Проблема маргинальности в философской и религиозной антропологии

Актуальность исследования различных феноменов человеческого бытия определяется необходимостью развития философского учения о человеке, потребностью в уточнении и углублении современных представлений о человеческом бытии (в том числе путем их соотнесения с неевропейскими — архаическими и восточными — традициями) и важностью методологической разработки новых подходов к осмыслению проблемы человека.

Можно утверждать, что именно Человек является центральной проФ блемой философии. При обсуждении любого философского вопроса человек подразумевается, присутствует в скобках. Любая философская позиция, теория детерминируется неким явным или скрытым представлением о человеке, образом человека. В широком смысле любая философия является антропологией, так как философствовать человек может только по поводу человека, от человека, к человеку, для человека, в человече-" ском контексте (и только в нем). К тому же рано или поздно в каждом философском учении формулируется проблема человека, и философия становится собственно антропологией, философской антропологией.

В целом антропология — это система относительно автономных дисциплин с общим предметом — человеком. Также следует отметить условность демаркационных линий между антропологией и другими социально-гуманитарными дисциплинами, такими как философия, социология, культурология, психология, этика, богословие. В отличие от этих дисциплин, антропология сосредоточивает внимание на обнаружении и сравнении различных социокультурных и исторических образов человека.

Можно выделить несколько уровней антропологического исследования: теоретическая антропология (философская антропология) — социФ ально-культурная антропология (культурно-историческая антропология) и прикладная антропология.

Философская антропология — это философия человека, философская теория человека. Ее предметом является сфера «собственно человеческого» бытия, собственной природы человека. Ее объект — человек как таковой1.

Философская антропология ставит вопрос о человеческом бытии и пытается построить общую теорию человека. В ней применяются наиболее общие понятия и категории, определяющие представления о человеке. Философская антропология пытается обнаружить антропологические инварианты и универсалии, фундаментальные основания человеческого бытия.

Социально-культурная антропология исследует конкретные феномены человеческого бытия в их культурной и исторической специфике. Ее метод — от факта к теории, сравнительный анализ феноменов человеческого бытия в различных культурах и исторических эпохах. Наше исследование находится на стыке философской и социально-культурной антропологии.

Прикладная антропология ориентирована на применение результатов теоретических исследований в конкретных исторических, экономических, организационных, политических и военных ситуациях. Причем с каждым годом все возрастает интерес как к теоретическим, так и к при.

1 Марков Б. В. Философская антропология. СПб., 1997; Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М., 1992; Барулин B.C. Социально-философская антропология. М., 1994; Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978; Рикер П. Какого рода высказывания о человеке могут принадлежать философии // О человеческом в человеке. М., 1991. С. 40−58- Мамар-дашвили М. К. Проблема человека в философии // О человеческом в человеке. М., 1991. С. 8−21. кладным аспектам антропологии. Постоянно увеличивается количество.

Ш> специализированных журналов, сборников и монографийкафедры антропологии есть почти в каждом университете.

Уточним масштаб философской антропологии. Ее можно понимать в узком смысле как определенное философское направление, которое представлено такими именами, как М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер.

В широком смысле к философской антропологии могут быть отнесены почти все направления философии XX века и многие авторы: Э. Дюркгейм, М. Мосс, Б. Малиновский, М. Мид, Л. Леви-Брюль, К. Ле-ви-Стросс, Э. Тайлор, Дж. Фрейзер, 3. Фрейд, Э. Фромм, В. Франки,.

Ф'.

В. Тэрнер, Ж. Пиаже, И. Хейзинга, Ж.-П. Сартр, Э. Кассирер, М. Фуко и другие.

На рубеже XIX — XX веков произошел некоторый сдвиг от попыток классической антропологии свести сущность человека к одному основному принципу или субстанции (обычно — разуму), к неклассическим представлениям о сложности и многообразии феноменов человеческого бытия и невыразимости (неуловимости, парадоксальности) природы человека. Для философских учений XX века показательно резкое расширение антропологической проблематики и сдвиг интересов в сторону таких фено-^ менов человеческого бытия, которые можно было бы назвать маргинальными.

Неклассическая европейская философия отличается новыми подходами к старым проблемам и специфическим выбором феноменов человеческого бытия для своего анализа {язык, текст, понимание, сексуальность, телесность, извращение, сумасшествие, преступление), что потребовало и соответствующей методологии (лингвистический анализ, герменевтика, психоанализ, феноменология, экзистенциализм, структурализм, постмодернизм).

Показателен особый интерес к измененным состояниям сознания, экстремальным и пограничным ситуациям, телесным практикам, радикальному опыту, всему тому, что может обнаружить предел возможностей, показать масштаб человеческого в человеке, указать на нечто Иное, быть местом встречи с принципиально Другим. Можно попытаться выделить нечто общее в архаических мифах, в философии Древнего Востока и в направлениях современной западной философии, то, что можно было бы назвать «маргинальной антропологией.

Степень разработанности проблемы.

Современный этап исследований по проблеме человека характеризуется недостаточной степенью разработанности ряда вопросов, имеющих принципиальное значение для оформления философской концепции человека и ее дальнейшего развития. Чтобы уточнить место данного исследования в системе знаний о человеке, необходимо рассмотреть современное состояние антропологических исследований и подвести некоторые итоги.

Предметное поле антропологии постоянно расширяется и уточняется. Здесь мы не претендуем на полное и строгое изложение ее структуры, речь пойдет лишь о выявлении различных (иногда близких) подходов и направлений в современной антропологии. Причем структурирование может быть произведено как по предмету, объекту исследования, так и по методу, методологическому инструментарию, и эти схематические представления антропологического универсума могут не совпадать между собой.

Философская антропология как особое философское направление разрабатывалась М. Шелером, Г. Плеснером, А. Геленом. Ими были поставлены в современном философском контексте вопросы о собственной природе человека и его месте в мироздании.

К философской антропологии (в широком смысле) могут быть отнесены представители философии жизни, персонализма и экзистенциализма, психоанализа и неофрейдизма, феноменологии, герменевтики и Л структурализма. Многие идеи и подходы философской антропологии были сформулированы в философии жизни (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, М. Штирнер, В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон, О. Шпенглер, X. Орте-га-и-Гассет, М. Бубер).

Значительный вклад в развитие антропологической проблематики внесли персонализм и экзистенциализм (С. Кьеркегор, Н. Бердяев, Л. Шестов, Н. О. Лосский, М. Хайдеггер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, Э. Мунье, Г. Марсель, К. Ясперс, М. Унамуно, Э. Левинас, Н. Аббаньяно, О. Ф. Больнов, К. Барт, Р. Бультман, П. Тиллих, Э. Жильсон, Ж. Маритен).

Оригинальная антропологическая концепция разработана в рамках психоанализа и неофрейдизма (3. Фрейд, К. Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, Ж. Лакан, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф).

Новой постановкой многих антропологических проблем отличаются феноменология, лингвистическая философия, герменевтика и семиотика (Ф. Брентано, Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти, Л. Витгенштейн,.

2 Буржуазная философская антропология XX века. М., 1986; Григорьян Б. Т. Философская антропология (критический очерк). М., 1982; Проблема человека в современной философии. М., 1969; Современная буржуазная философия человека. Киев, 1985; Современная западная философия: Словарь. М., 1991; Критика современной буржуазной философской антропологии. Л., 1980; Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978; Концепция человека в современной западной философии. М., 1988; Образ человека в XX веке. М., 1988; Проблема человека в современной религиозной и мистической литературе. М., 1988; О человеческом в человеке. М., 1991; Феномен человека: Антология. М., 1993; Это человек: Антология. М., 1995.

У. Куайн, Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, П. Рикер, Х.-Г. Гадамер, У. Эко), структурализм и постмодернизм (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Батай, М. Бланшо).

Социально-культурную антропологию можно условно разделить на культурную и социальную антропологию, в которых, в свою очередь, могут быть выделены несколько направлений антропологических исследований. Но прежде нужно отделить биологическую, физическую и медицинскую антропологию. Их проблематика пересекается с социально-культурной антропологией, так как, казалось бы, чисто естественнонаучные и медицинские проблемы всегда вписаны в некоторый социокультурный контекст и по-разному решаются в различных исторических ситуациях. С другой стороны, результаты исследований биологической, физической и медицинской антропологий служат основой для обобщений философской антропологии.

Биологическая антропология на философском уровне ставит вопрос о человеке как биологическом существе и рассматривает проблему соотношения биологического и социального в человеке, взаимосвязи телесного и духовного бытия человека. Акцент может быть сделан на био.

6 логических основах человеческого существования (А. Портман) или утверждается единство социально-биологической природы человека (А. Гелен). К биологической антропологии могут быть отнесены такие направления антропологических исследований, как социобиология и этология, которые изучают генетически обусловленные компоненты поведения животных и человека (К. Лоренц). Ш.

Физическая антропология изучает физическую эволюцию человека в истории и активно использует достижения естественных наук. Она включает в себя антропометрию и конституциальную антропологию (типы телосложения), эволюционную антропологию (проблема антропогенеза — происхождение человека как вида), популяционную антропологию (проблема этногенеза — происхождение этносов4) и этническую антропологию (история этносов, их спецификагенетические, психологические, ментальные особенности этносов5). К последней примыкают этно-социология и этнопсихология. Показательными примерами многообразия физической антропологии могут служить расово-антропологическая (Ж. Гобино, X. Чемберлен) и антропогеографическая школы (Ф. Ратцель).

Медицинская антропология изучает проблемы здоровья и нездоровья человека. Одно из направлений — патоантропология или антропа-тология6 — рассматривает человека в норме и патологии7. Важное место в антропологических исследованиях в XX веке занимает тема сексуальности (О. Вейнингер, 3. Фрейд, К. Г. Юнг, Э. Фромм, В. Райх, А. Адлер,.

3 Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Антропология. М., 1978; Хрисанфова Е. Н., Перевозчиков И. В. Антропология. М., 1991.

4 Алексеев В. П. Историческая антропология и этногенез. М., 1989.

5 Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990; Гумилев Л. Н. От Руси к России. Очерки этнической истории. М., 1992; Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992.

6 См. Что такое человек? СПб., 1996. С. 89.

7 Банщиков В. М., Короленко Ц. П. Общая психопатология. М., 1971; Блейхер В. М., Крук И. В., Боков С. Н. Практическая патопсихология: руководство для врачей и медицинских психологов. Ростов н/Д., 1996; Жмуров В. А. Общая психопатология. Иркутск, 1988; Зейгарник Б. В. Патопсихология. М., 1986; Меграбян А. А. Общая психопатология. М., 1972; Мягков И., Боков С. Медицинская психология: основы патопсихологии и психопатологии. М., 1999; Общая сексопатология. М., 1977; Сексопатология. М., 1990; Частная сексопатология: В 2 т. М., 1983.

Г. Маркузе, Ю. Эвола8), значимость которой выходит далеко за рамки медицинской антропологии. То же можно сказать и о проблемах продления жизни, смерти и бессмертия (Ф. Арьес, С. Гроф, В. Янкелевич9), а также о.

8 Кроме работ перечисленных авторов см.: Философия любви. В 2 т. М., 1990; Русский Эрос или философия любви в России. М., 1991; Китайский Эрос. М., 1993; Гачев Г. Русский Эрос. М., 1994; Танатография Эроса. СПб., 1994; Гитин В. Г. Это жестокое животное — мужчина. Харьков, 1997; Гитин В. Г. Это мерзкая тварь — женщина. Харьков, 1997; Блох И. История проституции. СПб., 1994; Вышеславцев В. П. Этика преображенного эроса. М., 1994; Уайли Дж. В поисках фаллоса. СПб., 1996; Эвола Ю. Метафизика пола. М., 1996; Тэннэхилл Р. Секс в истории. М., 1995; Лихт Г. Сексуальная жизнь в древней Греции. М., 1995; Интимная и сексуальная жизнь великих людей. М., 1993; Маркиз де Сад и XX век. М., 1992; Маркиз де Сад. Жюстина. М., 1991; Маркиз де Сад. Философия в будуаре. Тереза философ. М., 1991; Захер-Мазох JI. Венера в мехах. Демонические женщины. М., 1993; Антонян Ю. М., Ткаченко A.A. Сексуальные преступления. М., 1993.

9 Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992; Янкелевич В. Смерть. М., 1999; Бородай Ю. М. Эротика — смерть — табу: Трагедия человеческого сознания. М., 1996; Демичев A.B. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997; Игнатий Брянчининов. Слово о смерти. М., 1993; Исаев С. А. Теология смерти. М., 1991; Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998; Митрополит Антоний Сурожский. Жизнь. Болезнь. Смерть. М., 1995; Демичев А. Оеайшейленд. Прилив невесомости // Ступени. Философский журнал. СПб., 1993. № 1. С. 17−20- Демичев А. Тематизация смерти // Сфинкс. Петербургский философский журнал. СПб., 1994. № 1. С. 53−57- Демичев A.B. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб., 1997; Фигуры Танатоса: Искусство умирания. Философский альманах. Вып. 1−5. СПб., 1991;1998; Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). СПб., 1994; Танатография Эроса. СПб., 1994; Сабиров В. Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии. СПб., 1995; Серафим Роуз. Душа после смерти. М., 1991; Лаврин А. Хроники Харона: Энциклопедия смерти. М., 1993; Лю Гуань Юй. Даосская йога. Алхимия и бессмертие. СПб., 1993; Гроф С., Хэли-факс Дж. Человек перед лицом смерти. М., 1996; Брэгг П. Здоровье и долголетие. М., 1996; Ососков A.C., Ососкова Н. М. Меонтология человеческой конечности. темах телесности, боли, болезни (М. Фуко, В. По дорога10) и безумия (Ч. Ломброзо, 3. Фрейд, М. Фуко11).

К физической и медицинской антропологии может быть отнесена экологическая антропология (социальная экология), которая занимается проблемой жизненной среды и пространственного поведения человека.

19 городская и сельская антропология).

1 -I.

Культурная антропология исследует духовные феномены и применяет в основном описательные методики. Ее предмет — образ человека.

Пролегомены к проекту философской танатологии // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 18−26.

10 Фуко М. Рождение клиники. М., 1998; Фуко М. Забота о себе. М., 1998; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Подорога В. Феноменология тела.

Введение

в философскую антропологию М., 1995; Нанси Ж.-Л. СогриБ. М., 1999. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа, тело. СПб., 1995.

11 Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. М., 1995; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев, 1989; Лэнг Р. Д. Расколотое «Я». СПб., 1995; Каннабих Ю. История психиатрии. М., 1994; Блейхер В. М. Толковый словарь психиатрических терминов. Воронеж, 1995; Каплан Г. И., Сэдок Б.Дж. Клиническая психиатрия. М., 1994; Авруц-кий Г. Я., Неду в, а А. А. Лечение психически больных. М., 1988; Руководство по психиатрии. В 2 т. М., 1983; Фрумкин Я. П. Психиатрия. Киев, 1977; Завилянский И. Я., Блейхер В. М. Психиатрический диагноз. Киев, 1989; Александровский Ю. А. Пограничная психиатрия и современные социальные проблемы. Ростов н/Д., 1996; Александровский Ю. А. Пограничные психические расстройства. Ростов н/Д., 1997; Цвейг С. Борьба с демоном. М., 1992; Кузнецов О. Н. Достоевский о тайнах психического здоровья. М., 1994.

12 Город как социокультурное явление исторического процесса. М., 1995; Метафизика Петербурга. СПб., 1993; Колесов В. В. Язык города. М., 1992.

13 Культурная антропология. СПб., 1996; Орлова Э. А.

Введение

в социальную и культурную антропологию. М., 1994; Орлова Э. А. Культурная антропология в XX веке: Объяснение униформности и многообразия культурных феноменов // Культув различных культурах и исторических эпохах, культурная эволюция человека в истории. Культурная антропология включает в себя историческую, религиозную, психологическую и возрастную антропологию.

Историческая антропология, как и социология духовной жизни, изучает исторические формы различных духовных феноменов человеческого бытия и их эволюцию в разных культурах (М. Фуко, Ф. Арьес). Объект изучения исторической антропологии — культура доиндустриаль-ных обществ. Это может быть архаическое (М. Мосс) и традиционное (средневековое) общество (И. Хейзинга, А. Гуревич). С другой стороны, современное общество может быть рассмотрено в контексте традиционных обществ и в нем обнаруживается множество архаических элементов. Историческая антропология также изучает типологию культур (Ф. Ницше, О. Шпенглер), но в отличие от культурологии, ее скорее интересует «экзистенциальная история» человека в различных культурах и цивилизациях.

Психологическая антропология14 близка социальной психологии и исследует психические феномены человеческого бытия, как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях (3. Фрейд, К. Г. Юнг, Э. Фромм, ра: теории и проблемы. М., 1995; Воронкова Л. Н. Культурная антропология как наука. М., 1987; Емельянов Ю. Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994; Иванов Вяч. Вс. Культурная антропология и история культуры // Одиссей. М., 1989; Информационное обеспечение культурно-антропологических исследований в США. Научно-аналитический обзор. М., 1992; Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М., 1994; Веселкин Е. А. Культурная антропология США: Теория и действительность // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 3−23.

14 Белик А. А. Психологическая антропология: История и теория. М., 1993; Бе-лик А. А. Психологическая антропология: некоторые итоги развития // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 24−50.

А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франки, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эриксон, С. Гроф, М. Мерло-Понти, В. Дильтей). Современная психологическая антропология представлена такими именами, как Ф. Хсю, Дж. Хонигман, А. Уоллес, М. Спиро. Основные проблемы психоантропологии — соотношение культуры и мышления, бессознательные формы поведения, измененные состояния сознания, анормальное в культуре, национальный характер, детство как культурный феномен.

Психологическая антропология изучает рациональное и иррациональное в мышлении и поведении человека. С одной стороны, это ментальные структуры культуры15, а с другой — коллективное бессознательное, его символическое выражение, сон, медитация, транс. Можно выделить несколько направлений исследований в психологической антропологии. Во-первых, это развитие психики индивида от детства до старости (М. Мид, Ж. Пиаже16). Во-вторых, история психики в историческом контексте: особенности восприятия, чувствования, сознания и мышления в традиционном и современном обществе, исследование первобытного мышления (JI. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, М. Мид, Ж. Пиаже). В-третьих, этнопсихология17, изучающая психологию народов: каждая ls История ментальностей: историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996.

16 Мид М. Культура и мир детства. Труды по социальной антропологии. М., 1988; Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1994; Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и юго-восточной Азии. М., 1992.

17 Стефаненко Т. Этнопсихология. М., 1999; Этнографическое изучение знаковых средств культуры. М., 1989; Герд A.C.

Введение

в этнолингвистику. СПб., 1995; Толстой Н. И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995; Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы: этнопсихологические очерки. М., 1996; Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977. культура обладает специфическим типом личности. Эта «основная лич.

1Я ность" определяет «национальный характер». Особый интерес представляет проблема нормы и патологии в различных культурах (Р. Бенедикт), изучение психозов, истерические ритуалы.

Промежуточное положение между физической и психологической антропологией занимает возрастная антропология, которая включает в себя антропологию детства (педагогическая антропология)19, антропололл гию зрелого возраста (акмеология) и антропологию старости (геронтология21).

18 Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М., 1995; Гачев Г. Русский Эрос. М., 1994. Гачев Г. Образы Индии. М., 1993; Размышления о России и русских. Штрихи к истории русского национального характера. М., 1994; Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994; Национальный эрос в культуре. М., 1995; Сказания о народных героях: героический национальный эпос. М., 1995.

19 Бим-Бад Б. М. Педагогическая антропология. М., 1993; Обухова Л. Ф. Возрастная психология. М., 1999; Обухова Л. Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. М., 1995; Одаренные дети. М., 1991; Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996; Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М., 1993.

ЛЛ.

Анисимов О.С., Деркач A.A. Основы общей и управленческой акмеологии. М., 1995; Бодалев A.A. Акмеология как научная и учебная дисциплина. М., 1993; Акмеология организационная, управленческая, личностная. Саратов, 1996;

Альперович В. Социальная геронтология. Ростов н/Д., 1997; Елютина М. Э. Геронтологическое направление в структуре человеческого бытия. Саратов, 1999; Карсаевкая Т. В., Шаталов А. Т. Философские аспекты геронтологии. М., 1978; Феномен долгожительства: антрополого-этнографический аспект исследования. М., 1982; Долгожительство. Медицинские и социальные аспекты. Киев, 1984.

Религиозная антропология22 может пониматься в двух смыслах. С одной стороны, это собственно религиозная антропология, т. е. религиозный (архаический или традиционный) взгляд на человека и основные феномены его бытия. Все религиозные системы имеют вполне определенные антропологические представления23. С другой стороны — антропология религии24, т. е. научный и философский анализ религиозных феноменов. Последняя изучает религиозные культы и ритуалы, магические и мистические практики, сказки и мифы (В.Я. Пропп), фольклор и литературу (О.М. Фрейденберг), анимизм (Э. Тайлор) и магию (Дж. Фрезер), тотем и табу (3. Фрейд), соотношение структур и ритуалов (В. Тэрнер), проблему сверхъестественного и священного (М. Элиаде).

Антропология религии применяет функциональный анализ религии (Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, Т. Парсонс) и показывает социальную обусловленность религиозных феноменов (Л. Леви-Брюль). В ее рамках разрабатываются психоаналитические теории религии (3. Фрейд, Э. Фромм, В. Франкл27), символическая концепция религии (К. Леви-Строс, В.Я. Пропп) и феноменологические концепции (П. Бергер, Т. Лук-ман).

Кимелев Ю. А. Современная буржуазная философско-религиозная антропология. М., 1985.

23 Совершенный человек. М., 1998; Проблема человека в современной религиозной и мистической литературе. М., 1988; Проблема человека в традиционных китайских учениях. М., 1983; Бубер М. Проблема человека. М., 1992; Архимандрит Киприан (Керн). Антропология Св. Григория Паламы. М., 1996.

24 Кимелев Ю. А. Современная западная философия религии. М., 1989.

25 Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения, М.-СПб.,.

Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза. Киев, 1998.

Попова М. А. Фрейдизм и религия. М., 1995.

Социальная антропология28 изучает экономические, политические и юридические аспекты бытия человека и общества. Она характеризуется особым вниманием к материальным артефактам и системам социальных отношений и старается максимально использовать измерительные методики. От социальной философии и социологии социальная антропология отличается акцентом на антропологическом измерении социальных феноменов. Она пытается обнаружить основания экономических и политических идеалов и реалий именно в человеческой природе. В ней можно выделить такие области исследований, как экономическая, политическая и юридическая антропология.

Экономическая антропология — это антропология хозяйственной жизни архаического, традиционного или современного общества (А. Смит, Т. Мальтус, Э. Дюркгейм, М. Мосс, С. Н. Булгаков, Н.Д. Кондратьев).

Политическая антропология рассматривает проблему власти в широком философском и антропологическом контексте (Б. Малиновский, Ю. Хабермас, М. Фуко, А. Глюксман, Ф. Хайек), изучает поведение масс (Г. Лебон, 3. Фрейд, В. Райх, Г. Тард, В. Вундт, X. Ортега-и-Гассет,.

28 Минюшев Ф. И. Социальная антропология. М., 1997; Резник Ю. М.

Введение

в изучение социальной антропологии. М. 1997; Резник Ю. М., Федоров Е. С. Антропология и социальная политика. Ч. 1. Теоретико-методологические основы социальной антропологии. М., 1997; Очерки социальной антропологии. СПб., 1995; Смирнова Е. Р., Шапкина Н. В. Человек в контексте культуры.

Введение

в социальную антропологию. Саратов, 1997; Социокультурное исследование. М., 1994; Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

Ильин В.В., Панарин A.C., Бадовский Д. В. Политическая антропология. Ростов н/Д., 1995; Вольтман JI. Политическая антропология. СПб., 1995; Дильген-ский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 1996.

Э. Канетти, С. Московичи30) и роль элиты в общественных процессах.

В. Парето, А. Тойнби, Г. Моска, Р. Михельс, А. Этциони).

Юридическая антропология32 обращается к таким маргинальным феноменам человеческого бытия, как преступление и наказание.

30 Лебон Г. Психология толп // Психология толп. М., 1998; Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого Я // Преступная толпа. М., 1998; Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997; Тард Г. Мнение и толпа // Психология толп. М., 1998; Революционный невроз. М., 1998; Вундт В. Проблемы психологии народов // Преступная толпа. М., 1998; Снгеле С. Преступная толпа // Преступная толпа. М., 1998; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Дегуманизация искусства. М., 1991; Канетти Э. Масса и власть. М., 1997; Московичи С. Век толп. М., 1998; Московичи С. Машина, делающая богов. М., 1998; Маккей Ч. Наиболее распространенные заблуждения и безумства толп. М., 1999.

31 Ашин Г. К. Современные теории элиты. М., 1985.

32 Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999; Судебная психиатрия. М., 1988; Руководство по судебной психиатрии. М., 1977; Смертная казнь: за и против. М., 1989; Бонхеффер Д. Сопротивление и покорность. М., 1994; Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998.

М. Фуко33). Она обращает особое внимание на понятия нормы и патоло.

34 гии .

К социальной антропологии можно отнести такое направление антропологических исследований, как социология повседневности35, основание которой заложено работами Э. Гуссерля, П. Бергера, А. Шюца.

Значительный вклад в разработку антропологической проблематики внесли представители русской философии (Вл. Соловьев, Н. Ф. Федоров, H.A. Бердяев, С. Н. Булгаков, Б. П. Вышеславцев, И. А. Ильин, Л. П. Карсал л.

Антонян Ю. М. Психология убийства. М., 1997; Гуров А. Профессиональная преступность. М., 1994; Дикселиус М., Константинов А. Преступный мир России. СПб., 1995; Преступления XX века: Энциклопедия. 1995; Поттешер Ф. Знаменитые судебные процессы. М., 1990; Кошель П. История наказаний в России. История Российского терроризма. М., 1995; Черняк Е. Б. Судебная петля. М., 1991; Семиря-га М. И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М., 1991; Гернет М. Н. История царской тюрьмы. В 5 т. М., 1956; Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. В 3 т. М., 1990; Абрамкин В. Ф., Чижов Ю. В. Как выжить в советской тюрьме. Красноярск, 1992; Д-р В. Купер. История розги. Харьков, 1991; Евреинов Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994; Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

34 Социальные отклонения. М., 1989; Братусь Б. С. Аномалии личности. М., 1988; Судебная психиатрия. М., 1988; Руководство по судебной психиатрии. М., 1977; Старович 3. Судебная сексология. М., 1991; Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998.

35 Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1988, № 2- Вейс Г. История цивилизации: архитектура, вооружение, одежда, утварь: иллюстрированная энциклопедия в 3-х томах. М., 1998; Бродель Ф. Структура повседневности: возможное и невозможное. М., 1986; Бетенко И. Л. Социальное познание и мир повседневности. Горизонты и тупики феноменологической социологии. М., 1987; Козлова H.H. Горизонты повседневности советской эпохи. М., 1996; Тесля С. Н., Тесля Е. Т. Мифологичность повседневности (как возможен текст о повседневном?) // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 43−46. вин, Н. О. Лосский, В. В. Розанов, П. А. Флоренский, СЛ. Франк, Л. Шестов, А.Ф. Лосев), а также советские и российские философы (С.С. Аве-ринцев, М. М. Бахтин, В. В. Бибихин, Ю. М. Бородай, Я. Голосовкер, Л. Н. Гумилев, А. Я. Гуревич, П. С. Гуревич, Вяч. Иванов, И. П. Казначеев, Ю. М. Лотман, М. К. Мамардашвили, Е. М. Мелетинский, H.H. Моисеев,.

B.В. Налимов, В. А. Подорога, Б. Ф. Поршнев, В. Я. Пропп, A.M. Пятигорский, В. Л. Рабинович, М. К. Рыклин, В. Н. Топоров, О. М. Фрейденберг,.

C.С. Хоружий, М. Б. Ямпольский и другие).

Определенные темы и проблемы антропологии рассматривались в работах российских ученых, таких как Л. К. Аверченко, В. П. Алексеев, Л. Н. Антилогова, Ю. М. Антонян, Г. К. Ашин, Д. В. Бадовский, B.C. Барулин, A.A. Белик, Б.М. Бим-Бад, В. Г. Богомяков, Б. С. Братусь, Ю. Г. Волков, Л. Н. Воронкова, В. Н. Гасилин, Г. Гачев, В. Г. Гитин, Т. Горичева, Б. Т. Григорьян, A.B. Демичев, Ю. Н. Емельянов, В. В. Ильин, И. А. Исаев, В. Л. Каганский, В. Н. Келасьев, В. А. Кувакин, А. Лаврин, М. Г. Левин, В. М. Лейбин, Л. И. Маленкова, Б. В. Марков, Б. Г. Мещеряков, И. А. Мещерякова, Ф. И. Минюшев, Ф. Т. Михайлов, А. Т. Москаленко, А. Г. Мысливченко, Л. Ф. Обухова, Э. А. Орлова, А. Осницкий, A.C. Пана-рин, И. В. Перевозчиков, B.C. Поликарпов, Ю. М. Резник, Я. Я. Рогинский, Н. Рулан, С. Рязанцев, В. Ш. Сабиров, А. Секацкий, В. Ф. Сержантов, Е. Р. Смирнова, Е. А. Спирин, B.C. Степин, Т. Стефаненко, Н. И. Толстой, H.H. Трубников, М. С. Уваров, Е. С. Федоров, E.H. Хрисанфова, А. Т. Шаталов, В. Н. Ярская.

Философская, социально-культурная и прикладная антропология стремительно развиваются, однако постоянно открываются новые аспекты проблемы человека, многие вопросы требуют дальнейшего изучения и уточнения. Опираясь на работы перечисленных авторов, можно выделить в вышеназванных антропологических направлениях особую предметную область, исследование которой может оказаться весьма перспективным.

Могут быть выявлены объекты и феномены, маргинальные по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, сформулированы темы и проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Изучение маргинальных социальных объектов, разнообразных феноменов человеческого бытия и анормального поведения36 становится одной из центральных задач в современной антропологии37. Нужно осмыслить маргинальный опыт, использовать адекватные (маргинальные) методы, привлечь тексты маргинальных авторов. Этому и будет посвящено наше исследование.

Следует отметить, что, несмотря на расширение антропологической проблематики, в конце XX века проявились тенденции отхода от общих, универсальных проблем и сдвиг к прикладным психологическим и медицинским исследованиям. Происходит потеря ориентации в многообразии наук о человеке, гуманитарных дисциплин, исследовательских программ, отдельных антропологических тем. В философской антропологии наблюдается некоторая растерянность, антропологический кризис, тупик. Все чаще говорится, что человек умер, субъект потерялся, личность исчезла.

Необходимо вновь открыть антропологическую перспективу, утвердить возможность философского взгляда на все феномены человеческого бытия. В современной антропологии требуется усилить внимание к онтологии, метафизике, фундаментальным проблемам человеческого сул/.

Гилинский Я., Афанасьев В. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения. СПб., 1993.

См. статьи «Маргинальная личность» в словаре «Современная западная социология» (М., 1990), «Маргинализм» в словаре «Современная западная философия» (М., 1991), а также «Маргинальность» в Современном философском словаре (М., 1996) и Новейшем философском словаре (Минск, 1999). Попова И. П. Маргинальность. Социологический анализ. Учебное пособие. М., 1996. ществования. На взгляд автора диссертации представляется актуальным изучение возможности применения наиболее общих подходов и принципов к исследованию конкретных проблем антропологии.

Методологическая основа диссертации.

Философско-методологические основания современной антропологии разработаны в основных направлениях неклассической философии. В течение XX века происходит поиск новых теоретических оснований и исследовательских подходов в антропологии38. Характерно пристальное изучение всех феноменов существования человека, ставится задача выявления основ человеческого бытия и прояснения его структуры.

Начало неклассической антропологии было положено еще в философии жизни. Центральное понятие «жизнь» было многозначно, оно могло пониматься и в биологическом (Ф. Ницше), и в космологическом (А. Бергсон), и в культурно-историческом планах (В. Дильтей, Г. Зим-мель, О. Шпенглер).

В философской антропологии можно выделить два противоположных подхода, каждый из которых сводил природу человека к нечеловеческому (внечеловеческому) началу. С одной стороны, подход к человеку с животной меркой, поиск биологических (А. Портман, К. Лоренц) или социально-биологических (А. Гелен39) основ человеческого бытия. Ницше называл человека «еще не установившимся животным». Гелен писал, что человек — это существо недостаточное. С другой стороны, подход.

Руководство по методологии культурно-антропологических исследований. М., 1994; Информационное обеспечение культурно-антропологических исследований в США. Научно-аналитический обзор. М., 1992.

39 Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в западной философии. М., 1988. к человеку с духовной меркой (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц), поиск божественного основания бытия человека.

Бытие человека стало центральной проблемой в философии персонализма и экзистенциализма. Экзистенциализм фиксирует противоположности человеческого существования, не схватываемые мышлением. Подчеркиваются противоречия, парадоксы человеческого бытия, промежуточный характер человеческой реальности. Существование человека — это всегда бытие-между. Противопоставляются неподлинное (предметное бытие) и подлинное существование (экзистенция). Сформулированные в экзистенциализме такие понятия, как иное, ничто, абсурд, проект, транс-ценденция открыли новое измерение в философской теории человека.

Психоаналитическая антропология (3. Фрейд, К. Г. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, Г. Маркузе, В. Франкл, К. Хорни, Э. Берн, Э. Эрик-сон, Ж. Лакан) обратилась к скрытым, глубинным пластам человеческой психики, которыми и определяется природа человека. Психоанализ стремится обнаружить внутренние структуры человеческого бытия, показать процессы, происходящие в подсознании, расшифровать символический язык бессознательного.

Феноменологическая антропология пытается выявить предельные характеристики, изначальные основы человеческого существования. Для истолкования фундаментальных структур бытия человека, которое понимается как бытие-в-мире, применяются понятия «жизненный мир» (Э. Гуссерль) и «когнитивный стиль» (А. Шюц). Подчеркивается неразрывность и в то же время взаимная несводимость сознания и предметного мира. Однако предметное бытие обретает свой смысл благодаря отнесенности к сознанию. «Бытие есть коррелят интерпретаций бытия» (М. Хай-деггер).

Герменевтика ориентируется на такие понятия, как вживание, сопереживание, событие, понимание и интерпретация. На герменевтическом методе основываются понимающая психология (В. Дильтей) и понимающая антропология (М. Мерло-Понти, А. Шюц). В герменевтической антропологии понимание представляется как универсальный способ освоения мира человеком, определенный способ бытия, бытия «здесь-теперь» (X. Гадамер). Понимание предваряет всякую человеческую деятельность в качестве предпонимания.

Интерпретация — это прояснение уже заведомо данного экзистенциального содержания, воссоздание смысла (М. Хайдеггер). Методология понимания с самого начала встроена в его онтологию. С одной стороны, за конфликтом интерпретаций кроется различие способов экзистенций. С другой стороны, текст способен проецироваться вне себя и «порождать» мир (П. Рикер). Предлагается учитывать все возможные способы интерпретации, очерчивая сферы применимости различных герменевтических систем.

Центральной проблемой лингвистической антропологии является язык и его роль в различных сферах человеческого бытия. Соотношение языка и мышления изучает когнитивная антропология (Дж. Остин, X. Конклин, С. Брунер, У. Гудинаф, Ф. Лаунсбери). Этнолингвистика (Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф) показывает, что специфика языка обусловливает специфику духовной культуры. Проблема «язык и общество» рассматривается в социолингвистике (А. Мейе, В. Матезиус, Т. Фрингс), которая исследует связь языковых и социокультурных систем40. Ключевыми понятиями лингвистической антропологии являются такие понятия, как «языковая ситуация», «языковое существование» .

40 Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика. М., 1994; Юсселер М. Социолингвистика. Киев, 1987.

Символические структуры культуры исследуются в символической (Э. Лич, В. Тэрнер, Э. Сепир) и интерпретативной41 антропологии (К. Гирц). Изучаются стратегии символизации, символика власти и государства, символ и миф, мифы и ритуалы. Человек предстает как «животное символическое», а феномены общественного и личного бытия — это «символические формы», посредством которых человек упорядочивает окружающий его хаос (Э. Кассирер).

Символический интеракционизм (Дж. Мид, Ч. Кули) сосредотачивается на символическом содержании социальных взаимодействий и обращается к целостному человеческому «Я» и его личностному самоопределению в микросоциальном окружении. В психоанализе символ представляется как выражение устойчивых фигур бессознательного — архетипов (К.Г. Юнг).

Структурная антропология (К. Леви-Строс, Л. Леви-Брюль, Э. Дюркгейм, М. Мосс, Б. Малиновский) изучает соотношение социальных и языковых структур в процессе развития мышления на разных ступенях этногенеза. Исследуются структуры бессознательного (Ж. Лакан), эпистемы (М. Фуко), познавательные практики (Р. Барт). Структурная антропология использует морфологический, структурный и функциональный анализ.

Морфологический анализ фиксирует многообразие феноменов человеческого бытия, форм и способов деятельности человека. В структурном анализе исследуется логическая организация человеческого мышления, языка и поведения, выявляется внутренняя структура различных систем и отношений. Вычисляются наименьшие элементы и минимальные пары, выделяются бинарные оппозиции. Функциональный подход ис.

41 См.: Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация: Введение в интер-претативную социологию. СПб., 1999. пользует аналогию между обществом и организмом, выделяет различные функции отдельных элементов внутри целого некоторой системы.

В семиотике (Ч. Пирс, Ф. де Соссюр, Ч. У. Моррис, Р. Якобсон, Р. Барт, У. Эко) культура и человеческое поведение рассматриваются как знаковые системы. Новые подходы в исследовании антропологических проблем разработаны в семиотике мифологии (К. Леви-Строс, Ж. Дюме-зиль), семиологии Р. Барта и психоаналитической семиотике Ж. Лакана. Семиотические методы используются в структурной поэтике, где исследуются знак, символ, высказывание, текст (М.М. Бахтин, Ю. М. Лотман, В. Я. Пропп, К. Мелетинский, Вяч. Иванов). Семиотический подход применяется в психологии и педагогике (Ж. Пиаже, Л.С. Выготский). Особый интерес представляет изучение изменённых состояний сознания (В.В. Налимов, Д.Л. Спивак42).

Большую эвристическую ценность имеют методологические подходы, сформулированные в рамках постмодернизма (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Батай, Ж. Лакан, Ж. Бодрийар, Ж.-Ф. Лиотар, Э. Левинас, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Бланшо). Предлагаются нетрадиционные методологические основания, используются методы, маргинальные по отношению ко всей предшествующей философии. Производится анализ всего того, что лежит вне структуры, относится к ее изнанке, структура размыкается в контекст. В постмодернистской антропологии происходит детерриториа-лизация и маргинализация социокультурного пространства, децентрация (расщепление) социальных субъектов. Используются топологические представления, происходит выход из лингвистической плоскости в область событийности и телесности (В. Подорога).

Вместе с тем в рамках постмодернизма не создано целостной антропологической концепции, скорее наоборот, прослеживается тенденция.

42 Спивак Д. Л. Язык при измененных состояниях сознания. Л., 1989. к деантропологизации, строится некоторая анти-антропология, картина мира без субъекта, хотя остается субъективность. Постмодернизм наглядно продемонстрировал кризис в современной антропологии, но не показал путей его преодоления.

Следует отметить усиление антропологического акцента в современной религиозной философии, как католической (Э. Жильсон, Ж. Ма-ритен, Г. Марсель), так и протестантской (К. Барт, Р. Бультман, Д. Бон-хоффер, П. Тиллих, Р. Нибур, А. Швейцер). Можно выделить религиозно-философское направление в антропологии (Г.Э. Хенгстенберг, И. Лотц, Ф. Хаммер, М. Бубер) со своим методом и определенными достижениями. Наиболее целостная христианская концепция человека представлена в работах православных философов и богословов (С.С. Хоружий, И. Мей-ендорф, В.Н. Лосский).

Также следует выделить институциональную антропологию, которая исследует место человека в общественной системе и его роль в социальных институтах, и динамическую антропологию, изучающую траектории индивидуального и общественного бытия, человеческую судьбу и динамику культуры. Динамический подход используется в энергетической концепции культурных систем (Л. Уайт) и в синергетике (И. Приго-жин, Г. Хакен). Методы исследования хаоса и самоорганизации сложных систем могут оказаться перспективными и в антропологии.

В эволюционной антропологии, которая исследует закономерности развития социокультурных систем, применяются такие методологические подходы, как эволюционизм (Л. Морган, Г. Спенсер, Э. Тейлор) и неоэволюционизм (Дж. Фрезер, Дж. Стюард). Противоположным подходом является диффузионизм (Ф. Ратцель, В. Шмидт), акцентирующий влияние внешних факторов на социокультурные общности.

Все большее значение в антропологических исследованиях приобретает холистский подход, утверждающий несводимость целого к его частям. Разрабатываются топографическая и квантово-механическая модели сознания (И.З. Цехмистро, В.В. Налимов). Концепция холотропного сознания развивается в рамках трансперсональной психологии (С. Гроф, К. Уилбер, Р. Уолш, Ч. Тард).

Одним из примеров маргинальной антропологии можно считать теорию лиминальности43. В. Тэрнер вводит понятие «коммунитас» (переходное состояние человека или группы, противоположное структурной организации). Он анализирует ритуалы перехода и выделяет лиминаль-ные персоны, специфической особенностью которых является амбивалентность их статуса и поведения.

Мы не будем строго придерживаться какого-то одного методологического подхода, а попытаемся применить те методы, которые будут наиболее адекватными выбранной предметной области исследования и окажутся эффективными в изучении тех или иных феноменов человеческого бытия. В первую очередь это герменевтический, структурный и постструктуралистский подходы, теории символа44 (Э. Кассирер, К. Г. Юнг,.

43 Лиминапыюсть (по В. Тэрнеру) — пороговость, переходность.

44 Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М., 1982; Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993; Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991; Юнг К. Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб., 1994; Человек и его символы. СПб., 1996; Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995; Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизические размышления о сознании, символике и языке. М., 1999; Бибихин В. В. Символ и «другое» // Апокриф. М., 1992. № 2. С. 48−59- Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983; Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996; Кобзев А. И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994; Генон Р. Символы священной науки. М., 1997; Голан А. Миф и символ. М., 1993; Кирсанова Л. И. Проблема символического в философии постмодерна. СПб., 1996; Керлот Х. Э. Словарь символов. М., 1994; Норман Д. Символизм в мифологии. М., 1997; Панов E.H.

Х.Г. Гадамер, Э. Сепир) и метафоры (Ф. Ницше, Ж. Деррида, У. Эко), мифологические (А. Лосев, В. Н. Топоров, В.Я. Пропп) и метафизические исследования (Ю. Эвола, М. Элиаде, А. Г. Дугин, А.Н. Павленко45).

Для нашего исследования принципиальными являются такие понятия, как смысл, метафора46, символ, текст, миф, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, и связанные с ними методологические подходы в философии и антропологии. Особое внимание уделяется измененным состояниям сознания и трансперсональному опыту (С. Гроф). Новые методологические подходы позволяют исследовать ранее недоступные области подсознания и формы человеческого бытия, магические практики, мистический опыт.

Представляется перспективным сочетание естественнонаучной и гуманитарной методологии, применение методов анализа языка и текста в антропологических исследованиях. Разрабатываются такие характерные.

А.П подходы, как структурная поэтика (Ю. М. Лотман), эстетика бытия, художественная антропология (В.В. Савельева48), мифическая антропология (К.А. Крашенинников49), поэтическая антропология (В.П. Зинченко50), ан.

Знаки, символы, языки. М., 1983; Бейли Г. Потерянный язык символов. М., 1996; Велецкая H.H. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978; Энциклопедия восточного символизма. М., 1996.

45 Павленко А. Н. Бытие у своего порога // Человек. 1993. №№ 1, 3−6- 1994. №№ 1−4- 1995. № 2.

46 Гудков Л. Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М., 1994; Метафора в языке и тексте. М., 1988; Теория метафоры. М., 1990.

47 См.: Брагинский В. И. Об изоморфизме макрокосма, микрокосма и литературы в поэтологических учениях средневекового Востока // Эстетика Бытия и эстетика Текста в культурах средневекового Востока. М., 1995. С. 9−50.

48 Савельева В. В. Художественная антропология. Алматы, 1999.

49 Крашенинников К. А. Мифическая антропология и символическая этнология // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 91−94. тропологическая поэтика51, психопоэтика (Е.Г. Эткинд, В.А. Пищальни-кова), мифопоэтика (И.В. Шугайло), онтологическая поэтика (Л.В. Ка-расев54). Такая методология подчеркивает именно человеческое измерение реальности, корреляцию сознания и бытия человека.

В связи с этим диссертация написана в стиле, несколько отличающимся от традиционного академического исследования, в ней используются поэтические элементы. Большое значение приобретают метафоры55 и аналогии, звучание слова и ритм, художественная логика текста дополняет научную логику. В некоторые моменты это становится похоже на философское эссе, на медитацию. Такой подход позволяет четче и рельефнее показать специфику объекта (человека во всем многообразии его существования) и внутреннюю логику предмета исследования.

Мы не будем повторять привычные рассуждения о необходимости интегративного подхода, и претендовать на достижение нового синтеза различных концепций. А с готовностью признаем некоторое промежуточное положение нашей концепции (промежуточное в смысле — междисциплинарное исследование, и в смысле — незавершенное исследова.

50 Зинченко В. П. Возможна ли поэтическая антропология? М., 1994.

51 См. например: Каганов Г. З. К поэтике обитаемого пространства // Человек. 1995, № 4. С. 37−52.

52 Эткинд Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы ХУШ-Х1Х веков. М., 1999; Пищальникова В. А. Психопоэтика. Барнаул, 1999. г л.

Шугайло И. В. Мифопоэтика кинотекста «Персона» И. Бергмана // Философия и миф сегодня. Саратов, 1998. С. 100−106.

54 Карасев Л. В. Онтология и поэтика И Вопросы философии. 1998, № 7.

55 См.: Гудков Л. Д. Метафора в поэтической речи: метафизика культурного // Гудков Л. Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М., 1994. ние, неокончательное решение). Именно маргинальное исследование, то есть находящееся на грани, на границе общепринятых подходов.

Цель и задачи исследования

.

Целью работы является анализ разнообразных маргинальных феноменов человеческого бытия, разработка новой антропологической концепции и развитие современной парадигмы человека, рассмотрение определенных тем и проблем, относящихся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, обращение к онтологии, метафизике, фундаментальным проблемам человеческого существования, исследование возможности применения наиболее общих подходов и принципов к исследованию конкретных антропологических проблем. В соответствии с поставленной целью в работе выдвигаются следующие задачи:

• обзор основных направлений современных зарубежных и отечественных исследований по антропологии и философии человека, уточнение границ предметной области антропологических исследований и анализ структуры знания о человеке, исследование особенностей современной парадигмы человекарассмотрение исторически сложившихся подходов к проблеме человека, изучение философских и методологических оснований современных антропологических исследований и специфики основных исследовательских программ неклассической антропологии, анализ и обобщение методологии изучения феноменов человеческого бытия;

• развитие методологии антропологических исследований, расширение системы категорий для философского анализа проблем антропологии, выяснение применимости мифопоэтического мышления, символического и метафорического языка в антропологическом дискурсе, использование метафизических моделей человеческого бытия в построении современной концепции человека, исследование функционирования традиционных мифологем и теологем в массовой культуре, разработка и обоснование новых подходов к проблеме человека и их применение в социально-культурных исследованиях;

• поиск способов преодоления кризисных явлений в антропологии, формирование нового подхода к проблеме человека, расширение предметной области и выбор перспективных тем антропологических исследований, описание многомерной структуры знания о человеке, утверждение возможности философского взгляда на все феномены человеческого бытия, выяснение метафизического статуса человека, переход к изучению онтологической динамики, изменений и превращений, антропологических процессов и бытийных актов, построение фрагментов современной парадигмы человека;

• выбор тем и формулировка проблем, маргинальных по отношению к предметному полю классической антропологии, обращение к тем аспектам человеческого существования, которые ускользают от анализа, к феноменам, которые скрываются на границе бытия, осмысление маргинального опыта, создание концепции, акцентирующей внимание на измененных состояниях сознания и бытия, на том, что может обнаружить пределы и границы человеческого бытия, показать масштаб человеческого в человеке, построение новой философской дисциплины «маргинальная антропология» ;

• выделение и обозначение особой предметной области маргинальной антропологии, рассмотрение конкретности и уникальности бытия человека, уточнение онтологического и гносеологического статуса понятия «человеческое бытие», определение масштаба этого понятия и расширение контекста его употребления, анализ разнообразных форм и способов бытия человека, описание онтологической структуры человеческой реальности и антропологического горизонта, исследование сущности человека через обнаружение пределов, границ его бытия, изучение специфики человеческого бытия;

• исследование морфологии бытия человека, рассмотрение основных феноменов человеческого бытия, выявление специфических форм и способов человеческого существования, описание объектов и явлений, маргинальных по отношению к видимому и осознаваемому бытию человека и общества, введение понятия «маргинальные феномены человеческого бытия», обозрение всего многообразия таких феноменов и подробное изучение некоторых из них (игра, праздник, опьянение, путешествие, паломничество, туризм);

• анализ философских оснований маргинальной антропологии, отбор методологических подходов, соответствующих выбранным феноменам, разработка специфических методов маргинальной антропологии, адекватных поставленным задачам, обозначение основных понятий и построение системы категорий маргинальной антропологии, изучение и развитие динамических и энергийных аспектов современной парадигмы человека;

• выделение особых фигур, имеющих специфические качества и маргинальное положение в обществе, введение понятия «маргинальные фигуры», описание определенных антропологических типов и соответствующих им форм человеческого бытия и способов существования, исследование и анализ таких специфических фигур, как герой, жрец, царь, трикстер, шаман, постмодернист, монах, юродивый.

Объектом исследования является человек, в особых состояниях и специфических модусах человеческого существования. Это — человек стремящийся к совершенству и бессмертию, живущий на пределе возможностей, выходящий за границы своего бытия, испытывающий человеческую природу и заново определяющий свою сущность.

Предмет исследования — разнообразные феномены человеческого бытия в своих крайних проявлениях и превращенных формах, поведение человека в различных экстремальных ситуациях и пограничных состояниях, переходные процессы и предельный опыт, архаические техники и ритуалы перехода, телесные практики и трансперсональные состояния, мифологические сюжеты и проявления сакрального, тактики абсурда и радикальные стратегии, спонтанные жесты и маргинальные дискурсы, перевернутые отношения и альтернативные ценности, измененные состояния сознания и парадоксальные способы бытия, метаморфозы и трансформации, ситуации выбора и события трансцендирования.

Научная новизна диссертационного исследования: определяется разработкой автором концепции маргинальной антропологии, обобщающей результаты и методологию современных антропологических исследований и развивающей принципы неклассической антропологии.

Рассмотрены многие темы и проблемы, относящиеся к философской, культурной, психологической и религиозной антропологии, осуществлен анализ основных направлений в исследованиях по антропологии и философии человека, проанализированы философские основания, методологические подходы и герменевтические принципы неклассической антропологии, исследованы особенности современной парадигмы человека, обобщены результаты работ современных зарубежных и отечественных авторов, уточнены структура и границы предметной области антропологических исследований.

1. Предложены новые подходы для развития современной парадигмы человека. Разработана «маргинальная антропология» — оригинальная антропологическая концепция, специфический подход к проблеме человека, новое направление антропологических исследований, особый взгляд на феномен человеческого бытия. Эта философская дисциплина отличается от классической антропологии по предмету исследования, по способу систематизации знания, по методу, по дискурсу, по системе понятий и категорий, по стилю философствования. Она обобщает и развивает многие специфические темы и методы современной неклассической антропологии, используя все разнообразие практик и богатство духовного опыта традиционных мифологических и религиозных учений. Анализируются нетрадиционные для истории философии, но всегда актуальные проблемы человеческого бытия, которые были центральными в мифологическом и религиозном опыте, хотя западная философия обратилась к ним лишь в XX веке.

2. По-новому представлена структура предметной области антропологических знаний, рассмотрено многообразие форм знания о человеке, выбраны темы и сформулированы проблемы, маргинальные по отношению к предметному полю классической антропологии. Особое внимание уделяется малоизученным аспектам бытия человека, специфическим формам и способам человеческого существования. Это маргинальные, пограничные, измененные, аномальные, перевернутые, обратные, альтернативные, промежуточные, переходные, экстремальные, радикальные, предельные формы существования, способы бытия, антропологические типы, фигуры, состояния, ситуации, феномены, отношения, дискурсы, жесты, акты, процессы, практики, техники, тактики, стратегии, траектории, опыт.

3. На основе применения различных форм философского дискурса, разработана новая система понятий и категорий, адекватных для маргинальной антропологииэти понятия структурированы в соответствии с возможными метафизическими моделями человеческого бытия. Выработаны основы специфического языка для речи и письма о человеке, выстроен особый образный ряд с целью создания собственно антропологического дискурса. По-новому осмыслены такие понятия, как текст, миф, ритуал, игра, телесность, экзистенция, трансценденция, Другой, для чего использованы метафоры и аналогии, анализ структуры слова, его формы, внутреннего смысла, имплицитных значений. Слова понимаются не только буквально или в привычном контексте, но и раскрывается их исторически накопленный метафорический контекст, вскрывается их метафизическое значение, метафорам придается гносеологический и некоторый онтологический статус.

4. Развиты новые аспекты методологии антропологических исследований. Предложены новые методологические подходы и герменевтические принципы в антропологии. Разработаны специфические методы маргинальной антропологии. Описаны метафизические схемы и онтологические модели человеческого бытия (топологическая, динамическая, энер-гийная и другие). Намечены пути перехода от естественнонаучной к со-цио-гуманитарной методологии в антропологических исследованиях. Через обращение к универсальным формам и структурам мифологического мышления осуществлен поворот к метафизике, фундаментальным проблемам онтологии человеческого бытия. Применены различные методы анализа языка и текста. Разработаны различные аспекты поэтической антропологии, поэтики бытия человека, т. е. онтологической и метафизической поэтики.

5. По-новому представлен феномен бытия человека. «Человеческое бытие'''' рассмотрено во всем многообразии модусов и качеств, форм и способов существования человека в мире. По аналогии с «измененными состояниями сознания» введено понятие «измененные состояния бытия», подразумевающее специфическую бытийную ситуацию и особый онтологический статус, достигаемый человеком в определенные моменты (например, в медитации, при инициации, шаманском камлании, опьянении, празднике). Предложен способ сущностного определения человека через обозначение пределов, границ человеческого бытия. Введены понятия «антропологическая граница» «антропологический антропологическая граница» «антропологический предел», «антропологическая мера», «антропологическая норма». Уточнены антропологические масштаб и горизонт, онтологические границы и пределы бытия человека, а также возможности и способы преодоления этих границ и превосхождения пределов. Рассмотрены антропологические стратегии и онтологические альтернативы, телесные практики и психотехники, техники трансформации и трансцендирования.

6. Представлен новый взгляд на разнообразные феномены бытия человека, специфические формы и способы человеческого существования. Впервые вводится понятие «маргинальные феномены человеческого бытия», выражающее особые явления, предельные или пограничные по отношению к видимому и осознаваемому миру человека, где логика поведения людей резко отличается от привычных схем обыденной жизни. Причем любые явления человеческого бытия могут предстать как маргинальные, если рассмотреть их в крайних проявлениях, предельных формах, в начале, в конце, в переходе, в кризисе, на изломе, при исчезновении. По-новому представлены темы неклассической антропологии: игра, миф и ритуал, жертвоприношение, магия и мистика, преступление и подвиг.

7. Впервые осуществлен философский, антропологический и социокультурный анализ опьянения. Феномен опьянения соотносится со сложным и многомерным феноменом праздника. Применены различные подходы и уровни анализа в исследовании праздника, он изучается в контексте разных парадигм: мифологической, магической, метафизической и мистической. Рассматриваются различные модусы и формы праздника, такие как отдых, ритуал, карнавал и мистерия. Проанализированы прагматический, символический, экзистенциальный, трансцендентальный и апофатический смыслы праздника и опьянения. Заявлены новые подходы к исследованию феноменов игры и путешествия.

8. Впервые вводится понятие «антропологические типы», характеризующее то общее бытийное состояние и специфическую антропологическую позицию, которую занимают люди, имеющие одинаковый онтологический статус и тяготеющие к определенным формам человеческого бытия и способам существования. Использовано понятие «маргинальные фигуры», обозначающее людей, которые имеют специфические качества и маргинальное положение в обществе. Они обладают собственными тактиками и жизненными стратегиями и являются маргиналами даже по отношению к самому человеческому бытию. Проанализированы такие маргинальные фигуры, как герой, жрец, царь, преступник, трикстер, шаман, юродивый.

Положения, выносимые на защиту:

• В применении к антропологии понятие «маргинальное» приобретает специфический смысл. Если непосредственное значение этого понятиянечто пограничное (буквально — находящееся на краю), то в более широком контексте — это отличающееся от нормы, анормальное и аномальное, предельное, переходное, экстремальное, радикальное. В таком широком смысле почти вся современная антропология изучает маргинальные феномены. По выбору предмета и тем исследования и методологическим подходам неклассическая антропология маргинальна по отношению ко всей классическойона использует нелинейные, экзистенциальные, динамические и энергийные модели человеческого бытия. Продолжая эту тенденцию, «маргинальная антропология» неизбежно становится маргинальной по отношению к самой антропологии в привычном понимании, являясь предельной, экстремальной, парадоксальной антропологией. Будучи негативной, отрицательной по отношению к сложившимся представлениям о человеке, маргинальная антропология — это уже не совсем антропология, т. е. не-антропология, и даже в некотором смысле — антиантропология (применение апофатического подхода в антропологии требует понимать человека всегда через что-то другое, человек определяется как человек только на фоне Другого и в перспективе Иного, нечеловеческого, дочеловеческого или сверхчеловеческого).

• Понятие «маргинальность» имеет не только социальный контекст, но и онтологическое измерение, так как выражает положение или состояние со специфическими «топологическими» свойствами, а именно — способность находиться на краю, на границе социального бытия и человеческой реальности в целом, позицироваться как крайнее, предельное положение или состояние. Таким образом, понятие «маргинальность» коррелирует с понятиями «граница» и «предел», однако не только в значении статического пребывания на границе или у предела, но в смысле динамическом, то есть как выражение самого процесса перехода, пересечения границы или достижения и преодоления предела.

• Исследование в маргинальной антропологии осуществляется в двух направлениях: во-первых — это пристальное рассмотрение феноменов обыденного бытия (сон, еда, любовь, опьянение, игра, праздник, драка), в глубине которых обнаруживается нетривиальное содержание, не схватываемое рациональным мышлением, проявляются древние архетипы и символы, просвечивают фундаментальные основания бытия, отражается сакральное началово-вторых — в центре внимания оказывается специфический и даже уникальный опыт, который переживается лишь в экстремальных и пограничных ситуациях, и его главными чертами являются неповторимость и необратимость. Осуществляется последовательный поиск фундаментальных оснований каждого человеческого поступка, обнаружение в любом феномене человеческого бытия архаических элементов и структур, глубинных архетипов, магических и мистических систем, первичных телесных практик и экстатических трансов. Не только в сновидениях или действиях сумасшедших, но и в самых привычных и обыденных ситуациях можно обнаружить универсальные мифологические сюжеты, следы нечеловеческих сил и стихий, присутствие Божества и близость небытия. В таких сферах современной жизни, как экономика и политика, право и реклама, наука и образование, спорт и война, дипломатия и разведка проявляются формы и структуры древних обрядов перехода и ритуалов посвящения, жертвоприношения и колдовства, знаки подчинения и жесты бунта.

• Маргинальные феномены не поддаются контролю, расчету и управлению, они всегда единичны и неповторимы: это детство и любовь, сновидение и опьянение, страх и боль, смех и плач, игра и праздник, встреча и прощание, гениальность и сумасшествие, подвиг и преступление, болезнь и смерть. Это то, что нельзя гарантировать и от чего невозможно застраховаться. Это то, что в равной мере доступно (или недоступно) всем людям, независимо от их богатства и социального положения, нации и способностей. Эти феномены на грани греха и святости, катастрофы и чуда, они дают подлинное наслаждение или страдание, за ними следует счастье или несчастье, спасение или гибель. Все подлинное и по-настоящему ценное, может произойти только на пределе человеческих возможностей, по ту сторону норм и правил, за границами контролируемой реальности. Эти События разрывают поток нашей обыденной жизни, провоцируют экзистенциальную ситуацию, взрывают всю устоявшуюся иерархию ценностей и отношений и забрасывают нас в иное пространство и время (сакральное), в другое бытие (сверх-бытие или в ничто). Здесь уже не действует закон причин и следствий, не действительна привычная логика, не поможет жизненный опыт и здравый смысл. Остается только опасность и надежда, риск выбора и жестокость расплаты, судьба и промысел Божий, стояние пред лицом Неведомого и невозможность удержаться на краю бездны. К этому невозможно подготовиться, нельзя научить, только можно рискнуть сделать шаг навстречу, безусловно и безоговорочно принять трансцендентное, нечто такое, что заведомо травмирует психику и трансформирует личность. Только так можно услышать зов и бросить вызов, принести жертву и принять дар, испытать падение или вознесение.

• Для антропологического исследования и понимания человеческого бытия наиболее значимы противоположные феномены (рождение и смерть, милосердие и жестокость, любовь и ненависть, верность и предательство, самопожертвование и терроризм). Чем дальше они отстоят друг от друга, тем больший потенциал возникает в зазоре между нимичем больше между ними различие, тем более широкое поле человеческих возможностей открываетсячем больший масштаб они задают, тем больше говорят о загадке человека. Особое внимание необходимо уделить парадоксальным явлениям (например, самоубийству, самопожертвованию, мазохизму), имеющим противоречие в своем бытии. В них сталкиваются жизнь и смерть, победа и поражение, удовольствие и страдание.

• В маргинальной антропологии рассматривается не просто бытие, а бытие человеческое, бытие-сознание, осознающее себя бытие. Изучается не просто бытие, а бытие в движении и действие в бытии, т. е. антропологическая динамика: изменения, метаморфозы, акты, процессы, практики, техники, опыт, тактики и стратегии, экзистенциалы, трансформации и трансценденция. Бытие человека обладает особой геометрией и топологией, это точки антропологической бифуркации и траектории человеческого существования, антропологические пределы и онтологические границы. Особое значение приобретает изучение опыта поведения человека на границе бытия, способов нарушения или преодоления человеком онтологических и антропологических границ (преступление или подвиг), практик переделывания и совершенствования себя, техник преодоления человеческого в человеке, тактик превращения или преобразования человеческой.

Р0ШШПШ1.

БИБЛИОТЕКА природы (извращение или аскеза), стратегий стирания или превосхожде-ния пределов (нирвана или трансцендирование).

• Праздник — это целостный онтологический, аксиологический и эстетический феномен. Праздник можно считать универсальным феноменом культуры и человеческого бытия. Праздник является отличительной чертой человека. Homo Sapiens с не меньшими основаниями может быть назван Homo Feriens — Человек Празднующий. Праздник охватывает широкий диапазон культурных явлений от архаического мифа до постмодернизма. Общество и каждый человек нуждается в празднике. Ценность, значимость праздника не сводится к культурным, социальным или психологическим механизмам. Поэтому нужно обратить особое внимание на онтологический смысл праздника, и рассматривать праздник не только как феномен культуры, но как способ проживания бытия. Праздник является одним из фундаментальных состояний человеческого бытия, наряду с такими, как любовь, подвиг, сон, болезнь, смерть. Праздник и опьянение можно и нужно рассмотреть как специфическую деятельность, некую жизненную, бытийственную стратегию, особый экзистенциальный и метафизический опыт.

• Маргинальной фигурой является герой. Сущность героя — в свершении подвига. Необходимым условием всякого настоящего подвига является метафизическая проблема — это фундаментальная угроза существованию мира или опасность его разрушенияпринципиальное несовершенство или ущербность бытия в настоящий момент. А в результате подвига должна быть возвращена полнота и целостность мира, восстановлена его связь с божественным бытием. Именно через героя сверхбытие вторгается в бытие, еще и еще раз побеждает небытие, тем самым частично повторяя Первособытие сотворения мира. Он одновременно принадлежит двум мирам. Фигура героя так притягательна, потому что является местом Встречи божественного и человеческого. Действуя в согласии с высшей волей, он воплощает замысел Божий о человеке. Задача героя — возвращение сакрального в мир. Так образ героя легко переходит в образ жреца, святогоа подвиг может быть уподоблен некому жертвоприношению, богослужению, соучастию в со-творении мира.

• Образ царя имеет не только социальный и политический смысл, но и антропологический. Мифологема царя занимает принципиальное место в глубинных структурах индивидуального и коллективного сознания, преломляя и соединяя в себе архетипы божества и отца, героя и мудреца, судьи и тирана, жреца и жертвы. Также можно говорить о философском и религиозном содержании царской идеи. Царь символизирует наличие иерархии в бытии и зримое присутствие в мире невидимого божества. В фигуре царя слито социальное и космическое, земное и сакральное. Царь является точкой опоры, поддерживающей равновесие мира. Бытие-с-царем радикально отличается от бытия-без-царя. Царь — это динамический центр мира, от которого во все стороны расходятся силовые линии. Самодержец держит свой народ своей сакральной силой, удерживает страну от хаоса. Царь воплощает жизнь, плодородие, преуспевание, победу. Сущность царской власти противоречива и даже парадоксальна. Языческая мифологема царя в первую очередь включает в себя идею всесокрушающей силы, беспредельного могущества, заботы о своем народе и беспощадности к врагам. Часто царь выполняет жреческие функции. Он предстоятель, посредник между народом и Богом. Христианство внесло принципиальные изменения в образ царя, усложнив его до предела и подняв на недосягаемую для живых людей высоту.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования может быть представлена в нескольких направлениях:

1. Проведенное исследование способствует привлечению внимания антропологов, философов, социологов, культурологов к проблемам неклассической антропологии, и, в частности, к изучению маргинальных феноменов человеческого бытия. Концепция маргинальной антропологии служит более глубокому взгляду на феномен человека и способствует развитию антропологических исследований.

2. Данная работа открывает новое направление в антропологии и социологии духовной жизни и инициирует поиск новых философских и теоретических оснований современной парадигмы человека и в уточнении и обновлении методологических принципов и герменевтических подходов в антропологических исследованиях, предлагая новую перспективу анализа фундаментальных проблем человеческого бытия.

3. Вносится определенный вклад в разработку современной парадигмы человека. Идеи диссертации способствуют расширению предметной области антропологии, обогащению языка и системы категорий, утверждению нового (динамического и энергийного) антропологического дискурса, ориентируют на создание целостного образа человека и углубленный анализ конкретных форм и способов человеческого существования.

4. Материалы проведенного исследования и основные положения диссертации могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по проблемам философской, социально-культурной и прикладной антропологии, социологии духовной жизни и социальной философии докторантов, аспирантов и соискателей социально-гуманитарных факультетов различных вузов.

5. Научные и научно-методические публикации и разработки автора по проблемам, рассмотренным в настоящем исследовании, включены в списки литературы, рекомендуемой при изучении антропологии и социологии студентам, аспирантам и соискателям социально-гуманитарных факультетов — Саратовского государственного социально-экономического университета, Саратовского государственного технического университета и Поволжской академии государственной службы.

6. Материалы исследования могут быть использованы для совершенствования учебных курсов по социальной философии и антропологии, социологии и социальной психологии, культурологии, этике и религиоведению, предоставляя новые возможности для их категориальной проработки и методологической рефлексии. Результаты исследования используются автором при составлении учебных планов и чтении курса лекций по дисциплине «Социальная антропология» студентам — Саратовского государственного социально-экономического университета, учебного курса «Социально-культурная антропология» студентам социально-гуманитарного факультета и слушателям ФПК Саратовского государственного технического университета, а также курсов «Прикладная этика» и «Маргинальная антропология» студентам Поволжской академии государственной службы. Разработанная автором учебная программа по маргинальной антропологии вошла в число рекомендованных учебных программ Поволжской академии государственной службы.

Апробация работы. Основные положения, результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на заседаниях кафедры социальной работы СГТУ, кафедры философии и политологии СГСЭУ, творческих семинарах докторантов СГТУ и СГСЭУ, заседаниях научного философского общества им. Франка — Саратов, 1991;2003 г. международном научном симпозиуме «Парадигмы философствования» — Санкт-Петербург, 1995; Первом Российском философском конгрессе «Человек — Философия — Гуманизм: Философия и проблема человека» — Санкт-Петербург, 1997; научных конференциях: «Человек и мир» — Саратов, 1992; «Человек. Культура. История» — Саратов, 1993; «Россия и Европа: философия, культура, современность» — Саратов, 1993; «Цивилизация, культура, человек на рубеже XXI века — Саратов, 1995; «Рефлексивные процессы» — Саратов, 1996; «Концепция жизни и сознания» — Саратов, 1996; «Социокультурные проблемы нетипичности» — Саратов, 1997; «Актуальные проблемы социальной геронтологии» — Саратов, 1998, «Пространство цивилизаций и культур на рубеже XXI века» — Саратов, 1998; «Философия. Метафизика. Язык» — Саратов, 1998; «Философия и миф сегодня» — Саратов, 1998; «Человек и власть в современной России» — Саратов, 1998; «Достоевский и современность» — Саратов, 1998; «Современная парадигма человека» — Саратов, 1999; научных семинарах «Декада науки СГТУ» — Саратов, 1996;1999; «Декада науки СГСЭУ» — Саратов, 1992;2003.

Основное содержание работы отражено в публикациях автора: 50 работ общим объемом 42 п.л., из них две авторских монографии, 8 статей в центральных изданиях, несколько научно-методических публикаций.

Содержание работы включено в учебные курсы по маргинальной антропологии, социальной философии и социокультурной антропологии, прикладной этике для студентов, магистрантов и аспирантов по специальностям социального, управленческого, экономического и юридического образования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подведем некоторые итоги исследования и наметим возможные перспективы дальнейшего развития маргинальной антропологии.

Бытие как таковое предстает перед человеком, дано ему как человеческое бытие. Человеческое измерение бытия обладает специфическими свойствами: модусами самосознания, самопознания и самоопределения. В человеке и через человека бытие истолковывает и понимает само себя, открывается само себе.

Процедура самоопределения человека (бытия в человеке) предполагает различение и сравнение, обнаружение границ и пределов собственного бытия и противопоставление всему иному, другому, чужому. Самооткровение истины бытия свершается в особых пограничных ситуациях и предельных телесных и духовных состояниях человека.

Таким образом, человеческое бытие характеризуется специфической структурой и топологией. Для анализа процесса самоопределения необходимо использовать понятия предела и границы. Самоопределение — процесс двусторонний. С одной стороны, самоопределение — это самоограничение, установление и удержание границ собственного бытия, замыкание в себе. С другой стороны, это всегда попытка нового определения, стремление к расширению границ, преодолению пределов, выходу из самого себя.

Поэтому для исследования бытия человека представляется необходимым обращение в первую очередь к рассмотрению пределов и границ человеческого бытия. Такой подход можно назвать лиминальным, а в более широком контексте — маргинальным. Первостепенными характеристиками маргинальных феноменов человеческого бытия являются промежуточность и пограничность. Промежуточность — это не только среднее положение между двумя состояниями, но еще и граница, отделяющая и разделяющая эти состояния. Промежуточный феномен соединяет в себе качества различных состояний, но не простым сложением свойств, а в некотором противоречивом и парадоксальном единстве.

Пограничность выражает отличие некоторого феномена от иного, другого и, одновременно, близость к этому другому, готовность прикоснуться, встретиться, превратиться в нечто иное. Это стремление к иному или угроза другого создает особое напряжение онтологической ситуации бытия на границе, провоцирует выбор радикальных стратегий.

Следствием этого является еще одна черта маргинальных феноменов человеческого бытия — трансцендентность. Trans — сквозь, черезза. Первое значение выражает процесс прохождения пограничной зоны, пересечения границы, а второе — пребывание за ней, результат трансценди-рования. Таким образом, все промежуточные и пограничные состояния, процессы перехода, пересечения границ могут быть рассмотрены как маргинальные феномены.

Понятие маргинальности приобретает как социальное, так и гносеологическое, и онтологическое значение и может быть отнесено не только к низшим социальным слоям, но и к любым меньшинствам (социальным, национальным, сексуальным, творческим), в том числе и к элите. Особую роль это понятие играет при анализе сакральных состояний и фигур (жрец, шаман, пророк, юродивый).

Маргинальная антропология может быть рассмотрена как мета-антропология и как микро-антропология. Мета-антропология — это попытка представить человека и его бытие в максимально широком контексте и тогда неизбежен выход за пределы человеческой реальности. Маргинальная антропология обращается к пограничным феноменам, находящимся на границе человеческого бытия и указывающим на границы человеческого опыта. Мета-антропология должна заглядывать по ту сторону этой границы, искать наиболее общие основания бытия человека, показать начала и пределы человеческого, начало и конец человека и человечества. В масштабе мета-антропологии должен искаться ответ на вопрос «как возможно человеческое бытие?», каковы условия самой возможности человеческого существования.

Микро-антропология обращается к феноменам человеческого бытия минимальных масштабов. Микроанализ243 погружается внутрь человеческой реальности, в ее плоть, вплотную приближаясь к отдельным элементам, фрагментам, нюансам и рассматривая их как под микроскопом. Представляется несомненным, что и методология в целом должна претерпеть принципиальные изменения, сравнимые с переходом к новой квантово-волновой механике и теории относительности в современной физике. И здесь могут оказаться наиболее эффективными топологический, динамический и энергийный подходы в парадигме человека.

Кроме того, маргинальная антропология представляется не только как теоретическая, но и как прикладная, даже опытная, практическая дисциплина. Она призвана стать не отвлеченной и абстрактной академической дисциплиной, а конкретной, затрагивающей каждого человека, описывающая его реальные жизненные ситуации. Маргинальная антропология обращается непосредственно к духовному опыту, личному и коллективному, традиционному. Она может помочь сориентироваться в многообразии представлений о человеке и послужить основанием для новых поисков.

С другой стороны маргинальная антропология имеет дело с феноменами человеческого бытия, представляющими опасность для физического и психического здоровья человека и даже для его жизни. Поэтому требуется разработать некую технику антропологической безопасности,.

243 См.: Фанти С. Микропсихоанализ. М., 1995. теоретическую и практическую дисциплину, предупреждающую человека о разнообразных опасностях на пути духовных поисков.

В маргинальной антропологии рассматривается не просто бытие, а бытие человеческое, бытие-сознание, осознающее себя бытие. Изучается не просто бытие, а бытие в движении и действие в бытии, т. е. антропологическая динамика: изменения, метаморфозы, акты, процессы, практики, техники, опыт, тактики и стратегии, экзистенциалы, трансформации и трансценденция. Бытия человека обладает особой геометрией и топологией, это точки антропологической бифуркации и траектории человеческого существования, антропологические пределы и онтологические границы.

Особое значение приобретает изучение тактики и стратегии поведения человека на границе бытия, способы преодоления онтологических и антропологических границ (подвиг или преступление), техники переделывания себя, преодоления человеческого в человеке, превращения человеческой природы (аскеза или извращение), превосхождения пределов (трансцендирование).