Великий водный путь «из варяг в греки»

Оглавление Введение Глава I. История возникновения и географический анализ великого торгового пути «из варяг в греки»

§ 1. Предыстория возникновения знаменитого «пути из варяг в греки»

§ 2. Географический анализ маршрутов и сомнения некоторых исследователей по поводу существования пути «из варяг в греки»

Глава II. Археологические находки на пути «из варяг в греки»

§ 1. Археологические находки и этапы становления пути «из варяг в греки»

Заключение

Список использованной литературы Приложения

Введение

Путь «из варяг в греки» — древний водный путь из Балтийского в Черное море, по которому в 9 — 12 вв. шла торговля Руси и стран Северной Европы с Византией. Шел этот путь от Балтийского моря по реке Нева, Ладожскому озеру, реке Волхов, озеру Ильмень, реке Ловать; волоком до реки Западная Двина; волоком до реки Днепр и далее в Черное море. На пути находились г. Новгород Великий, г. Киев и др.(см. рис.1−2)

Важность великого пути «из варяг в греки» в становлении и развитии Древнерусского государства нельзя переоценить. Ведь именно благодаря ему произошли значительные изменения в жизни всех людей, проживавших на территории, по которой этот путь проходил.

С севера на юг везли оружие, лес, меха, мёд, воск, янтарь, ав обратном направлении — пряности, ювелирные и стеклянные изделия, дорогие ткани, книги, хлеб, вино. Но если в начале своего возникновения «связка» Новгород — Киев была всего лишь способом торговли, то впоследствии она превратилась в политическую составляющую и утратила свои функции торгового пути. В наше время (XX-XXI вв.) многие учёные ставят под сомнение не только важность этого явления в отечественной истории, но и вообще его существование. Многие из них после многочисленных исследований, высказали мнение о том, что-либо «путь из варяг в греки» — это ошибка, либо он был, но проходил по несколько иному маршруту, либо это вымысел летописца. Данный вопрос на сегодняшний день остаётся дискуссионным и актуальным.

Целью моей курсовой работы является — изучение пути из варяг в греки и его роли в Древней Руси и влиянии на нее других стран и культур.

3 задачи исследования:

1) становление великого торгового пути «Из варяг в греки»;

2) выяснить какого его значение в образовании древнерусского государства, и, наконец,

3) проанализировать дискуссионность данной проблемы.

К проблеме изучения торгового пути «Из варяг в греки» обращались исследователи, начиная с середины XX века. Я постараюсь назвать некоторых исследователей и их работы: Л. А. Плечко «Старинные водные пути"Л. А. Плечко. Старинные водные пути. М., 1985. —104 с.

В данной книге собраны маршруты древнерусских водных путей и старинных каналов. Приводятся характеристики рек, озер и местности, сведения о различных препятствиях на пути следования и достопримечательностях. Рассказывается об истории возникновения описываемых водных трасс.

Б.А. Рыбаков «Киевская Русь и русские княжества XIIXIII вв.» Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества ХII — ХIII вв. — М., 1982;1993. — 592 с.; в ней исследуются начальные этапы русской государственности, где главное внимание уделено образованию Киевской Руси — первому феодальному государству восточных славян — глубокой старине, происхождению славян, их хозяйству и социальной структуре, жизни и быту; широко освещены: союз славянских племён Среднего Поднепровья, сложившийся за 300 лет до появления норманнов, история Киевской Руси, воспетой в былинах и подробно описанной летописцами, культура русских земель, города, архитектура, живопись, литература;

Известный писатель-историк С. Э. Цветков в своей 1-й книге «Русская история» Цветков С. Э. Русская история: Книга первая: С древнейших времен до X в. — М.: Центрполиграф, 2003. — 622 с, Книга вторая: X век. — М.: Центрполиграф, 2004. — 493 с, Книга третья: Вторая половина 70-х годов X века до 1054 года. — М.: Центрполиграф, 2006. — 462 с. даёт целостную картину хода русской истории с древнейших времен до XX века; в ней рассматриваются вопросы древнеславянской истории и возникновения Русской земли, связей славянства со многими народами Евразии, выдвинут ряд новых идей и оригинальных взглядов на происхождение нашего государства и русского народа;

Г. С. Лебедев «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. — СПб.: Евразия, 2005. — 640 с., фундаментальное исследование культурно-исторических и социально-экономических аспектов загадочного исторического феномена. Привлекая широкий круг текстовых источников, археологических и этнографических материалов автор создает энциклопедию эпохи викингов. Материальная и духовная культура Скандинавии IX—XI вв. исследуется в контексте истории образования государств; становления механизмов власти конунгов, распределения материальных ценностей; развития торговли, мореплавания, ремесел; военной экспансии от грабежа до завоевания; внешнего влияния, завершившегося христианизацией Северной Европы. Отдельный раздел посвящен русско-скандинавским взаимоотношениям и роли викингов-варягов в становлении Руси — государства, воплощенного в исторической реальности, и феномена национального самосознания. Богатый иллюстративный материал, ясность и последовательность изложения мысли, равно как и увлекательное повествование, привлекают внимание не только специалистов — историков, археологов, этнографов, но и широкого круга читателей, для которых очевидна связь «проблемы викингов» и «варяжского вопроса» — ключевого вопроса русской истории;

Журналист и историк Ю. Звягинв своём исследовании «Путь из варяг в греки» Звягин Ю. Ю. Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории. М.: Вече, 2009. —240с. на основе современных данных пытается доказать, что «путь из варяг в греки» через всю Русь — миф.

Изученная историография позволяет сделать вывод, что с середины XX века появляются работы археологов, историков, журналистов, посвященные торговым путям Древней Руси, в частности «Пути из варяг в греки». Эти работы свидетельствуют о том, что формированиеречной магистрали между Балтикой и Черным морем началось в IX в. и, по-видимому, уже в 825−839 гг. по нему могли осуществляться сквозные контакты между Скандинавией и Византией.

Главным историческим источником существования этого пути является «Повесть временных лет». Следовательно, все что сказано об этом пути и о варягах в «Повести временных лет» — историческая правда.

При раскопках 1967 года, начатых экспедицией И. И. Ляпушкина на Гнездовском поселении под Смоленском, близ знаменитого курганного могильника был выявлен культурный слой с лепной керамикой, а в одной из построек найдено серебряное славянское височное кольцо IX в.

И тем же летом в д. Кислая нашли удивительный клад арабского серебра, дирхемов первой трети IX в. и вместе с ними — единственный до сих пор в Восточной Европе «полу-брактеатХайтабу» того же времени (до 825 г.), с изображением скандинавского корабля. А так же при раскопках в Бирке (Швеция) найдены византийские монеты; на острове Готланд к середине XX в., также найдены 410 византийских монет. Немногочисленные вещи византийского происхождения, найденные в Новгороде.

В ходе решения поставленных задач курсовой работы мною были использованы следующие методы исследования:

— Сравнительный метод;

— Изучение монографических публикаций и статей;

— Аналитический метод;

— Исторический метод и т. д.

А теперь непосредственно перейдём к исследованию данной темы.

Глава I. История возникновения и географический анализ великого торгового пути «из варяг в греки»

§ 1. Предыстория возникновения знаменитого пути «из варяг в греки»

В 80-х годах IX в. произошло событие, которое завершает организационное оформление Древнерусского государства. Это захват Киева легендарным Олегом (6390 / 882 г.). Вот как говорит об этом летописец словами самого Олега, обращающегося к Аскольду и Диру: «Вы неста князя, ни рода княжа, но аз есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А се есть сын Рюриков». И убишаАсколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горе, еже ныне зоветьУгорьское, кде ныне Олъмин двор; на той могиле поставил Олъма церковь святого Николу; а Дирова могила за святою Ориною. И седеОлег княжа въ Киеве, и рече Олег: «Се буди мати городом русьским». И беша у него варязи и словени и прочи, прозвашасярусью. Ме же Олег начагородыставити, и устави дань словеном, кривичем и мери «. Летописец Нестор «Повесть временных лет» С. 8−9, (описание приведено Константином Багрянородным)

Как известно, Олег обманом заманил в свою западню правителей Киева Аскольда и Дира и учинил над ними расправу. Видимо, это не выдумка летописца, поскольку в одном из анонимных хазарских документов X в. так называемом Кембриджском документе, или тексте Шехтера (по имени первого публикатора), мы можем прочесть несколько загадочное упоминание о некоем «царе русов» Хельгу, обманом захватившем город Самкарая: «И ещё, в дни Иосифа царя [хазарский царь (ок.920−960 гг.)] гонение обрушилось во время дней Романа [Роман I Лакапин, византийский император (919−944 гг.)] злодея. Когда это стало [известно] моему господину, он избавился от многих христиан.

Сверх того, Роман (злодей) послал большие дары Олегу, царю Русии, побуждая его на его собственную беду; он пришёл ночью к городу Тмутаракань и взял его воровским способом, потому что его начальника, вождя войска, тогда там не было. Тогда сказал Олег" Воистину, Роман подбил меня на это". И сказал ему Песах, «если это так, то иди и воюй против Романа, как ты сражался против меня, и я отступлюсь от тебя, но если нет, тогда здесь я или умру, или пока жив, буду мстить за себя» .

И пошёл он против своей воли и воевал против Константинополя на море четыре месяца. И пали там его мужи доблестные, так как македоняне победили его благодаря (греческому) огню. Он бежал, и, постыдившись вернуться в свою (собственную) страну, он бежал морем в Персию, и там он и всё его войско пало. Тогда Русь была подчинена власти казар" Текст Шехтера — анонимное хазарское послание .

Самбатисом («городом-границей») Константин Багрянородный называет Киев. Видимо, тот же смысл имеет и топоним Самкерц (Самкарая) в процитированном документе. Это событие положило начало существованию своеобразного «объединения» новгородских и киевских земель, к которым впоследствии были присоединены племенные земли древлян, северян и радимичей. «По размаху своей деятельности и стратегической мысли, — считают А. Н. Кирпичников, И. В. Дубов и Г. С. Лебедев, — Олег далеко превзошёл своего предшественника. Он впервые создал межплеменную славяно-варяго-чудскую армию и, предприняв в 882 г. невиданный по составу его участников поход, окончательно объединил северную (Верхнюю) и южную (Низовскую) Русь в единое государство со столицей в Киеве». Удивительным это объединение было потому, что земли, вошедшие в него (новгородские и киевские), не имели общей границы. Кроме того, их разделяло несколько сотен километров непроходимых лесов и болот. Сюда следует прибавить уже упоминавшиеся различия в культуре, языке, антропологическом типе и этнической принадлежности населения этих территорий. Естественно, пока не могло быть речи и о единых «экономическом», «правовом» пространствах. Но существовало нечто, реально соединявшее указанные земли, а именно торговые пути между Востоком и Западом, европейским Севером и Югом, проходившие по землям восточных славянКирпичников А.Н., Дубов Н. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени) // Славяне и скандинавы / Пер. с нем., под общей ред. Мельниковой Е. А. М., 1986.

В.Я. Петрухин пишет: «По данным археологии, в IX веке основным международным торговым маршрутом Восточной Европы был путь к Черному морю по Дону, а не Днепру. С рубежа VIII и IX веков и до XI века по этому пути из стран Арабского Халифата в Восточную Европу, Скандинавию и страны Балтики почти непрерывным потоком движутся тысячи серебряных монет — дирхемов.

Они оседают в кладах на тех поселениях, где велась торговля и жили купцы. Такие клады IX века известны на Оке, в верховьях Волги по Волхову вплоть до Ладоги (у Нестора — «озеро Нево»), коих нет на Днепре. Самое большое торгово-ремесленное поселение на этом пути, существовавшее уже с середины VIII века, — Ладога. С этого времени в Ладоге и её окрестностях бок о бок жили скандинавы, славяне и финны (последних славяне звали «чудь»). Летописец Нестор знал, что путь на Восток, на Каспий и в Хорезм (Хвалисы) шёл по Волге, параллельно Днепровскому пути. Более ранний автор, восточный географ Ибн Хордадбех, описавший все известные ему «пути и страны» в 40-е годы IX века, позднее, уже в 80-е годы, добавил к своему труду маршруты купцов-русов — первое упоминание торговых путей Восточной Европы. Эти купцы везли бобровые и чернобурые меха и мечи из «отдаленных славянских земель к морю Румийскому», и там с них брал десятину властитель Рума (Константинополя) — столицы Ромейской (Византийской) империи. Другой маршрут проходил по «реке славян», которую большая часть исследователей считает Доном; оттуда купцы шли к Хамлиджу — столице Хазарии (одно из названий Итиля), где платили десятину правителю хазар. Потом они направлялись на Каспий и далее — караванным путем до Багдада. Там русы называли себя христианами, чтобы уменьшить размер пошлины, а переводчиками им служили славянские рабы. Торговый путь, ведущий на Каспий, был, судя по всему, хорошо известен восточному географу. Маршрут же, по которому русы шли к Румийскому (Средиземному) морю, был ему незнаком: возможно, это первое упоминание «Пути из варяг в греки». Контроль над этим важнейшим торговым путём, видимо, пытался установить Хазарский каганат. Согласно Б. А. Рыбакову, «хазары взимали торговые пошлины в Керченском проливе (которым широко пользовались русы) и в Итиле на Волге, через который проходили маршруты разных славянских купцов.

Однако взять в свои руки русскую внешнюю торговлю и сделать её транзитной с выгодой для себя хазары не смогли" Петрухин В. Я. Скандинавия и Русь на путях мировой цивилизации / / Путь из варяг в греки и из греки…: Каталог выставки. М., 1996. С. 9. Не исключено, что именно действия хазар в этом направлении подтолкнули скандинавских купцов к поискам новых торговых путей — в обход территорий, которые контролировал Каганат. В X в. ситуация изменилась. Если прежде торговые караваны, шедшие в Скандинавию с юга, продвигались преимущественно по маршруту: Дон — Ока — Верхнее Поволжье — Балтика, то теперь основной торговой магистралью становился Днепр. Как пишут авторы книги «Русь и варяги: русско-скандинавские отношения домонгольского времени» А. Н. Кирпичников, И. В. Дубов и Г. С. Лебедев. «в середине X столетия происходит ощутимый сдвиг в соотношении интересов киевских „русов“. Успешные походы Святослава на Волгу в 964−965 гг. привели к уничтожению Хазарии, ослаблению Булгара; Волжский путь теряет былое значение, вскоре прекращается и поток арабского серебра. Уже в 950-х гг. Днепровская магистраль становится главной транспортной артерией Киевского государства, и она активно используется для укрепления феодальной администрации, создания сети погостов и становищ, новых городов и крепостей. Русское боярство, основной инициатор этой землеустроительной работы, без особого энтузиазма относится к воинственным замыслам Святослава и его соратников (в числе которых один из последних знатных варягов, воевода Свенельд), героических хищников, бесстрашно рыщущих в поисках „чюжея земли“. В дунайских походах и на Крарийской переправе гибнут наиболее активные представители этой воинской силы „героической поры“ становления Киевской Руси». Этот новый торговый маршрут принято называть «Путем из варяг в греки». Подробное описание его южной части приведено Константином Багрянородным в уже процитированном фрагменте. Полностью же весь маршрут изложен в недатированной части «Повести временных лет» (откуда он и получил своё название. Именно вокруг него начало оформляться ядро тех земель, которые попрошествии недолгих лет составили Древнерусское государство. Естественными центрами объединения земель стали Новгород и Киев, контролировавшие крайние точки «пути из варяг в греки"Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги… С. 233−234.

Упоминавшиеся нами ранее А. Н. Кирпичников и другие ученые отмечают, что «главными центрами были Новгород и Киев, расположенные, как в эллипсе, в двух «фокусах» области, втянутой в «торговое движение» «Путь изваряг в греки» — ось не только политической карты, но и политической жизни Киевской Руси. Её единство крепко, пока оба конца пути в одних руках"Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги… С. 233−234.

Синхронность первых сведений о «Пути изваряг в греки» с распространением норманнских погребений на территориях, заселенных восточными славянами, заставляет предположить, что возрастание роли нового торгового пути из Балтики в Черное море было как-то связано с активизацией в этом регионе варягов. Вопрос лишь в том, какой из этих процессов первичен, а какой — вторичен. Анализ археологического материала, проведенный только что цитированными авторами, показывает, что:

«феодальная, иерархически построенная организация «росов», возглавленная «великим князем русским» («хакан-рус» арабских источников), подчинявшимися ему «светлыми князьями» (главами племенных союзов) и «всяким княжьем» отдельных племен, опиравшаяся на «великих бояр» и «бояр», на многочисленных вооруженных мужей и гостей-купцов, то есть тех самых «русинов» «Русской Правды», статус и безопасность которых обеспечивало великокняжеское законодательство, превратила Волховско-Днепровский путь в главную политико-административную магистраль Древнерусского государства, обустроенную новыми крепостями, опорными базами феодальной власти.

Если говорить о варягах, роль их была сугубо служебной и недолгой. Так, близ Чернигова в первой половине X в. появляется укрепленный военный лагерь, контролировавший подходы к этому, второму по значению центру Среднего Поднепровья (судя по многочисленным курганным кладбищам с монументальными насыпями в городе и его округе, ключевые позиции здесь занимала местная, черниговская боярская знать). Городище у села Шестовицы, в 12 км от города, связано с курганным могильником. Материалы 130 погребений, систематизированные в последние годы, свидетельствуют, что на кладбище, наряду со славянскими, имеются захоронения варяжских дружинников. На городище, очевидно, была дислоцирована дружина киевского великого князя, в составе которой служили и варяжские воины"Кирпичников А.Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги… С. 233−234

Вспомогательная, второстепенная роль дружинников скандинавского происхождения подчеркивается и другими исследователями. Они действуют не самостоятельно, а лишь в составе княжеского войска. Иными словами, контроль над новым торговым путем устанавливают не скандинавы, а местные, восточнославянские князья (пусть даже скандинавских «кровей»), опиравшиеся на силу своих дружин.

После захвата Киева Олег провел ряд походов. В результате под его власть подпали практически все племена и племенные союзы, населявшие бассейны рек, которые собственно и составляли «Путь из варяг в греки»:

«В лето 6391. Поча Олег воеватидеревляны, и примучив а, имаше с них дань по черной куне.

В лето 6392. Иде Олег на северяне, а победи северяны, и въездожи на нь дань легьку, и не даст им козаром дани платити, рек «Аз им противен, а вам не чему».

В лето 6393. Посла къ радимичем, рька: «Кому дань даете?». Они же реша: «Козаром». И рече им Олег: «Не дайте козаром, но мне дайте». И въдашаОльгови по щьлягу, яко же и козаромдаяху. И беобладая Олег поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, а съ уличи и теверциимяше рать" Нестор, Повесть временных лет. С. 14

В заключении названные авторы пишут:

«деятельность варягов на этом пути в целом подчинялась интересам и целям Древнерусского государства. Этот вывод подкрепляет вся совокупность вещественных и письменных источников, в том числе— качественно новых, выявленных в самое последнее время"Кирпичников А. Н., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги… С. 234

§ 2. Географический анализ маршрутов и сомнения некоторых исследователей по поводу существования пути «из варяг в греки»

Путь, как я писала раннее, возник в начале IX в. (не позднее 825−30 гг.), о чём свидетельствуют находки кладов арабских серебряных монет — дирхемов первой четверти IX в. Наибольшее значение имел в X — 1-й трети XI вв., то есть во времена княжения Святослава Игоревича и Владимира Красное Солнышко. Во 2-й половине XI — начале XII вв. усилились торговые связи Руси с Западной Европой, и путь «из варяг в греки» уступил место Припятско-Бужскому, Западно-Двинскому и др. Вначале этот путь, как и параллельные ему, использовались варягами для грабительских набегов на экономически и культурно более развитые города и страны Европы, а также Византию. Впоследствии этот путь стал важным торговым маршрутом между Скандинавией, Северной Европой, богатой Византией, Востоком.

Если вначале на Русь стремились скандинавские князья с дружинами, то с ХI века — искатели добычи и приключений, гости-купцы. Земля Полоцкая, как и Киевская, неоднократно упоминаются в древних скандинавских сагах. Для наших предков варяги были людьми нужными, хотя и чужими, имеющими свой интерес.

Название варанг относится более к рутенам, лютичам, которые проживали на южном побережье Балтики, в том числе и возле устья Немана. Поэтому необходимо отличать варягов и норманнов. Если норманны узнали Русь не ранее Х в., то варяги с Балтики были тут в IХ и даже в конце VIII века. Существовала даже варяжская дружина в древнем Полоцке.

По мере освоения этого пути варяги колонизировали прилегающие к нему земли, заселенные славянскими, балтскими и финно-угорскими племенами. Таким образом возникли государства-княжества династии Рюриковичей. Сначала в Новгороде и Старой Ладоге, а затем в Смоленске и Киеве.

Возникает вопрос: почему путешественники шли не через Западную Европу, по самому короткому пути? Одним из ответов может быть то, что на Pycии прибалтийских землях им был обеспечен, говоря современным языком, режим «наибольшего благоприятствования». В пользу этого свидетельствует Договорная грамота смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригой и Готским берегом от 1229 года (она, кстати, является первым памятником старобелорусской письменности). Тактика pycскиx князей была однозначно направлена на развитие и укрепление торговли и торговых путей. Маршрут охранялся и защищался их специальными договорами, которые не теряли силы даже во время внутренних разногласий. Торговые перемещения были для обоих сторон взаимовыгодными.

Как и на любой дороге, у пути «из варяг в греки» существовали многие ответвления: на реке Западная Двина между Ловатью и Днепром, затем из района Смоленска по реке Каспле; из Днепра на реки Усяж-Бук к Лукомлю и Полоцку. Путь «изваряг в греки» был связан с другими торговыми путями водными путями на территории древней Руси: Припятско-Бужским, уходившим в Западную Европу, и Серебряным Волжским, выводившим в Каспийское море. С юга по разветвлённой системе древних торговых путей пути возили: из Византии — вино, пряности, ювелирные и стеклянные изделия, дорогие ткани, иконы, книги, драгоценные металлы, и предметы роскоши из Киева — хлеб, различные ремесленные и художественные изделия, серебро в монетах и т. д.: с Волыни — шиферные пряслица и др. С севера по пути возили: из Скандинавии — некоторые виды оружия и изделия художественногоремесла, из Северной Руси — лес, мех, мёд, воск, льняное полотно из Прибалтийских стран — янтарь. Во 2-й половине 11—12 вв. усилились торговые связи Руси с Западной Европой и путь «из варяг в греки» уступил место Припятско-Бужскому, Западно-Двинскому и др. Со временем значение торгового пути падало. Раздробленность Руси, централизация стран Скандинавии, упадок Византии и, наконец, захват монголами приволжских земель положили конец пути «из варяг в греки».

Как указывается в «Повести временных лет», единственном письменном «свидетельстве» его существования, «б? путь из ВарягъвъГр? кы, и изъГр? къ по Днепру, и в? рхъДн?праволокъ до Ловоти, и по Ловотивнити в Илмерь озеро великое, из негоже озера потечетьВолховъ и втечетьвъ озеро великое Нево, и того озера внидет устье в море Варяское"Нестор, Повесть временных лет.

В переводе на современные названия, путь от древних торговых центров Скандинавии — Сигтуны, Бирки или Висбю— проходил Балтийским морем через пролив Сёдра Кваркен в Або-Аландские шхеры, затем по реке Неве (здесь были пороги), поЛадожскому озеру, реке Волхов (ещё одни пороги) в озеро Ильмень. Оттуда — вверх по реке Ловати, затем волоком в реку Торопа, впадающей в Западную Двину. Вниз по Двине — до Каспли, а по этой реке — вверх до её истока из озера Каспля (еще один волок) в речкуКатынь, впадавшую в Днепр.

Далее путь выходил в Чёрное море, минуя Днепровские пороги. По морю — вдоль европейского побережья до Константинополя. Путь имел многочисленные разветвления: самый древний вариант северной части шёл напрямую из Балтийского моря в Западную Двину. Затем, через волоки в Верхнее Поднепровье (р. Друть) и далее вниз по Днепру в Чёрное море. Южная часть пути также имела разветвления: в Азовское море, вверх по Дону, волок к правому притоку Волги — Камышинке и вниз по Волге в Каспийское море. Также от устья Днепра шёл торговый путь к устьям Южного Буга, Днестра и Дуная, ведущим в Западную Европу.

Из словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Эфрона узнаем, что вход в Неву усеян песчаными рифами, что препятствует судам с осадкой в 5—6 (1,86 м) футов свободно проникать в нее из Ладоги. На реке Волхов две группы порогов, поэтому в древности здесь суда разгружались и товары везли в обход сухим путем. Падение воды в Волховских порогах 29 футов 6 дюймов (более 9 м), течение бурное.

Среднее навигационное время для Волхова 215 дней. Судоходство по Ловати производится главным образом весной, в остальное время оно затруднительно вследствие порожистого и местами каменистого дна. Торгово-экономическое значение Днепра представляется, однако, довольно ограниченным. Причина этого заключается, между прочим, в существовании порогов, делающих сквозное по Днепру судоходство невозможным и разделяющих его на две весьма неравные части, представляющие собой как бы две совершенно отдельные реки.

Таким образом, Верхнеднепровский бассейн, отделенный от Черного моря несудоходными порогами и соединенный только номинально с Балтийским, оказывается совершенно замкнутым, а судоходство по его водным путям — чисто местным.

С географической точки зрения плавания значительно затруднялись из-за необходимости преодоления волоком двух водоразделов — между Ловатью и Двиной и между Двиной и Днепром. Причем, расстояние по маршруту Балтика-Волхов-Ловать-Двина-Днепр (с двумя волоками) в 5 раз больше чем по маршруту Балтика-Двина-Днепр (с одним волоком) проходящий через города Рига, Полоцк и Смоленск. Западную Двину знали норманнские торговцы, по ней ходили в Византию готландские моряки. По ней же ходили и русские к Варяжскому морю и на о. Готланд.

Существовал и не менее удобный путь Балтика-Висла-Буг-Припять-Днепр (также с одним волоком) проходящий через города Плоцк, Брест, Пинск и Туров, сразу выходящий в район Киева, функционирующий и в настоящее время. Ф. Д. Климчук утверждает, что путь из Балтики в Черное море по Западному Бугу и Припяти действовал еще в эпоху верхнего палеолита.

Самым коротким был маршрут, который начинался с Балтики, из устья pеки Неман, переходил через притоки Припяти, реки Птич, Случ или Свислач, в Днепр. Г. С. Лебедев утверждает, что серия монетных находок указывает на движение «серебряных ниток» к Балтике с Днепра по Неманскому пути. Эту точку зрения поддержал киевский ученый В. Н. Заценко. По его мнению, монеты арабского халифата стали поступать в Верхнее Понеманье с 50-х годов VIII cтолетия.

В пользу этого свидетельствуют три значительных клада, найденных в районе Минска с монетами VIII—XI вв.еков. Они были обнаружены в районе рек Птичи и Свислочи. В деревне Новый Двор, в частности, в 1871 году найден клад как германских, так и византийских монет. В 1958 году у деревни Дегтяное найден большой клад древних монет и ювелирных изделий. Он был спрятан около 1050 года. Клады и отдельные находки арабских монет IX — начала XI в.в. отмечены в деревнях Греск, Питевщина, Новоселки, местечке Койданово.

Некоторые исследователи: С.В. Бернштейн-КоганБернштейн-Коган С. В. Путь изваряг в греки // Вопросы географии. 1950. № 20, Ю. Ю. Звягин Звягин Ю. Ю. Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории. М.: Вече, 2009, А. Л. Никитин Никитин А. Л. Основания русской истории: Мифологемы и факты. М.: АГРАФ, 2001, С.Э. ЦветковЦветков С. Э. Русская история. Кн.1. М.: Центрполиграф, 2003 и др. подвергают сомнению существование пути «изваряг в греки» как постоянно действующей транзитной торговой магистрали (не отрицая возможности отдельных плаваний). Приводимые ими аргументы можно разделить на три группы:

География. Трудность плавания, в котором необходимо преодолевать волоком два водораздела — между Ловатью и Двиной и между Двиной и Днепром. Причем расстояние по маршруту Балтика-Волхов-Ловать-Двина-Днепр (с двумя волоками) в 5 раз больше, чем по маршруту Балтика-Двина-Днепр (с одним волоком), проходящему через города Рига, Полоцк и Смоленск. Существует и не менее удобный путь Балтика-Висла-Буг-Припять-Днепр (также с одним волоком), проходящий через города Хельм, Плоцк, Брест, Пинск и Туров, сразу выходящий в район Киева.

Источники. Отсутствие упоминаний о подобных плаваниях в скандинавских сагах и отсутствие в византийских источниках упоминаний о скандинавских купцах и скандинавах вообще ранее второй половины XI в. Впервые о воинах скандинавского происхождения — «варангах» — говорится в императорском хрисовуле 1060 г. (прочие упоминания находятся в более поздних документах, даже если они описывают события более ранних лет). Однако Бертинская летопись под 839 годом однозначно упоминает скандинавов, как послов Руси при византийском дворе.

Археология. Малое количество археологических находок византийского происхождения, как в самой Скандинавии, так и по всему предполагаемому маршруту. Например: при раскопках в Бирке (Швеция) арабские монеты найдены в 106 погребениях, англосаксонские — в восьми, и только в двух — византийские; из более чем 110 тыс. монет, найденных в 700 кладах на острове Готланд к середине XX в., византийских всего 410Гуревич А. Я. Походы викингов М.: КДУ, 2005Сойер П. Эпоха викингов. СПб.: Издательство «Евразия», 2002. Немногочисленные вещи византийского происхождения, найденные в Новгороде, относятся к культурным слоям XI в. Если по другому важнейшему торговому пути Восточной Европы — Волжско-балтийскому («из варяг в хазары», вариант «…в булгары») археологические находки: оружие, украшения, клады, в том числе с византийскими монетами (всего более трехсот монет), свидетельствующие о постоянном движении по этому маршруту, присутствуют и по Волге (вплоть до верховий и далее по Волхову до Ладоги), по Оке, по Западной Двине, то в Поднепровье, за исключением районов Киева и Смоленска, таких находок нет.

Но, несмотря на эти сомнения, другие исследователи доказывают существование «пути из варяг в греки» археологическими находками. По подробнее об этих находках, я напишу в следующей главе.

торговый варяжский путь археологический

Глава II. Археологические находки на пути «из варяг в греки»

§ 1. Археологические находки и этапы становления пути «из варяг в греки»

В становлении Пути из Варяг в Греки можно выделить несколько этапов (см. рис.3).

Первый этап (800−833 гг.) фиксируется по 25 кладам «первого периода обращения дирхема» (конец VIII в. — 833 г.) 12 из них составляют раннюю группу (786−817 гг.). Они известны как на Волховско-Днепровском, так и на Волжском пути. Клады этого времени распространяются по «северославянской культурно-исторической зоне», достигая Поморья и Мекленбурга, а также появляются в бассейне Верхнего и Среднего Днепра. На пространстве от Киева до Ладоги они образуют компактный ареал и свидетельствуют, видимо, о начале социально-экономических процессов, наиболее ярко проявившихся в стабилизации денежного обращения в пределах нового политического образования — «каганата росов», «Руской земли» рубежа 830−840-х годов.

Второй этап (825−900 гг.) развития Пути изваряг в греки прослеживается по серии находок скандинавских вещей, как правило, включенных в местный культурный контекст, связанный со славянским, а то и дославянским населением.

Возникает ряд небольших, локальных центров на Волховско-Днепровском пути, таких, как селище и могильник «культуры длинных курганов» в Торопце (бассейн Западной Двины); селище и могильник близ более раннего городища у д. Рокот, селище, могильник и более раннее городище у д. Кислая, курганы и городище у д. Новоселки — в Днепре-Двинском междуречье. В кладе у д. Кислая вместе с арабским серебром найден датский полубрактеатХедебю (ок. 825 г.), поступивший, видимо, по Двинскому пути из области наиболее ранней стабилизации славяно-скандинавских отношений. Остальные находки — второй половины IX в. В курганах у д. Новоселки с норманнскими вещами и чертами обряда сочетаются особенности, характерные для местных балтских племен. К этому времени относятся и наиболее ранние комплексы Гнездова, нового центра на выходе с волоков двинской системы на Днепр. Гнездовский курган № 15 из раскопок первого исследователя гиеэдовских древностей М. Ф. Кусцинского содержал набор вещей, куда входит меч типа Е (вариант, относящийся к первой половине IX в.), копье с «готическим» орнаментом (VIII-IX вв.), гривна с «молоточками Тора» и другие веши, позволяющие датировать комплекс второй половиной IX в.

Система «широтных путей» (Волхов — Новгород — Мета — Верхняя Волга; Западная Двина — Днепр (Смоленск-Гнездово) — Ока) обеспечивала выходы к непосредственным источникам арабского серебра на Волжском пути, а активное участие в создании этой системы местного населения обеспечило дальнейший рост магистральных водных путей и центров.

Третий этап (850−950 гг.) ознаменован превращением в крупнейший узел связей по Пути из Варяг в Греки Гнездовского поселения, отождествляемого с первоначальным Смоленском.

Гнездовский комплект памятников на правом берегу Днепра включает Большое (Центральное) городище, селище и курганный могильник, а также обособленный Ольшанский комплект и несколько кладов. Материалы курганов и поселений свидетельствуют об их одновременности.

Хронология гнездовского комплекта памятников по периодизации, разработанной В. А. Булкиным, охватывает три стадии: для ранней (время сложения поселения и могильника) характерны мечи IX — первой половины Х в. (типы D, Е, Я), фибулы IX в., монеты IX — начала X в., преимущественно лепная керамика. Вторая стадия (время расцвета Гнездова) представлена мечами типов V, X, Y (X — начало XI в.), монетами X в. (начиная с 920-х годов), фибулами X в. (в основном, второй половины столетия — начала XI в.); к этому же времени относится большинство из найденных в Гнездове кладов (не менее 7). Третья стадия в курганных комплексах представлена гончарной керамикой с клеймами мастеров, наиболее поздними монетами, распространением погребений по обряду трупоположения. Таким образом, зародившись во второй половине IX — начале X в., «гнездовский Смоленск» пережил расцвет в X в., во второй половине столетия намечается его упадок (проявившийся в появлении обособленного Ольшанского комплекта памятников), который и завершается в конце X — первой половине XI в., одновременно с появлением «княжеского Смоленска» на его современном месте, с центром на Соборной горе.

Те же три стадии выделяются и по материалам поселения. Гнездовское селище И. И. Ляпушкин (по данным раскопок 1967 г.) датировал началом IX в., и к этому времени он отнес наиболее сохранные, не потревоженные распашкой участки культурного слоя с лепной славянской керамикой в углубленных постройках производственного назначения. Большое городище выделилось из состава открытого поселения не ранее начала X в., когда были сооружены земляные укрепления. Во второй половине X в. обособляется Ольшанский комплект памятников, а в первой половине XI в. жизнь в Гнездове замирает.

Наряду с обслуживанием водного торгового пути важное место в жизни Гнездова занимало военное дело: выделяются курганы военных предводителей, рядовых дружинников и ополченцев; в честь погибших в далеких походах были сооружены величественные меморативные насыпи.

Торговые обороты в Гнездове засвидетельствованы находками кладов, состоящих из восточных монет, предметов скандинавского импорта и вещей местного происхождения, среди которых — великолепные образцы ювелирного ремесла, «гибридизирующего» славянские и скандинавские художественные традиции.

57 монет найдено в курганах Гнездова. Свыше 18% монетных находок в могильнике и на поселении относится ко времени ок. 800 г., столько же — к 800−900 гг., остальные — к 900−970 гг. Гнездовское население активно включается в монетное обращение со второй половины IX в. (до рубежа IX—X вв.); во втором — пятом десятилетиях X в. серебро поступало сюда наиболее интенсивно, а в 960-х годах приток его резко сокращается.

Торговля была тесно связана с военным делом: в дружинных курганах наряду с оружием есть предметы торгового снаряжения, а также вещи явно привозные. Наиболее известная из таких находок — уникальная для Древней Руси причерноморская амфора с кириллической надписью, которая читается как «Гороухща». Она найдена в кургане № 13 раскопок Д. А. Авдусина 1949 г. Курган, по определению автора, относится к числу скандинавских погребений Гнездова и датирован первой четвертью X в. Не только торговля экзотическими заморскими товарами, и не только военные походы были занятиями жителей Гнездова. Здесь древнерусское ремесло проходит важный этап развития. Исследованный И. И. Ляпушкиным участок поселения на мысу, образованном берегами Днепра и р. Свинки, был занят мастерскими по обработке цветных металлов. Образцами высокоразвитого ремесла являются найденные в гнездовских курганах «вещи-гибриды», такие, как фибула (типа находки на Рюриковом городище, с маской героя, пожираемого змеей), меч из кургана Ц-2 (раскопки Д.А. Авдусина) с орнаментом рукояти, воспроизводящим мотивы декора скорлулообразных фибул. Эти находки свидетельствуют о том, что связи с Северной Европой не ограничивались ввозом готовых изделий. Исследователи предполагают, что в X в. некоторые скандинавские ремесленники поселились и начали работать в восточноевропейских центрах, испытывая воздействие местных художественных традиций. Вещи-гибриды являются отражением процесса этнокультурной интеграции, который в Гнездове проявился также в развитии погребального обряда.

Этнически неоднородное поселение, возникшее на основе селища тушемлинской культуры (к которой восходит культура смоленских длинных курганов), Гнездово объединило славянские, балтские, скандинавские, восточно-финские этнические традиции и стало одним из центров формирования древнерусской восточнославянской группировки кривичей X—XI вв. Эволюция погребальных обрядов свидетельствует о стирании этнических различий и о нарастающей социальной стратификации.

Представляя собою особый тип урбанистического образования — открытое торгово-ремесленное поселение (ОТРП) Гнездово, как и ранняя Ладога, Рюриково городище, Тимерево, стало центром кристаллизации новых форм социальной общности — военных дружин, купеческих объединений, ремесленных организаций, обретающих надплеменной и межплеменной статус. Характерным показателем этого процесса стало развитие на базе ОТРП, как и в старых племенных центрах, так называемых «дружинных могильников» .

Четвертый этап развития Пути изваряг в греки (900−980 гг.) — время языческих дружинных могильников, отразивших процесс консолидации древнерусского господствующего класса. В Гнездове это — «большие курганы», составившие особое аристократическое кладбище в центральной части могильника. Начальное звено традиции — скандинавские курганы с сожжением в ладье — обычай, выработанный в среде викингов и принесенный на Русь варягами.

В Гнездове, где, по подсчетам Д. А. Авдусина, среди богатых курганов в 42 находятся погребения варягов, или «скандинавов второго поколения», а в 17 есть «норманнские вещи, но они единичны и недостаточны для окончательных выводов», норманнская обрядность обретает новые черты. Вырабатывается устойчивый, специфически гнездовский ритуал, включающий строгую последовательность действий: 1) выбор места; 2) определение размеров основания насыпи, поперечником ок. 30 м; 3) выжигание растительности; 4) сооружение примерно метровой подсыпки, со всходом на погребальную площадку с западной стороны; 5) установка на площадке ладьи, в направлении с запада на восток; 6) размещение покойников, мужчины в воинских доспехах (шлем, кольчуга и пр.) и женщины в праздничном уборе (иногда — со скандинавскими фибулами); 7) акт сожжения; 8) размещение погребальных урн; собранного с кострища, воткнутого в землю и накрытого шлемом либо щитом оружия; 9) жертвоприношения животных, барана или козла, уложенных в жертвенный сосуд (котел); 10) битье посуды, ломка вещей (железных гривен и др.); 11) сооружение курганной насыпи.

Строгий, детально разработанный ритуал, который обычно сравнивают с описанием похорон «знатного руса» у Ибн-Фадлана, современника гнездовских «больших курганов», является не только развитием, но и преобразованием скандинавских традиций. Этноопределяющие элементы — фибулы, гривны с «молоточками Тора» на определенном этапе развития обряда исчезают из употребления; а конструкция, размеры, последовательность сооружения насыпи все более сближают гнездовские курганы с памятниками Киева и Чернигова, в которых (как и в поздних гнездовских) нет никаких специфически варяжских черт. Эти курганы принадлежат высшему социальному слою — боярам Древней Руси X в. И если контакт варягов со славянским боярством в Ладоге IX в. фиксируется лишь косвенно (по облику материальной культуры и градостроительным изменениям), если для Новгорода он определяется ретроспективно (на основании анализа социальной структуры боярской республики XII—XV вв. и проекции этих данных на IX—X вв.), то гнездовские курганы дают первое материальное подтверждение такого контакта, выявляя процесс консолидации какой-то части варягов с боярско-дружинной средой, их растворения в этой среде.

Процесс формирования господствующего класса ярко проявился в некрополе древнего Киева, где в конце IX—X вв. складывается сложная иерархия погребений (монументальные курганы, срубные гробницы бояр, погребения воинов с конем и оружием). Та же структура отразилась в могильниках Чернигова и его окрестностей. Как и Гнездово, Новгород, Ладога, эти крупнейшие центры, расположенные вдоль Пути изваряг в греки, запечатлели неуклонный подъем древнерусской государственности в течение X в. Путь из варяг в греки, на котором концентрируется более половины находок оружия IX—XI вв., все более выступает как военно-политическая магистраль, укрепленная опорными военными базами феодальной власти.

Пятый этап функционирования Пути изваряг в греки (950−1050 гг.) связан с дальнейшим укреплением великокняжеской власти. Открытые центры сменяются древнерусскими городами, а вокруг главного из них — Киева, столицы Русской земли, вырастает мощная оборонительная система великокняжеских крепостей. Они защищают путь, по которому «в июне месяце, двинувшись по реке Днепру… спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость», снаряженные киевским князем «моноксиды» — однодеревки, груженные данью, собранной и свезенной из Новгорода и Смоленска, Любеча, Чернигова и Вышгорода. Торговля, регламентированная договорами Руси с греками, «сбыт полюдья», как назвал ее Б. А. Рыбаков, обогащает прежде всего киевского князя и его приближенных, реализуясь в кладах Киева с массивными золотыми вещами, «более похожими на слитки». Злато и оружие — атрибуты господствующего класса, сосредоточиваются на Днепровском пути и более всего в Киеве.

Киев, поднявшийся на днепровских кручах явью видений легендарного апостола, предрекшего здесь «град велик и церкви многи», становится главным притяжением сил, перемещающихся по Пути из варяг в греки. Еще в 1222 г. норвежец Огмунд совершил по этому пути паломничество на Восток, к христианским святыням в Иерусалиме. Вплоть до XIII в. Волховско-Днепровский путь сохранял значение главной политико-административной коммуникации Древнерусского государства.

Первые политические события на Пути изваряг в греки можно отнести ко второй трети IX в., ко времени «каганата русов». Если с активностью среднеднепровской «Руской Земли» связывать не только посольство в Византию и Западную Европу в 838−839 гг., но и какую-то поддержку племен Верхней Руси в их борьбе с варягами-находниками, то события 859−862 гг. можно рассматривать как первое реальное указание на общерусскую роль Волховско-Днепровского пути. Подтверждает эту гипотезу свидетельство Вертинских анналов 839 г. о том, что послы «хаканаросов» рассчитывали вернуться к своему кагану кружным путем, почему и оказались далеко на Западе, в Ингуленгейме. Запланированный послами маршрут точно соответствует летописному описанию Пути из варяг в греки: от Царягорода до Рима, и от Рима до моря Варяжского (Балтийского), в Неву, а по Неве — в озеро Нево (Ладожское), затем в Волхов, Ильмень-озеро, Ловать, а оттуда волоком — на Днепр. Шведы, выступавшие в роли посланников русского князя, видимо, сначала хотели вернуться на родину, а оттуда знакомым путем через Ладогу — Альдейгьюборг попасть в «каганат росов», тождественный летописной «Руской земле» 842 (852) г.

Две любопытные находки иллюстрируют это сообщение. В Гнездове, в кургане № 47 (раскопки Д. А. Авдусина) найдена золотая монета императора Феофила (829−842 гг.), принимавшего послов «росов» в 838 г. Курган № 47 относится к числу ранних «больших курганов». Вторая монета того же императора Феофила (серебряная, превращенная в подвеску) обнаружена в одном из камерных погребений Бирки, № 632. Если учесть редкую встречаемость византийских монет этого круга к в кладах, и в могильниках [в Гнездове — 4, в Бирке — всего 2 византийских монеты на 184 монетных находки в могилах], то появление двух очень редких монет одного императора в обоих крупных международных центрах можно объяснить только функционированием Пути из варяг в греки уже во времена Феофила.

Видимо, уже в 830-х — 860-х годах наметилось разделение функций Волжской и Волховско-Днепровской магистралей. Первая из них специализируется как торговый путь. Вторая — как путь военно-политический, служивший целям древнерусского государства. Это соотношение было нарушено в последней трети X в., когда после походов Святослава волжская магистраль приходит в упадок, и ведущей коммуникацией Восточной Европы становится Днепровский путь. Начальный этап его формирования относится к 810-м годам, а окончательно сложился он, видимо, между 825−839 гг.

Косвенным подтверждением ранней даты славяно-варяго-византийских контактов на Пути из варяг в греки стала еще одна, недавно опубликованная монетная находка, из клада начала IX в. (до 825 г.), зарытого на южном побережье Финского залива (где-то близ Петергофа). На аббасидском дирхеме 776−777 гг. нацарапана греческая надпись ЗАХАРИАС, нанесенная в конце VIII — начале IX в. Фонетический облик и орфография надписи свидетельствуют о ее греческом происхождении.

Граффити на монетах VIII—X вв. недавно выявлены советскими исследователями и систематизированы в ряде работ. Замечено, что ранние образцы — это именно надписи (в том числе рунические), которые в X в. сменяются всевозможными воинскими или государственными атрибутами (изображение ладьи, оружия, «знака Рюриковичей» и т. д. Обычай метить дирхемы граффити родился, несомненно, в Восточной Европе, в военно-торговой дружинной среде, при активном участии варягов (меченые граффити монеты известны и в Скандинавии). Причины нанесения граффити неизвестны, но их неслучайный характер не вызывает сомнений: руны в ряде чтений интерпретируются как магические знаки, а некоторые изображения — как метки владельцев. Грек (некий Захариос), пометивший таким образом свое монетное серебро, должен был знать нормы я нравы той общественной среды, в которой меченный дирхем обращался, пока не попал в землю, на противоположном конце Пути из варяг в греки. Бесспорна связь петергофского клада — с Ладогой VIII—IX вв., а греческая надпись указывает, что в это время устанавливаются какие-то контакты ладожского населения (в том числе и варягов) с Причерноморьем, наиболее возможные, но Волховско-Днепровскому пути.

Вся серия находок, отражающая участие варягов в сношениях по Пути изваряг в греки, не обнаруживает при этом каких-либо, специфически норманнских целей, расходившихся или противоречивших целям Древнерусского государства. Скандинавы могли пользоваться Волховско-Днепровским путем, находясь на службе или войдя в какие-либо иные соглашения с древнерусской знатью, великокняжеской администрацией, будь то во времена «первых князей», «хаканов», либо эпического князя Владимира, «конунга Вальдамара Старого» скандинавских саг.

По существу, те же условия стояли перед норманнами и в Византии, где (по почину Владимира, отправившего в Царьград избыточный варяжский контингент) с 980-х годов существовал варяго-русский корпус императорской гвардии. Сюда, в Миклагард, викингов привлекало в X—XI вв. высокое жалование, исчислявшееся в 10 золотых солидов каждую треть года; а участие в походах и войнах византийцев; дворцовых заговорах, переворотах и грабежах позволяло надеяться собрать, подобно Харальду Хардраде, такие богатства, что «казалось всем, кто видел это, в высшей степени удивительным, что в северных странах могло собраться столько золота в одном месте» [Сага о Харальде Суровом, 24].

Документом этих путешествий варягов в Византию по Пути изваряг в греки остался рунический камень (единственный на территории Древней Руси собственно надгробный памятник такого рода), найденный в одном из курганов на острове Березань, в устье Днепра. Надпись, датирующаяся XI в., сообщает: Kranikerthihalfthisiiftirkalfilakasin — «Грани сделал холм этот по Карлу, своему товарищу (фелаги)». Е. А. Мельникова справедливо отмечает, что этот единственный на Руси мемориальный рунический памятник поставлен не родичами погибшего, а его сотоварищем. Термин «фелаги», сложившийся и бытовавший в дружинно-торговой викингской среде, достаточно точно указывает «социальный адрес» норманнов, пользовавшихся Путем из варяг в греки.