Социальная компетентность у подростков с дезадаптивным поведением

Актуальность темы

исследования .

Одна из основных задач старшего подросткового и юношеского возраста — успешное ¦ ' «вхождение в систему социальных отношении, а также освоение регулирующих эти отношения норм и предписаний. Основными источниками социальных норм в детско-подростковом возрасте являются семья и школа. В рамках этих социальных институтов нормы даны в более локальном, «свёрнутом» виде. Тем не менее, их основные структурно-функциональные характеристики те же, что и у норм «большого социума». Одно из базовых требований, предъявляемых в связи с этим индивиду со стороны общества — регуляция собственного поведения на основе этих норм. Наряду с этим важно знание о том, какими нормами и в каких ситуациях руководствуются окружающие и какова их мотивация. Эти составляющие, на наш взгляд, являются основными предпосылками успешного прогнозирования поведения других людей и выстраивание собственного поведения в соответствии с этим. Подобная совокупность социальных умений и навыков определяется как социальная компетентность. Трудности в понимании причин и механизмов поведения окружающих, а также в построении прогнозов относительно их поступков часто выступают как одна из предпосылок социальной дезадаптации в подростковом возрасте. Если же условия, повлекшие дезадаптацию, продолжают действовать, в результате возможно возникновение как стойкого девиантного поведения, так и пограничных психических расстройств. В то же время последние часто могут выступать в качестве основных факторов социальной дезадаптации, в том числе засчет снижения уровня социальной компетентности.

Определения девиантного поведения (далее ДП), приводимые различными авторами (напр. С. А. Кулаков, 1998; В. Д. Менделевич, 2001) сходны в одном: основная характеристика ДП — отклонение от каких-либо социальных норм и/или их нарушение. Под последним чаще всего подразумеваются нарушение норм поведения и общения. В подростковом возрасте встречаются как асоциальные (систематическое непосещение школы, конфликты с учителями, сверстниками, семейные конфликты), так и антисоциальные (употребление ПАВ, воровство, хулиганство, другие противоправное действия) разновидности ДП. Традиционно считается, что источником подобной «социальной патологии» являются особенности ближайшего, в первую очередь, семейного окружения, с присущими таким семьям искаженными стилями воспитания в рамках феномена «девиантной заботы». При этом ограниченность социальных контактов таких семей и, чаще всего, конфликтный характер последних создают предпосылки для усвоения ребенком неадекватных моделей взаимодействия с представителями «большого социума». Подобные условия можно рассматривать как депривационные для формирования социальной компетентности. В то же время происходит обострение индивидуально-психологических особенностей вплоть до психопатизации.

Социальный масштаб проблемы иллюстрируется статистикой. По данным, приводимым С. Н. Ениколоповым (1998), в 1996 г. было зарегистрировано 189 200 преступлений различной степени тяжести, совершенных несовершеннолетними. В то же время, согласно статистике, приведенной на официальном интернет-сайте МВД РФ http://www.mvdinform.ru), только за первое полугодие 2005 г. эта цифра уже составила 102 400 случаев.

Еще более показательны данные, приводимые в официальном отчете ГУ Межрайонного центра «Дети улиц». В 2003 г. на учете в Комиссиях по делам несовершеннолетних состояло 10 597 подростков в возрасте от 14 до 17 лет. В 2004 г. эта цифра составляла уже 11 247 человек. При этом в подавляющем большинстве случаев (68%) причиной постановки на учет было совершение правонарушений. Что касается социально неблагополучных семей, состоящих на учете в управах районов, то их число выросло с 5303 в 2000 г. до 6101 в 2003 г., соответственно, увеличилось и количество детей до 16 лет, проживающих в этих семьяхс 7743 до 8294 за тот же период. Таким образом, одна из важнейших отличительных характеристик ДП — направленная вовне асоциальная и/или антисоциальная активность с негативными последствиями для окружающих.

С другой стороны, существуют варианты дезадаптивного поведения (далее ДезП при обозначении одной их экспериментальных групп), при которых асоциальная и/или антисоциальная активность фактически отсутствует, тогда как социальная дезадаптация может быть иметь место, проявляясь в виде коммуникативных дисфункций (трудностей эмоциональной саморегуляции в ситуациях социального взаимодействия, потенциально или актуально конфликтных), и, вследствие этого, уходов от общения, с преобладанием интрапунитивных реакций в виде сниженного настроения, невротических реакций, уходов из дома и случаев аутодеструктивного поведения, а также в виде вторичных нарушений обучения. При этом негативные последствия дезадаптации оказывают соответствующее влияние прежде всего на самого подростка. Среди наиболее неблагоприятных последствий такого рода можно выделить субклинические формы пограничных психических расстройств (далее ППР).

По Ю. А. Александровскому (2000), ППР представляют собой группу «нерезко выраженных нарушений, граничащих с состоянием здоровья и отделяющих его от собственно патологических психических проявлений, сопровождающихся значительными* отклонениями от нормы» (С. 9). Для этой группы характерны специфические характеристики, позволяющие отделять их от более тяжелых и ярко выраженных психических расстройств, в основном психотического уровня, а именно:

• Преобладание невротического уровня психопатологических проявлений на всем протяжении заболевания;

• Взаимосвязь болезненных расстройств с личностно-типологическими особенностями больного;

• Сохранение больным критического отношения к своему состоянию;

• Ведущая роль психогенных факторов в возникновении и декомпенсации болезненных нарушений.

Вместе с тем для пограничных психических расстройств нехарактерны:

• Психотическая симптоматика, определяющая психопатологическую структуру болезненного состояния;

• Прогредиентно нарастающее слабоумие;

• Личностные изменения, типичные для эндогенных психических заболеваний (там же).

Оценивая эту группу психических расстройств в соответствии с Международной классификацией болезней 10-го пересмотра (МКБ-10), Александровский делает вывод, о том, что ППР рассматриваются главным образом в разделах Б4 («Невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства»), Б5 («Поведенческие синдромы, связанные с физиологическими нарушениями и физическими факторами»), Б6 (Расстройства зрелой личности и поведения у взрослых. Важен также тезис, о том, что «наиболее важным следствием любого пограничного психического расстройства является развитие у больного в той или иной мере выраженной социальной дезадаптации» (С. 11).

Неутешительна статистика уровня заболеваемости ППР в подростковом возрасте. По данным В. М. Волошина с соавторами (2002), за период с 1997 года частота встречаемости психических расстройств непсихотического уровня в детско-подростковой популяции увеличилась на 16,7%. При этом на долю ППР приходилось 43,9% от всех зарегистрированных случаев. Данные, приводимые И. Я. Гуровичем с соавторами (2002), отражают аналогичную тенденцию. В 1991 г. частота встречаемости ППР в детско-подростковом возрасте составляла 359,5 человек на 100 тыс. населения, в то время как в 2000 г. этот показатель увеличился на 54,9% и составил уже 556,9 человек на 100 тыс. населения. В целом по России частота ППР составляет от 30 до 70−80% в отдельных регионах.

Приведенные выше характеристики совпадают с особенностями одной из экспериментальных групп, задействованных в нашем исследовании — подростков с дезадаптивным поведением, сопровождаемым субклиническими формами ППР. Положение о частом «социальном происхождении» последних подтверждается данными многих отечественных исследователей в области подростковой психиатрии, полученными на материале акцентуаций характера и психопатий (А.Е. Личко, 1983), невротических расстройств (А.И. Захаров, 1988), аффективных нарушений (К.С. Лебединская с соавт., 1988), шизотипических расстройств (Д.Ю. Борисова, 2001), других психических расстройств пограничного круга (А.Г. Головина, О. П. Шмакова, 2001; Н. М Иовчук, 1998b). Длительное пребывание в неблагоприятных социальных условиях, часто носящих психотравмирующий характер, может приводить либо к «запуску» болезненного процесса, либо к его обострению. Это, в свою очередь, негативно сказывается на уровне социального функционирования и приводит к еще большей дезадаптации.

Таким образом, уровень социальной компетентности может рассматриваться в качестве одного из ключевых факторов социальной адаптации личности, а также сохранения психического здоровья. В отечественной науке подобная проблематика рассматривалась в рамках социальной психологии, в основном при изучении феномена социального восприятия (B.C. Агеев, 1989, 1990; A.A. Бодалев, 1983). В работах прикладного плана рассматривался феномен коммуникативной компетентности как значимого фактора эффективности межличностного и группового общения (Л.А. Петровская, 1997). В рамках клинической психологии исследовались особенности социального восприятия при шизофрении (Критская В.П., Мелешко Т. К., Поляков Ю. Ф., 1991). Проводились исследования уровня развития социальных навыков у подростков и юношей, страдающих аффективными расстройствами (О. Ю. Казьмина с соавт., 2000), и у нормативных подростков (Д. Н. Хломов, С. А. Баклушинский, О. Ю. Казьмина, 1993). Однако исследований, направленных на изучение CK как интегративного показателя социальной адаптации в подростковом возрасте, с привлечением контингента, неблагополучного в социальном и/или медицинском плане, в нашей стране фактически не проводилось. В связи с этим выявление роли фактора социальной компетентности в формировании различных видов дезадаптивного поведения представляется достаточно актуальным.

Во-первых, это важно для большего понимания различных теоретических проблем разделов психологической науки, изучающих те или иные аспекты подросткового возраста. Здесь уместно вспомнить известный тезис французского психиатра Т. А. Рибо о том, что закономерности, согласно которым протекает нормальная душевная жизнь, особенно ярко проявляются, когда природа «ставит эксперименты», вследствие которых нормальное функционирование психики нарушается.

Во-вторых, более детальную разработку получит конкретная проблема социальной компетентности как фактора социальной адаптации и дезадаптации, развития различных вариантов дезадаптивного поведения.

В-третьих, данные, полученные в исследовании, будут способствовать более эффективному решению практических проблем, связанных с профилактикой, психокоррекцией, социальной реабилитацией и повышением уровня социально-психологической адаптации неблагополучных подростков.

Цель исследования: изучить особенности социальной компетентности и уровнем дезадаптивного поведения в подростковом возрасте.

Задачи исследования:

1. Анализ научно-практических подходов и направлений к проблемам социально-психологической адаптации личности, дезадаптивного поведения в подростковом возрасте, а также рассмотрение подходов к феномену социальной компетентности как фактору социальной адаптации и дезадаптации в рамках моделей отклоняющегося поведения и дезадаптивного поведения, соотношение понятий социальной компетентности и социального интеллекта,.

2. Построение обобщающей теоретической модели СК на основе проведенного анализа.

3. Исследование соотношения личностно-характерологических, мотивационных особенностей и уровня социального интеллекта как составляющих социальной компетентности в рамках каждой из экспериментальных групп;

4. Сравнительное исследование личностно-характерологических, мотивационных особенностей и уровня социального интеллекта как между двумя экспериментальными группами, так и в сравнении с нормой.

Объект исследования: уровень социальной компетентности как фактор формирования дезадаптации у подростков с девиантным и дезадаптивным поведением.

Предмет исследования: соотношение уровня социального интеллекта и личностно-характерологических особенностей как основных составляющих социальной компетентности у подростков с девиантным и дезадаптивным поведением.

Гипотезы исследования:

1. На формирование дезадаптивного поведения влияют личностно-характерологические и мотивационные особенности, а также уровень социального интеллекта. Удельный вес каждого из перечисленных факторов может варьировать в зависимости от характера и направленности дезадаптации.

2. Существуют тендерные различия по степени влияния перечисленных факторов на формирование дезадаптивного поведения.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования.

Сам предмет исследования имеет в первую очередь общепсихологический и социально-психологический характер и представляет собой психологическую характеристику, весьма значимую для функционирования человека как социального субъекта. В то же время медицинские, социальные и психологические характеристики экспериментальных групп предполагают клинико-психологическую систему методов исследования, а также соответствующее теоретическое осмысление. Таким образом, данная работа представляет собой вариант совмещения подходов из смежных областей психологии — клинической и социальной.

На основе анализа научно-практических подходов к проблемам социально-психологической адаптации личности и социальной компетентности как фактору дезадаптивного поведения в подростковом возрасте предложена трехкомпонентпая теоретическая модель СК, в дальнейшем операционализированпая засчет распределения шкал применявшихся методик по компонентам и выступившая в качестве интерпретационной схемы для полученных данных.

Даны определения социально-психологической адаптации и дезадаптивного поведения, четко разведены понятия СИ и СК.

Выделены сочетания личностно-характерологических, мотивационных характеристик и особенностей социального интеллекта, во многом обуславливающие дезадаптивные проявления, как характерные для каждой из двух экспериментальных групп, так и специфические для юношей и девушек внутри групп.

С опорой па совокупность анамнестических и психодиагностических данных сделаны некоторые предположения о влиянии особенностей как внутрисемейного взаимодействия, так и взаимодействия семьи с социумом, а также ближайшего социального окружения на формирование СК.

Представленные в работе данные получены на различных группах, во многом отличающихся друг от друга социально-экономическим положением, особенностями психического развития и механизмов дезадаптации.

Полученные результаты способствуют большему пониманию закономерностей развития и функционирования социального интеллекта и социальной компетентности, как в норме, так и при различных формах дезадаптивного поведения.

Практическая значимость работы.

Применение использованных в работе методик в рамках предложенной модели позволит определять «удельный вес» различных психологических особенностей (в частности, уровня развития СК) в формировании и развитии дезадаптивных состояний различного генеза и качества, выступая в качестве психодиагностической базы для разработки и проведения различных программ как обучающе-профилактического, так и психокоррекционного плана. Полученные результаты могут быть использованы как основа для разработки (с привлечением дополнительных методик) комплексных психодиагностических критериев для оценки уровня СК как у «нормативной» популяции, так и среди подростков с ДезП и ДП.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В становлении различных видов дезадаптации у подростков, страдающих пограничными психическими расстройствами, ведущую роль играют такие компоненты социальной компетентности, как личностно-характерологические и мотивационные особенности наряду с патогенными факторами, т. е. факторами психического расстройства. При этом уровень развития социального интеллекта у испытуемых остается достаточно высоким.

2. В структуре СК у юношей с ДезП основными факторами дезадаптации выступают трудности аффилиации и контроляпараметр социального интеллекта представляется сохранным.

3. В структуре СК у девушек с ДезП основными факторами дезадаптации выступают трудности нормативного регулирования социальных взаимодействий и порождаемые ситуацией противоречивых социальных ожиданий внутренние мотивационные конфликты, а также факторы, связанные с психическим расстройством при тяжелых эндогенных формах последнегопараметры аффилиации и контроля представляется сохранными.

4. На формирование различных видов дезадаптации у подростков с ДП в равной степени влияют и личностно-характерологические характеристики, и мотивационные особенности, и уровень развития социального интеллекта, который у испытуемых данной группы ниже в сравнении с другими группами.

5. В структуре СК у юношей с ДП основными факторами дезадаптации выступают дисфункции всех трех составляющих данной модели: контроля, аффилиации и социального интеллекта, обусловленные преобладанием девиантной заботы внутри семьи и дальнейшей девиантной социализацией за ее пределами. Существует значимо большая вероятность возникновения личностных расстройств у юношей по сравнению с девушками.

6. В структуре СК у девушек с ДП ключевым дисфункциональным фактором выступает низкий уровень развития социального интеллекта, причем в большей степени именно в плане нормативном регулировании ситуаций социального взаимодействия, что усугубляется существенной взаимосвязью этих параметров 'с личностно-характерологическими характеристиками, относящимися к параметру контроля.

Апробация исследования Замысел, промежуточные результаты и итоги работы обсуждались на заседаниях Кафедры нейрои патопсихологии факультета психологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, Отдела клинической психологии НЦПЗ РАМН, публиковались в виде тезисов на V Международной научно-практической конференции «Здоровье и образование в XXI веке» (21−23 октября 2004 г.), на конференции, посвященной 70-летнему юбилею Российского психологического общества (январь 2005 г.), на второй Всероссийской научной конференции «Психологические проблемы современной российской семьи» (25−26 октября 2005 г.).

По материалам диссертации опубликовано 3 печатных работы, 1 работа находится в печати.

Структура и объем работы.

Диссертация состоит из введения, двух частей, заключения, выводов, списка литературы, включающего 146 наименований. Основная часть работы изложена на 121 странице. В тексте диссертации 15 таблиц, 13 диаграмм и 1 схема.

выводы.

1. В структуре СК у юношей с ДезП основными факторами социальной дезадаптации являются, во-первых, трудности контроля (сюда относятся сниженная способность как к краткосрочному, так и долгосрочному планированию и целеполаганию, к произвольной регуляции деятельности в целомтрудности регуляции собственных эмоциональных состоянийповышенная эмоциональная реактивность), во-вторых, это сниженный уровень аффилиации (сюда относятся эмоциональная и социальная отгороженностьэгоцентризм, нежелание учитывать интересы, взгляды, мнения, чувства других людей при взаимодействии с ниминизкая социальная терпимость.

2. Система социальных норм и навыков, заложенных в фактор социального интеллекта в рамках трехфакторной модели СК, у юношей с ДезП фактически сохранна.

3. В структуре СК у девушек с ДезП основными факторами социальной дезадаптации является: более низкая, чем у юношей, осведомленность о способах нормативной регуляции социального взаимодействия (т.е. составляющая параметра «социальный интеллект»), а также порождаемые ситуацией противоречивых социальных ожиданий внутренние мотивационные конфликты, что часто приводит к возникновению пограничных психических расстройств как следствию социальной нестабильностив определенной степени играет роль фактор психического расстройства, однако это справедливо лишь для тяжелых случаев эндогенных заболеваний;

4. В то же время такой компонент социального интеллекта, как навыки межличностного взаимодействия, а также параметры контроля и аффилиации достаточно сохранны, что позволяет говорить о максимально сохранном уровне СК в группе девушек с ДезП по сравнению с другими экспериментальными группами.

5. В структуре СК у юношей с ДевП наблюдается трудности по всем трем параметрам: контроля (в виде таких индивидуальных особенностей, как повышенная возбудимость, конфликтность, низкий уровень произвольной саморегуляции, в особенности аффективных состояний), аффилиации (низкий уровень ориентации на окружение, сосредоточенность на себе, неумение находить взаимовыгодные решения в процессе общения) и социального интеллекта (в виде низкого уровня знания норм социального взаимодействия и (в меньшей степени) несколько сниженным уровнем владения социальными навыками), объясняющиеся, с одной стороны, особенностями ранней внутрисемейной социализации (в виде преобладания девиантного типа заботы и искаженными отношениями как внутри семьи, так и между родителями и социумом), так и дальнейшей девиантной социализацией в подростковом возрасте, в рамках соответствующих групп и субкультур.

6. В структуре СК у девушек с ДевП основными факторами социальной дезадаптации является низкий уровень развития социального интеллекта (в основном относительно нормативной регуляции ситуаций социального взаимодействия), что усугубляется существенной взаимосвязью этих параметров с личностно-характерологическими особенностями, аналогичными таковым у юношей с ДевП, относящимися к параметру контроля. Это может объясняться как особенностями девиантной социализации, так и нормативным для девушек возрастным явлением меньшим (по сравнению с юношами) знанием социальных норм как регуляторов межличностной коммуникации.

7. Вероятность возникновения личностных расстройств у юношей с ДевП значимо выше, чем у девушек из той же группы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Таким образом, проведенное исследование позволило определить роль уровня социальной компетентности в формировании дезадаптации в различных сферах (школьной, семейной и в какой-то степени — социальной), сопровождающейся пограничными психическими расстройствами и девиантным поведением у подростков, а также роль социального интеллекта как основного компонента социальной компетентности.

Наиболее неблагополучной оказалась группа юношей с ДП: в данном случае низкий уровень социального интеллекта в сочетании с личностно-характерологическими характеристиками, обусловленные ранней внутрисемейной и последующей подростковой девиантной социализацией. Для данной группы наиболее высока вероятность появления личностных расстройств.

Группа девушек с ДП представляется более благополучной засчет более эффективной и сохранной способности к долгосрочному целеполаганию и длительной мобилизации физических и психологических ресурсов для достижения целей, что предполагает способность к произвольной регуляции как собственного поведения, так и психологических состояний, в частности, аффективных. Однако здесь нужно учитывать два момента: во-первых, вышеуказанные особенности никак не предопределяют качество мотивов и целей подобного целенаправленного и последовательного поведения, которые могут носить как асоциальный, так и антисоциальный характер. Учитывая данные социологических исследований нормативных подростков, об этическом релятивизме в выборе средств достижения целей и о существенной легитимизации ДП (в том числе агрессивного и противоправного) в качестве одного из таких средств можно говорить как о тенденции даже в нормативной популяции, там, где грань между определенными мнениями и взглядами, с одной стороны, и реализацией их в поведении, с другой, еще не пересечена, что для данной группы уже пройденный этап. Во-вторых, для девушек с ДП, как и для юношей, характерен низкий уровень социального интеллекта (особенно в аспекте нормативного регулирования социальных взаимодействия), что добавляет определенные сложности в любую из ситуаций межличностной и групповой коммуникации. Высокие показатели по основным шкалам, относящимся к параметру контроля, наряду с вышеуказанными индивидуально-психологическими особенностями девушек с ДП создают предпосылки для «вторичных» девиаций, возникающих под влиянием социальных стереотипов. Среди девушек с ДП можно выделить группу «нормы» с вторичными девиациями, вероятно, возникшими по описанному выше механизму, однако это нуждается в дополнительном экспериментальном подтверждении.

Следует отметить, что, по данным некоторых авторов (см., напр., Ьк^Ьеп е1 а1., 2001; Б. Крэйхи, 2003), к легитимизации именно агрессивного поведения более склонны мужчины. Таким образом, выявленные закономерности в определенной степени могут быть приложимы и к юношам с ДП, и в этом случае будет преобладать легитимизация вариантов ДП, включающей физическую агрессию. Для девушек более вероятна легитимизация агрессивных действий у окружающих, а у себя — других видов ДП, не включающих физической агрессии.

У юношей с ДезП вклад социального интеллекта в феномен социальной компетентности (т.е. конечного «поведенческого продукта» при взаимодействии с социумом) менее значим по сравнению с эмоционально-личностными и характерологическими особенностями. У юношей этот компонент фактически независим от последних, в то время как у девушек с ДезП наблюдается связь между некоторыми параметрами социального интеллекта и личностно-характерологическими особенностями, однако эти связи немногочисленны.

Для юношей с ДезП основными факторами дезадаптации являются сниженная способность как к краткосрочному, так и долгосрочному планированию и целеполаганию, к произвольной регуляции деятельности в целомтрудности регуляции собственных эмоциональных состоянийповышенная эмоциональная реактивностьэмоциональная и социальная отгороженностьэгоцентризмнизкая социальная терпимость. Эти факторы обусловлены как особенностями жизненной ситуации, в частности, текущего социально-психологического положения подростка в семье и вне ее (в школе, ВУЗе и т. д.).

Для девушек с ДезП основными факторами дезадаптации являются более низкая (в сравнении с юношами данной группы) осведомленность о способах нормативной регуляции социального взаимодействия, а также порождаемые ситуацией противоречивых социальных ожиданий внутренние мотивационные конфликты. Однако подобные события являются нормативными возрастными явлениями, поэтому описанные механизмы не являются специфическими для девушек с ДезП. В целом, учитывая анамнестические данные, эту группу можно охарактеризовать как наиболее сохранную по всем параметрам социальной компетентности, за исключением нескольких тяжелых случаев эндогенной патологии, где влияние болезни на процессы социального взаимодействия максимально.