Наследственное право в проекте Гражданского уложения Российской империи 1814 года

Несистематизированное по форме и весьма архаичное по содержанию гражданское законодательство, в том числе нормы о наследовании, с которым Россия вступила в XIX столетие, не отвечало насущным потребностям хозяйственной жизни. В царствование Александра I предпринимались попытки обновления правового регулирования в соответствующей сфере — в 1814 г. были разработаны проекты Гражданского и Торгового уложений Российской империи, хотя в силу разнообразных факторов они не стали действующими кодексами.

В части второй Гражданского уложения (далее — ГУ 1814 г.) содержались правила, относящиеся к наследственным отношениям.

Законодательное определение наследования в ГУ 1814 г. отсутствовало, но из легально закрепленного понятия наследства можно было заключить, что разработчики проекта Уложения рассматривали переход имущества от умершего лица к иным субъектам именно как универсальное правопреемство: «…наследством называется состав имуществ, прав и обязанностей, оставшихся по смерти владельца. Право обладания сим наследством именуется правом наследования» (§ 96 части второй ГУ 1814 г.). Особо оговаривалось, что гражданское законодательство касается только наследования имуществ, но не личных прав, которые должны были регулироваться специальными нормами. Наследство открывалось смертью естественной, смертью гражданской (лишением гражданских прав), безвестным отсутствием дольше установленного законом срока и пострижением в монашество. Основаниями наследования были закон, завещание, наследственный договор, а также прижизненное дарение и раздел имущества. Порядок наследования движимостей и недвижимости не различался.

Наследниками могли быть лица, находящиеся в живых к моменту открытия наследства, а также зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. Осужденные на гражданскую смерть наследовать не могли. В ГУ 1814 г. содержался институт, ранее в отечественном наследственном праве отсутствовавший, — отстранение от наследования по недостойности. Согласно § 106 части второй ГУ 1814 г., недостойным наследником считался тот, кто: 1) был обвинен в покушении на жизнь наследодателя; 2) донес ложно на умершего в уголовном преступлении, а также виновный в таком обмане или подлоге, который подвергал умершего лишению прав гражданского состояния; 3) зная о насильственной кончине умершего, не донес о том в компетентные органы (это касалось только совершеннолетних наследников).

Наследование по закону обусловливалось родственной связью наследника с наследодателем, а эта связь, в свою очередь, определялась по линиям и степеням родства, аналогично правилам, действовавшим в римском праве. Степенью называлась связь одного лица с другим посредством рождения, последовательность степеней составляла линию. Прямая нисходящая линия проводилась от владельца имущества к его потомству, прямая восходящая — к его предкам. В побочной линии степени считались также по рождениям, при этом сначала устанавливалась по восходящей линии степень родства наследодателя и его общего с боковым родственником предка, а затем по нисходящей линии определялась степень родства этого общего предка и бокового родственника наследодателя.

Сумма же указанных степеней составляла родственную связь лиц в боковой линии.

В основу разделения наследников по разрядам был положен поколенный принцип: линии, происходящие от одного родоначальника, независимо от их количества, имели одинаковые права на наследственное имущество, с учетом, однако, степени родства по отношению к наследодателю. Первая линия считалась от отца и матери наследодателя к их нисходящим — братьям и сестрам его, племянникам и т. д., вторая — от деда и бабки наследодателя к его дядям и теткам, двоюродным братьям и далее, третья — от прадеда и прабабки наследодателя к их нисходящим. Число линий наследников закон не ограничивал. В одной и той же линии родственник ближайшей степени родства отстранял более дальнего. Существенной новеллой общего порядка законного наследственного правопреемства было введение наследования по праву представления: в случае смерти ближайшего наследника до открытия наследства или осуждения его к гражданской смерти его дети или иные нисходящие по прямой линии могли получить вместе (по терминологии ГУ 1814 г. — «поголовно») ту долю, которая причиталась бы их умершему предку. В восходящей линии право представления не допускалось (§ 128—137 части второй ГУ 1814 г.).

Ближайшими наследниками в имуществе были дети мужского пола, при этом узаконенные дети наследовали наравне с законными, дети сводные — только после их родителя, если в брачном договоре не установлено было иначе. Усыновленные дети наследовали: при наличии родных детей, рожденных после усыновления, — половину доли, причитавшейся законному сыну наследодателя, если же родных детей не было — полную законную долю. Если у умершего не было детей или иных нисходящих или они не могли наследовать либо отреклись от наследства, то к преемству в имуществе призывались родители наследодателя и их нисходящие в первой побочной линии, при их отсутствии — восходящие родственники второй степени и вторая побочная линия и т. д. Наследники призывались вплоть до шестой степени родства по восходящей линии и шестой побочной линии, но не далее (§ 145—160 части второй ГУ 1814 г.). Женщины в наследственных правах были существенно ограничены. Пережившая супруга получала лишь в пожизненное владение и пользование определенную часть имущества без права отчуждать его (§ 161—170).

Духовное завещание определялось как «запись, установленным порядком совершенная, в которой владелец на случай своей смерти располагает своим имуществом». Сообразно этому в завещании не могло содержаться распоряжений, которыми имущество передавалось другим лицам при жизни владельца. Кроме того, завещатель не мог установить в завещании порядок наследования по праву первородства или указать, кто должен наследовать после смерти первого наследника. Присутствующие в завещании условия, «невозможные, невразумительные, противные нравственности или законам», не лишали силы иные распоряжения завещателя, соответствующие требованиям законодательства.

Совершить завещание могло лицо, обладающее полной дееспособностью. Выделялись две формы завещательных распоряжений: 1) завещания публичные, или гласные, и 2) завещания домашние. Публичное завещание должно было быть написано со слов завещателя с указанием имени переписчика, им собственноручно подписано и дословно внесено в специальный реестр («книгу, для сего установленную»). Если завещатель не мог собственноручно подписать завещание, это могло быть сделано за него другим лицом, подлинность подписи которого завещатель подтверждал устно перед судом или судебным чиновником. Бумага с текстом завещания могла быть передана на хранение завещателю или оставлена в суде. Завещания крестьян, сверх указанных требований, должны были быть удостоверены приходским священником и двумя свидетелями.

Домашнее завещание могло учиняться как самим завещателем, так и другим лицом вместо него; выделялись тайные и явные домашние завещания. Собственноручное домашнее завещание, как видно из его названия, составлялось самим завещателем и подписывалось им. Необходимо было также засвидетельствование текста такого завещания духовником или посторонним свидетелем. В собственноручном домашнем завещании не допускались подчистки, помарки или исправления, а если они все же случались, то требовалось в конце документа оговорить их. Если домашнее завещание совершалось явно и писалось со слов завещателя другим лицом, то оно подписывалось самим завещателем, двумя свидетелями, в нем указывалось имя того, кто писал текст завещания, а все исправления оговаривались. Если завещатель не мог сам подписать завещание, то за него подписывало документ другое лицо, которое в этом случае выступало в качестве третьего свидетеля при составлении завещания. К домашнему тайному завещанию законом предъявлялись следующие требования: 1) оно должно было быть подписано завещателем; 2) конверт с завещанием необходимо было предъявить в компетентном учреждении; 3) на конверте указывалось, чье именно завещание в нем содержится, и это указание удостоверялось подписью завещателя и соответствующего должностного лица; 4) завещателю выдавался документ о принятии от него тайного завещания.

Свобода завещания ограничивалась предписаниями о так называемой родовой части имущества: если у наследодателя были законные наследники, то они имели право на определенную часть имущества, которая не могла быть завещана. Размер родовой части зависел от того, к какой линии родства принадлежали имеющиеся наследники — к прямой нисходящей, восходящей или побочной (§ 320—343 части второй ГУ 1814 г.). Характер и состав наследственного имущества при определении размера родовой части значения не имел. В Уложении также содержались правила об изменении и отмене завещания, о вступлении его в силу, об исполнении завещания (§ 344—376).

Проект ГУ 1814 г. наряду с наследованием по закону и по завещанию вводил такое основание правопреемства, как наследственный договор. Как было зафиксировано в § 260 части второй ГУ 1814 г., «когда два лица обязуются взаимным договором оставить одно другому все свое имение, или какую-либо часть оного в наследство по смерти, или когда одно обязуется оставить, а другое принять имение в наследство по смерти, — тогда бывает договор наследственный». Сторонами наследственного договора могли быть супруги, родственники по боковой линии или посторонние лица.

Заключение

наследственного договора не допускалось в следующих случаях: 1) между лицами, имеющими детей или родственников по прямой нисходящей линии; 2) с участием детей — если живы были их родители; 3) с участием нисходящих — при жизни восходящих родственников. Договор о наследовании, заключенный бездетным лицом как до брака, так и по вступлении в брак, терял силу с рождением ребенка. Объектом договора могли быть «лишь те права и имущества, коими можно распоряжаться в духовном завещании» (§ 269 ГУ 1814 г.). Особо оговаривалось, что всякий, кто заключил наследственный договор, тем самым лишался права завещать, продать или подарить имущество, ставшее объектом договора. В то же время обременения, законно лежащие на имуществе и установленные до совершения договора о наследовании, а также завещание о таком имуществе сохраняли свою силу. Расторгался договор по взаимному согласию сторон.

Немедленно по открытии наследства имущество умершего считалось принадлежащим ближайшим законным наследникам владельца. Данная презумпция могла быть оспорена лишь предъявлением завещания к утверждению. Наследник имел право принять наследство или отказаться («отречься») от него. Он считался принявшим наследство, если произвел в имуществе наследодателя «какое-либо распоряжение» (продал, подарил или даже уступил другим сонаследникам часть имущества) или не отказался от наследства в установленный законом срок — он составлял три месяца с момента явки наследника. Отказ осуществлялся с помощью специальной формальной процедуры — посредством представления в суд лично или через поверенного специального заявления. Устанавливалось право наследственной трансмиссии (§ 209 части второй ГУ 1814 г.). Принявший наследство наследник отвечал по долгам правопредшественника.

В тех случаях, когда после умершего не оставалось наследников ни по закону, ни по завещанию, имущество его признавалось выморочным и поступало в казну с выделением, однако, пережившему супругу установленной законом части в пожизненное владение. Казна вступала в права свои не иначе, как после вызова наследников, который должен был возобновляться через каждые четыре месяца посредством публикации в «Российских и Иностранных ведомостях». Если по истечении двух лет наследники не явятся, то казна вводилась специальным судебным актом во владение имуществом. По истечении же 10 лет наследники утрачивали всякое право на иск (§ 171—179 ГУ 1814 г.).

Несмотря на то что проект Гражданского уложения 1814 г. был довольно продуманным по своим нормативным решениям, правительство отказалось от кодификации гражданского законодательства, отдав предпочтение систематизации действовавших на тот период нормативных актов. Результатом стало создание Свода законов Российской империи.