Исследования аграрной истории России в самом приближенном варианте представляют собой историю народа. Особую актуальность этот тезис приобретает в поиске научных представлений о развитии общества таких регионов, где крестьянство по отношению к другим классам составляло преимущественное большинство. Во многом от того, как адаптируется крестьянство к нововведениям в экономическую, политическую и общественную сферы, зависит вектор развития государства, региона, а также национальных сообществ.
Крестьянин как социальный элемент раскрывается через производственную деятельность, которая вмещается в понятие крестьянское хозяйство. Образ жизни, присущий для всего крестьянства, по справедливому замечанию A.B. Гордона, определяет не только его социально-экономическую сущность, но возводит его в категорию антропологическую с определенной совокупностью свойств личного характера1. Созидая, рассчитывая, приспосабливаясь, экспериментируя в рамках своего производственного пространства, крестьянин демонстрирует обществу степень проникновения в его сознание новых условий существования, навязанных государством. Изменения, затрагивающие социально-экономическую сферу крестьянского социума, в первую очередь начинают проявляться на уровне семьи и индивидуального хозяйства.
Выбор темы диссертационного исследования обусловлен следующими мотивами. Во-первых, первое десятилетие существования советской власти отличается от других этапов развития крестьянства, прежде всего, тем, что в это время происходила смена экономических парадигм. Более того, крестьянское хозяйство как неотъемлемая часть.
1 Гордон, A.B. Тип хозяйствования. Образ жизни личности / A.B. Гордон // Крестьянство и индустриальная цивилизация. — M, 1993.-С. ИЗ. макроэкономики страны подверглось наибольшему внешнему влиянию. Во-вторых, актуальность изучения крестьянского социума подтверждается появлением самостоятельного с методологической точки зрения научного направления известного как «крестьяноведение», в рамках которого необходимость ревизии научных результатов предшествующих исследований, признана первоочередной задачей. В исследованиях большинства советских историков завышалась руководящая роль партийных органов, вопросы, связанные с реакционной позицией крестьянства, умышленно игнорировались или расценивались как контрреволюционные. В-третьих, давление макроисторических выводов на анализ локальных исследований приводило к тому, что явления регионального масштаба играли лишь роль иллюстративного материала, подтверждающего общепринятые аксиоматические обобщения. Для современного ученого очевидно, что интерпретации региональных источников — свидетельств локальной истории — часто не соответствуют устойчивым историческим стереотипам. Локальные исследования, освобожденные от макроисторических формул, позволят более глубоко и непредвзято представить динамику и характер развития заявленного объекта и предмета изучения. Анализ социально-экономических отношений в среде доколхозного крестьянства, региональных особенностей их развития разрешит вопрос о степени вызревания субъективных и объективных условий их социалистического преобразования.
Объектом предлагаемого исследования является крестьянское хозяйство, рассматриваемое как индивидуально-семейная форма производственной деятельности, включенная в системы общественных отношений. Экономическое развитие крестьянского хозяйства в первое десятилетие советской власти и характер социальных отношений в крестьянской среде составляют предмет изучения.
Цель работы состоит в изучении комплекса проблем, связанных с состоянием и развитием крестьянского хозяйства Удмуртии в 1917;1927 гг. В соответствии с намеченными замыслами определены следующие задачи: выявить характер изменений основных условий хозяйствования и элементов производительных сил крестьянского хозяйства в период завершающего этапа Первой мировой и во время Гражданской войнрассмотреть влияние новой экономической политики на изменение социально-экономических отношенийопределить степень включенности крестьянства Удмуртии в новые формы производственной деятельности. Так как решить в полном объеме поставленные задачи в рамках одного исследования невозможно, автор наибольшее внимание акцентирует на тех фактах и компонентах крестьянского хозяйства, которые определяют генеральные тенденции его развития.
Методологической основой исследования послужили принципы общеисторических методов научного познания. Принцип исторической связи, или как его чаще называют, историко-генетический метод, позволил определить место изучаемых явлений в историческом процессе. Реализуемый с учетом предыдущей стадии изучаемого процесса он привел к необходимости выйти за обозначенные хронологические рамки. В границах историко-системного подхода в работе наиболее активно использовался системно-функциональный анализ, который помог выявить степень влияния на крестьянские хозяйства более сложных систем (в данном случае советского государства).
В качестве критериев типологизации крестьянских хозяйств наряду с натуральными признаками (площадь посева, количество рабочего скота) использовались ценностные признаки (размер стоимости средств производства) в комбинации с признаками найма или отпуска рабочей силы и средств производства.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1917 года по 1927 год. Рассматриваемый период является уникальным по своей напряженности, связанной с кардинальными переменами в стратегии развития всех сфер жизнедеятельности общества. Условно первое десятилетие советской власти можно разделить на два этапа. Первый период, связанный с кризисом социальных отношений и всех сфер экономики, определяется временным отрезком с 1917;го по 1923 гг. Процесс восстановления необходимых условий для успешной производственной деятельности крестьянского хозяйства, по нашему мнению, начинается не с момента провозглашения курса нэпа, а с начала ликвидации последствий голода 1921;1922 гг. Статистика свидетельствует о росте численности средств производства, использовании системы кредитов и ссуд, об активизации землеустроительных работ только с 1923 г. Таким образом, с этого момента начинают формироваться условия для подъема крестьянского хозяйства, как неотъемлемой составляющей производственного потенциала в агарном сектора экономики. Нижняя граница рассматриваемого хронологического отрезка привязана к XV съезду партии (декабрь 1927 г.), на котором обсуждались задачи партийных и советских органов в связи с коллективизацией сельского хозяйства. Решения съезда ознаменовали первые меры по отношению к элементам частнокапиталистического хозяйства, которые должны были «решительно вытеснить их с арены хозяйственного пространства страны"2. Экономическая многоукладность российской деревни, представляющая историческую реальность, с этого момента стала объектом реконструкции.
Исследованием были охвачены территории, составлявшие в 1917— 1927 гг. Вотскую Автономную Область. Учитывая современные административно-территориальные границы Удмуртской Республики и историческую связь уездов, входивших до 1920 г. в состав Вятской.
2 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1984. — Т. 4. — С. 262. губернии, анализу подверглись также крестьянские хозяйства, находившиеся в пределах Сарапульского уезда Пермской губернии, согласно постановлению ВЦИК от 22 октября 1937 г. перешедших из Кировской области в Удмуртскую АССР3. Определяя территориальные границы, автор, таким образом, попытался восстановить общую картину развития крестьянского хозяйства Удмуртии.
Современной наукой накоплен огромный опыт в исследовании истории крестьянства. Развитие научной мысли, посвященной вопросам крестьяноведения, представлено периодами, на формирование которых оказали влияние, как идеологические приоритеты государства, так и уровень методологических достижений.
Начало советского крестьяноведения тесно связано с оформлением теоретических построений политической экономии социализма в области сельского хозяйства. Социалистическое преобразование крестьянства требовало глубокого анализа организационно-производственной стороны крестьянского хозяйства и характера социальных отношений. Проблематика аграрных исследований 1920;х гг. показывала самую непосредственную связь теории и практики. Методологический плюрализм, научно-разработанные альтернативы развития крестьянского хозяйства этого периода остаются полноценными принципами современных исследований в области крестьяноведения.
В апреле 1917 г. Вольное экономическое общество, Московское общество сельского хозяйства, Всероссийский Земский Союз, а также заинтересованные будущим агарного развития экономисты организовали Межпартийную лигу Аграрных реформ. В рамках ее деятельности предполагалось обсудить направление агарной политики. Однако определяющее значение в поисках вариантов развития сельского хозяйства имели постановления партийных конференций и съездов Советов.
3 Справочник по административно-территориальному делению Удмуртии. 1917; 1991 гг.-Ижевск, 1995.-С. 177.
На рубеже 1920;30-х гг. центром, объединяющим основные направления социально-экономических исследований, была Коммунистическая академия. Большую роль в системе академии играл Аграрный институт, сформированный в 1928 г. на базе аграрной секции и комиссии по изучению аграрной революции. Формирование методологических принципов изучения социальной структуры и экономического развития крестьянства было тесно связано с непосредственным наблюдением за объектом изучения.
Большой вклад в изучение структурообразующих элементов крестьянского хозяйства внес экономист Л.Н. Литошенко4. Он был автором первых разработок крестьянских бюджетов, выполненных по заказу государственных организаций. Так появилась брошюра «Крестьянский бюджет в 1922/23 гг.», написанная для Всероссийской сельскохозяйственной выставки, открывшейся осенью того же года. Л. Н. Литошенко был предпринят пионерский опыт в крупном научном эксперименте по составлению народнохозяйственного баланса страны за 1923;24 гг. В его работах особое внимание уделено одной из основных проблем аграрной действительности того времени — вопросу об аграрном перенаселении. Это был первый научный опыт решения важной и сложной проблемы, связанной с ростом крестьянского населения и измельчанием производства. Именно в этом автор видел причины оскудения деревни и экономического застоя страны.
В аграрных исследованиях второй половины 1920;х гг. основное внимание было уделено процессам классового расслоения деревни. Под руководством Л. Н. Крицмана сформировалось научное направление — «школа Крицмана», в рамках которого осуществляли свою деятельность И. Верменичев, А. Гайстер, К. Наумов, Г. Раевич, М. Сулковский. Эта группа.
4 Литошенко, Л. Н. Одна нз задач бюджетных исследований /Л.Н. Литошенко // Вестник статистики. М., — 1919; Он же, О методах определения покупательно-платежной силы сельского населения // Всероссийский статистический съезд. 3−13 ноября 1922 г. М., 1922. ученых выпустила ряд работ по проблемам социально-экономического развития деревни5. Суть научных изысканий JI.H. Крицмана и его единомышленников заключалась в поиске той совокупности признаков крестьянского хозяйства, которая определяла бы его социально-классовый тип. Такой приметой, по мнению представителей этого научного направления, являлась степень активности сдачи и найма средств производства.
Аналитическая работа в области социально-экономического развития советской деревни проводилась непосредственно в Центральном статистическом управлении. Руководитель отдела сельскохозяйственной статистики ЦСУ А. И. Хрящева считала, что в советской деревне почва для экономической дифференциации сужена, и самый процесс проявляется в других формах, чем при капитализме и приводит к другим результатам6. В своих исследованиях, посвященных социальным отношениям в деревне, А. И. Хрящева отстаивала непопулярный, с точки зрения социально-классовой линии партии, тезис, что степень активности использования наемного труда и сдачи в наем средств производства оправдана той особой ролью, которую играют зажиточные и середняцкие хозяйства в производстве товарного хлеба.
Еще до революции была сформулирована идея потребительско-трудовой природы крестьянского хозяйства. Эта концепция, суть которой сводится к признанию некапиталистической трудовой природы крестьянского семейного хозяйства, была выработана A.B. Чаяновым. Он отмечал исключительную выживаемость и устойчивость крестьянского двора, которые усиливались, по его мнению, посредством кооперации.
5 Криц, ман, JI.H. Классовое расслоение в советской деревне. / Л. Н. Крицман. — М., 1926; Гайстер А. И. Расслоение советской деревни / А. И. Гайстер. — М., 1927; Всрменичев, И.Д. 710 хозяйств Самарской деревни / И. Д. Верменичев, А. И. Гайстер. — M., 1927; Анисимов, Я. А. Производственная характеристика крестьянских хозяйств различных социальных групп / Я. А. Анисимов, И. Д. Верменичев. — М., — Л., 1927; Ужанский, С. Т. Дифференциация деревни / Т. С. Ужанский. — М., — Л., 1928; Сулковский, М. В. Классовые группы и производственные типы крестьянских хозяйств / М. В. Сулковскии. — М., 1930.
6 Хрящева, А. Я. Условия подъема деревни и дифференциация крестьянства / А. Я. Хрящева // Большевик. — 1925. — № 5−6. — С. 23.
Экономисты организационно-производственной школы (А.В.Чаянов, Н. П. Макаров, А.Н. Челинцев) собрали обширный эмпирический материал многочисленных подворных описей и бюджетных обследований деревни. На основании исследования богатейшего статистического материала, полученного в ходе нескольких экспедиций 1925 г., А. В. Чаянов разработал классификацию социально-экономических типов крестьянских хозяйств, состоящую из шести типов:
Первый тип: классические кулацкие хозяйства, где центр тяжести в доходах приходится на торговые обороты, ростовщический кредит, сдачу инвентаря и др.
Второй тип: хозяйства, которые относятся к капиталистическим, поскольку постоянно в большом количестве используют, наряду с собственным, наемный труд.
Третий, четвертый и пятый типы: три группы середняцких, то есть трудовых хозяйств, различающихся разной «экономической силой», но основанных в целом на личном труде.
Шестой тип: мельчайшие, парцеллярные хозяйства, являющиеся сельскохозяйственными подспорьями для семей рабочих или ремесленников, неземледельческие работы в которых являлись главным заработком7.
Понимание процесса дифференциации крестьянских хозяйств у экономистов организационно-производственной школы сводилось к тому, что крестьянские хозяйства в своем развитии переживают биологическую жизнь своей семьи. Они дробятся, разделяются на отдельные самостоятельные хозяйства в результате роста семей и семейных разделов. Семейное начало в крестьянском хозяйстве выступало как регулятор, механизм, при помощи которого земледельческое производство, с одной.
7 Чаянов, A.B. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственных кооперативов / A.B. Чаянов. — М., 1927. стороны, развивалось и укрупнялось, с другой — мельчало, дробилось и деградировало8.
Исследовательская работа В. А. Чаянова преследовала практически значимую для крестьянского хозяйства цель — предложить сельскому труженику наиболее благоприятные для повышения эффективности производственного процесса условия, которые зависели, прежде всего, от понимания самим крестьянством внедрения новых форм эксплуатации земли, введения новых культур в севооборот и включения крестьянского хозяйства в систему социалистической кооперации. Этим насущным проблемам того времени, актуальным и для современной ситуации, были посвящены его работы9. Неслучайно интерес к творчеству В. А. Чаянова прослеживается и на современном этапе агарных исследований.
В определенной мере сходные взгляды отстаивал Н. Д. Кондратьев. В своих работах он выступал за тесную связь земледельца с основным средством производства — землей, за возможность свободно распоряжаться ею, за аренду земли и земельный оборот, которые должны обеспечить рациональное развитие крестьянского двора. Полемизируя с экономистами-аграрниками, отстаивающими точку зрения устранения кулацких хозяйств, Н. Д. Кондратьев видел в них экономическую перспективу. В связи с этим он резюмировал: «Если всякое крупное хозяйство выгоднее мелкого, а дифференциация ведет к укрупнению хозяйств, то, следовательно, всегда, при всех социальных условиях она представляет собой положительное явление"10. Именно такие хозяйства, по его убеждению, обладают значительными производственными.
8 Макаров, Н. П. Дифференциация крестьянского хозяйства / Н. П. Макаров // Пути сельского хозяйства. — М., 1927, — № 4.-С. 105- 106.
9 Чаянов, A.B. Капиталы крестьянского хозяйства и его кредитование при аграрной реформе / A.B. Чаянов. — М., 1918; Он же, Опыты изучения изолированного государства // Труды высшего семинария сельскохозяйственной экономии и политики. — М., 1921. — Вып. 1- Он же, Как организовать крестьянское хозяйство в нечерноземной полосе. — М., 1926; Он же, Организация кооперативного сбыта. — М., 1922; Он же, Что такое аграрный вопрос. -М., 1917; Он же, Крестьянское хозяйство. Избранные труды. -М., 1989.
10 Кондратьев, Н.Д. К вопросу о дифференциации деревни / Н. Д. Кондратьев // Пути сельского хозяйства, 1927, — № 5.-С. 136- 139. возможностями. Вместе с тем, Н. Д. Кондратьев выступал активным сторонником кооперирования крестьянских дворов11.
В высшей степени плодотворную методологию статистического изучения классовой структуры деревни разработал B.C. Немчинов. Исходя из необходимости всестороннего учета факторов, в которых проявляется социальное расслоение, и не абсолютизируя ни один из них, В. С. Немчинов разработал систему выявления «зависимых», «предпринимательских» и «самостоятельных» черт крестьянского хозяйства. Новизна его методологии заключалась в анализе хозяйственных связей с точки зрения их стоимостного исчисления, а не натуральных признаков, как это было принято в статистических исследованиях12. По принципу определения главного источника существования им были выделены хозяйства: 1) сельские, где основным источником существования является сельскохозяйственное производство, 2) сельские, получающие доход также от неземледельческих занятий, 3) несельскохозяйственные13.
Наличие внутри партии ревизионистских течений и немарксистских школ придавало процессу развития аграрной теории дискуссионный характер. Особо острый характер научная полемика по вопросам социально-экономического положения крестьянства приобрела в середине 1920;х гг. Период с 1922 г. по 1927 г. был временем наиболее активной научной деятельности ученых немарксистской аграрной школы. Статистические экономические исследования состояния и динамики крестьянских бюджетов, развития деревенского рынка и ряда других конкретных проблем текущего времени печатались в важнейших журналах и научных изданиях. Вокруг этих публикаций часто возникали острые споры, связанные в значительной мере с характерной для них.
11 Кондратьев, Н.Д. К вопросу о системе единого натурального налога / Н. Д. Кондратьев// Экономическая жизнь. — М., 1922.
12 Немчннов, B.C. О статистическом изучении классового расслоения деревни. / B.C. Немчинов //Избранные произведения. — М., 1967. Т. 1, — С. 48.
13 Он же. Советская деревня накануне развернутого социалистического наступления // Социалистическое переустройство сельского хозяйства СССР между XV и XVI съездами ВКП (б). — М., 1930. — С. 65. направленностью против социализма. Тем не менее, результаты оппозиционных исследований выходили в свет, чем фактически признавалось право автора на высказывание и отстаивание своего понимания происходящего. Необходимо отметить, что услуги экономистов-немарксистов ценились советским правительством, это позволяло им внедрять свой опыт в разработку правительственного курса конструктивного восстановления разрушенной экономики. Исследования по аграрной тематике получали щедрую государственную поддержку. Интересы ученых были сфокусированы на уровне микроэкономики, главным образом на изучении деятельности небольшой семейной формы, что позволило им в течение некоторого времени оставаться вне политики. Лишь когда центр тяжести изучаемых проблем перемещается в сторону исследования процессов коллективизации, научные интересы немарксистов попадают в плоскость политического противостояния.
Если столичные центры по изучению истории народов населяющих Россию, с начала 20-х гг. XX в. переключаются на изучение вопросов, связанных с проблемами социально-экономического развития регионов, специфику их включения в новые социалистические производственные и социальные отношения, то местные исследования историков носят в основном этнографический характер. Интерес исследователей был направлен, прежде всего, на изучение особенностей крестьянского быта и общинных отношений. К числу наиболее значимых и актуальных работ 1920;х — начала 1930;х гг. в области изучения развития деревни Удмуртии следует отнести исследования В. Ф. Щербакова, 14 И. Савостьянова15, П.Л. Ширяева16, П.Р. Епишина17, И.А. Варцева18.
14 Щербаков, В.Ф. Социально-экономические условия сельского хозяйства BAO / В. Ф. Щербаков // Удмуртское хозяйство 1927.— № 1.-3−14.
15 Савостьянов, И. И. Народное хозяйство Вотской Автономной Области за 10 лет / И. И. Савостьянов // Удмуртское хозяйство к десятилетию октябрьской революции. — Ижевск, 1927.
16 Ширяев, П. Л. Землеустройство BAO, его нужды и достижения / ПЛ. Ширяев //Удмуртское хозяйство к десятилетию октябрьской революции. — Ижевск, 1927.
Одной из первых работ, содержащей анализ социально-экономической структуры крестьянства Удмуртии, явилась работа В. А. Максимова. В своем «Кратком историко-этнографическом очерке» он делает попытку выйти за рамки традиционного подхода, заключавшегося в описании быта, религии крестьян-удмуртов. Используя материалы П. Н. Луппова, А. П. Смирнова. М. М. Хомякова, A.A. Спицына, а также эскизы Н. Г. Первухина, автор на основе накопленного опыта по изучению удмуртского края постарался применить материалистическую методологию для их интерпретации. Сопоставляя данные этнографических наблюдений указанных исследователей, В. А. Максимов пришел к выводу, что крестьянское хозяйство накануне революции 1917 г. только начинало переходить из натуральной в товарную стадию своего развития19. Гражданская война и голод 1921 — 1922 гг. законсервировали этот процесс. Имущественно-социальная дифференциация в удмуртской деревне стала осуществляться более быстрыми темпами благодаря нэпу20.
Дальнейшее изучение развития социально-экономических отношений крестьянства Удмуртии проводилось по принципу установления теснейшей связи хозяйственного развития с культурно-бытовыми особенностями коренной народности. В работе В. Ф. Щербакова «Социально-экономические условия сельского хозяйства BAO», опубликованной в первом номере журнала «Удмуртское хозяйство» за 1927 год, анализируются отношения землепользования, организационная сторона сельского хозяйства, а также влияние колонизационного движения на систему социально-экономических отношений в удмуртской деревне21.
17 Епншнн, П. Г. Сельскохозяйственные коллективы BAO / П. Р. Епишин // Удмуртское хозяйство. — 1927. — № 1.-С. 47−62.
18 Варцев, И. А. Строительство Советов в BAO / И. А. Варцев //Удмуртское хозяйство к десятилетию октябрьской революции. — Ижевск, 1927.
19 Максимов, В. А. Вотяки. Краткий псторнко-этнографический очерк / В. А. Максимов. — Ижевск, 1925. -С. 47.
20 Там же, — С. 51.
21 Щербаков, В.Ф. Социально-экономические условия сельского хозяйства BAO / В. Ф. Щербаков И Удмуртское хозяйство. 1927. № 1.-С. 28−51.
Следующий этап развития крестьяноведения ознаменован единоначалием сталинской интерпретации общественно-политических дисциплин. Со второй половины 1930;х гг. историки усвоили, что им необходимо «ленинизировать» историческую науку, и более того, освоение ленинского наследия есть не что иное, как овладение сталинскими оценками и его интерпретацией ленинизма. С помощью тенденциозного подбора источников обосновывалась необходимость радикальных социалистических преобразований в деревне, введение наиболее крайних форм колхозного движения. В исследованиях этого периода предпринимается попытка установить взаимосвязь между вековыми идеалами и навязанными советской властью стереотипами социального и экономического поведения крестьянства. Ключевым моментом в изучении истории крестьянства всех регионов страны стало обоснование предпосылок формирования союза рабочих с непролетарскими слоями.
Работы по аграрной тематике, таким образом, преследовали цель показать практическую деятельность партии, направленную на укрепление экономических основ их социального партнерства. Так К. Розенталь оценивал период нэпа до 1929 г. как «предысторию к непосредственному.
22 социалистическому строительству" .
Вплоть до второй половины 1940;х гг. в исследованиях ученых Удмуртии значительную часть занимало изучение природных ресурсов края. Исследование организационно-производственной структуры доколхозного крестьянства фактически не осуществлялось.
Интерес к проблемам социально-экономического развития доколхозной деревни в удмуртской историографии связан с именем К. И. Шибанова. В 1949 г. им была опубликована статья «Борьба за коллективизацию сельского хозяйства Удмуртии», в которой дана оценка социально-экономическим отношениям внутри крестьянского общества в.
22 Розенталь, К. На новом повороте / К. Розенталь // Большевик. — 1930. — № 5. — С. 69. период нэпа. По мнению К. И. Шибанова, изменение социальной структуры деревни происходило по двум направлениям государственного регулирования, реализуемым через материальную помощью маломощным хозяйствам и налоговую политику, в результате которой кулацкие хозяйства теряли перспективу своего роста23.
Тема, затрагивающая вопросы социально-экономического развития деревни Удмуртии в период восстановления народного хозяйства, была продолжена М. А. Садаковым. В период нэпа, по его мнению, происходили процессы социального характера, которые естественным образом подготовили крестьянство, особенно бедняков и середняков, к созданию коллективных хозяйств. Работа М. А. Садакова «Социалистическое строительство в Удмуртии в период гражданской войны и иностранной военной интервенции"24 является одной из первых, в которой выявлены проблемы формирования коллективной производственной деятельности крестьянства Удмуртии. Выводы о популярности коллективной формы производства в среде беднейшего крестьянства Удмуртии основаны им на материале постановлений областных органов власти и публикаций местных СМИ, которые раскрывают количественные показатели процесса коллективизации. К сожалению, в исследовании отсутствует анализ качественных характеристик первых сельскохозяйственных объединений.
В 1963 г. была опубликована работа К. И. Шибанова «Социалистическое преобразование удмуртской деревни». На базе статистических и документальных источников автор раскрыл особенности аграрных отношений в удмуртской деревне в период социалистической перестройки сельского хозяйства. Впервые в удмуртской историографии была предложена периодизация социалистического переустройства.
23 Шибанов, К. И. Борьба за коллективизацию сельского хозяйства Удмуртии / К. И. Шибанов // Записки УдНИИ. — Ижевск, 1949. Вып. 12- С. б.
24 Саадаков, М. А. Социалистическое строительство в Удмуртии о период Гражданской войны и иностранной военной интервенции / М. А. Саадаков // Записки УдНИИ. — Ижевск, 1951. — Вып. 15. — С. 3−35. Он же, Некоторые вопросы истории Удмуртской АССР. — Ижевск, 1960. — С. 67−93. сельского хозяйства, которая включала в себя четыре этапа: подготовительный, начало массового вступления крестьян в колхозы, организационно-хозяйственный и период перехода советского общества от строительства социализма к строительству коммунизма25.
Особенности социально-экономического развития деревни Удмуртии были выделены Т. С. Томшич в статье «О некоторых особенностях деятельности комбедов на территории Удмуртии». По мнению автора, специфика социально-экономического развития Удмуртии состояла в том, что здесь не было помещичьего землевладения, что, в свою очередь, создавало благоприятные условия для дифференциации крестьян. Реализация закона «О социализации земли» еще более обострила социальные отношения внутри деревни, так как разделу подвергались не только казенные, церковные земли, но и земли частных собственников — кулаков26.
Несмотря на большое количество работ, посвященных теме интернациональной миссии рабочего класса в процессах социалистического созидания, его роли в становлении и развитии советского народа как новой исторической общности, из поля научных интересов историков не выпадали проблемы развития социально-экономических отношений. Изучая историю деятельности партийных органов, ученые Удмуртии анализировали и социально-экономическую структуру общества, в том числе крестьянства. Емкий по содержанию массив источников на интересующую нас тему был поднят в работах В.И. Мищихина27, В.К.Попова28.
25 Шибанов, К. И. Социалистическое преобразование удмуртской деревни / К. И. Шибанов. — Ижевск, 1963, — С. 39.
26 Томшич, Т.С. О некоторых особенностях деятельности комбедов на территории Удмуртии / Т. С. Томшич // Вопросы истории и экономики. — Ижевск, 1971. — С. 25.
27 Мищнхин, В. И. Использование большевиками организаций крестьянского союза для укрепления влияния на крестьянские массы в период первой русской революции / В. И. Мищихин // Вопросы истории и экономики. — Ижевск, 1971. — С. 39.
25 Попов, В. К. Деятельность партийных органов Удмуртии по преодолению стихийных бедствий в 1921 -1922 гг. / В. К. Попов // Вопросы истории Удмуртии. — Ижевск, 1975. — Вып. 3. — С. 131−151.
В 1970;х гг., решая поставленные задачи в области общественных наук, выдвинутые съездами КПСС, пленумами ЦК, историческая наука советского периода общесоюзного и регионального масштаба сконцентрировала свое внимание на вопросах технического перевооружения крестьянских хозяйств, борьбы зажиточных крестьян за сохранение своего имущества.
В 1977 г. вышла работа В. П. Данилова «Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство». Через два года была опубликована вторая часть монографии: «Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения». В. П. Данилов актуализировал в науке принципы построения социальных группировок, используемых экономистами 1920;х гг. Рассматривая две противоположные тенденции развития крестьянского хозяйства в период нэпа, исследователь пришел к выводу, что социальное «выравнивание» деревни и есть результат борьбы двух свойств крестьянского хозяйства". Роль решающего фактора в определении социалистического лица деревни сыграла, по убеждению В. П. Данилова, кооперация, организованная в интересах социалистического государства29.
Вопросам классовой борьбы в деревне посвящена работа В. А. Сидорова «Классовая борьба в доколхозной деревне"30. В монографии рассматриваются причины обострения социальной обстановки в доколхозной деревне. Исследование социально-экономических процессов в доколхозной деревне привело автора к выводу о наличии политически опасного контингента крестьян в лице кулачества, окрепшего за годы нэпа и готового повернуть развитие сельского хозяйства с социалистического пути на капиталистический. Отсутствие в достаточной мере анализа социальных отношений, базирующихся на общинных принципах, ставит.
29 Данилов, В. П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения / В. П. Данилов. — М., 1979, — С. 357.
30 Сидоров, В. А. Классовая борьба в доколхозной деревне / В. А. Сидоров. — М., 1978. исследование В. А. Сидорова в ряд работ, склонных преувеличивать остроту классовой борьбы в деревне накануне коллективизации.
Влияние общинных институтов на развитие крестьянского хозяйства в доколхозной деревне было рассмотрено В. Я. Осокиной в монографическом исследовании «Социалистическое строительство в.
•з 1 деревне и община". На материале сибирской деревни автор проанализировал, как регулятивные функции общины интегрируются в новые экономические и политические условия, сформированные советским государством. К концу 1920;х гг., по мнению автора, частные интересы крестьянина-общинника победить не удалось, именно поэтому советское государство насильственно ликвидировало общину как среду, где социальное неравенство не могло быть искоренено эволюционным путем.
Социально-экономические отношения в деревне Удмуртии были охарактеризованы в работе Н. И. Хитриной. Анализируя социальные отношения в деревне Удмуртии в период нэпа, Н. И. Хитрина пришла к выводу, что земельные переделы несколько улучшили положение беднейшей части крестьянства, позволили стабилизировать экономическое положение середнячества и вызвали волну протеста зажиточных32.
Учеными республиканских и областных научно-исследовательских центров в разработку аграрной тематики был включен огромный пласт этнографического материала. Уже в публикациях начала 1980;х гг. социально-экономическое развитие крестьянства периода нэпа рассматривается с точки зрения той совокупности традиционных способов существования и хозяйственной ориентации, которая сформировалась на этнической основе. Это позволило более четко выявить особенности развития крестьянского хозяйства в переходный период, определить роль.
Осокина, В. Я. Социалистическое строительство в деревне и община 1920 — 1933 гг. / В. Я. Осокина. -М., 1978.
1,2 Хитрина, Н.И. О проведении землеустройства в Удмуртии 1921 — 1929 гг. / Н. И. Осокина // Социально-культурные преобразования в Удмуртии в период строительства социализма (1917 — 1941 гг.). — Ижевск, 1979. — С. 54−68. того или иного экономического уклада, дать характеристику социальным отношениям в том или ином регионе России.
Вопросы, связанные с развитием социально-экономических отношений в среде крестьянства Удмуртии, рассматривались в рамках конференций, симпозиумов посвященных аграрной истории Среднего Поволжья и Приуралья. Усилиями научно-исследовательских центров Удмуртии, Татарстана, Башкортостана, Мордовии, Чувашии, Марийской республики по итогам обсуждения были подготовлены сборники, где опубликованы выступления участников33.
В 1980;х гг. наблюдается значительное расширение источниковой базы исторических исследований, совершенствуются приемы обработки статистического материала. Историография этого периода выдвигает задачу углубленного исследования облика отдельных классовых групп. Важное значение в методологических разработках аграрной тематики имеют работы А. И. Калмыкова, Н. Л. Рогалиной, В.М. Селунской34, И.Д. Ковальченко35.
Интерес к изучению нэпа усилился в связи с событиями начавшейся в 1985 г. перестройки. Внимание историков, экономистов, социологов было сконцентрировано на выявлении сущностных характеристик кооперации как формы экономической деятельности, включавшей в себя индивидуальную и коллективную мотивацию ее членов. В. П. Дмитренко в.
Сельское хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья в период строительства социализма. Чебоксары, 1982; Вопросы истории развития промышленности Удмуртии 1861−1985 гг. — Устинов, 1986; Социально-культурные преобразования в Удмуртии в период строительства социализма (1917;1941 гг.). — Ижевск, 1979; Социально-экономическое развитие деревни Среднего Поволжья в период социализма. -Казань, 1986; Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья: Советский период. Йошкар-Ола. — 1978; Осуществление продовольственной программы СССР в автономных республиках Среднего Поволжья. -Казань, 1986.
34 Калмыкова, А. И. Опыт применения количественных методов в изучении социальной структуры доколхозной деревни / А. И. Калмыкова, НЛ. Рогапина, Н. Б. Селунская, // Математические методы в социально-экономических и археологических исследованиях. — М., 1981.
35 Ковальченко, И.Д. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства европейской России в эпоху капитализма: (источники и методы исследования) / И. Д. Ковальченко, Т. Л. Моисеенко, Н. Б. Селунская. — М., 1988. Он же, О многомерной группировке крестьянских хозяйств / И. Д. Ковальченко // Социально-экономическое развитие России: Сб. Статей. К 100-летию со дня рождения Н. М. Дружинина. -М., 1986.-С 144−145. работе «Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры» обоснованно утверждал, что упрочение социалистического уклада в агарном секторе экономики происходило в борьбе с другими экономическими укладами деревни, которые в условиях нэпа были реализованы крестьянским хозяйством и имели потенциал дальнейшего развития36.
В 1988 г. была опубликована монография В. В. Кабанова, посвященная вопросам развития крестьянского хозяйства в период «военного коммунизма"37. Исследователем были определены социальные сдвиги в крестьянском социуме за короткий, но насыщенный событиями период времени, установлены тенденции развития крестьянского хозяйства, вектор которых был направлен на социальное выравнивание. В. В. Кабанов относится к числу тех историков, которые, несмотря на жесткие идеологические рамки, ограничивающие творческий поиск и здравый смысл, критически подходил к анализу вопросов, связанных с законотворчеством советского правительства. В его работах приводятся доказательства натурализации крестьянского хозяйства.
Последнее десятилетие советского периода истории России ознаменовано не только плюрализмом политических мнений, но и поиском научной доктрины развития советского общества. Основные направления исследовательской работы, а также пути выхода из концептуального тупика были сформулированы академиком С. Л. Тихвинским в докладе «Задачи координации исторической науки» на Всесоюзной сессии Совета по координации научной деятельности Отделения истории АН СССР, состоявшейся в Москве 2 июля 1987 г. Докладчик призвал ученых отказаться от однозначной прямолинейности исторических построений, исключавших возможность острых, обогащающих науку новыми.
36Дмнтренко, В. П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры / В. П. Дмитренко. — М., 1986.
Кабанов, В. В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма» / В. В. Кабанов. — М., 1988. знаниями, дискуссий38. Проблема социально-экономического развития советского доколхозного крестьянства оказалась среди них самой дискуссионной. Историк-экономист В. А. Тихонов поставил под сомнение сам факт существования класса кулаков. Большинство зажиточных крестьян, по его мнению, не отвечали критериям кулака, сформулированным в постановлении СНК от 21 мая 1929 г. Ошибку в преувеличении доли кулаков В. А. Тихонов видел в подмене понятий.
39 социальное" и «имущественное расслоение» или в их отождествлении. В качестве опровергающего данное утверждение довода В. П. Данилов использовал результаты своих исследований, которые привели ученого к выводу, что социально-имущественное расслоение в доколхозной деревне сохранялось и развивалось до тех пор, пока система мелкотоварного производства оставалась основной и самодовлеющей формой в организации сельского хозяйства40. Дискуссионный характер работы «круглого стола» неопровержимо свидетельствовал о необходимости критического переосмысления истории и историографии, выработки новой концепции аграрных преобразований 1920;х — 1930;х гг.
В 1990;е гг. в отечественной исторической науке произошли серьезные изменения, связанные с трансформацией политических приоритетов государства и общества, расширением методологической и источниковой базы исследований. Социальная история России раскрылась в новом свете с учетом всех внешних и внутренних факторов, оказавших влияние на изменение общественной структуры.
В области крестьяноведения исходным моментом методологических разработок стал семинар «Современные концепции аграрного развития»,.
3S.
Тихвинский, С. Л. Задачи координации исторической науки / СЛ. Тихвинский И История СССР. -1988. -№ 1.-С. 118.
Коллективизация: истоки, сущность, последствия. Беседа за круглым столом // История СССР. — 1989.
-№ 3. — С. 38.
40 Там же. — С. 33. начавший свою работу в июне 1992 года41. В обсуждении ключевых вопросов агарного развития приняли участие В. П. Данилов, Т. Шанин, М. А. Выцлан, С. А. Никольский, Ю. Г. Александров, JI.B. Милов, В. В. Бабашкин, П. Н. Зырянов, И. Е. Зеленин, В. В. Кондрашин, Л. В. Данилова, H.A. Ивницкий, а также другие российские и зарубежные историки-крестьяноведы. Для настоящего исследования особый интерес представляет заседание, посвященное обсуждению книги профессора Манчестерского университета Т. Шанина «Определяя крестьянство», в которой, автор предлагает мировой научной общественности дефиницию «крестьянство», согласно которой крестьяне — это «мелкие сельскохозяйственные производители, которые трудом своих семей, используя простое оборудование, производят главным образом для собственного потребления и для того, чтобы исполнять свои обязанности по отношению к обладателям политической и экономической власти42. Другим не менее важным аспектом обсуждения явился вопрос о критериях бедности и состоятельности крестьянских хозяйств43. Работа Э. Вульфа «Крестьяне"44 вызвала острую полемику, особенно в той ее части, где автор отвергает наличие в недрах российского крестьянского социума бедности. По мнению российских ученых В. П. Данилова и JI.B. Милова, критерии для определения бедняка, выработанные еще земской статистикой, а затем перешедших в инструментарий ЦСУ, были основаны с учетом конкретных и объективных условий производственной деятельности, продиктованными климатом и качеством почв. Поэтому в.
41 Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история.
1992. № 5- 1993 -№ 2,6- 1994.-№ 2,4/5, 6- 1995, — № 3,4, 6- 1996. № 4- 1997,-№ 2- 1998.-№ 6- 2001. № 6- 2002, — № 2,5.
42 Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. —.
1993. № 2. — С. 3.
43 Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. — 1993. № 6.-С. 105−106.
44 Вульф Эрик Крестьяне. Реферат. / Э. Вульф //Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар. // Отечественная история. — 1993. — № 6. — С. 82—94.
России хозяйство, владеющее одной лошадью, не могло считаться.
45 середняцким и самостоятельным .
Знакомство с достижениями западного крестьяноведения, в частности с научными взглядами Р. Редфилда, стимулировало российских ученых-аграрников и социологов начать ревизию прежних трактовок истории общины как основной формы малых обществ. Участники семинара пришли к выводу, что новое понимание аграрного развития России невозможно без переосмысления вопроса о крестьянской общинной организации46.
Российские и зарубежные ученые принявшие участие в работе Международной конференции «Менталитет и аграрное развитие России в XIX—XX вв.», состоявшейся в 1996 г., пришли к выводу, что развитие социально-экономических отношений в деревне в первое советское десятилетие невозможно рассматривать вне общинной организации. «Ментальность крестьянина это общинная ментальность», — подчеркнул в.
17 своем выступлении В. П. Данилов. Для того, чтобы раскрыть сущностные характеристики экономического поведения крестьянства в переходный период, переосмыслению подверглись такие категории как «собственность», «натуральное хозяйство» и др.
В последнее десятилетие XX в. формируются теоретико-методологические концепции крестьяноведения. А. И. Фурсов предложил разработку теории крестьянства как особого элемента социальной системы. Базируя свои выводы на достижениях западного обществознания, А. И. Фурсов утверждает, что теория крестьянства должна быть не узкой «крестьяноведческой» теорией, а частным случаем более общих теорий культурно-исторического субъекта и формаций, теория.
45 Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. — 1994. № 6. -С. 104−106.
48 Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар // Отечественная история. — 1993. № 6.-С. 3−32.
47 Данилов, В. П. Крестьянская ментальность и община / В. П. Данилов, Л. В. Данилова // Менталитет и аграрное развитие России (XIXXX вв.). Материалы международной конференции. — М., 1996. крестьянственности должна быть теорией взаимодействия субъекта и.
48 системы .
Свое видение основного вопроса крестьяноведения сформулировал A.B. Гордон. По его мнению, крестьяноведение должно явиться частью наук о человеке, ибо его предмет не просто определенный социальный слой, а тип человека, для которого привязанность к земле есть свойство личности49.
С 1990;х гг. XX в. активизируется перевод крестьянской тематики в рамки отдельных дисциплин. Социально-экономическая история крестьянства выявляется, таким образом, через призму его субъективного сознания, в роли основных механизмов трансформации систем хозяйствования и социальной структуры становятся факторы психологического, культурного и национального сознания крестьянства.
Средоточием обсуждения проблем, связанных с развитием аграрных отношений в Среднем Поволжье, с 1990;х гг. стали Межрегиональные научно-практические конференции историков аграрников. Привлекательность исследований предложенных в качестве предмета обсуждения состоит, прежде всего, в их региональном характере, который складывается из особенностей природно-географической среды хозяйствования, уровня экономического развития и этнокультурного компонента. Выступления участников, посвященные вопросам социально-экономического развития советского доколхозного крестьянства, заняли солидное место среди тематического разнообразия других не менее актуальных докладов. Историками Республики Мари-Эл, Чувашии, Мордовии, Татарстана, Удмуртии, а также Самарской, Ульяновской областей был представлен значительный фактический материал,.
48 Фурсов, А. И. Крестьянство в общественных системах: опыт разработки теории крестьянства как социального типа — персонификатора взаимодействий универсальной и системной социальности / А.И. Фурсов//Крестьянство и индустриальная цивилизация. — М., 1993. С. 107.
49 Гордон, A.B. Тип хозяйствования образ жизни личности / A.B. Гордон // Крестьянство и индустриальная цивилизация. — М., 1993. — С. 117. свидетельствующий об особенностях развития доколхозного крестьянства регионов Среднего Поволжья в контексте ключевых мероприятий нэпа: землеустройства, продовольственной политики, налогообложения, кооперирования50.
За последние 10 лет крестьянская тематика заняла прочное место среди исследований удмуртских ученых. Научный интерес привлекают проблемы, объективный анализ которых до этого был невозможен по ряду причин идеологического и политического характера. Были переосмыслены научные интерпретации, суть которых заключался в попытке представить удмуртскую общину бускель и ее орган самоуправления кенеш организацией национальной буржуазии. Впервые в удмуртской историографии попытка монографического исследования удмуртской крестьянской общины в послеоктябрьский период была предпринята Г. А. Никитиной51. С помощью социокультурного подхода ею была доказана неразрывная связь крестьян с общинным институтом, регулирующим весь спектр хозяйственной деятельности. Общинные порядки являлись.
50 Иванов, A.A. Аграрная реформа на локальном уровне: социализация земли по крестьянски в Царевококшайскойм уезде Казанской губернии / A.A. Иванов // Крестьянство и власть Среднего Поволжья: Материалы VII межрегиональной научно-практической конференции историков — аграрников Среднего Поволжья. — Саранск, 2004. — С. 281−288- Липатова, Н. В. Особенности реализации в Поволжье закона о хлебной монополии /Н.В. Липатова // Крестьянство и власть Среднего Поволжья: Материалы VII межрегиональной научно-практической конференции историков — аграрников Среднего Поволжья. — Саранск, 2004. — С. 266−270- Еферина, Т.В. Социально-экономические проблемы крестьянства в 1920;е гг. макроуровневый анализ / Т. В. Еферина // Крестьянство и власть Среднего Поволжья: Материалы VII межрегиональной научно-практической конференции историков — аграрников Среднего Поволжья. -Саранск, 2004. — С. 303−316- Терняев, А.П. Социально-бытовые аспекты существования коммун и артелей в Мордовии в период нэпа / А. П. Терняев // Крестьянство и власть Среднего Поволжья: Материалы VII межрегиональной научно-практической конференции историков — аграрников Среднего Поволжья. — Саранск, 2004. — С. 316−322. Кураков, Л. П. Многонациональная деревня Среднего Поволжья: характер социально-экономических отношений / Л. П. Кураков // Аграрный строй Среднего Поволжья в этническом измерении: Материалы VIII Межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья. — M., 2005. — С. 5−17- Юрченков, В. А. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма» (на примере Мордовского края) / В. А. Юрченков // Аграрный строй Среднего Поволжья в этническом измерении Материалы VIII Межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья. — М., 2005. — С. 23−29- Иванов, A.A. Крестьянский двор доколхозной деревни Марийской Автономной области / A.A. Иванов // Аграрный строй Среднего Поволжья в этническом измерении Материалы VIII Межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья. — М., 2005.-С. 144−161.
51 Никитина, Г. А. Сельская община — бускель — в пореформенный период (1861−1900 гг.) // Г. А. Никитина. — Ижевск, 1993; Она же, Удмуртская община в советский период (1917 — начало 1930;х. гг.). -Ижевск, 1998. фактором, определяющим экономическое, и социальное поведение крестьянства 1920;х-30-х гг.
Для выявления факторов, способствующих восстановлению производственных ресурсов крестьянского хозяйства, значимой работой является исследование Хитриной Н. И. «Кооперация в Удмуртии», в которой автор рассмотрел особенности и динамику развития кооперативного движения в Удмуртии в 1920;е гг., и пришел к выводу, что кооперация (особенно кредитная форма) составляла важное звено в подъеме жизненного уровня бедняцко-середняцких масс деревни52.
Проблемы колхозного и кооперативного строительства в Удмуртии были выявлены Шибановым К. И. в книге «Сельское хозяйство Удмуртии: страницы истории». Это исследование ярко демонстрирует научной общественности на сколько актуальны новые источники, привлечение которых ломает устойчивые стереотипы. Включенные Шибановым К. И. в научный оборот ранее недоступные документальные свидетельства позволили автору осветить новые аспекты затронутой проблематики такие, как отношения крестьян-единоличников к крестьянам-колхозникам, степень экономической самостоятельности первых колхозов, производственные конфликты в сфере коллективного труда53.
Проблемам социально-экономического развития удмуртского крестьянства накануне коллективизации сельского хозяйства отведено значительное место и в исследованиях К.И. Куликова54. Социальные отношения в доколхозной деревне Удмуртии, по мнению ученого, не носили ярко выраженного антагонистического характера, раскол в крестьянском мире на «богатых» и «бедных» явился результатом политики государства. Новая экономическая политика значительно расширила.
52 Хптрина, Н. И. Кооперация в Удмуртии / Н. И. Хитрина // Политика и экономика Удмуртии советского периода. — Ижевск, 1995. — С. 48.
53 Шибанов, К. И. Сельское хозяйство Удмуртии: страницы истории / Шибанов К. И. — Ижевск, 1991.
54 Куликов, К.И. Национально-государственное строительство восточно-финских народов в 1917—1937 гг. / К. И. Куликов. — Ижевск, 1993. — С. 208. Он же, Удмуртская автономия: этапы борьбы, свершений и потерь. — Ижевск, 1990. — С. 95. спектр деятельности крестьян-общинников, создала условия для организации производственных объединений на основе взаимовыгодных товарно-денежных отношений.
Таким образом, развитие историографии по исследуемой тематике прошло ряд условно-выделяемых этапов, характерных для российского обществознания в целом. Изучения первых советских историков-аграрников было направлено на создание классификационных категорий, определяющих социально-экономические группы крестьянских хозяйств. Классификация была предметом спора, разногласий между историками, экономистами. Для исследований этого периода главными источниками знаний была реальная действительность и разработки ЦСУ.
Период историографии, охвативший почти четверть века (с 1930;х до первой половины 1950;х гг.) характеризуется полным согласием с заданными сверху стереотипами о развитии социально-экономических отношений в деревне. Противоречить общепринятым постулатам о «союзе рабочего класса и трудового крестьянства», «преобладании социалистических тенденций в развитии крестьянского хозяйства над капиталистическими», «экономической и социальной необходимости ликвидации кулачества» и «неизбежности коллективизации», историки не решались. Монополия «исторической истины» принадлежала коммунистической партии во главе с И. В. Сталиным. По этой причине, несмотря на повышенный интерес к вопросам классового расслоения доколхозной деревни, выявлению социалистических элементов хозяйствования, исследования этого периода не являются объективным отражением социально-экономических реалий доколхозной деревни.
За развенчанием культа личности Сталина последовал новый этап историографии доколхозного крестьянства. На научно-исследовательский олимп были возвращены теории A.B. Чаянова, А. И. Хрящевой, JI.H. Крицмана. Насколько позволяли рамки партийной цензуры, была расширена источниковая база исследования. Использование математических методов позволило ученым приступить к многофакторному анализу крестьянских хозяйств различных социально-экономических типов и создать синтезированный социальный облик доколхозной деревни. Однако влияние Коммунистической партии на развитие обществознания значительно сужало поле исследовательских тем.
Плюрализм научной мысли «перестроечного» периода в крестьяноведении нашел свое отражение в поисках ответа на вопросы связанные с изучением сущности кооперации и коллективизации сельского хозяйства. Доступность архивных источников, возможность научной дискуссии значительно расширили тематику исследований, отчасти заполнили «белые пятна» аграрной истории 1920;х гг. Слабеющая зависимость исторической науки от принципов «классово-парийного, конкретно-исторического подхода к общественным явлениям» уже в начале 1990;х гг. привела ученых к необходимости переосмыслить теоретико-методологические концепции аграрной истории, обратиться к опыту западного крестьяноведения.
На современном этапе развития историографии доколхозного крестьянства в качестве основополагающего принципа изучения выступает метод объективности и историзма. С этих позиций следует пересмотреть и существующие представления о развитии крестьянского хозяйства Удмуртии в первое десятилетие советской власти. Нужно признать, что различные аспекты заявленной темы были освещены в научных исследованиях, но в таком широком тематическом плане, проблема на региональном уровне представлена впервые.
Необходимым продолжением научной реконструкции развития социально-экономических отношений является включение в научный оборот новых источников, а также объективный анализ массовой статистики, раскрывающей масштабы и глубину социальных отношений, уровень экономической мощности крестьянских хозяйств Удмуртии.
В качестве источниковой базы исследования были использованы неопубликованные и опубликованные материалы, значимость привлечения которых в раскрытии заявленной темы равнозначна. Комплекс архивных документов был выявлен в фондах Центрального государственного архива Удмуртской Республики (ЦГА УР), Центра документации новейшей истории Удмуртской Республики (ЦДНИ УР), Государственного архива Кировской области (ГАКО), Рукописного фонда (РФ) Научно-отраслевого архива Удмуртского института истории, языка и литературы (НОА УИИЯЛ УрО РАН).
Первоочередного внимания заслуживают фонды уездных Советов и их исполкомов (Р-7, Р-26, Р-331, Р-370 ЦГА УР). Анализу подверглись все формы сосредоточенной в них документации: нормативная (инструкции, циркуляры, положения), организационно-распорядительная (протоколы, докладные записки), отчетно-информационная (отчеты, доклады, обзоры, справки, сводки, статистические сведения). Особо значимую для исследования информацию в составе фондов уездных советов имеют протоколы крестьянских конференций, содержательная часть которых раскрывает отношение крестьянства к политике советского правительства по землеустроительству, налогообложению, снабжению деревни промышленными товарами. Статистические данные об экономическом положении крестьянства представлены в сводках информационно-инструкторских подотделов уездных управлений. Эта группа документов имеет важное значение в определении степени достоверности статистических источников. Так, удалось выявить масштабы голодающего населения в период голода 1921;1922 гг., определить степень расхождения официальных данных и действительных. Двухнедельная периодичность отчетов и сводок дает возможность наблюдать предмет исследования в динамике. Сведения о социальных отношениях и политических настроениях крестьянства содержатся в сводках «о социально-политической жизни уездов».
Для раскрытия заявленной темы чрезвычайно полезны материалы о деятельности волисполкомов (Р-204 описи 16, 17,18, 19, 31, 37 ЦГА УР). Материалы волостных органов власти, представленные видовым многообразием (постановления, распоряжения, циркуляры, протоколы волостных съездов крестьян, заявления), позволяют выявить особенности социальных отношений, определить степень адаптации тех или иных социальных категорий крестьянства к политике советского правительства. В приговорах (с 1919 г. в протоколах) сельских сходов была выявлена информация о земельно-распорядительной деятельности сельского общества, принципах и результатах применения ее на практике. В них также имеются важные для темы исследования сведения о формах крестьянской взаимопомощи. С точки зрения определения экономической мощности крестьянского хозяйства, материалы общинных сходок определяют границы зажиточности и бедности в представлении самих крестьян, раскрывают степень напряженности социальных отношений. Сведения о внутриселенных переделах (частных, полных, производственных) позволили выявить устойчивость общинных институтов в экономических и политических реалиях 1920;х гг.
Из документации, отражающей работу уездных земельных отделов, были извлечены сведения о принятых в 1920;е гг. группировках крестьянских хозяйств по размерам посева, учитывающих региональные особенности (Р-154 ЦГА УРР-140 Архив администрации Сарапульского района). Отчетные материалы земельных отделов очертили круг проблем, связанных с землеустроительными работами. Фонды земельных отделов всех уровней исполнительной власти располагают информацией об увеличении посевной площади, разнообразии высеваемых культур. Вся информация в совокупности дает представление о темпах восстановления сельского хозяйства Удмуртии в целом и крестьянского хозяйства в частности.
Тема «Голод 1921 — 1922 гг. в Удмуртии» была раскрыта на основе документального материала фондов областной и уездных комиссий помощи голодающих, комиссий по борьбе с последствиями голода (Р -514, Р — 816, Р — 817, Р — 904, Р — 908 ЦГА УР).
Источники, раскрывающие процессы экономического развития крестьянского хозяйства, социальных отношений в деревне содержатся так же в фондах ЦДНИ УР (Р-16, Р—18 ЦДНИ УР). Привлечение материалов этого архива обусловлено характером хранящейся там документации, это, прежде всего, информационные сводки, бюллетени, анкеты по обследованию жизнедеятельности различных обществ, отчеты контрольных проверок, отчеты о работе командированных в деревню, докладные записки. Весь комплекс разнообразной документации в совокупности представляет собой источник, который был предназначен для повседневной регистрации всего происходящего в жизни населения, его настроений и движений. Информационный материал спецслужб был призван дать полную картину социальной обстановки, раскрыть экономический потенциал крестьянских хозяйств для дальнейшей реконструкции экономики страны. Главным источником информации о положении в деревне были сводки оперативного отдела штаба корпуса ВЧК. После гражданской войны сведения о социально-политических настроениях крестьянства приобрели форму отчетов. В отличие от бюллетеней и оперативных сводок, в них давался более подробный анализ. Еще более детальный анализ содержался в двухнедельных информационных сводках, схема которых была разработана и утверждена Секретным отделом ВЧК. Информационная сводка состояла из двенадцати параграфов, раскрывающих все сферы жизнедеятельности крестьянского общества: социальную, экономическую, политическую и религиозную. Главными в информационных сводках и докладах с мест были разделы о настроениях крестьян, крестьянских восстаниях, дезертирстве, бандитизме. Работа органов советской власти в деревне рассматривалась ВЧК через призму ее основной функции — борьбы с контрреволюцией, поэтому вопросам о социальном расслоении деревни было уделено значительное место на общем информационном поле отчетных сводок и докладов. Материалы о выступлениях против советской власти содержат информацию о социальном’составе крестьян и причинах их недовольства. На их основе удалось дифференцировать отношения крестьян к советам в зависимость от их социального статуса, обнаружить моменты консолидации и поляризации интересов различных групп крестьянства. Уникальные сведения об отношении крестьян к советской власти содержатся в документации Секретно-оперативного отдела (8-е отделение) Вотского обчека, в полномочия которого входила работа по перлюстрации писем. В письмах с предельной точностью отражены степень и глубина недовольства по поводу налоговой политики, обеспечения семенным материалом, установления твердых цен на продукты сельскохозяйственного производства, реквизиций в отношении зажиточных крестьян, и ничем, по мнению многих крестьян, необоснованной поддержки бедняков. Содержание некоторых писем является прямой инструкцией, как скрыть продовольственные запасы, выгоднее продать скот, уменьшить начисление налогообложения. Комплекс использованных материалов, сосредоточенных в фондах ЦДНИ УР, отражает противоречивый характер политики советского государства в отношении крестьянства, помогает выявить идеологическую подоплеку социальной политики и формирования социальных отношений.
Обращение к фондам ГАКО было обусловлено административно-территориальной принадлежностью исследуемого района до образования.
Вотской Автономной Области к Вятской губернии. Из корпуса выявленных документов особый интерес представляют протоколы Вятского губернского съезда кустарно-промысловой и сельскохозяйственной кооперации, проходившем в г. Вятке в 1919 г. (Р— 1880, ГАКО). Они раскрывают особенности развития кустарно-промысловой кооперации в крае, определяют перспективы их развития.
Материалы рукописного фонда НОА УИИЯЛ УрО РАН предоставили автору возможность расширить источниковую базу. Здесь собраны материалы ЦГА УР, Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ, ГАКО), освещающие вопросы состояния сельского хозяйства, преодоления экономического кризиса, общественного развития Удмуртии в период революции и Гражданской войны (д. 52, т. 1д. 52, т. 2., д. 85, д. 105, д. 909, д. 461 «а», д. 461"б", д. 10 НОА УИИЯЛ УрО РАН РФ). Трудно переоценить научное наследие ученых М. А. Садакова, Н. П. Луппова, H.H. Латышева, оставленное в виде рукописей, подборок архивных документов, научных отчетов в помощь приемникам для реконструкции исторических событий, социально-экономического, культурного развития Удмуртии.
К числу опубликованных источников относятся законодательные акты, сборники документов, научно-справочная литература и периодические издания.
К первой группе могут быть причислены «Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР», «Собрание узаконений и распоряжений правительства РСФСР», сборник документов и материалов «Аграрная политика Советской власти 1917;1918 гг., «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов», «Собрание кодексов РСФСР».
Вторая группа опубликованных источников представлена сборниками документов. В русле затронутой темы интерес представляет сборник «Установление и упрочение Советской власти в Вятской губернии», подготовленный коллективом ученых г. Кирова. Фактический материал об отношениях крестьян к советской власти, о способах отстаивания ими своих экономических интересов содержит четырехтомный сборник документов «Советская деревня глазами ВЧКОГПУ-НКВД. 1918;1939 гг.».
Среди опубликованных источников, использованных в работе, особое место в изучении социально-экономических процессов в советской доколхозной деревне занимают статистические сборники. Сравнительный анализ количественного измерения тех или иных явлений социально-экономического характера был осуществлен на базе трудов Центрального статистического управления (ЦСУ), представленных итогами Сельскохозяйственной переписи 1916 г., Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1920 г., Всесоюзной переписи населения 1926 г., а также статистическим сборником «Крестьянское хозяйство РСФСР в 1922 г.», изданным на материале поселенных списков по обложению крестьянских хозяйств единым натуральным налогом. В качестве основополагающего материала, отражающего динамику развития крестьянского хозяйства, социальных отношений, включенности крестьян в разные формы производственной деятельности, были использованы издания областного статистического отдела: «Статистический сборник за 1924;1926 гг.», «Статистический ежегодник за 1927 год». В 1924 г. территория BAO была включена в систему обследования бюджетов крестьянских хозяйств. Огромный материал по крестьянским бюджетам лег в основу организационно-производственного анализа крестьянского хозяйства.
Итоги реализации экономических и социальных мероприятий власти на территории области были выявлены с помощью статистических данных обзоров и отчетов областного исполнительного комитета, Отчета.
Сарапульского окружного исполнительного комитета, Отчета Совету труда и обороны. Указанные источники содержат информацию о размерах налогообложения, деятельности кооперативных объединений, товарности крестьянского хозяйства, формах товарооборота.
Использование источников, содержащих массовые сведения об изучаемых процессах, позволило раскрыть такие стороны аграрных отношений, которые не удалось выявить с помощью архивного материала, фиксирующего в большей степени частные случаи.
Четвертая группа опубликованных источников представлена периодическими изданиями. Более активно привлекались материалы, опубликованные в областном органе печати «Ижевская правда». В рубриках, посвященных крестьянскому быту, отражено участие крестьян в общественной жизни. Существенным дополнением к архивному материалу, отражающему развитие социально—экономической истории крестьянства, проживающего на территории Сарапульского уезда, послужили статьи Сарапульской уездной (окружной с 1923 г.) газеты «Красное Прикамье».
Комплекс использованных источников, по мнению автора, позволил создать необходимый документальный фундамент для создания объективной картины развития крестьянского хозяйства в первое десятилетие советской власти.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В целом, социально-экономическое развитие многонационального крестьянства Удмуртии накануне 1917 г. определялось общими закономерностями, характерными для сельского населения всех регионов страны. Тем не менее, существовали важные факторы регионального значения, к которым следует отнести, во-первых, наличие устойчивых общинных институтов, имевших наиболее сильные позиции в среде удмуртского крестьянства, во-вторых, ярко выраженный приоритет производственного направления, в соответствии с которым земля являлась ценностью наивысшего значения и составляла основу производства 98,5% жителей деревни, в третьих, неразвитая инфраструктура региона: отсутствие транспортных коммуникаций, отдаленность населенных пунктов от центров промышленности и торговли — весь этот комплекс региональных особенностей оказал влияние на развитие крестьянского хозяйства, предопределил ограниченность развития товарно-денежных отношений, сузил возможности крестьянского двора выйти за пределы хозяйства, в рамках которого все производственные усилия были подчинены собственному потреблению. Малейшие изменения в организационно-производственной структуре, выраженные потерей рабочих рук, рабочего скота, прибавлением едоков или износом средств производства, могли в короткий срок разорить хозяйство.
Признаки кризиса крестьянского хозяйства наиболее ярко выразились в период Гражданской войны. Потеря рабочих рук, реквизиция скота нанесли огромный ущерб и спровоцировали сокращение посевов. Резкое падение уровня жизни стимулировало в достаточно монолитных рядах крестьянства процессы поляризации классовых и национальных интересов, защита которых принимала в основном формы повседневного сопротивления.
Перераспределение частного земельного фонда, размеры которого на территории Удмуртии были сравнительно небольшими из-за отсутствия крупного частного землевладения, не отразилось на благосостоянии крестьян. Приступая к переделам, крестьяне Удмуртии проявили рациональную осторожность. В официальных документах часто подчеркивалось, что произведенный передел по едокам имеет временный характер. Реализация закона «О социализации земли» имела в большей степени последствия социального характера, чем экономического.
Суровым испытанием для крестьян стал голод 1921—1922 гг., затянувшийся на территории Удмуртии на более длительный срок, чем в других пострадавших районах России. Особенность эта была обусловлена рядом причин: во-первых, неблагоприятные погодные условия на территории края продолжались как в период вызревания озимых, так и яровых хлебовво-вторых, система продовольственных разверсток была пролонгирована до конца 1921 г.- в-третьих, в Удмуртию был направлен большой поток голодобеженцев из других районов, в то время как за пределы области местные крестьяне уходили в относительно небольшом количестве, и в-четвертых, распределение государственного семенного материала среди крестьян было зачастую трудной задачей для руководящих кадров молодой Удмуртской автономии. Голод 1921—1922 гг. вызвал колоссальные изменения в социально-экономической структуре крестьянства. Увеличилось число хозяйств без рабочих рук и лошадей. Снизился удельный вес крестьян-середняков. Факты свидетельствуют, что за период голода в сельской местности BAO погибло от голода и вызванных им болезней 29 263 человека. На каждую 1000 человек, проживавших в сельской местности, приходилось 46 умерших. По данным областного статистического бюро, в октябре 1923 г. в BAO насчитывалось 5947 заброшенных хозяйств.
Процессы восстановления крестьянского хозяйства начались в Удмуртии лишь в 1923 г. По этой причине результаты новой экономической политики проявились не сразу. Ресурсы восстановления хозяйства крестьянами были найдены в традиционных моделях экономического поведения. На первый взгляд могло показаться, что социально-экономические отношения в деревне развиваются по дореволюционной схеме: право свободной торговли, легализация найма и аренды рабочей силы и пашни, получение дохода от сдачи сельскохозяйственного инвентаря. Однако, по другую сторону этих процессов существовали и активно развивались советская правовая система, формы социалистического производства в крупной промышленности и, наконец, конкретно сформулированная классовая политика коммунистического правительства. Реставрация социальных отношений, приобретающих капиталистический характер, происходила под строгим контролем государства. Именно это обстоятельство обусловило рост середнячества, который пополнялся крестьянскими дворами из низших хозяйственных групп.
Активное внедрение в деревню таких стимулирующих подъем хозяйства явлений как кооперация в сфере кредитования, снабжения и производства имело свои позитивные результаты. Как показала реальная действительность, это «лекарство от бедности» в Удмуртии было использовано середняками и зажиточными крестьянами.
Обобщая проанализированный архивный и статистический материал, исследователь пришел к выводу, что за время нэпа экономика крестьянского хозяйства была восстановлена после гражданской войны и голода 1921 — 1922 гг. К началу массовой коллективизации большинство крестьянских хозяйств представляло собой мелкое индивидуально-семейное объединение производителей. В системе социальных отношений каждое хозяйство занимало нишу, соответствующую объему его производственных ресурсов. Это, конечно, является свидетельством того, что капиталистические тенденции развития социально-экономических отношений преобладали над социалистическими.
