Характеристики творческих способностей журналиста

В целом в числе данных характеристик можно назвать ряд совершенно конкретных «прикладных» показателей. Можно, к примеру, предполагать, что готовность памяти, т. е. способность запомнить, опознать, воспроизвести нечто немедленно, с отсрочкой или в момент творческого акта, является одним из главных «компонентов» продуктивного мышления и показателем результативности творческой деятельности журналиста. Способность предвидения позволяет обеспечивать столь необходимую любому человеку, работающему в СМИ, прогностическую деятельность, зачастую интуитивно предугадать настроение и насущные потребности своей аудитории. Скептицизм, самоирония характерны для определенной части журналистов. Связано это чаще всего с большей, по сравнению с представителями других профессий, информированностью по самому широкому кругу вопросов, с тем, что у них нет пиетета, определенной житейской робости перед авторитетами (ведь этих людей они могут часто видеть и в неофициальной обстановке).

Способность к доработке, беглость речи, умение адекватно и оперативно переводить внутреннюю речь в письменную являются «профессиональными» характеристиками, и данных специфических признаков творческого мышления мы не касаемся, так как их выделением, описанием, разработкой специальных тренинговых упражнений занимаются специалисты таких дисциплин, изучаемых студентами факультетов журналистики, как теория и методика журналистского творчества, современный русский язык и стилистика, техника речи, культура речи и т. д.

Отдельно стоит сказать о замысле журналистского произведения. Журналистское творчество изначально индивидуально. Однако индивидуальные особенности мышления, знания, эмоции, чувства в тексте СМИ преобразуются, возвышаются над индивидуальным, обобщаются и становятся в лучших образцах этих текстов общественными, открывающими читателю, телезрителю, радиослушателю что-то по-новому, в иной форме.

Точную метафору для понятия «замысел» нашел писатель Валентин Катаев, сравнивший его с электрической вспышкой, зарядом, молнией, замыкающими некую цепь, объединяющую ваше сознание с внешним миром. «Вы чувствуете — вот ТО, что мне надо! И „оно“ входит в ваше сознание, словно патрон в обойму, и должно выстрелить. Проходит некоторое время, „оно“ созревает и выстреливает…»^[1].

Являясь выражением как эмоциональных, так и волевых устремлений, интерес направляет все психические процессы по определенному руслу, активизируя деятельность личности. Таким образом, память, творческий импульс (сравним его с этой «электрической вспышкой»), интуиция, внимание определяются активным поиском жизненного или другого материала в соответствии с направленностью личности журналиста. «Подобно тому, как интеллект есть только заторможенная воля, — заметил однажды Л. С. Выготский, — вероятно, следует представить себе фантазию как заторможенное чувство»^[2].

Замысел же, опираясь на то и другое, предполагает еще и некую статическую на данный момент единицу, характеризующую знание — в нашем случае журналистом — действительности, социальный опыт.

В связи с этим наибольший интерес для нас, конечно же, представляют авторские «технологии» . Теоретическое описание хода творческого акта предполагает несколько этапов^[3]. Первый этап — формирование замысла конкретного произведения — включает в себя окончательное определение темы, принципиальный выбор идеи произведения, определение «хода» (термин Г. В. Лазутиной), т. е. логики развития образного ориентира, усиливающего звучание идеи. Следующий этап — конкретизация замысла, в ходе ее возникает видение путей развития замысла произведения в конкретный текст. И, наконец, на этапе реализации замысла формируются те элементарные выразительные средства, благодаря которым оказывается возможным воплотить тему, идею, образный ориентир массово-коммуникационного произведения.

Примечательно, что в ходе проведенного нами исследования около трети опрошенных журналистов (83 из почти трехсот человек) вообще не смогли сколько-нибудь четко разделить здесь свою творческую работу на этапы, выделить и описать «технологии», объясняя, что «происходит это чаще всего интуитивно» или что «все они органично взаимосвязаны» .

Практически все ответившие также указали на то, что данные этапы формирования замысла журналистского произведения «зачастую меняются местами», «нередко исходишь не от темы, а от имеющегося материала, уже он определяет жанр или тональность» и т. д. и т. п.

Валерий Аграновский в своей книге утверждал: «Собственный опыт журналиста (подчеркиваю: собственный!), его знания, эрудиция, информированность и, кроме того, найденные им факты — это и есть источники возникновения замысла. Других не знаю»^[4].

По в изменившихся условиях функционирования СМИ сегодня уже никого не шокируют высказывания редактора одной из самых популярных (и тиражных!) в России газет, замечающего, что он нс потерпит в редакции журналиста, «ставящего личные амбиции выше редакционных планов и обязательств. Творческая неудовлетворенность пусть реализуется в литературе, нам важнее исходить от потребностей читателя, знающего по фамилиям пяток наших журналистов, зато уверенного, что остальные сто „чернорабочих“ делают не газету амбициозных авторов, а самую оперативную, информационно насыщенную, „зубастую“ газету»^[5].

Однако оставим в стороне приметы «новой журналистики» и содержательное наполнение понятия «замысел», и, опираясь на опыт лучших журналистов, а также на результаты, полученные в ходе нашего опроса, выделим и опишем продуктивные в плане установления диалога с аудиторией СМИ творческие технологии, характерные для сегодняшней массово-коммуникационной практики.

• [1] Цит. по: Аминов Н., Ковда Д. Психология литературного творчества // Литературная учеба. 1979. № 6. С. 136.
• [2] Выготский Л. С. Психология искусства. Ростов н/Д: Феникс, 1998. С. 63.
• [3] Подробнее см.: Лазутина Г. В. Основы творческой деятельности журналиста. М.: Аспект Пресс, 2001 (переиздание 2006); Лазутина Г. В., Распопова С. С. Жанры журналистского творчества. М.: Аспект Пресс, 2011.
• [4] Аграновский В. А. Ради единого слова. М.: Мысль, 1978. С. 24.
• [5] Из стенограммы выступления редактора газеты «Московский комсомолец» Павла Гусева перед студентами факультета журналистики МГУ.