Возникновение и развитие униатства в Украине

1. Возникновение и развитие униатства в Украине

2. Современное положение и организация униатской церкви в Украине Вывод Литература

Иоанн Павел II вошел в историю как понтифик, при котором вышла из подполья и возродила свою легальную структуру Украинская Греко-католическая церковь (УГКЦ). Между тем, избрание на Папский престол архиепископа Краковского кардинала Кароля Войтылы в октябре 1978 г. первоначально было воспринято украинскими католиками довольно настороженно. Их глава кардинал Иосиф Слипый опасался, что новый Папа проявит традиционную для польского менталитета неприязнь к украинцам. Характерно, что в своем приветственном послании новоизбранному Папе Слипый не упоминал о своей излюбленной теме — необходимости создания Украинского греко-католического патриархата, зато напоминал понтифику о сложностях в отношениях между римои грекокатоликами в Польше.

В конце 1970;х — 1980;х гг., позиция Римской курии в униатском вопросе не претерпела существенных изменений: Иоанн Павел II в целом продолжал курс Павла VI. Новым, однако, было то, что в 1980 г. Иоанн Павел II решил созвать серию чрезвычайных синодов украинских епископов, но не от имени верховного архиепископа Слипого, а исходя из собственных полномочий главы Католической Церкви. С одной стороны, это снижало влияние Конгрегации Восточных Церквей на УГКЦ, с другой, — было примером беспрецедентного личного вмешательства понтифика в дела грекокатоликов: выносимые на синоды вопросы и принимаемые по ним решения в равной степени требовали папского утверждения. Уже на первом папском синоде УГКЦ в 1980 г. был поднят вопрос о преемнике престарелого Слипого на посту верховного архиепископа. Его коадъютором из числа трех избранных синодом кандидатов Иоанн Павел II назначил митрополита Филадельфии Мирослава-Ивана Лобачевского. Выбор понтифика был симптоматичен: Любачивский был гораздо более умеренным по своим взглядам и более послушным Папскому престолу, чем Слипый. Иоанн Павел II явно стремился поставить во главе украинских униатов иерарха, который не доставлял бы Святому Престолу столько хлопот в отношениях с Москвой, как кардинал Слипый. Тем не менее, синод 1980 г. обернулся скандалом, грозившим серьезно осложнить отношения между Ватиканом и Москвой: униатские епископы опубликовали декларацию, которая осуждала Львовский собор 1946 г. и выражала надежду на грядущее возрождении «Украинской Церкви, которая страдает при атеистическом коммунистическом режиме». По времени это совпало с началом оппозиционных выступлений «Солидарности», и польское происхождение Иоанна Павла II придавало униатской декларации характер политического отклика на происходящие в Польше события.

Резкая тональность заявления, которая ввиду особой роли Папы на синоде воспринималась как официальная позиция Святого Престола, вызвала протест со стороны Патриарха Московского и всея Руси Пимена, направившего 22 декабря 1980 г. в Ватикан специальное послание. Униатский вопрос вновь грозил стать серьезным препятствием на пути развития Православно-католических отношений. Иоанн Павел II должен был выбирать между добрососедскими отношениями с Русской Православной Церковью и поддержкой украинских униатов. 24 января 1981 г. Папа направил в Москву официальный ответ на послание Патриарха, в котором отмежевался от декларации украинских епископов. Иоанн Павел II заявил, что принятые на униатском синоде тексты им «не были одобрены и тем самым лишены всякого официального характера».

В деле с декларацией важен еще один аспект: Папа наглядно продемонстрировал, что держит под личным и весьма жестким контролем деятельность Униатской Церкви. Это касалось, в том числе, и кадровых вопросов. Так, Иоанн Павел II подобно Павлу VI отказался признать действительными епископские хиротонии, совершенные Слипым без согласования с Ватиканом. Например, нынешний глава УГКЦ кардинал Любомир Гузар был рукоположен во епископа Слипым в 1977 г., но Папа признал его хиротонию действительной лишь спустя 19 лет — в 1996 г. 7 сентября 1984 г. на 92-м году жизни Слипый скончался. Кардинал оставил завещание, в котором крайне резко отозвался об отношении Павла VI и Иоанна Павла II к украинским униатам, по сути, обвиняя их в предательстве интересов грекокатоликов. Слипый писал: «…Стали известными тайные документы о контактах между Апостольской Римской Столицей и Московской Патриархией, документы, которые имеют характер смертного приговора Украинской Церкви, а вместе с тем рикошетом ударяют по всей Вселенской Христовой Церкви, возглавляемой Преемником Св. Апостола Петра…». Между тем, преемник Слипого — Любачивский уже 25 мая 1985 г. был возведен в достоинство кардинала. В Ватикане стремились поднять престиж нового верховного архиепископа, призванного сделать Униатскую Церковь более послушной, управляемой и избежать неожиданностей, способных помешать экуменическому диалогу с Православными Церквами и осложнить отношения с СССР. Показательно, что 7 ноября 1987 г. Любачивский от лица УГКЦ и украинцев предложил Русской Православной Церкви и русскому народу принести взаимные извинения. Подобный тон был внове после жестких обвинений в соучастии в уничтожении Униатской Церкви, которые ранее регулярно адресовали Московскому Патриархату униатские иерархи. Такая позиция Лобачевского, безусловно, стала следствием новых политических реалий, которые сложились в СССР с приходом к власти М. С. Горбачева.

Однако дальнейшее развитие политики «Перестройки» привело Иоанна Павла II к осознанию того, что в новых условиях вполне реальным становится возрождение Униатской Церкви в советской Украине. Ради этого понтифик круто изменил свою политику в отношении украинских униатов, предпочтя ренессанс униатства в Галиции конструктивному развитию Православно-католических отношений. Уже во время празднования 1000-летия Крещения Руси Иоанн Павел II выразил надежду на положительное решение советскими властями вопроса о восстановлении Униатской церкви. 13 июня 1988 г. прибывший в Москву госсекретарь Ватикана кардинал Казароли вручил М. С. Горбачеву папское послание, в котором был поднят вопрос о легализации Униатской Церкви в Советском Союзе. 9 января 1989 г., выступая перед аккредитованными при Святом Престоле дипломатами, понтифик призвал М. С. Горбачева применить принципы «Перестройки» и в религиозной сфере, что подразумевало под собой, прежде всего, положительное решение униатского вопроса. 25 августа 1989 г. Иоанн Павел II встречался с Ю. Карловым, личным представителем тогдашнего министра иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе. Диалог был продолжен 20 октября 1989 г., когда М. С. Горбачева в Кремле принял папского посланника А. Содано и обсудил с ним предложения Ватикана по улучшению положения католиков на территории СССР. 2 ноября 1989 г. униатская проблема обсуждалась в Москве во время встречи католической делегации, возглавляемой кардиналом Виллебрандсом, с представителями Священноначалия Русской Православной Церкви. Наконец, итогом усилий, предпринятых ватиканской дипломатией, стало достижение окончательной договоренности по вопросу о признании Греко-католической Церкви в СССР в ходе личной встречи между Иоанном Павлом II и М. С. Горбачевым, состоявшейся в Ватикане 1 декабря 1989 г. Следствием политики «Перестройки» и ослабления идеологического давления со стороны советского государства стал всплеск националистических настроений на Западной Украине, которые были привнесены и в церковную жизнь. На этом фоне в 1988;1989 гг. первые общины грекокатоликов вышли из подполья и стали существовать легально. 20 ноября 1989 г. Совет по делам религий при Совете министров Украинской ССР объявил о начале государственной регистрации униатских приходов. С этого времени т.н. «Комитет защиты Украинской католической церкви» перешел к насильственным захватам православных храмов.

Иоанн Павел II после легализации Униатской церкви на Украине упорно создавал видимость того, что Ватикан стоит в стороне от развязанной в Галиции антиправославной кампании, хотя и направил приветственное послание по случаю массового возращения жителей Западной Украины в лоно Католической Церкви. Так, Иоанн Павел II первоначально не признавал епископского достоинства за бывшими подпольными униатскими архиереями во главе с Владимиром Стернюком, администратором Львовской митрополии. Но в январе 1990 г., когда явно обозначился успех в деле возрождения унии в Галиции, Иоанн Павел II признал действительными хиротонии десяти тайно рукоположенных в советское время униатских архиереев. 16 января 1991 г. папским указом они были определены в качестве ординарных и титулярных епископов на возрожденные на территории Украинской ССР униатские епархии: Львовскую, Ивано-Франковскую и Мукачевскую. Первые две были объединены во Львовскую митрополию, епархия в Закарпатье была подчинена непосредственно Папе Римскому через нунция.

В полной мере истинная роль Иоанна Павла II как покровителя украинских униатов и вдохновителя осуществленного ими разгрома православных епархии на Западной Украине проявилась после того, как в начале 1990 г. была организована четырехсторонняя комиссия, в состав которой вошли представители Московского Патриархата, Украинской Православной Церкви, Римскои Грекокатолической Церквей. Целью работы комиссии был совместный поиск путей урегулирования отношений между православными и униатами. Комиссия провела ряд заседаний и выработала взаимоприемлемые условия, на основании которых должно было произойти перераспределение храмов и церковного имущества между православными и униатами. Однако, успешная работа комиссии была нарушена действиями представителей УГКЦ, которые 22 марта 1990 г. опубликовали заявление, сообщавшее о том, что по согласованию с Папой Иоанном Павлом II все выработанные комиссией материалы признаются недействительными и неправомочными. Униаты в одностороннем порядке вышли из состава комиссии и вновь обратились к прежней экстремистской политике, развернув новую кампанию по захвату храмов на Западной Украине и созданию новых церковных структур.

В итоге к началу III тысячелетия УГКЦ расширила свое присутствие на Украине, далеко за рамки довоенного времени и шагнула за пределы исторического ареала, ограниченного Галицией. Если к 1939 г. на Западной Украине действовали лишь 3 униатские епархии (Львовская, Перемышльская и Станиславская), то теперь их 8 (Львовская, Ивано-Франковская, Коломыйско-Черновицкая, Тернопольско-Зборовская, Самборско-Дрогобычская, Бучацкая, Стрыйская, Сокальско-Жолковская). Кроме того, в структуре Киево-Галицкой митрополии образованы три экзархата, охватывающие остальную территорию Украины: Киево-Вышгородский (центральные области Украины), Одесско-Симферопольский (Юг Украины) и Харьковско-Донецкий (Восточная Украина). Ко времени визита Иоанна Павла II на Украину в 2001 г. УГКЦ насчитывала 3 268 приходов, 2 777 храмов (не считая 305 недостроенных), 1 872 священника, 79 монастырей, 1168 монахов, 7 миссий, 12 учебных заведений. После папского визита в 2001 г. кардинал Гузар официально объявил всю Украину канонической территорией Униатской Церкви. 21 августа 2005 г., уже в период понтификата Бенедикта XVI, кардинал Гузар объявил, что его местопребыванием становится Киев, а титул главы Украинской Греко-католической Церкви отныне не «митрополит Львовский и Галицкий», а «митрополит Киевский и Галицкий». Правда, в Ватикане отметили, что решение об этом было принято еще Иоанном Павлом II. К настоящему времени в Киеве уже практически завершено строительство кафедрального греко-католического собора, который униаты уже именуют «патриаршим».

Тем не менее, Иоанн Павел II так и не предоставил Униатской Церкви патриаршего статуса, хотя после возрождения униатства на Украине грекокатолики вновь неоднократно обращались к понтифику с подобными просьбами. Один из последних эпизодов подобного рода в период понтификата Иоанна Павла II имел место 3 июня 2004 г., когда Папа дал в Ватикане аудиенцию кардиналу Гузару и членам постоянного синода УГКЦ. В ходе состоявшейся встречи Иоанн Павел II высказался в том смысле, что вопрос о создании греко-католического патриархата на Украине откладывается на неопределенное время. В то же время Иоанн Павел II подчеркнул, что у украинских униатов есть все основания надеяться на учреждение Киевского патриархата в будущем.

1. Возникновение и развитие униатства в Украине

В вероисповедной системе Российской империи особое положение занимали униаты, поскольку они имели сходство и с православными, и с католиками. В связи с этим униаты всегда были камнем преткновения между православной и католической церквами. Одной из важных задач римских пап на протяжении столетий было обращение русского народа в католичество. Однако, время и опыт показали, что «такое обращение не только трудно, но и невозможно — так велико было различие между православием и католичеством». Поэтому в Риме стали приходить к мысли подготовить переход в католичество путём различных уступок православным. На этой почве и созрела мысль об унии, которая представлялась временной мерой, переходным этапом, вследствие тщетности прямого перехода русских из православия в католицизм. Церковная уния между православной и католической церквами была заключена в 1596 г. в г. Брест-Литовске. Следует сказать, что идея унии в конце XVI века не была нова. Еще в 1439 г. воссоединение церквей было провозглашено Флорентийской унией. Однако, первый опыт оказался неудачным, и уния не прижилась. Цель Ватикана в деле заключения унии понятна.

— Во-первых, активно идею единства с Римом поддерживали помещики западных областей Белоруссии и Украины, которые «пытались добиться одинакового с польскими магнатами политического положения».

Во-вторых, как это не покажется парадоксальным, за унию ратовала часть высшего православного духовенства западнорусской церкви. Главной причиной этому было ее тяжелое положение. К тому же, многие православные епископы были крайне недовольны действиями патриарха, чем не замедлили воспользоваться иезуиты, «раздувая» это недовольство, «доказывая своеволие патриарха, указывая на его противоречивые грамоты (в грамотах патриарха, не знавшего по-славянски, было, действительно, немало противоречий)».

В 1590 г. на тайном соборе в г. Бельзе несколько православных епископов согласились принять унию:

— Львовский епископ Гедеон Балабан,

— Луцкий епископ Кирилл Терлецкий,

— Минский — Леонтий Пальчевский;

— Холмский — Дионисий Збируйский.

Вскоре к ним присоединился Брестский епископ Ипатий Потий.

В 1595 г. Гедеон созвал у себя в епархии собор, на котором вновь решался вопрос о принятии унии. Необходимо было только согласие Киевского митрополита Михаила Рогозы. Терлецкий и Потий убедили его подписать условия унии, главные из которых сводились к следующему: неприкосновенность православных догматов и обрядов, подчинение церкви папе. Православные на этот замысел высшего духовенства ответили волнениями, что способствовало отпадению от унии некоторых епископов: Гедеона Балабана, Михаила Копыстенского и др. Осенью того же года Терлецкий и Потий отправились в Рим и изъявили покорность папе принять все католические догматы и оставить только обряды православной церкви. При этом нельзя не учитывать, что одной из причин подписания унии православными епископами была их личная выгода. Таким образом, ко времени созыва Брестского собора сформировалась влиятельная группа униатских, бывших православных, епископов, которые и подписали в 1596 г. Брестскую унию. Проходивший одновременно в Бресте собор остальной части православного духовенства и мирян проклял унию и отлучил униатов от церкви. С этого времени началась борьба между православными и католиками за униатское население, которая, в сущности, была борьбой двух государств: России и Рима.

Булла об унии папы Климента VIII «Magnus Dominus» сохраняла за униатской церковью греческий обряд, перемена заключалась лишь в признании униатами главенства папы римского. «Обрядность, язык оставались прежними, и народ не замечал даже и не понимал основной перемены, именно в признании главенства папы». Но вскоре римско-католическая церковь начала наступать на греческий обряд и приступила к латинизации униатского и православного населения западных областей Украины и Белоруссии. Латинизация же в свою очередь имела следствием постепенную полонизацию украинцев и белорусов, следы которой отчётливо проявляются и в начале XX века. С целью усиления в среде униатов латинства предпринимались следующие меры: униатские монастыри преобразовывались по образцу базилианских, в церквах уничтожались иконостасы, в богослужение вводились обряды, заимствованные от римско-католической церкви: органы, колокольчики и т. д., крещение униатских детей стали брать на себя латинские священники. Апогеем латинизации стал собор в Замостье 1720 г., который провозгласил унию «единственною законною, кроме католической, церковью в пределах Речи Посполитой». По признанию одного из католических историков, этот собор явился «заключительной точкой в длительном процессе и одновременно началом нового» — началом «ускоренной латинизации».

Огромную роль в деле борьбы против распространения унии сыграли такие ревнители православия, как Плоцкий архиепископ Мелетий Смотрицкий и Киевский митрополит Пётр Могила. По мере того, как латинизация становилась всё более очевидной, в борьбу за воссоединение униатов с православием включилось русское правительство и русская православная церковь. Особенно активно их деятельность развернулась после присоединения к Российской империи тех территорий, за которые шла борьба: в 1654 г. часть Малороссии была принята в русское подданство, в конце XVIII в. в результате трёх разделов Речи Посполитой территория России увеличилась за счет украинских, белорусских и литовских земель. Именно на конец XVIII века приходится первая волна воссоединения униатов. Однако, отдельные случаи присоединения униатов к православию имели место ещё со времени введения унии, но они не могли быть особенно многочисленны, так как закон карал переход в православие. Свободное присоединение униатов было разрешено указом Екатерины II в 1794 г. По официальным данным, к концу царствования императрицы всех соединившихся насчитывалось до 2 млн. душ. В лоно православной церкви стало возвращаться и униатское духовенство, что связано с ухудшением его положения. Униатская церковь не стала равноправной с римско-католической, и отношения униатского духовенства с католическим всегда оставались натянутыми. Огромную роль играли базилиане, которые активно занимались миссионерской деятельностью, особенно в польской Украине. Униатские епископы и архиереи в своём большинстве были из базилиан. Они же, пользующиеся большим почётом, «свысока и даже с пренебрежением смотрели на сельское униатское духовенство». К тому же владыки униатов никогда не могли забыть, что их лишили сенаторского кресла, хотя это было им торжественно обещано королем Речи Посполитой Сигизмундом III.

При императоре Павле I правительство сделало большие уступки католикам, и воссоединение униатов с православием почти совсем приостановилось. Переход в католичество из православия наказывался строго, в то время как переход в католичество из унии оставался без внимания. Лишь в 1803 г. вышел указ Александра I, запрещающий обращать униатов в католиков. В начале царствования Николая I униатская церковь состояла из четырёх епархий: Брестской, Виленской, Полоцкой и Луцкой. Управлением униатскими делами ведал первоначально второй департамент римско-католической коллегии, а с 1828 г. учрежденная Греко-униатская коллегия под председательством митрополита. В 1827 г. асессор коллегии от Луцкой епархии Иосиф Семашко подал записку в департамент иностранных исповеданий о тяжёлом положении униатской церкви, которая послужила исходным моментом уничтожения унии. Помимо предложений по реформированию самой униатской церкви Семашко также высказал соображения о возвращении совращённых в латинство и о закрытии ряда базилианских монастырей. Записка И. Семашко явилась первым толчком для серьёзного обсуждения в верхах о необходимости упразднения унии. Это стремление усилило польское восстание 1830 г., после которого началась перестановка епископов в западных губерниях. Журналом «Особого комитета по делам возвращённых от Польши губерний» в 1832 г. «повелено было священнические места замещать преимущественно воспитанниками малороссийских семинарий…, архиереев назначать в западные губернии только из лиц чисто русского происхождения, восстановить полоцкую православную епархию…». И с этого времени начинают проводиться активные мероприятия по воссоединению унии с православием. По высочайшему повелению от 13 января 1834 г. православным епископам рекомендовалось «осторожно и неторопливо действовать в деле присоединения униатов», а униатским епископам в то же время предписывалось «усиленно очищать униатскую церковь от чисто католических обрядов». 26 мая 1835 г. был учреждён секретный комитет по униатским делам, а 19 декабря вышло постановление об изгнании из богослужения всех обрядов, заимствованных из католической церкви. 1 января 1837 г. заведывание униатскими делами перешло к Святейшему Синоду. И, наконец, 12 февраля 1839 г. в Полоцке был подписан Соборный акт о соединении греко-униатской церкви с православной, который 25 марта был утверждён Николаем I. Однако уничтожение унии не везде было воспринято одинаково. Так например, наиболее сильным движение за воссоединение с православными было среди униатского духовенства литовской епархии (особенно со второй четверти XIX в.). В белорусской же епархии, напротив, воссоединение встречало значительную оппозицию. Однако, проблема не была решена в полном объёме, так как уния была уничтожена не везде: униаты оставались ещё в Холмской епархии: в губерниях Седлецкой, Люблянской и Сувалкской. Прочность здешней униатской Церкви была обусловлена как её географическим положением, так и политической ситуацией. По третьему разделу Польши эта территория отошла к Австрии, которой и принадлежала до 1809 г. В 1815 г. по решению Венского конгресса Холмская область вошла в состав Царства Польского. Большое число униатских священнослужителей перебралось в Холм из Волыни, Подолии и Польской Украины, чтобы избежать вынужденного возврата в Русскую Церковь. Количество униатов, перешедших в католичество, было здесь также значительно больше, чем в Литве и Белоруссии, православное же влияние, напротив, было слабым. «Уния успела пустить глубокие корни в религиозном сознании народа». Соединение произошло здесь лишь в 1875 г. и было результатом целого ряда мер, применённых после польского восстания 1863 г. По официальной статистике было воссоединено 236 приходов с 234 000 душ. Но это был лишь внешний успех, так как пребывание в унии на протяжении треста лет не могло уйти бесследно. Вскоре обер-прокурор вынужден был в своих отчётах констатировать наличие среди бывших униатов большого числа «подверженных обольщениям латинства», которые явочным порядком оставляли свои теперь уже православные приходы".

Высочайший манифест «Об укреплении основ веротерпимости» от 17 апреля 1905 г. показал реальное положение дел. Дозволение свободного перехода в другие христианские исповедания не заставил себя ждать: начались массовые отпадения от православия. Воздействие этого манифеста на воссоединённое униатское население было особенно велико в Холмской епархии. «Едва новый закон был опубликован — все деревни были засыпаны листовками, брошюрами с призывом переходить в католичество», — вспоминает Евлогий, — агитацию также подкрепляли ложные слухи: «Царь уже перешёл в католичество…- переходите и вы! Иоанн Кронштадтский тоже принял католичество — следуйте его примеру! и т. д.». Евлогий признаётся, что администрация и высшее управление православной церкви Западного края растерялись. Сельские православные священники стали съезжаться в Холм, прося поддержки у епархиального начальства. «На местах было не только смущение, а настоящая паника». Но самым печальным было то, что польские помещики повели наступление на зависимое от них православное население со всей жестокостью материального давления. Так, по свидетельству Евлогия, батракам было объявлено, что лишь перешедшие в католичество могут остаться на «службе», а остальные получат расчёт. Помимо угроз были и посулы. Так, например, графиня Замойская обещала корову каждой семье, принявшей католичество; ксендзы объявили награду в 1 рубль каждому за совращение одной души из православия. Таким образом, религиозная распря переплеталась с национальной и классовой. Населению в такой ситуации некуда было деваться, и «многие, очень многие, раздавленные безысходностью, приняли в те дни католичество»; правда, не все «за совесть», некоторые лишь официально, оставшись в душе верными православию. Однако, внешняя удача католиков была налицо, «поляки торжествовали…».

Последняя вспышка религиозного противостояния приходится на 1914 г., когда русские войска заняли Галицию. Обер-прокурор В. К. Саблер настоял на образовании церковного управления оккупированных областей. Эту задачу Святейший Синод возложил на Евлогия Георгиевского, архиепископа Волынского, который в начале 1914 г. сменил Антония Храповицкого на кафедре экзарха в Галиции. Это было началом спешного воссоединения галицийских униатов. Смолич И. К. считает, что в условиях войны это начинание было «бессмысленно» и «неразумно». Сам Евлогий в своих воспоминаниях описывает неразбериху, царившую тогда в Галиции: «Армейское командование, в том числе и сам верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, телеграфировали государю о необходимости прекратить мероприятия по воссоединению униатов в Галиции». Однако, Саблер, опиравшийся на кружок императрицы и Распутина, оказался влиятельнее императора Николая II. Митрополит униатской церкви Андрей Шептицкий был интернирован (сначала в Курск, затем в Ярославль) во многие униатские храмы, из которых бежали униатские священники, были поставлены священники православные. Население по большей части вело себя пассивно. Здесь сыграло свою роль то обстоятельство, что Шептицкий успел сделать многое для охранения униатского обряда от латинизации. После отступления русских войск из Западной Галиции весной 1915 г. не заставили себя ждать и карательные меры австрийского правительства против той части униатского духовенства, которая либо поддержала действия русских властей, либо подчинилась им. И только революция 1917 г. окончательно «сделала проблему воссоединения униатов неактуальной».

Длившаяся не одно столетие борьба вокруг униатской Церкви велась не только между Римско-католической и Русской православной церквами, но одновременно и между двумя государствами — Римом и Россией. Преследования и несправедливости подстерегали униатскую Церковь с обеих сторон, которые старались добиться своих целей в пылу политических и религиозных страстей. И каждая из сторон, безусловно, считала свои методы борьбы вполне оправданными. К чему же больше склонялись униаты: к православию или к латинству? Это зависело от ряда факторов:

— географического положения униатских епархий,

— от иностранного влияния,

— от политики местных духовных и светских властей.

В статье С. Филатова и Воронцовой, к примеру, приводится мнение о том, что «унионистское движение» наиболее симпатизирует православию, оно «вобрало в себя всю глубину вечных российских противоречий:

— с одной стороны, стремление к вселенской церкви, и вселенскому единству,

— с другой — неприятие реалий российской жизни в сочетании с желанием сохранить собственную религиозную и национальную самобытность.

2. Современное положение и организация униатской церкви в Украине

Иезуитская школа не решала главный вопрос повестки дня — национального самоутверждения, которое в средневековом сознании сочеталось с утверждением православия и православного образования. Что касается положительных черт иезуитской системы образования, то обучение было бесплатным; в младших классах широко использовалась родной язык учащихся — польский или славянская, и только потом обучение проводилось на латинском языке. Для украинской школы значение иезуитской системы заключалась, прежде всего, в том, что, как отмечает К. Харлампович, орден Иисуса одним своим появлением в стране и образованием школ поднял уровень образования в католических учебных заведениях, способствовал тому, что православные, протестанты, других конфессий подтягивали свои школы до надлежащего уровня. Среди школ, которые пытались освоить достижения западноевропейской педагогики, были братские школы, которые возникли в период XVI — начала XVII вв. во многих городах Украины, протестантские, униатские (греко-католические).

Униатские школы возникают в первых десятилетиях XVII в. В истории отечественной педагогики имеет место мнение, что униатские школы — явление второстепенное для латино-польского и для греко-славянского образовательного пространства. Нами исследовались латиноязычный философские курсы, которые преподавались в этих учебных заведениях и которые в настоящее время хранятся в отделе рукописей Львовской научной библиотеки имени В. Стефаника НАН Украины. Целью исследования было прочесть, интерпретировать латиноязычный философские курсы и ознакомиться с историей униатских (греко-католических) учебных заведений и их роли в распространении образования в этнически украинских землях, находившихся в то время в неблагоприятных условиях чужеземного польского господства. По характеру образования униатские учебные заведения принадлежали славяно-греко-латинского типа, а в организационной структуре наследовали черты иезуитского коллегиума. Со второй половины XVII в. униатские школы попадают под опеку монашеской василианского ордена — Ордена св. Василия Великого (Ordo Sancti Basilii Magni). Это был монашеский чин, созданный 1617 г., который поставил перед собой задачу подготовки образованных кадров с целью укрепления позиций униатской церкви. Василианскому ордена принадлежит инициатива создания т. н. новициат, т. е. школ для обучения кандидатов в чин. Эти школы давали конфессиональной и общее образование. Они создавались при крупных василианских монастырях: в Белостоке, Владимире, Дубно, Дермани, Почаеве, Холме.

Начало василианской системы образования приходится на первое десятилетие XVII в., А затем ее развитие и деятельность достигают конца XVIII ст. Образовательную и педагогическую работу василиан протяжении двух веков можно разделить на два периода. Начало Василианского школ приходится на первую половину XVII в., После чего наступил почти столетний застой, продолжавшийся до середины XVIII в. Возрождение образовательной работы василиан и возникновение новых образовательных центров приходится на период «золотого века» (1754−1772 гг.) в деятельности ордена. Интересный и плодотворный период василианской образования был связан с деятельностью Польской Комиссии народного образования (1772−1795 гг.) В образовательной и дидактической деятельности Ордена в упомянутый период выделяются 4 направления: элементарные приходские школы, коллегии или публичные школы, доступны для всех, семинарии для униатского клира и собственное обучение Ордена для подготовки монахов. Религия и политика — это духовно-социальные явления, которые в истории человечества всегда были тесно связаны. В современных условиях их отношения приобретают новое звучание, они органично вплетаются в жизнь социума. Вот почему необходимость гармонизации этих взаимоотношений становится одной из главных проблем общественного развития.

В конце ХХ — начале ХХI века отмечена тенденция усиления влияния религиозного фактора на политическую жизнь многих стран мира, в том числе и Украины. Это связано с тем, что:

— с одной стороны, налицо политическая и религиозная дифференциация, выступающая важным признаком гражданского общества,

— с другой — наблюдается конфронтация в обществе, вмешательство политических структур в религиозные дела, нарушение прав человека и действующего законодательства, регулирующего государственно-церковные отношения.

Проблема взаимоотношений политики и религии в условиях независимого государства, духовного и национального возрождения, межконфессионального противостояния вызывает особый интерес у исследователей. Среди них М. Бабий, В. Бондаренко, С. Здиорук, А. Колодный, И. Курас, В. Лубский, Н. Рыбачук, А. Саган, П. Фещенко, А. Шуба и ряд других.

В современной Украине, как и в большинстве стран, церковь отделена от государства и формально не участвует в политике. В действительности же ни в одной стране мира церковь, независимо от ее конфессиональной принадлежности, не может быть отчуждена от политики. Она постоянно находится в сфере интересов и нужд граждан, а изменения во внешней и внутренней политике вольно или невольно затрагивают интересы и самой церкви. Активное проникновение религии в массовое сознание и соответствующее повышение роли церкви в государстве не может не сказываться на политической жизни, в частности на поведении политиков. Во многих странах вступающий в должность глава государства клянется на Библии или Коране. В Украине президент принимает присягу на Евангелии и в своей инаугурационной речи обращается к Богу.

При непосредственном участии представителей государственной власти и при поддержке местных администраций происходит строительство церквей и реставрация разрушающихся храмов. Участие в восстановлении церквей стремятся принимать также и олигархи, не скрывающие своих претензий на власть. Политики пытаются завязать дружбу с представителями духовенства. Объяснить это можно двояко — и идеологически, и практически. Взаимодействие политиков и представителей церкви объясняется смыслом возрождения православной духовной культуры. Широкое освещение в СМИ отношение политиков к церкви должно внушать народу мысль об интегрирующей функции православия. То есть, сами политики, показывая свое отношение к церкви, должны были олицетворять возрождение православных традиций украинского народа. Православная церковь в Украине положительно влияет как на имидж отдельных политиков, так и на восприятие народом правящей власти, становясь ее политическим символом. Учитывая постоянное падение доверия общества к институтам государства, политики все чаще обращаются к религиозным ценностям в надежде получить поддержку религиозных центров, а возможно и обрести симпатии верующих.

Присутствие религиозного фактора в политическом процессе Украины определяется возрастающей тенденцией использования религиозно-церковной инфраструктуры для достижения определенных политических целей. Религия является тем универсальным феноменом, который в условиях традиционно религиозного украинского общества очень часто слишком прагматично используется политиками для завоевания симпатий народа. Особенно выразительно действие религиозного фактора в политической жизни прослеживается в ходе предвыборных кампаний. Опыт парламентских и президентских выборов четко показал конфессиональное структурирование украинского политикума и политические симпатии или антипатии украинских церквей. В силу того, что религия предопределяет внимание к таким глобальным проблемам, как поддержание мира, борьба с голодом и другими, она выступает в роли некоторого центра, вокруг которого собираются все, кто заинтересован в решении этих проблем. Политики же заинтересованы в разрешении этих проблем по роду своего занятия и редко пренебрегают возможностью использовать авторитет религии для поддержания своего престижа. И если сегодня православие не воспринимается как идея государственного масштаба, то не учитывать его огромное влияние тоже нельзя. Однако, стремление использовать религию и церковь для легитимации своей власти приводит к чрезмерной политизации.

В современной Украине наблюдается усиление роли политического фактора в религиозной жизни и соответственно — религиозного в политике и других сферах общества. Религия, существуя тысячелетиями в сознании украинской нации, тесно переплетается с этнической культурой, обычаями, традициями, глубоко проникла в быт, приобрела способность выражать политические стремления людей. Она накладывает отпечаток на политическое сознание людей, укрепляя религиозность, усиливает общественную мораль, нравственность и правопорядок, формирует внутреннюю культуру человека. Политически социализированный индивид принимает участие в политических событиях, или реагирует на них в соответствии со своими религиозными воззрениями, заставляя окружающих считаться с ними. Для государства практическое значение имеет порождаемый религиозной идеологией нравственный облик общества. Для того чтобы нравственное начало оказывало свое позитивное влияние на политические отношения, религия должна быть независимой от государства. Она может существовать только самостоятельно, иначе перестает продуцировать этику, в которой так нуждается государство. Воздействие религии на политику неизменно ощущается, прежде всего, в том, что религия как определенная мировоззренческая система, включающая обязательные общественно-нравственные установки, влияет на умонастроения своих последователей, их жизненные устремления, социальное поведение и политические действия. Разумеется, что воздействие это тем сильнее, чем больше их готовность следовать ее нормам в повседневной жизни. Социально-политическая тематика, так или иначе, присуща всем религиозным доктринам. Религиозная организация может и не вырабатывать своей политической платформы, не стремиться к политической деятельности. А вот конкретно верующий человек, даже если он осознанно или неосознанно не имеет собственной политической позиции, то и с отсутствием таковой личность объективно включена в политический процесс.

Американский социолог Нейл Смелзер писал: «В современной жизни нарастает стремление религиозных групп вмешиваться в решение политических и социальных вопросов, стоящих на повестке дня». На словах религиозные центры часто выступают с заявлениями об отказе католической церкви и православной церкви от вмешательства в государственные дела, и что их важнейшей целью является укрепление духовных оснований современного общества путем религиозно-нравственного воспитания его членов. Однако такая установка позволяет церкви давать самостоятельную нравственную оценку политики, проводимой различными общественными силами, в том числе и правительством. Следует отметить, что значительное увеличение численности общин является следствием многих противоречивых процессов, которые происходят в обществе. Всплеск религиозности у населения различных регионов, как правило, связан с серьезным ограничением витальных и духовных потребностей людей, возникающих из-за кризиса, поражающего все сферы общественной жизни. В результате усиливается не только «религиозность» личности и общества, но и активизируется его политическая деятельность. Всплеск политической жизни в критические моменты жизни людей, приводит к втягиванию в эти процессы представителей различных церквей, т. е. появлению «политического клерикализма». Это закономерное явление кризисного общества, поскольку церковь — как один из важных и наиболее динамично развивающихся институтов, способных достаточно быстро и эффективно влиять на мировоззрение и поведение людей, активно используется не только государством, но и различными политическими партиями и общественными движениями при решении своих тактических и стратегических задач. В таких условиях в процесс заигрывания с церковью включаются не только партии, заявившие о себе в программных документах, но и партии, на знамени которых еще совсем недавно были написаны лозунги атеизма. В условиях кризиса все политические структуры вынуждены обозначить свое отношение к религии и церкви. И, как правило, каждая из них, демонстрируя свою лояльность в отношении религии церкви, подчеркивает не только их «прогрессивную» роль, но и оказывает материальную помощь некоторым общинам. Для привлечения на свою сторону религиозных организаций политики предпринимают различные шаги. Особый интерес у них вызывают религиозные организации доминирующей конфессии. В Украине — это православие.

Однако, политическая роль церкви в демократическом обществе и не должна быть весьма сильной. Нежелательность клерикализации в условиях демократии связана с тем, что клерикальные движения достаточно практически исходят из постулата, что все социально-политические явления должны основываться на принципах, источником и гарантом которых является церковь. Крайний вариант клерикализма — требование всестороннего соблюдения государством канонов религиозной догматики, наступление на светскую мораль. Вносится идеологическое начало, требующее рассматривать оппонентов политического процесса как воплощение мирового зла, борьба с которыми должна вестись не на жизнь, а на смерть. Конечно, религиозные организации не могут быть абсолютно вне политики, они так или иначе участвует в политической жизни, но им противопоказано участвовать в политике политическими средствами. Особенно ярко взаимосвязь религии и политики проявляется в деятельности религиозно-политических партий и движений, влияние которых на общественную жизнь в различных регионах земли растет.

В настоящее время наблюдается подъем христианско-демократического движения. Провозгласив христианское учение основой своей политической платформы, они имеют своих приверженцев фактически во всех слоях населения. Ареал распространения большинства христианско-демократических партий — Западная Европа и Латинская Америка. Они существуют и в странах Восточной Европы, где проявляют политическую активность. Многочисленные исламские партии и политические движения действуют в странах Востока (Индонезия, Пакистан, Бангладеш, Турция, Ливан и др.).

С обретением независимости в Украине появились такие партии как Партия Христианский народный Союз (1997 г.), Всеукраинское объединение христиан (1998 г.), Республиканская христианская партия (1997 г.), Партия мусульман Украины (1997 г.), Украинская христианско-демократическая партия (1991 г.), Христианско-демократическая партия Украины (1992 г.), Христианско-либеральный союз (1995 г.). Однако, партии религиозной направленности в Украине не имели народной поддержки (выборы 1998 г.). Можно выделить некоторые из причин их поражения:

— Во-первых, христианские партии не нашли своего места на политической карте Украины, в политической жизни украинского народа, не нашли особого неповторимого политического содержания.

— Во-вторых, в практической работе партии органично не соединились с христианством. Оказалось, что христианскими они были в основном по названию.

— В-третьих, христианско-демократическое движение не приобрело массового распространения через расхождение в названиях партий христианской ориентации формами их деятельности и организации.

— В-четвертых, эти партии не смогли объединить христианские ценности с политикой, вследствие чего ценности остались отделенными от нее, а политика — от христианской морали.

— В-пятых, им не удалось найти свой электорат. Конечно, партии религиозной направленности имеют в Украине определенную перспективу, но их судьба зависит от разработки своей идеологии и концепции собственной деятельности. Непосредственное влияние религии на политику в Украине ограничивается действующим законодательством, которое запрещает религиозным организациям принимать участие в деятельности и финансировании политических партий, проводить предвыборную политическую агитацию, спонсировать предвыборные кампании, но несмотря на это религия и церковь, как ее институциональное проявление, остаются активными действующими лицами на сцене украинской политики.

Анализируя влияние религии и церкви на политические процессы в Украине, необходимо принимать во внимание особенности конфессиональной гетерогенности украинского общества. В условиях социально-политической нестабильности, обострения различного рода общественных противоречий роль религии в социуме возрастает в значительной мере в силу того, что противоборствующие политические группы стремятся с максимальной пользой для себя использовать возможности конфессий. Такая практика способствует обострению внутриконфессиональных, межконфессиональных и межэтнических противоречий, а также активизирует процесс вовлечения религиозных институтов в политику.

В религиозно-конфессиональной структуре современной Украины можно выделить несколько специфических векторов отношений. Наиболее характерными среди них выступают межправославные отношения. В стране православие представляют три церкви:

— Украинская Православная Церковь Московского Патриархата (УПЦ МП),

— Украинская Православная Церковь Киевского Патриархата (УПЦ КП),

— Украинская Автокефальная Православная Церковь (УАПЦ).

Вывод

церковный уния православный католический Противостояние православных церквей вызвано не догматическим богословским расхождением, а связано с различным видением церквей себя в современном мире. Украинские православные церкви, исходя из своей исторической традиции, по-разному представляют свое место во вселенском православии и мире, исходя из этого пытаются влиять на политику государства, от которого зависит та роль, которую играет в этом мире украинская общность. Православные церкви по-разному воспринимают экономические и социально-политические процессы, происходящие в мире.

УПЦ МП с настороженностью относится к достижениям современной цивилизации, считая демократические идеалы и культ свободы человека плодами секуляризации. По-другому воспринимают эти процессы представители УПЦ КП И УАПЦ. По мнению их руководства, православие в Украине используется в качестве барьера между украинским народом и достижениями современной цивилизации. Эти церкви заявляют о своем желании интегрироваться во вселенское православие, противопоставляя себя УПЦ МП. Для них понятия демократия, гражданское общество и права человека неразрывно связаны с христианскими ценностями. Будучи настроенной на диалог культуры религиозных традиций, национально настроенные православные церкви выступают против только лишь восточно-векторной внешней политики, и демонстрируют готовность к диалогу с другими христианскими конфессиями.

Противостояние православных церквей в Украине в значительной степени связано с вмешательством внецерковных сил. Определенное влияние на развитие православия постоянно оказывают государственные и политические силы страны. Так, начиная с 90-х годов, многие представители власти традиционно воспринимали УАПЦ как националистическое образование. Отсутствие единой позиции чиновников по поводу «православного вопроса» усугубило противоречия, существующие в православии, и создало значительную временную паузу, которой воспользовались российские светские и церковные аналитики, используя в своих интересах определенным образом настроенные силы. Раскол в украинском православии представляет собой одну из наиболее острых проблем общественной жизни современной Украины. Он создает напряженность в обществе и не позволяет использовать потенциал православной церкви для духовного развития.

Отношения между церквами постоянно напряженные, что вызывает конфликтные ситуации, противостояние различных социальных и политических сил. Этот раскол разделил украинское общество и привел к политизации религиозной среды. По то или иную стороны стали не только политические деятели, народные депутаты, а и целые партии и депутатские фракции, что очень сильно вредит Украине.

Церковная ситуация в украинском православии приобрела явную политическую окраску и стала фактором не столько религиозной, сколько политической жизни. Проблема раскола в православии стала общегосударственной, так как он носит региональный характер и не способствует консолидации нашего общества, становлению и утверждению независимого государства. Сложившаяся ситуация нарушает мир, спокойствие и стабильность в государстве, угрожает ее безопасности, и наносит вред международному имиджу Украины. Другое направление отношений складывается между украинским православием и римои греко-католиками.

С 1992 г. по 2004 г. число римско-католических общин возросло в два раза, увеличилось число монастырей, открылся духовный колледж, духовная семинария и украинский римско-католический университет. Руководящим органом РКЦ в Украине является Львовская митрополия, которая объединяет все религиозные организации и подчиняется апостольской столице. Значительным импульсом в активизации деятельности общин РКЦ стал первый в истории визит Римского папы на Украину в июне 2001 г., который способствовал созданию благоприятных условий для межрелигиозного диалога. Следствием этого стала постепенная утрата этнического фактора приоритетного значения в определении конфессиональных приоритетов государства и церкви.

Украинская греко-католическая церковь (УГКЦ) появилась в результате подписания Брестской церковной унии в 1596 г. Киевской митрополией с Апостольским престолом в Риме и является унийной церковью, ее создание начавшись попыткой объединения христианских церквей и всех верующих христиан, привела к их дальнейшему разъединению, так как на месте двух церквей существовали уже три: католическая, православная и униатская, что способствовало появлению множества отличий, которые со временем способствовали регионализации Украины. Трудность становления и институционального формирования УГКЦ, постоянные ее запреты способствовали тесной связи с историческим и политическим контекстом развития Украины.

В 1946 г. На Львовском соборе УГКЦ было решено ликвидировать унию и аннулировать зависимость от Рима, вернувшись к православной вере. Возрождение УГКЦ опередило обретение Украиной независимости. С 1989 г. начинается массовое возобновление ее инфраструктуры, а на данном этапе УГКЦ полностью восстановила свою структуру и превысила довоенный уровень. Около 96,6% ее общин действует в западном регионе. На 01.01.2004 года УГКЦ насчитывала более 5,5 млн. своих последователей. После утверждения независимого украинского государства началось противостояние между УГКЦ и УПЦ.

Греко-католиками были захвачены свыше тысячи православных храмов и разгромлены три епархии УПЦ: Львовская, Ивано-Франковска и Тернопольская. Сложные отношения между этими церквями до сих пор остаются напряженными, отражая интересы определенных политических сил, подталкивающих униатов и православных к весьма опасным для существования независимого государства действиям. В современных условиях греко-католики плодотворно развивают собственные христианские, духовные традиции европейской цивилизации, участвуют в решении многих проблем общественно-политической жизни Украины. УГКЦ стремится к сотрудничеству с другими христианскими церквами, в частности с православными.