Девиации в управленческих структурах

Вопросы бюрократизации, коррупции, круговой поруки являются одними из наиболее актуальных при обсуждении проблем современного управления. «Болезни» управленческих структур приводят к целому ряду последствий: это и снижение эффективности деятельности, и «раздувание» управленческого аппарата, и усиление позиций теневой экономики. Для того чтобы минимизировать негативный эффект от этих последствий, в первую очередь необходимо разобраться в причинах и особенностях протекания этих «болезней» .

Классически в социологии принято выделять нормативное, отклоняющееся (девиантное) и противонормативное (делинквентное) поведение. Остановимся подробнее на понимании природы девиантного поведения.

Девиация в социально-поведенческих науках рассматривается как «несоответствие имеющейся норме или набору норм, принятых значительной частью людей в группе или обществе»^[1], а степень девиантности определяется степенью соответствия или несоответствия поступков социальным ожиданиям.

Во-первых, необходимо отметить, что понятие девиация (отклонение) нельзя рассматривать вне конкретного нормативного поля. То, что в одних социальных системах рассматривается как норма, в других социальных системах будет рассматриваться как отклонение (например, убийство во время войны и убийство в мирное время: поступок один и тот же, но его оценка различается в зависимости от контекста ситуации).

Во-вторых, девиация — это не всегда плохо. Норма — это всегда усредненное значение показателя чего-либо, следовательно, отклонение может идти как в сторону ухудшения этого показателя, так и в сторону его улучшения. Такие отклонения носят название «культурно одобряемых» отклонений.

В-третьих, отклонение может выполнять функцию адаптации системы к изменяющимся условиям, предлагая формы поведения, отличные от прошлого опыта.

Одними из наиболее авторитетных социологических теорий девиации являются теории аномии Э. Дюркгейма и Р. К. Мертона.

Аномия^[2] — отсутствие четкой системы социальных норм, их недостаточность. Это разрушение единства культуры, вследствие чего жизненный опыт людей перестает соответствовать идеальным общественным нормам. Аномия мыслима в двух измерениях: во-первых, состояние аномии может характеризовать общество, в котором нормативные стандарты поведения, а также существующие в нем убеждения, либо серьезно ослаблены, либо отсутствуют; во-вторых, состояние аномии может характеризовать и отдельное лицо, если оно социально дезориентировано, находится в состоянии тревоги и переживает чувство изолированности от общества.

Таким образом, по мнению Дюркгейма, индивид становится девиантом вследствие потери ориентации, вызванной разрушением привычных социальных норм.

В нашем случае имеется в виду, что при отсутствии четких норм в системе управления, при их размытости, «разрегулированности» и возможности двойного толкования, индивид вынужден искать новые формы поведения, что и приводит к возникновению таких отклонений, как коррупция, бюрократизация и т. д.

В то же время необходимо отметить следующую особенность аномии. Аномия опасна не тем, что индивид не подчиняется каким-то нормам, а тем, что он вообще не имеет ориентиров. Это похоже на ситуацию с человеком, который заблудился в лесу не потому, что решил идти своей дорогой, отдельно от всех (в силу, возможно, весьма уважительных причин), а потому, что в лесу вообще нет никакой, даже самой непроходимой, дороги. Если же мы имеем какие-то ориентиры, достаточно ясно и понятно проговоренные, то у нас появляется возможность свободного выбора своего отношения к этим ориентирам, своего поведения в существующих обстоятельствах. Именно от системы управления в организации во многом зависит количество и качество возникающих отклонений.

В своей концепции аномии Мертон предлагает из множества элементов социальной и культурной структур выделить два особенно важных^[3]:

• 1) определенные культурой цели, намерения и интересы, выступающие в качестве законных целей для всего общества или же для его отдельных слоев;
• 2) социально приемлемые способы достижения этих целей.

С точки зрения Мертона, девиация может быть рассмотрена как «симптом рассогласованности между культурно предписанными стремлениями и социально структурированными средствами их реализации». Исходя из данной гипотезы, Мертон предложил следующую типологию девиантного поведения.

Конформизм — согласие с целями общества и легитимными способами их достижения.

Инновация — согласие с целями общества, но отрицание социально одобряемых средств их достижения.

Ритуализм — отрицание культурно одобряемых целей, но согласие (порой доведенное до абсурда) с одобряемыми способами их достижения.

Ретреатизм (бегство от действительности) — отрицание как культурно одобряемых целей, так и социально одобряемых средств, при котором индивид не предлагает ничего взамен, а просто дистанцируется от общества.

Бунт (мятеж) — тоже отрицание и целей, и средств, которое приводит к замене старой системы «культурно одобряемые цели — социально одобряемые средства» и появлению новой идеологии.

Таким образом, бюрократ, по мертоновской классификации, — это ритуалист, который не может отойти от стереотипов поведения, забыв об истинной цели возникновения тех или иных пунктов инструкции. Коррупционер — это новатор, стремящийся к достижению культурно одобряемых целей с помощью непривычных средств их достижения. А идеологи теневой экономики — это мятежники, которых не устраивает сложившаяся система общественного устройства.

Мертон отмечает, что в обществе, в котором исключительно сильно акцентируются определенные цели без соответствующего акцентирования институциональных способов поведения, последние могут быть настолько сильно искажены вследствие акцентирования целей, что поведение многих индивидов ограничится лишь соображениями технической целесообразности. В этом случае при выборе средств достижения значимых для него целей индивид предпочтет наиболее эффективные с технической точки зрения средства (узаконенные или нет в культуре данного общества) институционально предписанному поведению. Причем это не означает, что институциональные правила неизвестны девианту, просто преувеличенное акцентирование цели-успеха лишает эти правила эмоционального одобрения и поддержки. Мертон пишет, что данная «социальная структура вызывает предрасположенность к аномии и отклоняющемуся поведению. До тех пор, пока установка на преодоление конкурентов пронизывает все сферы человеческой деятельности и не существует чрезмерного культурного акцентирования «успешного» результата, выбор средств в значительной степени остается в пределах институционального контроля. Когда же культурный акцент сдвигается с самого процесса конкуренции в сторону почти исключительного внимания к ее результатам, возникает напряжение, способствующее развалу регулирующей системы. С ослаблением институционального контроля происходит приближение ситуации, когда учет личных достижений и страх наказания становятся единственными регулирующими факторами^[4].

Рассматривая современное российское общество, мы видим очень много схожего с описанным Мертоном. Особенно это касается управленческой сферы, в которой в результате действия процессов трансформации произошли очень заметные изменения. Социальный контроль со стороны государства ослаб; жизненные цели, одобряемые в условиях новой экономики, усиленно акцентированы; но институциональных способов их достижения почти не предлагается. Поэтому возникают девиантные способы решения любых проблем управления: бюрократия (когда индивиду, принимающему решения, выгодно снижать свою ответственность за его принятие, прикрываясь инструкциями, циркулярами и т. д.), коррупция (когда индивид получает какую-либо незаконную материальную выгоду в силу занимаемого им должностного положения), круговая порука (как одна из форм ингруппового фаворитизма, при которой начинают срабатывать так называемые нормы оправдания, т. е. культурные образцы, с помощью которых люди оправдывают осуществление каких-либо запретных желаний и действий без открытого вызова существующим моральным нормам).

Рассмотрим поподробнее одну из форм девиации в управлении — коррупцию.

Коррупция — это систематическое получение должностным лицом (или через посредника) материальных ценностей или приобретение выгоды имущественного характера, предоставляемых ему исключительно в связи с занимаемым им должностным положением за покровительство или оказание услуг в настоящем или будущем.

Алгоритм действия прост: облаченный властью индивид с большей долей вероятности примет решение, более выгодное тому, кто его «отблагодарил». Тем самым нарушается один из базовых принципов управления — принятие решения зависит в первую очередь от поставленной перед участниками процесса цели. Возникает перекос в иерархии целей: на первый план выходят цели участников (цели-ориентации), а цели-задания и цели-системы подчиняются им. В результате нарушается баланс целей, что приводит к неэффективности работы организации как целостной системы. Очевидно, что чем выше управленческий орган, в котором возникла коррупция, тем больше угроза для осуществления эффективной деятельности организации. Но коррупция угрожает не только экономической безопасности системы, это угроза и социальной, и политической безопасности.

Не менее опасной «болезнью» управленческих структур может стать бюрократия. Можно подумать, что это даже хорошо, когда вся деятельность осуществляется строго в соответствии с инструкциями, циркулярами, предписаниями и т. д. Но, как говорится, жизнь всегда богаче инструкций, и просто нереально предусмотреть все повседневные нюансы деятельности. Никто не призывает каждый раз «начинать жизнь с чистого листа», но проблема бюрократии в том, что зачастую теряется сама цель, ради которой и проводится деятельность. Бюрократ забывает, что в основе любой инструкции лежит, прежде всего, идея максимального достижения поставленной цели и облегчение пути для ее достижения. Таким образом, наряду с коррупцией, бюрократия также нарушает баланс целей функционирования и развития организации.

Круговая порука, с нашей точки зрения, имеет несколько другую природу. Как уже было сказано выше, одной из предпосылок возникновения круговой поруки является возникновение ингруппового фаворитизма (оправдание и поддержка членов своей группы даже при явных нарушениях и ошибках). Так как феномен ингруппового фаворитизма характерен для всех видов ингрупп, ничего нет удивительного в том, что управленцы тоже ему привержены. Помимо этого, если говорить о российской специфике, необходимо отметить историческую предрасположенность россиян к коллективным формам деятельности, к взаимной поддержке («всем миром поможем» и т. д.).

Конечно, когда мы говорим о круговой поруке, помимо ингруппового фаворитизма здесь срабатывает и страх перед разоблачением неблаговидных (девиантных) поступков. Это чувство страха достаточно часто используется для вовлечения новых индивидов в процесс круговой поруки.

Минимизировать негативные последствия девиаций в управленческих структурах возможно с помощью четкой системы социального контроля. Не секрет, что наиболее эффективным способом социального контроля является контроль через социализацию: внедряя в сознание работников культурно одобряемые цели в обязательной связке с социально одобряемыми средствами их достижения, мы сможем уменьшить риск возникновения девиаций. С этой задачей призвана справиться организационная культура. Надо всегда помнить о том, что девиация и конформизм — две стороны, две части одного и того же социально-ролевого поведения. Справиться с отклонениями легче не прямыми запретами и принуждением, а выработкой тех путей достижения целей, которые приведут к цели легитимными средствами и при этом нс будут в несколько раз более затратными по числу прилагаемых усилий.

• [1] Гидденс Э. Социология. М., 1999.
• [2] Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. М.: Мысль, 1994.
• [3] Мертон Р. К. Социальная структура и аномия // Социологические исследования. 1992. № 4. С. 91.
• [4] Мертон Р. К. Социальная структура и аномия // Социологические исследования. 1992. № 4. С. 96.