Реальности, подлежащие изучению

Выход из сложившейся ситуации может быть только один — перестать догадываться о природе воли, а начать изучать те реальности, которые и породили проблему воли. К такой постановке задачи — переходу к анализу реальностей — призывал еще в XIX в. И. М. Сеченов (он считал понятие «воля» лишним в объяснении произвольных действий), но, как это часто бывает в науке, его призыв не был услышан — господствующие в то время в науке и обществе воззрения принимали волю как реальность, которую, конечно, надо было исследовать.

Можно выделить три поведенческие ситуации, для объяснения которых используется понятие воли:

• 1) порождение волевых действий, т. е. действий, осознанно принимаемых человеком к исполнению, но лишенных по разным причинам достаточной мотивации, а конкретно — достаточного побуждения к действию в условиях несовпадения или конфликта желаний с разных уровней функционирования человека — природный индивид, социальный индивид и личность (обратная задача — торможение неприемлемых, но привлекательных для более низкого уровня субъекта действий);
• 2) выбор из равнопривлекательных мотивов, целей, действий, желаний, что, строго говоря, не разводит произвольный и волевой выбор. Волевой выбор — это поддержка решения высшего уровня человека-личности;
• 3) намеренная, осознанная произвольная саморегуляция исполнительных действий и различных психических процессов как необходимых в данной ситуации.

В XX в. как самостоятельную реальность стали выделять набор волевых качеств личности, который тоже объяснялся наличием воли.

Представления о механизмах волевой саморегуляции

И вот теперь мы начнем анализ не воли, а одной из указанных реальностей поведения человека, чтобы найти подлинный механизм ее объяснения. Условно говоря, перестанем исследовать природу флогистона, а займемся механизмом горения.

Возьмем для примера первую реальность, которая и породила проблему воли. Это задача порождения действия разумно необходимого и осознанно принимаемого субъектом к исполнению, но мотивационно не обеспеченного, т. е. действия с недостаточным побуждением (дефицитом) к его началу. Дефицит побуждения может быть вызван конфликтом мотивов разных уровней человека (см. главу «Личность») или мотивов высшего уровня и возможностей нижних уровней, например, с наличием внешних препятствий, усталости, болезни и т. д. в ситуации личностно необходимого действия.

Наша задача — выяснить механизм восполнения описанного дефицита побуждения к инициации действия. То есть мы перестанем выяснять природу воли, а будем пытаться понять, за счет чего восполняется дефицит побуждения к волевому действию (или гасится ненужное побуждение к нежелательному действию). У нас есть два варианта в решении этой задачи: либо искать (создавать, выдумывать) особое образование психики человека, способное ликвидировать дефицит или избыток побуждения, либо в реальном процессе мотивации найти звено (операцию, процесс), способное дать возможность субъекту намеренно и произвольно менять побуждение к действию. Но прежде чем решать эту задачу, посмотрим, что предлагалось в психологии в качестве механизма волевой самодетерминации и саморегуляции.

Наиболее известным механизмом считается волевое усилие. Утверждается, что для преодоления препятствий человек мобилизует все свои возможности и через это волевое усилие осуществляет действие. На просьбу объяснить механизм волевого усилия обычно следует вопрос: «А вы что, никогда не испытывали волевых усилий?» Действительно, мы все иногда испытываем напряжение физических сил и психическую сосредоточенность (что позволило выдающемуся русскому, советскому психологу М. Я. Басову (1892- 1931) приравнять волю к вниманию), но это феноменология, за которой должна быть открыта работа какого-то механизма. Однако объяснения этого механизма никто не дает. И это не случайно, потому что волевое усилие есть такой же теоретический конструкт, как и сама воля, а значит, подлежит исследованию не волевое усилие, а реальный механизм восполнения дефицита побуждения (или торможения побуждения к нежелательному действию).

Следующее предложение по объяснению волевых действий было предложено грузинским психологом Ш. Н. Чхартишвили (1910−1979). Он считал, что у человека есть специальные социальные мотивы полевых действий. Такими мотивами являются общественные ценности, которые человек принимает как свои и действует ради них. Он вслед за Д. Н. Узнадзе выделял действия импульсивные, которые следуют из переживаемых субъективных желаний (голод, жажда и пр.), и действия волевые, которые определяются необходимостью создавать в труде предметы, представляющие ценность для общества (машины, телевизоры, велосипеды и т. д.). Эти ценности человек как социальное существо принимает как свои личные, и они становятся мотивами его волевых трудовых действий. При такой позиции не совсем ясно, как эти мотивы обеспечивают торможение неприемлемых действий.

Еще одно решение побуждения волевых действий в советской психологии предложил П. В. Симонов. Он считал, что у человека существует особая потребность преодолевать препятствие, которая вырастает из природного рефлекса свободы, описанного И. П. Павловым. Но это предложение, во-первых, ничем нс подкреплено (нет доказательства наличия такой потребности у человека), а во-вторых, не объясняет, почему эта потребность не всегда и не у всех работает. Нс объясняет эта потребность и торможение ненужных, по субъективно привлекательных действий. Противоречат наличию этой потребности и факты поведения животных и человека при встрече с препятствием. Наблюдается не одна, а четыре разных реакции: ступор, агрессия на преграду, попытка обойти препятствие и, наконец, попытка преодолеть ее.

Анализ научной литературы показал, что, во-первых, многие исследователи отмечают тесную связь волевой регуляции и мотивации действий, а, во-вторых, при инициации волевых действий (или торможении субъективно не приемлемых) происходит какая-то активность в плане сознания человека.