Западная демократия и русская культура

Западная демократия — русский разлив

Размышляя о влиянии западной демократии на преобразования русской жизни надо определить, что же такое «демократия» и в частности «западная». Безусловно, не претендуя на какое-либо «конечное», идеальное определение этого сложнейшего понятия, мы попытаемся представить наше видение этой проблемы.

В переводе с греческого языка термин «демократия» означает народовластие. Когда античные мыслители, в особенности такие «столпы» как Платон и Аристотель, отвечали на вопрос о сущности демократии, они имели в виду, прежде всего форму правления. Они различали формы правления в зависимости от того, правит ли один, немногие или весь народ и устанавливали три основных состояния: монархию, аристократию и демократию. Однако и Платон, и Аристотель каждую форму правления связывали с общественной жизнью, с некоторыми более глубокими условиями общественного развития. Оба они имели определенный эмпирический материал по вопросу развития и смены политических форм, и оба видели, что если есть в государстве какая-то внутренняя сила, на которой оно держится, несмотря ни на какие бедствия, то формы его меняются в широких пределах от монархии до тирании, от аристократии до олигархии, от демократии до охлократии. Каждая из этих форм может быть хуже или лучше в зависимости от того, следуют ли они по пути закона или отступают от него, имеют ли они в виду общее благо или собственные интересы правителей. Но все эти формы подвижны и изменчивы. Ни одна из них не является «конечной» и идеально прочной. Это утверждение относилось, в том числе и к демократии. В изображении Платона эта изменчивость демократии превращается в порочный круг: с одной стороны это лучшее из правлений, все становятся свободными, каждый получает возможность устраивать свою жизнь по своему желанию, однако с другой стороны, якобы, вследствие «отсутствия в жизни людей твердого плана и порядка» все здесь приходит в расстройство. Изменчивость и подвижность демократии отмечает и Аристотель. Наиболее прочным он считает демократический строй у народов, живущих простой, близкой к природе жизнью. Другие виды демократии кажутся ему подверженными изменениям, причем наихудшим видом он считает тот, в котором под видом господства народа правит кучка демагогов, в котором нет твердых законов, а есть постоянно меняющиеся предписания, в котором судебная система превращается в издевательство над правосудием.

Парламентарная и президентская демократии — основные формы современного демократического устройства. Они отличаются соотношением исполнительной и законодательной власти. В первом случае главенствующую роль играет парламент, во втором — президент страны объединяет в себе главу правительства и главу государства.

Президент избирается на определенный период непосредственно народом, равно как и члены Конгресса. Если партия президента имеет большинство в законодательном органе, это может облегчить прохождение его политических программ, но в отличие от премьер — министра, президент не зависит от большинства для того, чтобы оставаться в должности.

Члены кабинета обычно не являются членами Конгресса это одно из базовых положений современной западной демократии — принцип разделения власти, которое предполагает наличие законодательной, исполнительной и судебной властей. При этом ни одному из государственных органов не принадлежит вся полнота государственной власти. В России первыми лицами правящей партии являются министры, градоначальники и губернаторы, успешно совмещающие и многие посты, порой в разных ветвях власти, и занятие бизнесом, следует ли удивляться, что западные демократы не считают власть в нашей стране демократичной. Но суть претензий запада нашему народу никто не объясняет, наоборот, для отвода глаз от парадоксов устройства власти в России пытаются дискредитировать идеи «западной» демократии используя даже Русскую православную церковь.

Разделение властей, столь тщательно установленное Американской Конституцией в 1789 году виделось создателям Конституции гарантией невозможности концентрации власти внутри одной ветви национального правительства. Джаймс Медисон — четвертый президент США, игравший, по всей видимости, значительную роль в создании Конституции, утверждал; «Концентрацию всей власти — законодательной, исполнительной и юридической — в одних руках… можно с полным правом считать определением тирании» .

В политической литературе неоднократно высказывалась мысль, что развитие государственных форм неизбежно и закономерно приведет человеческое общество к демократии. Однако, в попытках подвести под общий знаменатель пестрое разнообразие позиций относительно места демократии в системе общечеловеческих ценностей, невольно на ум приходит «крамольная» мысль, что как раз этого быть никак не может.

Как ни странно, термин «демократия» принадлежит к числу наиболее спорных и неопределенных понятий современной политической теории. Европейский гуманизм внес значительные «осложнения» в «простоту» греческих определений. Древний мир знал только непосредственную демократию, в которой народ (рабы, разумеется, за народ не считались) сам правит государством через общее народное собрание. Понятие демократии совпало здесь с понятием демократической формы правления, с понятием непосредственного «народоправства». Хотя Руссо также воспроизводил это греческое словоупотребление, однако, именно он создал теоретическое обоснование более широкому пониманию демократии, которое утвердилось в наше время. Он допускал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формы государственной власти — и демократическая, и аристократическая, и монархическая. Тем самым он открыл путь для нового понимания демократии как формы государства, в котором верховная власть принадлежит народу, а формы правления могут быть разные. Сам Руссо считал демократию возможной только в виде непосредственного «народоуправства», соединяющего законодательство с исполнением. Те формы государства, в которых народ оставляет за собой только верховную законодательную власть, а исполнение передает монарху или ограниченному кругу лиц, он признавал законными с точки зрения «народного суверенитета», но не называл их демократическими.

Позднее понятие демократии было распространено на все формы государства, в котором народу принадлежит верховенство в установлении власти и контроль над нею. При этом допускалось, что свою верховную власть народ может проявлять как непосредственно, так и через представителей. В соответствии с этим демократия определяется, прежде всего, как форма государства, в которой верховенство принадлежит общей воле народа. Это есть самоуправление народа, без его различия на «черных и белых», «пролетариев и буржуазию», т. е. всей массы народа в совокупности. На основании этих определений монархическая Великобритания считается, в том числе современной теорией не менее демократичной, нежели республиканская Франция.

Многие великие мыслители находили, что демократия может быть осуществлена лишь при особых, специфических условиях. Более того, большинство определенно полагали, что, если понимать демократию во всей строгости этого явления, то истинной демократии никогда не было и не будет.

Наивные предположения о том, что стоит только «свергнуть» старый порядок и провозгласить «всеобщую свободу», всеобщее избирательное право, народное самоуправление и демократия осуществится сама собой, не выдерживают критики. На самом деле, мысль о том, что с разрушением старых устоев тотчас же наступает истинная свобода, принадлежит не демократической, а анархической теории. В противовес этому анархическому взгляду современные исследователи единодушно признают, что как более поздняя и сложная форма политического развития демократия требует и большей зрелости народа. По своему существу демократия есть самоуправление народа, но для того, чтобы это самоуправление не было пустой фикцией надо, чтобы народ выработал свои формы организации. И чем сложнее и выше задачи, которые ставятся перед государством, тем более требуется для этого политическая зрелость народа, содействие лучших сторон человеческой природы и напряжение всех нравственных сил.

Степень отдаленности современных демократий от даже приблизительного идеала отчетливо видна в вопросе о фактическом осуществлении народовластия. Безусловно, прав Руссо, отождествляя понятие истинной демократии с непосредственным участием всего народа не только в законодательстве, но и в управлении и утверждая, что система представительства есть отступление от настоящего народовластия. Однако и он понимал, насколько трудно реализовать в жизни подлинную демократическую идею. Объективно при любом строе, в том числе и при демократии, над общей массой народа всегда вырастают немногие — руководящее меньшинство, вожди, направляющие общую политическую жизнь. Практически повсеместная трансформация демократии в правление немногих — явление замеченное давно и достаточно хорошо описанное.

Поэтому, говоря о западной демократии, прежде всего, имеют в виду представительную демократию. Идеи представительской демократии дали на русской почве удивительно извращенные ростки. Кто же в этом виноват? У нас любят винить во всем Америку, Сион, Европу, запад и восток, и редко когда обращаются к разглядыванию русского человека, этого ни кто не любит, но рано или поздно кому-то придется это делать, потому что другого пути к улучшению нашей жизни нет.

У нас любят рассуждать о государственных и международных вопросах, а то, что близко редко подвергается рассмотрению. Я расскажу о том, что оказалось близко мне. Будучи литератором, по образованию, я столкнулся с такой практикой — для публикации произведений в столичных журналах и газетах надо заводить знакомство с редакторами, причем знакомство основанное на алкоголе. И ведь журналы это не частное предприятие, многие получают и бюджетные деньги и гранты. И атмосфера союзов писателей тоже оказалась проникнута алкоголем. Еще будучи студентом мне доводилось сталкиваться с попойками, причем инициатива часто шла от руководства. Меня это какое-то время удивляло, пока я не понял, что дело тут не в характере того или иного руководителя — алкоголь давно стал в России элементом объединения и управления людьми.

Оказывается в России очень трудно собрать коллектив единомышленников, гораздо проще собрать группу собутыльников. Конечно, собутыльники очень легко подменят коллективные общественные цели на личные шкурные интересы, но в России к этому относятся равнодушно.

И собутыльники выдвигают лидера, конечно пьяницу, но такого которого алкоголь не совсем лишает рассудка. И лидер порой развивает кипучую деятельность, а для формальной деятельности в России поле особенно велико: фуршеты, банкеты, юбилеи, презентации, конференции, раздача наград и премий. И конечно все это при полном взаимопонимании с вышестоящей «властью» — с нею тоже выпито не мало. Вот и трудятся руководители, не покладая рук, даже не подозревая, что их суета никому не нужна, а порой и вредна, так как является профанацией и ведет к деградации нравственных устоев и дегенерации подопечных. Так все бюджетные ресурсы общества, выделяемые на благие цели, делятся и поглощаются небольшими группками собутыльников. И ведь это тоже форма народовластия.

Конечно, кроме алкогольного братства значительную роль в жизни Российского общества играет кумовство. Вот и получается, что для трезвых, независимых, думающих людей остается совсем немного места.

И так в большинстве организаций, с низу до верху. Данные совместного исследования Общероссийской общественной организации поддержки малого и среднего предпринимательства «Опора России» и ВЦИОМ, проведенного в 2006 году, говорят о том, что сегодня 61% предпринимателей при взаимодействии с властями предпочитает личные контакты (это, как правило, кабачок с коньячком, банька с девчонками и конвертик с долькой) и только 18% видят пользу в публичном взаимодействии.

Такое нагноение получилось не случайно, так почивший первый президент России был откровенный алкоголик и многие государственные вопросы решались в алкогольном угаре, а их последствия принимались с алкогольным бесстыдством. И этот опыт бесстыдства как-то очень прижился во власти. Меня, например, немало позабавил случай в парламенте, когда министру Зурабову посоветовали застрелиться, а тот и глазом не моргнул. Таких никакой интеллигентностью не прошибешь. Ничем заканчиваются у нас скандалы с разворовыванием музеев и библиотек, незаконным захватом земель. Да все случаи откровенного воровства пришлось бы перечислять очень долго, об них уже спокойно говорят в прессе и на телевидении, но по видимому в прокуратуре было выпито не мало дорогого коньяку.

Конечно, ковыряться в язвах нашего общества можно долго, наверно интереснее вопрос, что же нам со всем этим делать? И тут, западная демократия может предложить нам замечательный опыт Рузвельта, который вывел Америку из великой депрессии, но в России этот опыт власть старается не вспоминать. У нас всегда пытаются идти каким-то своим путем, но фактически, какой бы строй не пытались устроить в России — всегда получалась монархия, хотя после развала СССР откатились даже к феодализму, поэтому была своя логика в действиях Путина по централизации власти. Но эта логика лишила народ даже формального народовластия и привела к дефициту легитимности. А дефицит легитимности может подтолкнуть радикальные политические силы к террору, к тому, что Россия уже проходила с царем и его генерал-губернаторами в прошлых веках.

Наверно, следуя традициям марксизма, реформаторы сочли демократию надстроечным явлением, которое, в конечном счете, определяется производственными отношениями данного общества и служит… бизнесу. При этом почему-то не бралось во внимание ни здоровье общества, ни средняя продолжительность жизни его членов, ни качество и культура жизни, ни уровень преступности, ни экология. Эти критерии могли бы провести принципиальную грань между созидающим демократизмом и шумной игрой в демократию, дискредитирующей ее и наносящей обществу огромный материальный и моральный ущерб. Именно такой ущерб нашему обществу был причинен в последние годы.

Принципы западной демократии, основанные на товарно-денежных отношениях, также оказались не по карману России. Очень дорогим оказался перевод армии на контрактную основу и власть, словно нехотя, открыла для себя пользу идей патриотизма и служения родине. Жаль, что эти идеи проповедуются лишь для приобретения по дешевке для армии молодого и глупого мяса.

Демократизация общества предполагает утверждение принципов социального равенства и справедливости (для этого во многих западных «капиталистических» демократиях используют прогрессивный налог, а также и некоторые другие налоги, поспешно отмененные в России), совершенствование методов и форм вовлечения граждан в управление производственными, государственными и общественными делами (для этого на западе прибегают к референдумам); искоренение бюрократизма и коррупции (для чего на западе создаются «институты» независимого расследования); повышение общеобразовательного уровня, политико-правовой культуры населения. По видимому без народовластия нам никак не обойтись, а народовластию русскому народу надо серьезно учиться, работая над собой, по капле выдавливая из себя рабов, воров и паразитов.

http://mexnap.flybb.ru/topic107.html

2007 г. Вадик Емельянов