Политические партии и российские трансформации: теория и политическая практика

В современных западных демократиях гражданское общество и государство интегрированы в единое целое посредством трех основных политических институций: представительной системы государственной власти, всеобщего избирательного права и политических партий. Метафора «суверенной власти народа» означает сегодня, что власть в государстве исходит от народа и осуществляется им посредством его представителей, выбираемых на строго фиксированный срок на основе всеобщих, равных и тайных выборов. Поэтому политические партии играют исключительную роль в функционировании современных демократических представительных систем. Именно они, прежде всего, обеспечивают связь политической системы и окружающей социальной среды, выполняя в полном объеме функции артикуляции и агрегации социальных интересов.

Современная демократия — это представительная демократия. Требование создания многопартийной системы вытекает из стремления привести партийную структуру в соответствие с плюралистической общественной структурой современных государств. Без признания партийного плюрализма и права на оппозицию любая политическая система не может быть названа ни демократической, ни представительной.

Однако роль представительного органа власти как выразителя «общей воли» в отличие от «воли всех» (Ж.-Ж.Руссо)*, означает, что в парламенте должны быть представлены интересы не отдельных социальных групп или личностей, а общезначимые политические интересы. Именно поэтому в демократических странах основными коллективными субъектами избирательного процесса и парламентского представительства являются политические партии. Поскольку «Общая воля, — писал Ж.-Ж.Руссо, — .стремится всегда к пользе общества, но из этого не следует, что решения народа, имеют всегда такое верное направление. Часто существует немалое различие между волею всех и общей волею. Эта вторая блюдет только общие интересыпервая — интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявлений воли частных лиц» [156, с.173]. партии, в отличие от иных общественных объединений, предназначены не для выражения отдельных корпоративных интересов, а для выявления и учета в групповых интересах общезначимого начала и перевода их на общегосударственный уровень.

Именно поэтому политические партии берут на себя и формулирование коллективных целей для социума, предлагая различные цели и стратегии общественного развития. Трансформируя требования и чувства социальной неудовлетворенности в позитивные политические цели, партии направляют стихийную энергию социального протеста в русло конституционной борьбы за их достижение через участие в государственном управлении. Расширяя пространство публичного политического процесса, партии стремятся преодолеть отчуждение маргинальных групп общества от политики. Еще М. Вебер видел, «что соперничество за голоса масс подразумевает опору на организованные массовые партии и что такие партии обычно организованы иерархически и бюрократически. Партии приобретают голоса избирателей, поощряя последних идентифицировать себя с политическим имиджем партии и с ее руководством. Они упрощают стоящий перед избирателями выбор» [240, р.85].

Отсюда следующая констатация: политические партии и регулярные выборыэто тесно взаимосвязанные и взаимозависимые институты демократической системы, а «демократия — это система, при которой партии проигрывают выборы» [145, с.28]. Чаще всего политические партии и определяются как организации, стремящиеся к выдвижению и избранию своих признанных представителей на государственные посты. Не случайно в законодательстве ФРГ, Швеции и некоторых других стран записано, что политическое объединение утрачивает правовое положение партии, если оно в течение определенного количества лет (в ФРГ — 6 лет) не участвует в выборах, т. е. работа на выборах не только право, но и обязанность партий [См.: 184]. Однако, участие в выборах — это лишь способ, посредством которого партии могут содействовать формированию политической воли народа и его политическому волеизъявлению, поскольку выборы это аналог непрямого принятия политических решений.* Так, согласно ст. 21 Основного Закона (Конституции) ФРГ, партиями являются организации, содействующие формированию политической воли народа [184, с.33].

Современные правительства, как правило, партийные правительства, а партийные фракции определяют «лицо» современных парламентов, поскольку через партии реализуются еще две важнейшие политические функцииполитического представительства и рекрутирования политической элиты.

Выступая универсальным посредником между обществом и государством, партии становятся инструментом легитимации власти и одновременно решают одну из важнейших демократических проблем — проблему защиты прав и свобод граждан от вмешательства государства. Поддерживая непрерывность политического процесса, партии объективно обеспечивают устойчивость обратных связей между обществом и политической системой. Работая над преодолением отчуждения «периферийных» групп общества, вовлечения их в политику, партии увеличивают гибкость и маневренность политической системы.

Политические партии выступают и в качестве субъекта политической социализации. Социализирующая функция партий реализуется как в ходе избирательных кампаний, в повседневной партийной деятельности (освоение техники голосования и избирательной технологии в широком смысле массовыми слоями населения, до того не принимавшими активного участия в политике), так и в процессе регулярного общения политиков с реальными и потенциальными сторонниками. Однако если в этой сфере роль партий несколько снизилась и передана сегодня средствам массовой информации, то в других их значение даже возросло. Так, партии по-прежнему являются наиболее эффективным и легитимным инструментом борьбы за власть и участие в принятии значимых политических решений. Характеризуя ключевую роль политических партий, В. О. Кей отметил, что они «чрезвычайно способствуют поступательному движению формальной конституционной системы» [249, р.67].

Таким образом, партии выполняют важные политические и организационные функции независимо от уровня экономического развития социума и характера политического режима. Иными словами, консервативную партию Великобритании,.

Политическим решением принято называть решение относительно общественного блага, аналогом прямого принятия решений избирателями является референдум.

КПСС и Революционно-институционалистскую партию Мексики можно считать важнейшими «организационными пособниками» государственного механизма [254, р.515]. Хотя, конечно же, необходимо различать системные и несистемные, демократические и тоталитарные партии [См.:233], задачи, которые они призваны решать. По мнению Ноймана, «характер той или иной партии вообще можно определить только во времени и пространстве» [267, р.396].

Если же мы обратимся к политической практике современной России, то вынуждены будем констатировать два обстоятельства:

Первое, отечественные и зарубежные исследователи демократических транзитов в рамках «Третьей волны демократизации» указывают на чрезвычайно важную роль партий в политической трансформации общества, особенно на этапах демократизации и консолидации нового демократического режима [См.: 31- 34- 70- 80- 265- 270 и др.].

Второе, те же исследователи единодушны в утверждении, что российские политические партии слабы и неэффективны, партийная система фрагментирована, и партии, в целом, не справляются с ролью «посредника» между обществом и политической властью и не способны пока преодолеть их взаимного отчуждения.

В связи с чем, встают традиционные для России вопросы:

Кто виноват" в том, что российские партии и партийная система находятся в таком состоянии? В чем причины их политической «немощи» ?

Что делать" для того чтобы Россия получила действительно эффективные и представительные партии, без чего вряд ли возможен успех демократических преобразований?

Как представляется, без убедительных ответов на поставленные вопросы, без практического решения проблем, заявленных в них, пытаться предсказать политическое будущее нашей страны практически невозможно.

Степень разработанности проблемы. Число работ посвященных политическим партиям чрезвычайно велико, что вполне понятно уже из вышеизложенного. В структуре политической науки сформировалась даже особая субдисциплина — «партология», основы которой, как известно, заложили наш соотечественник М.0сторогорский[120] и немецкий социолог Р. Михельс [110].

Конечно же, и до них партии привлекали внимание исследователей, однако серьезное и всестороннее изучение данного политического феномена начинается в эпоху массовой политики — в XX веке. Дальнейшее развитие теория партий и сравнительные исследования партийных систем получили благодаря усилиям, прежде всего, западных исследователей, таких как: К. фон Бейме, М. Вебер, К. Джанда, М. Дюверже, Р. Катц, В. Кейн, Дж. Кэри, О. Киркхаймер, Д. Кола, Дж. Лапаломбара, С. М. Липсет, Дж. Лэйн, П. Ордешук, А. Панебьянко, Ст. Роккан, Дж. Сартори, Р. Таагепера, А. Уэйр, М. Фиорина, М. Шугарт, С. Эрсон и многих других, в работах которых становление партий и партийных систем, их место в политической системе, их функции, конфигурации и «свойства» партийных систем, предпосылки формирования эффективных партий и другие проблемы были исследованы всесторонне. Важность и практическую востребованность проблематики, связанной с партиями, подтверждает то, что в США с 1995 года издается специализированный журнал «Party Politics» .

Особую методологическую важность для нашей работы имеют исследования «демократических транзитов», в том числе — места и роли партий в обществах «третьей волны демократизации», осуществленные такими учеными как: Л. Даймонд, Т. Л. Карл, А. Лейпхарт, К. Лефф, Х. Линц, Дж. Мунк, Г. О'Доннелл, А. Пшеворский, Р. Саква, А. Степан, С. Хантингтон, Дж. Хигли, К. Шмитгер, Ч. Ф. Эндрейн и др. Используя для своего сравнительного анализа опыт демократического транзита первоначально в странах Южной Европы и Латинской Америки, а затем и в странах Центральной и Восточной Европы, а также России, они пришли к целому ряду значимых для нашего исследования выводов и теоретических обобщений. В западной политологической литературе сегодня также представлены работы непосредственно посвященные партиям и формирующейся партийной системе России, которые изучаются, в основном, в контексте концепции демократического транзита, это исследования М. Бри, А Даллина, Дж. Данлопа, Дж.Т.Ишиямы, С. Картера, Дж. Ллойда, М. Макфола, К. Мацузато, Р. Мозера, П. Ортешука, М. С. Фиша, Р. Франклина, Дж. Хан, С. Уайта, Э. Шнайдера и др.

Изучение политических партий в советском обществоведении начинается в 60−80-е годы. Однако направленность исследований в целом определялась тогда господствовавшей официальной идеологической доктриной и социальным заказом. Западные политические партии и партийные системы подвергались разгромной критике, прежде всего за их «буржуазность», защиту интересов правящего класса и т. д. Поэтому основной объект внимания — мировое коммунистическое движение и партии в него входящие.

Работы советских обществоведов, посвященные месту и роли КПСС и других правящих коммунистических партий, в целом укладывались в рамки официальных представлений о том, что они «являются ядром политической системы социализма, руководящей и направляющей силой социалистического общества», и потому эти исследования имеют незначительную научную ценность.

Девяностые годы ознаменовались радикальным поворотом в изучении проблем политических партий российскими учеными. Появляется ряд работ, посвященных анализу западных концепций политических партий и сравнительным исследованиям партийных систем (работы Ф. Т. Алескерова, В. Б. Евдокимова,.

A.Н.Кулика, И. Левина, В. И. Лысенко, С. П. Перегудова, Г. В. Пушкаревой, Л.В.С Моргунова, С. Сокольского, К. Г. Холодковского, Т. В. Шмачковой и др.), однако это, в основном, журнальные публикации или главы в монографиях и коллективных исследованиях, число же фундаментальных монографических работ очень невелико.

Одновременно начинается интенсивное изучение особенностей становления и динамики российской партийной системы (работы А. Андреева, В. А. Ачкасова,.

B.Я.Гельмана, Г. В. Голосова, Г. Г. Дилигенского, В. Ковалева, Ю. Г. Коргунюка, А. Н. Кулика, В. Лапаевой, С. Маркова, С. Митрохина, В. А. Олещука, В. Б. Павленко, А. Рябова, М. Сиверцева, К. Г. Холодковского и др.). Однако и здесь число монографических исследований очень мало.

Только в конце 90-х годов российскими учеными проводятся первые международные сравнительные исследования развития партий и партийных систем в странах демократического транзита [См.:34].

Наконец, в эти же годы усилиями В. Авдонина, М. Афанасьева, С. Барзилова, В. Гельмана, Г. Голосова, Т. Драбкиной, А. Дуки, М. Ильина, В. Ковалева, А. Кузьмина, И. Куколева, В. Лысенко, Г. Люхтерханд-Михалевой, А. Магомедова, Б. Макаренко, Е. Мелешкиной, Н. Петрова, С. Рыженкова, О. Сенатовой, А. Филиппова, А. Чернышова, А. Шутова и многих других рождается российская политическая регионалистика, акцентирующая сегодня в [имание преимущественно на изучении электоральных процессов в регионах, анализе проблем федеративных отношений в России, исследовании процессов инсти (уализации региональных политических режимов, анализе региональных политических элит. Изучение становления региональных партийных систем России тол ько начинается.

Таким образом, несмотря на обилие литературы, п< ¡-священной тем или иным аспектам заявленной темы, автору почти не известны н лучные работы, в которых бы системно исследовалась роль партий в политических трансформациях современного многонационального российского общества.

Цель и задачи исследования

Исходя из степени разработанности темы, можно сформулировать следующую цель работы: достижение более глубокого понимания места, роли и перспектив партий в политической трансформации современного российского общества. Цель исследования предполагает решение следующих задач:

— рассмотрение особенностей становления и факторов развития политических партий в странах Запада;

— выяснение роли политических партий, прежде всего консервативных, в политических трансформациях, опираясь на исторически и опыт западных стран;

— сравнительное исследование партийных систем и моделей выборов, выяснение возможных институциональных эффектов;

— изучение влияния специфических черт российского общества на формирование политических партий;

— анализ особенностей российского демократического транзита и роли в нем политических партий;

— рассмотрение основных факторов, препятствующи е успешному становлению российской партийной системы;

— выяснение объективных и субъективных предпосылок формирования консервативной составляющей российского политического спектра.

Научная новизна исследования заключается в след} ющем:

— исследовано, место и роль консервативных партий в трансформациях ряда ведущих стран Запада;

— систематизированы и описаны основные корреляции между конфигурацией партийных систем и избирательной моделью;

— изучены основные проявления кризиса партий и партийной системы России;

— систематизированы и обобщены основные институциональные эффекты, обусловленные закреплением в конституции России президентско-парламенской формы правления и смешанно-несвязанной избирательней модели выборов;

— проанализированы особенности становления партийных систем в регионах;

— рассмотрены политические перспективы консервативной политики в России.

Методологические основы и теоретические источники исследования. Диссертационное исследование проводилось на основе следующих принципов: противоречивости, многомерности и альтернативности общественного развитияединства логического и историческогоединства глобального и локального. При разработке и обосновании основных положений диссертации применялся системный метод и сравнительно-институциональный анализ. В исследовании использовались научные публикации российских и западных ученых, результаты социологических исследований, партийные документы, материалы периодической печати.

Практическая значимость исследования определяется тем, что ряд теоретических положений и выводов диссертации вн осят вклад в дальнейшую разработку проблем места и роли партий в демократических трансформациях общества. Они могут быть применены при дальнейшем исследовании особенностей политического процесса в России, а также использоваться действующими политиками. Основные положения диссертации, а также библиография, могут найти применение при разработке учебных курсов и пособий по политологии, сравнительной политологии, спецкурсов по сравнител ьному анализу партий и партийных систем, проблемам демократического транзита в России.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в трех научных публикациях, а также в докладах, с которыми автор выступил в 1998 -2001гг. на научно-практических конференциях, на конференциях и съездах партии «Единство». Диссертация обсуждена на кафедре политологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из вве, 1, ения, двух глав (шести параграфов), заключения и списка литературы из 297 наименований. Общий объем работы 211 страниц.

Заключение

.

Ответом на политическую практику либерализма в любом обществе является консерватизм — стихийный и сознательный. Не стала исключением из этого правила и современная Россия. Однако, до недавнего времени, на российской политической арене были представлены (как и в начале XX века) только две категории консерваторов — «охранители» выступающие против каких бы то ни было не реакционных изменений, полагая, что любые «западные» новации лишь ухудшают состояние общества и государства, ведут к утрате самобытности России, и «ультра» или «революционные» консерваторы, которые готовы одобрить самые радикальные перемены и применение самых крайних мер при условии, что они производятся во имя реставрации того или иного варианта «прекрасного прошлого» .

Парадокс в том, что функцию охранения, как уже отмечалось выше, выполняет в России коммунистическая идеология, а КП РФ и некоторые другие коммунистические организации ситуативно являются консервативно-охранительными и даже реакционными.

Ультра" же представлены в нашей стране широким спектром радикалов как правого (национал-патриоты), так и левого (РКРП, «Трудовая Россия и др.) толка.

Естественно, что ни те, ни другие не способны решить задачу завершения модернизационного проекта в России, обеспечить окончательный переход ее к современности, поскольку модернизация по западному капиталистическому образцу однозначно воспринимается ими как угроза национальной идентичности и уничтожение России.

Как показывает опыт последнего десятилетия, не удалось решить эту задачу, и с помощью ультралиберальных рецептов.

Сегодня уже ясно, что либерализм «победил» в России только на уровне политической лексики, однако его ценности не укоренились на уровне повседневности. Этим и объясняется то обстоятельство, что попытки радикальных экономических реформ, перехода от запретительного права — к разрешительному, декларация гарантий и защиты прав личности, отказ от государственного вмешательства в экономику и мелочной регламентации поведения привели в нашей стране к совершенно неожиданным результатам. Внешние, традиционные формы единства российского социума были разрушены, а внутренние не образовались. «Закон» и «интересы народа», от имени которых действовала новая российская власть, осознавались обществом как ненадежный фундамент, ибо они использовались одной (меньшей) частью народа против другой (большей) и это не имело никаких моральных оправданий. Для подавляющего большинства россиян, оказалась почти незаметной разница между государством большевиков, присвоившим себе все «неотъемлемые» права личности и гражданского общества и уравнявшем всех в бесправии и государством радикал-либералов, отказавшимся нести свою долю ответственности за благосостояние и развитие общества, безопасность человека и его семьи.

История нашей страны ярко и убедительно продемонстрировала, что радикализм, в любой из своих ипостасей, не конструктивен как средство решения общественных проблем. На сегодняшний день лимит на радикальные потрясения у I нас явно исчерпан. Россия устала от экспериментов и просто не выдержит новых I «великих потрясений».

Как и на Западе середины 70-х годов, выбор для России невелик.

В этих условиях исторический шанс получает умеренный, просвещенный российский консерватизм, представленный на политической арене партией «Единство», не отрицающий возможность и необходимость социальных перемен, но ратующий за их историческую обоснованность, подготовленность и минимальность изменений.

Российские консерваторы обязаны, наконец, выполнить завет русских либеральных консерваторов рубежа Х1Х-ХХ века Н. Б. Чичерина, П. Б. Струве -" соединить идеи порядка и свободы", органически слить традиционные российские ценности с модернистскими, обеспечить нравственное оздоровление общества, создание эффективного государства и прорыв в экономическом развитии страны.

Консерваторы уверены, что «российская государственность должна быть основана на сочетании русского и советского позитивного исторического опыта, дополненного теми демократическими механизмами, которые во всем мире уже доказали свою эффективность. Новая модель национального развития должна учесть весь опыт катастроф, сопровождавших российскую историю, и предусмотреть эффективные механизмы их предотвращения в будущем» [112, с.65].

Партия «Единство» знает, что политика может быть консервативной, не будучи ретроградной, она может опираться на опыт прошлого, не подчиняясь ему полностью. Именно поэтому консерваторов отличает исключительное внимание к реальности, к национальной традиции и историческому опыту, что так нехарактерно для большинства российских реформаторов, с их исключительной ориентацией на нормативный, заимствованный идеал. Одно из немногих исключений из этого правила — Петр Аркадьевич Столыпин. Его лозунг «Нам нужна Великая Россия!» — подлинно консервативный лозунг.

Своеобразие момента" в том, — пишет российский исследователь В. М. Раков, — что с помощью инновационного западного опыта российская традиция, может наконец, нейтрализовать негативное, разрушающее, «вечно возвращающее» влияние архаики, снять эту пагубную «блокаду» и начать реконструкцию, миновать которую невозможно. Традиция, должна стать зрелой, должна усвоить идею личности, творческую рациональность, культурную терпимость" [147, с.59]. Реконструкция российской традиции это задача, конечно же, для консерватора, однако действующего под лозунгом «умеренность и постепенность», не отрывающегося от национальной «почвы», иначе не исключено, что вновь будет сделан выбор в пользу радикального традиционализма, на это раз, скорее всего, националистического и православного.

Современный российский просвещенный консерватизм, в отличие от, «охранителей» и «ультра», не отрицает первостепенной значимости и необходимости обеспечения политических прав и свобод личности, однако, в отличие от радикал-либералов, акцентирует зависимость блага каждого от сохранения и процветания общества и государства как целого. Государство рассматривается ими как важное средство утверждения цивилизованности в обществе, способ обуздания эгоистических стремлений, достижения общественных интересов. Цивилизация хрупкая конструкция, считают они, поэтому она должна быть защищена от разрушения приоритетом общих интересов и ценностей перед групповыми и индивидуальными. «Сущность государства, отмечал И. Ильин, -состоит в том, что все его граждане имеют и признают — помимо своих различных и частных интересов и целей — еще единый интерес и единую цель, а именно: общий интерес и общую цель, ибо государство есть некая духовная община» [67, с.241].

Современный российский консерватизм не отрицает и свободы рыночных отношений, но он против перенесения рыночного эгоизма в политическую сферу. При переходе к рынку умеренные консерваторы склонны к тому, чтобы максимально ориентироваться на сложившиеся хозяйственные институты, не допускать разрушения эффективных или общественно-необходимых производств. Приоритетность органического экономического развития проявляется у консерваторов в тяготении к осторожным, но последовательным реформам, включающим прощупывание реакции общества на каждый шаг, склонности к активизации, прежде всего среднего и мелкого бизнеса, массовых форм хозяйственной самодеятельности.

Консерваторы полагают, что в России, где все значимые проблемы традиционно решались через государство и посредством государства, радикальный отказ от государственного вмешательства в социально-экономические процессы, чреват катастрофическими последствиями для общества.

Однако, выступая за сильное государство, российские консерваторы являются противниками его всемогущества.

Государство сильно эффективностью выполнения своих, ограниченных правом, функций, обеспечивающих «пространство свободы» личности, и моральными устоями, укорененностью в национальной «почве» .

Однако возрожденная российская экономика и сильное государство только метод, цель — изменения в сердцах и душах людей. Тем более, что самые вдумчивые аналитики считают, что нынешняя разруха в экономике и социальных отношениях России — феномен не столько социально-экономический, в собственном смысле, сколько культурный, в его основе лежит «цивилизационная дезориентация народа» [122, с. 107].

Пора, наконец, ответить на вопросы «Кто мы? Куда идем?», вдохнуть уверенность в великом будущем России, мобилизовать силы национального самосохранения, остановить моральную и физическую деградацию великого народа. Преодоление кризиса российской идентичности, состояния апатии, усталости и отчаяния у большинства россиян — вот задача задач для российских консерваторов.

Консерваторы считают, что Россия никогда не была национальным государством, и вряд ли сможет им стать, оставаясь Россией. Российское государство всегда было принципиально наднациональным. По нашему мнению путь к действительно равноправному союзу народов России лежит не через наделение всех их собственной государственностью, а через:

— признание Основным законом РФ факта многонациональное&tradeвсех ее субъектов;

— реальное обеспечение равноправия всех национальных групп во всех областях жизни и на всей территории страны, что сделает бессмысленными деление народов на титульные и не титульные, выбъет почву из-под территориальных претензий друг к другу некоторых субъектов РФ.

Консерваторы уверены, что Россия, несмотря на распад СССР, сохранила интеллектуальный, военный и политический потенциал, обеспечивающий ей, по-прежнему, статус великой державы. В условиях глобализации, экономизации и демократизации международных отношений наша страна не может ориентироваться на самоизоляцию, исключительно на стратегию накопления и сохранения сил. В частности ключевой для России проблемой является сегодня прагматичное и осмотрительное включение в мировое экономическое пространство.

Сильная «Великая Россия» — это не только наш интерес. История неоднократно подтверждала, что усиление России ее поступательное и стабильное развитие всегда обеспечивало стабилизацию региональной и глобальной ситуации в мире. И наоборот, когда Россия ослабевала, мир начинало лихорадить, обострялись, существующие подспудно, межнациональные и межгосударственные конфликты, международное равновесие нарушалось. Консерваторы уверены, что.

Россия использует, в целом, благоприятную международную ситуацию, выгоды своего геостратегического Евро-Азиатского положения и вернет себе достойное место в мировом сообществе XXI века.

Не менее остро и актуально на пороге XXI века перед человечеством встал вопрос о «цене» прогресса, впервые сформулированный именно консерваторами. Какую стратегию избрать на будущее — «иметь» чего-то больше и лучше или «быть» — это на сегодня одна из центральных общемировых дилемм. Поэтому задачей России в XXI веке, по мнению консерваторов, будет не построение «русского общества потребления», а сохранение среды обитания, предотвращение совместными усилиями мирового сообщества глобальной экологической катастрофы. Мир стоит на пороге серьезных испытаний, поскольку уже ясно, что человечество будет вынуждено развиваться далее в режиме жесткой экономии природных ресурсов, когда гармонизация общественных интересов будет вынуждено осуществляться ни на привычной основе дальнейшего экономического роста, что уже сегодня для человечества непозволительное расточительство, а на базе общественного согласия на самоограничение и жесткое регулирование социально-экономических процессов. Это означает возвышение роли традиционных, фундаментальных нравственных ценностей. Сохранение (conservare) человека и Среды его обитания — это задача, органически входящая в программу консерваторов.

В России это усугубляется наличием, так называемой «проблемы 2003 г.». -речь идет о масштабном износе основных производственных фондов, прежде всего инфраструктуры. Они устарели не только морально, обрекая производителя на создание продукции, не отвечающей стандартам начала XXI-го века, но и физически, в результате чего становятся источником техногенных катастроф [См.:58, с.31−34]. Не случайно, что именно «Единство» инициировало обсуждение этого вопроса в Государственной Думе.

Для решения всех заявленных проблем партия «Единство» готова на сотрудничество со всеми общественными силами, разделяющими базовый принцип консерватизма — «Не навреди!» .

Российское общество, по мнению консерваторов, было и остается, по-преимуществу, традиционалистским, т. е. «почвенно», стихийно-консервативным. Все дело в том, чтобы оно стало сознательно консервативным, способным к продвижению по пути умеренного реформирования к современному обществу.

Дееспособность новой России зависит в первую очередь о того, примет ли она консервативные принципы и сможет ли действовать в соответствии с ними. От признания необходимости консерватизма зависит сохранение целостности общества" , — считает немецкий исследователь Г. Рормозер [149, с. 112].

Россия снова сегодня на распутье, долг консерваторов, объединившихся в партию «Единство», помочь сделать правильный исторический выбор.

Как естественный и органичный оппонент любого радикализма умеренный консерватизм сегодня развивается, и будет укрепляться в нашем обществе, питаемый желанием нормальной цивилизованной жизни, естественным стремлением обрести предсказуемую и эффективную власть и долгожданный общественный порядок.