и др. Большинство из них снимали для Фотохроники ТАСС, Совинформбюро и др. средств массовой информации.

Изучение большого объема фотодокументов второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг., хранящихся в основных специализированных хранилищах, расширило источниковую базу исследования, помогло составить представление о комплексе фотодокументов рассматриваемого периода. Кроме того, это дало сравнительный материал и способствовало раскрытию разнообразия фондов основного используемого в диссертации архиваЦАЭиАДМ.

Необходимо отметить, что в качестве источника в диссертации рассматриваются и альбомы фотографий по истории Москвы, выпущенные в разные годы и содержащие фотографии различных фотокорреспондентов. Хотя традиционно послевоенному периоду посвящено в них не так много внимания, тем не менее, опубликованные в них фотодокументы о Москве второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. также использовались в работе. Надо заметить, что часто в таких изданиях встречаются ошибки в датировке той или иной фотографии, связанные с интересом составителей к художественным особенностям фотодокумента, а не к его историческому контексту.

Еще одним источником фотографий являются Интернет-ресурсы. За последние несколько лет Интернет превратился в мощный инструмент для исследования фотоисточников. Но в то же время он остается областью информационного пространства, не вписывающейся в обычные представления.

Эта сеть сетей является неструктурированным информационным ресурсом без полного управления, предлагающим смесь услуг без стандартного формата, иерархии, или всестороннего индекса, подобного печатным изданиям и электронным источникам. При работе с электронными документами надо учитывать их полноценность, формат, авторство, а также проверяемость, авторитетность и достоверность их источников. Доверия заслуживают только специализированные, тематические сайты, особенно те, за которыми стоит не виртуальное, а реальное учреждение. Здесь также нужно учитывать первичность информации и ее подтверждаемость другими источниками. Однако, несмотря на все трудности работы с Интернетом и использования его материалов в научной работе, общепризнанно, что он давно уже выполняет функции не только электронной библиотеки, но и электронного издательства, возможности которого должны быть использованы.

Характеризуя Интернет-ресурсы, прежде всего, нужно назвать такие сайты как mdf.ru (Московский дом фотографии) и fotosoyuz.ru (агентство Фотосоюз) и др. На этих сайтах с небольшим разрешением помещены фотографии из личных коллекций и собраний, которые, благодаря своей атрибутированности, доступности и богатству выбора, могут быть использованы в научной работе. При использовании этих фотографий в тексте делались полные ссылки на их Интернет-адрес.

Помимо фотографий в исследовании использовался целый комплекс фотооткрыток этого периода, которые являются составной частью источниковой базы исследования. Основная масса открыток относится, конечно, к 1950;м гг., когда стали больше фотографировать город и активнее издавать открытки1. В десятки раз увеличиваются тиражи открыток. Появляются и занимают свое видное место на прилавках цветные открытки. Активно начинают выходить открытки, напечатанные издательством «ИЗОГИЗ» (1938;1953 — Издательство «Искусство»), своеобразным монополистом-гигантом, за которым потерялось и то небольшое разнообразие издательств, работавших в этой области во второй половине 1940;х гг. В скором времени открытки со значком «ИЗОГИЗ» составили основную долю среди массы открыток, выпускаемых в Москве. В 1950;е же годы.

1 Ларина А. Н. История Москвы в почтовой открытке. — М., 2010. — С. 43. устанавливается традиционный для нас формуляр оборотной, текстовой стороны открытки, где теперь практически всегда есть информация об объекте съемки и авторе. Этого нельзя сказать о фотографиях первого послевоенного времени. Здесь мы видим разнообразие в оформлении формуляра. Иногда автор и объект съемки указываются на передней стороне открытки, прямо5 на изображении. Зачастую открытку 1945 г. можно отличить от открытки 1940 г. только по тому, что издана она Издательством Фотокомбината Главкурортторга Министерства торговли СССР, что никак не могло быть раньше 1946 г.

Рассмотрение открыток послевоенного периода заставляет обратить внимание на их авторов. Можно составить их краткий перечень: Д. Бальтерманц, JI. Бородулин, И. Б. Голанд, А. Гостев, Н. Грановский, В. Доброницкий, И. Ефимов и Е. Мичурина, В. Ковригин, Д. Козлов и М. Трахман, Н. Петров, Г. Петрусов, В. Робинов, Н. Соловьев, А. Соркин, А. Тартаковский, Е. Тиханов, А. Узлян, Е. Умнов, Р. Филиппов, С. Фридлянд (вместе с М. Трахманом), О. Френкель, И. Шагин, В. Шпанауэр и др. Характеризуя съемку разных фотографов можно сказать, что, несмотря на сильнейшую унификацию и заданность в сюжетах и манере съемки, очень часто благодаря характерной авторской манере можно легко отличить фотографии одного фотографа от снимков другого.

Большинство открыток, рассматриваемых в данной работе, взяты из коллекций, собранных краеведами и коллекционерами. Они сохранились в их личных фондах в Центральном московском архиве-музее личных собраний (далее ЦМАМЛС). Крупные коллекции открыток этого периода находятся в ЦМАМЛС, в фондах краеведов, коллекционеров Н. С. Зелова (Ф: 59), Я. М. Белицкого (Ф. 236), О.В. Мамет-Сваричовской (Ф. 105). Кроме того, в личных фондах можно найти интересные любительские, семейные фотографии. Прежде всего, к ним относятся фонды фольклориста, краеведа А. П. Прусакова (Ф. 134), журналиста Ю. Г. Вебера (Ф. 20), учительницы В. А. Гусевой (Ф. 39), искусствоведа, общественного деятеля Н. М. Молевой (Ф.- 113), писательницы И. Е. Ракша (Ф. 180), литературоведа Е. А. Таратута (Ф. 187) и др. Кроме того, необходимо отметить документальное собрание краеведа Н. И. Якушевой (Ф. 170, личный фонд в ЦАЭиАДМ), которая стала не только фотографом (ее снимки относятся уже к концу 1950;х и 1960;м годам), но и хранительницей, семейных преданий и историй, мемуаристом, записывавшим не толькосвои-воспоминания, но и впечатления от настоящего, понимая их значение для будущих историков.

В то же время, нельзя переоценивать значение этих фотографий как источника, так как общее их количество не велико. Москвичам в то время еще не была доступна хорошая техника, массовое увлечение фотографией начнется только с середины 1950;х гг. К тому же, любительская фотосъемка того периода фиксировала, прежде всего, домашние застолья, родственников и друзей на демонстрациях и др. В то же время, среди этих снимков встречаются и редкие интересные кадры. Если характеризовать собрания в целом, то можно сказать, что в личных фондах москвичей, которые, по крайней мере, в то время, специально не занимались собиранием материалов о современной им Москве, как бы непроизвольно отложились материалы (фотографии и открытки) отражающие пропагандируемый и действительный облик города. Москвичи сталкивались с таким раздвоением в повседневной жизни: с одной стороны их окружала привычная, обыденная реальность, с другой стороны — насаждаемые пропагандой идеи, взгляды и образы. В сознании людей все это переплеталось и создавало ту действительность, в которой жил весь советский народ.

Не менее важным для выполнения поставленных в исследовании задач является привлечение и нарративных источников, которые информационно дополняют характеристику эпохи, которая реконструируется по фотодокументам. В частности, к таким источникам принадлежат материалы периодической печати послевоенного периода.

Среди используемых периодических изданий прежде всего надо назвать журнал «Городское хозяйство Москвы», издававшийся в. 1924 — 1941 гг. под названием «Строительство Москвы» и возобновивший свою деятельность после окончания Великой Отечественной войны уже под новым названием. Этот журнал выходил каждый месяц на протяжении всего рассматриваемого периода и содержал большое количество информации об основных начинаниях, которые предпринимались в городе. Среди них, конечно, лидировали озеленение и строительство. Основной материал в журнале представлен отчетами городских чиновников и других лиц, отвечавших за ту или иную* деятельность или мероприятие. Очень много в данном издании-мы. встречаем отчетов о хозяйстве Москвы за определенный период, но особый интерес представляют те места отчетов, которые посвящены критике сложившейся ситуации, например в торговле. Естественно, подача информации была тенденциозной и избирательной, однако даже при этом из публикаций журнала «Городское хозяйствоМосквы», учитывая комплексный подход и критику источника, можно получить достоверную фактическую информацию о том, что происходило в городе и датировать отдельные фотографии рассматриваемого периода. Надо отметить, что журнал был хорошо иллюстрирован. Несмотря на то, что фотографии были черно-белыми и в основном отражали определенные технологические процессы по благоустройству города, однако сами по себе они являются ценным источником по истории Москвы рассматриваемого периода. Все фотографии послевоенных лет в этом журнале принадлежали одному фотографу — A.A. Тартаковскому.

Кроме того, при работе над диссертационным исследованием активно привлекались ежедневные газеты, такие как «Комсомольская правда», «Московский большевик», «Вечерняя Москва», «Московский комсомолец», «Московская правда», а также журналы «Архитектура и строительство», «Огонек» и др. В частности, газета «Московский большевик», особенно в первые послевоенные годы, содержала достаточно много региональной информации о городской жизни. Однако, начиная с конца 1940;х и в 1950;е гг. материал в данной газете подается все более сухо, все меньше интересной, фактической информации появляется на страницах издания, все больше становится программных, пропагандистских статей. В рассматриваемой газете фотография играет небольшую роль, однако, отчеты и анонсы праздников, общегородских мероприятийа также рассказы о том или ином, положительном или отрицательном с точки зрения* редакции, городском явлении дополняют материал фотодокументов. Также здесь помещалось' сравнительно много информации, носящей рекламный характер, что дает представление о легализованной бытовой жизни города.

Среди источников личного происхождения, использованных в исследовании, выделяются воспоминания фотографов о своей работе в Москве в тот период. Среди них можно назвать дневниковые записи, А. Родченко1 и воспоминания А. В. Устинова .

Такое широкое привлечение как опубликованных, так и неопубликованных источников, обеспечивает полноту и разносторонность источниковой базы, анализ которой позволил сделать обоснованные выводы.

Методологическая основа исследования. При написании работы, автор отталкивался от теоретических посылок и методологических разработок визуальной истории и визуальной антропологии, в которых визуальный объект, будь то фотография, кинофильм или плакат, созданный в советскую эпоху рассматривается как средство трансляции идеологических образов и символов от власти к населению.

В диссертации применялись научные принципы, историзма и объективности в исследовании общественных явлений. В применении к данной работе эти принципы выразились в изучении процессов внутригородского развития в контексте своей исторической эпохи, широком охвате источников, и литературы, системном методе в их обработке и группировке. Исследование основано на активном применении междисциплинарного подхода.

В' работе над диссертацией применялся комплексно-системный подход к анализу изучаемых проблем, который предполагает рассмотрение образа города как сложного ментального явления, складывающегося из множества составляющих.

Также в исследовании были использованы и основные методы исторического познания: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный и др. Изучение фотодокументов, сделанных разными фотографами, потребовало привлечения, методов компаративного анализа. В исследовании также активно использовалсяметод социальной антропологии, который позволяет воссоздать целостное представление о повседневной жизни людей. Кроме того, в диссертации применялся метод исторической реконструкции, который позволил воссоздать на основе фотографий образ Москвы второй половины 1940;х—первой половины 1950;х гг. Применение различных методов исследования.

1 Родченко А. Опыты для будущего. — M., 1996.

2 Война в объективе: Великая Отечественная война в репортажах, воспоминаниях и размышлениях военного фотокорреспондента газеты «Правда» Александра Устинова. — М., 2005. — 157 с. способствовало' получению* достоверных научных знаний об изучаемом объекте, закономерностях и особенностях его функционирования.

Практическое применение результатов исследованиям видится в изучении, описании и систематизации фотографического материала, относящегося к рассматриваемому периоду, а также в> разработке вопросов атрибуции фотодокументов и составлении списка^ фотографов середины ХХ в.

Введение

в научный оборот большого числа источников, дает возможность для их использования при решении задач по изучению истории повседневности, публикаторской деятельности, а также для широкого применения в качестве иллюстративного материала в исторических исследованиях. Кроме того, результаты диссертации могут быть активно использованы-в курсах подготовки студентов гуманитарных специальностей, при изучении иконографии Москвы, эволюции ее градостроительного облика и социокультурной истории города. Отдельным результатом исследования может стать издание фотоальбома, посвященного данному периоду.

Структура: Работа состоит из трех глав. Первая глава «Основные факторы формирования визуального образа Москвы* второй половины 1940;хпервой половины 1950;х гг.» раскрывает те средства, при помощи которых был создан образ послевоенной Москвы в фотографии. Первый параграф посвящен фотографам эпохи позднего сталинизма. Здесь автор попытался проследить, свойственные фотографической среде периода, социальные и профессиональные особенности, отразившиеся на художественной и содержательной составляющих фотографии. Во втором параграфе рассматриваются идеологические требования, которые* предъявлялись к фотографии этого периода в целом и к съемке Москвы в частности. В третьем параграфе рассматриваются технические возможности, доступные фотографам в конце 1940;х и в начале 1950;х гг.

Вторая глава «Трансформация внешнего облика города в контексте создания идеального образа социалистической столицы» объединяет те аспекты формирования образа Москвы, которые посвящены визуальному облику города и динамике его развития в послевоенный период: основным здесь является архитектурный аспект (строительство высоток, активизация жилищного строительства* и др.). Также в этом: параграфе рассматривается влияние эволюции городской среды на формирование облика города.

Третья, глава «Фотографии московской повседневности второй половины 1940;х-первой половины, 1950;х гг. и формирование идеального образа^ советской действительности» освещает на основе фотодокументов социальную-составляющую образа Москвы второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. Здесь были выделены и последовательно рассмотрены темы, где в наибольшей степени проявилась идеализация и идеологизация повседневной жизни москвичей: бытовая и торговая сферы, праздники и досуг жителей столицы.

В заключении подводятся итоги исследования.

В списке использованных источников и литературы весь комплекс материалов систематизирован по алфавитно-тематическому принципу. В отдельные разделы выделены опубликованные и неопубликованные источники по теме диссертации. Имеющаяся обширная историография проблемы разбита на тематические блоки. Первый объединяет всю литературу, связанную с историческими процессами в России в послевоенное десятилетие и период* хрущевской оттепели, а также сюда входит литература по повседневной истории. Второй блок связан с литературой по истории Москвы этого периода. Следующий раздел связан с различными аспектами визуальной истории. Последующие тематические блоки связаны с источниковедением фотодокументов, историей и теорией фотографии, а также теорией и практикой фотопублицистики. Отдельно выделены справочная и методическая литература.

К диссертации составлено два приложения" Первоеприложение представляет собой список фотографов второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. Он* не претендует на абсолютную полноту, однако является" первым опытом комплексного собирания сведений о фотографах той эпохи, изученияи популяризации их наследия: Второе приложение — собрание фотографий, которые являются иллюстрациями к работе и соотносятся со сносками в тексте;

Заключение

.

Комплексное изучение фотодокументов о Москве второй половины 1940;х — первой половиньь 1950;х гг: позволяет сделать вывод о том, что в этот период времени был сформирован визуальный образ Москвы, который сильно отличался от предыдущих своей цельностью и лег в основу последующих визуальных репрезентаций образа столицы Советского Союза.

В первой главе была поставлена задача охарактеризовать состав профессиональных фотографов послевоенного периода, проанализировать фотографический канон и идеологический заказ, в условиях которого они работали, изучить процесс фотосъемки и потенциал фотографической техники второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг.

Проведенное исследование потенциала фотографической техники свидетельствует о том, что технические возможности фотографов в этот период времени постепенно увеличивались: съемка облегчалась, резко возрос выпуск отечественных фотоаппаратов, полностью обновился их модельный ряд. Широкое использование малоформатных камер облегчало съемку, наличие сменных объективов позволяло снимать как высокие монументальные здания, характерные для того времени, так и панорамы новых широких проспектов. Также облегчалась интерьерная фотография, съемка движущихся объектов, людей, а также фотографирование в ночных условиях и зимой.

Несмотря на то, что развитие технических средств способствовало популяризации фотографии, однако в этот период она еще оставалась прерогативой, главным образом, профессионалов и лишь на следующем этапе со второй^{половины} 1950;х гг. фотолюбительство получило широкое распространение.

В первое же послевоенное десятилетие когорта профессиональных фоторепортеров еще была сравнительно узка и монолитна. Большинство из них прошли войну (Д. Бальтерманц, Р. Диамент, Г. Зельма, М. С. Редькин, Я. И. Рюмкин, В. А. Темин, A.B. Устинов, Е. А. Халдей, И. М. Шагин, А. Шайхет), многие учились у мастеров фотографии, начинавших еще до революции (М.А. Озерский — у A.C. Шайхета, Я. Н. Халип — у A.M. Родченко, А. Гостев — у П. Оцупа). Часть фотографов пострадала в период борьбы с космополитизмом, лишившись работы, в то же время, большинство профессиональных фотокорреспондентов все же продолжало работать в центральных журналах и газетах, а также в Фотохронике ТАСС и Совинформбюро (JT.E. Бергольцев, A.C. Гаранин, В.А. Генде-Роте, И. Голанд, Н. С. Грановский, JI.M. Доренский, Э. Н. Евзерихин, В. Д. Евграфов, И. Г. Ефимов, Б. В. Игнатович, Ю. Д. Королев, В. Б. Соболев, М. А. Трахман, И.Р. Тункель).

Комплексное изучение биографии фотографа и его творческого наследия, рассмотрение фотографий в связи с интересами и судьбой их автора, а также анализ всего объема фотографий одного периода, снятых разными людьми, позволил воссоздать достаточно полную фотографическую картину исследуемого периода.

Общество в тот период было настолько идеологизировано, что пропаганда той или иной идеи посредством документальной фотографии была трехсторонним процессом: главную роль играл редакционный заказ, реализацией и потреблением которого занимались фотографы и читатели соответственно.

Одной стороной идеологического заказа были жесткие установки, которые были разработаны в начале 1930;х гг. и определяли темы и объекты съемки. Прежде всего, такие требования предназначались для фотокорреспондентов, чьи фотографии предназначались для печати в пропагандистских изданиях. Работая в этих условиях, фотографы зачастую были вынуждены прибегать к инсценировке в съемке людей.

С другой стороны, во второй половине 1940;х гг. одной из пропагандистских установок стал заказ на целенаправленное создание образа Москвы, как идеального города будущего. Важно отметить, что именно в этот период Москва как некое историко-архитектурное целое становится полигоном для создания идеального образа социалистического города.

После окончания Великой Отечественной войны образ' Москвы стал частью советской пропагандистской модели, которая эксплуатировала ценности русского патриотизма, обращалась к истории и культурным традициям дореволюционной России.

Формирование образа города было целенаправленным и систематическим и входило в комплекс пропагандистских мероприятий. В то же время для пропаганды использовались реальные действия властей в той или иной сфере городской жизни. Решение проблем жилищного строительства и городского благоустройства одинаково служило социальным целям и работало на создание идеального облика города.

Таким образом, во второй половине 1940;хпервой половине 1950;х гг. в значительной степени был сформирован идеальный образ города, который визуализируется на фотографиях эпохи.

Я^^-ид^^эд^^сгггте—бышт рассмотрены особенности формирования идеального внешнего образа Москвы, как города будущего, а также выявлены и проанализированы основные составляющие этого образа: возведение высотных зданий, новое жилищное строительство, транспорт, благоустройство и реконструкция.

В послевоенный период трансформация образа города шла одновременно с трансформацией самого города. То есть, параллельно строительству, озеленению, благоустройству, реконструкции и реставрации шел процесс по созданию визуального ряда, отражающего все эти процессы. Все это преследовало цель создания единого облика социалистического города, в котором ничто быне противоречило идеологическому представлению о нем. Благоустройство и фотофиксация дополняли друг друга, создавая именно такой образ города, каким он виделся в будущем, и, игнорируя ту реальность, которая оставалась еще не преображенной в соответствие с велением власти.

В формировании образа города принципиальным было создание определенных смысловых точек на карте Москвы, которые должны были стать основой нового города.

Так, прежде всего, такими точками стали 7 высотных зданий, которые по замыслу их создателей и планировались как основные градообразующие вертикали Москвы. На фотографиях онипредстают как идеологические, архитектурные и социальные доминанты, что полностью соответствовало той пропагандистской задаче, которая ставилась' перед фотографами. Высотные здания — как они задумывались и позиционировались — были первыми домами города будущего.

Помимо высотных зданий к смысловым точкам, возникшим в этот период, можно отнести вновь построенные стадион «Лужники» и бассейн «Москва», открытые «Детский мир», магазин ГУМ и ВСХВ (ВДНХ). Большое значение для заполнения городского пространства советскими символами имела массовая установка памятников деятелям революции, истории, культуры и науки, произведенная в конце 1940;х —первой половине 1950;х гг.

Все эти объекты имели не только свое собственное смысловое, эстетическое и функциональное значение, но в большей степени' их восприятие определялось той пропагандистской смысловой нагрузкой, которой их наделяли средства массовой информации, а их визуальное восприятие было заложено фотокорреспондентами.

Функцию заполнения пространства между отдельными точками выполняла жилищная застройка, которая либо возводилась на центральных улицах города и тогда носила характер замены старого мира новым, либо строилась на окраинах, знаменуя собой социальные блага для москвичей.

Помимо этого, фотографии новых районов несли функцию расширения карты города, превращая его из старинной Москвы в промышленный мегаполис с обширными окраинами. При этом постоянно подчеркивалось противопоставление нового и старого, которое еще повсеместно встречалось на улицах Москвы, но которому не было места в новом городе будущего.

Неотъемлемой частью нового облика города был транспорт. Если изображение на фотографиях прохожих, особенно в 1940;е гг., не приветствовалось, то транспорт, свидетельствующий о заботе власти о населении, был одним из объектов заполнявших пустынные улицы города. В новойМоскве приоритетными видами общественного транспорта считались, автобусы, троллейбусы, такси и, конечно, метро, в то время как трамваи становились признаком старого района, нереконструированной. улицы и т. д. Также целью было показать социальную направленность городской инфраструктуры, выражающуюся' в росте пассажироперевозок, увеличении числа новых маршрутов и" т.д.

Таким образом, на фотографиях формировался новый эстетический идеал образа города. Это был зеленый город, с большим количеством садов и парков, с широкими проспектами, наполненными разными видами транспорта, высокими и высотными домами с большими индивидуальными квартирами улучшенной планировки.

Помимо формирования внешнего визуального образа Москвы перед фотографами стояла задача построения идеальной советской действительности средствами документальной фотографии. Эти проблемы были рассмотрены в. третьей главе. Предметом рассмотрения здесь стали бытовая жизнь москвичей, торговля, праздники и сфера досуга.

Одними из самых острых проблем советской действительности были жилищно-бытовая сфера и задачи обеспечения населения необходимыми продуктами и товарами широкого потребления.

На фотографиях московских фотокорреспондентов, сюжетом которых стали квартиры москвичей и торговля, действительность изображается в идеальном виде, такой, какой она должна была быть в представлении власти.

Массовое использование такого приема как съемка в новых квартирах позволило фотографам создать желаемое представление об образе жизни москвичей в 1950;е гг. С одной стороны, этот образ отражал все будничные мелочи, моду, бытовавшие в тот период времени, а с другой стороны, был призван изображать достойные условия жизни москвичей:

Несмотряна тяжелые условияреальной жизни, в том числе, благодаря использованию механизма визуализации, был создан прочный образ счастливой послевоенной жизни, которая стала еще лучше после переезда в новые квартиры. I т.

Подобным же образом на фотографиях торговой жизни, Москвы должны, были изображаться сюжеты, свидетельствующие о сытости и достатке, а также о неукоснительной заботе власти о населении.

Анализ фотографий второй половины 1940;х — первой* половиньг 1950;х гг. показывает, что в положительном образе советской торговли все больше внимания уделяется модернизации сферыуслуг (автоматы по продаже газированной воды, рентгеновские аппараты для примерки обуви и др.), повышению уровня сервиса.

Фотографии, посвященные торговой жизни москвичей, также могут быть расценены как изображение идеальной действительности, рекламной картинки. Несмотря на то, что в этой сфере несоответствие действительности было заметно как нигде, однако благодаря пропаганде, в том числе и визуальной, именно в тот период зародился миф о благополучной жизни при И. В. Сталине, который отменил карточки и-постоянно снижал цены.

Для дополнения «и создания правильного впечатления’у населения и была необходима визуальная пропаганда. Она восполняла то, чего не хватало в реальности, показывая только ту сторону действительности, которая была приведена в соответствие с идеологическими установками о Москве, как лучшем городе Земли.

Если в торговле и бытовой сфере реальность и пропаганда очень сильно расходились между собой, то в организации праздников наилучшим образом отражалось самоощущение власти, идеальное представление власти о себе самой и своих взаимоотношениях с москвичами.

Фотографии праздничной Москвы фиксировали отдельные, наиболее яркие моменты праздника, оформление города к той или иной крупной дате. Задачей фотографов было продемонстрировать массовость праздника, его популярность среди населения. То есть фотографии праздников, являются ценным источником по идеологии периода позднего сталинизма, которая нашла одно изярких своих воплощений в организации праздников послевоенной Москвы.

Анализ имеющихся фотографий позволил выявить некоторые особенности образного и символьного ряда, присущие идеологии позднего сталинизма. В оформлении и построении сценариев праздников фиксируется не только комплексность и многоаспектность, свойственная и праздникам 1930;х гг., но и особая смысловая составляющая, связанная с историко-патриотической риторикой, усилившейся в рассматриваемый период.

Фотографии праздников, как и фотодокументы, зафиксировавшие отдых москвичей в рассматриваемый период, создали определенный образ Москвы той эпохи. Он очень отдаленно был связан с реальностью послевоенного города, однако, для последующих поколений именно это визуальное представление о Москве второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. стало реальностью.

В послевоенное десятилетие был сформирован образ так называемой сталинской Москвы. Именно в этот период был создан один из основных пластов в современном облике города. В нашем представлении о Москве XX века одним из доминирующих является тот облик города, который был создан в 1940;е—1950;е гг. и который прочно вошел в сознание благодаря визуальным источникам.

• На возникновение этого нового облика в сознании москвичей оказали влияние величие зданий, построенных в стиле сталинской архитектуры, и последовавший через несколько лет массовый переезд в новые квартиры.

Рассмотрение всех аспектов образа города, созданного в тот период времени, позволяет не только составить представление о пропагандистских устремлениях власти, но и понять в какой образной системе жили москвичи.

Привлечение фотодокументов при изучении формирования образа города и исследовании влиявшего на него идеологического заказа приобретает все большее значение в связи с глубоким проникновением в общество визуальной культуры, которая с успехом может быть использована и в работе историка.

Данная работа вводит в научный оборот большой объем фотодокументов по истории Москвы второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. Подавляющее большинство историков рассматривает фотодокументы как второстепенный материал. Автор надеется, что показала методику выявления и анализа фотографий и возможности их использования при изучении отдельных сторон жизни Москвы второй половины 1940;х — первой половины 1950;х гг. В связи с этим данная работа может быть использована в работе специалистов по микроистории, а также в городоведении и историко-краеведческих исследованиях.

Самостоятельным итогом работы является, составленный автором перечень фотографов, которые снимали Москву в рассматриваемый период.

Дальнейшее изучение темы может идти по пути расширения предмета изучения, включения в орбиту исследования других сторон жизни города, а также рассмотрения схожих проблем в рамках других хронологических периодов.