Об объективном смысле искусства
Вторая из указанных позиций в вопросе о смысле искусства видит его цель не в будущем, а в самой длящейся эволюции искусства и вместе с тем полагает, что внутренняя ценность придается искусству не человеком, а присуща ей объективно и независимо от человека и общества. Эта позиция является редкой, поскольку она совершенно не согласуется с действительной историей искусства. Указанные две позиции… Читать ещё >
Об объективном смысле искусства (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
О первых двух из этих позиций можно сказать, что искусство наделено смыслом, не зависимым ни от художника, ни от его аудитории. Развитие искусства предопределено, его ценность в качестве средства или самого по себе существует независимо от каких-либо желаний или действий людей. Согласно двум последним позициям сам человек придает смысл искусству, или делая его средством достижения каких-то своих ценностей, стремлений, желаний, или считая ценностью сам по себе процесс создания произведений искусства и восприятия их.
Первые две позиции, придающие искусству объективный, не зависящий от человека и его стремлений смысл, характерны для закрытого общества и его индивидов, полагающих, что искусство реализует некое объективное предназначение, играет свою особую роль в социальной или индивидуальной жизни, не зависящую от того, как относятся к искусству общество или его члены. Позиции, усматривающие в искусстве субъективный, определяемый самими людьми смысл, разделяются обычно представителями открытого общества, убежденными в том, что общество — это самоконституирующееся, или самосозидающееся, объединение людей. Суждение о смысле искусства зависит, таким образом, не только от абстрактных размышлений об искусстве, но и от социальных пристрастий.
Хорошим примером первой позиции в вопросе о смысле искусства является философия искусства Гегеля. Искусство, религия и философия, говорит Гегель, являются теми тремя формами, посредством которых мы познаем бога. Одновременно это средства, с помощью которых бог познает самого себя: через чувственное созерцание (эстетику), представление веры и посредством чистого понятия. Искусство дает сознанию единство понятия и индивидуального. В этом — суть прекрасного. Формальные атрибуты красоты — симметрия и равновесие — только определяют, но не составляют красоту. Искусство характеризуется Гегелем как проявление идеала. Идеал — начало, одушевляющее предметы, воспринимаемые нашими чувствами, и одновременно — рабочий термин, обозначающий бога в той форме, в какой последний воплощается в искусстве. Характерная особенность философской системы Гегеля в том, что бог (или Абсолют) рассматривается в ней не как объект или событие, а как процесс, а именно процесс самопознания Абсолютом самого себя. Искусство — одна из важных сторон такого самопознания. Отсюда естественным образом вытекает мысль, что для каждой стадии исторической эволюции абсолютного духа характерен какой-то определенный вид искусства. Раньше всех идет архитектура — наиболее тяжелый и в интеллектуальном смысле самый немой вид искусства. Затем следует скульптура, отличающаяся четкостью и одухотворенностью идеи, которую она стремится запечатлеть в камне. Если идея, выраженная в здании, смутна, то смысл, заключенный в статуе, ясен и конкретен. Скульптура — самое прекрасное из искусств. Не случайно древние греки, являвшиеся наиболее художественно одаренным народом, так часто обращались к ней. Архитектура — только символ, когда же она становится оболочкой, в которую заключен образ божества, то главную задачу — передать общую идею — выполняет уже скульптура. В развитии искусства Гегель выделяет три этапа: восточный, классический и романтический. Вся остальная, чрезвычайно богатая история искусства оказывается только балластом или, лучше сказать, тупиковыми линиями в эволюции искусства. Первым из трех видов романтического искусства является живопись, свободная от гнета реального объемного пространства и дающая место идеальному пространству, свету, «духу зримому» — категории нематериальной и невесомой[1]. Главным воплощением духа романтизма является музыка, еще более, чем живопись, отделенная от тяжеловесной вещественности материального мира. В живописи три измерения пространства сведены к двум, в музыке же их вообще не существует, а реальные предметы заменяются колебаниями струны или мембраны. Кроме того, как почему-то кажется Гегелю, чувство слуха более идеально, чем чувство зрения: слушая музыку, мы не имеем перед глазами созерцаемого предмета, а как бы следим за движением самой души[2]. Чувство, заключенное в мелодии, воспринимается как чувство души. К тому же мелодию невозможно выразить сразу, она находится в движении, что особенно способствует оживлению души. И наконец, искусство поэзии — не только высшее романтическое искусство, но и всеобщее. Одухотворенность в поэзии более явственна, чем в музыке. «Поэзия процветает у всех народов, почти во все времена, продуктивные для искусства вообще — эпохи блеска и расцвета. Ибо поэзия охватывает весь человеческий дух, а человечество весьма дифференцированно»[3].
Гегель дает описание мировой истории, предполагающее ее завершение после достижения сю высшей точки, — а именно выяснения того, что абсолютная мысль является чистой мыслью, мыслящей самое себя. Вся работа по самопознанию, совершаемая богом на протяжении веков, венчается этой скудной «абсолютной и полной истиной».Искусство имеет смысл, притом, как кажется, очень важный смысл — оно позволяет человеку постичь бога, а богу постичь самого себя. Однако ход развития искусства только внешне зависит от человека и от человеческой истории, поскольку ход истории предопределен единственно природой Абсолюта.
Концепции, постулирующие, подобно гегелевской, конечную, не зависящую от ценностей человека цель истории, объединяет убеждение в существовании объективного, заданного раз и навсегда смысла истории. Его можно познать и попытаться жить и действовать в согласии с ним, но его нельзя изменить. Если все предопределено и ни от художника, ни от его аудитории ничего не зависит, возникает вопрос, зачем нужно искусство человеку и обществу? В чем заключается его цель, если абсолютная идея независимо от всего придет в конце концов к мысли, что она является чистой мыслью о самой себе? Искусство — необходимая составляющая процесса познания Абсолютом самого себя, но человек и общество, их цели и ценности оказываются всего лишь инструментами в этом процессе. Искусству, как и философии, остается, как говорит Гегель, одно: прекратить свое существование с достижением историей своего предназначения. Идея «конца искусства» сочетается с фантастической идеей «конца истории» .
Надуманность той цели, которая выдвигается перед искусством, чтобы придать ему хоть какую-то видимость смысла в мире, в котором нет ничего, кроме занятого самопознанием Абсолюта, имеет фатальные последствия для истории искусства. Вместо анализа реальной эволюции искусства изобретается фантасмагорическая его история, ведущая от почти немой архитектуры к возвышенной поэзии, почти смыкающейся с философией. В такой истории даже Шекспира, оказавшегося не там, где это было необходимо для процесса самопознания Абсолюта, спасает только исключительный талант. Искусство, в деталях предопределенное внешними для него целями, оказывается не имеющим и сколько-нибудь правдоподобной эмпирической, опирающейся на реальные факты истории.
Вторая из указанных позиций в вопросе о смысле искусства видит его цель не в будущем, а в самой длящейся эволюции искусства и вместе с тем полагает, что внутренняя ценность придается искусству не человеком, а присуща ей объективно и независимо от человека и общества. Эта позиция является редкой, поскольку она совершенно не согласуется с действительной историей искусства.
С точки зрения двух последних позиций в вопросе о смысле искусства оно способно иметь субъективную, зависящую от человека и общества внешнюю или внутреннюю ценность. Это — реалистическое понимание смысла искусства, все активнее пробивающее себе дорогу как в философии искусства, так и в искусствознании.
Указанные две позиции хорошо согласуются с идеей, что история представляет собой поток, непрерывно текущий между двух достаточно устойчивых полюсов, — открытым обществом и закрытым обществом. Важно, однако, то, что и внешняя, и внутренняя ценность искусства должны быть разными для двух разных, можно сказать, диаметрально противоположных типов общества.