Управление конверсионным процессом в условиях переходного периода: Социально-экономический аспект

Актуальность темы

исследования. В переживаемых российским обществом структурных изменениях особое место занимает конверсия военно-промышленного комплекса. Можно без преувеличения сказать, что конверсия, её характер и конечные результаты, является индикатором социальной и экономической трансформации общества. Конверсия, безусловно, — сложный социальный процесс, который связан с выбором наиболее эффективных форм социального управления. И если не сработала предложенная «младореформаторами» схема макроэкономической стабилизации, то неэффективность экономических новаций имела причину в увлечённости финансовыми регуляторами и, в конечном счёте, экономическим редукционизмом. В социальные реалии российского общества успешно внедрялся проект «диктатуры финансов», замещающий иерархию социальных институтов, социальных статусов и социальных отношений, присущих индустриальному обществу.

Конверсия есть не просто переход от одной формы экономической организации к другой: она используется для обозначения трансформации экономической необходимости в свободную целенаправленную деятельность. Для проведения конверсии российский ВПК нуждается в актуализации социального управления, комплексе социальных идей и мотиваций, связанных с оптимальным задействованием научно-технического, организационного и социального ресурсов ВПК. Открытым является вопрос об участии государственных институтов и уместно отметить, «непрямую» социальную корреляцию, которая существует во взаимосвязях ВПК и национально-государственных приоритетов.

Действительно, исследовать ВПК вне социального контекста, вне взаимовлияния социальных и экономических факторов, традиций невозможно для решения частных управленческих задач. Конверсия, как процесс, имеет доминирование социальной модернизации над технико-экономическими изменениями, приоритет социальности перед «вещественными» факторами и может быть адекватна в социологическом дискурсе.

Спорность выводов многочисленных публикаций на тему конверсии: «техно-» или «экономоцентризме» исследовательских сюжетов, непрекращающейся цепи «техноэйфории», ориентированной на увлечение техникой управления. Иными словами, управление понимается как независимая величина от социального фактора ВПК, в то время как социальные отношения внутри ВПК и по отношению к внешней социальной среде проблемны и основаны на стабильности — состоянии равновесия технологических, экономических и социальных параметров. Можно согласиться с утверждением учёных из Екатеринбурга В. Прудским и А. Пыткиным, что конверсия должна выступать важнейшим направлением структурной перестройки хозяйства страны, инструментом исправления перекосов в социально-экономической сфере1.

На уровне конверсионных программ можно проследить сочетание новационных управленческих технологий (реинжениринг, теория альянсов) и директивных методов управления, что связано с появлением многообразных горизонтальных социальных связей и инерцией управленческого механизма, выработать в короткий срок эффективную координационную модель управления. Важно понять, что хозяйственные субъекты являются социальными организациями и «свободное обращение» рыночных институтов существует только в мененджериалистской абстракции: социальное управление действует в поисках рационализации, оставляя пределы социальным • импульсам, внеэкономическим мотивациям, «возвратности» в социальной организации. Рыночные институты.

1 Прудский В., Пыткин А. Проблемы региональной конверсии военно-промышленной базы Западного Урала. — Екатеринбург, 1994. — С.ЗЗ. нейтральны" и их формирование в равной степени может содействовать как достижению целей устойчивого развития, так и привести к конфигурации «упрощённого гомеостаза», социальной гомогенности, технологическому и социальному застою.

Обвальность" конверсии в России стимулируется жёстко детерминированной схемой «экономической эффективности» и стремлением повысить экономическую устойчивость использованием «практики экономического принуждения», что является неадекватным ответом на запросы ВПК, как сложной социальной организации, меняющей позиции внутренней саморегуляции и воспроизводства социальных уровней и субуровней, мененджерному и «некогерентному» управлению конверсией ВПК с растянутым экономическим и социальным циклом. Это косвенно признаётся в работах российских экономистов: A. May, Е. Аракелова, Л. Вида, в свое время выносивших «миф» о принципиальной «немодернизируемости» российского ВПК.

Таким образом, в исследовательской мысли преобладают технологические и экономические версии обновления ВПК. Но становится всё более очевидной узость и недостаточность апробированных и одновременно малоэффективных для решения стратегических задач развития ВПК подходов.

Стратегическое управление сегодня должно строиться на реализации принципов создания механизмов социально-экономической регуляции, согласующих интересы общества и производителей, управляющих и работников". Однако такое «прозрачное» предложение наталкивается на молчаливое и упорное сопротивление, барьеры выживания и стереотипы объектного управления не могут исчезнуть в одночасье. Кризисная ситуация порождает социальную ностальгию по директивному управлению и, что.

2 Мостовая И. В., Дзыбов K.M. Инновационный менеджмент. — Ростов-на-Дону, 1998 — С. 35. удивительно, ВПК рассматривают образцом, «совершенной» моделью мобилизационной экономики. Социальные инновации, происходящие в российском ВПК, неоднозначны и, можно констатировать состояние агрегатности, соединения, подчас механического, различных социально-хозяйственных условий, но именно эта характеристика придаёт ВПК социальную комплиментарность, является реальным инструментом трансформационных циклов в экономике.

Демократизация управления имеет реальный смысл и содержание в условиях гетерогенности систем оплаты труда, социальной самоорганизации и действительной передачи части управленческих полномочий трудовым коллективам. «Авторитарность» и «социальный преференциализм» российского ВПК необходимо оценивать в целях социальной модернизации, иначе мы обречены на разрушительные эффекты. Возвращение к социальным проблемам продиктовано социообразующим значением российского ВПК, целостностью социального и хозяйственного в оборонном комплексе России. В стремлении избежать эклектики, а это свойственно управлению конверсией, важно установить теоретико-методологические ограничители. Во-первых, конверсия является самостоятельной формой социального управления и не может быть идентифицирована с частными управленческими технологиями. Во-вторых, экономическая и социальная компоненты управления взаимообусловлены, взаимопроницаемы и взаимодополнительны, основываясь на соединении экономической эффективности и социальной стабильности. В-третьих, конверсия переходного периода представляет широкое «поисковое» поле, в котором методом проб и ошибок выверяется модель — аттрактор социального управления.

В связи с этим изучение управления конверсией требует концептуализации проблем конверсии, как социологического знания, решаемого в рамках социологической теории и на уровне социологического моделирования проблемной области. Экономическая деятельность является формой социальных действий людей, и анализ экономического аспекта конверсии выгоден интеграции различных аспектов управления ВПК. По крайней мере, так легче избавиться от «экономоцентризма», на котором часто и останавливается исследовательская мысль. Для того чтобы вырваться из порочного круга экономических трансформаций, следует самоопределиться с конверсией как процессом изменения социальной организации ВПК, генерирования новационных подходов к экономическому и социальному взаимодействию. На эту особенность можно не обращать внимания в стратегии выживания, пренебрежение ею отомстит исследователю, когда вдруг обнаружится непонимание эффектов «социального консерватизма» или «рыночной неадаптивности» .

Модель «социального автомата», если перенести в готовом виде «экономическую рационализацию», неспособна к нахождению компромиссной позиции экономики и социальности. Исследование управленческих проблем конверсии вселяет надежды в успешное разрешение исследовательской и социально-практической проблем.

Степень разработанности проблемы обусловлена характером конверсии как многофункционального управленческого феномена, оказывающего влияние на мотивации, цели и методы управленческой деятельности. Анализ коцверсии в основе социологичен, но нуждается в транспорентности междисциплинарного диалога на теоретическом и практическом уровне.

Теоретико-методологические основы исследования конверсии содержатся в работах В. Парето, Дж. Кейнса, П. Самуэльсона, Т. Веблена. Несомненен вклад современных российских философов и социологов Г. Осипова, М. Руткевича, Т. Заславской, Р. Рыбкиной, В. Чуланова.

Социологическая модель конверсии претерпела ряд изменений, что связано с различными парадигмальными установками на процесс социальноэкономического управления. Сформулированные в 10 — 20-е годы XX века выводы школы Г. Форда — Дж. Тейлора позволяли рассматривать конверсию как эффективный переход от «мануфактурного производства» к организации с конвейерным трудом и «взаимозаменяемостью» работников, что нашло отражение в трудах советского теоретика «фордизма» К. Гастева. Кибернетизм Н. Винера, провозглашенный в 60-е годы, существенно повлиял на понимание задач, целей и методов конверсии в работах О. Шкаратана, Л. Гордона, Дж. Гвишиани, В. Радаева.

Синергетическая теория организации А. Пригожина является аттрактивной для многих современных исследователей, так как актуализирует проблемы самоорганизации и самореализации социально-хозяйственных организмов, выходит за пределы не оправдавшейся теории «рационального выбора». Социальное управление представляется деятельностью по поводу «социального выбора» наиболее оптимальной модели выживания в условиях вероятного или реального социального беспорядка. Теоретическая гипотеза синергетики конкретизировалась в трудах В. Верховина, Т. Наумовой, Т. Лаппо, Е. Варламовой, С. Степанова, И. Василенко.

Перспективно направление инновационного менеджмента, которое исследует характер, динамику и условия социальных инноваций. Мысль о новационности, как сущности социального управления, принадлежит российским ученым И. Мостовой, Г. Зинченко, Н. Тарасовой, В. Хруцкому. Плодотворность новационного подхода выражается в теоретическом синтезе управленческой «классики» и теории «гуманизации» управления. Новационное направление опирается на возможность «адаптации» зарубежного опыта конверсии в рамках технологического и социального капитала российского ВПК, что делает его позиции выигрышными по сравнению с акцентом «менеджериалистов» на директивные трансформации.

Российские исследователи Н. Шматко, Л. Зубова, Н. Ковалева, применяя конкретно-социологический инструментарий к концептуализации проблем ВПК, пришли к выводу, что позиции по отношению к ВПК пребывают в плену социальных стереотипов и предлагаемые иные кризисные технологии повторяют ошибки теории «рационального выбора», согласно которой государственные институты в совокупности с презентативной социальной дислокацией в состоянии предложить оптимальное решение проблем ВПК и экономической сферы России в целом. Возражения авторов основаны на неприятии «экономоцентризма» и объектности социального фактора.

В социальной организации ВПК, как отмечают российские исследователи Л. Логунова, Т. Дридзе, В. Бойков, наиболее сильны «социоцентристские» настроения, высок уровень социальной и производственной самодисциплины. Высокие социальные самооценки, образовательный статус и социальная инициативность отличают работников ВПК от представителей традиционных отраслей (аграрного сектора, угольной, легкой, пищевой промышленности). Индустриально-исполнительский характер деятельности, определяемый механистичностью и стандартизацией социально-производственных отношений неприемлем для ВПК с открытостью социально-технологических инноваций на основе «закрытого» социально-авангардного самочувствия. Реформы, проводимые под знаком экономической принудительности, дестабилизировали социальные ресурсы ВПК, что показывают в своих исследованиях Т. Соколова, К. Феофанов, Т. Черняк.

Осмысление проблем конверсии как социального управления приводит к выводу, что антикризисные и инновационные цели конверсии могут быть адекватно воспроизведены в социологическом измерении, «экономоцентризм» преодолим не абстрагированием от экономического анализа, а его включением в качестве эмпирико-теоретического субуровня в контекст социологической релевантной конструкции. В этом убеждают исследования российских экономистов и социологов, посвященные проблемам конверсии российского ВПК.

Цель диссертационной работы — определение конверсии как социальной стратегии развития в условиях социальной транзиции на основе процессуального анализа и обоснования интегрального подхода к конверсии в социально-экономических аспектах.

Задачи диссертационного исследования:

— рассмотреть роль категории «управление» в исследовании процессов конверсии;

— провести сравнительный анализ зарубежных моделей конверсии и условий их адаптации к социальной модернизации российского ВПК;

— выявить и систематизировать особенности управления конверсией в Россиидать институциональные характеристики конверсии как антикризисного социального управления;

— охарактеризовать социальные инновации и приоритеты конверсии;

— определить факторы социальной самоорганизации российского ВПК;

— раскрыть сущность социального капитала как фактора социальной модернизации ВПК.

Объектом исследования в диссертации выступает социальное управление как детерминанта общественного развития.

Предметом исследования является управление конверсией как специфической системой управленческих норм и решений, связанных с использованием антикризисных и инновационных социальных технологий.

Научная новизна полученных результатов диссертационного исследования состоит в интегральном социологическом подходе к анализу конверсии российского ВПК с привлечением необходимого экономического и статистического методов. В диссертации впервые:

— обоснована актуальность категории «управление» для понимания транзитивного характера конверсии;

— сформулирована теоретико-познавательная модель зарубежного конверсионного опыта и установлены границы его трансгрессии в российском конверсионном процессе;

— управление конверсий охарактеризовано как. процесс принятия решений в условиях преобладающей стратегии «выживания» и зарождения финансово-промышленных групп как «точек роста» российской экономики;

— интегрально исследованы объективные социально-процессуальные состояния конверсии на основе единого социально-хозяйственного комплекса ВПК;

— рассмотрены социальные новации и приоритеты управления конверсией в условиях социальной транзиции;

— проанализирована социальная самоорганизация и организационные структуры ВПК в динамическом аспекте как факторы развития социальной взаимоответственности и координационного управления;

— раскрыта роль и значение социального капитала, нравственных, трудовых, образовательных и идентификационных традиций работников ВПК в процессе социальной модернизации российской экономики.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Проблемы конверсии необходимо исследовать, исходя из актуальности категории «управление» для осмысления переходного периода в развитии российского ВПК, когда радикальные перемены в экономической и социальной организации оборонного комплекса непосредственно влияют на дифференциацию хозяйственных субъектов, адаптация которых к ситуации экономической неопределенности, «игре» без экономических правил связана со стратегией «выживания», основанной на «затратных» экономических технологиях и ориентированной на «упрощение» технологического и организационного потенциала ВПК. Это является следствием разведения категорий «управление» и «конверсия», когда управление мыслится на уровне экономической эффективности, а конверсии придается «техноцентристский» статус. Только в оценке конверсии как стратегии развития экономическое управление приобретает характер целенаправленной деятельности с соответствующими социальными эффектами.

2. Зарубежные модели конверсии характеризуются определенным «социоцентризмом», который в условиях российской социальной транзиции трансактируется в ассимиляции исключительно технико-экономических индикаторов. Это связано с несовпадением социальных факторов российского ВПК и его зарубежных аналогов в сфере социально-ценностных и социально-хозяйственных ориентаций, поэтому в российских условиях важно адаптировать зарубежный опыт к структуре «ассоциированного» управления ФПГ.

3. В динамике развития российского ВПК происходит взаимоналожение альтернативных тенденций: затратной стратегии выживания, приносящей эффекты социально-экономической псевдостабильности и стратегии устойчивого развития, основанной на принятии «вероятностных», с определенной степенью риска, управленческих решений, свойственных для социально-экономических организаций, находящихся в стадии перехода от гомогенной, регламентированной структурности к гетерогенному состоянию «непредсказуемой» стабильности, что позволяет сделать вывод о необходимости совмещения эконометрики управления с обозначением социальной доминанты управления, с пониманием конверсионных процессов, как процессов социальной трансформации.

4. Социальное управление конверсии предполагает в качестве условия оптимизации российского ВПК актуализацию социального «наследия» и востребованности креативных констант социальной деятельности работников ВПК, связанных со стимулирующим воздействием экономических показателей на рост социальной солидарности и конструктивной социальной инициативы. «Экономическое принуждение» провоцирует протестное социальное поведение и наталкивается на сопротивление работников, социальный статус которых определяется стремлением к индивидуальной и коллективной самореализации.

5. Управление конверсией Имеет долгосрочные социальные приоритеты, которые конституируются в процессе согласования интересов работников ВПК, общества и государства. Множественность социальных диспозиций нуждается в инновационном управлении, так как использование антикризисных «срочных» мер, по существу, затормаживает ситуацию «социальной конфликтности», когда происходит постоянное перераспределение социальных ресурсов в пользу доминирующих интересов. Социальные инновации предполагают утрату социального монополизма на основе актуализации социального диалога различных социально-профессиональных групп, ВПК и государственных институтов, приводя к координационной модели управления, где антикризисность представляет вывод управления ВПК на уровень «селективной оптимизации», выбор социально — перспективных управленческих решений.

6. Организационные структуры ВПК, сформировавшиеся в период «мобилизационной экономики», выполняют двоякую социальную роль: с одной стороны являясь опорой социального инверсионизма, возвратной социальной модели, с другой — «инкубатором» социальной ремодернизации российского общества, что объяснимо «самоуправленческими» ресурсами, наличием на уровне внутригрупповых и внутрипроизводственных отношений механизмов социального активизма и сплоченности «управляющих» и «управляемых», адаптированных к «искусственной» социальной среде. Для перехода социальной самоорганизации ВПК в открытое, конкурентно-согласительное социальное пространство существуют определенные социальные барьеры «сферного эгоизма» и «экономоцентризма», которые преодолеваются под воздействием стратегии «устойчивого развития» .

7. В отличие от других сфер социально-производственной деятельности российского общества, российский ВПК обладает «модернизаторским» социальным статусом, что облегчает понимание задач конверсии обществом. Однако важно не впасть в завышенные требования относительно роли ВПК в решении актуальных социально-экономических проблем, так как социальный капитал ВПК — интегральная характеристика организационных, научно-технических, образовательных и социально-профессиональных ресурсовнацелен на оптимальный результат «точечного роста» с возможностью экспансии социальной модернизации в будущем на основе социального баланса интересов ВПК и общества. Дифференцированный подход к конверсии содержит альтернативу «опеки государства» в форме «социального кредитования» ВПК.

Теоретико-методологической основой исследования служат принципы системного и сравнительного анализа, институциональные, субъектные и социально-коммуникативные подходы, методы экономической социологии и социологии управления.

Эмпирической базой исследования являются данные социологических исследований, проведенных сотрудниками кафедры социологии и психологии Южно-Российского государственного технического университета на ряде предприятий г. Новочеркасска, статистические факты и данные, опубликованные в научной литературе и периодической печати.

Теоретическая и практическая ценность исследования определяется углублением теоретических представлений социологии управления и использованием ее результатов в практической работе управления конверсионными процессами. Выводы и положения диссертационной работы могут существенно дополнить общие курсы экономической социологии и социологии управления, привлечены к созданию антикризисных социальных технологий.

Апробация работы. Основные результаты и выводы данного диссертационного исследования докладывались и обсуждались на межвузовской научно-теоретической конференции «Военно-политические аспекты региональной безопасности на Северном Кавказе» (Новочеркасск, 1999), региональной научно-теоретической конференции «Социальное развитие России и актуальные проблемы социономики» (Новочеркасск, 1997), межрегиональных научно-теоретических конференциях «Социальные проблемы и перспективы: история, теория и практика» (Новочеркасск, 1998), «Социальная политика России: история и современность» (Новочеркасск, 1999). Материалы исследования представлены в семи научных публикациях автора.

Структура диссертации включает: введение, три главы, состоящие из семи параграфов, заключение, библиографию.

Заключение

.

Периоду социальной транзитивности всегда присущ поиск, и, в конечном счете, выбор модели социального управления. Естественно, в обществе, обремененном процессами дезинтеграции, спешно предлагаются варианты «спасения». Вроде бы невдомек, что социальное управление основывается на проблемности, решении долгосрочных, со значительным запасом социального воздействия задач.

Управление конверсией — это и драма, и надежда социального развития. Меры по «введению» рыночных институтов на уровне «экономического» принуждения привели к распаду вертикальных и отчасти горизонтальных социальных отношений. Популярна1' стратегия выживания, которая способна отложи-Гь или смягчить последствия «шоковой терапии», реально — ведет «к возвратному» социальному циклу, упрощению технологических и социальных факторов ВПК. Интересно, что «эксреформаторы» для облегчения груза социальных проблем обращают взоры на ВПК: и пытаются ликвидировать безработицу, то есть привести в динамику рынок труда, и удовлетворить социальные потребности предприятия ВПК могут в короткий срок, если оказать им весомую финансовую помощь56. Наивно полагать существование однозначной причинной связи финансовой политики и проблем социального управления ВПК. Редукционистская ' социальная логика нанесла немалый ущерб «оборонке», принцип «социальной экономии», в равной степени, как и «социально-затратный» механизм основаны на экономоцентризме, объектно относящемся к личности и социальной коллективности. Анализ проблем управления ВПК свидетельствует об обоснованности сочетания «экономического» и «социального» дискурсов и выход на проблемы.

56 Э. Памфилова. Это не ошибка, а преступление.// Континент, 1999, — № 37(453). социального управления как сферу «взаимопересечения» управленческой рациональности и социального общения. Навряд ли в России можно безоглядно копировать опыт фордистской системы «повышения производительности труда!' или школы «человеческих отношений» Э. Мэйо. На то есть свои противодействующие факторы: трудовой самоконтроль при условии социального признания, образованный работник с развитым чувством социального активизма. Ясно, что стратегия социального управления претерпевает парадигмальные изменения не в связи с технико-организационным модерном, а практикой социальной взаимоответственности. Групповое сотрудничество не может быть иным, как самостоятельностью внутри организации.

Работники российского ВПК переживают весьма нелегкий переход от «искусственной» социальной среды к вариабельному социально-проблемному пространству, где оптимальные результаты являются плодом совместной деятельности экономических ассоциаций (ФПГ) и социально-стимулирующим влиянием государственных институтов. Модель — аттрактор социального управления не может реализоваться стихийно, но организованность объективируется в повышении самоорганизации, снижении степени социального риска принимаемых управленческих решений. Как отмечает В. В. Радаев, сопротивление менеджменту проистекает.

57 из «социальной однородности, которая способствует деиндустриализации». Тенденция к дифференцированности внутри ВПК расширяет возможности гибкого реагирования на «вызовы» внешней социальной среды. С другой стороны — предприятия ВПК облегчают механизм социальной солидарности и устранения дисбаланса социально-модернизаторских установок и «традиционалистских» социальных подходов требует «замещения» инструментального типа управления ориентацией на опережающее социальное управление.

57 В. В. Радаев. Экономическая социология.- М.: 1998. -С. 172.

До тех пор, пока управление конверсией основывается только на изменении технологического базиса, проблематично ожидать эманации социальных инноваций для успешного проведения социальной антикризисной политики. Постоянное «запаздывание» в принятии адекватных мер в «некоординированной» социально-экономической ситуации способно ввести в заблуждение аккумулированием ошибок управления. Управление конверсией маневрирует между искушением возвратного мобилизационного цикла и логикой «самовыживания». Эти состояния предельны, т.к. не решают основного вопроса управления конверсией — обеспечить устойчивое развитие в условиях внешней экономической конкуренции и внутренней социальной стагнации.

Достижение равновесия конверсии и внешней социальной среды связано с оптимизацией социального капитала ВПК, актуализацией самоуправленческих качеств трудовых коллективов. Социальный эксперимент с внедрением «внешних» управляющих, менеджеров не совсем успешен по причине ограниченности экономических мотиваций. Ассоциированное управление в экономике проявляется, если оно не экспансируется в сферу социальных отношений. Допустим, на предприятии можно измерить экономический эффект, социальная структура становится социально однородной, функциональной. Тогда социальное управление в целом переносится на уровень запрограммированного социального конфликта. При успешном разрешении трудовых споров, потребности в повышении функционального статуса, профессиональной гордости и личной самооценки не удовлетворяются или удовлетворяются частично. Конфликт фактически закладывает структуру социального самоопределения работников: мы можем оценить фактор внутрисистемной социальной напряженности в индикаторах социального самочувствия.

Согласование социальных интересов, по мнению российского исследователя Е. Ведуты, является условием эффективной экономической стратегии58. Социальное неравенство в российском обществе производно от «практики» жесткого деления общества на «управляющих» и «управляемых», что приводит к использованию властных отношений как экономических. Социальное управление представляет форму организации социальной жизни, в которой социальные интересы соотносятся с социальными ценностями. Таким образом, происходит переход от стихийных социальных реакций к социальному проектированию, поиску оптимальной модели устойчивого развития. Примечательно, что ВПК поддерживает социальный баланс в результате актуализации «омертвленного» в иных условиях социального капитала.

Возможно, что реализация нововведений в налоговой, инвестиционной и амортизационной политике для ВПК, связана с государственным патронажем или менеджериализмом, всякий раз имеет частичный эффект, потому что не зависит от совокупной социальной активности работников. Понять, что старые управленческие стереотипы «приказ — подчинение» ориентированы на механическую коллективность, значит, сделать усилие в изменении как структуры коллективного собственника (ФПГ), так и в модели внутригруппового сотрудничества. Пора отказаться от мысли, что российский ВПК тем и позитивен, что может выживать в условиях любых социальных экспериментов. В ВПК созданы предпосылки для технологической и социальной инноватики, предполагаемый вариант ассоциированного управления делает его самостоятельной переменной в организационном, экономическом и социальном развитии. Существование альтернативной сложившимся «бюрократической» и «социально-анархистской» типам организации социально-экономической структуры, безусловно, инициирует в обществе стратегию развития. И в этом скромная и адекватная оценка социальных перспектив и ВПК, и общества.

58 Е. Н. Ведута. Государственные экономические стратегии, — М.: 1998, — С. 417.