Период истории Русской Православной Церкви (далее РПЦ) конца ^ЗО^х — начала 1950;х гг. привлекает российских и зарубежных исследователей невысокой степенью изученности её многоплановых проблем и возможностью их анализа благодаря обилию документов, ставших доступными для историков в последние два десятилетия. Ключевой проблемой этой темы является анализ противоречия между угнетенным положением Русской Церкви в СССР, которое стало критическим в предвоенный период, и крутым поворотом в религиозной политике советского руководства от конфронтации к сотрудничеству с церковными иерархами в 1940;е гг.
Актуальность темы
исследования. В первой половине 1940;х гг. очевидным для всех современников образом произошел поворот в сторону потепления церковно-государственных отношений. Этот феномен вызвал большой интерес сначала у зарубежных историков, а затем, после снятия идеологических барьеров, и у российских исследователей. Предметом* изучения историков стала цепь связанных между собой событий истории Русской Православной Церкви (далее РПЦ), хронологически располагающихся между началом Второй мировой войны и смертью И. В. Сталина. Основными сюжетами этого периода стали патриотическая деятельность церковного руководства в годы Великой Отечественной войны, состоявшаяся в 1943 г. знаменитая встреча патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и других архиереев с И. В. Сталиным, последовавшие вскоре выборы патриарха, возобновление активной церковной жизни, первый в истории СССР Поместный Собор РПЦ, ликвидация униатских общин в СССР и странах Восточной Европы, конфликт Московской Патриархии с Ватиканом, участие РПЦ в экуменических процессах и международном движении за мир.
Эти и другие события привели к серьезным переменам в прежнем курсе советского правительства на изживание религиозности в Советском Союзе и ясно обозначили совершенно новое положение Церкви в СССР. Создание советским руководством специального органа, Совета по делам РГТТТ при Совете Народных Комиссаров (Совете Министров) СССР, оформило новый политический курс на сближение с Московской Патриархией. Последующее активное участие церковных иерархов в таких международных политических процессах,. как послевоенное переустройство Европы и Холодная война, на неизменно просоветской платформе при одновременном сохранении общего антирелигиозного фона внутри самого СССР породило множество вопросов-о подлинном смысле и наполнении церковно-государственной политики тех лет, многие из которых актуальны и в настоящее время.
Анализом этих событий, их причин, хода и последствий в России активно занялись с конца 1980;х гг., а за рубежом — намного раньше. В рамках историографии по исходному вопросу существует целый ряд дискуссионных проблем. Первой из них является обоснованность того мнения, что «церковная' оттепель» в СССР началасьуже в 1939 г. Её, к примеру, разделяют такие видные историки как М. В. Шкаровский и Т.В. Волокитина1, хотя существует и* противоположная точка зрения2. Ещё одной остро дискуссионной проблемой является оценка встречи церковного руководства с И. В. Сталиным, имевшей место 4 сентября 1943 г., которую в отечественной и зарубежной литературе по истории РПЦ часто истолковывают в качестве отправной точки сотрудничества Патриархии с советской властью, и даже как что-то спонтанное не только для церковной стороны, но и для советского руководства. Изучение проблемы восприятия международной общественностью акций Московской Патриархии в защиту мира в послевоенный период особенно актуально в наши дни, поскольку РПЦ
1 Шкаровский М. В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999, С. 95- Волокитина Т. В. Власть и православные церкви в СССР и странах Восточной Европы (1944;1953 гг.). // Москва и Восточная Европа. Власть и церковь в период общественных трансформаций 40−50-х гг. XX века. М., 2007. С. 63, 104.
2 Курляндский И. А. О мнимом повороте Сталина к православной церкви // Вопросы истории. 2008. № д. с. 5−6.
3 Buss G. The Bear’s Hug: Religious Belief and the Soviet State. London, 1987. P. 33, 35. стремится активно участвовать в урегулировании вооруженных конфликтов, прежде всего на постсоветском пространстве.
В настоящей работе анализируются эти и другие важные вопросы истории церковно-государственных отношений периода конца 1930;х — начала 1950;х годов. На нынешнем этапе истории России, когда между государством и Русской Православной Церковью установились теплые взаимоотношения, а сама Церковь стремится выступать самостоятельным субъектом как российской, так и мировой политики, всесторонний анализ вышеуказанных проблем с позиций современного уровня науки и потребностей практики церковно-государственных контактов приобретает особое значение.
Состояние научной разработанности темы. Проделанную по интересующей нас теме истории Русской Православной Церкви конца 1930;х — начала 1950;х гг. исследовательскую работу отечественных и зарубежных специалистов можно условно разделить на несколько основных направлений.
К первой группе работ относятся труды советских исследователей, которые, как правило, имели очень общий, обзорный характер, к тому же несли идеологический отпечаток прежнего официозного негативного отношения к религии. Церковь в них зачастую представлялась реакционным, антинародным институтом, не служившим народным и государственным интересам. Отличительными чертами работ наиболее авторитетных советских религиоведов П. К. Курочкина и Н.С. Гордиенко4 являются огульная. критика деяний церковного руководства и систематическое заострение внимания читателя на развитии православного вероучения, его изменении в соответствии с требованиями советской действительности. Все новшества в церковной жизни преподносились этими авторами как сугубо добровольные акты духовенства и подспудно выдавались за достижения советского строя, пронизывающего и изменяющего все сферы жизни человека, включая религию.
4 Гордиенко Н. С., Курочкин П. К. Особенности модернизации современного русского православия. М., 1978; Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20-е — 80-е годы XX столетия). М., 1984; Гордиенко Н. С. Современное русское православие. Л., 1987.
Необходимо сказать об отсутствии в советской историографии работ, посвященных роли Русской Православной Церкви в международной политике Советского государства, в послевоенном переустройстве Европы и Холодной войне. По понятным причинам в? советской исторической литературе замалчивалась и тема репрессий против духовенства и верующих.
Также необходимо отметить недостаточную исследованность истории Церкви периода Великой Отечественнойвойны, а потому малую изученность, советскими историками: причин послевоенных перемен в церковно-государственных отношениях. Активная патриотическая" деятельность Московской Патриархии, как правило, не получала должного освещения. В то же времяделался, акцент на. сотрудничестве некоторых священниковс: гитлеровцами. Этому сюжету уделялось вниманиеи при публикации сборниковг документов, и в специальных работах. Рост религиозности населенияСоветского союзав-, военные годытрактовался некоторыми советскими авторами5 как следствие использованиядуховенствомчеловеческих страданий для внедрения в. народ религиозных чувств.
Только с. середины 1980;х гг. положение стало постепенно меняться: Для: иллюстрации можно привести примеры из книги- «Русское православие: вехи истории"6, вобравшейв себя: труд лучших, советских: специалистов того времени: А. И. Клибанова, Я. Н. Щапова, A.A. Зимина, А. М. Сахарова и других. Автором: раздела. книгио — советском периоде истории Церкви вновь выступил H.G. Гордиенко, незадолго до того выпустивший свою очередную.
7 • монографию. В этих книгах сочетались старые советские подходьгк проблеме РусскойЦеркви с рядом новых разработок.- Так, прежняя трактовка роста религиозностисоветских людейв военные годы как области: спекуляций духовенства на человеческих страданиях была, сохранена: «Особенно интенсивно развивался этот процесс на оккупированной врагом территории, где горе людей достигло высшей, точки и толкало их на. поиски, хотя бы.
5 Михалев И. Церковь в прошлом и теперь. Казань, 1962.
6 Русское православие:.вехи историиМ., 1989. '.
7 Гордиенко H.G. Современное русское православие. JL, 1987. о иллюзорной формы утешения, каковой является религия". Одновременно выдвигалась совершенно новая идея о патриотизме церковного руководства как факторе подъема престижа Московской Патриархии: «За исключением горстки архиереев и священнослужителей, предавших свою паству и ставших на путь сотрудничества с оккупантами, все церковнослужители с митрополитом Сергием во-главе призвали на священную народную войну с врагом. Не ограничиваясь патриотическими призывами, клирики русской православной церкви приняли непосредственное участие в оказании помощи фронту. Это подняло престиж церкви в глазах советских людей и способствовало усилению её влияния"9. Вместо общих фраз, характеризующих позицию Церкви, появились упоминания конкретных фактов, в том числе сбора средств на танковую колону имени Димитрия Донского' в годы войны, а также подробности из области международных контактов Патриархии10.
Тем не менее, советские историки, так открыто и не признали радикальный поворот в церковной политике советского руководства. Комментируя немыслимое без прямых санкций советской, верхушки воссоздание, приходов, возобновление* деятельности закрытых храмов, возрождение монастырей, они стремились создать у читателя впечатление, что все это стало возможным лишь благодаря подъему церковного авторитета среди населения, а столь плачевное положение дел до этого подъема было-вызвано-«многолетней конфронтацией староцерковников и обновленцев». Ни слова не говоря об участии госструктур в происходящих событиях, Н. С. Гордиенко резюмирует: «Русская православная церковь, распавшаяся в начале 20-х годов на несколько враждовавших между собой групп и объединений, раздиравшаяся многочисленными расколами, вновь стала единой религиозной организацией"11.
8 Русское православие: вехи истории. С. 650.
9 Там же.
10 Гордиенко Н. С. Современное русское православие. С. 67, 72−75.
11 Русское православие: вехи истории. С. 651.
Касаясь таких крупных событий, как проведение Соборов 1943 и 1945 гг., возобновление издания «Журнала Московской Патриархии», лично санкционированных И. В. Сталиным, международной деятельности церковных лидеров (межправославных контактах, зарубежных поездках, Московском.
Всеправославном совещании 1948 года, участия во Всемирном Совете Мира), совершенно невозможных без контроля со стороны власти, Н. С. Гордиенко 1 умалчивает о роли государства в происходящих событиях. Такая подача исторического материала не могла не породить множества закономерных вопросов о подлинной сущности событий того времени, ответить на которые взялись лишь историки нового постсоветского поколения.
Ко второй группе работ относится новая, постсоветская отечественная историография проблем истории Русской Православной Церкви, в том числе и послевоенного периода, которая стала быстро численно и качественно расти с начала 1990;х годов. Первоначально' российские историки сохраняли приверженность некоторым прежним концепциям, обелявшим церковную политику Советского государства13.
Пограничным" исследованием можно считать книгу В. А. Алексеева «Иллюзии № догмы"14, в которой автор предпринял первую попытку создать исследование по церковной истории нового постсоветского типа. Это заключалось в дотоле небывало пристальном рассмотрении патриотической деятельности церковного руководства в годы войны, подробном рассмотрении международной деятельности Патриархии, а главное — в признании и поиске причин резкой перемены государственного курса в отношении Русской Православной Церкви.
С.И. Головащенко^ в своей диссертации15, посвященной особенностям эволюцииРусской Православной, Церкви как общественного института дает.
12 Русское православие: вехи истории. С. 652−657.
13 Бабинов Ю. А. Государственно-церковные отношения в СССР: история и современность. Симферополь, 1991.
14 Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М., 1991.
15 Головащенко С. И. Особенности эволюции Русской православной церкви как общественного института: дис. канд. истор. наук. Киев, 1991. собственную периодизацию истории Церкви советского периода. Период истории РПЦ 1940;х гг. и последующее время автор характеризует как «существование РПЦ в условиях административно-командной системы как одного из вспомогательных средств её легитимации и стабилизации».
Открытие в 1991 году доступа к архивам партии, спецслужб и государственных ведомств, способствовало появлению ряда работ, вобравших в себя открывшиеся документы. В этих работах разрабатывались новые подходы к изучению церковной истории. Так, в небольшой по объему монографии М. И. Одинцова, где интересующему нас периоду, к сожалению, посвящено лишь два параграфа, основное внимание уделяется изучению деятельности органов, непосредственноосуществлявших государственную политику в отношении Церкви. Попытки совместить представления советских времен с информацией из рассекреченных архивных фондов нередко приводили автора к противоречивым и уязвимым для критики утверждениям. Таковым является и итоговый вывод: в 1917;1965 гг. у государства не было какой-либо единой линии, существовало «своеобразное сочетание элементов предшествующих моделей» — традиционной* самодержавной, буржуазной и «присоединившихся к ним собственно социалистических элементов"16. Тем не менее, в число несомненных заслуг М. И. Одинцова входит введение в научный оборот значительного числа ранее неизвестных документов советских и партийных органов власти. Публикацию сборников документов в приложениях к своим работам М. И. Одинцов продолжил и в последующих своих книгах17. Постепенно, под влиянием знакомства с рассекреченными документами, взгляды бывших советских историков становились более объективными, а введение в оборот новых документальных материалов, в том числе из ведомственных архивов, ставшее в 1990;е гг. одной из важнейших особенностей историографии интересующей нас темы, продолжается и в наши дни.
16 Одинцов М. И. Государство и церковь в России, XX век. М., 1994. С. 127.
17 Одинцов М. И. Русские патриархи XX века. М., 1999.
1 8.
Вскоре появились принципиально новые публикации следующего поколения российских ученых, среди которых можно назвать О. Ю. Васильеву и П. Н. Кнышевского. В этих и других работах наблюдался отказ от устоявшихся в советской литературе догм, обновление концептуальных основ исследований.
Отдельного упоминания заслуживают труды крупнейшего специалиста по истории Церкви XX в. доктора исторических наук Ольги Юрьевны Васильевой, которые в 1990;х гг. выгодно выделялись своим свежим взглядом на сталинскую религиозную политику. В кандидатскойдиссертации О.Ю. Васильевой19 впервые освещена история патриотической деятельности РГГЦ в Великой Отечественной войне. Для избранной нами темы особенно важночто автор в ходе анализа внутренних и внешних причин новогоэтапа в отношениях Церкви и государства аргументировано доказала неизбежность изменения государственно-церковной политики. Большое внимание О. Ю. Васильева уделила попыткам советских властей сделать сразу после окончания войны Московскую Патриархию «Православным Ватиканом» и ожесточенной борьбе с Ватиканом подлинным. В дальнейшем, развивая' эту тему, О. Ю. Васильева вышла на проблему так называемого «церковного.
ЛЛ сталинизма". Работы О. Ю. Васильевой по этой и другим темам заслуженно занимают одно из ведущих мест в отечественной историографии проблемы.
Русской Православной Церкви послевоенного десятилетия.
Т.А. Чумаченко в своих диссертациях и книгах обратилась к детальному изучению деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви,.
18 Васильева О. Ю. Кнышевский П.Н. «Тайная вечеря» // Ленинградская панорама. 1991. № 6- Васильева О. Ю. Кремль против Ватикана. // Новое время. 1993. № 30.
19 Васильева О. Ю Советское государство и деятельность Русской православной церкви в период Великой Отечественной войны: дис. канд. истор. наук. М., 1990.
20 Васильева О. Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943;1948 гг. М., 1999.
21 Чумаченко Т. А. Советское государство и Русская православная церковь: история взаимоотношений, 40-е — первая половина 50-х гг.: дис. канд. истор. наук. М., 1994; Чумаченко Т. А. Государство, православная церковь, верующие. 1941;1961 гг. М., 1999; Chumachenko Т.А. Church and State in Soviet Russia: Orthodoxy from World War II to the Khrushchev Years / Tr., ed. E.E. Roslof. London, 2002. который осуществлял государственно-церковную политику в 1943;1953 гг. Её работа, основанная на богатом архивном материале, однако, несет следы идеологических стереотипов советской историографии, что влечет за собой необоснованность некоторых выводов. Работу Т. А. Чумаченко дополняет более широкая по хронологическим рамкам диссертация Л. В. Тюриной, которая по поводу этих стереотипов замечает, что «деятельность Совета по делам религии являлась, по мнению советских историографов, одной из важнейших гарантий обеспечения свободы совести в СССР"22. Конечно, озвученное мнение советских историков мало соответствовало реальным функциям Совета по делам религиозных культов.
Книга А.Н. Кашеварова23, вышедшая в 1995 году, посвящена теме противоборства советской и нацистской пропагандистских машин на базе использования ими в своих целях православной веры у населения оккупированных территорий. В успехе антифашистского сотрудничества Патриархии и советских властей А. Н. Кашеваров, справедливо видит одну из. причин перемены государственного, курса в отношении Православной Церкви и залог их дальнейших взаимоотношений.
Целый ряд аспектов внешнеполитической деятельности РПЦ в 1940;е и 1950;е гг. затрагивает работа И. В. Левченко о церковно-государственных отношениях24. Автор отмечает деятельность Московской Патриархии по поддержанию международных инициатив советского правительства и осуждению выступлений его противников. Кроме того, И. В. Левченко делает важное замечание отом, что в. большинстве стран Запада конфессиональные объединения выступали существенным идеологическим фактором на международной арене, и потому вступать с ними в диалог и оказывать, на них воздействие было* наиболее эффективно именно через Русскую Церковь, причем эта тенденция пережила эпоху И. В. Сталина и оказалась востребована.
22 Тюрина Л. В. Государство и русская православная церковь: Эволюция отношений. 19 172 000 гг.: дис. канд. истор. наук. Курск, 2000. С. 66.
23 Кашеваров А. Н. Государство и церковь. Из истории взаимоотношений Советской власти и Русской Православной Церкви. 1917;1945 гг. СПб., 1995.
24 Левченко И. В. Русская православная церковь и государство. Иркутск, 2001. и во второй половине 1950;х гг., что, в конечном итоге, определило присоединение РПЦ к экуменическому движению.
Книга А. Николина «Церковь и государство», относящаяся ко второй половине 1990;х годов, содержит в себе интересную попытку осмысления церковно-государственных отношений в СССР через призму правовых отношений. Одним из важных выводов автора является следующее положение: «Особенностью советского периода являлось то, что многие решения государственной власти, оказывавшие значительное влияние на те или иные стороны жизни Церкви, принимались руководителями страны без какого-либо законодательного обоснования, а иногда и в нарушение (или в «обход») принятых законов. Далеко не все устные распоряжения «первых лиц» фиксировались впоследствии в письменных документах"25. В качестве примеров А. Николин приводит решения, принятые И. В. Сталиным в ходе встречи с церковными иерархами 4 сентября 1943 г., прямо противоречащие декрету 1918 г. и постановлению 1929 г. об отделении Церкви от государства и запрете на её образовательную деятельность.
Монография В. А. Ливцова «Русская» православнаяЦерковь, и.
26 экуменическое движение" посвящена становлению и развитию экуменического движения в XX веке. Автор прослеживает предысторию этого движения, его-становление и дальнейшее* развитие, особое внимание уделяя участию представителей Русской Православной Церкви на всех этапах его существования. В. А. Ливцов приходит к важному выводу о том, что экуменическое движение не было свободно от политического влияния, что не могло не отразиться как на его значительной политизации, так и на кризисе, произошедшем в последнее десятилетиеНесомненным плюсом монографии В. А. Ливцова также является привлечение большого числа ранее не доступных историкам источников.
25 Николин А. Церковь и государство (история правовых отношений). М., 1997. С. 174.
26 Ливцов В. А. Русская Православная Церковь и экуменическое движение в XX веке. М. 2000.
Книга В.Н. Якунина27 является одним из немногих трудов, полностью посвященных внешним связям Московской Патриархии. Автор подробно, на основе широкого круга архивных источников, в первую очередь архивного фонда Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР, рассматривает международную деятельность руководства Русской Церкви в рамках внешнеполитического, курса СССР. Анализ этой деятельности в период Великой Отечественной войны позволил В. Н. Якунину выявить предпосылки и направления-дальнейшего развития государственно-церковного сотрудничества на международной арене в послевоенное десятилетие.
Среди других диссертационных работ по военному периоду можно также.
28 отметить труд И. Я. Шимона, в котором рассматриваются отношения государства и Церкви в соответствии с принятой в отечественной историографии периодизацией Великой Отечественной войны. Периода военных лет касается и диссертация A.B. Гущиной, которая — направила внимание в основном на изучение развитиягосударственно-церковных отношений. Отдельное место уделено в работе A.B. Гущиной29 деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви.
Особое место в современной отечественной историографиипо нашей теме занимают работы доктора исторических наук Михаила Витальевича Шкаровского, уже более двух десятилетий работающего в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга30. Значительная часть монографий М. В. Шкаровского посвящена роли Московской.
27 Якунин В. Н. Внешние связи Московской Патриархии и расширение её юрисдикции в годы Великой Отечественной войны 1941;1945 гг. Самара, 2001.
28 Шимон А. Я. Отношения советского государства и Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны 1941;1945 гг.: дис. докт. истор. наук. М., 1995.
29 Гущина A.B. Эволюция отношений государства и Русской православной церкви в годы Великой Отечественной войны (1941;1945 гг.): дис. канд. истор. наук. М., 1996.
30 Шкаровский М. В. Русская православная церковь и Советское государство в 1943 -1964 годах. От «перемирия» к новой войне. СПб., 1995; Шкаровский М. В. Русская православная церковь и религиозная политика советского государства в 1943 -1964 годах: дис. докт. истор. наук. СПб., 1996; Шкаровский М. В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб., 1999. Шкаровский М. В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственно-церковные отношения в 1939;1964 годах). М., 1999.
Патриархии в международной политике советского руководства и государственно-церковным отношениям послевоенного периода. Особенную ценность его работам придает то обстоятельство, что М. В. Шкаровский приводит в них большое количество документов из различных государственных архивов, в том числе ведомственных, доступ в которые ограничен. Обширнейший свод источников, освоенный автором (впервые были приведены и проанализированы статистические данные о количестве приходов, монастырей, священнослужителей и духовных школ Московской Патриархии), объективный подход к сложным историческим взаимосвязям позволил ему создать научно обоснованную панораму жизни Русской Православной Церкви в два послевоенных десятилетия.
Однако ко всему этому необходимо заметить, что М. В. Шкаровский в былое время активно пользовался нашумевшими в 1990;е гг. материалами «катакомбного епископа» Сиверса, являющимися, по всей видимости, сфальсифицированными, что отрицательно сказалось на работах исследования. После того, как в правдивости сочинения Сиверса «Кто есть кто в российских катакомбах» и других его сведений возникли., серьезные сомнения, М. В. Шкаровский стал более осторожно пользоваться его данными о таких легендарных событиях, как «Кочующий собор» и других мифах катакомбного движения. Новые издания31 книг Михаила Витальевича лишены былых промахов. Можно с уверенностью сказать, что труды М. В. Шкаровского по церковной тематике, появившись в конце 1990;х гг., в наши дни занимают одно из ведущих мест в отечественной историографии проблемы Русской Православной Церкви послевоенного десятилетия.
Касаясь темы подложных исторических документов, нельзя также не отметить источниковедческую критику сотрудника Института российской истории РАН И. А. Курляндского, публикации которого сыграли важную роль.
31 Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь и Советское государство в 1943;1964 годах. М., 2005. в борьбе с. участившимися в 2000;е гг. случаями псевдонаучной спекуляции на теме сталинской церковно-государственной политики «нового курса"32.
Нельзя не отметить! работы крупного специалиста по политической истории Восточной Европы 1940;х гг. доктора исторических наук Татьяны-. Викторовны Волокитиной, которые отличаются глубоким пониманием рассматриваемых вопросов и привлечением широкого круга новых источников из федеральных и ведомственных архивов России33. В своих публикациях T. B-Волокитина особое внимание уделяет раскрытию позиции и роли Москвы при определении и реализации политики правящих компартий во конфессиональным вопросам.
Важное место в ряду диссертационных работ по истории РПЦ вконце 1930;х — начале 1950;х гг. занимает работа корейского исследователяД.Х. Шина34, работавшего под руководством О. Ю. Васильевой? в Центреистории религии и Церкви ИРИ РАН. В его работе тщательному анализу подверглись, практика осуществления церковно-государственного курса, а такжеразвитие, взаимоотношений председателя Совета, по делам Русской Православной Церкви F.F. Карпова с патриархами Сергиеми Алексием. Такими образом,' в работе впервые большое, внимание уделено? личностному аспекту и взаимопониманию между ключевыми: лицами государственно-церковных отношений.
В 2005 г. в Московском государственном областном университете была защищена диссертация Ирины Викторовны Шкуратовой о.
32 Курляндский И. А. О мнимом повороте Сталина к православной церкви // Вопросы, истории. 2008. № 9..: .
33 Волокитина Т. ВСоветское руководство, Русская православная церковь и экуменическое движение (40−50-е годы XX в.) // Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939;1958: Дискуссионные аспекты. МС, 2003; Волокитина Т. ВМосква и православные автокефалии Болгарии, Румынии и Югославии (К проблеме восприятия советской модели: государственно-церковных отношений в 40-е гг. XX в.) // Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939;1958:. Дискуссионные аспекты. М., 2003; Москва и Восточная Европа. Власть и церковь в период общественных трансформацией 40−50-х годов XX века. / Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А.Ф.М., 2008.
34 Шин Д. Х. Деятельность Совета по делам Русской православной церкви при Совете. Министров СССР в первое десятилетие его существования. 1943;1953 гг.: дис. канд. истор. наук. М., 2002. внешнеполитической деятельности Русской Православной Церкви в период 1945;1961 гг. Главной целью работы является определение роли Русской Церкви как фактора международных отношений в контексте внешней политики Советского государства. Значительная часть работы посвящена рассмотрению развития православно-католических и православно-экуменических отношений. На наш взгляд, несмотря на полную обоснованность главного вывода И. В. Шкуратовой о большом значении роли Московской Патриархии в международной политике СССР, трудно согласиться с её тезисом о том, что Русская Церковь «пыталась получить статус Вселенской церкви», поскольку в осуществлении этой амбициозной идеи был заинтересован Совет по делам РПЦ, а не Патриархия как таковая. Тоже самое касается утверждения о «взаимовыгодном симбиозе» церковно-государственных отношений35. Русская Церковь, временно вынужденная выполнять волю советского руководства, была несамостоятельна в своих действиях, что сама же Ирина Викторовна убедительно и доказала в своей работе. Польза из сотрудничества с государством была извлечена Московской Патриархией скорее вопреки воле советского руководства, которое пошло на уступки Церкви вынужденно, из прагматических соображений. Использование более доступного в наши дни круга источников в настоящей работе позволяет по-новому взглянуть на все эти вопросы.
В один год с работой И. В. Шкуратовой появилась диссертация И.И. Масловой36, посвященная периоду церковной истории начиная со смерти И. В. Сталина и заканчивая перестройкой. Большое внимание в своем исследовании И. И. Маслова уделила поворотам государственной политики в отношении Церкви и тщательному изучению их причин. Практическую значимость своей работы автор видит в том, что полученные ею результаты могут помочь сформировать государству новые подходы во взаимоотношениях с.
35 Шкуратова И. В. Советское государство и внешнеполитическая деятельность Русской православной церкви: 1945;1961 гг.: дис. канд. истор. наук. М., 2005. С. 64.
Маслова И. И. Эволюция вероисповедальной политики советского государства и деятельности Русской Православной Церкви. Дис. докт. истор. наук. М., 2005. религиозными организациями. Характерно, что в современных исследованиях термин «эволюция» применяется не к церковному вероучению, как это было два-три десятилетия тому назад, а к политике советского руководства. Советские политические концепции церковно-государственных отношений оказались, таким образом, в наше время кардинально пересмотрены, а вместо них вырабатываются новые, что и следует считать идейным наполнением историографии нового российского периода.
При изучении отечественной историографии по церковной тематике бросаются в глаза очевидные различия в подходах к проблеме исследователей советского и современного российского периодов. Если над советскими историками, независимо от их личных научных взглядов, довлела антирелигиозная государственная идеология, и они были вынуждены с ней считаться, то историки нового российского периода были свободны от этого, груза и вольны в выборе подходов к изучению церковной истории. Впрочем, ошибочно было бы приписывать советской историографии из-за этого обстоятельства тотальную предубежденность и непрофессионализм.
Таким образом, основной особенностью изучения церковной проблематики в отечественной историографии является последовательное развитие интереса к судьбе Русской Церкви в эпоху И. В. Сталина, которое двигалось и движется до сих пор по нарастающей. Первоначально советские исследователи, дотоле не проявлявшие видимого научного интереса к проблеме Русской Церкви, начинают отмечать этот период как одну из вех в многовековой судьбе Церкви. Затем, особенно в период перестройки и ликвидации советской государственной идеологии, историками того времени предпринимались все более и более смелые шаги в освещении малоизвестных событий и сторон государственно-церковных отношений в последнее десятилетие сталинского режима. Наконец, исследователи в работах 1990;х и 2000;х гг. демонстрировали нескрываемый интерес к теме, что позволило значительно расширить наши представления о подлинной сущности отношений Кремля и Патриархии в послевоенное десятилетие, а также подвергнуть пересмотру многие устоявшиеся мнения.
К третьей группе работ по истории РПЦ конца 1930;х — начала 1950;х гг. следует отнести труды мирян и священнослужителей Русской и других Православных Церквей, нередко знакомых не только с отечественной, но и с зарубежной историографией. К ним относятся работы митрополита Мануила.
37 38.
Лемешевского), A.JI. Казем-Бека, различные сборники по истории Церкви39, работы, посвященные истории экуменического движения40, книга протодьякона В. Степанова (Русака)41, а таюке различные полемические сочинения42. Кроме того, интерес представляет учебная литература, выпущенная Патриархией для своих духовных школ. К ней относится учебник под общей редакцией М.Б. Данилушкина43, по ряду причин, в том числе из-за присутствия в тексте излишне категоричных суждений, не получивший своего дальнейшего развития, а также книга авторов O.E. Богородской и Г. А. Будника44. Учебник под редакцией протоиерея Владислава Цыпина45, напротив, получил широчайшее распространение, был продолжен и выдержал на сегодняшний день около десятка переизданий. Возможно, такой успех объясняется сдержанностью повествования: В. А. Цыпин в своей книге избегает недальновидных оценок и достаточно спокойно излагает даже самые трагические события. Нельзя не упомянуть о фундаментальном двухтомнике.
37 Мануил (Лемешевский), митрополит. Русские православные иерархи периода с 1863 по 1965 годы. В 6 т. Эрланген, 1979;1989.
38 Казем-Бек A.JI. Жизнеописание святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия I // Богословские труды. 1998. № 34.
39 Из истории христианской церкви на Родине и за рубежом в XX столетии: сборник. М., 1995.
40 Иустин (Попович), архимандрит. Православная Церковь и экуменизм. М., 1997.
41 Русак В. История Российской церкви. Со времени основания до наших дней. Джорданвилл, 1993.
42 Разорвать экуменическое кольцо: Всеправославное совещание 1948 г. об экуменизме. М., 1998.
43 История РПЦ от восстановления патриаршества до наших дней. / Под общ. ред. М. Б. Данилушкина. СПб., 1997.
44 Богородская O.E., Будик Г. А. История Русской Православной Церкви: Учебное пособие. Иваново, 1998.
45 Цыпин В. А. История Русской Православной Церкви. 1917;1990: Учебник для православных духовных семинарий. М., 1994. доктора церковной истории Константина Ефимовича Скурата, посвященного истории Поместных Церквей. Хотя эта работа написана как учебное пособие для учащихся духовных школ и выдержана в соответствующем стиле, она до сих пор является одним из самых обширных обобщающих трудов по своей.
46 теме .
Необходимо отметить, что в 2000;е гг. количество как учебных пособий, так и другой литературы церковного характера многократно возросло, а также возрос интерес отечественных историков к работе своих иностранных коллег. Однако, при внимательном изучении работ этого направления нельзя не заметить, что они во многом написаны с оглядкой на мнение церковных кругов, и это мешает их объективности.
К четвертой группе работ по истории РПЦ в конце 1930;х — начале 1950;х гг. относятся работы зарубежных исследователей, как переведенные на русский язык, так и опубликованные на языках их авторов. Историки Дж. Куртис47, У. Флетчер48, У. Коларц49, Дж. Андерсон50, Дж. Еллис51, Н. Дейвис52, Д. Басс53 и другие в своих монографиях и статьях, также по-своему идеологически ангажированных, достаточно подробно обрисовали церковную политику Советского государства. Практически все эти работы отличаются пристальным вниманием к жестокости различных советских антирелигиозных акций, и не со всеми их выводами можно согласиться.
46 Скурат К. Е. История Поместных Православных Церквей: Учебное пособие. В 2 т. М.,.
1994.
47 Curtiss, J.S. The Church and the Soviet State, 1917;1950. Boston, 1953.
48 Fletcher W. Portrait of most praised and vilified of modern churchmen. New Jersey, 1968; Fletcher W. The Russian Orthodox Church Underground, 1917;1970. London, 1971; Fletcher W. Religion and Soviet Foreign Policy, 1945;1979. London, 1973.
49 Kolarz W. Religion in the Soviet Union. London, 1961.
50 Anderson J. The Council for Religious Affairs and the Shaping of Soviet Religious Policy // Soviet studies, Vol. 43, № 4, 1991; Anderson J. The Archives of the Council for Religious Affairs // Religion, State and Society, Vol. 20. 1992. № 3&4.
51 Ellis J. The Russian Orthodox Church: A Contemporary History. Bloomington, 1986.
52 Davis N. A Long Walk to Church. A Contemporary History of Russian Orthodoxy. Colorado,.
1995.
53 Buss G. The Bear’s Hug: Religious Belief and the Soviet State. London, 1987.
Необходимо отметить, что • в рамках данной группы исследователей произошло резкое размежевание в оценке деятельности Московской Патриархии. После Второй мировой войны одни из них считали её чуть ли не «церковным филиалом КГБ», а другие идеализировали ситуацию вСССРподчас излишнедоверяя декларациям советского руководства. Большую роль в этомсыграла, ограниченность источниковой. базы, поскольку материалы российских архивов не могли быть использованы ими в полной мере;
Вообще западное научное сообщество осознавало недостаток имеющихся в их распоряжении исторических документов и необходимость их публикации, что стало западной историографииважным направлением научной деятельности. В этом отношении большую работу проделал историк Герд Штрикер, редактор журнала «Glaube in der zweiten. Welt» (нем. «Вера во Втором мире») — выходящим в Цюрихе. Он составил подборку документов об отношениях между Православной Церковью и Советским государством. Позднеедополненная версия этой его публикации появилась в России и стала легко доступна отечественным исследователям5.
В Великобритании появилась подборка, подготовленнаяФеликсом Корли55 из Кесгонского института (Оксфорд) — куда, вошли переводы и материалы изнесколькихобластных архивов (в том* числе изЧиты, Новосибирска, Костромы, Вильнюса и Еревана). Сталинские годы представлены в этой работе 7 Г документом.
Большойинтерес представляют оценки западных исследователейпо частным вопросам послевоенной деятельности РПЦ. Так, американский историк В. Флетчер отмечал, что «проблема мира как таковая во, многих аспектах представляла собой идеальнуюсферу длясотрудничества» между Церковьюи государством потому,. что здесь существовала большая возможность, оправдать христианскую заинтересованность и христианское.
54 Штрикер Г. Русская Православная Церковь в советское время (1917;1991): материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью. М., 1995.
55 Corley F. Religion in the Soviet Union: An Archival Reader. London, 1996. участие в деятельности, инициатива в осуществлении которой исходит от нехристианского государства"56. •.
Работа Джеральда Басса57 на английском языке является в этом отношении одной из характерных, выполненных в типичном для западной историографии времен Холодной войны антисоветском русле.
Потепление церковно-государственных отношений во время войны автор описывает как уступки советской власти по отношению к Церкви и как плату Церкви за материальные блага, такие как особняк в Чистом переулке или Новодевичий монастырь, переданные Московской Патриархии. Басс отмечает противоречие между требованиями советского руководства от духовенства различных религиозных конфессий способствовать достижению целей советской внешней политики и, одновременно, тщательным контролем за непосредственной религиозной деятельностью внутри СССР. В качестве цели создания Совета по делам РПЦ Басс указывает превращение Московской Патриархии в легко управляемую организацию. Фактическое признание РПЦ со стороны советского руководства как централизованной организации, по его мнению, попирало суть ленинского декрета 1918 г. об отделении Церкви от государства.
Важной деталью, которую замечает Басс является то, что хотя статус Патриархии не был юридически обоснован, на деле это не мешало ей приобретать различное имущество в собственность. Взамен этого «церковные лидеры выражали свое восхищение Сталиным и всем, что он делал для России». В обоснование этих своих слов Басс приводит цитату из проповеди патриарха Алексия: «Сталин является первым среди борцов за мир среди всех наций мира, он — наш лидер, личное обаяние которого разоружают любого, кто встретится с ним"58.
Отвечая на вопрос, почему советское правительство продолжало практику терпимости по отношению к Церкви в послевоенные годы, Басс пишет о том,.
56 Fletcher W. Portrait of most praised and vilified of modern churchmen. New Jersey, 1968. P. 67.
57 Buss G. The Bear’s Hug: Religious Belief and the Soviet State. London, 1987.
58 Ibid. P. 35. что если в период борьбы против Германии Сталин нуждался в лояльности Церкви, которая претендовала на то, чтобы представлять четверть населения страны, и помогала сплотить нацию в патриотическом порыве, то после войны церковные лидеры начали было опасаться, что они больше не смогут поддерживать свой авторитет, но обнаружили новое поле для своей деятельности. Поскольку Советский Союз расширял свое влияние в Восточной Европе, Русская Православная Церковь стала пытаться объединить её под собственным лидерством в мировое православное сообщество. Рассуждая о претензиях послевоенной Москвы на статус «нового Рима», Басс напоминает о том, что эта идея не являлась новой и была выдвинута ещё в шестнадцатом столетии59.
Историк также проанализировал в своей работе вопросы, связанные с борьбой против Ватикана и ликвидацией униатов, и сделал вывод о неспособности Русской Церкви стать общепризнанным лидером в православном мире. Говоря о 1948 г., Басс замечает, что российский, экспансионизм в Европе к этому моменту достиг своего поворотного момента и Сталин перенацелился на «сокращение и консолидацию власти», в связи с чем новая роль РПЦ в его планах связывалась с участием в советской пропаганде, отрабатывающей идею мира во всем мире. Само международное движение за мир Басс называет «по существу оборонительным оружием» в советских руках. Басс пишет о преувеличениях и даже клевете советских представителей во Всемирном совете мира в отношении США по поводу их заявлений о проявлениях расизма со стороны американских войск и использовании бактериологического оружия во время войны в Корее60.
Разумеется, трактовка подобных эпизодов истории дипломатических отношений СССР и США в 1980;е гг., когда создавалось исследование Джеральда Баса и другие, подобные ему, работы, имела не только научно-историческое, но и антисоветское наполнение для его читателей.
59 Ibid. Р. 36−37.
60 Ibid. Р. 37−42.
Отдельно хочется отметить труды русскоязычных авторов Д. В. Поспеловского и Г. Граббе, полемизировавших между собой по широкому кругу вопросов церковной истории XX столетия. В сочинениях Георгия Граббе61, епископа Зарубежной Русской Православной Церкви, явно видны его непримиримая антикоммунистическая позиция и осуждение всякого сотрудничества иерархов Московской Патриархии с «богоборческой властью"Канадский историк украинского происхождения Дмитрий Владимирович Поспеловский, будучи решительным критиком тоталитаризма, все же более сдержан в своих оценках, хотя и его позицию нельзя назвать расположенной к уяснению достоверной истории церковно-государственного.
63 сотрудничества в Советской России .
В частности, Д. В. Поспеловский считает, что Русская Церковь в послевоенное десятилетие старалась показать свою полезность Советскому государству в делах внутренней и, особенно, внешней политики. Канадский исследователь отмечает «подобострастную риторику в отношении Сталина» со стороны Церкви, называет просоветскую международную деятельность митрополита Николая (Ярушевича) «постановкой», самого митрополита её главным действующим лицом, а патриарха Алексия (Симанского) — как бы невольным участником этой «постановки». Процесс воссоединения униатов с Русской Церковью Д. В. Поспеловский рассматривает как трагедию. В то же время, действия Московской Патриархии по отношению к Польской, Чехословацкой и Китайской Православным Церквям историк считает правильными и даже мудрыми. Исследователь называет 1948 г. «поворотной точкой» как для внешней политики И. В. Сталина, так и для развития церковно-государственных отношений. Участие Русской Церкви в.
61 Граббе Г. К истории русских церковных разделений. Опровержение ошибок и неправд в сочинении Д. Поспеловского «The Russian Church Under the Soviet Regime 1917;1982». Джорданвилл, 1992.
62 Граббе Г. Русская церковь перед лицом господствующего зла. Джорданвилл, 1991.
63 Pospielovsky D.V. The Russian Church Under the Soviet Regime 1917;1982. New York, 1984; Pospielovsky D.V. «The Best Years» of Stalin’s Church Policy (1942;1948) in the Light of Archival Documents // Religion, State and Society. 1997. № 25, P. 139- Поспеловский Д. В. Русская православна Церковь в XX в. М., 1995. международном движении за мир также подверглось анализу Д. В. Поспеловского. В целом Д. В. Поспеловский довольно подробно для историографии середины 1990;х гг. рассмотрел как положение РПЦ внутри страны, так и международную деятельность Московской Патриархии в послевоенные годы, что придало его работе большую популярность в среде ценителей церковной истории64.
Как видно из сказанного, зарубежная научная литература прошлого века по истории РПЦ конца 1930;х — начала 1950;х гг. доступна отечественному исследователю в умеренном количестве, поскольку наибольший интерес для зарубежных историков представляли темы, относящиеся к довоенному периоду истории СССР, особенно это касалось репрессий против духовенства и антирелигиозных кампаний. Существенную помощь всем интересующимся проблемами религии и Церкви в СССР эпохи И. В. Сталина в освещении современной зарубежной науки может оказать историографический обзор английского историка, специалиста по истории и культуре России Джона Кипа65.
Для современной западной историографии характерен интерес к настроениям, политическим эмоциям, эволюции сознания и религиозным чувствам людей в Советской России. Так, Церковь, по мнению Д. Л. Брандерберга, выступает как один из факторов формирования новой русской исключительности: к концу 1940;х гг. «совершалась глубокая мифологизация русского народа», в которой большую роль играла историческая память. Пытаясь сплотить советское общество вокруг тем, связанных с «национальными большевиками», сталинский режим волей-неволей способствовал «вызреванию русской национальной идентичности"66.
64 Поспеловский Д. В. Русская православна Церковь в XX в. М., 1995. С. 256−267.
65 Кип Дж. Новейшие западные исследования сталинизма. // Эпоха Иосифа Сталина в России. Современная историография. М., 2009.
66 Brandenberger D.L. National Bolshevism: Stalinist Mass Culture and the Formation of Modern Russian National Identity, 1931;1956. London, 2002. P. 231, 239- Бранденбергер Д. JI. Национал-большевизм: Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания, 1931;1956 / Пер. с англ. СПб., 2009.
В ходе поиска причин послевоенных перемен в церковно-государственных отношениях в патриотической деятельности РПЦ во время Великой Отечественной войны имеет место идейная дискуссия между западными исследователями.
Так, Стивен Майнер67 пишет об одновременном возрождении религиозной жизни на советских и оккупированных территориях, а также о спонтанной реакции на немецкое вторжение иерархов РПЦ, патриотично поддержавших советскую сторону. Анна Дикинсон68, рассуждая о перемене государственного курса в отношении РПЦ, предполагает, что наряду с очевидным мотивом — желанием произвести впечатление на союзников — на Сталина могла повлиять та поддержка, которую оказывал Церкви народ. Майнер считает, что смягчение сталинского режима по отношению к Церкви, проявившееся в 1943 г., произошло не потому, что режим был благодарен Церкви за помощь в укреплении национальной морали, и не для того, чтобы произвести впечатление на союзников по антигитлеровской коалиции (чьи лидеры интересовались религиозными свободами в СССР), но чтобы «осуществить властно-политические расчеты: лучший контроль над населением во вскоре освобожденных регионах на периферии Советского союза». Однако такой упор исключительно на одну из целого ряда причин со стороны Майнера хоть и делает честь предусмотрительности советского руководства, пожалуй, все же слишком категоричен и не объясняет всесторонне сближение Церкви и советской верхушки, которое другой западный исследователь, Филипп Буббаер69, назвал «фаустовской сделкой». Хотя Майнер считает, что Русская Церковь для Кремля была лишь полезным орудием текущего момента и больше ничем, из его работы следует, что религиозное возрождение наряду с оживающим национальным чувством стало.
67 Miner S.M. Stalin’s Holy War: Religion, Nationalism and Alliance Politics, 1941;1945. Chapel Hill NC, 2003. '.
68 Dickinson A. A Marriage of Convenience? Domestic and Foreign Policy Reasons for the 1943 Church-State «Concordat» // Religion, State and Society. 2000. № 28. P. 337−346.
69 Boobbyer P. Conscience, Dissent and Reform In Soviet Russia. London, 2005. тем факторомк которому пришлось приспосабливаться послевоенному режиму.
В итоге все западные историки сошлись во мнении, что сближение Церкви и государства было вызвано сугубо практическими соображениями: Церковь использовалась И. В. Сталиным для своих целей и находилась под строгим контролем спецслужб. Пресмыкательство Московской Патриархии и её иерархов перед Сталиным — такое обвинение нередко звучит в западной историографии.
Проблемы Церкви в 1940;е гг. и последующее время, когда она вполне сознательно содействовала распространению советского влияния за рубежом, в целом изучены зарубежными историками недостаточно, и многие вопросы остаются без подобающего внимания или привлекает интерес лишь отдельных исследователей. Трагическая^ история насильственного присоединения. Московским Патриархатом храмов украинских униатов вскользь упоминается Д. В. Поспеловским и более подробно (и полемично) украинско-канадским ученым Богданом Бочюркивом70.
Следует заметить, что в наши дни обнаружились недостатки в работах исследователей церковно-государственных отношений послевоенного времени: если отечественная историография^ поначалу грешила догматизмом, несла на себе отпечаток советской идеологии, то зарубежная историография-оказалась подвержена стереотипам Холодной войны и не всегда располагала документальными обоснованиями своих умозаключений. Часть современной церковной и околоцерковной литературыпестрит иррациональными суждениями и оценками, которые определяются не реальными фактами, а личными предпочтениями авторов.
История^ РПЦ конца 1930;х — начала 1950;х гг. тесно связана с именем И. В. Сталина. Однако если о самомСталине написаны тысячи документальных книг и статей, особенно в последние два десятилетия в.
70 Bociurkiw B.R. The Ukrainian Greek Catholic Church and the Soviet State, 1939;1950. Edmonton, 1996.
России, то серьезных работ по церковно-государственным отношениям при Сталине гораздо меньше, и работа в этом направлении продолжается. Современная зарубежная историческая литература, издаваемая на английском, немецком и других европейских языках также имеет историю своего развития. В последние годы эпоха сталинизма является одной из центральных для ряда зарубежных историков, изучающих те её сюжеты, которые находятся в центре внимания их российских коллег. Время, когда, по выражению итальянского ученого, лучшим местом для написания книг по советской истории были Стэнфорд и Принстон, а не Москва и Ленинград71, прошло.
Крупнейшим центром создания трудов по истории Русской Церкви в наши дни стала Москва, где ей уделяется серьезное внимание, в значительной степени благодаря Обществу любителей церковной истории, вместе с которым Крутицкое патриаршее подворье издает труды отечественных и зарубежных авторов в рамках серии «Материалы по истории Церкви». Ежегодно выходят тома «Православной энциклопедии», издается много новой литературы по истории Церкви, вводятся в оборот новые доступные источники. С 1998 г. выходит специализированный журнал «Церковно-исторический вестник», публикующий не только авторские статьи и исторические документы, но и редкие фотографии, связанные с историей Церкви. Таким образом, интерес к истории Русской Православной Церкви получил новое качество, перестав быть уделом узкого круга специалистов, как в России, так и за рубежом.
Тем не менее, при внимательном изучении литературы по церковному вопросу, становится понятно, что даже совокупный труд отечественных и зарубежных специалистов ещё далеко не исчерпал эту обширную и многогранную тему. На сегодняшний день недостаточно изучен вопрос о последствиях сталинской церковной политики не только в СССР, но и во всем мире и прежде всего — в Восточной Европе. В отечественной историографии отсутствуют обобщающего характера работы, в которых избранная нами тема в указанных хронологических рамках и на основе всех доступных в наши дни.
71 Медведев P.A. Они окружали Сталина. М., 1990. С. 8 источниках рассматривалась бы в качестве предмета для изучения как в теоретическом, так и в конкретно-историческом аспектах.
Источниковой базой настоящего исследования являются, прежде всего, документы, находящиеся в распоряжении ряда российских архивов, сборники документов, а также отдельные документальные публикации в приложениях к исследовательским трудам и в периодической печати.
К опубликованным источникам относятся: размещенные в официальной печати (газеты «Правда» и «Известия») государственные документы, заявления и другие материалы, касающиеся участия РПЦ в советских внешнеполитических акцияхцерковные издания (прежде всего Журнал Московской Патриархии), содержащие богатый материал о международной стороне церковной жизнитематические сборники документов, выпущенные как советскими издательствами, так и Московской Патриархиейписьма и воспоминания духовенства РПЦ и других свидетелей важных событий истории Церкви, а также иные материалы. Эта группа источников, легко доступная для исследователей, в последние годы значительно увеличилась количественно, однако имеет очевидный недостаток, поскольку охватывает, как правило, лишь отдельные яркие эпизоды церковно-государственных отношений, оставляя за своими рамками не столь интересные широкому кругу читателей, но потенциально имеющие большую ценность материалы.
Основным источником в исследовании роли Русской Православной Церкви в международной политике СССР в 1939;1953 гг. являются как уже давно введенные в научный оборот, так и малоизвестные документы, хранящиеся в двух федеральных архивах России: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ).
Фонд РГАСПИ, содержащий документы Центрального Комитета КПСС (документацию Управления пропаганды и агитации за 1938;1948 гг., Отдела пропаганды и агитации за 1948;1953 гг., а также Отдела международной информации за 1944;1950 гг.) позволяет получить представление о церковной обстановке за границами СССР, о проектах резолюций, работе Секретариата, Политбюро ЦК партии и других структур ВКП (б) над осуществлением контроля партийного руководства над Московской Патриархией и другими религиозными организациями в СССР. Документы Отдела пропаганды и агитации, кроме того, могут рассказать о том, насколько Москва была информирована о международной ситуации в сфере религии, поскольку включают в себя различного рода сводки, поступившие в ЦК от Совета по делам РПЦ, Совета по делам религиозных культов, от советских дипломатов и органов госбезопасности. Большой интерес представляют материалы военного времени, способные дать информацию об использовании возможностей РПЦ в антифашистской пропаганде, а также документы, по которым можно изучить разработку планов конкретных мероприятий, направленных на борьбу с Ватиканом.
Личный фонд В. М. Молотова (РГАСПИ), который, наряду с И. В. Сталиными и другими государственными деятелями лично контролировал религиозную сферу, содержит большое число копий и оригиналов докладных записок Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов, и потому способен дать подробную информацию о пребывании в СССР зарубежных церковных делегаций и о направлении за границу церковных делегаций Русской Православной Церкви.
Важнейшим источником при исследовании международной деятельности Московской Патриархии в интересующий нас период являются документы архивного фонда Совета по делам религий при Совете Министров СССР, который возник в результате слияния Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов в 1965 году. Этот фонд, переданный в ГАРФ в годы перестройки, содержит: записи «руководящих указаний», полученных членами Совета по делам РПЦ от руководителей партии и правительствадокладные записки руководителей Совета с информацией о международной деятельности РПЦ, направленные в адрес членов Совнаркома (Совета Министров) СССР, включая лично И. В. Сталинапереписку с различными государственными ведомствами и, прежде всего, Наркоматом (Министерством) иностранных дел СССР по церковным вопросам, а также копии внутренней дипломатической переписки, предоставленной по необходимости Советузаписи бесед членов Совета с патриархом и членами Синода РПЦ на самые важные темы церковно-государственных отношений и другие ценные материалы. Эти документы дают представление о развитии диалога Русской Православной и Римско-католической Церквей, об эволюции отношения Москвы к экуменическому движению, иллюстрируют стремление Всемирного Совета Церквей добиться поддержки и участия Поместных Православных Церквей в своих мероприятиях, а также позволяют судить о динамике интереса советского руководства к тем или иным аспектам международной деятельности Московской Патриархии.
Некоторое количество документов по избранной нами теме содержат также фонд Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлит) и фонд Министерства внутренних дел СССР. По документам названных фондов можно составить представление о степени религиозной свободы в СССР на разных этапах его истории. В фонде Главлита автору настоящей работы удалось обнаружить документы, которыми подавляющее большинство исследователей обычно пренебрегает, и которые были использованы в диссертации при рассмотрении вопроса о причинах изменения церковно-государственных отношений в начале 1940;х гг.
В целом, материалы фондов ГАРФ раскрывают видение советским правительством стратегических задач в сфере использования Московской Патриархии в интересах своей внешней политики. Содержащаяся в различных делах и фондах информация о подготовке Всеправославного совещания в Москве в 1947;1948 гг. позволяет судить о глобальности замыслов кремлевских стратегов, и, в частности, об их стремлении создать всемирную систему православного единства, а также обеспечить Русской Церкви лидерство в среде всех христианских конфессий.
Отдельно следует сказать о двух новых крупных документальных.
72 сборниках, подготовленных исследовательскими коллективами с участием О. Ю. Васильевой и Т. В. Волокитиной, которые включают в себя документы ведомственных архивов России: Архива Президента Российской Федерации (АП РФ), Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ) и Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ). Ведомственные архивы России содержат уникальные и очень ценные документы по истории международной деятельности Московской Патриархии, но, к сожалению, остаются недоступными для абсолютного большинства историков.
Настоящая работа написана с широким привлечением документов из этих архивов, но только тех из них, которые были опубликованы и находятся в свободном доступе. Содержащиеся в этих сборниках документы раскрывают для исследователей многие аспекты таких малоизученных вопросов, как тесное сотрудничество руководства Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов, а также руководителей церковных делегаций с советскими дипломатическими представительствами за рубежом, восприятие в западной прессе просоветской деятельности Московской Патриархии, или вопроса о степени контроля советской власти над зарубежными Поместными Православными Церквями.
Объектом исследования настоящей диссертации являются взаимоотношения Русской Православной Церкви и Советского государства в период 1939;1953 годов.
Предметом исследования является область внешней политики СССР, которая затрагивала религиозную тематику и была связана с Московской Патриархией.
72 Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941;1945 гг.: Сборник документов. / Сост. О. Ю. Васильева [и др.]. М., 2009; Власть и церковь в Восточной Европе. 1944;1953 гг. Документы российских архивов: в 2 т. / Отв. ред. Т. В. Волокитина. М., 2009.
Хронологические рамки исследования обусловлены тем, что годы Второй мировой войны вкупе с последними годами нахождения И. В. Сталина у власти составляют чрезвычайно важный и для церковной истории, и для истории советской внешней политики период качественных изменений. Чтобы отследить предпосылки этих изменений применительно к церковно-государственным отношениямв настоящей работе кратко рассматривается также ряд событий начала 1930;х годов.
Научная новизна работы состоит в том, что исследование роли Русской Православной Церкви в международной политике СССР в период 1939;1953 гг. на указанной источниковой базе впервые выступает в качестве самостоятельного предмета комплексного научного исследования. Кроме того, впервые для рассматриваемого периода введены теоретические понятия модели, доктрины и системы сталинской религиозной политики, при этом понятия доктрины и системы сталинской религиозной политики относятся к понятию модели как части к целому. Политическая модель в данном случае понимается как руководящий принцип принятия политических решений и последующее воплощение этих решений в жизнь.
Данное диссертационное исследование имеет своими целями:
— доказать, что доктрина религиозной политики появилась у И. В. Сталина в связи со сложной для СССР международной обстановкой в конце 1930;х — начале 1940;х гг. и являлась следствием его внешнеполитических планов;
— показать формирование и развитие системы сталинской религиозной политики, подчеркнув её внешнеполитическую составляющую;
— всесторонне аргументировать положение о том, что фактор международной политики является ключевым для понимания истинной сущности всех важных событий истории церковно-государственных отношений периода конца !930-х — начала 1950;х годов.
При подготовке данной работы ставились следующие задачи:
1. Оценить опыт советского правительства по привлечению Московской Патриархии к решению проблем в сфере международных отношений в 1930;е — начале 1940;х гг.;
2. Проанализировать развитие церковно-государственного сотрудничества в годы Великой Отечественной войны и его влияние на формирование новой советской модели религиозной политики;
3. Исследовать причины, цели и последствия восстановления Русской Церковью своих международных связей в 1943;1944 гг.;
4. Рассмотреть особенности решения советским правительством церковного вопроса в Западной Украине в контексте международной обстановки того времени;
5. Проанализировать подготовку, ход и последствия Поместного Собора РПЦ 1945 г. в контексте международной деятельности Московской Патриархии;
6. Раскрыть связь внешней политики СССР с расширением международных связей Русской Церкви во второй половине 1940;х гг.;
7. Изучить цели, задачи, подготовку, условия проведения Всеправославного совещания 1948 г. в Москве, его ход, результаты и последствия;
8. Оценить роль Русской Православной Церкви в международной политике СССР в конце 1940;х — начале 1950;х гг.
Практическая значимость. Проведенное исследование может иметь важное значение для понимания как исторических, так и современных мировых политических процессов, поскольку в наши дни религиозные организации стремятся быть влиятельными участниками международных отношений, и им это нередко удается.
Методологическую основу данной работы составляют принцип историзма, метод научной объективности и достоверности, диалектическое понимание процесса исторического развития с опорой на совокупность исторических фактов. Сравнительно-исторический анализ проводился с помощью проблемно-хронологического метода. Ведущее значение в ходе исследования внешнеполитического аспекта церковно-государственных отношений в изучаемый период имел системный подход, открывший возможность построения обобщенной модели сталинской религиозной политики, отображающей взаимосвязи отдельных ее факторов и сторон в реальной исторической ситуации.
Структура и объем работы. Диссертационная работа состоит из введения, включающего анализ состояния научной разработанности темы, трех глав, состоящих из 3 параграфов каждая, заключения, библиографического списка источников и литературы.
Заключение
.
Исследование источников и литературы, представленное в настоящей работе, позволяет сделать ряд выводов о роли Русской Православной Церкви в международной политике СССР в период конца 1930;х. — начала 1950;х гг.
В годы Великой Отечественной войны И. В. Сталиным была создана особая политическая модель церковно-государственных отношений, получившая в исторической литературе обобщенное название «нового курса». Руководящий принцип {доктрина) модели «нового курса» допускал ограниченную поддержку и сотрудничество с Церковью со стороны государства. Основные положения доктрины сталинской религиозной политики заключались в том, что Церковь в СССР не уничтожалась, но в своей деятельности ставилась под полный негласный контроль государства и была обязана служить в первую очередь интересам советской внешней политики. При этом государство не вмешивалось в вопросы православного вероучения, оставляя за рамками своего контроля чисто каноническую сторону церковной жизни.
Для осуществления этой доктрины и реализации модели «нового курса» в СССР была сформирована. система сталинской религиозной политики, важными элементами которой стали специальные органы контроля за религиозными организациями в Советском Союзе — Совет по делам РПЦ и Совет по делам религиозных культов при Совете Народных Комиссаров (Совете Министров) СССР, ключевые сотрудники которых набирались из числа работников органов госбезопасности. Оба Совета осуществляли свою деятельность с опорой на сеть своих территориальных отделений и в тесном сотрудничестве с Наркоматом (Министерством) иностранных дел СССР. Важнейшим элементом системы религиозной политики «нового курса» следует считать прямой контроль высшего советского руководства, включая лично И. В. Сталина, за деятельностью Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов.
В послевоенный период сталинская модель религиозной политики была экспортирована в страны советской зоны влияния в Европе («страны народной демократии») и адаптирована к местным условиям. Греко-католические Церкви в Западной Украине и других регионах советской зоны влияния в Европе не могли быть включены в модель «нового курса» по причине их подчиненности враждебному СССР религиозно-политическому центру (Ватикану), и потому были ликвидированы.
Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. является ключевым событием истории церковно-государственных отношений в СССР, которое, с одной стороны, определило заинтересованность И. В. Сталина в церковной поддержке своей политики, а с другой — подтолкнуло руководство Московской Патриархии к оказанию добровольной помощи Советскому государству как единственной силе, способной защитить страну от фашистской агрессии. Характерная на всем протяжении 1940;х гг. позиция Московской Патриархии, направленная на поддержку деятельности Советского государства на международной арене, была занята ею сразу после начала Великой Отечественной войны.
Все шаги навстречу интересам РПЦ в течение 1940;х гг. (разрешение и помощь в проведении Соборов, освобождение из мест заключения православного духовенства, прямая материальная поддержка и т. д) объясняются заинтересованностью советского руководства, прежде всего, в участии Церкви в международных отношениях на просоветских позициях. Встреча И. В. Сталина с церковным руководством 4 сентября 1943 г. и последующее избрание патриарха Русской Церкви стали закономерным итогом успешного, с точки зрения советской власти, использования Московской Патриархии во внешней политике СССР в 1930;е — начале 1940;х гг., а также свидетельством намерения И. В. Сталина продолжить эту практику.
Все важнейшие события религиозной жизни СССР в первой половине 1940;х гг. были санкционированы высшим советским руководством и отрегулированы таким образом, что предваряли проведение ключевых международных совещаний союзников по антигитлеровской коалиции (Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций) с целью улучшить отношения внутри коалиции и избавить советские делегации на переговорах от возможных обвинений в преследовании верующих в Советском Союзе.
Деятельность РПЦ на международной арене была прямо и непосредственно ориентирована советским руководством на воплощение в жизнь внешнеполитической стратегии СССР. Участие Московской Патриархии в советской внешней политике можно обобщенно свести к трем составляющим: антифашистская агитация, просоветская пропаганда и укрепление связей между СССР и его союзниками, в роли которых в первой половине 1940;х гг. выступали страны антигитлеровской коалиции, а в послевоенный период — страны советской зоны влияния.
Поместный Собор РПЦ 1945 г. явился важным международным событием, положив начало созданию системы православного единства, которую Кремль намеревался использовать в интересах своей внешней политики. Расширение международных связей Московской Патриархии во второй половине 1940;х гг. проходило при активной поддержке со стороны Совета по делам РПЦ и должно было укрепить систему православного единства, а также обеспечить лидерство Русской Церкви как в православном мире, так и в ряду остальных христианских конфессий.
Московской Патриархии не удалось ни захватить лидерство в экуменическом движении, ни закрепить систему православного единства. По итогам Всеправославного Совещания в Москве в 1948 г. РПЦ отказалась принимать участие в заседаниях Всемирного Совета Церквей. Система православного единства была сформирована только для славянских Православных Церквей Восточной Европы, которая стала приоритетным регионом для внешней политики СССР. Окончательное решение об отказе от участия РПЦ в ВСЦ было принято советским руководством и патриархом Алексием I в марте 1948 года.
Московская Патриархия, находясь под жестким, хотя и тактичным по форме, контролем со стороны Совета по делам РПЦ, не была самостоятельна в своих действиях на международной арене. Принципы и формы полемики Московской Патриархии с Римско-католической Церковью, участия русского духовенства в международном движении за мир, а также решение об отказе от участия в экуменическом движении исходили от Совета по делам РПЦ в соответствии с интересами Советского государства, хотя имели обоснование и в церковной традиции.
Смерть И. В. Сталина положила конец целой эпохе в новейшей истории России. Созданная им в начале 1940;х гг. политическая модель «нового курса» церковно-государственных отношений, подвергнувшись в 1948;1949 гг. определенной корректировке, продолжила свое существование как минимум до конца 1950;х годов. Русская Церковь, успевшая до очередного поворота церковно-государственных отношений восстановить и упрочить свои межправославные и международные связи, приобрела этим самым иммунитет от открытых гонений и репрессий внутри СССР, которые более не могли быть проведены властями без большого ущерба для своего международного престижа.
Все это свидетельствует в пользу того, что фактор международной политики является ключевым для понимания исследованного в данной работе процесса развития церковно-государственных отношений в СССР в конце 1930;х — начале 1950;х годов.
