Управление по делам военнопленных и интернированных НКВД-МВД СССР, 1939-1953 гг

Более полувека назад закончилась вторая мировая война. Но праздничные фейерверки не всем предвещали жизнь и свободу. Для миллионов людей страшные последствия войны растянулись еще на десятилетия. Речь идет, в частности, о тех, кто был взят в плен или интернирован во время войны и по ее окончании. Миллионы людей прошли через фашистские лагеря, многие из них были замучены и сожжены в топках крематориев. В фашистский плен попали 5,7 млн. военнослужащих Красной Армии, не вернулись из плена 3,3 млн. человек (57,8%) 1/. Те, кто остался жив, были освобождены из плена советскими войсками и войсками союзников, нередко после освобождения они оказывались в советских лагерях. Миллионы наших соотечественников были вывезены на принудительные работы в Германию, их судьба была нелегкой и после окончания войны.

Для многих солдат и офицеров гитлеровской коалиции конец войны стал началом жизни в плену. В советский плен попало около 3,2 млн. военнослужащих вермахта, погибли в плену 1,1 млн. человек 2/. Война с Японией привела в лагеря военнопленных еще более 600 тыс. человек. С учетом иностранных интернированных и военнопленных из стран — со’йзниц Германии, а так же советских военнопленных, направлявшихся в спецлагеря после освобождения из фашистского плена или после выхода из окружения, общее количество человек, прошедших через лагеря и рабочие батальоны, находившиеся в ведении специально созданного в структуре Наркомата внутренних дел Управления по делам военнопленных и интернированных, приближается к 5 млн.

На протяжении многих лет информация о судьбе военнопленных и интернированных в советском плену держалась в строгом секрете. Большая часть архивных документов, которые могли бы пролить свет на деятельность этого управления НКВД-МВД была закрыта для изучения. Последние годы значительная часть документов НКВД-МВД СССР, была рассекречена, что и определило возможность данного исследования.

Предмет исследования — деятельность Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД-МВД СССР в контексте коррелирующих условий: мировой войны, тоталитаризма, послевоенной разрухи и нарастания «холодной войны». Актуальность этой темы обусловлена рядом причин.

Во-первых, история военного плена остается одной из наименее изученных страниц последней мировой войны, особенно это касается содержания иностранных и советских военнопленных и интернированных в лагерях на территории СССР. Тема исследования находится на стыке двух проблем: военного плена и истории НКВД-МВД СССР, можно сказать шире — истории репрессивного аппарата тоталитарного государства. Несмотря на то, что о репрессиях, проводимых органами НКВД, написано уже немало, многие стороны деятельности этого ведомства продолжают оставаться закрытыми для изучения. Практически отсутствует информация о внутреннем механизме деятельности НКВД, о его роли и значении в общей системе тоталитарной власти, о целом ряде его структурных подразделений, их назначении, функциях, организации. В частности, почти ничего не известно о деятельности учреждения, которое возглавляло систему лагерей для военнопленных — Управления по делам военнопленных и интернированных, входившего в структуру НКВД-МВД СССР. Информация о деятельности и даже существовании этого весьма крупного органа самого одиозного из ведомств сталинской эпохи отсутствует пока в учебных пособиях по истории государственных учреждений. Как и почему было образовано это Управление, чем определялась его деятельность, каковы были его цели и методы, как была организована работа с военнопленными и интернированными, какую роль сыграло это подразделение НКВД в судьбе миллионов людей, попавших в плен, как сказалось развитие международных отношений, внутренней политической и экономической ситуации в стране, закономерностей существования тоталитарного режима на принятии правительственных решений о военнопленных — эти и многие другие вопросы, связанные с историей УПВИ НКВД СССР нуждаются в серьезном анализе.

Во-вторых, исследование этих вопросов является частью более широкой проблемы детерминированности отношения к военнопленным (обычно амбивалентного) от уровня развития этических и правовых представлений человечества на определенном цивилизаци-онном этапе, от конкретно-исторических условий, в частности, от характера войны и тяжести потерь, от своеобразия национального характера, обычаев и традиций. каждого народа, от^гипа государственной власти и конкретных исторических личностей. Данная проблематика ставит вопрос о соотношении закономерного и акцидентного, объективного и субъективного, антагонизма и гуманизма, государства и личности.

В-третьих, актуальность изучения этих вопросов определяется тем, что сейчас, на пороге нового века, когда уходит в прошлое атмосфера «холодной войны», возникает возможность и необходимость взглянуть на последнюю мировую войну по-новому: не только с точки зрения борьбы двух политических систем, с точки зрения агрессора и защитника Родины, с точки зрения победителя и побежденного, а с более широкой гуманистической позиции. Пора посмотреть на эту войну и судьбу военнопленных как последствие войны, осознавая, что она была вызвана господством в Европе и Азии середины XX столетия тоталитарных агрессивных режимов. Чьими бы интересами они не прикрывались — немецкой, японской, любой другой нации или пролетариата всех стран — они провозглашали борьбу за благополучие одних людей ценой гибели и страданий других. Народы, поддержавшие эти режимы, понесли страшную кару, потеряв в войне, к которой ведет логика развития подобных идеологий, десятки миллионов человек. Весь мир был вовлечен в эту трагедию. О ее последствиях и уроках надо помнить, так как неофашизм, национализм, религиозный фанатизм и сейчас порождают войны и конфликты в разных частях земного шара, в том числе и на территории нашей страны.

В-четвертых, не менее актуальной для нас остается угроза тоталитаризма, последствия которого нам до сих пор приходится преодолевать. Но чтобы преодолеть, надо изучить его корни, причины, проявления. Исследование деятельности Управления по делам военнопленных НКВД-МВД СССР, позволяет выявить некоторые новые грани этого явления.

В историографии темы военного плена периода второй мировой войны можно выделить два основных периода, определяемых, прежде всего, возможностью (или невозможностью) доступа авторов к архивным источникам, цензурными ограничениями, установленными правящим режимом, и фактором времени, необходимым для преодоления болезненности восприятия многих вопросов и стереотипов сталинской пропаганды в сознании людей. Граница приходится на конец 80-х — начало 90-х годов XX века.

По свидетельству бывшего цензора по охране государственных тайн в печати В. Солодина, после строжайшей цензуры сталинской эпохи Н. С. Хрущевым на короткое время была фактически запрещена политическая цензура, но уже с середины б0-х, особенно после событий в Чехословакии, жесточайшая цензура была введена снова: «Свобода слова умерла, так и не родившись» 3/. В период подготовки празднования 4 0-летия победы в Великой Отечественной войне военные цензоры вымарывали всякое упоминание о пленных, об огромных потерях в войне, о репрессиях в армии и др. По подсчетам В. Солодина из истории Великой Отечественной войны было вычеркнуто около 8 0% объективной информации.

Не случайно при всей обширности советской историографии второй мировой войны тема пребывания иностранных военнопленных в лагерях НКВД осталась практически не исследованной. Ее освещение в многотомных коллективных монографиях сводилось к антифашистскому движению и формированию иностранных воинских частей на территории Советского Союза 4/. Наиболее подробно проблема антифашистского движения среди военнопленных рассмотрена в работах А. С. Бланка, возглавлявшего в годы войны отдел контрразведки Суздальского лагеря военнопленных 5/. Одна из его работ была написана совместно с бывшим участником движения «Свободная Германия» Бруно Левелем б/. К сожалению, любой фактический материал, касающийся военнопленных, до конца 8 0-х годов мог быть подан только в русле официальной установки об исключительно гуманном отношении к военнопленным и полной добровольности и самостоятельности антифашистского движения. Вопросы о происхождении антифашистских организаций в лагерях военнопленных, о роли, которую сыграли Национальный комитет «Свободная Германия» и Союз немецких офицеров, об их взаимоотношениях с коммунистами почти сразу по окончании войны стали предметом дискуссий между западными и советскими историками и политиками. Особенно остро эти проблемы обсуждались в годы «холодной войны». Ограниченная возможность документированно обоснованных научных исследований компенсировалась как в СССР, так и в Германии, публикацией многочисленных мемуаров бывших военнопленных, которые и являлись долгое время основной источниковой базой для освещения проблем военного плена. Данная база использовалась в силу специфики этого вида источников (имеется в виду субъективность восприятия и существенные различия самих судеб авторов воспоминаний) для подтверждения совершенно противоположных точек зрения. В рабо-тах, написанных в 60-х — 70-х гг., в противовес утверждениям об инспирированиести антифашистского движения за колючей проволо-кой, высказывавшимся на Западе, А. С. Бланк проводил мысль о том, что истоки движения «Свободная Германия» среди военнопленных лежали, прежде всего, в росте антифашистских настроений среди немецких военнослужащих в связи с развитием ситуации на фронтах. Особенное внимание в-работах А. С. Бланка уделялось роли коммунистической партии в антифашистском движении. Сейчас можно сказать, что А. С. Бланк, собравший значительный фактический материал, знавший вопрос изнутри — на основании собственного опыта, не имел возможности в те годы полностью изложить свои взгляды. Уже после смерти ученого в его архиве были обнаружены интересные записи, сильно отличающиеся от опубликованных концепций: «Движение „Свободная Германия“, специально созданное, организованное сверху, не представляло собой результат спонтанно родившегося протеста против деспотизма и тирании. Оно было картой в политической игре противных сторон. Не случайно движение это. самоликвидировалось в 1945 г., когда Сталин утратил к нему всякий интерес.» 7/.

Значительное место в советской историографии второй мировой войны занимала тема проведения международных судебных процессов над военными преступниками, многие из которых (так же как и свидетели, выступавшие на этих процессах) находились на положении военнопленных 8/. Однако до сих пор полностью ни сами протоколы, ни материалы об их подготовке у нас не опубликованы, что отразилось и на освещении этих вопросов. Подготовительная работа по выявлению военных преступников и свидетелей зверств, сбору материалов проводилась, в частности, Оперативным управлением УПВИ МВД СССР. Эта сторона в истории знаменитых процессов никогда не рассматривалась. Большинство судебных процессов над военнопленными были закрытыми, и это направление сталинского судопроизводства тоже нуждается в исследовании.

В 1940;1950;х годах вышла целая серия работ юриста А. Н. Трайнина (как правило, под редакцией академика, генерального прокурора сталинской судебной системы А.Я.Вышинского), в которых разрабатывались правовые основы, предлагаемые для использования в работе международных трибуналов 9/. В этих изданиях рассматривалось само понятие «международное преступление», при его определении доказывалось, что субъектом международного права является не только государство, как считали многие западные юристы, — за военные преступления уголовную ответственность должны нести конкретные физические лица, подсудность которых определялась территорией, на которой были совершены преступления, а мера ответственности автором рассматривалась в соответствии с Указом Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. о введении публичной казни через повешение. Вопросы о доказа-тельствах вины в этот период развития советской юриспруденции не считались важными — упор делался на признании своей вины обвиняемым. Труды авторов сталинской системы уголовного права помогают понять характер проведения процессов и логику вынесения приговоров и являются источникам по истории правовой мысли рассматриваемого периода.

Немногочисленные статьи о медицинской помощи немецким военнопленным и гражданскому населению в Германии, опубликованные на страницах «Военно-медицинского журнала'-* в начале 80-х годов, отличаются тенденциозным подбором фактов 10./.

Закрытость архивных источников и цензурные рамки наложили весьма существенные ограничения на диапазон и объективность исследований истории военного плена периода второй мировой войны вплоть до начала последнего десятилетия XX века.

Что касается деятельности НКВД по организации работы с военнопленными — эта тематика до конца 80-х годов в Советском Союзе практически была под полным запретом.

Гласность, провозглашенная М. С. Горбачевым, дала определенный толчок в разрушении старых запретов и политических догм. Особенно велико значение для изучения белых пятен в истории последней мировой войны публикации секретных протоколов к советско-германскому пакту о ненападении и документов о Катыни. Кризис и распад советской империи, ликвидация однопартийной системы разрушили основы тоталитарной власти и, в частности, партийную монополию на выбор тематики и формулирование выводов исторических исследований. В последние годы в связи с открытием доступа к новым источникам и снятием идеологических установок началось более глубокое изучение истории войны, военного плена, тоталитарной системы и ее органов.

Работы, прямо относящиеся к судьбе иностранных военнопленных в советских лагерях, немногочисленны. И 'хотя количество публикаций постоянно увеличивается, обобщающих исследований пока нет.

Одной из первых проблем по тематике военного плена, получившей новое освещение, стала Катынская трагедия и судьба польских военнопленных и интернированных в лагерях НКВД, благодаря опубликованию документов, которые, наконец, дали возможность историкам приблизиться к истине в этом вопросе 11/.

Наибольшее внимание российских исследователей привлекли вопросы, касающиеся численности военнопленных различных национальностей в лагерях на территории СССР. Весьма активно эта тематика разрабатывалась в публикациях военного юриста В.П. Га-лицкого о немецких, венгерских, японских, американских и других военнопленных, где автор стремился на основе архивных данных оспорить утверждения западных исследователей о количестве военнопленных и уровне смертности 12/. Абсолютизация официальных отчетно-статистических данных и нормативных документов, которая имеется в некоторых работах этого исследователя, является спорной. Полемическая направленность ряда работ несколько снижает объективность оценок. Для нахождения исторической истины необходим критический подход к источнику и сравнительный анализ данных. Дискуссионной также является попытка данного автора доказать правомерность задержки репатриации японских военнопленных до 195 6 г. отсутствием мирного договора между СССР и Японией 13/. Однако обращение к малоисследованной тематике, привлечение широкого круга архивных данных — это весьма важный факт в историографии данной проблемы.

С другой стороны, имеется некоторый опыт критической оценки официальной статистики УПВИ. В. Б. Конасов и А. В. Терещук выступили с попыткой показать недостатки учета военнопленных и сознательную фальсификацию этих вопросов на официальном уровне 14/. Надо отметить, что вопрос о точных цифрах при определении численности военнопленных в советских лагерях пока остается открытым. «.

Важным направлением исследований по интересующей нас теме является правовой статус военнопленных. Наиболее' серьезно к этому вопросу подошел В. Б. Конасов, ряд работ которого написаны вместе с А. В. Терещук 15/. Авторов отличает глубокий исторический подход к вопросу, серьезная источниковая база. Ряд очерков В. Б. Конасова по вышеназванной проблематике были объединены в книге, значительную часть которой составляет публикация подборки документов по теме 16/.

В 90-е годы наметился определенный сдвиг в преодолении идеологических догм в вопросе об антифашистском движении в лагерях. Новым для этой тематики было появление работ о «перевоспитании» японских военнопленных. Особенно следует отметить исследования о японских военнопленных Е. Ю. Бондаренко, основанные на изучении документов Государственного архива Хабаровского края. Автором собраны интересные факты, привлечены новые архивные источники-17/.

Показателем перемен в оценках антифашистского движения немецких военнопленных, происходящих в последние годы явилась международная конференция, проведенная в сентябре 1993 г. Музеем немецких антифашистов в г. Красногорске в связи с 50-летием Национального комитета «Свободная Германия» 18/. В ней приняли участие представители крупнейших научно-исследовательских центров, архивов, музеев, издательских фирм, средств массовой информации и общественных организаций России и Германии.

Вице-президент общества «Россия-Германия» Г. фон Айнзидель, бывший активный участник антифашистского движения среди военнот т пленных поставил йопросы, требующие, по его мнению, обсуждения, такие как: цели Кремля и лично И. В. Сталина, которые преследовались при образовании НКСГроль немецких коммунистов-эмигрантов в деятельности Комитетаправо на сопротивление за колючей проволокойпараллель — Национальный комитет и 20 июля 1944 г.;

НКСГ и спецорганы 19/. Вокруг этих проблем в основном и развернулась дискуссия. Большинство выступивших на конференции российских и немецких ученых высказались против однозначных оценок движения немецкого Сопротивления. Г. фон Айнзидель, А.А. Крупен-ников, д-р Герд Р. Юбершер и другие докладчики подчеркивали существование целого комплекса причин возникновения движения «Свободная Германия». И хотя, как отмечалось, «без масштабной советской помощи комитет вообще не мог бы функционировать» 2 0/, это прежде всего было «восстание совести». По мнению многих участников конференции, антифашистское движение среди военнопленных выросло «из ужаса Сталинграда» 21/. Интересным представляется выступление В. П. Галицкого, который остановился на анализе причин, удерживавших многих военнопленных офицеров от • участия в антифашистском движении 22/. В целом, эта конференция — яркий пример постепенного преодоления штампов «холодной войны» в науке, показатель плодотворности творческой дискуссии историков разных стран и научных школ.

Целый ряд статей, опубликованных на страницах российских газет и журналов, посвящен одельным судьбам военнопленных генералов и офицеров: фельдмаршала Ф. Паулюса, последнего командующего обороной Берлина генерала Вейдлинга, правнука Бисмарка Генриха фон Айнзиделя и др. 23/. Наибольший интерес исследователей привлек председатель Союза немецких офицеров генерал фон Зайдлиц, историей жизни которого неиболее углубленно занимается публицист Л. Е. Решин 24/. К этой группе персоналий можно отнести исследования о тех, в чьих руках оказалась судьба военнопленных в Советском Союзе. Прежде всего, это нарком внутренних дел.

Л.П.Берия. Факты и воспоминания о нем крайне противоречивы, каким, вероятно, и был этот ближайший сподвижник И. В. Сталина 2 5/. Налетом сенсационности грешат статьи корреспондента газеты «Новое время» Л. Елина о первом начальнике УПВИ П. К. Сопруненко в связи с рассмотрением прокуратурой СССР дела о расстреле польских военнопленных. Журналисту удалось опубликовать ряд фактов из показаний на допросах самого 8 3-летнего генерал-майора в отставке и еще одного из уцелевших свидетелей Катынской трагедии 26/.

Некоторые новые моменты появились в последние годы в оценках, связанных с судебными процессами и задержкой репатриации военнопленных. Вопрос о необоснованности многих судебных процессов над японскими военнопленными и отрицательном влиянии задержки их репатриации на развитие советско-японских отношений поставила в своих статьях Е. Ю. Бондаренко 27/. В ряде выступлений на международных конференциях был поднят вопрос о нарушении законности сталинским режимом при проведении массовых кампаний по осуждению военнопленных 28/. Однако полного освещения эта тема пока не получила, многие документы, касающиеся этих вопросов, остаются недоступными для исследования.

Практически не раскрытой остаётся трудовая деятельность военнопленных. Небольшая статья Д. Яковенко о работе японских военнопленных на предприятиях и стройка*?, Советского Союза раскрывает в основном географический аспект вопроса 29/. Правда, автор ошибочно считает, что лагеря военнопленных' находились в ГУЛАГе.

Весьма скудно представлены в российской историографии вопросы жизни, быта, медицинского обслуживания военнопленных. Статья М. Е. Ерина и Н. В. Барановой раскрывает отдельные стороны пребывания военнопленных в лагерях Ярославской области на основании недавно рассекреченных документов областных органов НКВД-МВД 3 0/. Условия содержания японских военнопленных рисует в статье «Банзай» в нашу честь" подполковник В. Ларченков 31/. Основная мысль статьи — хорошие бытовые условия жизни японских военнопленных в плену, основной источник подобных заключенийфотоархив Музея истории войск Дальневосточного военного округа. Подобных фотографий, сделанных специально для того, чтобы продемонстрировать благополучие военнопленных в советских лагерях в условиях растущего недовольства задержкой репатриации, немало в наших архивах, но использование только одной группы документов без их критического анализа представляется недостаточным для того, чтобы делать какие-либо выводы. В статье этого автора содержится ряд неточностей, в частности, утверждение, что японские военнопленные содержались в лагерях Министерства Вооруженных сил, а нормы их довольствия соответствовали нормам бойцов Красной Армии. К сожалению, встречаются публикации откровенно поверхностные и недобросовестные. Это можно сказать о статье Б. А. Нахопетовой об организации медицинской помощи в советских лагерях для военнопленных 32/. Основным показателем уровня медицинского обеспечения военнопленных она считает приказы о награждении медицинских работников. Главный вывод автора: «смертность военнопленных в советских лагерях была значительно ниже, чем советских военнопленных, находившихся в фашистских лагерях». Это действительно так, но еще не свидетельствует о благополучии в этой области, тем более, что цифры, которые Б. А. Нахопетова приводит в подтверждение своих слов просто ставят в тупик: процент смертности военнопленных в советских лагерях составлял, по подсчетам Нахопетовой, 188,3% - получается, что каждый военнопленный умер почти 2 раза 33/! Более реальный процент смертности военнопленных (7% - 8%) назвал В. Б. Конасов на примере 4-х госпиталей, дислоцированных в Вологодской области 34/.

Первые попытки сделаны в постановке вопроса о политике сталинского режима в отношении гражданского населения освобождаемой территории Европы 35/. Значение этих работ тем более велико, что о судьбе интернированных в годы второй мировой войны известно еще меньше, чем о судьбе военнопленных. Помимо восстановления исторической картины этой стороны трагических событий последней мировой войны, необходима морально-правовая оценка этих акций. М. И. Семиряга справедливо считает, что «депортация практически всего мирного населения, оказавшегося на занятой нашими войсками территории, была ни чем иным, как осужденной международным правом практикой заложничества» 36/.

Ряд статей, так или иначе касающихся судеб военнопленных в Советском Союзе, был опубликован в последние годы на страницах российских газет 37/. В статье А. С. Якушевского впервые были.

— У приведены факты из документов немецких архивов о расстрелах неЧ мецких военнопленных 38/. К сожалению, в газетных публикациях нередко допускаются неточности, в частности, лагеря военнопленных чаще всего приписываются ГУЛАГу 39/.

Анализируя литературу по теме нашего исследования, особенно следует сказать о коллективной монографии «Органы и войска МВД Росссии», вышедшей в свет в 1996 г. в связи с 200-летием Министерства внутренних дел 40/. Это значительный шаг вперед в освещении истории НКВД-МВД СССР, в книге собран целый ряд интересных фактов о деятельности ГУЛАГа, милиции, внутренних войск, противопожарной службы, дано некоторое представление о внутренней структуре ведомства. Что касается УПВИ, то упоминание о нем имеется лишь в хронике основных событий (даты образования и ликвидации). Удивительно, но об этом управлении не говорится ни в связи с информацией о более чем миллионном пополнении лагерей в 1939 г., ни в связи с организацией особых лагерей и тюрем или привлечением к судебной ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г., по которому была осуждена значительная часть военнопленных. При явном старании авторов дать объективную картину деятельности МВД красной нитью проходят два постулата: о росте количества политических и уголовных преступлений как главной причине репрессий и о постоянной заботе руководства страны об улучшении положения заключенных.

Груцпой, имеющей косвенное отношение к теме, являются исследования по проблемам военного плена вообще и о судьбе советских военнопленных в частности.

Интерес представляют статьи, в которых была сделана попытка анализа психологических последствий войны для человеческого •общества в целом, нравственных проблем военного плена 41/. Новые подходы проявились в работах о судьбе советских военнопленных и угнанного в Германию гражданского населения, в которых поднимаются вопросы о негативной роли политики сталинского режима в судьбе этих людей 42/. Многие из них тоже прошли лагеря УПВИ НКВД после возвращения на родину из фашистского плена, но эта часть их трагедии освещена еще недостаточно. Дискуссионным для российской историографии является вопрос о политике советских властей по отношению к армии Власова и другим подобным формированиям 43/. Эта проблематика представляет интерес постольку, поскольку деятельность УПВИ по организации антифашистского движения в лагерях и формированию воинских частей из военнопленных была отчасти ответной реакцией на организацию Верховным командованием гитлеровских войск коллаборационистского движения среди советских военнопленных. С другой стороны, выявление советских военнослужащих, пошедших на сотрудничество с немцами было в течение ряда лет одной из функций УПВИ.

Обращение российских исследователей к проблемам военного плена происходит на фоне общих процессов раскрепощения исторической мысли в нашей стране. Для изучения последствий второй мировой войны, коим является плен, огромное значение имеет уровень знаний, достигнутый в изучении таких проблем как причины войны и. цена победы, корни сталинизма и тоталитаризма, история сталинских репрессий, причины и развитие «холодной войны» и многие другие.

В 90-е годы XX столетия российские историки на основании новых документов и фактов делают попытки пересмотреть многие устоявшиеся концепции из истории нашего Отечества и, в частности, второй мировой войны, восполнить пробелы, поднять ранее запретные темы. Одной из наиболее значительных вех в этом процессе явилась серия тематических сборников по историии России, выпущенная Российским государственным гуманитарным университетом под общей редакцией академика Ю. Н. Афанасьева. Целый ряд долгие годы замалчивавшихся тем, в частности, о событиях, предшествовавших началу войны, о разделе Польши, о коллаборационизме были подняты в одном из сборников этой серии под названием «Другая война» 44/. Особенно важным представляется для возрождения отечественной исторической мысли подход составителей сборников, в котором ощущается уважение к праву исследователя на свою точку зрения и понимание необходимости разномыслия для воссоздания объективной картины исторических событий.

Довольно обширна современная историография по ГУЛАГу, с которым очень тесно была связана деятельность УПВИ 45/. Бездушно-бюрократическая организация работы этих двух подразделений НКВД, карательно-принудительный характер их деятельности, всевластие спецслужб, жизнь на грани выживания узников лагерей и многие другие черты являются общими для ГУЛАГа и УПВИ. Поэтому этот блок литературы важен для данного исследования, хотя о военнопленных в этих работах ничего не говорится. Большое значение как показатель перемен, произошедших в российском обществе, а для любого исследователя советского этапа российской истории особенно, имела^публикация на русским языке произведений А. И. Солженицина, монографии Р. Конквеста «Большой террор», «Справочника по ГУЛАГу» Ж. Росси, работ Р. Арона и М. Джиласа о корнях тоталитаризма и др. 4 6/.

Важным для данного исследования явилась публикация весьма многочисленных работ, вышедших в конце 8 0-х — начале 90-х годов, посвященных осмыслению сталинизма и его последствий. К этому процессу самопознания подключились историки и политические деятели, писатели и бывшие диссиденты, опубликованы были произведения Н. И. Бухарина, Л. Д. Троцкого и других оппонентов И. В. Сталина. Эссе, статьи, воспоминания и размышления на тему сталинизма были объединены в несколько тематических сборников 47/. В ряде современных исследований о внутренней и внешней политике СССР в период «холодной войны» поднимаются важные и запретные раньше вопросы о всем спектре причин тяжелого экономического положения в послевоенный период, о голоде в стране, о причинах и последствиях обострения международных отношений и др. 48/.

В целом, можно отметить, что в 90-е годы в советской историографии обозначился переход от догматизма и замалчивания проблемы военного плена в период второй мировой войны к постановке многих вопросов, требующих своего освещения, публикации новых фактов, меняющих традиционные представления. Но, как можно убедиться, системных исследованиий в этой области пока нет. Работ о деятельности Управления по делам военнопленных нет вообще.

Не раскрыта эта тема и в зарубежной историографии, хотя объем литературы, вышедшей на Западе, о пребывании военнопленных в советских лагерях весьма значителен. К этой тематике в Германии обратились гораздо раньше, чем в нашей¦стране, и многие факты были опубликованы еще тогда, когда наши архивы держали всю информацию в глубоком секрете. Однако, субъективизм и политизация были характерны и для немецких историков периода «холодной войны», что усугублялось закрытостью источниковой базы для исследования вопросов, связанных с проблемами военного плена.

В 60−70 годы в Мюнхене вышло 15-ти томное (22 книги) издание под общей редакцией Э. Машке, посвященное пребыванию в плену военнослужащих вермахта, 7 томов многотомника было посвящено положению военнопленных в СССР 49/. Д. Картельери, В. Ратца, К. Беренс, В. Шварц, К. Беме, Г. Робель, X. Фляйшхакер на основании опроса сотен и тысяч бывших военнопленных попытались как мозаичную картину сложить из частного целое 50/. Это весьма своеобразный труд, находящийся где-то на грани между сборниками мемуарных источников и научными исследованиями. Тома этой серии так или иначе охватили многие стороны жизни военнопленных в лагерях: условия содержания, голод, труд, лагерную культуру, судьбу осужденных и др. Долгие годы было принято критиковать это издание, обвиняя его в тенденциозности и очернительстве действительности 51/. В последнее время появились более объективные оценки, признается положительное значение собранного в этих работах фактического материала. В рамках данной серии был опубликован дневник немецкого военнопленного, проведшего в, советских лагерях 5 лет 52/. Ему удалось вывезти эти записки, сделанные на папиросной бумаге, в двойном дне коробки от шахмат. Дневник был опубликован под псевдонимом, что дало повод советским рецензентам усомниться в его подлинности. Основное содержание этих дневниковых записей: голод и тяжелый труд, реальность которых теперь вряд ли вызывает сомнения.

Для германской историографии плена в СССР вообще характерно использование, прежде всего, мемуарных источников, которые в значительном количестве появились после возвращения военнопленных на родину, писем военнослужащих с фронта и из плена, материалов западных разведывательных органов.

Особое внимание германские исследователи уделяли движению Сопротивления в годы войны. В статьях и монографиях, публикуемых в ФРГ, деятели НКСГ и СНО трактовались как изменники и предатели, а антифашистское движение за колючей проволокой исключительно как плод деятельности НКВД 53/. Характерным для них было противопоставление участников заговора 2 0 июля 194 4 года и военнопленных антифашистов. Важным для немецких авторов являлся вопрос об измене присяге, причем оценки Власовской армии и деятельности НКСГ и СНО были диаметрально противоположны 54/.

Очень много было написано в Германии о значении Сталинграда, в этих работах поднимались вопросы и о позиции фельдмаршала Ф. Паулюса и о судьбе сотен тысяч немецких солдат и офицеров, попавших в окружение, а затем в плен 55/. Западногерманские исследователи поднимали вопрос о массовых процессах над немецкими военнопленными — теме, не популярной у нас до последнего времени 56/.

Конец 80-х — начало 90-х годов стали своеобразной гранью в гг исследовании проблем военного плена не только для советских и российских ученых, но и для западных. Объединение Германии, изменение международной обстановки, а главное — рассекречивание архивов — активизировали интерес к данной тематике, открыли новые возможности в изучении многих проблем. В Германии были опубликованы факты из новых документов, найденных И. Фляйшхауер в архивах американской разведки, которые свидетельствовали о попытках некоторых заговорщиков 2 0 июля установить контакт с НКСГ через A.M.Коллонтай 57/. Некоторые германские историки пересмотрели свои взгляды и оценки под влиянием публикации новых документов. Это можно сказать, в частности, об известном исследователе проблем военного плена Б. Шойриге, весьма критично относившемся к антифашистскому движению в плену. В своих работах конца 8 0-х годов, посвященных председателю СНО В. фон Зайдлицу и Национальному комитету «Свободная Германия», он дает более объективные оценки, признавая патриотические устремления деятелей движения 58/. В ряде работ, в частности, в монографиях А. Леманна, Х. Нольте, показываются объективные причины высокой смертности военнопленных в советских лагерях: тяжелые условия, предшествовавшие пленению, и тяжелые последствия войны для экономики Советского Союза — в отличии от характерной для западной историографии точки зрения, что основной причиной смертности в этот период были расстрелы солдат и офицеров вермахта 59/. Количество умерших в СССР немецких военнопленных до сих пор остается дискуссионной темой. Так американский историк А. Смит считает, что «потерянный миллион» военнопленных — разница между официальной советской статистикой и подсчетами немцев — это умершие в лагерях 60/.

Новой для западной историографии является мысль, высказанная в работах О. Бартлова, о повышенном страхе перед пленением у военнослужащих вермахта на восточном фронте из-за боязни возмездия за жестокое обращение в Германии с советскими военнопленными и преступную политику оккупационных властей на восточных территориях 61/.

В последние годы появились и первые исследования зарубежных авторов, основанные на документах российских архивов. Наиболее значительной, пожалуй, является монография «Архипелаг ГУПВИ» (Im Archipel GUPVI) австрийского исследователя Ш. Карнера 62/. Но несмотря на заявленное название, автор не ставил целью изучить деятельность Управления, свое внимание он сконцентрировал на наиболее острых проблемах жизни военнопленных в советских лагерях. Значительную часть книги занимают иллюстрации и факсимильные публикации документов.

Можно сделать вывод, что ограниченность источниковой базы, идеологический догматизм, вызванный противостоянием двух систем, а также болезненность и острота темы, обусловили явную недостаточность исследования деятельности УПВИ НКВД-МВД СССР по содержанию иностранных военнопленных и интернированных в западной историографии.

Об актуальности проблемы военного плена и необходимости обсуждения российскими и западными историками многих дискуссионных вопросов свидетельствует неоднократное обращение к этой тематике на международных конференциях, которыми наиболее богат был юбилейный 1995 г.

С 27 февраля по 4 марта 1995 г. в городе Мюльхайм-на-Руре в Германии прошла международная конференция, посвященная истории массового уничтожения людей в Советском Союзе и Германии в 1933;1945 гг.63/. В конференции приняли участие специалисты из Германии, России, США, Англии, франции, Австралии и Польши.

Большое внимание было уделено обсуждению теоретических понятий «террор», «фашизм», «тоталитаризм», «сталинизм», проблемам сравнения сталинизма и фашизма. Конференция охватила широкий круг вопросов, относящихся к депортации населения, принудительному труду, системам принуждения. Собственно лагерям УПВИ было посвящено выступление Ш. Карнера из Австрии.

В 1995 г. состоялся симпозиум в Шаллабурге (Австрия) по теме «Плен в России», в котором приняли участие исследователи из России, Австрии и Германии 64/. Особое внимание на симпозиуме было уделено обзору рассекреченных архивных источников по теме и проблеме поиска пропавших без вести. На этом форуме проблемы плена были рассмотрены с самых разных сторон и позиций, привлечено много новых фактов и документов. Положительная черта — стремление к непредвзятости оценок, возможность высказать разные точки зрения, поднять такие малоисследованные вопросы как судебные процессы над военнопленными или сопротивление в лагерях УПВИ.

Осенью 1995 г. в Москве прошла Международная научно-практическая конференция, посвященная проблемам окончания войны 65/. Российские и зарубежные специалисты в связи с обнародованием некоторых документов из архива ФСБ основное внимание в выступлениях сконцентрировали на переосмыслении роли функционировавших в советских лагерях НКСГ и СНО.

Определенное освещение вопросы военного плена получили в диссертационных исследованиях советских и российских ученых. Эти работы разделяет та же хронологическая граница, о которой говорилось выше. В" советское время были написаны кандидатские диссертации Г. В. Ежовой и Н. Г. Погребного, посвященные антифашистскому движению в лагерях и А. Б. Амелина с оценкой международных конвенций по военнопленным с юридической точки зрения 66/. В 1994 г. С. И. Кузнецов, в докторской диссертации, посвященной пребыванию в СССР японских военнопленных, ограничился материалами региональных архивохранилищ Дальнего Востока, что определило и разрез исследования, не включившего многие аспекты деятельности Управления по делам военнопленных, документы, которого отложились в центральных архивах Российской Федерации 67/. В 1995 г. появилась диссертация военного историка И. В. Власовой по довольно узкому вопросу — о работе фронтовых органов по приему военнопленных 68/.

Таким образом, можно сделать вывод, что тематика, связанная с пребыванием военнопленных и интернированных в лагерях НКВД-МВД СССР, является актуальной и вызывает все больший интерес среди советских и зарубежных исследователей. Отдельные вопросы,' в частности, о численности военнопленных, их правовом статусе, антифашистском движении стали предметом дискуссий, но большинство из них только поставлены, но далеки от решения. До сих пор не воссоздана в полном объеме достоверная историческая картина обобщенной судьбы миллионов людей, без чего невозможен анализ явления, практически не изученной остается деятельность Управления по делам военнопленных и интернированных НК§ Д-МВД СССР, исследование которой, на наш взгляд, является ключем к пониманию процессов и явлений в их целостности и взаимосвязи.

Научная новизна исследования состоит в преодолении идеологических штампов на основе сравнительного изучения опубликованных источников и литературы и привлечения большого комплекса неопубликованных архивных документов, попытке перехода от освещения отдельных фактов из истории пребывания военнопленных на территрии СССР к системному анализу данных в их совокупности и историческом развитии с точки зрения причинно-следственных связей и отношений. В данной работе впервые рассмотрены вопросы о внутреннем механизме деятельности НКВД-МВД по управлению лагерями военнопленных, экономической основе содержания лагерей УПВИ, организации трудового использования военнопленных, «особом положении» в лагерях, причинах и характере репрессивно-карательных мер по отношению к военнопленным, закономерностях и этапах процесса репатриации.

Цель исследования — на основании имеющихся источников показать место Управления по делам военнопленных и интернированных в структуре НКВД СССР и общей системе руководства лагерями, действовавшей в Советском Союзевлияние тоталитарного режима на характер и цели деятельности этого учреждения, внутренние механизмы и методы работы НКВД-МВД СССР с иностранными военнопленными и интернированнымизависимость деятельности УПВИ от внешнеполитической обстановки, внутриполитических процессов в стране в период с 193 9 по 1953 гг., субъективные и объективные факторы, влиявшие на судьбу военнопленных, показать плен как трагическое последствие второй мировой войны, которое несет на себе печать многих противоречий XX века.

В соответствии с поставленной целью задачами диссертационного исследования являются изучение и анализ: причин и условий создания Управления по делам военнопленных НКВД СССРправовой и экономической базы функционирования данного учрежденияосновных задач и функций Управлениявнутренней структуры самого УПВИ и его объектов управления, причин и основных направлений структурных реорганизацийосновных направлений деятельности Управления в период войны и после ее окончания, таких как организация приема, учета, охраны, содержания, медицинского обслуживания, трудового использования военнопленных и интернированных, проведение политико-пропагандистской и разведывательной работы в лагерях, подготовка судебных процессов, осуществление репатриации.

Для решения поставленных задач были привлечены как опубликованные, так и неопубликованные — не введенные в научный оборот источники.

К опубликованным источникам относятся постановления и распоряжения высших партийных и правительственных органов СССР с середины 30-х и до 60-х годов, вошедшие в соответствующие сборники и собрания 69/. Следует отметить, что подавляющая часть законодательных и нормативных актов, касавшихся деятельности УПВИ или имевших какое-то отношение к военнопленным, были с грифом «совершенно секретно» и нигде не публиковались. В основном эта информация, так же как и все приказы НКВД-МВД, была получена из документов архивных фондов.

Вторая группа опубликованных источников, имеющих отношение к теме — это материалы международных конференций, проходивших в рассматриваемый период времени, международные договоры, согла шения и конвенции, прямо или косвенно сказавшиеся на судьбе военнопленных 70/. Многие международные встречи глав государств или министров иностранных дел, проходившие как во время войны, так и после ее окончания, имели непосредственное отношение к военнопленным и интернированным, на них согласовывались вопросы о мобилизации немцев, наказании военных преступников, сроках репатриации и др. Документы, характеризующие международные отношения в 30−50-е годы являются одной из вспомогательных групп источников по теме исследования.

Особую группу источников, иллюстрирующую, прежде всего, официальную политику властей по отношению к военнопленным и значение, которое придавалось тем или иным событиям, представляют материалы газет за период существования УПВИ. Газеты освещали проходившие в разных городах Советского Союза открытые судебные процессы над участниками зверств и злодеяний, работу международных военных трибуналов в Нюрнберге, Токио и Хабаровске. На страницах «Правды» и «Известий» писали о результатах работы Чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям и государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК), о конвоировании немецких военнопленных через Москву 17 июня 1944 г., о формировании антифашистских воинских частей из воен-нопленных. Со страниц газет внушалась информация о расстреле немцами польских офицеров в Катыни, правда о которой стала достоянием общественности только при М. С. Горбачеве. В «Правде» и «Известиях» было помещено сообщение ТАСС об окончании репатриации немецких и японских военнопленных 71/. Информация давалась целенаправленно и дозировано. Любое отклонение от определенных рамок было невозможно, жизнь военнопленных в лагерях и тюрьмах НКВД держалась в строгом секрете.

Другой группой источников, имеющей тенденцию к расширению, являются опубликованные в последние годы в сборниках и на страницах журналов документы, касающиеся судьбы военнопленных и интернированных в лагерях на территории СССР, из таких секретных архивохранилищ как Центральный архив Федеральной службы безопасности (ЦА ФСБ), Архив Президента Российской Федерации (АПРФ), Российский центр хранения и изучения историко-документальных коллекций (РЦХИДНИ), Архив внешней политики Российской федерации (АВП РФ) и др.

Тематика публикаций в основном совпадает с тематикой исследований, отражая приоритетные направления изучения проблематики военного плена в последние годы. Так, значительный объем архивных документов о гибели польских военнопленных в 194 0 г. был опубликован в российских и польских изданиях 72/. В сборнике, вышедшем в 1995 г. в Варшаве часть документов дана в переводе, часть издана факсимильно, имеются научные комментарии. В 1994 г. вышел еще один сборник документов, имеющих отношение к польским военнопленным, подготовленный Институтом славяноведения и балканистики РАН, Научным центром общеславянских исследований и ГА РФ 73/. В сборник вошли 74 документа из «Особых папок» И. В. Сталина, часть из которых свидетельствует о судьбе польских граждан в лагерях НКВД в конце второй мировой войны.

К этой тематической группе публикаций примыкает первый том документальной серии «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», подготовленный редакционной комиссией, возглавляемой С. В. Степашиным 74/. В него вошли важные документы российской и германской разведслужб о советско-германских отношениях накануне войны, о планах западноевропейских стран направить агрессию Германии на восток, о судьбе взятого в плен и депортированного польского населения.

Что касается современных журнальных публикаций, их характерной чертой — особенно это относится к работам В. Б. Конасова и Л. Е. Решина — является иллюстративный характер. То есть публикация осуществляется не столько для того, чтобы ввести в научный оборот неизвестные ранее документы, а скорее, чтобы подкрепить какие-то мысли авторов. Это комментарии историков, а не археографов. Так, в качестве приложений к очеркам и статьям были опубликованы некоторые архивные документы о численности военнопленных, их правовом статусе, организации репатриации 75/.

Несколько документов ЦК КПСС их фондов ЦХСД, свидетельствующих о сложном процессе возвращения на родину японских военнопленных, были помещены в журнале «Исторический архив» 76/. Ряд документов по истории интернирования гражданского населения на территории Европы, занятой советскими войсками из фондов ЦХИДК и Архива внешней политики Российской Федерации, были помещены в альманахе «Русское прошлое» 77/. Публикацию предваряет небольшой очерк, в котором акции по интернированию населения, проводимые Москвой как в отношении к иностранным гражданам, так и к своим собственным, оцениваются как нарушение международных правовых норм. Несколько документов по этой тематике были опу-бликованы М. И. Семирягой 7 8/.

Следует отметить, что иногда одни и те же документы публиковались несколько раз. Например, на основании разных архивных источников «Положение о военнопленных» было опубликовано в 1991 г. В. П. Галицким, а позже — В. Б. Конасовым 7 9/. Такое же повышенное внимание привлек Меморандум Вальтера фон Зайдлица. Л. Е. Решин опубликовал этот документ по заверенной копии, найденной им в документах АПРФ 8 0/. Ценность этой публикации определяется тем, что вместе с меморандумом помещен еще ряд документов, показывающих этапы рассмотрения предложений Зайдлица, разногласия между НКВД и немецкими коммунистами и последствия всего этого для дальнейшей судьбы генерала. Публикации JI.E. Ре-шина отличаются интересными комментариями, в которых автор дает свою оценку документам, высказывает новые концепции и предположения. Подлинник этого документа, хранившийся в фондах РЦХИДНИ, с комментариями и фотографиями позже был опубликован JI. Баби-ченко 81/.

Персоналии, особенно судьба в плену генерал-майор Вальтера фон Зайдлица и фельдмаршала Ф. Паулюса, являются одним из популярных направлений публикаций 82/. Как правило, это единичные документы, но встречаются и сборники, например, В Австрии был издан сборник документов, посвященный судьбе одной из заключенных УПВИ, реабилитированной в 1956 г. — Маргарите Оттилингерзанимавшей руководящий пост в Министерстве изучения и планирования экономики в послевоенной Австрии 83/. Публикация документов из личного дела Оттилингер сопровождалась научными комментариями и очерком о ее судьбе в СССР.

К сожалению, немало документов журнал «Источник», который ведет значительную публикаторскую работу, помещает практически без каких-либо комментариев, что снижает научную ценность публикаций, однако новизна самой темы и документов определяют их значение. Так, дневник советского контрразведчика дает новые подробности о жизни фельдмаршала Паулюса в плену, ряд фотои текстовых документов рассказывают об организации конвоирования немецких военнопленных через Москву и некоторых других моментах из жизни иностранных военнопленных и интернированных в СССР 84/ .

Как и в прежние годы, в центре внимания российских и германских специалистов продолжают оставаться проблемы антифашистского движения в плену. Источниковая база этой проблемы разрабатывается наиболее активно. В 1993 г. вышел сборник документов «За Германию — против Гитлера!» о создании и деятельности НКСГ и СНО 85/. В него вошли выступления делегатов на учредительных конференциях этих организаций, программные документы, пропагандистские материалы. Кроме того, в сборник включена книга президента Национального комитета Эриха Вайнерта, которая является отчетом о деятельности НКСГ за весь период его существования. Предворяют публикацию три статьи, затрагивающие наиболее важные вопросы по тематике сборника. Ограниченность этого сборника — в отсутствии документов, показывающих роль партийно-политических и оперативных органов в организации этого движения и руководстве им.

В Германии издается многотомный сборник пропагандистских документов первой и второй мировых войн, выходивших в Англии, США, Франции, Германии и Советском Союзе. Два тома из пятнадцати — документы советской пропаганды за 1941 год, еще три тома составили документы Национального комитета «Свободная Германия» 86/ .

Группу источников по истории проведения судебных процессов над военными преступниками, в которых военнопленные принимали участие как обвиняемые, а чаще как свидетели, представляют опубликованные (хотя и не в полном объеме) протоколы международных трибуналов в Нюрнберге, Токио и Хабаровске, а также ряд документов, определявших правовую основу судебных процессов над военнопленными в СССР 87/.

Особого подхода при осмыслении и использовании требует такая группа источников как мемуары. Это один из наиболее сложных для изучения вид источников, так как на отражении фактов в воспоминаниях участников событий сказывается временной фактор и субьективность восприятия. Изучение проблемы дает основание утверждать, что судьбы военнопленных складывались крайне неодинаково: кому-то повезло и он был отпущен на свободу через несколько месяцев, а кто-то провел в плену долгие годыкого-то спасли от смерти советские врачи, а кто-то был осужден военным трибуналом или умер Ъу голода и болезнейкто-то жил в хороших помещениях, питался лучше, чем многие советские люди в то время, отдыхал в Крыму и т. п., а кто-то работал в забое, на лесоповале, жил в землянке или платке, голодал,. Какие судьбытакие и воспоминания. Только очень большой спектр подобных документов позволит составить объективную картину, увидеть за частным общее.

К сожалению, тенденциозный отбор сказался на публикации воспоминаний военнопленных в Советском Союзе. Еще в 194 9 г. для распространения в Германии был подготовлен сборник «Военнопленные в Советском Союзе»: в который вошли мемуары военнопленных, в основном антифашистов, многие из которых еще находились в плену 88/. В этот сборник были включены свидетельства только о лучших сторонах быта, медицинского обеспечения, трудового использования, культурной жизни в лагерях.

Мемуары после освобождения написали многие военнопленные. В СССР переводились только весьма многочисленные воспоминания бывших деятелей антифашистского движения, выходившие в ГДР и других социалистических странах, прошедшие строгий цензурный отбор. В 60−70 годы были изданы на русском языке воспоминания В. Адама, О. Рюле, Л. Штейдле, В. Мюллера и др. 89/. Для мемуаров бывших антифашистов, занимавших, как правило, видные посты в различных учреждениях ГДР, характерна попытка показать в основном тот мировоззренческий и психологический перелом, который произошел с автором в плену, и его причины. Характерны названия: «Трудное решение», «Исцеление в Елабуге», «Я нашел подлинную Родину» и т. п. Для фельдмаршала Ф. Паулюса, генерала фон Зайдлица, Г. Айнзиделя и других руководителей движения было важно снять с себя обвинения в предательстве, сказать правду о Сталинграде и его значении для немецких солдат и офицеров 90/. Частично воспоминания Ф. Паулюса о Сталинградской битве уже после его смерти были опубликованы в Военно-историческом журнале в 1960 г., вошли в сборник воспоминаний участников битвы" 91/. Книга Зайдлица не была издана ни в ГДР, ни в Советском Союзе .

Другую группу воспоминаний — менее многочисленную — составляли мемуары сотрудников НКВД, немецких коммунистов, работавших с военнопленными, как правило, в генеральских лагерях 92/. В этих произведениях показывались прекрасные условия содержания, «мудрость партии», превосходство сотрудников лагерей (политработников и оперативников) над иностранными офицерами и генералами, подчеркивались многочисленные слабости и недостатки характеров отдельных лиц. Но при всей политизированности и под-цензурности мемуарной литературы в ней все-таки содержится много подлинных фактов, бытовых и психологических наблюдений, которые являются существенным дополнением официальных источников по теме.

Не менее тенденциозным, надо отметить, часто был отбор воспоминаний, публикуемых в ФРГ в эти же годы, только цель была противоположная — показать тяготы плена: голод, болезни, тяжелый труд, давление оперативных органов и др. 93/.

В последние годы появились воспоминания о войне, отражаю-щие сложность и трагизм того времени в восприятии людей разных национальностей и разных мировоззрений 94/. Следует отметить публикацию ряда мемуаров советских людей, ко’торым пришлось так или иначе сталкиваться с военнопленными во время войны или по ее окончании 95/. Новым является отсутствие заданных политических оценок, чисто человеческий подход к описываемым событиям. Характерна сложность психологического отношения авторов к военнопленным, когда ненависть к врагу постепенно сменяется сочувствием и" стремлением понять людей, попавших в тяжелую ситуацию. На страницах российской периодики 90-х годов опубликованы воспоминания нескольких бывших военнопленных, выдержанные в довольно доброжелательном тоне, но и без особых приукрашиваний 96/.

Мемуары военнопленных продолжают выходить и в Германии. Интересна книга К. Штаффа о пяти годах жизни и работы в плену 97/. Это попытка художественной обработки воспоминаний. Автор рассказывает как-бы от третьего лица — оберфельдфебеля Крисао тяжелых условиях работы на шахте и на бумажной фабрике, способах выживания, помощи советских людей, сосланных на Урал, и многом другом без политических сентенций, злобы и ожесточения.

Не относятся прямо к теме, но помогают лучше понять развитие взаимоотношений между странами — главными участниками войны — мемуары людей, стоявших во главе государств, видных военачальников, участников международных конференций и встреч на высшем уровне: У. Черчилля, Д. Эйзенхауэра, генерала де Голля, министра иностранных дел В. Молотова, маршала Г. Жукова 98/.

Основными источниками диссертационного исследования являются неопубликованные архивные документы.

В силу ряда причин, в основном политического характера, единый комплекс документов НКВД-МВД СССР оказался раздробленным по нескольким федеральным и ведомственным хранилищам. Это, прежде всего, Государственный архив Российской федерации (ГА РФ), Центр хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК), партийные фонды, архивы МВД и ФСБ. Документы периферийной сети.

УПВИ после распада СССР оказались частично на территории других государств. Значительная часть документов, особенно находящиеся на ведомственном хранении, остаются секретными и рассекречиваются медленно и неравномерно.

При сборе материалов для данной работы были использованы основные — наиболее крупные и значительные по содержанию и репрезентативности комплексы документов по теме.

Во-первых, это фонды ЦХИДК (бывший «Особый архив» или ЦГА СССР). Были изучены документы собственно Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД-МВД СССР, а так же его преемника -3-его отделения Тюремного отдела МВД СССР за 1939;1960 годы. А иней ив', нормативно-распорядительная (в частности, приказы и приказания начальника УПВИ), отчетно-плановая документация, переписка управления с вышестоящими органами, производственными министерствами, подведомственными учреждениями. Эти документы отражают основные направления деятельности УПВИ (прежде всего, связанные с содержанием, учетом, медицинским обеспечением военнопленных), показывают механизм его работы, структурные и кадровые изменения, методы управления и практическую реализацию спускаемых сверху постановлений и приказов. Для изучения политической и оперативной деятельности УПВИ были * использованы документы Антифашистского отдела, Оперативного.

•j отдела и НИИ № 99. Последние два фонда не рассекречены, но факты, которые не являются государственной тайной, в диссертации использованы без ссылок на конкретный источник. Фонд института № 99 явно неполон — основная документация о его работе осталась, по-видимому, в фондах партийных архивов, частично ее удалось выявить в документах Антифашистского отдела.

Кроме того, автор данного исследования работал еще с несколькими десятками фондов ЦХИДК, содержащими учетные дела военнопленных и интернированных (на их основании был создан банк данных, подготовлен справочник «Генералы вермахта в плену»). Были также изучены документы органов репатриации в Германии, объединенные архивные фонды лагерей, спецгоспиталей и рабочих батальонов, сформированные по республикам, краям и областям. Что касается последних, основное внимание при их формировании было уделено документам политотделовt партийных и комсомольских организаций. Документы этих фондов, за небольшим исключением, разрозненны и неинформативны.

Другим крупным комплексом документов по теме диссертации является фонд МВД СССР, хранящийся в ГА РФ.

В силу особенностей работы бюрократической машины и существовавших принципов отбора документов на постоянное хранение этот фонд имеет особое значение для изучения истории УПВИ. Во-первых, здесь отложились основные нормативные документы, которыми руководствовалось Управление в своей деятельности. Нарком (министр) внутренних дел и его заместители, число которых колебалось (в разные периоды) от 4 до 9, издавали и подписывали т приказы, директивы, циркуляры, приказания и распоряжения, обязательные для исполнения всеми органами УПВИ. Большинство приказов издавалось во исполнение постановлений СНК или решений ЦК КПСС. Многие вопросы, в частности, формирование воинских частей из военнопленных, решались НКВД во исполнение постановлений ГКО.

СССР. Поскольку многие вопросы приема, транспортировки и снабжения военнопленных, особенно в годы войны, были связаны с деятельностью армейских органов, ряд приказов Народного комиссариата обороны (НКО) — Министерства Вооруженных Сил (МВС) СССР касались военнопленных. Издавались совместные приказы НКВД СССР и НКО СССР.

Документы Финансово-планового управления НКВД: сметы, бухгалтерские отчеты, справки, циркуляры, балансы доходов и расходов и др. явились источником определения экономической стороны деятельности УПВИ.

При проведении данного исследования был изучен только что рассекреченный комплекс служебной переписки руководства НКВД-МВД СССР с руководством УПВИ, отложившийся в фонде МВД СССР. Доступ к этой группе архивных источников был получен впервые. Объемные тома с грифом «совершенно секретно» содержат более 2 тысяч документов за 1944;1953 годы.

Значение этого комплекса источников (переписки на уровне руководства) велико, в частности, потому, что документы низового звена либо вообще уничтожались по истечении определенного «Перечнем документальных материалов, образующихся в деятельности ГУПВИ МВД СССР и подведомственных ему учреждений» срока, либо оставлялись на хранение в фонде вышестоящего учреждения. Кроме того, при отборе документов сказывался определенный политический подход: наиболее ценными из документов, характеризующих деятельность лагерей, считались документы партийных и комсомольских организаций (протоколы собраний, списки членов и кандидатов в члены КПСС и т. п.), документы об антифашистской деятельности и о политико-моральном состоянии личного состава. Сохранившиеся документы о других сторонах жизни военнопленных на этом уровне учреждений УПВИ весьма разрозненна/.

С другой стороны, информация обо всех наиболее важных направлениях деятельности УПВИ, проблемах и происшествиях аккумулировалась в Секретариате НКВД-МВД СССР (корреспонденция на имя министра и его заместителей). В 1960 г. при передаче архивной службы из ведения МВД в ведение Совета Министров СССР документы Секретариата НКВД за 1937 — 1943 годы были оставлены в КГБ при СМ СССР. Таким образом, часть информации о руководстве оперативно-чекистской работой со стороны ГУГБ остается закрытой. Компенсировать изъятия документов, оставленных на хранение в ведомственных архивах, отчасти помогли документы Оперативного отдела УПВИ, который курировал антифашистскую работу, вел аген-турно-разведывательную деятельность, занимался подготовкой судебных процессов, выявлением специалистов и многими другими важными вещами. Значительный объем документов за 194 4 — 60-е годы был все же передан в ГАРФ (в то время Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства) .

Ввиду того, что переписка велась на уровне министра, она дошла до нас практически без изъятий, тогда! как на более низком уровне переписка пег многим вопросам подлежала уничтожению через 3−10 лет. Охватывает этот документальный комплекс наиболее важный 2Т5и в истории военного плена периода второй мировой войны — после первых крупных капитуляций немецких войск в 1943 — 194 4 годах — до ликвидации Управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР, а также наиболее «темный» период истории НКВД-МВД.

Тематика переписки отражает практически все основные направления деятельности УПВИ: учет военнопленных и интернированныхусловия их содержаниявопросы режима и охранымедицинского обеспечениятрудового использованияполитическую и оперативную работуантифашистскую деятельностьсудебные процессы над военнопленнымирепатриацию и др.

С точки зрения достоверности эта категория документов весьма показательна, прежде всего, в виду условий и цели их создания. Они создавались в процессе оперативного решения наиболее важных вопросов, часто подвергались проверке (информация от других заинтересованных лиц, агентурные сведения, инспекции и специальные уполномоченные, выезжавшие на места). Безусловно, каждый документ или группу документов надо оценивать отдельно и в сопоставлении с другими документами и известными историческими фактами, но при общей характеристике этого массива следует отметить более реальное отражение действительности именно этой категорией документов НКВД по сравнению с другими наиболее крупными блоками документации. Например, приказы, директивы и другие нормативно-распорядительные документы характеризуют политику партии и правительства в отношении военнопленных, но оставляют открытым вопрос об их реальном выполнении. Отчетно-плановая документация тоже может быть использована с большой поправкой на начетничество и показуху, вызванные страхом перед начальством и жаждой повышения и наград.

Переписка содержит в основном докладные записки начальника УПВИ и его заместителей и начальников отделов управления на имя министра и его заместителей по наиболее важным вопросам. Эти документы отложились в подлинниках и содержат резолюции министров — Л. П. Берии, С. Н. Круглова — и их заместителей. Часто имеются отпуски указаний руководства министерства по решению вопросов, поднимаемых в докладных, и пометы об исполнении указаний и резолюций. К докладным нередко прилагались документы, присылаемые министру в виду их важности (наиболее значительные, обычно с политической точки зрения, рассылались «в инстанции»): обращения и заявления военнопленныхпротоколы допросов, содержавших наиболее важную информациюиногда фотографии или переводы газетных статей, листовки и др. Источниками о численности различных категорий военнопленных и интернированных явились справки, оперативные донесения и сводки об их движении, особенно в связи с репатриацией. Особую группу составляют ежедекадные отчеты медицинского отдела УПВИ о физическом состоянии, заболеваемости и смертности в лагерях, рабочих батальонах и спецгоспиталях и документы, возникшие как реакция на эту информацию. Немаловажное место составляют спецсообщения о чрезвычайных происшествиях, несчастных случаях и побегах. Имеются среди переписки рапорты и донесения об обследованиях наиболее неблагополучных лагерей и госпиталей. Значительное место зани.

JT т мают сводные списки министерств, ведомств и предприятий, на которых использовался труд военнопленных и интернированных, документы, разрешающие многочисленные конфликты между УПВИ и хо-зорганами по вопросам трудоиспользования. Имеются шифротеле-граммы и другие оперативные документы, касающиеся вопросов снабжения, перемещения контингента и т. п. Содержатся среди переписки инициативные документы с предложениями нововведений и реорганизаций, доносы, жалобы и протоколы особо важных собраний и конференций.

Эти документы интересны тем, что дают возможность отследить многие вопросы в их развитии на протяжении длительного времени от принятия решения до его реализации или наоборот от произошедшего события до рапорта о нем на самом высоком уровне. Анализ документов разных звеньев бюрократической системы и разного целевого назначения дает возможность увидеть как работала эта система. Они показывают при анализе тематики и количества документов по определенным направлениям политическую линию НКВД (ЦК партии и правительства СССР) по отношению к военнопленным, с другой стороны, они характеризуют личности людей, стоявших во главе этого ведомства, так как решение вопросов и резолюции весьма красноречивы.

Дополняют этот комплекс документов так называемые «Особые папки» И. В. Сталина, В. М. Молотова, Г. М. Маленкова, Л. П. Берии, содержащие отчетно-информационную документацию НКВД-МВД СССР, поступавшую на имя руководителей партии и правительства. Чаще всего эта документация готовилась в НКВД на «основании информации, полученной из управлений НКВД и других структур. При сопот ставлении этих документов мойсно видеть, как шел отбор и редактирование для представления наверх. В некоторых случаях документы, исходящие из управления, в частности из УПВИ, пересылались на имя И. В. Сталина или В. М. Молотова в подлиннике в качестве приложения к докладной записке наркома внутренних дел и сохранились только в «Особой папке», но таких документов немного, так как обычно информация для руководства перерабатывалась и готовилась специально. Отпуски этих документов или заверенные копии откладывались в «Особых папках». Следует отметить большую дублетность этой категории документов, так как одна и та же информация рассылалась чаще всего в три адреса: ЦК ВКП (б)-КПСС, СНК — СМ СССР и НКИД-МИД СССР.

Недавно рассекреченный комплекс документов КПСС, представленных в Конституционный суд РФ по «делу КПСС» (Коллекция № 89 Центра хранения современной документации, ЦХСД) был также привлечен в ходе исследования, так как в нем содержится информация, показывающая некоторые особенно тщательно скрываемые нюансы политики партии по отношению к военнопленным. Шифротелеграммы И. В. Сталина, документы за подписью Л. П. Берии, П.А. Судопла-това, А. Я. Вышинского и др. касаются польских военнопленных, спецлагерей для советских военнослужащих, особых лагерей для осужденных военнопленных, проблем репатриации, а вернее ее задержки .

При работе с источниками использовался метод сопоставительного анализа разных групп документов, метод рассмотрения предмета исследования в контексте конкретно-исторической ситуации. Автор стремился проанализировать деятельность УПВИ НКВД У в развитии, определить ее зависимость от объективных и субъективных причин. Описания документов (заголовки и хронологические рамки) были введены в специальную базу данных, что помогло при анализе и подсчете, особенно при работе с многочисленными однотипными видами архивных источников (справки, сводки и др.). При изложении результатов исследования применялся предметно-хронологический подход.

Поставленные задачи и круг источников определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения .

ВЫВОДЫ:

После окончания второй мировой войны деятельность Управления по делам военнопленных и интернированных перестала носить характер военной необходимости. Продолжительность пребывания иностранных военнопленных на территории СССР теперь определялась политической волей советского руководства.

Основные направления деятельности УПВИ в послевоенный период, так же как и судьба военнопленных и интернированных, зависели от двух главных причин, определявших стремление высших партийных и правительственных органов СССР задержать репатриацию. Во-первых, это нехватка рабочих рук ввиду колоссальных потерь, понесенных Советским Союзом в войне, при необходимости восстанавливать разрушенное Народное хозяйство. Во-вторых, военнопленные рассматривались как средство нажима на правительства других стран при решении вопросов послевоенного устройства мира, они стали оружием в обострившейся к концу 4 0-х годов «холодной войне». Одним из основных методов задержания военнопленных от репатриации стало привлечение их к судебной ответственности.

Все три основные направления деятельности: организация трудоиспользования, подготовка судебных процессов и проведение репатриации — шли параллельно, подкрепляемые политико-пропагандистскими акциями, нацеленными на формирование из военнопленных актива, который можно было бы использовать в качестве опоры в странах новой демократии. Наибольший размах использование труда военнопленных приобрело в 194 6 — 194 8 гг. Тяжелое положение экономики СССР, связанное с войной, создавало дополнительные трудности в работе Управления, голод 1947 года привел к введению чрезвычайного положения в лагерях военнопленных. Сохранение физическогр состояния военнопленных было необходимо для обеспечения возмойености использования их труда, тяжесть которого, в свою очередь, отрицательно сказывалась на состоянии здоровья работавших. Эта двуединая проблема составляла одну из наиболее сложных задач в деятельности УПВИ. По мере репатриации военнопленных значение этого направления в работе Управления уменьшается. Последние 2−3 года своего существования деятельность УПВИ приобретает сугубо карательный характер. Его функции в конце концов логично переходят к Тюремному управлению МВД.

Заключение

.

В результате исследования, проведенного на основании опубликованных и неопубликованных источников, представляется возможным сделать ряд обобщающих выводов.

Проблема отношения к военнопленным, существовавшая с начала человеческой цивилизации как последствие любого вооруженного конфликта, приобрела особую остроту в XX веке, принесшем две мировые войны. Одно из противоречий современной цивилизации: процесс осознания необходимости гуманного отношения к пленным, закрепление этой позиции путем подписания международных правовых актов, создания ряда международных организаций идет параллельно с расширением технических возможностей уничтожения противника, включая атомное оружие, ростом ожесточенности и масштаба военных столкновений, увеличением количества людей, прошедших через военный плен, до многих миллионов человек. Это противоречие определило сложность практического осуществления провозглашенных гуманных принципов в реальных исторических условиях.

Помимо характера и хода войны важное значение для положения военнопленных имели такие факторы как государственно-политический строй, господствующая идеология, состояние эконо-мики^, страны, на территории которой они находились. б^ним из показателей отношения руководства того или иного государства к проблеме военного плена является его поведение при заключении международных соглашений по военнопленным. Позиция Советского Союза по. отношению к военнопленным была неоднозначна и в ходе последней мировой войны претерпела значительные изменения: от отказа принять существовавшие международные конвенции de иге до активного участия в разработке новой конвенции об отношении к военнопленным в послевоенные годы.

Положение о военнопленных" - основной нормативный акт, определивший правовую основу содержания иностранных военнопленных в Советском Союзе, носил компромиссный характер. Международный резонанс позиции по отношению к военнопленным, декларирование наивысшей гуманности социалистического общества обусловили включение в Положение основных гарантий сохранения жизни и обеспечения необходимых условий содержания и медицинской помощи военнопленным, предусмотренных международными конвенциями. Однако тоталитарный характер советского государства наложил свой отпечаток: в документ не были включены многие ограничения в наказаниях военнопленных, их трудоиспользовании, а также была исключена возможность контроля со стороны международных органов за положением пленных.

Помимо правовой стороны проблема военного плена имеет и организационный аспект, значение которого возрастает с увеличением количества пленных. В Советском Союзе в самом начале второй мировой войны был учрежден специальный орган — Управление по делам военнопленных и интернированных. Он был создан в отличии от аналогичного учреждения периода первой мировой войт ' т ны*(Центропленбеж) не при военном ведомстве, а в структуре-Народного комиссариата внутренних дел СССР, деятельность которого при всем многообразии функций носила преимущественно ре-прессивно-карательный характер. Задача Управления при его создании ,-состояла в проведении приема и фильтрации «неблагонадежных» групп населения, депортированных с захваченных Советским Союзом польских территорий. УПВИ создавалось как звено в пенитенциарной системе сталинского режима путем выделения кадров и материальных средств из системы ГУЛАГа. Образование самостоятельной структуры было вызвано, прежде всего, особой секретностью ее назначения. Расстрелы польских военнопленных и гражданских лиц, проведенные УПВИ по решению И. В. Сталина и его сподвижников, объясняют повышенную засекреченность этого учреждения. Но при этом Управление по делам военнопленных не было изолированным субъектом внутри системы наркомата, его деятельность бьша тесно связана помимо ГУЛАГа со многими подразделениями НКВД, такими как Главное управление государственной безопасности, Управление конвойных войск, а впоследствии — с промышленными и строительными главками.

Финансирование УПВИ осуществлялось в основном из союзных средств, но проводилось децентрализованно по разным статьям и разделам бюджета НКВД и некоторых других ведомств. Задача перевода лагерей военнопленных на самоокупаемость, поставленная перед Управлением в 1945 г., полностью не бьша выполнена, так как содержание офицерских лагерей, госпиталей и оздоровительный учреждений всегда оставалось дотационным, несмотря на значительный доход от трудоиспользования военнопленных и интернист рованных. Ч.

После начала Великой Отечественной войны и развертывания широкомасштабных военных действий на территории СССР деятельность УПВИ стала носить характер военной необходимости. Основными задачами Управления стали изоляция и удержание в тылу взятых в плен военнослужащих вражеских армий. Эти задачи определили и функции УПВИ, заключавшиеся в организации приема, учета и охраны военнопленных, обеспечения их жильем, питанием, медицинской помощью. Эти основные функции, направленные на жизнеобеспечение пленных, сохранялись на всем протяжении деятельности Управления. Ряду направлений деятельности УПВИ придавалось особое политическое значение, они находились под пристальным контролем со стороны высших партийно-правительственных инстанций. Это оперативно-разведывательная деятельность, политико-воспитательная работа и трудовое использование военнопленных, Удельный вес и приоритетность тех или иных направлений деятельности менялся в зависимости от ряда объективных факторов, таких как обстановка на фронтах, внешнеполитическая ситуация и состояние экономики страны. Определенную роль сыграли и такие субъективные моменты как внутриполитическая борьба в верхних эшелонах власти, особенности характера и взглядов тех или иных руководителей, начиная с И. В. Сталина и Л. П. Берии и заканчивая комиссаром госбезопасности А. З. Кобуловым, ставшим серым кардиналом ведомства по делам военнопленных.

Тоталитарный характер советского государства определил место УПВИ в системе управления работой с военнопленными и внутренние механизмы его деятельности" Все основные решения по вопросам деятельности Управления принимались на уровне ЦК ВКП (б), СНК (СМ), а, а годы войны — Государственного комитета обороны. На высшем партийно-правительственном уровне решались не только такие принципиальные вопросы как определение сроков репатриации или ликвидация антифашистских организаций военнопленных, но и нормы довольствия, распределение военнопленных по отраслям и предприятиям, освобождение или осуждение конкретных лиц и многое другое. УПВИ было исполнительно-организационным звеном в сложной многоуровневой бюрократической системе. Для этого учреждения, как и" всех остальных государственных ведомств в рассматриваемый период, была характерна абсолютная централизация. управление деятельностью. Непосредственное руководство УПВИ осуществлял нарком (министр) внутренних дел и его заместители. В структурах наркомата внутренних дел, так же как и в других учреждениях и ведомствах, действовала •система номенклатурных должностей, льгот, пайков, поощрения доносительства, частой перетасовки кадров и различных мер наказания вплоть до военного трибунала. Одним из основных методов работы УПВИ, отработанным на основе многолетнего опыта НКВД по руководству лагерями и местами заключения, было внедрение агентуры как среди «контингента», так и среди сотрудников всех звеньев системы. Бюрократическая централизация предусматривала многоуровневую отчетность и контроль за деятельность^ каждого звена. Этот механизм обеспечивал функционирование Управления даже в период максимального разрастания системы лагерей для военнопленных и распространения ее" по территории всей страны и за ее пределы. Но этот громоздкий и неповоротливый аппарат управления давал с&ои при необходимости^ оперативного реагирования в сложной военной обстановке или в условиях экономического кризиса. Попытки некоторых сотрудников УПВИ усовершенствовать систему, внести какие-то изменения были сведены на нет по пути прохождения проектов через многочисленные кабинеты начальства.

Внутренняя структура управленческого аппарата УПВИ строи лась по функциональному и территориальному принципам. Управленческое звено наиболее часто подвергалось реорганизации в зависимости от приоритетности тех или иных задач, выдвигаемых перед Управлением, появления или исключения определенных функ ций. Сеть объектов управления (лагеря, рабочие батальоны, гос питали) реструктурировалась в направлении количественного рос та или уменьшения в разные периоды деятельности УПВИ. К качественным изменениям низовой сети можно отнести организацию режимных лагерей для осужденных военнопленных. Временным звеном в структуре Управления были фронтовые органы, ликвидированные по окончании войны.

Наиболее существенным рубежом в истории УПВИ, как и в судьбе военнопленных, было окончание второй мировой войны, после чего деятельность Управления утратила военное значение, на первый план выдвинулись политические и экономические факторы. К концу войны УПВИ из скромного по масштабам и статусу структурного подразделения НКВД превратилось в крупное учреж-дение с многочисленным штатом и рангом главного управления.

Задачи и приритеты в работе Управления в годы войны и в послевоенный период значительно различаются. На первых порах первостепенное значение имела организационно-хозяйственная деятельность по созданию сети лагерей, госпиталёй, формированию фронтовой системы органов для приема военнопленных. Постепенно на первый план была выдвинута задача оперативной и политической работы среди военнопленных, направленной на разложение армии противника, распропагандирование пленных военнослужащих и использование их в борьбе с фашизмом.

Послевоенный период определялся двумя основными объективными условиями. Во-первых, следует назвать экономический фактор, определявшийся острой потребностью страны, понесшей колоссальные потери, в рабочих руках для восстановления народного хозяйства. Во-вторых, после капитуляции Германии и Японии исчез единый враг, объединивший на какое-то время крупнейшие мировые державы в антигитлеровской коплиции. Прежние противоречия между СССР, США и Великобританией обострились еще сильнее в процессе установления послевоенных границ в Европе и борьбы за сферы влияния. Миллионы военнослужащих бывших противников /иогли сыграть определенную военную и политическую роль в этой ситуации. Вследствие этих причин репатриация военнопленных была растянута советским руководством более, чем на 10-летие. Военнопленные стали заложниками «холодной войны». Отношения с той или иной страной, путь развития, который она выбрала, были определяющими моментами для судьбы военнослужащих этих государств, находившихся в плену. Так, первыми были репатриированы американцы, французы, румыны, дольше всех путь на родину был у немецких и японских военнопленных.

Желание вернуть советских граждан (бывших военнопленных, угнанных на работы в рейх и др.), миллионы которых оказались з^рубежом, давление бывших союзников в процессе многочисленных встреч и переговоров на уровне глав государств и министров Иностранных дел, заставили советское руководство принять на себя определенные обязательства по срокам репатриации. Хотя эти сроки и не были выдержаны, но репатриация все-таки проводилась, начиная с 1945 г. довольно крупными партиями. Критерии отбора для освобождения были определены сталинским режимом довольно жестко: непригодность для работы и политическая лояльность. Одним из широко применяемых методов отстранения от репатриации стало привлечение военнопленных к судебной ответственности. Механизм проведения массовых судебных процессов над иностранными гражданами, находившимися в плену, был тот же самый, что при сталинских репрессиях советских людей. Большинство процессов были закрытыми, пресловутая 58 статья УК применялась довольно часто, хотя был принят ряд специальных законов и указов, предусматривавших длительные сроки наказания и смертную казнь. Ненависть народов пострадавших стран к фашизму, одобрениие мировым сообществом процессов над военными преступниками, использовались органами НКВД под личным руководством Ио В. Сталина для привлечения к ответственности и осуждения весьма широкого круга лиц, в который включались выявленные агентурой военнопленные, недовольные распространением социалистической системы на Германию и другие страны Восточной Европы, проявившие недовольство условиями содержания и другой «неблагонадежный элемент». Многочисленные процессы призваны были указать советскому^народу единственных виновных в столь огромном размере потерь и послевоенных трудностях и лишениях. Эта политика сталинского руководства выдвигала на первый план в деятельности УПВИ задачи фильтрации военнопленных, проведения агентурно-разыскной работы, что все больше увеличивало роль оперативных органов в системе УПВИ.

Другим важнейшим направлением работы Управления в послевоенные период являлось трудовой использование военнопленных и интернированных. Они работали практически во всех регионах страны, их руками были восстановлены многие города, построены сотни предприятий, дорог, добыты миллионы тонн угля и других полезных ископаемых. Сложность ситуации состояла в том, что в условиях послевоенной разрухи чрезвычайно трудно было обеспечить миллионы пленных питанием, достаточным для работы людей, занятых тяжелым физическим трудом. Особенно усугубилась ситуация во время голода 1947 года, когда смертность от истощения в лагерях особенно резко возросла. Военнопленные, так же как и узники ГУЛАГа, многие советские рабочие и колхозники работали на износ. Круг мер, которые УПВИ могло предпринять, был не очень велик, в основном, контроль за распределением, направление в лечебные учреждения и ходатайства о репатриации. Но в рамках возможного меры принимались — вплоть до введения чрезвычайного положения в лагерях.

Постепенное возвращение пленных на родину повышало значе-ние в деятельности УПВИ так называемого «перевоспитания» военнопленных. Сталинский режим был заинтересован в формировании У как можно более широкого слоя социалистически ориентированных, дружественно настроенных по отношению к Советскому Союзу иностранных граждан, которые могли бы стать опорой новых властей в странах Восточной Европы. Методы «перевоспитания», выработанные за годы советской власти^особенно эффективны были в условиях лагерной несвободы. Немецкие солдаты и офицеры уже испытали на себе обработку национал-социалистической пропагандой С одной стороны, это создавало известные трудности в проведении контрпропаганды, с другой — выработанная привычка идти за вождем, готовность к насилию ради поставленной цели были хоро шей почвой для внушения новых коммунистических идеалов. Массо вые политические школы и курсы, материальные блага, гарантирующие выживание, советские средства массовой информации, кинофильмы, театры, досрочная репатриация, страх смерти и наказания. и перспектива счастливого коммунистического будущего оказали свое воздействие — «антифашистский актив» из нескольких десятков тысяч человек был создан оперативными и политическими органами УПВИ в лагерях военнопленных.

Смерть И. В. Сталина была поворотным моментом не только в судьбе многих узников ГУЛАГа, но и для иностранных военнопленных. УПВИ было ликвидировано в 1953 г., хотя часть осужденных иностранных граждан еще оставалась в лагерях, перешедших к ГУЛАГу.

Как показывает исторический опыт, последствия войны, одним из которых является военный плен, соответствуют ее масшта-бам. Борьба за власть и могущество государства оборачивается трагедией миллионов людей, часто даже не осознающих цели и т смысла своих жертв. Поставленный’под ружье солдат не имеет права выбора, смерть и плен не выбирают правых и виноватых. Судьба военнопленных всегда трагична. Это особенно характерно для всех пленных периода второй мировой войны. Чудовищны были злодеяния фашистов над советскими военнопленными и гражданским населением, тяжелыми были условия в лагерях военнопленных и в других странах (Франции, Югославии и др). Несколько благополучнее была судьба только незначительной части военнослужащих, оказавшихся в плену в США и Великобритании, так как по территории этих стран не прошли вражеские армии. Огромные потери, разруха, суровый климат были объективными факторами, повлиявшими на судьбу пленных в СССР. Тоталитарный режим усугубил их положение и определил основные черты деятельности Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД-МВД СССР.