Сложность общественных отношений, взаимодействие отдельных общественных сфер и ситуаций, наличие уникальных обстоятельств обусловливают появление, в том числе, нестандартных ситуаций в правоприменительной практике. Однако нередкими являются случаи изначального несоответствия правового продукта объективным общественным реалиям. Одним из правовых явлений препятствующих нормальному функционированию системы правовых регуляторов выступают юридические коллизии. В теории права отсутствует единое мнение относительно определения понятия данного явления. Обобщая ряд позиций Н. А. Власенко отмечает, чтомнение одной группы авторов основывается на определении природы коллизий через категорию несогласованности, различия нормативных предписаний, а мнение другой группы специалистов выражается в понимании коллизий как противоречия норм права. В рамках существенного уточнения кпредставленным позициям Н. А. Власенко отмечает, что «характеризуя коллизии, нельзя ограничиваться указанием либо на противоречие, либо только на различие, поскольку коллизия может выступать и как первое, и как второе».Современная теоретическая наука представляет исследователям широкое поле изысканий приисследовании вопросов коллизий в части определения понятия, терминологии, классификации, и т. д. Авторы по-разному обозначают само явления противоречий и столкновений юридических норм и актов, вкладывают в различные варианты терминологии («юридические коллизии», «коллизии в праве»,"коллизии правового регулирования", «коллизии норм права», «коллизии актов» и др.) различныйобъем и содержание. Несмотря на отсутствие единства мнений, в теории права сформировался традиционный подходк пониманию явления коллизий в праве, предполагающий столкновение правовых норм. Однако наряду с традиционным подходом некоторые авторы отмечают, что коллизии возможны не только между конкретными нормами права, но и с участием, так называемых правовых обобщений (правовыхпрезумпций, целей правового регулирования, правовых принципов, и т.
д.). Конструктивное функционирование правовых презумпций обеспечивается требованиям полноты регулирования, конкретности, общеобязательности и нормативности. Фактически презумпции выступают средством юридической техники, к которым законодатель прибегает для сокращения числа конфликтных юридических ситуаций. Юридические презумпции при возникновении столкновения правовых норм должны выступать своеобразной коллизионной нормой дляразрешения спорного вопроса. Однако отечественной правовой практике известны примеры изданияправовых норм вступающих в разрез с провозглашенными презумпциями. Так к числу актов, нарушающих принцип презумпции невиновности, некоторыми средствами массовой информации и отдельными специалистами отнесен Федеральный закон от 23.
06.2016 № 182-ФЗ «Об основах системыпрофилактики правонарушений в Российской Федерации». Однако исходя из содержания данного правового акта, сложно сделать однозначный вывод о нарушении его положениямипрезумпции невиновности. Конструктивная оценка содержания закона возможна только после обозначения конкретного механизма его действия и появления соответствующей правоприменительнойпрактики, в том числе при помощи конкретизации положений подзаконными актами. В настоящиймомент содержание рассматриваемого правового акта носит абстрактный характер практически повсем направлениям: от сферы регулирования до субъектного состава и полномочий. Тем не менее, если появление первой судебной практики с применением данного акта будет предшествовать конкретизации закона о профилактике, возникнет ситуация в которой с большой долей вероятности будет иметь место попрание многих правовых принципов и презумпций. Другим примером коллизий в данной области можно отнести несоответствие ст.
1.5 КоАП РФст. 49 Конституции Российской Федерации. Согласно ч.2 ст. 49 Конституции обвиняемый не обязандоказывать свою невиновность. Аналогичное по содержанию положение содержится и в ч.
3 ст. 1.5КоАП РФ. Однако указанная норма административного законодательства в числе примечания делаетисключение из данного правила для ряда составов административных правонарушений — а именнодля правонарушений, предусмотренных главой 12 КоАП РФ в случае их фиксации работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами, имеющими функции фотои киносъемки, видеозаписи, или средствами фотои киносъемки, видеозаписи. В данном случае имеет место не просто несоответствие нормы права презумпции, фактически являющейся основополагающимобщеправовым принципом, а противоречие конституционной норме отраслевой правовой презумпции, также имеющей особое значение для регулирования общественных отношений с соблюдениемрежима правового государства. Расширение круга общественных явлений, относимых к категории юридических коллизий, обращает внимание к понятию «интерполяция права». Данная категория, детально иллюстрирующая социальную детерминацию официального права, является новой для теоретико-правовой науки. Р. Б. Головкин определяет интерполяцию права как «умышленное или неосторожное искажение, подмену изначальных смыслов формируемых и изданных юридических норм, а также возникновение незапланированных законодателем правовых последствий в процессе реализации и действия права в целом».Понимание сущности интерполяции права позволяет в большой мере осознать факт абсолютнойвовлеченности права в общественную среду и невозможности его абстрактного существования в числезафиксированных законодателем норм. Данная категория призвана, в том числе поддерживать научныйдиалог, ориентированный на решение проблем соответствия официального права объективной динамике общественных отношений. Исследование данной категории обращает к актуальным проблемампрактики формирования и применения права, к вопросам сверхрегулирования, к проблемам «реформирования реформ», а также к проблемам деструктивной трансформации права в России, и др. Оценка содержания явлений коллизий и интерполяции права позволяет сделать вывод об их соотношении в числе нескольких направлений.
Профессор Н. И. Матузов отмечает: «Когда на один и тотже случай приходится два, три и более противоречащих друг другу акта, то исполнитель как бы получает легальную возможность (предлог, зацепку) не исполнять ни одного». Подобная ситуация создает благоприятные условия не только для попустительства правоприменителя, но и для неограниченного усмотрения, а следовательно подмены или искажения права, например, жизненным опытом или убеждениями уполномоченного субъекта. Рассмотренные ранее правовые презумпции выступают не только средством юридической техники, способствующим преодолению коллизий, но и являются фактором противодействия негативныхподмены и искажения права, так как выступают мощным правовым ограничителем неконструктивногоусмотрения субъектов правореализационной деятельности. Однако стоит также отметить существование позиций, согласно которым правовые презумпциисами формируют явления интерполяции права. Российской правовой практике известны два основных вида юридических презумпций: опровержимые и неопровержимые. Неопровержимые презумпции в основном имеют декларативный характер и призваны устанавливать социально значимые положения и ориентиры правового регулирования. В основном такие презумпции носят общеправовойхарактер и по своей сущности являются практически принципами действия права. Такого рода презумпции не всегда имеют законодательное выражения. Факт их наличия обуславливается сущностьюправа и особенностями действия российской правовой системы.
К фактическим презумпциям правового значения относится и самая главная — презумпция регулирования общественных отношенийправом, поскольку сама реализация правовых норм в реальной действительности носит вероятностный характер. Интерполяционный характер, по мнению профессора Р. Б. Головкина, также имеет, например, презумпция знания закона. В данном случае, очевидно, что речь идет о теоретической интерполяции права, существование которой возможно проследить исключительно на уровне идей. Реальность же такова: очевидно, что ориентация на построение правового государства в его классическом понимании обязывает законодателя презюмировать (а, следовательно, утверждать и констатировать) положения, реализация которых в полной мере практически невозможна. Так, например, невозможно при помощи фиксации нормы в официальном документе одномоментно воссоздать на территории государства институты демократического общества и обеспечить эффективное их функционирование. Подобные юридические конструкции могут послужить основой для гипертрофированногоотношения к праву, идеализирования и переоценки его роли в регулировании общественных отношений. Такого рода деформация правосознания опасна не только вероятностью разнообразных девиаций в поведении субъекта или способствованием бюрократизации деятельности государственногоаппарата, но и тем, что в ряде случаев субъект, обнаруживая несоответствия писаного права с объективной действительностью, разочаровывается в праве и государственной власти в целом, впадая приэтом в другую крайность — крайность правового нигилизма. Вместе с тем в современной теоретико-правовой науке получает распространение широкий подход к пониманию юридических коллизий, согласно которому коллизии возможны не только междунормами и актами, но и с участием иных регуляторов общественных отношений и иных социальных иправовых явлений.
Так нормы права могут коллидировать с обычаями и традициями, нормами субкультуры, жизненными убеждениями, религиозными канонами, моральными нормами, и т. д. В томслучае, когда закон и иной регулятор отношений в обществе противоречат друг другу можно говоритьо наличии коллизии регулирования общественных отношений. Наличие противоречия хотя и не всегда, но все-таки порождает конфликтные ситуации. В данных обстоятельствах возможно нескольковариантов разрешения конфликта: субъект применяет или использует норму закона — то есть коллизионная ситуация разрешается правовым путем (конструктивный путь); субъект интерполирует в полной мере или частично норму права нормой, предписанной иным регулятором социального поведения (деструктивный путь). Таким образом, коллизии регуляторов общественных отношений могут выступить фактором интерполяции права. Выбор пути развития подобной коллизионной ситуации зависит от многих факторов. С экстремальной ситуации, связанной с выбором конструктивного или деструктивного пути разрешения подобной коллизионной ситуации часто сталкиваются лица, осужденные к реальному лишению свободы.
Особенности криминальной субкультуры в местах лишения свободы предполагают взаимное сосуществование правил администрации учреждения и целостной системы норм криминальной субкультуры. Последние, несмотря на свою принципиальную противоположность официальному праву, не уступают ему по многим критериям, в особенности в части функционирования механизма принуждения к исполнению. Таким образом, современная правовая действительность характеризуется наличием в структуреразличных социальных явлений, существование которых обязательно сопровождает все процессыправового характера. Коллизии и интерполяция права явления, имеющие единую природу происхождения — несоответствие, противоречие, расхождение. Как первое, так и второе явление предполагают различные варианты проявления в процессе жизнедеятельности, то есть и коллизии и интерполяция права могут создавать конфликтную ситуацию, а могут иметь нейтральный характер, не создаваяреальных негативных последствий.
Данные категории соотносятся как причина и следствие. Так коллизии между нормами права формируют вероятность неограниченного усмотрения субъектом правоприменения, возможность выбора «промежуточного» решения, нагромождения смысла правовыхнорм посторонними элементами. Рассмотрение взаимосвязи юридических коллизий и интерполяции права позволяет сделать вывод о соотношении данных явлений как причины иследствия. Данный вывод обеспечивает формирование правильного направления в изучении проблем факторов негативной юридической интерполяции и в обозначении эффективных путей противодействия.
Заключение
.
Коллизионныенормы — один из способов разрешения противоречий правовых предписаний. Именно этот способ наиболее универсален и наиболее экономный, ибо не предполагает правотворческих действий, т. е. нормотворческий механизм &# 171;отдыхает", бездействует. В системе права одним из таких системосохраняющих факторов выступают коллизионные нормы. Их наличие характеризует право как высокоорганизованную систему, обладающую качеством «частичного саморегулирования». Коллизионный механизм «живет» в системе права, можно сказать, по-другому — правовая система не требует затрат на реализацию и предполагает лишь необходимую квалификацию правоприменителей. Коллизию часто рассматривают как дефект правового регулирования, однако ситуация с конкуренцией свидетельствует о том, что коллизия — не только дефект в правовом регулировании, но способ, метод правовой регуляции. Законодатель с помощью объемов, их конкретизации (уменьшения) достигает определенности правового опосредования общественных отношений.
Именно эта сторона конкуренции как разновидности коллизии является пока малоисследованной. Проблему наложения коллизий можно отнести к крайне важным и сложным. Именно совпадение коллизий нередко ставит дилемму перед правоприменителем, в том числе судьей. Совпадают и наслаиваются темпоральные и иерархические коллизии, темпоральные и содержательные, иерархические и содержательные. Наслоение конфликтов ведет к столкновению коллизионных правил, что требует аргументации, почему именно это, а не другое правило имеет преимущество. Эти сложнейшие юридические вопросы требуют специального исследования. Коллизионный механизм не имеет отраслевой окраски. Коллизионные нормы могут быть в разных отраслях права.
Относить коллизионное право к конституционному также вряд ли верно. Тот факт, что термин «федеральное коллизионное право» прозвучал в Конституции РФ, еще не говорит о том, что коллизионное право — подотрасль конституционного. Поиск следует направить на обоснование в системе отечественного права так называемых внутренних (универсальных) правил, обеспечивающих элементы самосохранения и саморегуляции в праве (коллизионное право, пробельное право и др.). То, что в настоящее время предлагается рядом ученых рассматривать как институты коллизионного права, требует дополнительной аргументации. Главным в данный период времени следует считать необходимость исследования коллизии и коллизионный механизм. Современнаяправовая действительность характеризуется наличием в структуре различных социальных явлений, существование которых обязательно сопровождает все процессы правового характера.
Коллизии и интерполяция права явления, имеющие единую природу происхождения — несоответствие, противоречие, расхождение. Как первое, так и второе явление предполагают различные варианты проявления в процессе жизнедеятельности, то есть и коллизии и интерполяция права могут создавать конфликтную ситуацию, а могут иметь нейтральный характер, не создавая реальных негативных последствий. Данные категории соотносятся как причина и следствие. Так коллизии между нормами права формируют вероятность неограниченного усмотрения субъектом правоприменения, возможность выбора «промежуточного» решения, нагромождения смысла правовых норм посторонними элементами. Список использованной литературы.
Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) (с поправками) // Система ГАРАНТ:
http://base.garant.ru/10 103 000/#ixzz50NfkDGgUАзми Д.М., Филиппова С. Ю. Критерии определения отраслей российского права (в контексте дискуссий о составе частного права). М., 2013.
Альчуррон К. Э., Булыгин Е. В. Нормативные системы // Российский ежегодник теории права. 2014. № 3.
С. 312. Асосков А. В. Основы коллизионного права. М., 2012.
Беляева М. Коллизии правовых норм: теория и практика // Регистрация и лицензирование. 2012. №.
12. С. 23. Власенко Н. А. Разумность и определенность в правовом регулировании. М., 2016.
С. 105−111.Власенко Н. А. Избранное. М.: Норма, 2015. С. 29−43.Головкин Р. Б., Багиров Р. С. Интерполяция права: монография.
Владимир: ВЮИ ФСИН России, 2015. С. 26. Занина М. А. Коллизии норм права равной юридической силы (понятие, причины, виды).
М., 2014.
Кельзен Г. Чистое учение о праве: введение в проблематику науки о праве // Ганс Кельзен: чистое учение о праве, справедливость и естественное право. СПб., 2015. С. 117−118.Мальцев Г. В. Социальные основания права. М.: Норма, 2013.
С. 39−40.Матузов Н. И. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения // Правоведение. 2014. № 5. С. 225−232.Некрасов С.
И. Федеральные и региональные средства и способы преодоления юридических коллизий публично-правового характера // Государство и право. 2015. № 4. С. 5−11.Петров А. А.
Динамика правовых позиций Конституционного Суда РФ по вопросу о легитимности предметной (горизонтальной) иерархии нормативных правовых актов // Право. Научные исследования и разработки. 2013. Т. 1. Вып. 4.
С. 189−196.Пронина М. П. Правотворческие ошибки при создании презумпций в российском праве // Юридическая техника 2012. № 6. С. 421—426.Стародубцева И. А., Карташов В. Г.
Коллизии в конституционном законодательстве и муниципальных правовых актах: теория и практика выявления и разрешения. Воронеж, 2012. С. 8−16.Сюльжинова А. Может ли белорус, получивший землю бесплатно и построивший на ней дом, продать его и уехать в Россию? // Российская газета. 2015.
17 дек. Тихомиров Ю. А. и др. Юридические приоритеты и коллизии в федеральном законодательстве // Журнал российского права. 2014. № 11. С.
20.Тихомиров Ю. А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2014. С. 337−340.Францифоров Ю. В. Противоречия уголовного процесса.
М., 2012. С.
104.Халак О. А. Юридические коллизии в правовом регулировании статуса бездомных после освобождения из мест лишения свободы: дис. … канд. юрид. наук. Владимир, 2012.
Черданцев А. Ф. Интегративное недопонимание права // Журнал российского права. 2016.
№ 10. С. 5−15.Шафиров В. М. Общее учение о норме права и современное правопонимание // Вопросы правоведения. 2013.
№ 2. С. 81−101Шестакова Е. В.
Коллизии в сфере налогообложения // Налоги. 2016. № 1. С.
40−43.Юдин А. И. Юридические коллизии и механизм их разрешения: теоретико-правовой аспект: дис. … канд. юрид. наук. Ростов-н/Д., 2013.
По запросу Питкярантского городского суда Республики Карелия о проверке конституционности статьи 26 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций: определение Конституционного Суда РФ от 3 февраля 2000 г. № 22-О // Собрание законодательства РФ. 2000. № 14, ст. 1532.
Постановление от 27 марта 1996 г. № 8-П по делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона РФ от 21 июля 1993 г. «О государственной тайне» в связи с жалобами граждан В. М. Гурджиянца, В. Н. Синцова, В. Н. Бугрова и А. К. Никитина // Собрание законодательства РФ. 1996. № 15, ст. 1768.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2016 г. № 36 «О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации».
