Торговое право. 
История государства и права зарубежных стран

Начиная с XI—XII вв. по всей Европе в десятках городов регулярно стали проводиться большие международные ярмарки. Получили распространение и международные рынки, особенно в портовых городах. Эти ярмарки и рынки были сложными организациями, и с ростом правовых систем, как церковных, так и светских, сложилось представление о специальном торговом нраве, которое включало не только обычное право ярмарок и рынков, но и обычаи морской торговли и, наконец, торговые законы самих городов.

Торговое право (lex mercatoria) управляло особым сословием (купцами) в особых местах (на ярмарках, рынках, в портах), а также регулировало торговые отношения в городах. Торговое право существовало отдельно от церковного, феодального, манориального, городского и королевского права, хотя имело особенно тесные связи с городским и церковным правом.

Характерно, что первоначальная разработка торгового права была по большей части предоставлена самим купцам, которые организовывали международные ярмарки и рынки, создавали торговые суды и учреждали торговые представительства в новых городах, выраставших по всей Западной Европе.

Римское право, к которому все чаще обращались в этот период, содержало высокоразвитую систему норм для заключения различных договоров, включая заем денег, заем имущества, заклад, продажу, аренду, товарищество, доверенность (форму агентского соглашения), морское право Родоса, а также обычаи морской торговли, разработанные позже торговцами восточного Средиземноморья. Однако эти нормы не были соотнесены друг с другом и проанализированы в категориях общих принципов. Более того, не проводилось различия между торговыми и неторговыми договорами, все договоры считались гражданскими. Римское правовое наследие не могло решить те внутренние и международные торговые проблемы, которые возникали в Западной Европе в этот период.

Время от времени нормы торгового нрава, разработанные купцами, собирались и распространялись. Одним из самых ранних примеров такого рода является изданный примерно в 1095 г. Республикой Амальфи на итальянском побережье Тирренского моря сборник морских законов, который стал известен как Амальфитанская таблица и был признан всеми городами-республиками Италии. Около 1150 г. морские портовые города побережья Атлантики и Северного моря приняли компиляцию из решений по морским делам, вынесенных судом на острове Олерон, у Атлантического побережья Франции (так называемые законы Олерона). Примерно в 1350 г. были приняты законы Висби, порта на острове Готланд в Балтийском море. Они были похожи на законы (свитки) Олерона и приобрели широкий авторитет в соседних балтийских странах. Примерно в то же время в торговых центрах Средиземноморья было принято «Consolato del Маге», собрание обычаев моря, применяемых в консульском суде Барселоны. Отчасти оно было основано на более ранних сборниках, отчасти на статутах и компиляциях городов Италии. Все эти собрания касались исключительно морского права, включая договоры на перевозку товаров морем. В тот же период была создана большая совокупность норм права, регулировавших сухопутную торговлю.

Постепенно торговое право обретало вид целостной системы принципов, понятий, норм и процедур. Уже в XII в. использовались косвенные средства страхования заморских перевозок. В XIV в. появились первые документы морского страхования, а к XV в. страхование на море было уже процветающим бизнесом. В XII—XIII вв. торговые банкиры стали выпускать для своих клиентов письма с заверением, что банкир заплатит по обязательствам клиента. В XIV—XV вв. такие письма превратились в торговые аккредитивы, в которых банкир заверял конкретных продавцов, что он заплатит за конкретные товары, которые желает приобрести данный покупатель. В XII в. право вступать в коммерческие договоры распространилось на бывших крестьян и феодальную аристократию, после чего было постепенно распространено и на другие группы лиц, включая женщин и несовершеннолетних. Это была сознательная адаптация существующих правовых институтов к новым условиям и расширение сферы их применения для удовлетворения новых потребностей. Разнообразные права и обязанности, связанные с коммерческими отношениями, стали трактоваться как составные части права lex mercatoria, как ясно очерченная и связная система.

Развитие торгового права было довольно быстрым, и не только в период формирования, но и в XIII—XV вв. С течением времени усиливались такие черты торгового права, как объективность, конкретность его норм, точность понятий. Его универсальность, обобщенность и единообразие все более брали верх над местными различиями. Конкретность норм торгового права повышалась по мере того, как торговое право закреплялось в письменной форме — в виде торгового законодательства либо в виде более или менее стереотипных письменных коммерческих документов. По мере расширения договорных возможностей все большее значение приобретала взаимность прав. Все больше упорядочивалось судебное разбирательство коммерческих споров. Возрастала степень интеграции торгового права.

Сознательное развитие системы торгового права значительно облегчалось благодаря существованию институтов, ответственных за эту задачу. Европейские правители, особенно власти крупнейших торговых городов, помогали развивать систему торгового права путем кодификации обычаев. В качестве примера можно привести «Обычаи Генуи» 1056 г., «Constitutum Usus» Пизы 1161 г., «Книгу обычаев» Милана 1216 г. Рост торгового права облегчался также благодаря тому, что велись записи решений торговых судов, включая не только городские и морские, по и ярмарочные суды.

Кроме того, создание в конце XI—XII вв. развитой системы нотариата сделало неизбежной сознательную адаптацию торгового обычая к новым условиям. Нотариусы не только регистрировали коммерческие сделки, но и составляли договоры и другие нотариальные документы. Считалось, что последние имеют силу договорных обязательств. Так, нотариус составлял долговое обязательство, вексель или другой платежный документ, который сразу приобретал юридическую силу. Нотариальный договор обмена и был, по-видимому, предшественником векселя, а нотариально заверенное обещание уплаты стало, вероятно, предшественником долгового обязательства. В Северной Европе, где нотариальные документы применялись не так широко, как в Южной, аналогичную силу имели записи, заверенные муниципальными или гильдейскими властями, например Лондонской ратушей.

Кроме нотариальных записей юридическую силу имели также бухгалтерские книги и судовые картулярии, даже купеческие счета допускались в качестве доказательств. Таким образом, существовала обширная система записи коммерческих операций, и хотя это, несомненно, в какой-то степени сдерживало перемены, но в то же время вводило их в определенное русло и придавало им преемственность.

Становлению единообразия прав и обязанностей в торговом праве способствовал и международный характер торговли в этот период. Международная торговля часто преобладала над местной и была важной моделью для коммерческих операций вообще. Крупные международные ярмарки регулярно проводились в установленных местах по всей Европе или в городах с постоянными рынками, куда стекались купцы из многих стран. Международные торговые ассоциации учреждали постоянные представительства в ведущих торговых центрах Европы. Однако движение к единообразию было постепенным процессом. Даже обычаи международных ярмарок не всегда были одинаковы, но законы и обычаи разных стран и местностей, применимые к торговым сделкам, разнились лишь в деталях. Руководящие принципы и важнейшие правила были всюду одинаковы или имели тенденцию к одинаковости.

В Европе XII в. международный характер торгового права был важной защитой против ограничений в правах иностранцев по местному праву, да и вообще против капризов местных законов и обычаев.

Тот факт, что иностранец часто был бесправен по местным законам, а также не пользовался покровительством местных властей, делал универсальность торгового права насущной необходимостью. Со временем универсальное торговое право стала охранять и набиравшая силу центральная политическая власть. Один из самых ранних примеров — положение Великой хартии вольностей 1215 г., где говорилось: «Все купцы пусть имеют свободу выезда из Англии и въезда в нее, и пусть живут в Англии и путешествуют сушей и морем с целью купли и продажи, свободные от установленных законом сборов, в соответствии со старинными и справедливыми обычаями». Со временем эта защита как в Англии, так и в других странах, расширилась до содействия властей в реализации решений торговых судов.

Так, в 1292 г. лондонский купец по имени Лукас был обвинен в том, что уехал с Линнской ярмарки, не заплатив 31 фунт за купленные у немецкого купца товары, и отказался предстать перед судом ярмарки, чтобы ответить по иску в соответствии с торговым правом. После такого поступка ни один иностранный купец не захотел ничего продавать гражданам Лондона до полной оплаты, называя их «недобросовестными должниками». По просьбе лондонских купцов, опасавшихся за свою репутацию, Лукас был посажен в лондонский Тауэр, и затем его дело было пересмотрено королевским советом на основании принципа «habeas corpus» .

В 1473 г. канцлер Англии объявил, что иски иностранных купцов, обращающихся к нему за защитой, будут решаться «в канцлерском суде по праву природы… которое некоторые называют торговым правом, которое является универсальным правом мира» .

Начиная с XII в. получила распространение практика заключения итальянскими городами двусторонних соглашений, по которым каждая из сторон обязывалась предоставлять гражданам другой стороны свободу поселения внутри ее границ, право владеть там собственностью, заниматься ремеслом и торговлей, посещать богослужения и обращаться в суды. Такие договоры часто учреждали беспристрастные купеческие трибуналы для разбора споров между гражданами этих городов быстро и в соответствии с торговым обычаем, а при отсутствии такового — «по доброй совести». В XII в. король Англии Генрих II в договоре с городом Кельном обещал его гражданам не менее благоприятное отношение, чем к английским купцам. Возможно, это самый старый пример положения о «национальном режиме» и предшественник оговорки о режиме наибольшего благоприятствования в современных торговых соглашениях.

Центральное место в системе торгового права занял принцип взаимности прав. Конечно, взаимность всегда, во всех цивилизациях, была сердцевиной любой торговли, поскольку всякая торговля подразумевает обмен расходами или выгодами со стороны участников сделки. Однако, начиная с конца XI — начала XII столетия, принцип взаимности прав включал и нечто большее, чем простой обмен. В идеале указанный принцип предполагал элементы добросовестности, честности обмена. В обмен следовало вступать честно, т. е. без принуждения, обмана или иного злоупотребления волей или осведомленностью другой стороны. Но даже тот обмен, в который стороны вступили добровольно, будучи осведомлены о его существе, не должен был повлечь расходы, чрезмерно непропорциональные предстоящим выгодам. Такой обмен также не должен был наносить неоправданный ущерб третьим лицам или обществу в целом.

С точки зрения христианской социальной этики, те, кто занимались коммерческими делами, должны были вести свою деятельность так, чтобы спастись от греха алчности. Проводилось различие между законной торговлей, основанной на добросовестности, и незаконной торговлей, основанной на алчности; торговлей, основанной на удовлетворении законных потребностей, и торговлей, основанной на простом эгоизме или обмане; законными процентами по займам и ростовщичеством; справедливой ценой и несправедливой. Таким образом, сложилась общественная и экономическая мораль, которая получила поддержку права.

В Средние века было сформировано большинство элементов современной системы торгового права; они содержали правовые принципы, разделяемые всеми правовыми системами того времени и были приспособлены к особым нуждам торгового сообщества. Остановимся на некоторых из них.

По мере вытеснения натуральных расчетов денежными получили распространение новые типы коммерческих договоров, включающих использование кредита. Главными формами кредита стали долговые обязательства и векселя. Покупатель подписывал адресованный продавцу документ, обязуясь уплатить ему определенную сумму денег в определенный момент в будущем или, но предъявлении документа, либо выдавал чек (вексель) на третье лицо (например, «А: уплатить В с моего счета…»), который оплачивался в определенную дату или по предъявлении. Подобные коммерческие документы использовали еще в VIII—X вв. в средиземноморской торговле арабы, но их не рассматривали как «абстрактные договоры», т. е. обязательства, не зависящие от породивших их договорных отношений. Когда такие документы в конце XI—XII вв. стали обычными в Европе, они приобрели не только характер независимых обязательств, как сами деньги, но и другую черту денег — оборотность. Выдавший чек (или вексель) делал документ оплачиваемым его держателю или «по его распоряжению». Это означало, что всякий, кому держатель передавал данный документ, получал безусловное право на выплату лицом, выдавшим чек, причем даже в том случае, если он имел значимые аргументы против первоначального векселедержателя (обман, например). Имело значение только то, получил ли индоссат данный документ добросовестно и не зная об обмане или ином препятствии. Предполагалось, что документ будет переходить из рук в руки. Аналогичным образом вексель, подлежащий оплате векселедержателю или «подателю», был действителен в руках любого добросовестного держателя. Понятие и практика оборотности кредитных документов не были известны римскому праву, мусульманским и другим средиземноморским торговцам.

Кроме кредита продавцов покупателям через оборотные документы и другие инструменты существовал и кредит покупателей продавцам через разные виды договоров о покупке товаров, которые должны быть поставлены в будущем, куплены продавцом и перепроданы и т. п.

Предоставление кредита продавцом или банкиром покупателю было распространено больше, чем предоставление кредита покупателем продавцу, и поэтому изыскивались способы защиты кредитора от неуплаты. Наиболее важным инструментом был залог движимого имущества (chattel mortgage), когда кредитор сохранял в качестве гарантии права на товар, который нельзя было перепродать или распорядиться им иначе, не погасив долг кредитору. Если кредитор не получал обратно своих денег, он имел право завладеть товарами и перепродать их в уплату долга. Поскольку имелась опасность, что имущество может обманным путем быть заложено не одному кредитору, а нескольким, во многих европейских городах была установлена система официальной регистрации залогов движимого имущества у государственных чиновников, и потенциальные кредиторы могли обнаружить любую ранее составленную закладную.

Неотъемлемым компонентом развития системы коммерческого кредита было право банкротства, которое, с одной стороны, должно учитывать интересы кредиторов, а с другой — не быть губительным для должников. Торговому праву, регулирующему банкротство, начиная с XII в., удалось соблюсти золотую середину между этими двумя крайностями. Оно разрешило ограничение ответственности должников и в то же время отдавало предпочтение кредиторам по обеспеченному долгу.

К концу XI в. развитие торговых операций сделало необходимым создание разнообразных деловых ассоциаций. В Италии, Англии и других странах Европы появился новый вид делового объединения, так называемый «commenda» — соглашение (договор), который позволял мобилизовать средства для дальней морской или, реже, сухопутной торговли. Комменда, вероятно, возникла как договор займа, но скоро развилась в договор товарищества на одно предприятие. Обычно это была поездка на Ближний Восток, в Африку или Испанию и обратно. Один партнер, именуемый «stans», вкладывал капитал, но оставался дома, другой, называемый «tractator», совершал путешествие. За свой трудный и опасный путь tractator получал обычно четверть прибыли, а рисковавший деньгами stans — остальные три четверти. Довольно часто трактатор в одной комменде был стансом в другой взаимной комменде. Разновидностью комменды было «societas maris» («морское товарищество»), в котором трактатор обеспечивал треть капитала, станс — две трети, а прибыль они делили поровну.

Обычно стансом был купец, который сам уже не плавал за море, но еще активно занимался делами и иногда брал на себя продажу товаров, привезенных его партнером. Однако известно множество случаев, когда компаньонами и вкладчиками становились люди без делового опыта: вдовы, священники, государственные чиновники, ремесленники и пр.

Комменда и морское товарищество имели большое преимущество в том, что ответственность компаньонов была ограничена размерами их первоначального вклада. В этом отношении они были похожи на современную акционерную компанию. Вкладчики могли также уменьшить риск, разделив свои деньги между несколькими коммендами, а не вкладывать их в одну единственную. Однако комменда отличалась от современных деловых корпораций тем, что обычно являлась краткосрочной договоренностью, расторгавшейся по окончании предприятия, ради которого учреждалась.

Долгосрочные сухопутные предприятия часто организовывались в виде другой формы товарищества, именуемой «compagnia». Первоначально это была ассоциация членов одной семьи, которые вместе трудились ради увеличения семейного богатства. Потом к ним присоединялись посторонние, и получалась деловая единица, «компания». В противоположность комменде компания обычно вела разнообразную торговую деятельность в течение многих лет. Часто она образовывала филиалы в разных городах.

Можно было воспользоваться и другими типами договоров для создания других типов деловых ассоциаций. Однако комменда и компания оставались главными моделями.