Аксиология творчества. 
Психология журналистики

Говоря о психологии творчества, организации диалоговых отношений журналиста и представителей аудитории, мы до сих нор не акцентировали внимание на аксиологических проблемах массово-коммуникационной деятельности. А ради чего, собственно говоря, индивидуум обращается к СМИ как форме самореализации, и какое место занимают они в выработанной им системе приоритетов и ценностей? Только ли своеобразные биологические, психологические, социальные «инстинкты» толкают его к этому, только ли желание как-то «материализовать» определенную идеологию?

Фридрих Ницше однажды заметил: «Ты называешь себя свободным. Свободным от чего, или свободным для чего?» В данном контексте, как нам кажется, можно поразмышлять о диалектическом единстве понятий «творчество» и «свобода» .

В мире реальном, а не иллюзорном, каким было общество «строителей коммунизма», высшей ценностью является то, о чем люди мечтают и спорят тысячелетиями, что остается самым трудным для человеческого понимания — свобода. С философской точки зрения можно говорить о том, что есть «свобода от» — свобода от какого бы то ни было внешнего угнетения и принуждения — и «свобода для» — внутренняя свобода человека для его самореализации.

Внутренне свободный человек может быть независимым, свободным от «массифицированного», «усредненного» сознания толпы, от стереотипов мышления, свободным от зависти, корысти, от собственных агрессивных устремлений. Из внутренне свободных людей складывается социум, общество. По-настоящему демократическое общество, свободное от пут агрессивной моноидеологии, не дающей возможности развиваться по естественным законам экономике, политике, науке, искусству.

" От чего не свободен свободный человек? — задаются вопросом авторы известного педагогического манифеста. — От совести… Совесть — то общее, что есть в каждом отдельно. Совесть — то, что соединяет людей"^[1]. «Знания, интересы, мораль, — дополняет их этико-философские размышления А. Н. Яковлев, — вот три кита, на которых держится мировое общественное сознание, а тем самым и человеческое поведение. Кто впереди, кто по бокам в этой тройке — интересов, знаний и нравственности? Поставим коренником знания — рискуем оказаться в мире отрешенности от жизни, в мире задогматизированного, фанатического сознания — даже наука рождает подчас фанатизм, а она не единственная форма добывания знания. Поставим во главу угла интересы — рискуем одичанием, озверением, катастрофой — духовной и материальной. Пропитаем интересы и знания нравственностью — получим отличную упряжку для путешествия по лабиринтам жизни, по трудным дорогам к гуманизму»^[2].

В творчестве проявляются сущностные характеристики личности, следовательно, хоть в чем-то перекрыть этот процесс — значит вызвать «болезнь» как на уровне отдельного индивида, так и на уровне социума, общества в целом. Что, собственно говоря, и оказывается первопричиной многих конфликтов, возникающих в журналистской среде и широко известных сегодня многим (уход из редакций «Комсомольской правды», «Коммерсанта», «Независимой газеты», других изданий групп ведущих журналистов, создание, наряду с «Известиями», газеты «Новые известия», конфликты па НТВ и т. д.; подобные примеры, в том числе и из жизни региональных СМИ, каждый может привести сам).

Можем предположить, что первопричиной творческих или психологических конфликтов в данных случаях были не абстрактные межличностные взаимоотношения руководителей и подчиненных, а конкретные случаи внутримедийной цензуры. Любые ограничения на творческое самовыражение порождают у любой личности, а у творческой — в первую очередь, определенного рода внутренние коллизии. Попробуем сформулировать их. Для упрощения мы далее будем называть человека, профессионально связанного со СМИ, «журналист», а представителей аудитории, которые вдумчиво и, что очень важно для нас, избирательно потребляют продукцию СМИ, — «творческая личность» .

Ситуация первая. Журналист по каким-либо причинам внутреннего характера не имеет возможности реализовать с помощью СМИ свой потенциал (т.е. тс изменения, которых он достиг внутри себя с помощью творческого самосовершенствования). В этом случае творческий порыв становится разрушительным для личности, ибо выход из своего «поля действия» (термин А. Тойнби) связан с утратой силы действия и волевых установок на самореализацию.

Осмысление данной ситуации, социального явления в целом позволяет, как нам кажется, найти ответ на вопрос о причинах возникновения негативных явлений в журналистской среде (диапазон их достаточно широк: от творческого и бытового конформизма до пьянства и наркомании). «Когда накладываются ограничения на нашу творческость, мы заболеваем, становимся напряженными, тупеем. Часто люди начинают прибегать к наркотикам и алкоголю, чтобы прорваться к своей творческости сквозь ограничения и построенные запреты с тем, чтобы войти в измененное состояние сознания. Мы любим наши „высокие“ состояния, но… наркотики и алкоголь становятся тем способом, которым мы входим в соприкосновение с пашей творческостью, но при этом разрушаем себя»^[3].

Любопытен сравнительный анализ. В проведенном нами двадцать лет назад социологическом опросе журналистов семи областей и республик России^[4] те из журналистов, кто уже менял неоднократно либо собирался сменить место работы по причинам творческой самонеудовлетворенности, в числе наиболее часто называемых в открытой части анкеты и при устном интервьюировании указывали следующие мотивы (в убывающем порядке):

• • отсутствие возможности готовить к печати материалы лишь на интересующие их темы и в необходимых им как авторам объемах;
• • отсутствие в данном издании материальных условий для полной творческой самореализации (плохая типографская база, отсутствие оргтехники, редкая периодичность издания, мизерный гонорарный фонд и т. д.);
• • отсутствие перспектив творческого роста;
• • отсутствие достойной оплаты творческого труда;
• • микроклимат коллектива, не способствующий плодотворной работе;
• • не сложившиеся отношения с кем-либо из руководителей издания;
• • плохие бытовые условия.

Аналогичные опросы, проведенные в конце 1980;х гг. и через десятилетие примерно на том же количественном массиве^[5], выявили, что первостепенное значение при реальном или потенциальном увольнении журналиста имеет следующий мотив: «неудовлетворенность условиями оплаты труда как в данном средстве массовой информации, так и в целом в журналистике». Каждый пятый из опрошенных ответил, что, помимо журналистики, занят еще в какой-либо сфере деятельности. Однако реально менять место работы собирались лишь каждый двадцатый из них. Следующий по числу указанных мотивов — «не сложившиеся отношения с руководством». На третьем месте — причины «семейно-бытового характера». Примечательно, что мотивы сугубо творческой неудовлетворенности вообще упоминались лишь третью опрошенных.

Означает ли это, что у журналистов появилась возможность избегать, «обходить» какие бы то ни было препятствия на пути творческой самореализации? Думаю, что нет. Во-первых, как показывает практика, связано это чаще всего с общей тенденцией перехода от журналистики «персоналий» — к журналистике «коллективов», когда сутью деятельности большинства членов редакционного коллектива становится лишь получение и обработка информации. Во-вторых, заметно снизился уровень требований к качеству журналистских материалов. К примеру, контент-анализ ведущих печатных изданий Свердловской области, проведенный автором совместно со студентами в рамках практических заданий по курсу «Психология журналистики» в 2013—2014 гг., показал, что в их жанровой палитре практически не были представлены художественно-публицистические жанры, весьма унифицированным был язык интервью и репортажей, корреспонденций и расширенных информационных заметок. Что касается проблемных материалов, то 90% их авторов не выходили даже на второй круг обобщения.

Петербургский социолог В. В. Лебедева по результатам опроса ВЦИОМ 2011 г.^[6] сделала вывод о том, что в условиях развития конвергенции массмедиа и повсеместного текстотворепия в блогосфере для предотвращения начала процесса «размывания» границ журналистской профессии необходимо придать особый статус журналисту. «В частности, 60% россиян высказались в пользу защиты профессии журналиста, а не отдельной личности»^[7].

К аксиологической проблематике и различным ее теоретическим интерпретациям и взаимосвязям с новейшей массмедийной практикой мы еще вернемся, а пока конкретизируем все вышесказанное кейсами, описывающими и другие ситуации, в которые чаще всего попадает творческая личность.

• [1] Первое сентября. 1994. № 83.
• [2] Яковлев А. Н. Политика и совесть // НГ-сценарии (Приложение к «Независимой газете»). 1997. 4 нояб.
• [3] Роджерс Н. Творчество как усиление себя // Вопросы психологии. 1990. № 1. С. 166. Подробнее см.: Роджерс Н. Творчество как усиление себя // Гуманистическая и трансперсональная психология: хрестоматия / сост. К. В. Сельченок. Минск: Харвест; М.: ACT, 2000.
• [4] См.: Олешко В. Ф. Заложники гласности?.. Молодежная печать Урала: тенденции развития, противоречия. Екатеринбург, 1992. С. 17−20.
• [5] Опрос проводился автором в форме стандартизированного интервью во время творческих семинаров, в которых участвовали журналисты городских и районных газет Свердловской, Челябинской, Пермской, Курганской и Тюменской областей. Всего было опрошено 133 человека. Подробнее см. приложение к изданию: Олешко В. Ф. Моделирование в журналистике: теория, практика, опыт…
• [6] См.: Лебедева Б. В. Российские СМИ и журналистика в новой реальности (по материалам ВЦИОМ) // Профессиональная культура журналиста: актуальные проблемы образования …
• [7] Там же. С. 149.