Российская федеративная государственность в институционально-правовом контексте

Актуальность темы

диссертационного исследования.

Федеративная форма государственного устройства современной России обрела жизнь в результате многовекового процесса под воздействием как объективных факторов (географическая протяженность территорий, этнорелигиозная и социокультурная гетерогенность, экономическая многоуклад-ность), так и субъективного выбора российского народа, неоднократно реа-лизовывавшего свою историческую волю в учреждении масштабных, поражающих воображение геополитических и государственно-правовых образований — княжеств, царств, империй, союзов, республик. Многое из того, что представляет собой Российская Федерация, детерминировано всем ходом предыдущего процесса государственного строительства, включая не только огромные природные ресурсы и статус ядерной сверхдержавы, но и множество нерешенных политико-правовых проблем, которые в конце 90-х гг. прошлого столетия чуть было не привели российскую государственность к катастрофе и реальности нового витка уже постсоветской дезинтеграции. Отягчающим обстоятельством в условиях вакуума последовательной национальной политико-правовой идеологии стала экспансия слабо либо вообще неадаптированных рецептов государственного реформирования и юридической модернизации с Запада.

В настоящее время все чаще федеральный и региональный политический истеблишмент осознает нехватку рефлексии, отсутствие адекватных теоретико-методологических инструментов, позволяющих вскрыть глубинные механизмы тех конфликтогенных процессов, подтачивающих основы Российской Федерации, чтобы на этой основе предложить эффективные стратегии ее политико-правовой модернизации. Многие из этих угроз носят системный характер, генетически сформированы на предыдущих исторических этапах, имманентно присущи национальной модели федерализма на институционально-правовом уровне. Осмысление и разрешение указанной проблемы, формирующие одновременно и вызов, и задачу для отечественной политико-правовой науки, определяют актуальность выбранной темы диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Российская федеративная государственность на протяжении последних лет была предметом специальных научных исследований и общественно-политических публикаций большого количества как отечественных, так и зарубежных авторов. Кроме того, адекватный анализ рассматриваемой проблемы невозможен без обращения к более широкому теоретико-методологическому наследию федералистских учений, а также к целому спектру сопряженных политико-правовых проблем. С учетом этого основные направления исследования проблемы российской государственности с известной долей условности можно представить следующими научными разработками.

Во-первых, это работы, посвященные генезису и становлению федералистских идей в контексте развития политико-философской и государственно-правовой мысли. Принципиальное значение имеют труды таких ученых, как Т. Гоббс, Т. Джефферсон, И. Душачек, Г. Еленек, П. Лабанд, А. Лейп-харт, Ж. Прудон, Р. Уатс, В. Уиуллоби, Д. Элейзер, внесших в разное время значительный вклад в изучение и разработку теории и принципов федерализма. Ряд важных вопросов о путях развития российского федерализма был предметом рассмотрения таких ученых, как С. И. Гессен, О. Ю. Гирке, Ф. Ф. Кокошин, С. А. Котляревский, A.C. Ященко и другие.

Во-вторых, разработка отдельными авторами специальных вопросов и проблем федерализма. Важные стороны федеративных отношений с учетом проблем этничности освещались в работах Э. Алаева, И. Г. Горбачева, Л.М. Ка-рапетяна, Л. В. Хоперской, Н. П. Медведева, Р. В. Мириханова, В. А. Михайлова, Ф. Х. Мухаметшина, Э. В. Тадевосяна, Л. А. Чичаловского и других.

В-третьих, публикации и исследования, посвященные анализу современного состояния федеративных отношений в России, оценке проводимых в постсоветский период реформ и преобразований, а также историческому генезису федеративного ядра отечественной государственности. Проблемы совершенствования федеративных отношений получили отражение в работах Р. Г. Абдулатипова, А. Н. Аринина, Л. Ф. Болтенковой, С. Д. Валентей,.

B.М. Долгова, Э. П. Доржиева, JIM. Дробижевой, А. Г. Здравомыслова, Г. В. Каменской, JIM. Карапетяна, А. Н. Кольева, И. В. Левакина, А. Салмина, Э. В. Тарановского, В. А. Тишкова, И. А. Умновой и других.

В-четвертых, вопросы государственного строительства новой России в контексте развития ее федеративных основ привлекли внимание ряда политиков, депутатов Госдумы, ученых-правоведов, юристов, историков, политологов — И. П. Рыбкина, Ю. М. Лужкова, Е. С. Строева, В. Ф. Шумейко,.

C.М. Шахрая, Р. И. Хасбулатова и др. Многие из них, будучи политиками и активными участниками политико-правового государственного развития в 1990;2007;е гг., внесли вклад в теоретическое осмысление конкретных политических и правовых задач становления современной России как правового федеративного демократического государства.

В-пятых, российские и зарубежные исследования форм влияния процессов глобализации на политико-правовую организацию общества, в т. ч. функционирование федеративных институтов. Особого внимания заслуживают работы А. Г. Дугина, Е. П. Бажанова, И. Берген-Меркеля, H.A. Косола-пова, Н. Краксенбергера.

Очерченные таким образом границы научной разработанности проблемы показывают, что российская федеративная государственность в своей институционально-правовой динамике еще не становилась предметом самостоятельного научного рассмотрения.

Объектом диссертационного исследования является федеративное измерение современной российской государственности.

Предмет диссертационного исследования образует правовая инсти-туционализация российской модели федерализма в современных условиях.

Цель и задачи диссертационного исследования. Целью диссертации является политико-правовой анализ институциональных форм российского федерализма в контексте национальных модернизационных проектов российской государственности.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— обосновать теоретико-методологические подходы к исследованию институционально-правового измерения федеративной государственности;

— проследить динамику и вскрыть имманентную логику эволюции основных политико-правовых институтов, детерминирующих федеративную природу российской государственности;

— определить специфику современной российской федеративной государственности через призму вызовов и угроз, имеющих правовую природу;

— интерпретировать диалектику разграничения властных полномочий между центром и субъектами федерации с учетом императива сохранения единого геостратегического пространства;

— выявить юридические механизмы ограничения сепаратизма и элиминирования сопряженных угроз федеративной государственности на современном этапе;

— в рамках политико-правового моделирования охарактеризовать перспективы развития российских федеративных институтов в контексте глобализации, кризиса «государств-наций» и появления трансрегиональных межгосударственных интеграционных объединений («государств-империй»).

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

— в рамках политико-философской, институциональной и правовой парадигм осуществлен концептуальный теоретико-методологический анализ федерализма как политико-правового проекта, дана его авторская дефиниция;

— показана внутренняя логика генезиса и эволюции политико-правовых институтов российской федеративной государственности;

— выявлена специфика федеративных отношений в современной России с учетом вызовов и угроз национальной государственности;

— разграничение властных полномочий между центром и субъектами федерации представлено в рамках доктринального проекта «суверенной демократии» как стратегическая дифференциация институционально-правовой субъектности;

— в качестве юридических средств ограничения этнонационального, религиозного и регионального сепаратизма в институционально-правовом контексте обоснованы политико-правовые программы районирования, экстерриториальности, многоукладное&trade—.

— обозначены политико-правовые перспективы экспорта некоторых принципов и институтов российской федеративной модели при переходе с внутринационального на межгосударственный уровень интеграции.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Федерализм представляет собой политико-правовой проект государственного устройства, оптимально применимый к многосоставным типам обществ, основанный на принципе субсидиарности, сочетающий стратегическое единство с многоукладностью на местах и предполагающий гибкий механизм распределения властных полномочий между центром и периферией, институциональная форма которого (конкретный тип федеративной государственности) может варьироваться в зависимости от его пространственно-временных и национально-культурных измерений.

Федеративное ядро современной российской государственности формировалось на протяжении столетий в рамках предыдущих исторических, идеологических и цивилизационных систем (рюриковской, романовской, большевистской, позднесоветской, либеральной) и содержит в себе целый ряд некомплементарных, амбивалентных политико-правовых институтов, обладающих высоким потенциалом внутренней конфликтогенности.

2. Основные вызовы и угрозы современной российской государственности делятся на сформировавшиеся исторически, т. е. отражающие национальные особенности развития федерализма: территориальное деление по национально-государственному признакуперманентная тенденция к централизации власти в силу действия географического фактора (генетические угрозы) и вызванные действием универсальных цивилизационных и геополитических факторов, т. е. в равной степени оказывающие влияние не только на Россию, но и на многие другие страны: экспансия слабоадаптированных к национальной специфике либеральных политико-правовых шаблоновдействие зарубежных акторов по поддержке сепаратистских тенденций внутри страныобщий кризис политико-правовых институтов «государства-нации» в условиях глобализации (ситуационные угрозы).

3. Дифференциация институционально-правовой субъектности в рамках российского стратегического федерализма реализуется в соответствии с идеей субсидиарности и основанным на ней политико-правовым проектом «суверенной демократии»: в ходе реформирования федеративных отношений должны быть обеспечены национально-государственный суверенитет и территориальная целостность с учетом признания общедемократических, федералистских ценностей, адаптированных к исторической и культурной специфике, этническому и религиозному многообразию России и элиминации на институциональном уровне политико-правовых институтов, угрожающих ее стратегическому единству.

4. В качестве юридических средств ограничения сепаратизма и нейтрализации подпитывающих его факторов, связанных с объективными противоречиями современной российской федеративной государственности, могут быть использованы такие политико-правовые стратегии, как территориальное районирование, предполагающее переход от существующих многочисленных субъектов федерации к значительно укрупненным регионам, образованным вокруг планирующихся «модернизационных центров" — экстеррито-риализация субъектов федерации, влекущая рассмотрение в качестве таковых не территориальных образований, а внетерриториальных общностей, образованных по определенному принципу (национальному, этническому, религиозному, культурному, языковому, промышленному и т. д.) — институционали-зация многоукладное&trade-, означающая передачу субъектам федерации предельно широких полномочий (и даже права на выбор нормативных форм их осуществления) при условии безусловного сохранения за центром вопросов, связанных с обеспечением стратегического единства и военной безопасности.

5. Кризис традиционных форм государства-нации в условиях глобализации и тенденция формирования суперрегионов как новой модели властно-территориальной организации многосоставных государств создали объективные предпосылки для ренессанса федералистских идей и их широкой рефлексии в интеграционных процессах. Российская федеративная государственность в контексте реинтеграции постсоветского пространства (СНГ, Ев-рАзЭС, ЕЭП, ОДКБ и т. д.) должна реформироваться на таких принципах, которые бы демонстрировали собственную институционально-правовую привлекательность, облегчали последующий «экспорт» институтов федерализма на межгосударственном уровне и обеспечивали политико-правовое моделирование будущих интеграционных структур.

Теоретико-методологическую основу диссертации составляют политико-правовые труды отечественных и зарубежных ученых в области теории государственного суверенитета, федерализма, глобализации, интеграции, территориального устройства. При разработке отдельных аспектов изучаемой темы использовались формально-юридический, социологический, исто-рико-правовой, системно-структурный, институциональный и ценностно-функциональный подходы, а также метод построения сценарных моделей описания политико-правовых процессов и алгоритмов. Вместе с тем специфика объекта и предмета диссертационного исследования потребовала привлечения более широкого понятийно-категориального аппарата, выходящего за рамки собственно юридической науки и придающего исследованию системный характер.

Нормативно-правовая основа исследования. Диссертация выполнена на базе разностороннего нормативно-правового материала, относящегося к российскому законодательству, зарубежным источникам правауниверсальным международно-правовым конвенциям и другим актам, признаваемым РФдвусторонним и многосторонним международным договорам РФ, определяющим статус различных межгосударственных интеграционных объединений. Кроме того, в работе использовались и подвергались анализу отдельные нормативно-правовые акты, имеющие историческое значение.

Научно-теоретическая и практическая значимость работы. Авторская политико-правовая интерпретация российского федерализма позволяет выработать рекомендации для всех участников государственного и гражданского секторов российского общества, вовлеченных в реформирование существующей системы федеративных отношений, наметить вектор и интеллектуальные горизонты модернизации российской федеративной государственности в новых исторических и цивилизационных условиях. Кроме того, содержание диссертационного исследования может найти применение при чтении лекций и проведении семинарских занятий по общей теории государства и права, философии политики и права, политологии, истории политико-правовых учений, юридической конфликтологии, геополитике, ряду отраслевых правовых дисциплин (конституционное, административное, международное, публичное право и др.).

Апробация результатов исследования осуществлялась автором в ходе выступлений на научно-практических конференциях различного уровня, симпозиумах, «круглых столах». Основные теоретические выводы и положения диссертации отражены в трех публикациях. Результаты диссертационного исследования обсуждались на кафедре государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования, а также избранной автором логикой изложения материала и включает в себя введение, две главы, состоящие из шести параграфов, заключение и список литературы.

Основные выводы, сделанные в настоящем исследовании, могут быть сведены к следующему:

1. В политико-правовом дискурсе отсутствует единый подход к определению категории «федерализм», что легко может быть аргументировано демонстрацией значительного количества порой несовместимых дефиниций, принадлежащих смежным отраслям гуманитарного знания. Тем не менее, если принять во внимание принципы, заложенные в их основание, то все множество определений может быть упорядочено в рамках трех основных парадигм: 1) политико-философской, 2) институциональной (технологической) и 3) правовой.

2. В рамках первой парадигмы федерализм трактуется в предельно широком ключе: и как социальная концепция, мировоззрение, отражающие специфику политико-правовой культуры многосоставных обществ, и как соответствующий им тип территориально-властной государственности. Генетически философия федерализма выросла из т.н. «федеральной теологии», зародившейся, во-первых, в недрах католического социального учения, а во-вторых — в европейском протестантизме, перенесенном первыми переселенцами на почву североамериканского континента. Основой теологии была идея ненасильственного соглашения, выступающего необходимой предпосылкой прочности гражданских институтов. В основе философии федерализма лежат принцип субсидиарности и связанные с ним общелогические и социально-политические коннотации. Его сущность заключается в том, что на вышестоящие уровни управления в любой социальной системе должны быть переданы только те функции, которые не могут в полной мере или достаточно эффективно выполняться низовыми структурами. Иными словами, объем властных полномочий должен соответствовать масштабу решаемых его субъектом проблем. Социально-политический ландшафт, в котором принцип субсидиарности рассматривается как оптимальный способ властной организации, описывается термином «многосоставное общество» (А. Лейп-харт). Федерализму в качестве объективного базиса для возникновения и развития требуются культурный плюрализм, многоукладность, этнорелигиозная гетерогенность, т. е. неоднородная общественная материя.

2. Институциональная парадигма вбирает в себя технологические подходы к определению федерализма, делающие основной акцент на конкретных механизмах, способах и методах реализации федералистских принципов и процедур в политико-правовом бытии конкретного народа. Процессу исторической институционализации федерализма в значительной степени способствовал переход от абсолютистской формы правления к республиканской, строящейся на принципе разделения властей. Начиная с эпохи буржуазных революций в Западной Европе ХУП-ХУШ вв., процесс республиканизации был тесно связан с такими явлениями, как конституционализм и представительская демократия, которые способствовали приобретению многосоставными обществами формы федеративного государства.

3. В рамках правовой парадигмы федерализм рассматривается в наиболее узком смысле — как федеративная государственность, т. е. как одна из возможных форм властно-территориального устройства, наряду с унитарной и конфедеративной. Авторы, работающие в рамках данного теоретико-методологического подхода, сосредоточивают свои усилия на проблеме суверенитета в федеративном государстве, его юридической природе, сущностных, институциональных и нормативных отличиях от иных форм межгосударственных объединений в международном праве.

4. С учетом предпринятой экспозиции предлагается следующее авторское определение федерализма и федеративной государственности, синтетически объединяющее ключевые положения каждой из рассмотренных выше парадигм. Федерализм представляет собой политико-правовой проект государственного устройства, оптимально применимый к многосоставным типам обществ, основанный на принципе субсидиарности, сочетающий стратегическое единство с многоукладностью на местах и предполагающий гибкий механизм распределения властных полномочий между центром и периферией, институциональная форма которого (конкретный тип федеративной государственности) может варьироваться в зависимости от пространственно-временных реалий, в которых существует данное общество.

5. Многие некомплементарные и амбивалентные черты, присущие современной модели российского федерализма и обладающие высоким потенциалом внутренней конфликтогенности, сформировались не спонтанно, но генетически в ходе длительной эволюции в рамках различных исторических, идеологических и цивилизационных эпох, имевших место на евроазиатских пространствах.

6. Проведенный анализ показывает, что импульс для формирования будущего ядра российской федеративной государственности был получен еще в X веке с принятием русскими православия и началом геополитической миссии «собирания земель», когда начало происходить формирование объективного базиса для развития федералистских по сути и имперских по форме представлений об упорядочивании гетерогенных социально-политических ландшафтов. Несмотря на унитарную форму империи, Россия по многим ключевым параметрам являлась федеративным государством, сохранявшим многоукладность, полиюридизм, национально-культурную автономию входящих в нее этносов и народов, а множественность статусов ее территорий, не вполне единообразно управляемых из столицы, приводила к тому, что подданные империи не всегда ясно представляли себе, где в точности проходят ее границы.

7. В начале XX века с победой большевиков Россия номинально приобрела форму федерации (РСФСР), однако фактически вновь образованный Союз ССР представлял собой централизованное государство с сильным креном в сторону политико-правового унитаризма. Несмотря на первоначальную попытку универсализации территорий и народов в духе «перманентной пролетарской революции», большевики были вынуждены уступить имперскому видению пространственного мира, сохранив национальное многообразие. Уже в 1930;40-х гг. СССР открыто отказался от мифа всемирности и перешел к «национализации», восстановив тем самым историко-символи-ческую преемственность, с одной стороны, с русским государством, а с другой — с федералистскими принципами, т.к. в деле строительства социалистического государства признавался вклад и других народностей. В силу действия целого спектра различных факторов коммунисты положили национальный признак в основу федерализации территории. Возникшее в результате национально-государственное устройство являлось не столько последовательным воплощением принципа национального самоопределения, сколько компромиссом между стремлением к унитарности и необходимостью пойти на уступки «националистам».

8. Столкнувшись с новыми цивилизационными, геополитическими и государственно-правовыми реалиями эпохи «Перестройки» и особенно первых лет российской независимости (конец 1980;х — начало 1990;х гг.), советская модель т.н. «космократического федерализма» оказалась более неадекватной и нереализуемой. Наступил затяжной кризис государственности и в более широком смысле — национальной политико-правовой идентичности, во время которого на протяжении почти всех 1990;х гг. велся лихорадочный поиск новых форм институционализации федерализма. Именно в указанный период под влиянием новейших тенденций были предприняты попытки привить российской государственности целый ряд политико-правовых институтов, слепо и без соответствующей адаптации скопированных с американской и западноевропейских либерально-демократических моделей (ослабление властной вертикали, отрицание этнокультурного многообразия, самобытных правовых традиций отдельных регионов и социальных групп в рамках построения государства-нации, попытка нивелирования всех различий введением универсального понятия «россиянин» и др.), что едва не поставило страну на грань государственно-правовой катастрофы и дальнейшей дезинтеграции. Федерализм 2000;х гг., хотя и отличается заметной тенденцией к стратегическому централизму, тем не менее так же сохранил многие эклектичные и амбивалентные черты, так и не сумев до конца разрешить внутренние противоречия, генетически присущие российской федеративной государственности.

9. Исследуя ключевые политико-правовые проблемы и угрозы современной российской государственности, проводится дифференциация тех, которые сформировались исторически и вытекают из национальных особенностей развития федерализма в нашей стране (генетические угрозы), и тех, которые вызваны действием универсальных цивилизационных, геополитических и общественно-политических факторов, в равной степени оказывающих влияние не только на Россию, но и на многие другие страны (ситуационные угрозы). К первой группе генетических угроз следует относить 1) территориальное деление по национально-государственному признаку и связанный с ним феномен политизации этносов- 2) асимметрию в отношениях Центра с регионами, исторически сопряженную с многовековыми традициями политико-правовой многоукладное&trade— 3) перманентную тенденцию к централизации власти, в т. ч. в силу действия географического фактора. Группа ситуационных угроз включает в себя: 4) экспансию слабоадаптированных к национальной специфике либеральных политико-правовых шаблонов- 5) действие иностранных государств, официальных неправительственных организаций и международных экстремистских структур по поддержке сепаратистских тенденций внутри нашей страны- 6) общий кризис политико-правовых институтов «государства-нации» в условиях глобализации, появление космополитического права и конфликтной однополярности.

10. Специфика федеративных отношений в современной России в равной степени определяется как действием (в политико-правовой сфере) перечисленных выше угроз, так и стратегиями их нейтрализации, осуществляемыми федеральным правительством. Именно в указанном контексте следует рассматривать поэтапную реформу государственного устройства и механизмов территориального управления, проводимую в период с 2000 года по настоящее время. Наиболее важными вехами на пути ее реализации являются: возвращение Чеченской Республики в конституционное поле российского федерализмаобразование федеральных округов и введение института полномочных представителей Президента РФ в нихначало процесса слияния и укрупнения субъектов Федерациипроведение большого объема работ по упорядочению разграничения предметов ведения и полномочий федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления и приведение в соответствие федерального, регионального и местного законодательствреформирование порядка формирования Совета Федерации, возвращение Президенту РФ полномочий назначать по представлению законодательного органа субъекта Федерации его главу, а также возможность отстранения его от должностисоздание Государственного советаначало реформы «бюджетного федерализма" — разработка и обсуждение на высшем политическом (бюрократическом и партийном) уровне политико-правовой идеологии, задающей концептуальные рамки реформирования российской федеративной государственности в новых исторических и цивилизационных условиях («суверенная демократия»).

11. Указанные шаги, имевшие исключительное значение для сохранения территориальной целостности нашей страны и создания политико-правовых предпосылок для ее социально-экономического развития, тем не менее оказались недостаточными для нейтрализации конфликтогенного и деструктивного потенциала таких явлений, как национально-государственное деление и асимметрия в отношениях с регионами. Предложенные решения указанных проблем носят поверхностный, «декоративный» характер, зачастую основаны на межличностных отношениях представителей федеральной и региональной элиты между собой. При ослаблении центральной власти либо изменении общественно-политической конъюнктуры они способны спровоцировать новый всплеск сепаратизма и очаги межнациональных конфликтов, что особенно характерно для последних требований Чечни (Ахмат и Рам-зан Кадыровы) и Татарстана (М. Шаймиев) заключить с ними «особые» федеративные договора.

12. Федерализация как процесс теоретически может быть ориентирована в двух полярных направлениях, одно из которых предполагает максимальную децентрализацию власти, угрожающую распаду целого на части (конфедерация), а второе, напротив, ее концентрацию в руках федерального правительства, зачастую сводящую все различия между унитарным и федеративным устройством до чисто декларативных. Инвариативность столкновений и интерференций указанных векторов детерминируют политико-правовую диалектику возникновения, развития, кризиса и распада любого федеративного государства. Переходя к анализу этой же проблемы, но уже в актуальном политико-правовом контексте, вопрос можно сформулировать следующим образом: в какой степени недавние реформы по укреплению вертикали власти в стране соответствуют федералистским принципам и самобытной модели национального федерализма (а значит, являются глубокомотивированными и объективными), а в какой — входят в противоречие с ними, отражают субъективный переход к строительству унитарного государства.

13. Детально разбирая полярные взгляды на государственно-правовые преобразования 2000;х гг., отражающие точку зрения как региональных элит (в первую очередь, национально-государственных), так федерального истеблишмента, нельзя не заметить, что апологеты обоих лагерей одинаково апеллируют именно к «духу» федерализма, акцентируя при этом те или иные его принципы. «Золотая середина», механизм разрешения и трансформации противоречий в конструктивное русло, по нашему мнению, может быть описан, только если рассматривать федералистские принципы не по частям, а в целом, исходя из идеи субсидиарности, которая гласит, что только те властные функции передаются «наверх», которые не могут быть решены на нижестоящем уровне. Самая главная из этих функций — это обеспечение целостности, ибо отдельные элементы сами по себе никогда не смогут подняться до интересов системы как единого организма. Остальные полномочия иерархизиру-ются в той степени, в какой они не противоречат указанной максиме. В оптике указанного методологического принципа (субсидиарность) в руках федерального Центра должны быть сконцентрированы полномочия, связанные с обеспечением суверенитета и стратегического единства перед лицом как внешних (иностранная интервенция, другие формы деструктивного влияния) угроз, так и внутренних (сепаратизм). В остальных нестратегических вопросах субъектам Федерации должны предоставляться максимальная автономия, самостоятельность, право самим определять параметры политического, социокультурного, религиозного и хозяйственного бытия на локальном уровне. В зависимости от масштаба и опасности угроз, бросающих вызов федерации как целостной системы, объем правомочий, оставляемых или передаваемых на места, может и должен варьироваться.

14. Сделанные выводы позволяют утверждать, что нейтралистские реформы не противоречат духу федерализма, но отражают собой реализацию «Центром» своей важнейшей обязанности, связанной с сохранением целостности российской государственности в конкретных исторических и геополитических обстоятельствах конца XX — начала XXI вв., характеризовавшихся этнонациональным сепаратизмом, усилением региональных олигархических групп, разрушением единого правового поля, разгулом экономической преступности, враждебной геополитической средой, экспортом международного терроризма и т. д. Только решение указанной задачи (обеспечение суверенитета) позволяет в принципе перейти к решению других насущных для нашей Федерации проблем (развитие демократических институтов). Осознание этой максимы на уровне политико-правовой идеологии привело к появлению доктрины «суверенной демократии», играющей роль концептуальной платформы для федеральной политики в целом.

15. Решение главной задачи — сохранение суверенитета и территориальной целостности — открывает перед современной Россией политико-правовые горизонты для совершенствования существующих федеративных институтов в направлении развития уровня демократии и элиминирования из них элементов и процедур, угрожающих стратегическому единству. В качестве юридических средств ограничения сепаратизма и нейтрализации подпитывающих его факторов рассматриваются политико-правовые альтернативы существующему сегодня национально-государственному делению. К ним относятся стратегии территориального районирования, экстерриториализации субъектов Федерации и институционализации многоукладное&trade-, в своей совокупности способные эффективно использовать гетерогенный и многосоставной характер российского общества.

16. Территориальное районирование предполагает переход от существующих многочисленных субъектов федерации к значительно укрупненным регионам, образованным исходя из логики стратегического управления страной (как, например, военные округа) либо вокруг естественных ареалов социально-экономического развития, т.н. «модернизационных центров». Одним из первых шагов на пути реализации данной стратегии стало учреждение в мае 2000 года семи федеральных округов и создание органов полномочных представителей Президента РФ в них. Параллельная тенденция воплощена в процессах укрупнения субъектов Федерации, нормативно-правовая база чему была создана после принятия в 2001 году Федерального конституционного закона «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации». Уже прошли соответствующие референдумы по объединению Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа в Пермский край, Камчатской области и Корякского автономного округа в Камчатский край, о присоединении Таймырского и Эвенкийского автономных округов к Красноярскому краю, Усть-Ордынского Бурятского автономного округа к Иркутской области. Обсуждается возможность объединения в единый субъект Федерации Чечни и Ингушетии, Адыгеи и Краснодарского края и т. д.

17. Районирование само по себе вступает в противоречие с процессом федерализации, т.к. отличается ярко выраженным вектором на унитаризацию власти. В связи с этим указанная тенденция должна быть сбалансирована поиском новых, внетерриториальных форм передачи власти и учета объективной социокультурной и этнорелигиозной гетерогенности. В этой связи в работе рассматривается теория экстерриториальной (А.Г. Дугин), другое название — функциональной (С.И. Гессен), федерации. В качестве субъектов федеративных отношений конституируются не национально-территориальные объединения, а экстерриториальные общности, институционализированные в политико-правовом измерении по определенному принципу — национальному, этническому, религиозному, культурному, языковому, промышленному и т. д. Основным отличием новых субъектов федеративных отношений (автономий, экстерриториальных, функциональных, органичных общностей) является наделение их предельно широкими полномочиями в вопросах организации коллективного бытия людей во всех областях, не связанных с распоряжением территорией (лишение атрибутов суверенитета) и не создающих препятствий для обеспечения стратегической безопасности (суверенитета Федерации в целом). В действующем правовом поле прямыми аналогами таких функциональных субъектов Федерации, правда, со значительно урезанными полномочиями и иным юридическим статусом, являются национально-культурные автономии.

18. Стратегия на институционализацию многоукладное&tradeможет рассматриваться как дальнейшее развитие принципа экстерриториальности, т. е. создание автономий должно осуществляться не по каким-то шаблонам или волюнтаристским планам, а согласно исторически сложившимся и культурно обусловленным традициям. При этом передача на места предельно широких полномочий может сопровождаться в отдельных случаях также и правом на выбор нормативных форм их осуществления, т. е. развитием наряду с унифицированным федеральным законодательством самобытных внутри-автономных юридических систем.

19. Реализация рассмотренных модернизационных алгоритмов повлечет за собой переход от существующей в настоящее время модели «центрокруг — территориальный субъект» к новой схеме: «центр — округ (укрупненный регион) — внетерриториальный субъект (автономия)».

20. Современный этап эволюции политико-правовых институтов и развития международных отношений вышел на качественно новый уровень. Транснационализация общественных отношений, рост уровня взаимозависимости, ликвидация существовавших на протяжении всей второй половины XX века политических барьеров между социалистическими и буржуазными странами, стремительный технический прогресс в корне изменили представления о функциях, полномочиях и даже самой легитимности национальных государств. В юридической теории все чаще стали раздаваться голоса в пользу радикального пересмотра природы государственного суверенитета, из-под власти которого с развитием т.н. «космополитического права» стало выводиться все больше вопросов — права человека, решение вопросов о развитии ядерной энергетики, распоряжение природными ресурсами и т. д.

21. В этих условиях на планетарном политико-правовом ландшафте стали возникать крупные интеграционные объединения, межгосударственные союзы нового типа, своеобразные «государства-цивилизации», «большие пространства», обладающие минимально необходимым геополитическим и экономическим объемом для защиты собственного суверенитета в региональных рамках и адекватной конкуренции на глобальных мировых рынках. Самым эмблематичным примером является Европейский Союз (ЕС), но аналогичные тенденции могут быть без труда идентифицированы и в интеграционных процессах в Северной (НАФТА), Центральной и Латинской (МЕРКО-СУР) Америке, Центральной и Юго-Восточной Азии (АПЕК, АСЕАН) и др. Отличительной чертой этих нарождающихся суперрегионов являются их гетерогенность и многосоставность, т. е. как раз та исходная основа, которая требуется для появления федеративной государственности. Действие выявленной закономерности создает объективные предпосылки для широкой рефлексии федералистских принципов при построении политико-правового остова новых межгосударственных союзов и интеграционных блоков. Это явление мы определяем термином «федералистский ренессанс».

22. Россия, предпринимающая сегодня активные попытки реинтеграции постсоветского пространства (СНГ, ЕврАзЭС, ЕЭП, ОДКБ и т. д.), должна проводить реформу федеративных отношений внутри страны на таких принципах, которые бы обеспечили их максимальную политико-правовую когерентность формату будущих интеграционных межгосударственных союзов. Предлагая схему интеграции своим соседям (в первую очередь — Беларуси, Казахстану, Украине и др.), наша страна по сути подразумевает «экспорт» национальной модели федерализма на межгосударственном уровне, а для этого сама эта модель должна быть привлекательной, гибкой и жизнеспособной в условиях многосоставных сообществ, хотя бы в масштабе бывшего СССР.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В настоящем исследовании предпринята попытка политико-правового анализа и концептуального осмысления логики институционализации российской модели федерализма в форме современной федеративной государственности, определены внешние факторы, препятствующие этому процессу, равно как его внутренние противоречия, а также смоделированы оптимальные политико-правовые алгоритмы ее модернизации.