Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Реконструкция растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири

Диссертация: Реконструкция растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Г. Ю. Ямских на территории Минусинской котловины и ее горного обрамления, а также в подзоне южно-таежных темнохвойных лесов были проведены исследования по изучению торфяных отложений (Зубарева (Ямских), 1983, 1984, 1985, 1987, 1995). Все торфяные толщи были подвергнуты спорово-пыльцевому анализу, а также был изучен ботанический состав отложений. Материалов, опубликованных С. А. Сафаровой (1964… Читать ещё >

Реконструкция растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННЫЕ ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ВНУТРИКОНТИНЕНТАЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЙ ПРИЕНИСЕЙСКОЙ СИБИРИ
    • 1. 1. Геологическое строение, рельеф и специфические черты климатических условий
    • 1. 2. Особенности пространственной дифференциации растительного покрова
  • ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РЕКОНСТРУКЦИЙ РАСТИТЕЛЬНОСТИ И КЛИМАТА ГОЛОЦЕНА ПО ПАЛИНОЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ
    • 2. 1. Факторы формирования субфоссильных спорово-пыльцевых спектров
    • 2. 2. Отражение современной растительности в субфоссильных спектрах
    • 2. 3. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры растительных зон Приенисейской Сибири
      • 2. 3. 1. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры торфяных отложений
      • 2. 3. 2. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры почв
      • 2. 3. 3. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры озерных отложений
      • 2. 3. 4. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры пойменного аллювия
      • 2. 3. 5. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры руслового аллювия
  • ГЛАВА 3. МАТЕМАТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ РЕКОНСТРУКЦИИ РАСТИТЕЛЬНОСТИ И КЛИМАТА ВНУТРИКОНТИНЕНТАЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЙ ПРИЕНИСЕЙСКОЙ СИБИРИ
    • 3. 1. Математические методы при палинологических исследованиях
    • 3. 2. Корреляционный анализ
    • 3. 3. Регрессионный анализ. Линейные и нелинейные модели расчета количественных показателей элементов палеоклимата
    • 3. 4. Дискриминантный анализ. Линейные и нелинейные классифицирующие модели
    • 3. 5. Картографический способ отображения динамики палеоклимата голоцена
  • ГЛАВА 4. ПАЛЕОБОТАНИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОТЛОЖЕНИЙ, РАСТИТЕЛЬНОСТЬ И КЛИМАТ ГОЛОЦЕНА ВНУТРИКОНТИНЕТАЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЙ ПРИЕНИСЕЙСКОЙ СИБИРИ
    • 4. 1. Периодизация голоцена
    • 4. 2. Палеоботаническая характеристика отложений, растительность и 192 климат голоцена подзоны южно-таежных лесов
    • 4. 3. Палеоботаническая характеристика отложений северной лесостепи, растительность и климат голоцена Красноярской котловины
    • 4. 4. Палеоботаническая характеристика отложений южной лесостепи, настоящей и сухой степей, растительность и климат голоцена Минусинской котловины
    • 4. 5. Палеоботаническая характеристика отложений, растительность и климат голоцена Тоджинской котловины
  • ГЛАВА 5. КОРРЕЛЯЦИЯ ИЗМЕНЕНИЙ РАСТИТЕЛЬНОСТИ И
  • КЛИМАТА ГОЛОЦЕНА С СОСЕДНИМИ РЕГИОНАМИ

Актуальность исследований. Реконструкции растительности и климата голоцена имеют большое научное и прикладное значение. Климатические изменения, происходившие в голоцене, представляют основу для решения многих задач, связанных с реконструкцией динамики природной обстановки. Анализ климатических колебаний голоцена важен для составления долгосрочных климатических прогнозов. Современное состояние природной среды характеризуется наложением двух процессовестественного саморазвития ландшафтов и воздействия человека на современные природные процессы. Для выявления двух составляющих (антропогенной и естественной) необходима четкая дифференциация эволюционных изменений географической оболочки. В связи с этим интерес к изучению голоцена, последнего этапа геологического развития Земли, не ослабевает на протяжении многих десятилетий. Особое значение имеет изучение процессов, происходивших в голоцене, как с точки зрения ретроспективного взгляда и понимания процессов более древних периодов, так и с целью определения тенденций будущих изменений природы, важных для решения практических проблем ее преобразования (Нейштадт, 1969).

Голоцен лучше всего изучен в палеогеографическом отношении, для него получено наибольшее число абсолютных датировок, отличающихся достаточно большой точностью, что позволяет сократить количество ошибок, возникающих при сопоставлении разновременных явлений. В последнее время в ландшафтоведении усилилось внимание к эволюционному анализу геосистем. Среди многочисленных методик современного эволюционного ландшафтоведения, стремящегося к детальной реконструкции геосистем, существенная роль принадлежит приоритетному среди палеоботанических методов — спорово-пыльцевому анализу с его высокой информативностью, особенно при восстановлении ландшафтов на последних этапах голоцена, когда шло формирование и становление современных природно-территориальных комплексов.

В последние десятилетия возросло число публикаций по разработке экологических прогнозов в свете глобального антропогенного потепления. Решение этой задачи включено в «Международную геосферно-биосферную программу», которая предусматривает создание сценариев будущего биосферы на основе физических моделей, описывающих базовые процессы и явления (Котляков, 1992, 2001). В литературе приводятся основные глобальные (а в некоторых случаях и региональные) прогнозные характеристики антропогенных изменений климата: температурных условий и атмосферного увлажнения, испаряемости и испарения, речного стока и других параметров (Будыко, 1971; Предстоящие., 1991; Будаговский, Бусарова, 1991; Будыко и др., 1992; Оценки., 1992 и др). На ближайшее будущее (до середины 21 века) оценка экологических последствий глобального потепления проводится по расчетным (теоретическим) прогнозным моделям, основанным на системе общей циркуляции атмосферы (Emanuel et al., 1985; Leemans, 1992; Climate., 1996; Изменение., 2003 и др.). В эколого-географических прогнозах широко используются палеогеографические сценарии — главным образом оптимума голоцена (5−6 т.л.н.) и микулинского межледниковья (120−130 т.л.н.), которые рассматриваются в качестве аналогов ландшафтно-климатических условий будущего (Марков и др., 1974; Величко и др., 1983; Величко, 1991, 1992; Изменение., 2003 и др.). Одно из основных направлений исследования изменений климата связано с разработкой и усовершенствованием численных моделей климата, пригодных для предсказания его изменений. Поскольку все существующие модели такого рода являются в той или иной степени приближенными, большое значение приобретает проверка этих моделей на эмпирическом материале, для чего важнейшее значение имеют данные об естественных изменениях климата, происходивших в прошлом. Таким образом, задача предсказания климатических условий будущего неразрывно связана с вопросами количественного объяснения ранее происходивших изменений климата.

Региональный уровень географических прогнозов и корреляция природных событий голоцена на территории внутриконтинентальных районов остаются еще слабо разработанными. Реальная корреляция этих событий имеет исключительно большое значение для глобальных палеоклиматических реконструкций. Особую актуальность приобретают исследования, связанные с выявлением региональной специфики природных изменений внутриконтинентальных территорий, поскольку региональные факторы обусловливают миграцию растительности и способствуют формированию новых растительных ассоциаций. Распределение растительности в течение определенных временных интервалов в каждом регионе является функцией региональных абиотических факторов и, следовательно, позволяет воссоздать на основании изучения их состава и распределения — физико-географические условия. Внутриконтинентальное положение территории региона предопределило специфический ход природных процессов, в том числе климатических, отразившихся на структуре растительного покрова. Выявление закономерностей изменения растительности и климата внутриконтинентальных территорий ' Приенисейской Сибири позволит не только воссоздать ход развития природных процессов прошлого, но и прогнозировать их направленность в будущем.

Цель работы состоит в реконструкции растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири на основе палинологического изучения отложений и разработанных универсальных нелинейных моделей количественных характеристик элементов климата, данных ботанического анализа и радиоуглеродного датирования.

Для реализации поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:

1. Создать банк данных субфоссильных спорово-пыльцевых спектров разных генетических типов отложений и характеристик современных климатических показателей растительных зон.

2. Выявить степень адекватности отражения состава растительного покрова в поверхностных спорово-пыльцевых спектрах.

3. Разработать универсальные эмпирические модели, характеризующие связь между различными климатическими показателями и спорово-пыльцевыми спектрами для реконструкции количественных показателей палеоклимата и растительных зон.

4. Произвести расчеты количественных показателей элементов палеоклимата на основе ископаемого палинологического материала и выявить динамику климата в голоцене.

5. Построить климатические карты на основе палеореконструкций климата для временных срезов — 600−800 л.н., 1200−1400 л.н., 3000−3300 л.н. и 4500−5000 л.н.

6. Сопоставить динамику смен растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири с соседними регионами.

Фактический материал и методы исследований. Основной объем фактического материала получен при проведении палинологического изучения разрезов аллювиальных, озерно-аллювиальных и озерных, фитогенных и других типов отложений на территории Красноярской, Минусинской и Тоджинской межгорных котловин внутриконтинентального типа, входящих в восточный долготный сектор аридной зоны Азии. Наиболее информативными оказались разрезы субаэрально-фитогенных осадков, представленные в долинах рек низинными торфяниками, толщами озерных осадков и спелеотонов. В межгорных котловинах сформировались своеобразные природные условия, так называемые межгорнокотловинные ландшафты, обусловленные их геоморфологическими особенностями (Преображенский, 1958; Александрова, Преображенский, 1964;

Александрова, 1972). Высота дна котловин над уровнем моря определяет в основном весь спектр природных условий и степень инверсионности растительного и почвенного покрова, причем по крайней сложности существующих в них природных процессов они могут быть сравнимы только с горными странами (Береснева, 1990,2006).

Для разработки методики количественной оценки палеоклимата голоцена (по 14 климатическим показателям) и реконструкции растительности были проведены дополнительные исследования по изучению спорово-пыльцевого состава поверхностных проб разных генетических типов отложений и адекватности отражения в них характера растительного покрова всех растительных зон Приенисейской Сибири — тундры, лесотундры, тайги (северной, средней и южной), лесостепи (северной и южной), степи (настоящей и сухой), горно-таежных лиственничных и лиственнично-сосновых, темнохвойных лесов.

Изучено около 4000 спорово-пыльцевых спектров, в т. ч. 1000 -поверхностных проб и более 50 разрезов голоценовых отложений с характеристикой ботанического состава и радиоуглеродным датированием. Для оценки уровней миграций растительности изучено несколько разрезов за пределами межгорных котловин в подзоне южно-таежных лесов.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1. Проведены исследования по изучению поверхностных проб и выявлены пространственные закономерности формирования спорово-пыльцевых спектров.

2. Дана оценка специфики отражения зональных, региональных и локальных особенностей структуры растительного покрова в количественном и качественном составе спорово-пыльцевых спектров поверхностных проб разных генетических типов отложений.

3. Созданы региональные базы данных по современным элементам климата и поверхностным пробам почв, торфяных, озерных, аллювиальных пойменных и русловых отложений всех растительных зон и подзон.

Приенисейской Сибири, что вносит существенный вклад в разработку методических основ спорово-пыльцевого анализа.

4. Разработаны и обоснованы универсальные нелинейные модели для расчета количественных показателей 14 элементов палеоклимата и реконструкций растительных зон.

5. Обобщен и приведен в систему по единой методике обширный оригинальный фактический материал спорово-пыльцевых анализов аллювиальных, озерно-аллювиальных, озерных, фитогенных и других типов голоценовых отложений.

6. Произведены реконструкции растительности и климата голоцена внутриконтинентальных районов Приенисейской Сибири на основе данных палинологических анализов, ботанического состава, радиоуглеродного датирования и эмпирического моделирования. Выявлены особенности регионального отражения изменений глобального климата и отклика на них растительного покрова.

Предметом защиты диссертационной работы является региональная модель динамики растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири, разработанная на основе результатов палинологического изучения разных генетических типов отложений, количественной оценки показателей элементов палеоклимата и реконструированных растительных зон.

Защищаемые положения:

1. Закономерности формирования современных спорово-пыльцевых спектров разногенетических типов отложений на территории Приенисейской Сибири отражают сложные зональные, региональные и локальные особенности развития растительного покрова и являются методической основой для создания приемов и методов интерпретации палинологического материала.

2. Объективная оценка реконструкций растительности и климата голоцена внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири базируется на высокоточных нелинейных моделях расчета количественных показателей элементов климата и дискриминантных функций.

3. На территории внутриконтинентальных районов Приенисейской Сибири в течение голоцена значительных флуктуаций климата и коренной перестройки растительного покрова не происходило. Зафиксированы перегруппировки в составе растительного покрова, выразившиеся в увеличении доли древесных пород в периоды похолоданий и травянистых в периоды потеплений. В бореальное и атлантическое время происходили изменения климатических показателей в сложном соотношении тепла и влагообеспеченности.

Практическая значимость:

1. Созданные региональные базы данных по климату и спорово-пыльцевым спектрам поверхностных проб разных генетических типов отложений являются методической основой для разработки способов интепретации палинологического материала и количественных оценок палеоклимата.

2. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры рекомендуется применять как эталонные для динамики растительных зон и выделения межледниковых горизонтов при разработке стратиграфических схем четвертичных отложений Приенисейской Сибири.

3. Палинологические данные, полученные для территории котловин, являются основой для разработки стратиграфических схем голоцена региона.

4. Выявленные закономерности в изменении растительности и климата внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири могут служить основой для выявления спонтанных изменений климата и прогноза развития природной среды в будущем.

5. Результаты работы автора легли в основу лекционного курса «Динамика ландшафтов голоцена внутриконтинентальных территорий и.

Приенисейской Сибири", прочитанного в университете г. Маринги (Бразилия) в 1998 году, в течение многих лет используются в лекционных курсах по исторической геологии и спецкурса «Развитие ландшафтов Приенисейской Сибири в новейшее время» в Красноярском педагогическом и Красноярском государственном университетах.

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы обсуждались на ряде международных, всесоюзных/всероссийских и региональных конференциях, симпозиумах, конгрессах и совещаниях, в том числе: на XI, XIII, XIV конгрессах ИНКВА (1982, Москва- 1991, Пекин- 1995, Берлин), на Всесоюзной конференции «Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири» (1986, Улан-Удэ), на VI Всесоюзной палинологической конференции «Палинология и полезные ископаемые» (1989, Минск,), на Всесоюзном совещании «Геохронология четвертичного периода» (1989, Таллин), на Международных симпозиумах «Четвертичная стратиграфия и события Евразии и Тихоокеанского региона» (1990, Якутск), «Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки» (1990, Новосибирск) и «Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке» (1992, Красноярск), на заседании Совета Института географии Венгерской АН (1992, Будапешт), на международном симпозиуме «Климаты прошлого и климатологический прогноз» (1992, Москва), на VIII Всесоюзной палинологической конференции «Палинология в биостратиграфии, палеоэкологии и палеогеографии» (1996, Москва), на Всероссийском совещании «Главнейшие итоги в изучении четвертичного периода и основные направления исследований в XXI веке» (1998, Санкт-Петербург), на «Third International GLOCOPH Conference» (1998, Kumagaya, Japan), на Международном научно-исследовательском семинаре-экспедиции «Функционирование и эволюция экосистем по Енисейскому трансекту» (2000, Красноярск), на VII научно-практической и методической конференции посвященной 100-летию Красноярского отдела РГО (2001,.

Красноярск), на International field conference «Intracontinental palaeohydrology and river valley geomorphogenesis» (2001, Krasnoyarsk), на межрегиональной научно-практической конференции, посвященной объединению Красноярского края, Эвенкии и Таймырского автономного округа «Объединение субъектов Российской Федерации и проблемы природопользования в Приенисейской Сибири» (2005, Красноярск).

Личный оклад автора. Диссертационная работа является обобщением результатов многолетних полевых и аналитических исследований автора (1981;1990 гг.), проводившихся в рамках плановых работ лаборатории палинологии и карпологии ИГиГ СО РАН по теме 4, раздел «в» (гос. per. № 81 070 211) «Реконструкция палеоклиматов на базе палинологических данных голоцена», научно-исследовательских работ кафедры физической географии Красноярского государственного педагогического института (гос. Per. № 187 000 624), в рамках программы СО АН СССР 1.4.1. «Экология КАТЭКа» (1980;1985 гг.), с 1992 г. — программы «Глобальная континентальная палеогидрология», материалов, лично полученных автором в процессе инициативных научно-исследовательских работ, выполненных в (1990;2005 г. г.).

Публикации. Основное содержание диссертационной работы и защищаемые положения опубликованы в 4-х монографиях и 68 работах.

В формировании научных взглядов автора ключевую роль сыграл безвременно ушедший супруг — д.г.н., профессор А. Ф. Ямских. В сердце автора навсегда о нем останется светлая память и благодарность за высокий пример отношения к научному творчеству. На разных этапах работы над диссертацией автор ощущал поддержку и пользовался советами М. Печи, X. Фора, А. Е. Мирошникова. Автор выражает признательность А. С. Щемелю, при непосредственном участии которого разрабатывались эмпирические модели расчета палеоклимата и своим коллегам по кафедре физической географии Красноярского государственного педагогического университета, кафедры эволюционного ландшафтоведения и исторической экологии Красноярского государственного университета. Автор выражает сердечную благодарность сыну и его семье за постоянную бескорыстную помощь.

Объем и структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка литературы, насчитывающего 385 наименований. Объем работы — 420 страниц, включая 72 рисунка и 20 таблиц.

Общие выводы, сделанные автором, следующие:

1. Субфоссильные спектры разногенетических отложений равно достоверно отражают зональный тип растительности, что четко видно из соотношения между группами. Лишь в надпойменных торфяниках нередко преобладают споры сфагновых мхов. В напочвенных поверхностных пробах редко наблюдается искажение спорово-пыльцевых спектров за счет пыльцы спор, доминирующих в местах отбора проб.

2. Спорово-пыльцевые спектры отражают достоверно не только зональный тип растительности, но и внутризональный характер растительных группировок.

3. Перенос пыльцы из зоны в зону в основном происходит за счет пыльцы древесных пород, обладающей хорошей летучестью. Роль ветра в ее транспортировке значительно большая, нежели текучих вод.

В опубликованных Н. И. Пьявченко (1966) материалах по палинологическому изучению торфяников Енисейской полосы Сибири, отмечено отмечено, что искажение спорово-пыльцевых спектров происходит за счет ветрового заноса высокотранспортабельной пыльцы рода Pinus. Это более всего проявляется в северных редколесьях, лесотундре и в лесостепи на фоне малой лесистости. Пыльца лиственницы встречается в поверхностных пробах в незначительном количестве, что объясняется ее малой летучестью и плохой сохранностью в торфе. Ее присутствие в количестве 2−3% позволяет говорить о существенном участии в составе лесов. Содержание пыльцы Abies и Picea в спектрах в 2−3 раза меньше участия этих пород в лесном покрове. Пыльца рода Betula в спектрах лесостепи отражает лесообразующее значение этой породы. В лесостепи Populus tremula занимает 22% площади, а в спектрах эта порода не получает отражения так как ее пыльца не сохраняется в торфяных отложениях. Спектры недревесной растительности в значительной степени отражают растительность самих болот. В субфоссильных спектрах торфяников в составе недревесной растительности отражаются не только локальные условия, но и влияние зональных факторов, однако, они сильно нивелируется первыми. В целом недревесная пыльца и споры, погребенные в торфяниках, не всегда могут служить надежным аргументом для палеоботанических и палеогеографических построений.

В 70-е и 80-е годы прошлого века на территории Минусинской котловины изучались поверхностные пробы. В этом районе особенно сложно интерпретировать палинологические данные, поскольку проявляется наложение широтной зональности и вертикальной поясности, резкая смена на близких расстояниях, иногда в 30−50 км, широтных «концентрических» зон и вертикальных поясов растительности. Степные и сухостепные ландшафты, расположеные в центре котловины, быстро переходят в периферийные лесостепные.

С.А. Сафаровой (1964, 1973) проведены первые палинологические исследования на территории Минусинской котловины по изучению закономерностей формирования субфоссильных спорово-пыльцевых спектров. Сопряженный анализ пыльцы и спор, улавливаемых из воздуха и поверхностных проб почв, привел автора к выводу о том, что в условиях межгорных котловин большую роль в спектрах играет заносная пыльца древесных растений. Для степных спорово-пыльцевых спектров характерен большой процент заносной древесной пыльцы, особенно Pinus sylvestris, большое разнообразие травянистых растений и значительный процент злаков и маревых в группе травянистой пыльцы. По мнению С. А. Сафаровой, заносная пыльца преобладает над местной и содержание пыльцы древесных пород в спектре не может быть критерием для суждения о характере растительного пояса. Показателем таежных условий, является присутствие в заметных количествах пыльцы пихты — 10−17%, ели — 5−7%), в степи же их количество соответственно составляет — 1 и 4%. В группе травянистых показателем таежных формаций является обнаружение хотя бы незначительного количества пыльцы Onagraceae, Vaccinium и таких видов, как Carex macroura, Erigeron, Cacalia hastata. В группе травянистых в степях важнейшее значение имеет высокий процент маревых, а также присутствие пыльцы Ephedra monosperma, Kochia, Thermopsis lanceolata. Отличием спорово-пыльцевого спектра лесостепного ландшафта является заметное присутствие пыльцы лиственницы при значительной доле осок и пыльцы Primulaceae. Споры не являются надежным критерием отличий по поясам. Автор обращает внимание на то, что концентрация пыльцы и спор на 1 г почвы существенно меняется в зависимости от пояса: в степи она составляет 1−4 пыльцевых зерна, в лесостепи — 11−16, в тайге — от 41 до 94, а в окрестных ленточных борах — 4−6 пыльцевых зерен.

Г. Ю. Ямских на территории Минусинской котловины и ее горного обрамления, а также в подзоне южно-таежных темнохвойных лесов были проведены исследования по изучению торфяных отложений (Зубарева (Ямских), 1983, 1984, 1985, 1987, 1995). Все торфяные толщи были подвергнуты спорово-пыльцевому анализу, а также был изучен ботанический состав отложений. Материалов, опубликованных С. А. Сафаровой (1964, 1973), А. И. Пермяковым (1964, 1986), Н. И. Пьявченко (1966), Л. Н. Савиной (1976, 1982, 1985), для решения вопросов реконструкции растительности и климата оказалось крайне недостаточно, в связи с чем была выполнена работа по изучению поверхностных проб. Детального изучения поверхностных проб из торфяных отложений на территории котловины и ее горного окружения не производилось. Необходимо было выявить закономерности формирования субфоссильных спектров и особенности их состава, отражающего ландшафтные особенности региона, а также характер распространения основных групп растений и их ассоциаций. В результате изучения поверхностных проб торфяников было установлено, что в подзоне южно-таежных лесов в общем составе спорово-пыльцевых спектров наблюдается абсолютное преобладание пыльцы древесных пород в среднем до 83,3%, на долю пыльцы трав приходится от 7 до 11% споры составляет 2,0−9,9%. Среди пыльцы древесных пород, главная роль принадлежит хвойным — сосне обыкновенной, кедру, ели. Значение пыльцы мелколиственных пород (береза, ива) возрастает на границе с зоной северной лесостепи, где наблюдается проникновение преобладающих форм, входящих в состав горно-таежных ассоциаций при среднем содержании 27%. Количество пыльцы сосны в спектрах в средне" составляет чуть более половины (50,1%), кедра — 10,4% (при колебаниях от 3 до 30%). Пыльцы ели (6,8%>) в среднем в спектрах содержится в 2 раза меньше, чем пихты (3,1%>), хотя пределы колебаний Picea obovata велики (1,1−30,5%>). Пыльца ольхи в исследованных образцах не встречена, а ивы присутствует в небольших количествах и в среднем составляет 7,9%. Пыльца травянистых растений в целом отражает состав ассоциаций из мест взятия проб. Наибольшие средние значения отмечены для. Роасеае — 21,8%, Polygonaceae — 10,2%, Thalictrum -8.8%о, Apiaceae — 7,9%, Ranunculaceae — 6,8% и разнотравья — 12,3%>. Споровая часть спектров отражает, с одной сторона, состав растительных сообществ торфяников (Polypodiophyta — 66,5%, Sphagnum — 9,9%>, BryalesЮ, 3%>) с другой — участие их в лесных ассоциациях — Diphasiastrum complanatum — 4,4%, Lycopodium annotium — 3,7%, Equisetum — 3,3%. Следует отметить, что в целом субфоссильные спорово-пыльцевые спектры отражают характер растительности не только болотных растительных ассоциаций, но и всего пояса темнохвойных южно-таежных лесов.

В подзоне северной лесостепи в общем составе пыльцы и спор содержится 52,0%, пыльцы древесных, 34,2% - травянистых и 13,8%) -спор. Главными лесообразующими породами являются сосна и береза, их доля в спектрах составляет 45,3% и 32,0% пыльцы кедра содержится 11,2%, ели — 5,9% и пихты — 3,7%, лиственницы — 1,0% и ивы — 0,9%, Такой состав пыльцы древесных отражает характер растительного покрова районов этой зоны. Интересно отметить, что роль пыльцы древесных пород увеличивается в районах контактов северной лесостепии лесных поясов, В центральных частях В подзоне северной лесостепи в общем составе пыльцы и спор содержится 52,0%, пыльцы древесных, 34,2% - травянистых и 13,8%> - спор. Главными лесообразующими породами являются сосна и береза, их доля в спектрах составляет 45,3% и 32,0%, пыльцы кедра содержится 11,2%, ели — 5,9% и пихты — 3,7%, лиственницы — 1,0% и ивы — 0,9%, Такой состав пыльцы древесных отражает характер растительного покрова районов этой подзоны. Интересно отметить, что роль пыльцы древесных пород увеличивается в районах контактов северной лесостепи и лесных поясов, В центральных частях роль пыльцы травянистых заметно увеличивается и доходит до 58,7%. Пыльца травянистых растений отличается разнообразием и заметным увеличением роли Chenopodiaceae до 13,9%, Сурегасеае до 22,4% и Artemisia, Asteraceae — 7,9%, По сравнению с лесными поясами несколько увеличивается роль спор — до 13,8%, их процентное содержание в целом отражает участие споровых растений в растительности болотных массивов северной лесостепи.

По составу спектров поверхностных проб зона южной лесостепи отличается от зоны северной лесостепи незначительным увеличением пыльцы древесных пород (до 54,9%) и уменьшением травянистых (до 28,2%), процент спор увеличивается на 2,9%. В зонах северной и южной лесостепи кривые общего состава древесных и травянистых форм сближены по сравнению с поясами лесов, а иногда и перекрывают друг друга. Пыльца травянистых растений, как и в северной лесостепи, отличается разнообразием состава. Среди спор преобладают Polypodiophyta — 56,0%, Bryales — 16,6% и Sphagnum — 12,4%, Diphasiastrum alpinum — 0,5% Equisetum -3,8%.

В поверхностных пробах торфяников в районе пос. Танзыбей обнаружена пыльца липы, в настоящее время это растение здесь не произрастает. Вероятнее всего, пыльца является переотложенной из неогеновых отложений, обнажающихся в долине р. Танзыбей.

Степи Минусинской котловины по климатическим условиям и составу растительности делятся на настоящие (крупно-полынно-ковыльные и овсецово-ковылъиые) и сухие (четырехзлаковые и каменистые). В спектрах поверхностных проб торфяников на территории настоящей степи в общем составе различия в содержании пыльцы древесных и травянистых незначительны — 51,9% и 41,1%, количество спор в среднем составляет 7,0%. Главная роль принадлежит пыльце сосны, содержание ели — 4,9%, кедра -4,4%, пихты — 3,1%, лиственницы — 0,1% и ольхи — 0,1%. Основная масса пыльцы травянистых растений представлена — Сурегасеае — 26,5% и Chenopodiaceae — 15,9%, Роасеае — 14,9%, Artemisia — 6,8% и Asteraceae -6,7%. Содержание спор Sphagnum составляет — 24,8%, a Polypodiophyta-44,5%.

Общий состав пыльцы и спор сухостепной зоны, как и зоны настоящих степей, характеризуется незначительными различиями: пыльца древесных составляет 44,9%, травянистых — 39,2%, спор — 15,9%. В образцах поверхностных проб торфяников отобранных в непосредственной близости от участков с сухостепной растительностью, окружавшей торфяную залежь, наблюдается равное количество пыльцы травянистых и древесных форм. Так же, как и в остальных зонах, ведущая роль среди пыльцы древесных форм принадлежит пыльце сосны (51,1%) и березы (29,4%). Отличительной особенностью является высокое содержание в спектрах пыльцы пихты -9,4%, что связано, вероятнее всего, с привносом пыльцы водами р. Енисей с горных районов Западного Саяна (торфяники расположены в основном на 1 надпойменной террасе и пойме р. Енисей и его притоков). Среди трав преобладает пыльца Chenopodiaceae — 56,8%, Сурегасеае — 14,8% и Роасеае -12,4%. В небольшом количестве встречается Polygonaceae — 9%, Saxifragaceae — 0,2%, Sparganium — 0,3%. Основную часть спектра представляют главным образом папоротники — 50,5%, Sphagnum — 27,2%. На долю Bryales приходится 12,6% и Lycopodium sp. — 7,8%.

Таким образом, отличительной особенностью степных спектров является высокое содержание пыльцы Chenopodiaceae до 56,8%, Chenopodiaceae — до 26,5% и Роасеае — до 14,8%.

Общий состав пыльцы и спор пояса горно-таежных лиственничных и лиственнично-сосновых лесов четко отражает горно-таёжный тип растительности. Содержание пыльцы древесных, травянистых и спор составляет соответственно 77,6%, 14,5%, 7,9%, Среди пыльцы древесных преобладает пыльца сосны — 58,4% (колебания от 30,7 до 67,3 50, ели — 9,8%, березы — 16,9%), Пыльца Abies sibirica, Pinus sibirica содержится в количествах -1% и 11,7% при максимальном содержании пыльцы пихты 9,8%. В пределах этого пояса естественно высоко содержание пыльцы лиственницы — 2,1% (по сравнению с другими растительными зонами), что соответствует поверхностным пробам в районах распространения лиственничных лесов. О плохой сохранности пыльцы лиственницы имеется довольно много сведений (Дылис, 1948; Пьявченко, 1966; Березина, 1969; Кольцова, 1972; Карташова, 1971; Голубева, Караулова, 1983 и др.). Плохая сохранность и малая пыльцевая продуктивность лиственницы (Rempl, 1937) -вероятные причины незначительного ее содержания в спектрах. Кроме того, существенные изменения пыльца лиственницы претерпевает при химической обработке проб на спорово-пыльцевой анализ. Последовательная обработка пыльцы лиственницы водой и ацетолизной смесыо Эрдтмана вызывает разрывы экзины пыльцевого зерна, изменяется форма и пыльца увеличивается в размерах, но полностью не разрушается. Это одна из причин возможного занижения данных об участии пыльцы лиственницы в спектрахпри анализе не учитываются лопастные формы (Зубарев, 1977).

Состав пыльцы травянистых растений также отражает характер растительности этого пояса, где главная роль принадлежит пыльце Ranunculaceae — 22,6% и разнотравью — 19,3%, довольно велико содержание пыльцы Asteraceae — 18,3% и Chenopodiaceae — 9,0%. Эти спектры характеризуют остепненные пространства склонов южной экспозиции, где они в непосредственной близости соседствуют с лиственничными и листве ннично-сосновыми лесами. В составе спор главная роль принадлежит Polypodiophyta — 51,8% и Bryales — 31,0%, участие Sphagnum невелико -0,2%. Споровая часть спектров отражает характер растительных ассоциаций места отбора проб. В большинстве случаев встреченные в спектрах споры плаунов определить до вида было невозможно из-за плохой сохранности.

Как и в остальных лесных поясах, в поясе горно-таежных темнохвойных лесов, в спорово-пыльцевых спектрах поверхностных проб торфяников преобладает пыльца древесных пород, в среднем 81,6% (при колебаниях от 64,6 до 91,3%, пыльца трав составляет 10,6%, а споры — 7,8%. Среди группы древесных пород главная роль принадлежит пыльце сосны -33,4%, пыльцы березы содержится 22,3%. Pinus sibirica — 15,09%, Abies sibirica и Picea obovata соответственно 13,8% и 12,4%. Пыльца травянистых: и кустарничковых растений — отличается разнообразием, прежде всего в поверхностных пробах находит отражение состав болотной растительности (Сурегасеае — 15,0%), основной процент пыльцы трав приходится на лесное разнотравье- 11,9%, Thalictrum — 9,2%, Caryophyllaceae — 6,1% и др., на долю ксерофитов приходится в целом 14% от общего состава пыльцы травянистых растений. Главными компонентами споровой части спектров являются: Polypodiophyta — 66,3%, Sphagnum — 16,3%, Equisetum и Riccia содержится в количествах 2,3%, Bryales — 4,7%, Lycopodium annotinum — 8%.

Результаты изучения поверхностных проб торфяников растительных зон Минусинской котловины и ее горного обрамления позволили сделать следующие выводы:

1. Средний процентный состав пыльцы древесных и кустарников, трав и кустарничков, спор является надежным критерием выделения растительных зон лесов, лесостепей и степей. В лесной зоне отмечается содержание пыльцы древесных и кустарников более 70,0%. Лесостепная зона характеризуется содержанием пыльцы древесных до 52,0−55,0%, а в степи ее количество уменьшается до 44,9%. Естественное максимальное процентное содержание пыльцы трав до 41,0% отмечено для степной зоны. Состав спор в основном отражает локальные условия мест отбора проб. Выявленная закономерность объясняется, вероятно тем, что на территории Минусинской котловины как степные, так и лесостепные ландшафты в чистом виде не встречаются, а наблюдается чередование степей с лесостепными и остепненными лесами. Более дробное деление на растительные зоны при использовании только общего состава спектров, затруднительно.

Большой процент пыльцы древесных пород в поверхностных пробах лесостепей и степей объясняется, с одной стороны, переносом ветром легколетучей пыльцы рода Pinus, а с другой — периодическим привносом пыльцы и спор с окружающих участков бассейна Енисея во время паводков и половодий, так как большая часть торфяных залежей на территории котловины сформирована на дне речных долин,.

2. При определении растительных зон Минусинской котловины по спорово-пыльцевым спектрам были выделены палинологические индикаторы. Среди древесных пород зона горно-таежных темнохвойных лесов отличается присутствием пыльцы пихты до 13,9%, ели — 12,4%, кедра-15,09%). Пояс горно-таежных лиственничных и лиственнично-сосновых лесов выделяется по присутствию в спектрах до 58,4% пыльцы сосны и 2,1% лиственницы. Быстрая разрушаемость оболочек пыльцы лиственницы не позволяет объективно реконструировать лиственничные леса и в то же время дает возможность предполагать широкое распространение лиственницы только по единичным находкам ее пыльцы.

3. На наличие зоны степей указывает содержание в спектрах пыльцы эфедры при увеличении маревых в зоне сухих степей до 56,0%. Пыльца полыней и маревых составляет основной процент пыльцевых зерен трав в спектрах степей. В лесостепной зоне в составе спектров содержится пыльца травянистых растений смешанного состава с участием как мезофитов, так и ксерофитов в незначительном количестве.

4. Кустарничковая березка, произрастающая в основном в центральной части болотных массивов, в поверхностных пробах не находит отражения.

5. В составе спектров отмечается небольшое содержание пыльцы ивы. Это связано, вероятно, с тем, что ива в основном произрастает на пойме и низких террасах рек.

Видовые определения пыльцы и спор позволяют получать более полную информацию о составе растительности, однако их плохая сохранность вызывает затруднения при их выполнении. Кроме того, выделяются группы растений (Гричук, Заклинская, 1948), видовые определения которых при работе на световом микроскопе практически невозможны. У одной группы растений (например, злаков) пыльца или споры оказываются настолько сходными как морфологически, так и по своим размерам, что определение растений внутри этой группы до вида не представляется возможным. Споры и пыльца других растений (например, настоящих папоротников) в ископаемом состоянии, как правило, редко сохраняют периспорий, что не позволяет делать видовые определения.

2.3. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры растительных зон Приенисейской Сибири.

Трудности видовых определений, наличие в спектрах заносной пыльцы, а также сложность интерпретации результатов, основывающихся на сравнении изменений количественного соотношения компонентов субфоссильных и ископаемых спектров, вызвали необходимость применения новых объективных методов интерпретации данных, в частности математических. Для работы над созданием математических моделей интерпретации палинологического материала необходимо было иметь большое количество поверхностных проб разпогенетических типов отложений. Такая работа по созданию банка данных была проведена на всей территории Приенисейской Сибири, т.к. необходимо было иметь материалы о составе спорово-пыльцевых спектров не только по растительным зонам котловин территории, но и по близко, далеко расположенным растительным зонам для определения в дальнейшем уровня миграции растительности в периоды голоценового время.

Важным индикатором изменений климатических условий в голоцене является наличие в осадках пыльцы широколиственных растений. По присутствию пыльцы в осадках можно не только выявить теплые и холодные эпохи, но и проследить характер миграций растительности во время потепления и похолодания климата. В материалах, опубликованных сибирскими палинологами (Волкова, Белова, 1980; Белова и др., 1982) говорится о роли широколиственных пород в растительности голоцена Сибири и указывается на то, что расцвет широколиственных приходился на климатический оптимум 6500−5500 л.н. и начало суббореального периода. Сокращение роли элементов широколиственной флоры началось на юге Средней Сибири в первой половине суббореального времени, в Западной Сибири во второй половине суббореального периода. В атлантическое время в лесах Западной Сибири исчезли липа, дуб и только вяз сохранился в незначительных количествах. В работах подчеркивается, что рубежи становления, расцвета и исчезновения широколиственной флоры в лесах Сибири и Европейской части равнины не совпадают. В разногенетических отложениях голоценового возраста во внутриконтинентальных территориях Приениссйской Сибири до сих пор не обнаружено четких доказательств присутствия широколиственных пород в составе растительного покрова. Наиболее правильное объяснение этому явлению удалось обнаружить в работах Г. И. Танфильева (Танфильсв, 1902), он указал, что причиной отсутствия дубов в растительном покрове Сибири являются геотермические условия: весной и в начале лета почвы в Сибири прогреваются очень слабо и поэтому подача воды корнями дуба и других широколиственных пород не может компенсировать потерь воды при транспирации. По мнению А. Я. Гордягина (Гордягин, 1925) основной причиной отсутствия дубов в Сибиризимнее испарение, и действительно, его опыты показали, что интенсивность зимнего испарения однолетних ветвей дуба (также ясеня, яблони и сирени) далеко превосходит интенсивность испарения однолетних ветвей вечнозеленых хвойных (ель, сосна, пихта, кедр). Потеря веса однолетних ветвей дуба не прекращается даже при самых жестких морозах, а в теплые периоды — в марте, когда дефицит насыщения достигает весьма внушительных размеров, потери веса однолетних ветвей дуба уже не компенсируются за счет притока воды из более старых частей дерева.

А.Я. Городягин полагал, что одним из важнейших факторов, препятствующих продвижению дуба в Сибирь и понижающих рост его экземпляров в восточной части доуралья, является именно высокое зимнее испарение. Ареал дуба является климатически обусловленным. Климатические условия всей подзоны дубрав соответствуют годовой температуре от 2,5°до 10,0°, средней температуре июля — 21,5°, количеству осадков от 350 до 550 мм.

При отборе поверхностных проб разногенентических типов отложений растительных зон Приенисейской Сибири очень большое внимание уделялось местам отбора проб, т. е. тем участкам, где достаточно хорошо сохранился естественный растительный покров. Пробы отбирались на пробных площадках современного растительного покрова. Кроме этого использовалась карта нарушенности лесов Приенисейской Сибири (рис. 4) составленная д.б.н. Е. Н. Калашниковым. При отборе проб на территории Минусинской котловины автор исходил из того, что современный растительный покров степей котловины, значительно видоизмененный деятельностью человека, все же сохранил в себе черты коренной структуры и при прекращении действия активной нагрузки самовосстанавливается до своего естественного состояния, т. е. коренного или близкого к нему. Речь идет прежде всего о восстановлении состава и структуры коренного покрова (Волкова и др., 1979) Доказательством этому являются сравнения описаний степных пастбищ после нескольких лет заповедного режима и описаний целинных степей, выполненных в первой четверти 20-го века М. М. Ильиным (1913), И. В. Кузнецовым (1914) и В. В. Ревердатто (1928). Дополнением к этому доказательству могут служить также места сохранившейся ненарушенной степи, особенно па склонах гряд в окружении полей. В результате натурных наблюдений за восстановлением растительности на деградированных пастбищах установлено, что двух-трех лет вполпе достаточно для практически почти полного восстановления естественной растительности и экологических условий степей Минусинской котловины.

Нарушенность лесов факторы ма’рушенкослс 'Экольшпсс t*JW-> Kutmyiiu.

Г'-f" pup*.

Urn (."tt 1—yaouwr.

I ** 4'" .ортш".

Kjfm-qjo^ii ЧЯ1СИ.

Тундры rof MC предгундровые гадаолЕсья.

ЛЕСА J ии ю [ Ai.*jibit.

Рис. 4. Карга иарушенности jiccob Приенисейской Сибири (по Е.Н. Калашникову).

Сильно деградированные и восстановленные после временного заповедного режима степи пребывают в состоянии, близком к естественному, т. е. примерно в таком же, как в те далекие времена, когда в степях выпасались только дикие копытные животные (Волкова и др., 1979).

2.3.1. Субфоссильные спорово-пыльцевые спектры торфяных отложений.

Всего было изучено 177 поверхностных проб торфяных отложений из всех растительных зон Приенисейской Сибири. Места отбора проб представлены на рисунке 5, динамика изменения их состава изображена на рис. 6, а средние значения компонентов спорово-пыльцевых спектров отражены в таблице 1. В качестве субфоссильных мы рассматриваем спектры пыльцы и спор, относящиеся к верхним горизонтам мало разложившегося торфа или очеса — от поверхности до глубины 20−25 см, а на современных интенсивно растущих болотах до 50 см. В местах отбора проб производилось описание современного растительного покрова.

В зоне тундры пыльцы лиственницы и пихты в поверхностных пробах торфяников не было обнаружено. Основными доминантами выступала пыльца сосны, кедра, ели, березы древовидной и кустарниковой, достаточно много пыльцы ольхи (до 14%), ольховника и ивы. В общем составе наблюдается почти равное соотношение между пыльцой древесных и травянистых форм. На долю спор выпадает лишь чуть больше 16,7%. Главную роль в спорово-пыльцевых спектрах торфяных отложений играют представители семейств Роасеае и Сурегасеае соответственно 38,2 и 37,4%. Среди спор, ведущее положение занимают споры зеленых мхов, а подчиненное сфагнума. В лесотундре также не находит отражения в спектрах поверхностных проб торфяников лиственница, хотя для лесотундры характерно сочетание участков лиственничной лесотундры, березовои елово-лиственничных редкостойных лесов и массивов бугристых торфяников.

Растительные зоны.

0 Тундра Лесотундра.

Тайга ИИ северная № средняя d) южная.

Лесостепь LD северная [31 южная Степь настоящая СП сухая.

Горно-таежные леса Г 1темнохаойные.

1 [лиственничные и листвен нично-сосновые.

Поверхностные О пробы торфянников.

• Метеостанции Места компактного отбора проб.

100 200 300 километры.

Рис. 5. Карта-схема мест отбора поверхностных проб торфяников.

— J о.

Рис. 6. Состав спорово-пыльцевых спектров торфяников растительных зон Приенисейской Сибири.

IL.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Создана региональная база данных субфоссильных спорово-пыльцевых спектров разногенетических типов отложений для всех растительных зон и подзон Приенисейской Сибири. Анализ субфоссильных спорово-пыльцевых спектров показал, что растительный покров недостаточно адекватно отражается в их составе. Каждый из генетических типов отложений в большей или меньшей степени аккумулирует в своем составе зональные региональные и локальные компоненты растительного покрова. При палинологических реконструкциях, особенно в районах с контрастным горно-котловинным рельефом, необходимо использовать максимально возможное количество субфоссильных спорово-пыльцевых спектров, отражающих не только характер зонального или поясного растительного покрова, но и узколокальных элементов растительности, связанных с мозаичностью условий увлажнения.

2. Установлено, что разработанные универсальные нелинейные модели расчетов элементов палеоклимата основываются на реальной зависимости между климатом и составом спорово-пыльцевых спектров. Модели весьма устойчивы и оптимальны для интерпретации палинологического материала на качественно новом количественном уровне и делают более объективной интерпретацию как современного, так и ископаемого палинологического материала.

3. В результате палинологического изучения отложений голоцена, анализа ботанического состава органогенных толщ, реконструкции растительности и климата на базе нелинейных эмпирических моделей и абсолютного датирования отложений получена модель развития растительности и климата голоцена для внутриконтинентальных территорий Приенисейской Сибири.

4. Основные ландшафтно-климатические рубежи голоцена, связанные с глобальными климатическими изменениями, сопоставимы с аналогичными рубежами ' голоцена внутриконтинентальных районов Приенисейской Сибири, Западной Сибири и Байкальского региона. Граница позднеи послеледникового времени — важнейший палеогеографический рубеж голоцена, повсеместно отмечается на уровне примерно 10 300 л.н. В голоцене также прослеживается бореально-атлантическая граница (8000 л.н.), атлантико-суббореальная (4600 л.н.) и другие.

5. В горно-таежном поясе Тоджинской котловины зафиксированы колебания климата с 1800—2000;летней ритмичностью в изменениях теплои влагообеспеченности, отразившиеся в формировании циклитов Мерзлоярской толщи озерно-речных, фитогенных осадков с ископаемыми почвами, четырьмя горизонтами жильного льда, семью горизонтами погребенного в прижизненном положении леса. Установлены относительные предголоценовые потепления климата в кокоревское и таймырское время, разделенные значительными похолоданиями с ростом вечной мерзлоты и развитием перигляциальных ландшафтов. Наиболее благоприятная климатическая обстановка для расцвета темнохвойной растительности проявилась в интервале — 8,1−8,4 т.л.н.

6. Реконструкция элементов палеоклимата голоцена по временным срезам через 300−700 лет, полученная во внутриконтинентальной Минусинской котловине, показала разнонаправленность соотношения тепла и влаги, неоднозначное их соотношение в различные хроноинтервалы в отличие от северны, западных и восточных регионов.

7. Палинологическое изучение отложений на территории Красноярской котловины показало преобладание в среднеи позднеголоценовых осадках пыльцы древесных растений (лиственницы, ели, кедра, сосны) с большим присутствием спор папоротников, хвощей, плауна альпийского, селагинеллы сибирской. В позднесартанских и раннеголоценовых отложениях преобладала пыльца сложноцветных, маревых, гвоздичных. Направленность и колебания климата, установленные при палинологическом изучении осадков, соответствуют климатическим изменениям Средне-Сибирского региона.

8. Черты метахронности в изменениях температур и влажности воздуха в голоцене наиболее четко проявляются во внутриконтинентальных территориях Приенисейской Сибири и прослеживаются не в широтном, а в меридиональном направлении. Разнонаправленные гидротермические тенденции выявляются при сопоставлении голоценовой динамики природных условий на территории Красноярской и Тоджинской котловин. 9. Реконструкции палеогеографической обстановки на протяжении голоцена открывают возможность моделирования разных климатических режимов. Модели климата становятся необходимым элементом прогнозов развития человечества.

Показать весь текст

Список литературы

  1. И.Г., Муратова М. В., Спасская М. И. Палеогеография Северной Азии в позднем плейстоцен-голоцене и географический прогноз. — • М.: Наука, 1978. -76 с.
  2. Т.Д. Внутригорные котловины. М., 1972.
  3. Т.Д., Преображенский B.C. Ландшафты малых котловин горной тайги. М., 1964.
  4. В.В. География растений (Основы фитогеографии, экологии и геоботаники). М.: Гос. уч.-пед. изд-во Мин. Просвещения РСФСР, 1950. -420 с.
  5. З.В., Шумова Г. М. О методике применения спорово-пыльцевого анализа в горных условиях на примере Тянь-Шаня // • Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. — С. 70−74.
  6. Алтае-Саянская горная область. М.: Наука, 1969. — 415 с.
  7. Е.М. Флора северных лесостепей Средней Сибири: конспект. Красноярск: РИО КГПУ, 2003. — 464 с.
  8. B.C. О климатическом районировании Тувы // Изв. ВГО. -1954. Т. 86. — Вып. 6. — С. 64−73.
  9. Атлас Красноярского края и республики Хакасии. Новосибирск, 1994.83 с.
  10. И.К. Западный Саян // Очерки по геологии Сибири. Вып. 6. -Л.: Изд-во АН СССР, 1934.
  11. М.В., Поздняков А. И. Пирогенные «раны» торфяных почв // Болота и биосфера: сб. материалов III науч. школы-конф. Томск: Изд-во ЦНТИ, 2004. — С. 148−158.
  12. Е.В., Вершинин К. Е., Летунова П. П., Орлова Л. А. и др. Растительность высокогорий Восточного Саяна в позднем голоцене по данным изучения торфяных отложений // Ботанический журнал. 2004. — № 2.-С. 221−232.
  13. Е.В., Мац В.Д., Летунова П. П. и др. Голоценовые торфяники Прибайкалья как объект палеоклиматических реконструкций // Геология и геофизика. 1996. — № 12. — С. 78−92.
  14. В.А. История развития растительности котловин Байкальской рифтовой зоны. М.: Наука, 1975. — 142 с.
  15. В.А. Применение метода регрессионного дисперсионного и корреляционного анализа при интерпретации результатов палинологических исследований 7/ Математические методы в географии. М.: Изд-во МГУ, 1968.-С. 1−22.
  16. В.А., Барышева Е. М., Кольцова В. Г. и др. Растительность Восточной Сибири в голоцене // Поздний плейстоцен и голоцен юга Восточной Сибири. К XI Конгрессу INQUA в СССР. Москва, 1982. -Новосибирск: Наука, 1982. С. 64−70.
  17. Л.С. Географические зоны Советского Союза. М.: Географгиз, 1947. — Т. 1., 1952.-Т. 2.
  18. Л.С. Достижения советской географии (1917−1947). Л.: Лениздат, 1947.
  19. Л.С. Климат и жизнь. М.: Географгиз, 1947. — 164 с.
  20. Н.А. Некоторые факторы, определяющие формирование спорово-пыльцевого спектра, и использование спорово-пыльцевого анализа при геоботанических исследованиях: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. биол. наук. М.: МГУ, 1969. — 24 с.
  21. Н.А., Тюремнов С. Н. О сохранности пыльцы в отложениях голоцена // Вестник МГУ. Серия биол. и почвовед. 1967. — № 4. — С. 74−87.
  22. Н.А., Тюремнов С. Н. Сохранность и разрушение пыльцы -важный фактор формирования спорово-пыльцевого спектра // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. — С. 5−8.
  23. Н.А. Климатическая обусловленность изменчивости природных процессов в аридной зоне // Тез. докл. междунар. совещ. «Методологические вопросы оценки состояния природной среды МНР». -Пущино, 1990.-С. 13−14.
  24. И.А. Климаты аридной зоны Азии. М.: Наука, 2006. — 287 с.
  25. Т.А. История растительности юго-востока Западной Сибири в голоцене по данным ботанического и сорово-пыльцевого анализа торфа // Сибирский экологический журнал. 2000. — № 5 — С. 659−668.
  26. К.И. Геологические исследования вдоль Сибирской железной дороги // Горный журнал. 1894. — Т. Ш, IV. — С. 3−14.
  27. Богдановская-Гиэнеф И. Д. Закономерности формирования сфагновых болот верхового типа. JL: Наука, 1969. — 185 с.
  28. А.И. Основы метода оценки изменений ресурсов почвенных вод и речного стока по различным сценариям изменений климата. /А.И.Будаговский, О. Е. Бусарова // Вод.ресурсы. 1991. 2. — С. 5−16.
  29. Дж., Дженкинс Г. Анализ временных рядов, прогноз и управление. Вып. 1. -М.: Мир, 1974. 503 с.
  30. Боч М. С. Болота Таймырского биогеоценологического стационара (пос. Тарея) и его окрестностей // Биогеоценозы Таймырской тундры. JL, 1980. -С. 47−57.
  31. Боч М.С. К методике изучения временных смен растительности на болотах // Мат-лы по динамике растительного покрова. Владимир, 1968. — С. 138−139.
  32. Боч М. С. Некоторые закономерности разложения растений на болотах как основа динамики болот // Генезис и динамика болот. Вып.1. М.: МГУ, 1978.-С. 18−24.
  33. Боч М-С., Мазинг В. В. Экосистемы болот СССР. Л.: Наука, 1979.-188 с.
  34. М.П. Рельеф и почвообразующие породы центральной части Красноярского края // Природное районирование центральной части Красноярского края и некоторые вопросы природного хозяйства. М.: АН СССР, 1962.-С. 27−46.
  35. М.И. Климат и жизнь.ко. Л.: Гидрометеоиздат, 1971.- 472 с.
  36. М.И. Аналоговый метод оценки предстоящих изменений климата // Метеорология и гидрология. 1991. — № 4. — С. 39−49.
  37. М.И. Предстоящие изменения регионального климата / М. И. Будыко, И. И. Борзенкова, Г. В. Менжулин, Г. И. Селяков // Изв. РАН. Сер. геогр., 1992. 4. С.36−53.
  38. Г. Ф. Применение математических методов в палинологических исследованиях // Изв. ВГО. 1988. Т. 119. — Вып. 5. — С. 427−433. ¦
  39. Г. Ф. Распознавание образов и многомерный анализ при палеогеографических реконструкциях голоцена // Тез. докл. междунар. конф. «Проблемы голоцена». Тбилиси: АН Грузинской ССР, 19 886. — С. 22.
  40. Г. Ф. Решение некоторых задач палинологии математическими методами // Палинология в СССР. Новосибирск: Наука, 1988 В. — С. 157−160.
  41. Г. Ф., Вотах М. Р. Применение корреляционного анализа при интерпретации палинологических данных // Биостратиграфия и палеоклиматы плейстоцена Сибири. Новосибирск, 19 866. — С. 31−43.
  42. Г. Ф., Вотах М. Р., Бишаев А. А. Методика определения палеоклимата по информативным системам признаков спорово-пыльцевых спектров // Геология и геофизика. 1984. — № 6. — С. 16−28.
  43. Г. Ф., Вотах М. Р., Бишаев А. А. Определение палеоклиматов по палинологическим данным методом целевой итерационной классификации геогрессионного анализа. Новосибирск: Изд-во ИГиГ СО РАН, 1986а.-190 с.
  44. А.А. Палеоклимат территории СССР в оптимум последнего (микулинского) межледниковья // Изв. АН СССР. Сер.геогр. 1983. — 6 — С. 30−42.
  45. А.А. Глобальные изменения климата и реакция ландшафтной оболочки // Изв. АН СССР. Сер.геогр., 1991- 5. — С. 5−2.
  46. А.А. Зональные и макрорегиональные изменения ландшафтно-климатических условий, вызванных «парниковым» эффектом. // Изв. РАН. Сер. геогр., — 1992.-2.-С. 89−101.
  47. Е.А. Геоморфологические типы торфяных месторождений // Торфяные месторождения Западной Сибири. М.: Недра, 1957. — С. 97−114.
  48. Водные ресурсы малых рек бассейна Енисея и их хозяйственное использование: справочник. Красноярск: СибНИИГиМС, 1989. — 237 с.
  49. B.C. Стратиграфия и история развития растительности Западной Сибири в позднем кайнозое. М.: Наука, 1977. — 238 с.
  50. B.C. Четвертичные отложения низовьев Иртыша и их биостратиграфическая характеристика. Новосибирск: Наука, 1966. — 174 с.
  51. B.C., Левина Т. П. Растительность голоцена Западной Сибири по палинологическим данным // Развитие природы территории СССР в позднем плейстоцене и голоцене. М.: Наука, 1985. — С. 186−192.
  52. И.И. Горные болота заповедника «Кузнецкий Алатау»: автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. биол. наук. Томск, 2001. — 19 с.
  53. А.Г. Геологический очерк Минусинской котловины и прилегающих частей Кузнецкого Алатау и Восточного Саяна // Очерки по геологии Сибири. М.: Изд-во АН СССР, 1932.
  54. Г. Б. Климат Минусинской впадины // Тр. Южно-Енисейской комплексной экспедиции. Вып. З.-М.: АН СССР, 1954а.-С. 3−71.
  55. Г. Б. Климат Хакасии // Природные условия и сельское хозяйство Хакаской автономной области. М.: Изд-во АН СССР, 19 546. — С. 14−42.
  56. Н.Н. Климат зоны травяных лесов и островов лесостепи Красноярского края (краткий очерк) // Природное районирование центральной части Красноярского края. -М.: АН СССР, 1962. С. 5−26.
  57. И.Ф., Спиридонова Е. А. Опыт восстановления климата голоцена по данным палинологии методами многомерного статистического анализа // Палинология плейстоцена и голоцена. Л., 1981. — С. 52−70.
  58. Геоморфологическое районирование СССР. М.: Высшая школа, 1980. -220 с.
  59. И.П., Марков К. К. Ледниковый период на территории СССР. -М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1939. 462 с.
  60. Гидрогеология СССР. Том VIII: Красноярский край и Тувинская АСССР. -М.: Недра, 1972.-362 с.
  61. А.Н., Зауер В. В., Мчедлишвили Н. Д. К морфологии пыльцы зерен Ephedra // Палеофитологический сборник. М.: ВНИГРИ, 1965. — Вып. 239.-С. 38−46.
  62. Глебов Ф. З, Толейко Л. С., Стариков Э. В. и др. История взаимоотношения леса и болота на основе палеоботанического анализа торфяников Западной Сибири // Проблемы лесной биогеоценологии. М.: Наука, 1980. — С. 115 140.
  63. Ф.З. Взаимоотношения леса и болота в таежной зоне Западной Сибири: автореф. дисс. на соиск. уч. степ. докт. биол. наук. Красноярск, 1984.-48 с.
  64. Е.А. Болотные биогеоценозы Западной Сибири // Болота и биосфера: сб. мат-лов III науч. школы-конф. Томск: Изд-во ЦНТИ, 2004. -С. 91−99.
  65. JI.B., Караулова Л. П. Растительность и климатостратиграфия плейстоцена и голоцена юга Дальнего Востока СССР. М.: Наука, 1983. -144 с.
  66. Л.В., Равский Э. И. Антропоген Тувинских впадин // Тр. комиссии по изучению четвертичного периода. М., 1962. — Т. 19.
  67. А.Н. Нейронные сети на персональном компьютере/А.Н.Горбань, Д. А. Росиев. Новосибирск: Наука, 1996. 276 с.
  68. В.Н. Почвы Восточного Саяна. М.: Наука, 1978. — 200 с.
  69. А.Я. К вопросу о зимнем испарении некоторых древесных пород // Тр. общества естествоиспытателей Казанск. ун-та. Казань, 1925. — Т. L.
  70. С.М. Специфика болотообразования в Приенисейской тайге // Известия РАН. Сер. география. 1996. — № 4. — С. 113−120.
  71. К.П. Почвы Южной части Сибири. М., 1955. — 591 с.
  72. Н.Д. Почвы Хакасии и пути повышения их плодородия // Природные условия и сельское хозяйство Хакаской автономной области. -М.: Изд-во АН СССР, 1954а. С. 3−24.
  73. Н.Д. Природные условия и почвенный покров левобережной части Минусинской впадины // Почвы Минусинской впадины. М., 19 546. -С. 7−183.
  74. Н.Д., Коляго С. А. Объяснительная записка к атласу районных почвенных карт северного левобережья и правобережной части Минусинской впадины. М.: АН СССР, 1958. — 28 с.
  75. Н.Д., Коляго С. А. Почвы Минусинской впадины. М.: АН СССР, 1954.-186 с.
  76. А.В. Особенности торфонакопления на территории ЮжноМинусинской котловины // Болота и биосфера: сб. мат-лов IV науч. школы-конф. Томск: Изд-во ЦНТИ, 2005а. — С. 157−163.
  77. А.В. Развитие болотной экосистемы голоцена в долине р.Иджа // Мат-лы III междунар. симпозиума «Эволюция жизни на Земле» / отв. ред. В. М. Подобина. Томск: Изд-во Томского госуниверситета, 20 056. — С. 232−234.
  78. А.В. Реконструкция фитоценотического разнообразия и условий увлажнения болотных сообществ в позднеголоценовое время в долине р.Оя // Болота и биосфера: сб. мат-лов III науч. школы-конф. Томск: Изд-во ЦНТИ, 2004 В. — С. 178−183.
  79. А.А. Географическая зональность и некоторые ее закономерности // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1954. — № 5. — С. 17−38.
  80. А.А., Будыко М. И. Классификация климатов СССР // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1959. -№ 3. — С. 3−18.
  81. А.А., Будыко М. И. О периодическом законе географической зональности // Изв. ДАН СССР. 1956. — Т. 2. — № 1.
  82. М.Н., Холмова Г. В. К методике корреляционного анализа в палинологии // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. — С. 47−51.
  83. В.П. Опыт характеристики состава пыльцы в современных отложениях различных растительных зон Европейской части СССР // Проблемы физической географии. Вып. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1961. — С. 101−129.
  84. В.П. Применение пыльцевого анализа для реконструкции физико-географических условий геологического прошлого // Проблемы физической географии. Вып. 13. -М.: Изд-во АН СССР, 1948.-С. 164−172.
  85. В.П., Заклинская Е. Д. Анализ ископаемых пыльцы и спор и его применение в палеогеографии. М.: ОГИЗ, Географгиз, 1948. — 223 с.
  86. В.П., Моносзон М. Х. Определитель однолучевых спор папоротников из семейства Polypodiaceae R.Br., произрастающих на территории СССР. -М: Наука, 1971. 127 с.
  87. М.П. К применению метода спорово-пыльцевого анализа в Сибири // Науч. докл. высш. школы. Геол.-геогр. Науки. 1959. — Вып. 1 — С. 113−122.
  88. М.П., Каревская Г. Г., Махова Ю. В., Малаева Е. М. Состав пыльцы и спор в различных современных осадках Восточной Сибири и Дальнего Востока // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. -С. 77−82.
  89. М.Г. Развитие рельефа Саяно-Тувинского нагорья. М.: Наука, 1965.- 166 с.
  90. Ю4.Грудинин Г. В. Снежный покров юга Минусинской котловины. -Новосибирск: Наука, 1981. 146 с.
  91. З.П. Палеоботанические исследования аллювиальных отложений Средней Волги с целью установления их возраста: автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. геогр. наук. 1965. — 22 с.
  92. B.C. Болота и торфяники, развитие и строение их. М.: Мосполиграф, 1922. — 220 с.
  93. Н.И., Тарасов П. Е. Растительность и уровни озер севера Монголии за 12 500 лет по данным палинологического и диатомового анализов // Стратиграфия. Геологическая корреляция. 1998. — Т. 6. — № 1. -С. 73−87.
  94. A.M. Обработка статистических данных методом главных компонент. -М.: Статистика, 1978. 135 с. 109.' Дылис Н. В. Сибирская лиственница. М.: Изд-во АН СССР, 1947. -137 с.
  95. Н.В. О самоопылении и разносе пыльцы у лиственницы. Докл. АН СССР. Нов. сер., 1948. Т.60, № 4. — С. 203−205.
  96. М.Ф. Геоботанические исследования в западной части Красноярского края // Уч. зап. КГПИ. Т. 10. Красноярск, 1957. — С. 18−30.
  97. М.Ф. О некоторых особенностях растительного покрова восточной окраины Западно-Сибирской низменности // Уч. зап. КГПИ. Т. 15. Красноярск, 1959а. — С. 17−24.
  98. М.Ф. Схема геоботанического районирования междуречья Оби Енисея // Уч. зап. КГПИ. Т. 15. — Красноярск, 19 596. — С. 2−14.
  99. Елина ГА, Арсланов ХА, Климанов ВА Этапы развития растительности голоцена в южной и восточной Карелии // Ботанический журнал, -1996.-№ 3. -С. 1−17.
  100. Г. А., Кузнецов O.JL, Максимов А. И. Структурно-функциональная организация й динамика болотных экосистем Карелии. JL: Наука, 1984. -128 с.
  101. Г. А., Лебедева P.M. Динамика растительности и палеогеография голоцена карельского берега Прибеломорской низменности // Ботанический журнал. 1992. — № 5. — С. 17−29.
  102. Г. А., Лукашов А. Д., Юрковская Т. К. Позднеледниковье и голоцен Восточной Феноскандии (палеорастительность и палеогеография). -Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2000. 243 с.
  103. Елина ГА, Юрковская Т. К. Методы определения палеогидрологического режима как основа объективизации причин сукцессий растительности болот // Ботанический журнал. 1992. — № 7. — С. 120−124.
  104. Ю.В. Стратиграфия торфяных залежей // Торфяные месторождения Западной Сибири. М.: Недра, 1957. — С. 71−90.
  105. Ю.И. Почвенно-географическое районирование Красноярского края // География и природные ресурсы. 1998. — № 2. — С. 110−118.
  106. Изменение климата, 2001 г. Обобщенный доклад МГЭИК/ Д. Л. Албриттон, Т. Баркер, Башмаков И. и др. // Под ред. Р. Т. Уотсона. Geneva: World Meteorological Organization, 2003. — 220 p.
  107. А.П. Использование метода множественной корреляции для восстановления растительности пестроцветных отложений Северного Прикаспия // Вопросы ботаники Юго-Востока. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1975.-Вып. 1 — С. 144−147.
  108. Е.Д. Опыт определения дальности воздушной транспортировки спор папоротника Dryopteris filix-masculinum // Тр. конф. по спорово-пыльцевому анализу. М.: Изд-во МГУ, 1950. — С. 211−224.
  109. А.П. Влияние химической обработки на морфологию пыльцы лиственницы (Larix Mill., сем. Pinaceae Lindl.) // Ботанический журнал. -1977. Т. 62. — № 5. — С. 673−676.
  110. А.П. Морфология пыльцы некоторых представителей семейства Compositae L. // История лесов Сибири в голоцене. Красноярск, 1975.-С. 148−154.
  111. Г. Ю. Изменение палеоклимата Южно-Минусинской котловины в позднем голоцене (по данным обработки палинологического материала численными методами) // Палеогеография Средней Сибири. -Красноярск, 1987. С. 41−49.
  112. Г. Ю. Опыт детального климатостратиграфического расчленения позднеголоценовых отложений Минусинской котловины // Тез. докл. VI всесоюзн. палинологической конф. «Палинология и полезные ископаемые». Минск: БелНИГРИ, 1989. — С. 111−112.
  113. Г. Ю. Палинологическая изученность Минусинской котловины и ее перспективы П Тез. докл. третьей науч.-практич. конф. «Природа и хозяйство Красноярского края». Красноярск, 1985а. — С. 111 112.
  114. Г. Ю. Палинологическая характеристика голоценового торфяника в долине ручья Алтан (Южно-Минусинская котловина) // Природные условия и ресурсы юга Средней Сибири. Красноярск, 1983. — С. 47−52.
  115. Г. Ю. Спорово-пыльцевая характеристика торфяных отложений болот Знаменского и Корниловского (Южно-Минусинская котловина) // Палиностратиграфия мезозоя и кайнозоя Сибири. -Новосибирск: Наука, 19 856.-С. 120−126.
  116. К.Е. Водообмен в болотных ландшафтах. JL: Гидрометеоиздат, 1975. — 279 с.
  117. К.Е. Основы гидрологии болот лесной зоны и расчеты водного режима болотных массивов. JL: Гидрометеоиздат, 1957. — 500 с.
  118. Н.Н. Пояса континентальное&trade- Земного шара // Изв. ВГО. -1959,-№ 5.-С. 410−423.
  119. Иванов СН, Рябогина Н. Е. Материалы палинологического исследования торфяника Станичный Рям // Проблемы взаимодействия человека и природной среды. Тюмень: Изд-во ИПОС СОР АН, 2003. — Вып. 4.-С. 62−68.
  120. А.Г. Ландшафты СССР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985.
  121. А.Г. Системы и ритмы зональности // Изв. ВГО. 1971. — Т. 103.-Вып. 1.-С. 10−26.
  122. М.В. Об оценке объема информации пыльцевых спектров и способах восстановления состава растительности // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. — С. 12−16.
  123. А.В. Растительный покров и естественные кормовые ресурсы // Природные условия Тувинской автономной области. Труды
  124. Тувинской комплексной экспедиции. Вып. 3. М.: Изд-во АН СССР, 1957. -С. 162−189.
  125. JI.B. Влияние экзогенных факторов на сукцессии болотной и лесной растительности в долине Енисея // География и природные ресурсы. -1999.-№ 2-С. 88−91.
  126. JI.B. Динамика растительного покрова, торфонакопления и углерода в Тугуланской котловине (средняя тайга Енисейского левобережья) // География и природные ресурсы. 1996. — № 3 — С. 74−81.
  127. JI.B. Основные закономерности развития леса и болота среднетаежной подзоны Обь-Енисейского междуречья в голоцене // Сибирский экологический журнал. 2000. — № 5. — С. 635−644.
  128. Г. Г. Спорово-пыльцевые спектры современных отложений в бассейне р. Они (северное побережье Охотского моря) // Спорово-пыльцевой анализ при геоморфологических исследованиях. М.: Изд-во МГУ, 1971.-С. 90−106.
  129. Кац Н. Я. Болота земного шара. М.: Наука, 1971. — 295 с.
  130. Кац Н. Я. Болота Советской Азии // Бюллетень МОИП. Отд. биологии. -Т. 51 (2).- 1946.
  131. Кац. Н. Я. Болота и торфяники. -М.: Учпедиз., 1941. -400 с.
  132. Т.В. Внутриболотные озера // Болота Западной Сибири, их строение и гидрологический режим. Д.: Гидрометеоиздат, 1976. — 446 с.
  133. Н.В. Геохронология позднего антропогена по изотопным данным // Тр. ГИН АН СССР. Вып. 257. М.: Наука, 1974. — 255 с.
  134. Классификация видов торфа и торфяных залежей. М.: Изд-во Гл. упр. торф, фонда при Сов. Мин. РСФСР, 1951. — 68 с.
  135. Классификация растительного покрова и видов торфа центральной части Западной Сибири. М., 1975. — 148 с.
  136. Д.А. Краткий предварительный отчет об экскурсиях в системе Абакана, выполненных в 1883 г. Новосибирск: Зап. Сиб. отд. Имп. РГО, 1890.-Кн. XI.
  137. В.А. Восстановление количественных характеристик климата голоцена и плейстоцена по данным палинологического анализа: автореф. канд. дис. М.: МГУ, 1976а. — 23 с.
  138. Климанов ВА К методике восстановления количественных характеристик климата прошлого // Вестник МГУ. Сер. География. 19 766. -№ 2. — С. 92−98.
  139. В.А. Климат Северной Евразии в позднеледниковье и голоцене (по палинологическим данным): автореферат дисс. на соиск. уч. степ. докт. геогр. наук. М., 1996. — 46 с.
  140. В.А. Статистический анализ современных спорово-пыльцевых спектров Сахалина // Палеогеографические исследования на Дальнем Востоке. Владивосток: ДВО АН СССР, 1987. — С. 50−57.
  141. А.С. Реки // Природные условия Тувинской автономной области. Труды Тувинской комплексной экспедиции. Вып. 3. М.: Изд-во АН СССР, 1957.-С. 66−104.
  142. Н.Б. Основные закономерности формирования субрецентных спорово-пыльцевых спектров в континентальных отложениях на Западном Кавказе // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973.-С. 107−113.
  143. В.В. Энергия земной климатической системы // Исследования Земли из космоса. 1989. — № 5. — С 3−13.
  144. В.Г. Спорово-пыльцевые спектры поверхностных проб некоторых типов лесов заповедника «Столбы» // Мат-лы Ш конф. молодых ученых «Изучение природы лесов Сибири». Красноярск: ИлиД, 1972. — С. 276−279.
  145. С.А. Природные условия и почвенный покров правобережной части Минусинской котловины // Тр. Южно-Енисейской комплексной экспедиции. М., 1954.-С. 184−303.
  146. В.М. География и выживание человечества/ В. М. Котляков // Изв. РАН.Сер.геогр., 1992. 2. С.8−14.
  147. В.М. Избранные сочинения. Кн.З. География в меняющемся мире. М.: Наука, 2001. -411с.
  148. А.Д. Палеоэкология, динамика лесных и болотных экосистем и климата бассейна р. Кас в позднем плейстоцене и голоцене: автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. биол. наук. Красноярск, 1998. — 22 с.
  149. B.JI. Изменение климата голоцена в Приенисейской Сибири (по палеокарпологическим данным) // Палеоклиматы позднеледниковья и голоцена М.: Наука, 1989. — С. 96−98.
  150. B.JI. Развитие растительности и изменения климата Минусинской котловины в голоцене (по материалам палеокарпологии) // География и природные ресурсы. 2004. — № 2. — С. 84−89.
  151. B.JI., Кошкаров А.Д. Larix и Pinus (Pinaceae) Средней Сибири в голоценовых флорах Субарктики // Палеогеография Средней Сибири: сб. ст. Вып. 3. Красноярск: Изд-во Красноярского госуниверситета, 2003. — С. 33−36.
  152. B.JI., Кошкаров А. Д., Орлова JI.A. Динамика лесных экосистем Субарктики Средней Сибири в голоцене // Сибирский экологический журнал. 1998. — № 3−4 — С. 225−232.
  153. А.Н. Палеоботаника. JL: Гостоптехиздат, 1957. — 650 с.
  154. П.А. Орографический очерк Минусинского и Красноярского округов Енисейской губернии // Материалы для орографии Восточной Сибири. Новосибирск: Зап. РГО по общ. географии, 1876. — Т. V,-С. 33−140.
  155. П.И. Черноземы Красноярского края. Красноярск: КрасГУ, 2002.-332 с.
  156. Н.И. Растительность Енисейской лесотундры. Предварительный отчет о ботан. исследов. в Сибири и в Туркестане в 1914 г.
  157. А.В. Дробное геоботаническое районирование части Алтае-Саянской геоботанической области (Правобережье Енисея) // Растительность правобережья Енисея. Южная часть Красноярского края. -Новосибирск: Наука, 1971.-С. 67−135.
  158. А.В., Вандакурова Е. В. Степи Сибири. Новосибирск: Новосибир. обл. гос. изд-во, 1949.
  159. JI.A. Исследования пыльцы и спор с поверхности почвы из высокоширотных районов Арктики // Ботанический журнал. 1951. — № 3. -С. 258−269.
  160. Л. А. Палинология сережкоцветных. M.-JI.: Наука, 1965.-215 с. «'
  161. JI.A., Алешина JI.A. Пыльца двудольных растений флоры Европейской части СССР. Д.: Наука, 1978. — 184 с.
  162. Л.А., Алешина Л. А. Пыльца и споры растений Европейской части СССР. Л.: Наука, 1972. — Т.1 — 171 с.
  163. Т.К. История лесов южной Эвенкии по данным спорово-пыльцевого анализа торфяных залежей // Палинология голоцена и маринопалинология.-М.: Наука, 1973.-С. 71−75.
  164. Т.К. Морфология спор плаунов, хвощей и папоротников Средней Сибири // Ботанический журнал. 1972. — Т. 57. — № 10. — С. 13 091 316.
  165. С.Л. Рельеф // Природные условия Тувинской автономной области. Труды Тувинской комплексной экспедиции. Вып. 3. М.: Изд-во АН СССР, 1957.-С. 11−46.
  166. Е.М. Степи и сельскохозяйственные земли на месте степей. Пояснительный текст к Геоботанической карте СССР. Т. 2.
  167. Е.Д. Флора болот юго-востока Западной Сибири. Томск: Изд-во Томского ун-та, 2003. — 296 с.
  168. Е.Д., Королюк А. Ю., Блойтен В. и др. Структура растительного покрова Западной части Большого Васюганского болота (на примере ключевого участка «Узас») // Сибирский экологический журнал. -2000.-№ 5.-С. 563−576.
  169. И.Ф. Качественные показатели торфяных залежей в зависимости от их гидрогеологических условий залегания // Природа болот и методы их исследования. Л.: Наука, 1967. — С. 169−173.
  170. Г. М. Зональные особенности современной растительности и рецентных спорово-пыльцевых спектров Западной Сибири // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. — С. 248−320.
  171. Леса Красноярского края. М.: Наука, 1969. — С. 248−320.
  172. О.Л., Абрамова Л. И., Аветов Н. А., Березина Н. А. и др. Болотные системы Западной Сибири и их природоохранное значение / под. ред. В.Б.. Куваева. Тула: Гриф и К0, 2001. — 584 с.
  173. О.Л., Березина Н. А. Болота Западной Сибири. М.: Изд-во МГУ, 1981.-204 с.
  174. О.Л., Березина Н. А. Возраст и генезис болот центральной части Западно-Сибирской равнины // Докл. МОИП. Зоология и ботаника. 1976. -С. 84−86.
  175. О.Л., Березина Н. А. О взаимодействии болот и окружающей среды (на примере центральной части Западно-Сибирской равнины) // Значения болот в биосфере. М.: Наука, 1980. — С. 95−112.
  176. О.Л., Березина Н. А., Куликова Г. Г. Возраст болот центральной части Западно-Сибирской равнины // Природные условия Западной Сибири. М.: Изд-во МГУ, 1976. — Вып. 6. — С. 69−86.
  177. М.В. Морфология пыльцы Pinus sylvestris L. (Pinaceae) и некоторых близких видов // Ботанический журнал. 1978. — Т. 63. — № 7. — С. 991−1001.
  178. .Н. Дифференциация природных условий и ресурсы Тувы // Сибирский географический сборник. М.: Наука, 1967. — № 5. — С. 78−84.
  179. .Н. Межгорные котловины Тувы // Уч. зап. Тувинского НИИ лит-ры и истории. Вып. VI. Кызыл, 1958. — С. 56−65.
  180. .Н. О физико-географическом районировании Тувинской автономной области // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1956. — № 5. — С. 12 891 295.
  181. .Н. Природное районирование // Средняя Сибирь: коллективная монография. -М.: Изд-во АН СССР, 1964. С. 257−300.
  182. .Н., Хаустова М. Н. Физико-географические различия Красноярского края // Природные условия Красноярского края. М.: Изд-во АН СССР, 1961.-С. 24−52.
  183. Е.Л. Растительность лесостепи и зоны травяных лесов Красноярского края // Природное районирование Центральной части Красноярского края и некоторые вопросы природного хозяйства. М.: АН СССР, 1962. — С.47−62.
  184. И.В. Вулканизм и тектоника девонских впадин Минусинского межгорного прогиба. М.: Изд-во АН СССР, 1960. — 276 с.
  185. Ю.А. Некоторые особенности строения растительного покрова Сенчинского болота // Изв. СО АН СССР. -1961.- Вып. 4. С. 113−115.
  186. Ю.А. Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. Томск, 1979. — С. 12−18.
  187. Ю.А. Торфяное болото как система болотных фаций // Биологические науки. М.: МГУ, 1977. — № 9. — С. 97−103.
  188. Ю.А., Мульдияров Е. Я. Экологическая характеристика видов торфа // Мат-лы VII Всесоюзного совещания по болотоведению. Калинин: Изд-во Калининского госуниверситета, 1984. — С. 82−90.
  189. Е.Л. Растительность лесостепи и зоны травяных лесов Красноярского края // Природное районирование Центральной части Красноярского края и некоторые вопросы природного хозяйства. М.: АН СССР, 1962.-С. 47−62.
  190. Е.Н. Сравнительный анализ пыльцевых спектров современного аллювия рек Восточного Забайкалья и Восточной Монголии // Спорово-пыльцевой анализ при геоморфологических исследованиях. М.: Изд-воМГУ, 1981. — С. 4−17.
  191. Е.А. Опыт сопоставления распространения пыльцы некоторых древесных растений с их ареалами в пределах Европейской части СССР // Тр. Ин-та географии АН СССР. Вып. 46. 1950. — С. 256−270.
  192. Е.А. Спорово-пыльцевые спектры поверхностных проб из различных географических зон Поволжья // Тр. Ин-та географии АН СССР. Вып. 52.- 1952.-С. 75−90.
  193. Результаты спорово-пыльцевого анализа проб с поверхности почвы из Центральной Монголии //Палинология голоцена (К третьей международной палинологической конференции (Новосибирск, СССР, 1971). М., 1971. С. 239−256.
  194. В.Н. О роли Кемчугского поднятия в формировании стока р. Качи // Природные условия и ресурсы юга Средней Сибири. Красноярск: КГПИ, 1983.-С. 28−32.
  195. В.Н. Особенности влагообеспеченности Минусинской котловины // Природные условия Минусинской котловины (Западной части территории КАТЭКа). Красноярск: КГПИ, 1981. -С. 33−47.
  196. К.К. Задачи палеогеографических исследований в целях долгосрочного географического прогнозирования/ К. К. Марков, П. А. Каплин, А. А. Свиточ // Вестник МГУ. Сер.5, География. 1974.- 6 — С.3−8.
  197. Математические методы в палинологии. Вып.1: Статистический анализ состава спорово-пыльцевых спектров поверхностных проб и элементов современного климата: метод, разработки / сост. Букреева Г. Ф. -Новосибирск: Изд-во ИГиГ СО РАН, 1989. 99 с.
  198. Р.Г., Матухина В. Г., Васильев И. П. и др. Классификация торфов и торфяных залежей Западной Сибири. Новосибирск: Изд-во СО РАН, НИЦ. ОИГГМ, 2000. — 96 с.
  199. Н.Н., Арсланов Х. А., Чернова Г. Н. Голоцен внутригорных котловин Алтая // Всерос. совещание «Главнейшие итоги в изучениичетвертичного периода и основные направления исследований в XXI веке». -С-Пб: ВСЕГЕИ, 1998.-С. 126.
  200. Моносзон-Смолина М.Х. К вопросу о морфологии некоторых видов. рода Pinus // Ботанический журнал. 1949. — Т. 34. — № 4. — С. 352−380.
  201. М.Х. Рассеивание воздушным путем пыльцы маревых // Тр. Ин-та географии АН СССР. Вып. 77. 1950. — С. 107−112.
  202. М.Х. Описание пыльцы представителей семейства Ulmaceae, произрастающих на территории СССР // Тр. Ин-та географии АН СССР. Вып. 87.- 1959.-С. 187−198.
  203. М.Х. Определитель пыльцы видов семейства маревых. М.: Наука, 1973.-93 с.
  204. Е.Я., Чернова Н. А. Структура торфяных залежей болот хр. Ергаки (Западный Саян) // Болота и биосфера: сб. мат-лов IV науч. школы-конф. Томск: Изд-во ЦНТИ, 2005. — С. 247−251.
  205. М.В., Боярская Т. Д., Либерман А. А. Применение теории вероятностей для восстановления палеоклиматических условий по данным палинологического анализа // Новейшая тектоника, новейшие отложения и. человек. Сб. 3. М, 1972. — С. 239−246.
  206. М.П. Материалы по геологии четвертичных отложений центральной части Красноярского края // Вестник ЗСГТ. 1937. — № 5.
  207. Научные предпосылки освоения болот Западной Сибири. М., 1977. -226 с.
  208. М.И. Введение // Голоцен (к VIII конгрессу ИНКВА в Париже). М.: Наука, 1969. — С. 5−12.
  209. М.И. Возникновение и скорость развития процесса заболачивания // Научные предпосылки освоения болот Западной Сибири. -М., 1977.-С. 39−47.
  210. М.И. Закономерности географического распределения торфяных болот и их типов на территории СССР // Мат-лы XIX междунар. геогр. конгресса в Стокгольме. М., 1961. — С. 5−12.
  211. М.И. История лесов и палеогеография СССР в голоцене. -М.: Наука, 1957.-404 с.
  212. М.И. К вопросу о некоторых понятиях и разделении голоцена // Изв. АН СССР. Сер. Геогр. № 2. — 1983. — С. 103−108.
  213. А.А. О классификации болотных массивов на основе характера торфонакопления // Природа болот и методы их исследования. -Л.: Наука, 1967.-С. 18−22.
  214. В.А. Почвы Тувы. М.: Изд-во АН СССР, 1963. — 126 с.
  215. В.А. Природные районы Тувинской области // Природные условия Тувинской автономной области. Труды Тувинской комплексной экспедиции. Вып. 3. М.: Изд-во АН СССР, 1957. — С. 240−264.
  216. С.В. Восточная часть Саяно-Тувинского нагорья в четвертичное время // Изв. Всесоюз. геогр. общ-ва. 1953. — Т. 85. — № 5. — С. 234−241.
  217. В.И. Ход развития природы лесоболотной зоны Западной Сибири//Тр. Западносибирского НИГНИ, — 1968. -Вып. 10.-С. 157−171.
  218. Л.А. Новые данные по радиоуглеродной хронологии озерных отложений Тоджинской впадины (Тува) // Докл. АН СССР. 1980. -Т. 250,-№ 6.-С. 1427−1430.
  219. М.В. Корреляция отложений угленосного карбона Казахстана методом кластерного анализа (по палинологическим данным) // Палинология в СССР.-М.: Наука, 1976.-С. 51−57.
  220. Оценки экологических и социально-экономических последствий изменения климата: Доклад Рабочей группы II МГЭИК /Председатель Ю. А. Израэль. СПб.: Гидрометеоиздат, 1992.- 250 с.
  221. В.В. Восстановление регенерация выработанных торфяных болот // Болота и биосфера: сб. мат-лов IV науч. школы-конф. — Томск: Изд-во ЦНТИ, 2005.-С. 98−106.
  222. М.Н., Чупина JI.H. Главные закономерности в формировании современных спорово-пыльцевых спектров в горах востока Средней Азии // Методические вопросы палинологии. М.: Наука, 1973. — С. 134−139.
  223. Е.Ф. Растительность поймы Енисея и его притоков в пределах Минусинской котловины // Растительность правобережья Енисея. Южная часть Красноярского края. Новосибирск: Наука, 1971. — С. 193−205.
  224. А.И. Закономерности отражения растительности в спорово-пыльцевых спектрах осадочных отложений различного генезиса (на примере бассейна р. Енисей): автореф. канд. дис. М., 1968. — 15 с.
  225. А.И. Спорово-пыльцевые спектры поверхностных проб и состав растительного покрова в районе Нижней Тунгуски // Вестник МГУ. Сер. VI. Биол. и почвовед. 1966. -№ 6. — С. 65−71.
  226. Г. М. Болота лесостепи Средней Сибири. М., 1964. — 115 с.
  227. JI.B. Южнотаежные леса Средней Сибири. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1982. — 330 с.
  228. Предстоящие измненеия климата: Совместный Советско-Американский отчет о климате и его изменениях /Под ред. М. И. Будыко, А. Д. Хекта и др. Л.: Гидрометеоиздат, 1991. 272 с.
  229. B.C. О вертикальной поясности в межгорных котловинах // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1958. — № 3. — С. 58−59.
  230. Природное районирование центральной части Красноярского края и некоторые вопросы пригородного хозяйства. М.: АН СССР, 1962. — С. 136 142.
  231. Пыльцевой анализ. М.: Госгеолитиздат, 1950. — 571 с.
  232. Н.И. К изучению болот Красноярского края // Заболоченные леса и болота Сибири. М.: АН СССР, 1963а. — С. 5−32.
  233. Н.И. Лесное болотоведение. М.: АН СССР, 19 636. — 192 с.
  234. Н.И. О продуктивности болот Западной Сибири // Растительные ресурсы. 1967. — № 4. — С. 523−533.
  235. Н.И. Результаты палинологического изучения голоценовых болот севера Западной Сибири // Палинология голоцена и маринопалинология. М.: Наука, 1973. — С. 58−64.
  236. Н.И. Результаты палинологического изучения торфяников Енисейской полосы Сибири // Значение палинологического анализа для стратиграфии и палеофлористики. М.: Наука, 1966. — С. 232−238.
  237. Н.И. Степень разложения торфа и методы ее определения. Красноярск: Институт леса и древесины СО АН СССР, 1963 в. — 55 с.
  238. Н.И. Торфяники Русской лесостепи. М.: АН СССР, 1958. -191 с.
  239. Н.И., Толейко Л. С. Динамика растительного покрова левобережья Приенисейской Сибири в голоцене по данным изучения торфяников // Природа болот и методы их исследования. Л.: Наука, 1967. -С. 110−114.
  240. В.В. Ледниковые и степные реликты во флоре Средней Сибири в связи с историей флоры // Научные чтения памяти М. Г. Попова.
  241. В.В. Луговые степи Хакасии // Изв. Томского отд. Всесоюзн. ботан. об-ва. Томск-Новосибирск, 1959.
  242. В.В. Некоторые замечания об «островных» степях Сибири//Сов. Ботаника, 1947.-Т. 15.-№ 16.
  243. В.В. Степи Хакасии // Изв. Всесоюзн. геогр. об-ва. 1954. -Т. 86.
  244. Н.И. Геоморфологические типы болот и их значение для классификации болотных массивов // Природа болот и методы их исследования. -Л.: Наука, 1967. С. 22−27.
  245. Н.И. Значение рельефа при формировании болот // Исследования в лесах Сибири. Красноярск, 1968. — Вып. 1. — С. 10−15.
  246. В.В. Динамика и эволюция Южносибирских геосистем. -Новосибирск: Наука СО РАН, 1988. 137 с.
  247. Н.Е. Стратиграфия голоцена Южного Зауралья, изменение ландшафтно-климатических условий обитания древнего человека: дисс. на соиск. уч. степ. канд. геолого-минерал, наук. Тюмень, 2004. — 344 с.
  248. Н.Е., Орлова Л. А. Позднеголоценовый торфяник Гладиловский Рям, как индикатор изменения палеоэкологических условий Ишимской равнины // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Вып.4. Тюмень: Изд-во ИПОС СОРАН, 2002. — С. 203−214.
  249. Савина J1.H. Взаимоотношение леса и степи в горах Западного Саяна в голоцене // Эколого-фитоценотипические особенности лесов Сибири. -Красноярск: ИЛиД, 1982. С. 61−67.
  250. Л.Н. Новейшая история лесов Западного Саяна. Новосибирск: Наука, 1976.-160 с.
  251. Л.Н. Таежные леса Северной Азии в голоцене. Новосибирск: Наука, 1986. — 190 с.
  252. Л.Н., Буренина Т. А. Сохранность пыльцы лиственницы в лесных почвах и отражение состава лиственничных лесов Монголии в рецентных спектрах // Палеоботанические исследования в лесах Северной Азии. Новосибирск: Наука СО, 1981. — С. 62−82.
  253. Савина ЯН, Зубарев АЛ, Кошкарова BJL, Карпенко Л. В. и др. Стандартная спорово-пыльцевая диаграмма голоценового торфяника южной части Енисейского кряжа // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода,-М.: Наука, 1988.-№ 57.-С. 124−131.
  254. Ф.В. Краткий очерк растительности Таймыра // Проблемы Арктики.-Л, 1937.-№ 1.-С. 43−51.
  255. С.А. К методике палинологических исследований в условиях межгорных котловин Южной Сибири // Систематика и методы изучения ископаемых пыльцы и спор. М.: Наука, 1964. — С. 198−207.
  256. С.А. Особенности формирования спорово-пыльцевых спектров в условиях межгорных котловин // Методические вопросы палинологии.-М.: Наука, 1973.-С. 143−152.
  257. Е.В. Почвенный покров Красноярской лесостепи // Природное районирование Центральной части Красноярского края и некоторые вопросы природного хозяйства. М.: АН СССР, 1962. — С. 75−89.
  258. А.Н. Введение в спорово-пыльцевой анализ. М.: Наука, 1967. -270 с.
  259. А.Н. Морфологическое описание пыльцы грушанковых, вертляницевых, вересковых, брусничных и верониковых европейской части Союза ССР // Тр. Ин-та геогр. 1954. -Т. 61. -С. 119−156.
  260. А.Н. О морфологических признаках пыльцевых зерен верескоцветных // Изв. ДАН СССР. 1953. — Т. 92. — № 5. — С. 1065−1068.
  261. А.Н. Определение видов Lycopodium L. и Selaginella Spring по спорам и микроспорам // Тр. Ин-та геогр. АН СССР. 1951. — Вып. 50. — С. 167−199. •
  262. А.Н. Споры настоящих папоротников подсемейств Pteridae Diels флоры СССР // Вестник МГУ. Сер. биол. и почвовед. 1961. — № 6. — С. 45−52- № 4.- 1962.- С. 48−49.
  263. А.Н. Споры ужовниковых папоротников, произрастающих на территории СССР // Бюл. Моск. об-ва испыт. природы. Отд. биол. 1959. Т. 64.-№ 2.-С. 97−110.
  264. В.Н., Ильинская С. А., Коротков И. А. и др. Лесорастительное районирование Сибири //1 Всесоюз. совещание по проблеме районирования лесного фонда СССР. Красноярск: Изд-во ИЛиД СО РАН, 1977 — С. 17−30.
  265. М.П. Почвы Западного Саяна. М.: Наука, 1970. — 236 с.
  266. К.А. Растительность Тувы. Новосибирск, 1950. — 256 с.
  267. К.И. Методы и техника пыльцевого анализа // Сов. ботаника. 1939. — № 3. — С. 35−49.
  268. Споры папоротникообразных и пыльца голосеменных и однодольных флоры Европейской части СССР. Л.: Наука, 1983. — 208 с.
  269. Справочник по климату СССР. Вып. 21. Ч. 4. Влажность воздуха, атмосферные осадки и снежный покров. Л.: Гидрометиздат, 1969.
  270. Справочник по климату СССР. Вып. 21. Ч. 2. Температура воздуха и почвы.-Л.: Гидрометиздат, 1967.
  271. Средняя Сибирь. М.: Наука, 1964. — 480 с.
  272. В.Н. Болота, их образование, развитие и свойства // Сб. лекций дополнительных курсов для лесничих. СПб., 1915. — С. 249−405.
  273. В.Н. Болота, их образование, развитие и свойства. JL: Изд-во Ленингр. лесного ин-та, 1926. — 162 с.
  274. В.Н. К вопросу об изменении климата и растительности на севере Сибири в послетретичное время // Метеорологический вестник. -1922.-№ 1−4.-С. 15−21.
  275. Т.Г. Спорово-пыльцевой анализ новокаспийских отложений Балханского шора юго-западного Туркменистана // Тр. КЮГЭ АН СССР. -Вып. 8.-1962.-С. 48−64.
  276. С.П. Физическая география СССР. Изд. 2. Л.-М., 1954. — 712 с.
  277. Ю.С. Ложа болот как один из основных болотообразовательных факторов // Природа болот и методы их исследования. Л.: Наука, 1967. — С. 27−31.
  278. Г. И. Главнейшие черты растительности России (распределение растений в зависимости от внешних условий). СПб.: Изд-во Брокгауза-Ефрона, 1902.
  279. .А. Данные о заносе древесных пород к северу от лесной границы // Докл. АН СССР. № 74. — 1950. — С. 753−755.
  280. Л.Н. Лесная растительность Хатангского района у ее северного предела //Тр. Арктич. ин-та. Т. 63. Геоботаника. — Л., 1937.
  281. С.Н. Сохранность пыльцы в торфяниках и озерных отложениях голоцена // К первой междунар. палинологической конф. М.: Изд-во АН СССР, 1962. — С. 49−55.
  282. С.Н. Торфяные месторождения. Изд. 3-е, перераб. и доп. -М.: Недра, 1976.-488 с.
  283. С.Н., Березина Н. А. О разрушении пыльцы древесных пород в различных условиях водно-минерального режима // Вестник МГУ. Сер. VI. Биол. и почвовед.- 1965.-№ 5.-С. 62−71.
  284. С.Н., Виноградова Е. А. Геоморфологическая классификация торфяных месторождений // Тр. Моск. торф, ин-та. 1953. -Вып. 2. — С. 54.
  285. С.Н., Лисс О. Л. К динамике болотной растительности в голоцене // Материалы по динамике растительного покрова. Владимир, 1968.-С. 137−138.
  286. В.Ю. Биометрические методы. М.: Наука, 1964. — 415 с.
  287. Р.В. Пыльца растений в воздухе // Проблемы физической географии, 1950а.-Вып. 15.-С. 228−231.
  288. Р.В. Распространение ветром пыльцы дуба // Тр. конф. по спорово-пыльцевому анализу.-М.: Изд-во МГУ, 19 506.-С. 197−210.
  289. Р.В. Количественные закономерности распространения пыльцы древесных пород воздушным путем // Тр. Ин-та географии АН СССР. 1952а. — Вып. 52 (7). — С. 91−103.
  290. Р.В. Распространение пыльцы и спор текучими водами // Тр. Ин-та географии АН СССР. 19 526. — Т.52. — Вып.7. — С. 46−72.
  291. Р.В. Рассеивание воздушным путем пыльцы некоторых травянистых растений // Изв. АН СССР. Сер. Геогр. 1956а. — № 1. — С. 104 109.
  292. Р.В. Количественные закономерности в распространении ветром пыльцы дуба // Тр. Ин-та географии АН СССР. 19 566. — Вып. 46. -С. 203−255.
  293. Р.В. Распространение пыльцы березы воздушным путем // Тр. Ин-та географии АН СССР. 1959а. — Вып. 77 (21). — С. 139−144.
  294. Р.В. Рассеивание воздушным путем злаков // Тр. Ин-та -географии АН СССР. 19 596. — Вып. 77 (21). — С. 145−156.
  295. Физико-географическое районирование СССР. Характеристика региональных единиц /Под ред. Н. А. Гвоздецкого. М.: Изд-во МГУ, 1968. 576 с.
  296. Н.А. Голоцен Северной Евразии. М.: Наука, 1977. — 200 с.
  297. Н.А. Взаимоотношение леса и степи по данным изучения палеогеографии голоцена/ Н.А.Хотинский//Эволюция и возраст почв СССР. Пущино, 1986. С.46−57.
  298. А.А. Растительность болот Большемуртинского района • Красноярского края // Растительный покров Красноярского края. -Новосибирск: РИОСОАНСССР, 1964.-С. 161−171.
  299. С.К. Сосудистые растения СССР. JI.: Наука, 1981. — 510 с.
  300. Черепнин J1.M. Растительность Красноярского края // Природные условия Красноярского края. -М.: АН СССР, 1961. С. 160−187.
  301. Черепнин J1.M. Растительный покров южной части Красноярского края, и задачи его изучения // Уч. зап. КГПИ. Красноярск, 1956. — Т.5. — С. 3−43.
  302. Барнаул: Алтайские страницы, 2005. — С. 159−161.
  303. . JI.H. Пыльца древесных пород в современных спорово-пыльцевых спектрах Средней Азии и Казахстана // Палинология голоцена. -М., 1971.-С. 227−237.
  304. JI.H. Современные спорово-пыльцевые спектры Южного Казахстана // Вестник АН Казахской ССР. 1965. — № 2. — С. 17−30.
  305. Г. Н. К методике интерпретации спорово-пыльцевых спектров в горных районах Монголии. Новосибирск: Наука, 1984. — С. 61−65.
  306. JI.B. Ботаническая география Сибири. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1962. — 439 с.
  307. Е.М. Рельеф Минусинской впадины // Тр. ЮжноЕнисейской комплексной экспедиции. Вып. 3. М.: АН СССР, 1954.
  308. A.JI. Метрический метод регрессии/ А.Л.Щемель//Материалы XXXV междунар. студ.конф. «Студент и научно-технический прогресс. Физика». Новосибирск: НГУ, 1997. С. 175.
  309. А.Л. Проблемы заполнения пробелов в таблицах данных /А.Л.Щемель, Н. П. Абовский // Труды V Всерос. конф «Нейрокомпьютеры и их применение». М.: ИПУ, 1999. С.102−105.
  310. Я.С. Геоморфологический очерк Минусинского края // Тр. Ин-та физической географии АН СССР. Вып.22. Геоморфологические очерки СССР. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. — № 3. — С. 84.
  311. А.Ф. К изучению позднеантропогеновых подъемов воды Енисея // Тез. докл. науч.-практич. конф. «Проблемы изучения Сибири». -Красноярск, 1989.-С. 199−200.
  312. . А.Ф., Сулержицкий Л. Д., Абрамова Г. М., Зубарева Г. Ю. Палеогеографические условия формирования поймы р.Большой Кемчуг // Природные условия Минусинской котловины (западной части территории КАТЭКа). Красноярск, 1981.-С. 101−112.
  313. А.Ф., Сухинина Л. Н., Васильев А. Н., Зубарева Г. Ю. Стратиграфия торфяников края и их сельскохозяйственное значение // Тез.докл. Ill науч.-практич. конф. «Природа и хозяйство Красноярского края». -Красноярск, 1985.-С. 217−221.
  314. Г. Ю. Растительность и климат голоцена Минусинской котловины. Красноярск, 1995. — 180 с.
  315. Г. Ю., Гренадерова А. В. Динамика болотной растительности и условий увлажнения в позднем голоцене на территории южной тайги (долина Среднего Енисея) // Палеогеография Средней Сибири: сб. ст. Вып.З. -Красноярск: Изд-во КГУ, 2003. С. 44−50.
  316. Г. Ю., Карпенко JI.B., Гренадерова А. В. Реконструкция сукцессий растительности и палеогидрологического режима болот (на примере торфяника в долине реки Кас) // География и природные ресурсы. -2004.-№ 4.-С. 128−134.
  317. Л.И. Переотложенная пыльца и применение корреляционного анализа в целях ее распознавания // Систематика и методы изучения ископаемых пыльцы и спор. -М., 1964. С. 169−176.
  318. Ajader А.К. Studien uber die Moore Finlands // Acta Forest Fenn. -1913.-№ 2.-P. 1−208.
  319. Bradley, R.S. Quaternary paleoclimatology // Methods of paleoclimatic reconstructions. Boston: Allen & Unwin, 1985. — 496 p.
  320. Clark, P.U., Webb R.S., Keigwin, L.D. Mechanisms of Global Climate Change at Millenial Time Scales // Geophisical Monograph 112, American Geophisical Union. Washington: DC, 1999. — 412 p.
  321. Climate change, 1995: The science of climatic change / Ed.J.T.Houghton. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1996. — 572 p.
  322. Daigle J-Y., Gautreau-Daigle H. Restoration Research Pays Big Dividends to Canadian Peat Producers // Peatlands International. 2000. — № 1. -P. 8−9.
  323. Dansgaard, W. Stable isotopes in precipitation// Tellus. V. 16. — N 4. -1964.-P. 436−468.4181 Я
  324. Dansgaard, W. The abundance of О in atmospheric water and water vapour
  325. Tellus. У.5. — 1953. — P. 461−469.18
  326. Dansgaard, W. The О abundance in fresh water // Geochemica et Cosmochimica Acta.- V. 6. 1954.-P. 241−260.
  327. Dansgaard, W., Johnsen, S.J., Clausen, H.B., Dahl-Jensen, D. Et al. Evidence for general instability of past climate from a 250 kyr ice-core record // Nature. V. 264. — 1993. — P. 218−220.
  328. Dansgaard, W., White, J.W.C., Johnsen, S.J. The abrupt termination of the Younger Dryas climate event // Nature. V. 339. — 1989. — P. 532−533.
  329. Emanuel W.R., Shugart H.H., Stevenson M.R. Climatic changes and the boreal-scale distribution of the terrestrial ecosystem complexes // Climatic change. 1985.-7.- P. 29−43.1. j / •
  330. Epstein, S. Variations of the О /О ratios of fresh water and ice // National Academy of Sciences. Nuclear Science Ser. Report N 19.- 1956.-P. 20−25.
  331. Erdman Y. An introduction to pollen analysis. Waltham (Mass), 1943. -239 p.
  332. Erdman Y. Handbook of palinology // An introduction to the study of pollen grains and spores. Copenhagen: Munrsgaard, 1969. — 486 p.
  333. GRIP Members. Climate instability during the last interglacial period recorded in the GRIP ice core // Nature. V. 364. — 1993. — P. 203−207.
  334. Grootes, P.M., Stuiver, M., White, J.W.C., Johnsen, S.J. et al. Comparison of oxygen isotope records from the GISP2 and GRIP Greenland ice cores // Nature. -V. 366.- 1993.-P. 552−554.
  335. Johnsen, S.J., Clausen, H.B., Dansgaard, W., Gundestrup, N.S. et al. The1Я
  336. О record along the Greenland Ice Core Project deep ice core and the problem of possible Eemian climatic instability // Journal of Geophysical Research. V. 102. — 1997.-P. 26 397−26 410.
  337. Kadomura, H. Climatic change in the West African Sahel-Sudan zone since the Little Ice Age // In Proceedings of the international symposium on the Little Ice
  338. Age climate. Editorial Committee of LIAC Proceedings, Dept. of Geography. -Tokyo Metropolitan University, 1992. P. 40−45.
  339. Lappalainen E. Global peat resources // International peat Society. -Finland: Jyska, 1996. 368 p.
  340. Leemans R. Modelling ecological and agricultural impacts of global change on a global scale //J.Sci. and Industr. Res. 1992. — Vol.51. — P. 709−724.
  341. Maarleveld, G.C. Pereglacial phenomena and the mean annual temperature. during the last glacial time in the Netherlands // Biuletyn Peryglacjalny 26. 1976. -P. 57−78.
  342. Meese, D.A., Alley, R.B., Fiacco, R.J., Germani, M.S. et al. Preliminary depth-agescale of the GISP2 ice core // Special CRREL Report 94−1. US, 1994. -P. 73−81.
  343. Mikami, T. Climate Change and Variability Past, Present and Future // Proceedings of the International Conference. International Geographical Union, Commission on Climatology. — 2000. — P. 320.
  344. Mikami, T. Proceedings of the international symposium on the Little Ice. Age climate // Editorial Committee of LIAC Proceedings, Dept. of Geography. -Tokyo Metropolitan University, 1992. P. 352.
  345. Moore P.D., Bellamy P.J. Peatlands. London: Elk Science, 1974. -123 p.
  346. Neustadt M.I. On problems and subdivision of the Holocene, especially in USSR // Striae. 1982. — № 16. — P. 91 -94.
  347. Nilsson T. Standard pollen diagramme und 14C datierung aus dem agerods mosse in mittleren Schonen // Lunds univ. Arsskr. Abd. 1964. — Bd. 5g, 7. — P. 352.
  348. Pohl F. Die pollenerzeugnung der Windbluter // Beih. Bot. Centraibl. Abt. A. 1937a. — Bd. 56, 2/3. — P. 365−374.
  349. Rempl. H. Unter suchungen uber die Verbreitung des Blutenstaub dureh die luftstromungen // Planta. 1937. — Bd. 27. — P. 93−147.
  350. Sancetta, C., Imbrie, J., Kipp, N.G. Climatic record of the past 130 000 years in the North Atlantic seep-sea core V23−83: correlation with the terrestrial record // Quaternary Research 3. 1973. — P. 110−116.
  351. Steig, E.J., Grootes, P.M., Stuiver, M. Seasonal precipitation timing and ice core records //Science 266.- 1994. -P. 1885−1886.
  352. Stuiver, M., Braziunas, T.F., Grootes, P.M., Zielinski, G.A. Is there evidence for solar forcing of climate in the GISP2 oxygen isotope record? // Quaternary Research 48. 1997. — P. 259−266.
  353. Stuiver, M., Grootes, P.M., Braziunas, T.F. The GISP2 180 climate record of the past 16,500 years and the role of the sun, ocean and volcanoes // Quaternary Research 44. 1995. — P. 341−354.
  354. Tuittila E.-S., Komulainen V.-M., Vasander H., Martikainen P.J. et al.
  355. Vegetation. Succession Controls Methane Emission from Restored Cut-Awayth
  356. Peatland // Proceedings of the 11 International Peat Congress. Canada: Quebec, 2000. — V II. — P. 685−692.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!