Тенденции и противоречия этнокультурного развития народов Северного Кавказа в 1920-1930-е гг

Актуальность темы

исследования определяется необходимостью углубления интеграции народов Северного Кавказа в социокультурное пространство многонациональной России.

Прогрессивное развитие северокавказского региона на современном этапе во много зависит от способности местных народов успешно противостоять опасным тенденциям религиозного экстремизма и культурной замкнутости от окружающего мира. Интеграция в культурное поле Российской Федерации является важным условием приобщения народов Северного Кавказа к общемировому культурному наследию.

Дополнительную актуальность теме исследования придает необходимость формирования местной национально ориентированной культурной элиты, способной противостоять деструктивной деятельности различных внешних сил, стремящихся разбалансировать ситуацию на Северном Кавказе.

Объективное исследование тенденций и противоречий этнокультурного развития народов Северного Кавказа в 1920;1930;е гг. способствует росту национального самосознания местных народов, препятствует тенденциозному толкованию исторического прошлого, позволяет сгладить межэтнические-противоречия в этом непростом регионе на современном этапе.

Историография проблемы начала формироваться в 1920;х гг. и прошла в своем развитии три этапа. Подобное разделение обусловлено теми социально-экономическими и политическими процессами, которые происходили в СССР, а затем в Российской Федерации в XX — начале XXI вв.

Первый этап в развитии историографии проблемы охватывает 1920;начало 1950;х гг. и характеризуется первыми попытками осмысления специалистами всего комплекса вопросов, касающихся этнокультурного развития горцев в новых социально-экономических и политических условиях.

Проблемы этнокультурного развития народов Северного Кавказа в период 1920;1930;х гг. не стали предметом специальных научных исследований. Они затрагивались лишь постольку, поскольку касались других вопросов: образования, ликвидации неграмотности, прав женщины, борьбы с религией и т. п. Такое отношение формировалось под воздействием господствовавшей в то время идеологии «воинствующего» интернационализма. Согласно представлениям руководителей советского государства, на Северном Кавказе в короткие сроки было необходимо преодолеть культурную отсталость, включить местные элитьг в процесс социалистического строительства. В 1920;е гг. стали появляться работы, в которых в той или иной степени рассматривались эти вопросы. 1 11ри этом авторы, отмечая национальные и ментальные особенности горского населения, стремились наметить те отправные точки, с которых необходимо было начинать движение в сторону национальной и культурной интеграции.

Исследователи обращали внимание на проблемы этнокультурного развития горцев, либо изучая какой-либо конкретный регион, 2 республику, либо рассматривая конкретную проблему.3 Конечно, при таком положении дел ни о каких крупных открытиях или серьезных научных обобщениях и выводах речи не шло.

Изменения, произошедшие в общественно-политической жизни Советского Союза во второй половине 1950;х гг., существенно изменили отношение исследователей к изучаемой проблеме. Это позволяет выделить второй этап в историографии проблемы, который завершается в конце 1980;х гт.

Заметное влияние на развитие историографии оказали сталинские.

1 См., напр.: Алиев У. Национальный вопрос и национальная культура в Северо-Кавказском крае: итоги и перспективы. — Ростов-н/Д., 1926; Алиев У. Карачай (Карачаевская автономная область). Историко-згнологическнй и культурно-экономический очерк. — Ростов-н/Д. 1927. См., напр.: Максидов X. Культурное строительство Кабарды и Балкарии // Революция к горец. 1932. № 10−12- Римский Л. Адыгея в боях за сплошную грамотность. — М., 1931 и др. См., напр.: Подготовка кадров — центральная проблема // Революция и горец. 193 1. № 4 и др. депортации северокавказских народов. Трагедия, пережитая некоторыми горскими народами в 1940;1950;е гг. подтолкнула их к необходимости внимательнее относиться к своему историческому наследию, изучать и систематизировать его, делать разумные и правильные исторические выводы. С другой стороны, явная несправедливость, проявленная властью по отношению к части горцев, вызвала вполне понятное сочувствие к ним со стороны немалой части советской научной и творческой интеллигенции. Это в значительной мере обусловило интерес ученых-историков к Северному Кавказу и народам, его населяющим. Как следствие, изучение истории горских народов в составе Российской империи и СССР поднялось на новый уровень. Творческие коллективы готовили и издавали крупные научные труды по истории отдельных автономных республик Северного Кавказа.4 Несмотря на выдержанность этих работ в заданных идеологических рамках, проблемы этнокультурного развития горцев не могли быть обойдены вниманием исследователей.

Немалый вклад в изучение проблемы внесли отдельные исследователи, в числе которых следует выделить талантливого историка, заведующего кафедрой истории КПСС филиала Ставропольского политехнического института в г. Черкесске М. М. Бекижева, 5 многое сделавшего для изучения культуры северокавказских народов в советский период. Необходимо отметить работы доктора исторических наук Е. А. Абуловой, 6 специализировавшейся на изучении национально-государственного строительства на Северном Кавказе. Именно ей удалось проследить влияние проходивших в национальных республиках общественно-политических См.: История Дагестана. — Махачкала, 1957; История Кабардино-Балкарской ЛССР с древнейших времён до наших дней. — М., 1967; История Северо-Осетинской АССР. Советский период. — Орджоникидзе, 1966; История индустриализации Северного Кавказа. 1933;1941 гг. — Грозный, 1973 и др.

5 См.: Бекижев М. М. Партийное руководство культурным строительством в Карачаево-Черкессии. -Черкесск, 1969; Бекжиев М. М. Формирование советской интеллигенции у народов Северного Кавказа (19 171 941 гг.). — Черкесск, 1978; Бекижев М. М. Формирование социалистической интеллигенции на Северном Кавказе. — М., 1988.

6 См.: Абулова Е. А. Великий Октябрь и национально-государственное строительство на Северном Кавказе / Создание и развитие национальной государственности народов Северною Кавказа. — Ставрополь, 1977; Абулова Е. А. Партия во главе национально-государственного строительства народов Северного Кавказа. 1917;1937 гг. — Ростов-н/Д, 1984. процессов на самосознание горских народов, их самоидентификацию и отношение к центральной власти.

В 1960;1970;е гг. появляются исторические труды, посвященные изучению процесса возникновения «советского народа» как наднациональной общности. Такие работы были востребованы временем. Естественно, проблемы интернационального воспитания горского населения Северного Кавказа не могли быть обойдены вниманием исследователей. Наиболее содержательными и непредвзятыми представляются труды А.Х.

7 8.

Акимова и Х. М. Бербекова. От других специалистов этих историков отличает внимание к фактам и статистическим материалам, а также стремление объективно осветить позитивные и негативные шаги советского государства в вопросе формирования национального самосознания горцев.

Анализируя историографию проблемы, нельзя не упомянуть труды известного кавказоведа и признанного специалиста в области этнической истории народов Кавказа Н. Г. Волковой.9 В ее трудах были впервые подробно изучены некоторые особенности «этнической истории» северокавказских народов в советский период. Хотя, безусловно, автор не ставил своей целью сосредоточиться именно на этой проблеме.

Приблизительно с 1970;х гг. начинается серьезное изучение таких элементов общественной жизни горцев Северного Кавказа как семейные отношения и быт народов. В своих трудах авторы, так или иначе, освещали изменения в общественных отношениях, порожденные советской властью, иногда даже подвергая их поверхностному анализу. В числе других следует отметить работы видного отечественного историка Я. С. Смирновой, 10.

7 См.: Акимов А. Х. Интернациональное воспитание трудящихся. — Махачкала, 1963; Акимов А. Х. Осуществление ленииских идей интернационализма на Северном Кавказе. — Махачкала, 1970.

8 См.: Бербеков Х. М. В братском единстве народов СССР. — Нальчик, 1967; Бербеков Х. М. Советская автономия Кабарды и Балкарии. — Нальчик, 1961.

9 См.: Волкова Н. Г. Изменения в этническом составе сельского населения Северного Кавказа за годы Советской власти // Советская этнография. 1966. № 1- Волкова Н. Г. Изменения в национальном составе городского населения Северного Кавказа за годы Советской власти // Советская этнография. 1965. № 2- Волкова Н. Г. Основные демографические процессы / Культура и быт народов Северного Кавказа / Под ред. В. К. Гарданова. — М., 1968 и др.

10 См.: Смирнова Я. С. Обычаи избегания у адыгейцев и их изживание в советскую эпоху // Советская этнография. 1961. № 2. С. 41−52- Смирнова Я. С., Сергеева Г. А. К вопросу о национальном специализировавшейся на изучении семьи и быта северокавказских народов. Добросовестная и скрупулезная исследовательская работа позволила ей собрать богатейший материал и внести значительный вклад не только в исследование указанной проблемы, но и в изучении истории горцев в целом.

Во второй половине 1980;х гг. появились качественные диссертационные исследования, косвенно затрагивающие исследуемую проблему.11 В частности, профессор Краснодарского политехнического института М. Г. Аутлев в своей диссертации уделил особое внимание вопросам изменений в этническом самосознании, культуре, мировоззрении рядовых горцев в первые годы существования советской власти. При этом автором сделан ряд достаточно объективных оценок и суждений.

Распад советского государства, смена политико-идеологических и социально-экономических реалий в начале 1990;х гг. кардинальным образом изменили ориентиры в изучении отечественной истории. Нижний хронологический рубеж третьего этапа в историографии проблемы, таким образом, определяется началом 1990;х гг., верхний — настоящим временем.

В первые годы после распада СССР в значительном количестве стали издаваться труды, проливающие свет на особенности этнокультурного развития народов Северного Кавказа в 1920;1930;е гг. С опорой на открывшиеся для исследователей архивные материалы, ученые делали попытки с новых позиций взглянуть на место и роль населяющих этот регион.

1 ^ 13 народов в истории России. ~ В работах О. М. Чащариной впервые подробно самосознании городской молодежи (по данным паспортных столов отделений милиции городов Махачкалы, Орджоникидзе, Черкесска) // Советская этнография. 1971. С. 86−92- Смирнова Я. С. Традиция и инновация в развитии семейной обрядносш (по материалам Северного Кавказа). — М., 1973; Смирнова Я. С. Семья и семейный быг народов Северного Кавказа (вторая половина Х1Х-ХХ вв.). — М&bdquo- 1983 и др. См., напр.: Лутлев М. Г. Исторический опыт КПСС по осуществлению ленинской национальной политики на Северном Кавказе в 1920;1929 гг. / Дисс. д. и. н. — Ростов-н/Д., 1987; Коваленко Л. И. Теоретические проблемы советской национальной государственности (логический способ исследования) / Авюреф. дисс. д. юр. н. — М., 1989 и др.

12 См., напр.: Кучуков М. М. Национальное самосознание и межнациональные отношения. -Нальчик, 1992; Кабузан В. Население Северного Кавказа в Х1Х-ХХ вв. Этностатистическое исследование. -СПб., 1996; Казанцев Б. Н. Северный Кавказ: социально-демографические проблемы городского населения. 1950;1960;е гг. / Северный Кавказ: выбор пути национального развития. — Майкоп, 1994 и др.

13 См.: Чащарина О. М. Автономные республики Северного Кавказа: проблемы изменения социальной структуры (1930;е годы) / Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы) / Под ред. Н. Ф. Бугая. — Майкоп, 1992; Чащарина О. М. Вопросы формирования национальнопроанализированы изменения социальной структуры горского населения в 1920;1930;е гг. Однако опора почти исключительно на местные источники не всегда позволяла автору делать выводы применительно ко всем горцам Северного Кавказа. В диссертационных исследованиях получили освещение проблемы этнокультурного генезиса горских народов, роли русского народа в исторической судьбе горцев, 14 формирования местной интеллигенции, 15 социальной политики на Северном Кавказе в первые два десятилетия советской власти.16.

Определенный интерес представляют работы видного российского.

1 у ученого и государственного деятеля Р. Г. Абдулатипова, уделявшего много внимания национальному вопросу на Северном Кавказе, изменениям в мировоззрении горцев в годы советской власти, особенностям их этносоциальной идеологии. Являясь первым и последним Министром национальной политики России, Р. Г. Абдулатипов рассматривал исторический опыт взаимодействия русских и горцев в качестве основы для поиска новых форм совместного общежития и борьбы с общими угрозами.

В 1990;е гг. этнокультурные процессы, происходившие на Северном Кавказе, вызвали большой интерес в связи с новым обострением.

1 Я межэтнических противоречий. Это было обусловлено начавшимся технической интеллигенции на Северном Кавказе / Северный Кавказ: выбор пути национального развития. -Майкоп, 1994 и др. См., напр.: Гаджиев A.C. Прогрессивная роль России, русского народа в истории Дагестана (вторая половина XIX-90-e гг. XX вв.) / Автореферат дисс. д. и. н. — Махачкала, 1995 и др.

15 См., напр.: Дянова Л. Г. Формирование советской интеллигенции в Северной Осетии. 1917;1941 гг. / Автореф. дисс. к. и. н. — М., 1991; Байгарина А. Е. Высшая школа в условиях политической системы 1917;1927 гг./Дисс. к. и. н. — М., 1995 и др.

16 См., напр.: Озова Ф. А. Социальная политика советской власти на Северном Кавказе. 1918 г. / Автореферат дисс. к. и. н. — М., 1992 и др.

17 См.: Абдулатипов Р. Г. Кавказская цивилизация: самобытность и целостность // Научная мысль Кавказа. 1995. № 1- Абдулатипов Р. Г. Национальные вопросы и государственное устройство России. — М&bdquo- 2000; Абдулатипов Р. Г. Нация — это метафора // Дружба народов. 2000. № 7- Абдулатипов Р. Г. Нация и национализм: добро и зло в национальном вопросе. — М., 1999 и др.

18 См., напр.: Авдулов Н. С. Этнополитическая реальность на Северном Кавказе: проблемы изучения // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2- Авксентьев A.B. Этническая конфликтология. В 2-х частях. — Ставрополь, 1996; Авксентьев В. А. Этнические проблемы Северною Кавказа в контексте общероссийских и мировых этнических процессов // Известия ВУЗов. СевероКавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2- Ахиезер A.C. Где искать самобытность?// Дружба народов. 1995. № 1- Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта. В 2-х томах. — Новосибирск, 1997 и др. конфликтов в Чечне и сепаратистскими настроениями части населения национальных автономий.19.

Исторический момент диктовал необходимость проведения большой научно-исследовательской работы по изучению истории северокавказских народов, их интеграции в российское культурное пространство. Все более очевидным становилось то, что враждебные России силы пытаются разыграть «горскую карту» с целью дестабилизации внутриполитической обстановки в регионе и стране в целом. С целью координации исследований, обмена опытом и полученными результатами в России в конце 1990;х о о начале 2000;х гг. прошло сразу несколько научных конференций," опубликованные материалы которых представляют большой интерес.

В первое десятилетие XXI в. интерес к проблемам этнокультурного развития горцев Северного Кавказа только усиливался.^ В своих диссертационных исследованиях этот вопрос затрагивали не только историки, но и социологи, что, безусловно, свидетельствовало о важности и актуальности этой темы. Некоторым авторам с опорой на новые источники удалось по-новому посмотреть на взаимоотношения горцев с центральной властью в 1920;1930;е гг. Однако исчерпывающей картины исследователям составить не удалось, поскольку задача охвата всех национальных автономий Северного Кавказа не ставилась.22.

19 См. напр.: Беджанон М. Б. Ленинская национальная политика и её деформация в годы сталинщины. — Майкоп, 1991; Беджанов М. Б., Бузарон Л. Ш., Хутыз К. К. Тоталитаризм и национальные отношения в 1917;1940 гг. (на примере адыгских народов Северного Кавказа) / Северный Кавказ: Выбор пут национального развития. — Майкоп, 1994 и др.

20 См., напр.: Геополитическая модель Северного Кавказа (материалы круглого стола) // Научная мысль Кавказа. 2000. № 2- Денисова Г. С. Интеграционные процессы на Северном Кавказе как политическая проблема И Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2- Дмитриев В. А. Типолотя русско-северокавказских заимствований в материальной культуре / Россия и Кавказ сквозь два столетия. Исторические чтения. — СПб., 2001; Наука о Кавказе: проблемы и перспективы. Материалы I съезда учёных-кавказоведов (27−28 августа 1999 г.) / Под ред. В. Г. Игнатова. — Ростов-и/Д., 2000 и др.

21 См., напр.: Филиппов В. Р. Этичность в российских концепциях федерализма / Дисс. д. и. н. -М., 2003: Астанина Л. В. Межнациональные отношения в Советской России и формирование тсударст венной национальной политики (1917;1936 гг.) / Дисс. д. и. н. — М. 2006; Потоков II.Н. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе в 20−30-е гг. XX в. / Автореф. дисс. к. и. н. — Майкоп, 2000; Тхапахов В. Х. Социальные и этнокультурные процессы на Северном Кавказе: вопросы 1еории и методологии / Дисс. д. соц. н. — СПб., 2003; Филиппов В. Р. Этничность в российских концепциях федерализма / Дисс. д. и. и. — М., 2003 н др. См.: Хлынина Т. П. Становление советской национальной государственности у народов Северною Кавказа 1917;1937 гг.: проблемы историофафии / Дисс. д. и. н. — М., 2003; Хлынина Т. П. Страницы социальной истории советской Адыгеи: очерки политической ангропологии. 1930;е годы. — Майкоп. 2004;

На современном этапе по-прежнему остро стоит задача введения в научный оборот ранее неизвестных историкам документов и материалов, систематизации уже имеющихся сведений.

Проведенный историографический анализ позволил сформулировать цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ тенденций и противоречий этнокультурного развития народов Северного Кавказа в 1920;1930;е гг. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих научных задач: показать итоги интеграции народов Северного Кавказа в политическое и этнокультурное пространство России к началу 1920;х гг.;

— выявить общие закономерности и особенности формирования национальной интеллигенции на Северном Кавказе в 1920;1930;е гг.;

— обобщить опыт и уроки борьбы с религией на Северном Кавказе в 1920;1930;е гг.

Хронологические рамки работы охватывают эпоху наиболее активных этнокультурных перемен на Северном Кавказе 1920;1930;х гг. Окончание в регионе боевых действий к 1920 г. позволило советской власти начать осуществление масштабных реформ во всех сферах жизни горского общества. К концу 1930;х гг. в общих чертах завершилось включение северокавказской периферии в орбиту общесоюзного социалистического строительства, что ознаменовало новый этап в отношениях советской власти и местных народов.

Географические рамки исследования ограничиваются территорией современного Северо-Кавказского федерального округа, выделенного Указом Президента Д. А. Медведева из состава Южного федерального округа в январе 2010 г.

С установлением советской власти в этом регионе произошли существенные изменения в административно-территориальном делении.

Хлынина Т. П. Страницы социальной истории советской Адыгеи: повседневная жизнь населения области в 1920;е годы. — Майкоп, 2003; Хлынина Т. П. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе в 1920;1930;е гг.: проблемы современной историографии // Отечественная история. 2005. № 1 и др.

Названия субъектов менялись. В 1920;е гг. на территории Северного Кавказа существовали Кубано-Черноморская, Терская и Донская области, а так же Ставропольская губерния. Однако в начале 1920;х гг. Юго-Восточная область (край) меняла свой состав и деление неоднократно, пока 16 октября 1924 г. не была переименована в Северо-Кавказский край. Он состоял 10 округов и 4 национальных автономных областей. В 1930;е гг. в административно-территориальном устройстве региона также происходили некоторые перемены, не изменившие, однако, общей картины существенным образом.

Источниковая база исследования формировалась в соответствии с поставленными целью и задачами. При подготовке работы были использованы официальные документы центральных и местных органов РКП (б)-ВКП (б), архивные материалы, документы личного происхождения, опубликованные сборники, периодическая печать.

Важной группой источников при подготовке диссертации послужила документация центральных и местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (Г АРФ), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК). Основное внимание при выявлении материалов в архивах уделялось документам регионального происхождения, так как без них невозможно проследить специфику объекта данного исследования. Имеет значение и то, что на данный момент именно эти документы не нашли достаточного отражения в исторических исследованиях по Северному Кавказу.

Анализ опубликованной партийной документации позволил проследить официальную позицию центральной и местных властей по вопросам борьбы с «религиозными пережитками», интеграции горцев в формирующееся советское социокультурное пространство. При этом в работе использовались как общеизвестные сборники документов," так и малоизвестные исследователям опубликованные материалы.24 Особенно полезным автору представляется изучение документации местных партийных организаций. Без понимания того, как горские коммунисты видели свою задачу в регионе, какие требования предъявлялись местным партийным ячейкам, как реагировали на инициативы ЦК, всестороннее исследование темы не представляется возможным.25.

Документы советских органов власти показывают уровень взаимодействия центра и региона при решении текущих социокультрных вопросов Северного Кавказа." Использованная в работе документация личного происхождения состоит из переписки граждан страны с советскими и партийными органами власти. Этот пласт источников проливает свет на то, как горцами и их соседями воспринимались те или иные шаги власти в.

Ту изучаемый, период." Вспомогательным источником является периодическая печать." На страницах газет и журналов порой весьма объективно и смело обсуждались проблемы горцев, тенденции и противоречия их вхождения в культурное пространство страны. Кроме того, периодическая печать содержит немало фактического материала, который весьма полезен при исследовании общественных настроений местных жителей 1920;193 0-х гг." .

23 См., напр.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1954. Т. 1- Ленин В. И. Доклад о партийной программе VIII съезда РКП (б) / Поли. собр. соч. Т. 38 Общество и власть: 1930;е годы. — М., 1998; Сталинское Политбюро в 30-е годы: Сборник доку, ментов. — М., 1995 и др.

21 См., напр.: Всероссийская перепись членов РКП 1922 года. Состав РКП (б) по итогам предварительной разработки. Выпуск 4. — М., 1923; Большевистское руководство. Переписка. 1928;1941. Документы. — М., 1996 и др

25 См.: Материалы к отчету Северо-Осетинекого областного исполнительного комитета Президиуму ВЦИК. — Орджоникидзе, 1933.

26 См. напр. Декреты Советской власти. — М., 1957;1983. 'Г. I-XIВсесоюзная перепись населения. -М., 1926; Советская Конституция. Справочник / Под ред. П. С. Ромашкина. — М., 1963.

27 См.: Иноземцева З. П. Письма граждан в средства массовой информации — источник личного происхождения: сравнительно-исторический метод исследования / Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. — М., 1996; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918;1932 гг. / Отв. ред. Л. К. Соколова. — М., 1997; Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах / Сост. С. С. Крюкова. — М., 2001; Письма во власть. 1917;1927. — М., 1998 и ДР.

См.: «Советская этнография», «Красный Восток», «Революция и церковь», «Политическое образование», «Дружба народов», «Восток» и др.

29 См.: «Эхо Кавказа», «Власть Советов», «Революция и горец», «Красное знамя», «Горский коммунист», «Горская правда» и др.

Научная новизна исследования состоит в комплексном анализе этнокультурного своеобразия народов Северного Кавказа в период форсированного строительства «новой исторической общности людей» — советского народа в 1920;1930;е гг.

Автор пришел к выводу о том, что в условиях распада Российской империи и уничтожения прежних символов государственного единства известный лозунг В. И. Ленина о самоопределении наций стал мощным орудием форсирования революции, а националистические движения в регионах превратились в главных союзников большевиков, обеспечивших их продвижение к власти. Определенные уступки национальным элитам в первой половины 1920;х гг. автор рассматривает как вынужденную меру государства, ещё не обретшего своих «родовых» признаков, обязанного считаться с запросами регионального сообщества. По мере укрепления вертикали власти в национальной политике начинают преобладать волевые решения, характерные для сильного централизованного государства. В этом смысле, негативно оцениваемые в отечественной историографии сталинские «искажения» ленинских норм национальной политики, есть ни что иное, как диктуемая реалиями времени объективная практика национально-государственного строительства страны, выходящей из состояния жесткого кризиса.

Отличительная особенность северокавказского региона заключалась в том, что до революции здесь не успели окончательно сформироваться зрелые социальные классы со своими устоявшимися интересами, а само общество представляло этнокультурный монолит, скрепленный патриархальным укладом. Попытка совместить теорию классового подхода с реальной практикой решения национального вопроса выразилась в идее так называемой «пролетарской культуры», которая должна была быть «национальной по форме» и «социалистической по содержанию».

Как показало исследование, советская политическая, экономическая и социокультурная «модернизация» северокавказского региона в 1920;1930;е гг. совпала по времени с активной фазой формирования местных национальных элит, в целом, лояльных власти, открывшей для них новые горизонты развития. При этом политика «коренизации» кадров позволила центральной власти не только обуздать локальные сепаратистские настроения, но и направить общую энергию горского общества в нужное большевикам русло.

Проведенный анализ' позволил сделать вывод о том, что, стремясь искусственно создать «новую общность советских людей» как сообщество надэтнического типа, лидеры советского государства намерено сдерживали развитие национального и религиозного самосознания, консервировали становление гражданских институтов и собственно гражданства, как базовой черты общественного сознания. В этом заключалось главное противоречие этнокультурного развития народов Северного Кавказа в советский период, которое так и не было решено и в конечном итоге привело к распаду СССР.

Автор делает вывод о том, что процесс включения народов Северного Кавказа в российское государственное пространство в целом завершился только в середине 1930;х гг. В дальнейшем усилия государства в большей степени направлялись на закрепление здесь норм российского исторического типа культуры, при сохранении национального своеобразия.

Теоретико-методологической основой исследования послужили принципы объективности, историзма, системности, полного учета социально-субъективного в предмете исследования и максимально возможная нейтрализация предвзятого отношения при интерпретации и оценке фактов. По мере возможности были применены принципы социально-психологического подхода и принцип корректности и тактичности в оценке фактического материала, имеющего личное происхождение.

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные в результате исследования материалы и выводы могут послужить основанием для построения современной модели региональной культурной политики. Кроме того, материалы диссертации могут быть использованы при разработке лекционных курсов, спецсеминаров, учебно-методической литературы по гуманитарным дисциплинам в высшей школе.

Апробация исследования. Итоги научно-исследовательской работы докладывались на научных и научно-практических конференциях. Основные положения диссертации изложены в опубликованных работах.

Структура работы определяется поставленными перед исследованием целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное исследование показало, что царское правительство не уделяло должного внимания интеграции северокавказских народов в социокультурное пространство российской империи. Как следствие, основные региональные социально-экономические, политические и культурные задачи к началу 1920;х гг. решены не были. В частности, не разрешенным оставался земельный вопрос.

Данная проблема, по абсолютно объективным (географическим и природно-климатическим) причинам в национальных республиках традиционно стояла очень остро. На начало 1920;х гг. надел пахотной земли на одного человека в районах компактного проживания горцев в среднем не превышал двух десятинчего было явно недостаточно. В то же время, наличие значительных земельных наделов у кубанского казачества не создавало условий для налаживания прочных культурных связей между народами.

Серьезной региональной проблемой являлся низкий уровень образования горцев: В сельской местности население было неграмотным практически поголовно. Образовательная работа велась восновном в духовных учебных учреждениях и охватывала крайне незначительное число горцев. Низкий уровень грамотности создавал объективные барьеры для социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в общероссийское пространство.

В национальных автономиях Северного Кавказа практически отсутствовала, система здравоохранения. Например, в Дагестане в 1914 г. на 1000 сельских жителей приходилось 0,2 больничных койки, десятки аулов обслуживало всего 2 врача. Закономерно, что при подобном уровне здравоохранения обычным явлением стали вспышки опасных инфекционных заболеваний. К началу 1920;гг. на большей части территории северокавказских республик господствовал патриархальный уклад, общественных отношений. Большинство горцев, по сути, существовало автономно от остальной части страны, придерживалось традиций и обычаев своего народа и осторожно относилось к попыткам их вовлечения в общественную и социально-политическую жизнь государства.

В исследуемый период, в целом, удалось решить ряд актуальных проблем этнокультурного развития народов Северного Кавказа: повысить уровень грамотности, создать прослойку местной интеллигенции, включить горцев в процесс государственного строительства Советской России.

Заметные перемены в курсе национальной политики происходят в середине 1930;х гг., когда официальная идеология выдвигает лозунг «социалистического отечества». В этой связи примечателен эпизод, произошедший в ноябре 1937 г. за праздничным столом у К. Е. Ворошилова, когда И. В. Сталин произнёс своеобразный тост. Неординарность его высказывания заключалась в том, что Сталин нашёл положительные черты в действиях царей.

Большевики, в сущности, решали задачу построения государственной нации, декларируя, развитие этнокультурного своеобразия малых народов. Это был рискованный и противоречивый путь сохранения советской России как новой геополитической реалии в границах, близких Российской империи. Сохранив в решающей степени все признаки российского исторического типа культуры и главные этнокультурные доминанты взаимодействия государства и общества (этатизм, патернализм, социоцентризм), большевики должньь были решать качественно новую задачу — построения нации на надэтнической и надконфессиональной основе. Процесс формирования политической нации должен был быть напрямую связан со становлением гражданского общества. Эти элементы нередко на уровне деклараций присутствовали в политике и фразеологии новой власти, однако их смысл был искажён классовой моралью и её основой — идеей пролетарского интернационализма.

Важным событием в истории советской национальной политики стал X съезд РКП (б), состоявшийся в марте 1921 г., на котором было принято постановление «Об очередных задачах партии в национальном вопросе». На съезде подчёркивалась необходимость быстрейшего выравнивания уровня отставших народов и центральной России. Достичь этой цели можно было преимущественно за счет помощи русского центра, способствовавшего развитию местной системы образования, театра, прессы и иных культурно-просветительных учреждений. Такая постановка вопроса в наибольшей степени учитывала интересы национальных меньшинств, подготавливая, или даже подталкивая, их к созданию советской государственности.

Приоритетной задачей партии в вопросе национального строительства являлось развитие региональной сети курсов и школ, главным образом, профессионально-технического характера дляускоренной подготовки местных кадров рабочих. Особое внимание уделялось оказанию помощи национальным регионам в создании промышленности и рабочего класса. Преодоление отсталости должно было способствовать формированию национального пролетариата, его воспитанию в духе пролетарского интернационализма и преданности советской власти. Таким образом, решение экономических задач в регионе было тесно связано с укреплением советской государственности.

Наибольшие трудности у местных органов власти на Северном Кавказе возникли при изменении наиболее консервативных сфер жизни обществасемейного уклада и института брака. Традиции местных народов оказались невероятно устойчивы. С. Я. Смирнова приводит пример, относящийся к середине 1930;х гг., когда во время выступления колхозницы, председатель вынужден был просить временно удалиться из зала её старших родственников, так как она не должна была разговаривать при них. Власть стремилась создать необходимые предпосылки для межнациональных браков, которые на протяжении всей истории советского общества оставались, пожалуй, наиболее спорной темой. Они поощрялись государством и его пропагандой, но в обществе к ним преобладало заметное негативное отношение, колебавшееся от настороженного до резко отри цательного.

Коренное население Северного Кавказа в подавляющем большинстве проживало в сельской местности, что затрудняло модернизацию семейно-брачных отношений, подвергающимся более заметным преобразованиям в городе. Тем не менее, влияние государства и норм законодательства оказали своё воздействие и на эту, очень закрытую, сферу жизни горцев. По мере развития в регионе индустриализации стал складываться городской тип семьи. В города переселялась, как правило, малая семья, чаще всегомолодая. Нередко, это был даже холостой человек, вступавший в брак уже в городе.

В соответствии с господствовавшей идеологией пролетарского интернационализма, государство создавало наиболее благоприятные условия для привлечения местных жителей в ряды промышленных рабочих. Это стало одной из составляющих плана по коренизации кадровна Северном Кавказе. Однако в данном вопросе существовала и обратная сторона. Быстрый рост численности рабочих привел к появлению «внерабочих» элементов, неприученных к трудовой дисциплине, не знавших пролетарских традиций.

Приходившие на производство горцы сталкивались с трудностями, которые не все из них считали нужным терпеть. В результате текучесть среди этой части рабочего класса была достаточно велика. Как правило, представители местного населения, приходившие на производство, были людьми неграмотными или малограмотными. Это являлось одной из причин большого «отсева» рабочих, текучести кадров. В исследуемый период постоянно фиксировался рост числа женщин-горянок, занятых на производстве, что, безусловно, являлось большим успехом «интернационального воспитания» горских народов, непросто расстававшихся с традиционными представлениями о сфере занятости женщин.

Важной задачей этнокультурного развития Северного Кавказа являлась ликвидация неграмотности. Учитывая исходное положение дел в регионе, для решения этой проблемы требовались значительные усилия власти. На Северном Кавказе вопросы образования оказались в сфере пристального внимания Советов. Большое значение придавалось агитационным кампаниям по ликвидации неграмотности. Основу просветительской деятельности составили такие законодательные акты Советской России как «О введении новой орфографии» (10 октября 1918 г.), «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР» (26 декабря 1919 г.). В июле 1918 г. было принято постановление «О национальных школах и взаимоотношениях между Народными Комиссариатами просвещения и по делам национальностей». На основании этого при Наркомпросе образовывалась национальная секция, а позднее отдел просвещения национальных меньшинств.

В 1920;1930;е гг. наряду с демократизацией народного образования, уничтожением сословности школы закладывались утопические идеи создания бесклассового общества, коммунистического строя, воспитания идейного человека — «активного участника всемирной коммунистической революции».

НА лицо были заметные успехи советской школы, создавшей необходимые предпосылки для динамичного развития социально-политической, экономической и культурной сферы региона. К концу 1930;х гг. в результате реализации ускоренной программы ликбеза среди народов Северного Кавказа процент грамотных начал приближаться в отдельных случаях к абсолютному числу. Важным итогом социокультурных перемен 1920;1930;х гг. стало формирование местной интеллигенции, выражавшей национальные интересы коренных народов Северного Кавказа.

Северокавказский регион отличается своей многонационалыюстью и поликонфессиональностью, многоукладностыо в экономическом и неоднородностью в социальном развитии, что существенно затрудняло проведение государственной антирелигиозной политики. Население региона отличалось традиционно повышенной религиозностью, что обуславливалось историческими традициями, преобладанием сельского населения по сравнению с городским, разнообразным национальным составом, высокой активностью местных религиозных организаций.

Борьба с религией не имела для большевиков самостоятельного значения: это был один из моментов классовой борьбы и «вместе с тем борьбы за современное научное мировоззрение», которое противопоставлялось религиозному. В основе освоения и нового миропонимания лежал диалектический материализм, являвшийся «партийным, классовым методом», единственно возможным для «познания объективной истины, соответствующей всякой' научной идеологии (в отличие, например, от религиозной)». Лидеры партии — В. И. Ленин, A.B. Луначарский, Н. И. Бухарин и др. — уделяли традиционно много внимания вопросам борьбы с религией. Эта проблема состояла для них из нескольких аспектов: борьба с религией как с антинаучной теорией, с церковью и духовенством (клерикализмом), и с религиозным сознанием. Эта борьба, связанная с вытеснением религии из всех областей жизнедеятельности общества, на практике приняла формы государственной антирелигиозной пропаганды.

На Северном Кавказе, где более 80% населения проживало в сельской местности, для антирелигиозной пропаганды был избран дифференцированный подход, который учитывал специфику сельской среды. При общем конфессиональном многообразии, для сельских районов было характерно компактное расселение представителей ведущих религиозных организаций. Доминировали среди них православие и исламВ 1920;е гг. наблюдался значительный рост численности сектантских организаций. Постоянно на самых разных уровнях, начиная с партийных съездов и заканчивая рядовыми коммунистами, отмечалась необходимость проведения пропаганды в деревне более сдержанно и тактично, чем в городе. Это объяснялось «отсталостью крестьянской массы». Местные партийные ячейки указывали на невозможность ведения антирелигиозной пропаганды в деревне «изолированно от общей культурно-просветительной работы. Она должна составлять с этой работой единую сложную и разветвленную систему пропаганды научно-материалистического мировоззрения».

В проведении антирелигиозных кампаний принимали участие не только местные коммунисты, но и представители национальной интеллигенции. Местом проведения антирелигиозной пропаганды часто становились избы-читальни, народные дома и другие просветительные центры. Многое зависело от состояния, в котором они находились, поэтому органы государственной власти заботились о материальном обеспечении проводимой работы.

Согласно распоряжениям центральных и местных органов власти антирелигиозная работа должна проводиться, в том числе, «на квартальных сходах крестьян» и в цехах на предприятиях (использование обеденного перерыва) и т. д. Кроме предприятий, использовались летние сады, клубы, театры, то есть те места, где городское население предпочитало проводить свое свободное время. В основном это была молодежь, более активная в проведении различного рода общественных мероприятий.

В конце 1920;х гг., на фоне сворачивания НЭПа, происходит смена вектора государственной политики в отношении религии и религиозных организаций. В апреле 1929 г. Президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», в котором было окончательно закреплено право религиозных организаций только на удовлетворение религиозных потребностей верующих в рамках молитвенного здания. В мае 1929 г. Состоялся XIV Всероссийский съезд Советов, который изменил статью 4 Конституции РСФСР. Вместо признания за гражданами «свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды», теперь эта статья гарантировала лишь «свободу религиозных вероисповеданий и антирелигиозной пропаганды». Рубеж 1920;1930;х гг. стал переломным в церковной. политике государства. Административный нажим в регулировании религиозной сферы" непрерывно усиливался на протяжении всего исследуемого периода.