Актуальность темы
исследования. Споры о путях развития общества, о формах, содержании и границах государственной деятельности, о законности и преемственности власти, о цивилизационной самостоятельности национальностей, о единой идее, объединяющей народы, и, наконец, о том, почему христианская вера, которая должна объединять людей, на деле образует две, а то и более, цивилизационных плоскостей, всегда с наибольшей силой занимали умы человечества на Западе и на Востоке.
Подобного рода теоретические поиски актуальны для современной России, в которой отсутствует единая мобилизующая идея, где различные политические силы предлагают свое видение путей России, где так же как и в XIX веке ведутся ожесточенные споры о самобытности России, о необходимости сохранения ею своей идентичности, о нахождении ею своего места в современном мире.
Важным ориентиром в этом поиске, безусловно, являются исторический опыт и творческое наследие мыслителей прошлого. При этом, как правило, наибольший интерес вызывают политические идеи тех русских философов, общественно-политических деятелей, публицистов, которые в свое время предлагали оригинальные и конкретные сценарии и проекты для развития России.
В числе таких мыслителей следует выделить Федора Ивановича Тютчева (1803−1873) — поэта, политического философа, двухсотлетие со дня рождения которого будет отмечаться 5 декабря 2003 года.
Его творческое наследие включает в себя большое количество политических идей и прозрений. Более того, Тютчев разработал очень оригинальный для своего времени проект развития России, который он, безусловно, считал своим политическим идеалом. В этот идеал мыслитель верил, искренне надеялся на его воплощение и до конца своих дней пытался приблизить Россию к этой своей мечте.
Изучение политического творчества Тютчева, предшественника Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, В. И. Ламанского, консервативного мыслителя, чьи идеи были созвучны идеям М. П. Погодина, Ф. М. Достоевского, оказали большое влияние на В. С. Соловьева и многих других русских мыслителей, является необходимым также для выработки ясного представления о консерватизме в России в целом, его типологии, особенностях развития и реального влияния на политическую практику.
Степень разработанности проблемы. За последние годы в нашей исторической, философской и политологической литературе значительно возрос интерес к творчеству Ф. И. Тютчева. И это далеко не случайно. Дело в том, что синтетическое по своей природе наследие поэта, мыслителя, дипломата и гражданина до недавнего времени исследовалось преимущественно представителями филологической науки, 1 что объективно создавало условия для односторонней его трактовки. При всем уважении к принципам этой важнейшей гуманитарной дисциплины, стоит отметить, что долгие десятилетия имя Тютчева было вписано лишь в историю русской литературы XIX века. Тютчев-философ, историк, политический аналитик, а уж тем более дипломат, причастный к реальному политическому процессу (особенно в период 1857—1873 гг., когда он был главным советником министра иностранных дел князя A.M. Горчакова, о внешнеполитических успехах которого до сих пор ходят легенды), напрямую не исследовался.
Особый вклад в восполнение этого пробела в исследовании творческого — особенно политического — наследия Ф. И. Тютчева внес коллектив отечественных и зарубежных ученых, составивших том (в двух книгах) «Литературного наследства».2 Если вторая книга в основном посвящена биографическим материалам, относящимся к разным периодам жизни Ф. И. Тютчева — поэта, дипломата, мыслителя, то в первой книге, наряду с новыми публикациями писем и стихотворений поэта, сведен в единый комплекс весь сохранившийся в рукописях материал трактата «Россия и Запад» (Публикация К. В. Пигарева, вступительная статья В. В. Кожинова «Незавершенный трактат «Россия и Запад», комментарии Л.Р. Ланского) а также представлено большое количество современных исследований, среди которых выделяются большие статьи И. В. Петровой, В. А. Твардовской, о.
Р. Лэйна. В некоторых отношениях продолжением и дополнением к тютчевскому тому «Литературного наследства» стало издание, составленного Г. В. Чагиным (в свое время помощником К. В. Пигарева — правнука и биографа поэта), сборника мемуарных материалов о Тютчеве.4 Большую роль в комплексном постижении Тютчева как философа истории и крупнейшего русского политического публициста сыграло издание в 1993 и в 1999 годах.
— у.
См.: Литературное наследство. Том 97. Федор Иванович Тютчев. Книга первая. М., 1988; Книга вторая. М., 1989.
3 Петрова И. В. Мир, общество, человек в лирике Тютчева // Литературное наследство. Том 97. Федор Иванович Тютчев. Книга первая. М., 1988. С. 13−70- Твардовская В. А. Тютчев в общественной борьбе пореформенной России // Там же. С. 132−170- Лэйн Р. Публицистика Тютчева в оценке западноевропейской печати конца 1840-х — начала 1850-х годов // Там же. С. 231−252. К этому большому научно-исследовательскому проекту жанрово примыкают отдельные публикации архивных материалов Тютчева в других изданиях: Тютчев Ф. И. [Докладная записка императору Николаю 1.1845 г.] // Новое литературное обозрение. М., 1992, № 1- Письма Ф. И. Тютчева к графу К. В. Нессельроде // Тютчев сегодня. М., 1995; Тютчев о духовной цензуре: Ф. И. Тютчев — Д. А. Толстому // Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Новая серия. Вып.9. М., 1999 и др.
4 Ф. И. Тютчев в документах, статьях и воспоминаниях современников. М., 1999. специально подобранных собраний его сочинений в стихах и прозе, 5 а также начало новой тютчевской летописи.6.
Таким образом, примерно с 1990;х годов открывается новый этап исследования Тютчева в нашей литературе. Открыла его «лотмановская школа», опубликовав в Таллинне и Тарту международные по составу учау стников тютчевские сборники. К уже упомянутым историкам и филологам В. А. Твардовской, К.В. Пигареву8, В.В. Кожинову9, А.Л. Осповату10 и др. присоединяются, наряду с начинающими исследователями, 11 такие из.
5 Тютчев Ф. И. Русская звезда: Стихи, статьи и письма / Сост., вступ. ст. и коммент. В.Кочеткова. М., 1993; Тютчев Ф. И. Россия и Запад: книга пророчеств / Сост. и прим. И. А. Виноградова. М., 1999. Во многих аспектах эти книги дополняют предшествующее издание произведений Тютчева — Тютчев Ф. И. Сочинения: В 2-х томах. М., 1980. Заметим, что издание лирических произведений поэта, особенно вошедших, что называется, в «школьную программу», не прекращалось ни в советское время, не прекращается и сейчас. Только за последние два года, насколько нам известно, различными издательствами было выпущено более десяти книг стихотворений и переводов Тютчева.
6 Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева / Научный руководитель и отв. ред. Т. Г. Динесман. М., 1999. Кн. 1: 1803−1844. Сравните: ЧулковГ.И. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. М.- Л., 1933.
7 См.: Тютчевский сборник II. Тарту, 1999. В этот второй по счету сборник (первый тютчевский сборник вышел в Таллинне в 1990 году) вошли исследования отечественных и зарубежных авторов, в ряду которых особое внимание привлекают работы Ю. Лотмана. Русская философская лирика. Творчество Тютчева [неавторизованный конспект лекций] / Публ. Л. КиселевойА. Осповата. Элементы политической мифологии Тютчева (Комментарий к статье 1844 г.) — К. Рогова. Вариации «Московского текста»: к истории взаимоотношений Ф. И. Тютчева и М. П. ПогодинаВ. Милъчиной. Об источниках цикла «Наполеон» — Т. Динесман. Тютчев в Мюнхене (К истории дипломатической карьеры).
8 См. Пигарев К. В. Жизнь и творчество Тютчева. М., 1962; Он же. Тютчев и его время. М., 1978; Он же. Тютчев и проблемы внешней политики царской России // Литературное наследство. Т.19−21. М., 1935. С. 177−256- Он же. Ф. И. Тютчев о французских политических событиях 1870−1873 гг. //Литературное наследство. Т.31−32. Русская культура и Франция. Ч. 2. М., 1937. С. 753−776- и мн. другие.
9 Кожинов В. В. Тютчев. М., 1988 (2-е изд. — М., 1994) — Он же. Соборность поэзии Тютчева// Тютчев сегодня. Материалы IV Тютчевских чтений. М., 1995. С.19−28- Кожинов.
B.В. В Россию можно только верить // Международная жизнь. — 1988, № 5. С. 116−130- Кожинов В. В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М., 1997; Кожинов В. В. Пророк в своем отечестве (Ф.И. Тютчев и история России XIX века). М., 2001; и мн. другие.
10 Осповат А. Л. Новонайденный политический меморандум Тютчева: к истории создания // Новое литературное обозрение. М., 1992, № 1. С.89−97- и др.
11 Гридин С. Ю. К характеристике религиозного содержания в политических взглядах Ф. И. Тютчева // Религия, умонастроения, идеология в истории. Брянск, 1996; Лабанов.
C. С. Политические воззрения Ф. И. Тютчева // Русская философия и универсализм. М., вестные историки философской и политической мысли России, как Б. Н. Бессонов, охарактеризовавший взгляды Тютчева в контексте Русской.
19 идеи, B.JI. Цимбурский, рассмотревший взгляды поэта сквозь призму.
13 геополитики, A.A. Ширинянц, E.H. Мощелков и М. А. Маслин, определившие место мыслителя в истории русской философской и социально-политической мысли.14 В 2001 году в МГУ была защищена кандидатскую диссертация «Политическая философия Ф.И. Тютчева» С. С. Лабанова.15 За несколько лет до этого в СПбГУ была защищена диссертация Поляковой Н. В., большой раздел которой посвящен сравнительному анализу политико-философских идей Тютчева и одного из первых идеологов традиционализма — Ж. де Местра.16 В еще одной диссертации этого периода, посвященной Тютчеву, Э. В. Захаров прослеживает жизненные и творческие.
1 7 взаимосвязи Тютчева и славянофила Ю. Ф. Самарина. Историю взаимоотношений Тютчева и М. П. Погодина в 1820-е годы тщательно реконструировал К. Ю. Рогов.18.
1999. С. 99−104- Полякова Н. В. Ж. де Местр и Ф. И. Тютчев // Политические процессы в России: история и современность. Тез. докл. СПб., 1993. С.83−84- Соловьева О. Ю. Историко-философские взгляды Ф. И. Тютчева // Вестник МГУ. Сер. 8. История, 1999, № 4- и др.
12 Бессонов Б. Н. Судьба России: взгляд русских мыслителей. М., 1993. С. 80−84. По жанру к этой книге примыкает работа А. Н. Аринина и В. М. Михеева «Прошлое. Настоящее. Будущее. (Историко-философская мысль России XIX—XX вв.)». М., 1995. С.
60−63. t.
Цимбурский B.JI. Тютчев как геополитик // Общественные науки и современность. 1995, № 6.
14 Маслин М. А. Тютчев // Русская философия. Словарь. М., 1995. С. 527−528- Мощелков E.H. Тютчев Федор Иванович // Политическая мысль в России: Словарь персоналий (XI в. — 1917 г.). М., 2000. С. 248 (2-е изд. М., 2001) — Ширинянц A.A. Вне власти и народа. Политическая культура интеллигенции России XIX-начала XX века. М., 2002. С.65−66.
15 Лабанов С. С. Политическая философия Ф. И. Тютчева. Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 2001.
16 Полякова Н. В. Ж. де Местр и политическая философия русского консерватизма второй половины XIX в. (М.Н. Катков, Ф.И. Тютчев). Автореф. дис.канд. филос. наук. СПб., 1996.
17 Захаров Э. В. Ф. И. Тютчев и Ю. Ф. Самарин: жизненные и творческие взаимосвязи. Автореф. Дис.канд. филол. наук. М., 2000.
18 Рогов К. Вариации «Московского текста»: к истории отношений Ф. И. Тютчева и М. П. Погодина // Тартусский сборник II. Тарту, 1999. С. 68−106.
Славянская" тема, которой касаются практически все, кто пишет о русском панславизме XIX века, занимала важное место в жизни Тютчева. В этом ряду исследований выделяется монография известного историка В. А. Дьякова, в которой взгляды Тютчева характеризуются на фоне широкой панорамы развития славянской идеи в русской общественной мысли дореволюционной России.19 В ряде исследований данная тема рассматри.
ЛЛ вается специально. Так, в небольшой брошюре Н. К. Жаковой определяется место идеи славянской взаимности в творчестве русского поэта, рассказывается о знакомстве Тютчева со славянским миром и причинах, обусловивших проявление интереса к нему, о его встречах с деятелями славянской культуры и участии в славянском съезде 1867 года в Петербурге и.
Москве. Об этом же идет речь в статье Х.-С. Джонг, во многом основанной на материалах работ американских исследователей начала 1960;х годов — Г. Кона, М. Петровича и Ф. Фаднера.22.
Что касается исторических исследований обобщающего характера, то в контексте идеологии и практики русского политического консерватизма XIX века творчество Тютчева, занимавшего «своеобразное место в общественно-идейной жизни своего времени», рассмотрели Р. Г. Эймонто.
19 Дьяков В. А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. М., 1993. С. 37−40.
20 Жакова Н. К. Тютчев и славяне: Учебное пособие. СПб., 2001.
21 Джонг Xu-Сок. Идея славянского единства в мировоззрении Ф. И. Тютчева// Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997. Заметим, что пионером исследования этой темы нужно признать И. С. Аксакова (См.: И. С. Аксаков. Ф. И. Тютчев (Биографический очерк). М., 1874, 3-е издание — Аксаков И. С. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1997). В современной историографии — М. Ю. Досталь (См.: Досталъ М. Ю. Славянский вопрос в творчестве и общественно-политической деятельности Ф. И. Тютчева // Общественная мысль и славистическая историография. Калинин, 1989).
22 См. Kohn. Pan-Slavism. Its History and Ideology. 2 ed. New York, 1960. P. 150−160- Pet-rovich M.B. The Emergence of Russian Panslavism 1856−1870. New York, 1956.P.46−47- Fadner F. Seventy Years of Panslavism in Russia: Karamzin to Danilevsky, 1800−1870. Georgetown, 1962. P. 279−292. ва, В. Я. Гросул и другие авторы фундаментального исследования Института российской истории РАН.23.
Говоря о большом количестве работ о Тютчеве в отечественной литературе, необходимо констатировать, что лишь некоторые из них представляют собой попытку анализа его политических взглядов, а задача реконструкции русофильского консервативного панславистского идеала русского мыслителя в неявной форме ставится лишь у совсем небольшого числа исследователей. Поэтому можно утверждать, что собственно политическое творчество Тютчева до сих пор не было предметом специального историко-политологического исследования ни в отечественной, ни в зарубежной политологии.
Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования состоит в целостном анализе политических воззрений и проектов Ф. И. Тютчева.
Для осуществления этой цели необходимо было решить следующие задачи:
— проанализировать основные этапы и особенности формирования политических воззрений Тютчева;
— рассмотреть ключевые политические идеи и позиции Тютчева в интеллектуальном контексте эпохи и прежде всего в контексте славянофильской идеологии;
— показать сходство и различия в подходах Тютчева и славянофилов к проблеме самобытности славян и исторической миссии России;
— проанализировать генезис идеи славянского единства, ее место в творчестве Тютчева;
— рассмотреть тютчевский проект всеславянской империи;
— реконструировать понимание Тютчевым русофобии, показать сложность, определить специфические черты этого явления.
Научная новизна исследования. Диссертационное исследование является одной из первых работ в отечественной политической науке, в которой проведен концептуально-целостный анализ политических воззрений Ф. И. Тютчева. Ряд положений и выводов диссертации содержит научную новизну:
— показана эволюция и взаимосвязь политических идей и проектов в творчестве Тютчева;
— показана оригинальность политических идей Тютчева о взаимодействии государства и церкви, католической и православной традиций (в контексте консервативно-славянофильской традиции);
— проанализировано взаимодействие позиций Тютчева и славянофилов по проблеме самобытности славян и исторической миссии России;
— всесторонне рассмотрен тютчевский проект всеславянской империи;
— на основе анализа произведений Тютчева раскрыты малоизученные аспекты и особенности западноевропейской русофобии.
Методологическая основа и теоретические источники исследования. Диссертационное исследование выполнено на основе историко-политологического подхода, включающего элементы конкретно-исторического анализа, текстологического анализа, историко-философской реконструкции и политологической компаративистики. При разработке отдельных аспектов темы большую роль сыграли работы отечественных историков, философов и политологов — В. А. Дьякова, В. В. Кожинова, Л. П. Лаптевой, М. А. Маслина, E.H. Мощелкова, К. В. Пигарева, В. А. Твардовской, A.A. Ширинянца и др.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертация вносит вклад в изучение истории политической мысли России XIX века, ее положения и выводы могут быть использованы в университетских курсах истории политических учений, политической истории России, в разработке спецкурсов по истории русской консервативной мысли.
Апробация работы. Результаты исследования использовались при разработке и проведении семинарских занятий по истории политических учений для студентов отделения политологии философского факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Основные положения диссертации нашли отражение в выступлениях на научных конференциях, а также в научных публикациях автора.
Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры истории социально-политических учений философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
Заключение
.
Политический консерватизм в России не сводился лишь к обоснованию «проправительственной точки зрения», будь то позиция Министерства народного просвещения или какого-либо другого ведомства, включая цензурные комитеты или даже Святейший Синод. Особенно наглядно свидетельствуют об этом политические воззрения славянофилов. «Государст-венническая» линия политической философии славянофилов наиболее ярко проявилась в политической публицистике Ф. И. Тютчева.
Творчество Тютчева как политика-славянофила слабо изучено в научной литературе. Великий поэт и известный дипломат Тютчев более 20 лет служил в российских посольствах — в Мюнхене, затем в Турине, понимал свою дипломатическую миссию как защиту не только российских, но и всеславянских интересов. Он был также выдающимся политическим философом, близким к славянофилам, особенно к семье Аксаковых, с которой его связывали родственные узы (И.С. Аксаков был его зятем). Тютчева называли «русским выходцем» из Европы и здесь нет никакого противоречия с его славянофильскими воззрениями. Они были частью общего интеллектуального, национального и духовного подъема, который охватил Европу в период после наполеоновских войн. Тютчев был близко знаком с Шеллингом и Баадером, встречался с Гейне, интересовался творчеством Гете, посещал в Париже лекции Гизо, Кузена и др. Обширные политические статьи Тютчева написаны и опубликованы на французском языке и получили первоначальную известность в Европе, а не в России («Письмо г-ну Густаву Кольбу, редактору «Альгемайне цайтунг» (1844) (на русском языке опубликована под названием «Россия и Германия») — кроме этого им было написано еще три статьи: «Россия и революция» (1848−1849), «Папство и римский вопрос» (1850), «О цензуре в России» (1858) и незавершенный трактат «Россия и Запад».
Тютчев предстает глубоким и тонким аналитиком европейского политического процесса (эта черта его творчества отражала общую особенность русского консерватизма от Н. М. Карамзина до К.Н. Леонтьева). Ему принадлежит термин «русофобия» (введен в 1844 г.).
В своих политических статьях Тютчев раскрывал и объяснял феномен русофобии, анализировал причины антирусских настроений, получивших распространение в Западной Европе. Главная причина, абсолютно верно замечал он, — стремление вытеснить Россию из Европы если не силой оружия, то силой презрения. Западная русофобия, по Тютчеву, проистекает и от незнания «целой половины европейского мира». По его замыслу, русофобии и революции должна противостоять славяно-русская империя, которая будет образована на Востоке Европы. Подобные замыслы будут позже подхвачены Ф. М. Достоевским, Н. Я. Данилевским, В.И. Ламан-ским, И. С. Аксаковым, К. Н. Леонтьевым, ранним B.C. Соловьевым.
В отличие от славянофилов Тютчев не был сторонником социального устройства по общинному принципу. Но и он видит именно в народной России «мир русско-византийский, в котором жизнь и богослужение одно». По сравнению со славянофилами Тютчев более решительно отстаивал принцип теизации политической жизни, подчинения внутренней и внешней политики России церковным интересам. Отсюда вытекали, например, его многочисленные поэтические призывы к тому, чтобы Царьград был «нашим». Однако панславизм Тютчева (этот термин употреблялся им самим) отнюдь не был равнозначен агрессивности и экспансионизму. Прежде всего он являлся реакцией на имперскую австро-венгерскую политику подавления славянских народов, суть которой недвусмысленно выразил австрийский министр иностранных дел фон Бейст, заявивший, что «славян должно прижать к стенке». (Тютчев блестяще обыграл эту фразу в своем знаменитом стихотворении, сравнив Россию с этой самой пресловутой «стенкой»).
Политический панславизм Тютчева претерпел определенную эволюцию. Неоднократно в публицистике и в стихах Тютчев излагал утопии «возвращения Константинополя» и «соединения двух церквей — восточной и западной» (последняя идея, как известно, позже разрабатывалась Вл. Соловьевым). Вместе с тем, будучи опытным политиком, Тютчев высказывался в том смысле, что на прямое дипломатическое (не говоря уже о военном) вмешательство с целью защиты славян Россия часто не имеет «положительного права» и поэтому должна действовать преимущественно силой общественного мнения, «словом русской печати». Тютчев писал: «Лозунг завтрашнего дня — это возрождение Восточной Европы, и пора бы нашей печати усвоить себе это слово».
По Тютчеву, Россия и славянство не противостоят христианскому западу, а являются его «законными сестрами», правда, живущими «своей собственной органической, самобытной, жизнью». Для позднего периода творчества Тютчева характерно то, что геополитические аспекты панславизма отступают на второй план. Как многие приверженцы культурного панславизма он делает акцент на духовное, а не на племенное единство славянства. Тютчев выступает также (в трактате «Россия и Запад») против революционного панславизма М. А. Бакунина. Он ведет речь о возрождении не только славянского мира, но и Венгрии и всей Восточной Европы.
Проведенный в диссертации анализ работ Тютчева позволяет сделать следующие выводы.
Во-первых, по своему мировоззрению Тютчев предстает перед нами как христианский, православный мыслитель, исторический и политический дискурс которого является опытом (индивидуальной, специфической, оригинальной) рационализации его православной веры. Истинным субъектом исторического процесса, по Тютчеву, выступает Бог как до конца никем не постижимая сила Провидения, имеющая, однако, свою историческую закономерность. Реальная историческая жизнь человечества, политические процессы, происходящие в ней, обладают относительной самостоятельностью, что особенно заметно в мирные, бескризисные периоды развития. Основываясь на православной вере и исторической интуиции, человек способен отчасти угадать волю Провидения и выстроить на этой основе анализ исторической политической реальности, что особенно актуально в периоды кризиса цивилизаций, революций и войн.
С точки зрещш Тютчева, фундамент всякой цивилизации, ее главный социообразующий и культурогенный фактор — религия как легитимный способ объединения божественной и человеческой воли. Для всего европейского региона таким фундаментом является христианская Вселенская Церковь, трагический раскол в которой породил две цивилизационные разновидности — Запад и Восток. Именно неадекватное отражение божественной воли в западноевропейском христианстве есть, по Тютчеву, наиболее глубокая причина политического, культурно-исторического, цивилиза-ционного кризиса Запада.
Тютчев впервые в русской и европейской интеллектуальной традиции ставит знак тождества между католицизмом, протестантизмом, секуляр-ным гуманизмом, атеизмом и революцией как этапами единого процесса деградации западноевропейской цивилизации. Политические события современной ему истории: борьбу за объединение Германии, формирование нового статуса Ватикана, революции во Франции 1830 и 1848 годов, другие европейские революции этого периодавозникающие вопросы и проблемы теоретического плана: о демократии и государстве, взаимоотношении институтов государственной власти и Церкви, о роли общественного мнения и прессы и т. д. — все это рассматривается Тютчевым в свете идеи закономерного кризиса такой цивилизации, в основании которой имплицитно содержится приоритет человеческого перед божеским. Основным содержанием современной ему эпохи Тютчев считает борьбу Революции и России как выражающих собой ложное и истинное проявления христианства в исторической жизни человечества.
Во-вторых, декларируемые в исследовательской литературе «отличия» и «различия», иначе говоря — «особенное», не могут заслонить общего стержня размышлений славянофилов и Тютчева, того, что делало Тютчева человеком славянофильского круга. Целый ряд обстоятельств позволяет судить о близости и совпадениях позиций славянофилов и Тютчева.
Так, Тютчева и славянофилов объединяет вера в самобытность славян и историческую миссию России, истинность православиякритика западной церквикритическое отношение к буржуазной рациональности и индивидуализмумонархические идеалы и неприятие революции, приверженность принципу органического развития общества. Общий стержень, системообразующий принцип их теоретических построений — признание православной религии и Церкви основой самобытности России, обуславливающей мессианские качества русского народа и предназначение России во всемирной истории человечества.
Отметим, что консервативные, «националистические», если их можно так назвать, а лучше сказать, «русские» аспекты славянофильства — обращенность «внутрь себя и своего Отечества» (Киреевский), трактовка России как особого организма, особого мира — православно-христианского, не похожего на западный мир, раздираемый насильственными переворотами и революционными катастрофами и др., — оказали большое воздействие на историософскую концепцию Тютчева, его представления об «органическом» развитии жизни.
Как у основателей славянофильства, так и у Тютчева нет восхваления современной России, нет пренебрежения к Европе, при этом, также как славянофилы Тютчев не принимал западнического тезиса о поглощении русской народности западною «общечеловеческою» цивилизацией, ставил во главу угла пробуждение национального самосознания русского народа.
Близок Тютчеву и антизападнический пафос славянофильства в преодолении «европейничанья». Так же, как славянофилы, Тютчев не только был противником каких либо заимствований с Запада, перенесения на русскую почву европейских учреждений и институтов — чуждых, неорганичных для России, но и разделял славянофильскую идею об отсутствии в самодержавной России средостения между властью (царем) и народом, о бесполезности и ненужности любого посредничества между ними. Единственным законом будущего развития России, единственно возможной конституцией, Тютчев считает формулу: «чем народнее самодержавие, тем самодержаенее народ». Новые — представительные, но не совпадавшие по своему смыслу с западноевропейскими, — институты, по Тютчеву, должны были постепенно вырасти на почве «русского народного исторического начала» — традиционных устоев русской жизни, и ее новых пореформенных учреждений.
В-третьих, даже не претендующая на полноту и завершенность характеристика идеи славянского единства в творчестве Тютчева позволяет сделать следующие заключения.
Идея славянской взаимности в своем генезисе прошла непростой путь, сложность которого определили сложность и разнообразие общественно-политических сил ее представляющих. Возникнув сначала как основа культуртрегерского движения, эта идея приобрела затем политическое звучание и историософское измерение. В начале своего генезиса он имела, по крайней мере, три основных концептуальных разновидности — «литературную», «австрославистскую» и «славянофильскую», из которых затем развилось множество концепций и теорий объединения славян, как литературного, так и политического характера.
Идея славянской взаимности, славянский вопрос, проблема единства славян — иначе говоря, славянская тема — занимала важнейшее место в размышлениях Тютчева на протяжении всей его сознательной жизни. В целом воззрения Тютчева на славянский вопрос в пореформенный период мало чем отличались от его ранних представлений. Предлагаемое Тютчевым общее направление решения славянского вопроса, его образ Вселенской православной славянской империи под эгидой России позволяют отнести его творчество к славянофильской, русофильской разновидности политического консервативного панславизма.
В тютчевской трактовке идея славянской взаимности и славянского единства была основана на вере в историческую миссию России как освободительницы и объединительницы славянского мира, противостоящего «революционной» Европе. При этом явно просматриваются государственные приоритеты России: сохранение территориальной целостности, усиление политического влияния и т. д. Для Тютчева одно не противоречило другому: интересы России объективно совпадали с интересами славянских народов. Консерватизм идеи заключался в предположении, что славянский мир будет основан на началах православия и монархических принципах.
Представления Тютчева о славянских народах и степени их близости имели романтическую окраску. Сотни лет онемечивания и отуречивания славянских народов сделали свое дело. Произошла их дифференциация по конфессиональному признаку, культурно-бытовым особенностям, уровню социально-экономического развития и политического самосознания. Понимая все это, Тютчев, однако черты сходства считал преобладающими над различиями, веря и надеясь на всеславянское единство.
Его идея славянского единства имела скорее историософский, чем политический и прагматический характер. Эта идея, сконцентрированная в идеале Вселенской православной монархии, не подкреплялась конкретными политическими программами и планами устройства государства славян, развернутым обоснованием путей и способов ее осуществления, а потому вполне может быть отнесена к разряду мифологем, никогда не достижимых утопий.
В принципе, славянофильские идеи Тютчева и пропагандистов культурного панславизма в контексте обострившегося в конце XX века и до сих пор не решенного «славянского вопроса» звучат современно. В частности, идея «славянской взаимности» может быть реализована в наши дни, как и предсказывал Тютчев, лишь через укрепление взаимного доверия и разнообразных связей между славянскими народами.
В-четвертых, можно также с уверенностью утверждать, что во всех политических вопросах, которых касался Тютчев, он выступал рупором того, что противники называли «русской партией», а сам он «громадным консервативно-национальным большинством русского общества», «всем, что ни есть здорового и благонамеренного».223.
Такая позиция мыслителя определила его представления о русофобии — ненависти ко всему русскому, порожденной инстинктивным страхом, в основе которого непонимание и нравственная безответственность, обусловленные цивилизационными различиями Запада и России.
Различая русофобию «внешнюю» и «внутреннюю», подчеркивая их взаимосвязь, Тютчев указал на антирусские силы в самой России (либералы, нигилисты, польская оппозиция, остзейские бароны, правительственная клика), наметил пути и способы борьбы с «внутренней» русофобией.
Подчеркивая генетическую связь русофобии с пропагандой, важнейшим средством борьбы с нею Тютчев считал не «материальную силу», а.
223 Тютчев Ф. И. Письма к московским публицистам. А. И. Георгиевскому 1864−1866. 18. Петербург. 8 мая 1866 // Литературное наследство. Том 97. Федор Иванович Тютчев. Книга первая М., 1988. С. 403. воздействие печати на общественное мнение, главным способом такого воздействия — убеждение «свободным словом», а не силой оружия.
Противопоставляя творческой мысли — мысль бюрократическую, Тютчев подверг резкой критике цензурную политику правительства, считая «свободу мысли и слова» — главным принципом организации печати, в дела которой власть может вмешиваться «гомеопатически».
Таким образом, негативное отношение к русофобским настроениям на Западе и антирусских сил в самой России, неприятие «европейничанья» части русского общества являются важнейшей точкой соприкосновения Тютчева и славянофилов. Христианский пафос, вера в истинность православия и критика западной церкви, критическое отношение к буржуазной радикальности и индивидуализму, неприятие революции, приверженность принципу органического развития — это и многое другое сближает и объединяет Тютчева со славянофильством. В свою очередь, политическая философия, обращенная к внешнеполитическим проблемам существования России и Славянства, которая так характерна для творчества Тютчева, дополняла во многих отношениях славянофильскую доктрину, способствуя тому, чтобы славянофильская русофильская идея стала «панславистской» действительностью европейского масштаба.
К сожалению, характер и узкие рамки диссертационной работы не позволили осветить все проблемы, возникающие при исследовании сложного и многоаспектного творчества Тютчева. За пределами диссертационного исследования остались вопросы идейно-теоретических истоков формирования мировоззрения мыслителявоздействия его идей на современников и последующее развитие русской социально-политической мыслидетальный анализ множества конкретных политических событий, которые привлекли внимание Тютчева и были отражены в его творчестве. Все эти вопросы требуют специальной разработки.
